Текст книги "Большая книга по истории Ближнего Востока. Комплект из 5 книг"

Кадровый состав МИД Великобритании также изменился. Администратор, который специально посетил Багдад и познакомился с иракскими политиками, в итоге был отправлен в британское посольство в Рио-де-Жанейро. Глава Восточного департамента стал послом в Рейкьявике. Чиновника, который еще в ноябре 1947 года отвечал за переговоры с Абд аль-Илахом, в декабре командировали в Берлин. Даже младший сотрудник Иракского отдела получил назначение на должность начальника канцелярии Янгона – и отплыл в Бирму. Кадровая неразбериха была ужасающей. Англичане уже не знали ни Ирак, ни иракцев. Они стремительно теряли связь с Месопотамией – а значит, и контроль над ней.

Наконец, в Багдад прибыл новый посол – энергичный ирландец Генри Мак. Первым делом он привел в Басру австралийские корабли с зерном для голодавших. События зимы 1948 года еще долго отзывались эхом в иракском обществе – а вспыхнувшая арабо-израильская война принесла новые проблемы.

Весной 1948 года истек срок британского мандата в Палестине. Изначально планировалось создать в этом историческом регионе два государства – арабское и еврейское (против которого выступал арабский мир). Арабы считали Палестину только своей, «исконной мусульманской» землей – и еще в 1947 году их столкновения с евреями ожесточились.

Спустя год Лига арабских государств приняла решение о военном вторжении в Палестину. Надеясь вернуть доверие подданных, Абд аль-Илах поддержал ЛАГ. Иракская армия пересекла палестинскую границу 15 мая 1948 года – на следующий день после провозглашения независимости Государства Израиль.

Организация арабских вооруженных сил оставляла желать лучшего. Генерал Салих Сайиб – начальник координирующего штаба арабских армий – получал ежедневные сообщения только от иракцев. Он жаловался Абд аль-Илаху на полное отсутствие заинтересованности со стороны египтян, сирийцев и йеменцев. Учитывая это, исход войны был предсказуем. Тем не менее, в 1949 году мировое сообщество потрясла невероятная новость: Израиль победил. Евреи выбили сирийцев из Палестины, поставили египетские войска под угрозу окружения, а также заняли районы к югу и северу от Иерусалима. Поэтому события 19471949 годов в Израиле называют «Войной за независимость», а в арабских странах они известны как «Накба» (араб.النكبة – катастрофа).

Об уровне подготовки арабов свидетельствует следующий факт. Летом 1949 года – после войны – иракские солдаты возвращались в Багдад через Сирийскую пустыню. В это время в Дамаске случился переворот: тамошние офицеры свергли Хусни аз-Заима – президента и премьер-министра в одном лице. Разумеется, сам факт нахождения иракской армии на территории Сирии породил слухи о том, что Ирак собирается ее оккупировать. Нури ас-Саид опроверг эти слухи, заявив: «Глупости. У нашей армии даже нет карт».

1949 год выдался для Сирии очень тревожным. После казни Хусни аз-Заима произошли еще два переворота – были низложены президенты Сами аль-Хиннави и Адиб аш-Шишакли. Видя, что ситуация в соседнем государстве крайне нестабильна, Багдад попытался создать с ним конфедерацию ради собственной безопасности. Но в Дамаске вспомнили, что несколько месяцев назад Ирак якобы хотел захватить Сирию. Когда Нури ас-Саид прибыл с визитом в Дамаск, ему оказали холодный прием. Позже сирийское правительство наладило дипломатические контакты с египетским президентом Насером – врагом Хашимитов. В 1958 году Египет и Сирия образовали Объединенную Арабскую Республику.

Международным проблемам сопутствовала семейная трагедия Хашимитов. С 1948 года регент беспокоился о здоровье своей любимой сестры – королевы Алии. Она худела и слабела на глазах. Но Алия никогда не жаловалась на плохое самочувствие, объясняя недомогание погодой или общей усталостью. Абд аль-Илах настоял на медицинском обследовании. Английские врачи обнаружили у королевы рак. Принц впал в затяжную депрессию.

Хирурги признали рак неоперабельным. Состояние Алии ухудшалось. Осенью 1950 года ее забрали из лондонской клиники в Багдад. Фейсал II отпросился из Хэрроу, чтобы провести с матерью последние недели ее жизни. Хашимиты хватались за любую, даже самую призрачную надежду. В Каср аль-Зухур приходили десятки народных целителей – но никто не мог вылечить Алию или хотя бы облегчить ее страдания. Королеве Нафиссе пришла в голову мысль, что, вероятно, дочь будет спасена, если родственники помолятся за нее на могиле пророка Мухаммеда в Медине. Специально для этого Абд аль-Илах и Фейсал одним днем полетели в Хиджаз. Однако к концу 1950 года королева так ослабла, что все поняли – жить ей осталось несколько дней.

Дочь короля, вдова короля и мать короля, Алия умерла 21 декабря 1950 года. 15-летний Фейсал осиротел. Во время похорон мальчик вел себя более сдержанно, чем его дядя и другие члены семьи – сказывалось западное воспитание.

20 июля 1951 года Хашимиты понесли еще одну потерю. Глава династии, иорданский король Абдалла I, был застрелен на пороге мечети Аль-Акса в Иерусалиме. Внук монарха, юный Хусейн, остался жив лишь потому, что пуля попала в медаль на его груди, надетую по настоянию деда.

После Второй мировой войны Ближний Восток захлестнула волна политических убийств. Летом 1951 года в центре Багдада неизвестный отправил на тот свет иорданского политика Фахри аль-Нашашиби, который симпатизировал Хашимитам. За 3 дня до гибели Абдаллы I в Аммане застрелили Риада ас-Сольха (экс-председателя правительства Ливана). Еще раньше – в феврале 1945 года – молодой арабский националист разрядил обойму пистолета в Ахмада Махира-пашу – премьер-министра Египта, известного своими пробританскими взглядами. Другой выдающийся египетский политик, также сторонник Великобритании, Амин Осман-паша, принял смерть в январе 1946 года. В августе 1949 года в Сирии националистически настроенные офицеры казнили Хусни аз-Заима.

За 137 дней правления (с 17 апреля 1949 года по 26 июня 1949 года) Хусни аз-Заим настроил против себя большинство сирийцев. Курд по происхождению, он слыл ярым противником исламского традиционализма и фундаментализма. Президент ратовал за права женщин и вообще был секуляристом, чем повергал в ужас правоверных мусульман Сирии. Обеспокоенные улемы попросили аз-Заима об аудиенции. Президент назначил встречу в отеле города Бладан, что в часе езды от Дамаска. Улемы ожидали конструктивный диалог с властью, но ничего не получилось – когда они уселись за обеденным столом, аз-Заим заказал всем виски и танцовщиц.

Конечно, жертв было гораздо больше, мы вспомнили только самых известных и влиятельных. Арабский национализм набирал обороты. Убийства совершались членами националистических и террористических группировок. Главными мишенями становились политики, которые поддерживали англичан либо Хашимитов. Организаторы убийств транслировали простую мысль: сотрудничество с Великобританией и ее союзниками равносильно смерти. Фейсал II с детства знал, что находится в опасности. Абд аль-Илах брал племянника в зарубежные поездки не только для того, чтобы мальчик повидал мир, но и чтобы уберечь его от врагов – тайных и явных.

Регент прививал королю собственные увлечения – а его больше всего интересовали лошади. За границей Абд аль-Илах обязательно посещал конефермы и много общался с заводчиками. Как и все Хашимиты, принц обожал лошадей и прекрасно в них разбирался. Он превратил хобби в бизнес, и это неудивительно: в Ираке было больше лошадей, чем где-либо еще в мире. Легендарных арабских жеребцов веками экспортировали из Месопотамии в Индию. После эпохи Крестовых походов европейские армии формировали из них легкую кавалерию. Скачки являлись традиционным развлечением жителей Междуречья – и в 1930-х годах к нему с радостью подключились англичане. В Багдаде был построен большой ипподром. Лошадиные бега стали неотъемлемой частью столичной жизни. За организацией скачек следили британские эксперты. Коневодство, верховая езда и лошадиные выставки представляли собой обязательный атрибут монархии – и объединяли иракцев, независимо от национальности и вероисповедания.

Важным светским мероприятием было ежегодное конное шоу. Для участия в нем в Багдад съезжались влиятельные люди со всего Ближнего Востока. Хашимиты налаживали с ними личные и деловые отношения в непринужденной обстановке. Однажды сирийский министр привез на шоу великолепного черного жеребца по кличке Амир аль-Хусн. Восхищенное жюри единогласно присудило жеребцу первый приз, и регент предложил за него любые деньги. Но хозяин ответил, что Амир аль-Хусн не продается. Сын министра тяжело болел, и его единственной радостью был жеребец отца. Как только мальчику становилось лучше, он шел в конюшню и проводил там долгие часы, гладя лошадь и разговаривая с ней. Вскоре ребенок выздоровел, обзавелся друзьями и забыл об Амире аль-Хусне. Тогда сирийский министр подарил жеребца Абд аль-Илаху.

Помимо лошадей, регент очень любил охоту. На севере Месопотамии водились муфлоны, горные козлы и олени, в центральной части – куропатки и газели. Юг изобиловал дикой птицей. Утиная охота в низовьях Евфрата считалась одной из лучших в мире. Абд аль-Илах мечтал жить в сельской местности и охотиться, сколько пожелает. Пока же он не мог часто отлучаться из Багдада.

Неизменным спутником регента на охоте был Нури ас-Саид. Они долгое время сотрудничали, но так и не стали друзьями – ибо слишком хорошо знали друг друга. Но Абд аль-Илах высоко ценил Нури, а Нури и вовсе восхищался регентом. Опытный политик видел, что принц не только покупает модную одежду в европейских бутиках и блистает на светских раутах – он также скрупулезно работает с документами, принимает посетителей и вообще является ключевой фигурой в государстве. Нури замечал и доброту Абд аль-Илаха – так, однажды регент увидел возле своего автомобиля бедно одетого мальчика с обезображенным лицом и слезящимися глазами. Принц поговорил с ним – и отправил в Лондон, где ребенку помогли офтальмологи и пластические хирурги. Это был не единичный случай: Абд аль-Илах часто посылал соотечественников на лечение за границу и оплачивал все расходы из своего кармана.

Юный монарх не унаследовал семейную любовь к лошадям и охоте, но частые зарубежные поездки и учеба в Англии явно пошли ему на пользу. Преподаватели запомнили Фейсала II тихим и прилежным учеником. Королева Алия пожелала, чтобы ее сыну в Хэрроу не давали никаких поблажек и наказывали за проступки. Впрочем, наказывать Фейсала было не за что: он хорошо учился, не нарушал дисциплину и гордился своими школьными обязанностями. В воспитании короля поэтапно участвовали английская няня, гувернантка, наставник Джулиан Питт-Риверс, учителя Сандройда – и, наконец, преподаватели Хэр-роу. Арабским языком с Фейсалом занимались иракские профессора, которых регент командировал в Англию. Семья оказывала на юношу сильное влияние – но, в то же время, его воспитывали как британского аристократа.

До конца своей короткой жизни Фейсал горячо любил Хэрроу и тех, кого там встретил. После выпуска он активно переписывался со школьными товарищами, преподавателями и директором. Король надеялся, что когда-нибудь в Хэрроу будет учиться его сын – в 1957 году он даже съездил туда с невестой, принцессой Сабихой. Такая преданность alma mater редко встречается в арабском мире.

2 мая 1953 года Ирак с небывалым размахом отметил совершеннолетие монарха. В Багдад прибыли тысячи высокопоставленных гостей. Пышное торжество началось с того, что Фейсал принес присягу в парламенте и обещал служить своему народу. После этого прогремел залп из 101 орудия – Ирак приветствовал нового короля, Фейсала II.

Праздничные мероприятия длились неделю. Военные парады и светские приемы чередовались со спортивными играми и пирами под открытым небом. Иракцы ликовали. Багдад не спал – по ночам город наполняла музыка, игравшая из громкоговорителей. Жители бедных кварталов били в барабаны и танцевали до рассвета. Юный монарх, рано осиротевший и выросший на глазах у подданных, вызывал у них неподдельную нежность. Внешне король производил самое приятное впечатление. Он много читал, интересовался фотографией и разбирался в живописи. В отличие от отца – покойного Гази – Фейсал рано ложился спать и рано вставал, не употреблял алкоголь и ненавидел скорость. Характер и привычки молодого короля давали надежду на то, что он будет мудрым правителем, заботящимся о благополучии народа.

Но самым счастливым человеком в Месопотамии был Абд аль-Илах. Его регентство наконец-то завершилось. Принцу едва исполнилось 40 лет – и он предвкушал долгие счастливые годы вдали от багдадской суеты.

В июле 1956 года Фейсал нанес визит британской королеве Елизавете II. Газета «The Times» посвятила этому большую статью – где отмечалось, что Ирак искренне симпатизирует Великобритании, а Багдад является единственной арабской столицей, которая не контактирует с СССР.

Редакция «The Times» знала, как правильно расставить приоритеты. Эпоха колониализма подходила к концу. Позиции англичан на Ближнем и Среднем Востоке ослабли. Вашингтон же мечтал получить доступ к огромным запасам ближневосточной нефти. В итоге Великобритания и США договорились создать «Восточный блок» для объединения под своим началом Ирака, Ирана, Афганистана и Турции.[35]35
  По сути, США и Великобритания собирались возродить Ближневосточную Антанту (1938–1948) – союз Ирака, Ирана, Афганистана и Турции, созданный на основе Саадабадского пакта (1937). Однако Ближневосточная Антанта существовала лишь на бумаге, и в 1950-х годах Лондон и Вашингтон решили повторить попытку с учетом предыдущих ошибок.


[Закрыть] Лондон справедливо считал формирование «Восточного блока» вопросом имперского выживания.

По ряду причин Афганистан заменили на Пакистан. Наконец, 24 февраля 1955 года в Багдаде представители Ирака и Турции подписали Багдадский пакт, на основе которого и был учрежден пресловутый «Восточный блок» – Организация Центрального Договора, или СЕНТО (от англ. The Central Treaty Organization). 4 апреля 1955 года к СЕНТО присоединилась Великобритания, 23 сентября – Пакистан, 3 ноября – Иран.

Колесо истории совершило новый оборот. Теперь Великобритания нуждалась в Ираке. Поэтому в июле 1956 года Елизавета II говорила Фейсалу II, что Ирак превратился в образцовое государство – и что недавно он стал гораздо сильнее благодаря Багдадскому пакту.

В словах Елизаветы крылась известная доля истины. Еще в 1930 году, по мнению мирового сообщества, Ирак не был готов к независимости. Дальнейшая история королевства – включая резню ассирийцев, шиитские бунты, сумасбродства Гази I, перевороты, Англо-иракскую войну, еврейский погром, частые смены кабинета министров, убийства чиновников и регулярные волнения в Багдаде – давала противникам иракского суверенитета всё новые аргументы. Тем не менее, в 1956 году Ирак казался практически состоявшимся государством.

Из Лондона Фейсал II отправился отдохнуть на Французскую Ривьеру – и встретил там свою любовь. Сердцем монарха завладела принцесса Сабиха Фазила Ханум Султан – правнучка османского султана Абдул-Хамида II. По иронии судьбы, она принадлежала к династии, с которой боролись предки Фейсала.

До знакомства с Сабихой Фейсал безуспешно пытался найти спутницу жизни. Абд аль-Илах сложил с себя полномочия регента, но оставался наследным принцем и при необходимости мог занять престол. Однако молодой король априори должен был жениться и стать отцом. К будущей супруге предъявлялись простые требования – благородное происхождение, мусульманское вероисповедание и отсутствие религиозного фанатизма.

Отыскать такую девушку среди европеизированной восточной аристократии не составляло труда, но юному монарху не везло. Сперва он обручился с дочерью египетского короля Фарука I, однако помолвка расстроилась. После Фейсал посватался к Шахназ Пехлеви – дочери иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви. Шах не возражал, но принцесса отвергла жениха. Затем Фейсал попросил у короля Марокко Мухаммеда V руки его дочери Лаллы Аиши – и получил согласие. Впрочем, свадьба не состоялась. Во-первых, Фейсал плохо понимал марокканский диалект арабского языка. Во-вторых, ему внезапно захотелось, чтобы избранница была не жгучей брюнеткой, как Лалла, а блондинкой или хотя бы шатенкой. В-третьих, династия Алауитов, к которым принадлежал Мухаммед, исторически предпочитала внутренние браки.

И вот, после нескольких лет бесплодных поисков, Фейсал встретил Сабиху. Они прекрасно проводили время: купались в Средиземном море, катались на водных лыжах, веселились на модных вечеринках в курортных городах Французской Ривьеры. В начале 1957 года влюбленные объявили о помолвке. Свадьба была запланирована на 1958 год. Казалось, Фейсала и Сабиху ждет счастливое и безоблачное будущее – но только казалось.

Хашимиты – великая династия, и враги у них тоже были великие. Одним из них являлся Гамаль Абдель Насер. Его звезда взошла на политическом небосклоне в 1950-х годах. Насер быстро превратился в национального героя Египта. Яркий и харизматичный лидер, он до сих пор олицетворяет единение арабов и их надежду на лучшие времена. Египетский президент был приверженцем панарабизма и социализма – и, значит, естественным противником Хашимитов.

По иронии судьбы, представителем панарабизма был еще шариф Хусейн (прадед Фейсала II) – в 1916 году аравийские улемы провозгласили его «королем арабской нации». Но Хусейн стремился к расширению собственных владений. Он желал собрать арабов под знаменами своей династии, не руководствуясь прозападной светской идеологией. Сын Хусейна, Фейсал I, мечтал об интеграции Ирака и Сирии, Ибн Сауд более 30 лет боролся за господство над Аравией – но планы и действия обоих монархов также были обусловлены желанием создать сильное государство и оставить его в наследство своим детям.

Панарабизм зародился в первой четверти XX века, когда Ближний Восток являлся частью Порты, а затем находился в колониальной и мандатной зависимости от европейских держав. Идеология панарабизма изначально предполагала наличие внешнего врага, против которого арабам надлежало объединиться. Но в 1950-х годах для Хашимитов такого врага не существовало – Османская империя давно рухнула, а с Великобританией были налажены дипломатические отношения.

Багдад и Амман достигли заметного уровня социально-экономического развития – и это произошло не без помощи Лондона. Насер же хотел избавить Ближний Восток от британского влияния. По его мнению, это был единственный верный путь для всех арабских стран.

Но главная причина противоречий между Хашимитами и Насером заключалась в том, что время мусульманских королей закончилось. Монархи не могли предложить подданным ни масштабных завоеваний, ни оригинальных идей, ни славы и богатства. Некогда могущественные династии ослабли и выродились (раньше всех это случилось с Османами). Хашимиты и Алауиты даже не сумели заключить взаимовыгодный брак (при этом обе семьи являются потомками пророка Мухаммеда). Летом 1952 года в результате военного переворота был свергнут король Египта и Судана Фарук I. Осенью 1962 года пала династия Ха-мидаддинов в Йемене. В сентябре 1969 года престола лишился ливийский король Идрис I из знатного рода Сануситов. Пехлеви в Иране правили до конца 1970-х годов благодаря серии радикальных реформ – но в 1979 году грянула Исламская революция, и власть захватили мусульманские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни.

Странам Персидского залива повезло гораздо больше, но их монархи не совершали ничего выдающегося. Ибн Сауд, основавший Саудовскую Аравию, умер в 1953 году. Его сыновья лишь увеличивали благосостояние королевства. Сауду, Фейсалу, Халиду, Фахду, Абдалле и Салману не довелось столкнуться с теми трудностями, которые преодолел их отец. Кувейтская династия Аль Сабах воздерживалась от конфликтов и заботилась о доходах от разработки нефтяных месторождений. Катарские амиры из рода Аль Тани сотрудничали с Великобританией в сфере нефтедобычи и получали огромные отчисления. Шейх Али бин Абдалла, правивший в 1949–1960 годах, прославился неуемным расточительством – например, однажды он подарил саудовской делегации 60 «кадиллаков». Его наследник Ахмад бин Али (1960–1972) почти не бывал в Катаре – он пропадал в дорогих казино Ливана и Монте-Карло, а под конец жизни обосновался в Лондоне. Династии Аль Мактум из Дубая и Аль Нахайян из Абу-Даби до обнаружения нефти занимались коммерцией – благодаря им в 1960-х годах Дубай превратился в крупнейший центр торговли золотом и контрабандной техникой.

Иными словами, монархии на Ближнем Востоке изжили себя. Они сохранились лишь в тех странах, где имелась обширная ресурсная база, – и в виде традиционных систем, функционирующих, что называется, «по накатанной». В арабском мире началась эпоха диктаторов – и Гамаль Абдель Насер был первым из них. Вслед за Насером появились Ясир Арафат (Палестина), Абдалла ас-Саляль (Йемен), Саддам Хусейн (Ирак), Хафез Асад (Сирия) и Муаммар Каддафи (Ливия). Все они принадлежали к поколению арабских националистов-революционеров, имели военное образование (либо крепкие связи с армией) и пришли к власти в 1950-1970-х годах – на волне популярности панарабского движения.

Противоречия между египетским президентом и королевским домом Ирака носили принципиальный характер. Насер создавал для Хашимитов проблемы каждым своим действием. Его реформы подрывали основы традиционного общества – в то время как иракская монархия основывалась на традиционализме (в первую очередь – на непререкаемом авторитете короля). Кроме того, глава Египта критиковал Багдадский пакт, поддерживал Алжир в войне за независимость от Франции (1954–1962) и сотрудничал с СССР, чем вызывал недовольство Запада. Национализировав в 1956 году Суэцкий канал, Насер доказал, что с европейскими державами необязательно считаться. Египетский лидер пользовался колоссальной популярностью в арабском мире – и, в частности, в соседней с Ираком Сирии (которая в 1949 году отвернулась от Хашимитов после слухов о попытке захвата Дамаска). Быстрый рост числа сторонников Насера автоматически увеличивал количество врагов Хашимитов – хотя панарабизм и социализм были априори опасны для этой древней династии.

Египет представлял собой смертельную угрозу иракской монархии. Нури ас-Саид в 1956 году говорил Джеральду де Гори: «Насер всячески вредит нам. Если мы сможем пережить следующие 5–6 лет, все будет хорошо. К тому времени наш труд во благо народа наконец-то принесет плоды. Я гарантирую, что Ирак станет самой сильной и процветающей страной на Ближнем Востоке. Но только если мы переживем следующие несколько лет».

Абд аль-Илах тоже чувствовал приближение катастрофы. После воцарения Фейсала II он собирался уехать в Англию, купить особняк в сельской местности и заниматься любимым делом: охотиться, разводить лошадей, участвовать в скачках. Но отъезд постоянно откладывался. Сначала Абд аль-Илах планировал остаться в Багдаде в течение первого года правления Фейсала. Затем он решил дождаться свадьбы короля, потом – рождения наследника. Ситуация в Ираке ухудшалась, и регент не хотел бросать племянника на произвол судьбы. Будучи наследным принцем, Абд аль-Илах мог в критический момент спасти династию. Враги Хашимитов обвиняли его в излишней самоуверенности – но на самом деле Абд аль-Илах проявил редкое мужество. Он принял судьбу – и с достоинством ждал того дня, когда сможет выполнить свой долг перед семьей и государством.

Но время шло, и недостатки Абд аль-Илаха проявлялись всё отчетливее. В первую очередь он был склонен к фаворитизму, и состав избранных периодически менялся. Придворные, не удостоившиеся расположения принца, ревновали. Бывшие фавориты, отлученные от власти, впадали в ярость. Щедрые субсидии и дотации, которые Абд аль-Илах выдавал иракским коммерсантам, породили слухи о его жадности – якобы принц помогал только тем, кто предлагал ему взятки. В довершение всего, в Бейруте вышла книга, написанная братом полковника ас-Саббаха – лидера «Золотого квадрата», которого казнили за участие в перевороте 1941 года. Автор утверждал, что Абд аль-Илах и Нури ас-Саид убили короля Гази. Выход в свет столь провокационного издания подлил масла в огонь: иракцы по-прежнему обожали Гази, а каирское радио объявило книгу правдивой.

Абд аль-Илах и Нури подверглись жестокой критике. К тому же, принц и премьер-министр[36]36
  В период с 4 августа 1954 года по 20 июня 1957 года Нури ас-Саид возглавлял кабинет министров в седьмой раз.


[Закрыть] были союзниками англичан и часто ездили в Лондон. Египетская (а вскоре и иракская) пресса считала британцев виновниками всех несчастий, выпавших на долю арабов. Как только журналисты в этом контексте связали имена Абд аль-Илаха и Нури с британским правительством, репутация обоих была испорчена окончательно и бесповоротно. Абд аль-Илах получил унизительное прозвище «империалистическая собака», а Нури – «лакей Запада». Постепенно иракская молодежь согласилась с мыслью, что они «тираны».

Ситуация осложнялась еще и тем, что Фейсал II воспитывался как будущий конституционный монарх. Он не был готов к абсолютной власти, не привык ни за что бороться и психологически не мог прибегнуть к насилию – даже ради собственного спасения. Молодой король всегда искал поддержки у ближайшего окружения и не принимал решения самостоятельно. Парламентские выборы 1953 года показали, что иракцы поддерживают руководство страны – но затем в течение года Месопотамию сотрясали антиправительственные демонстрации. Националисты добились проведения новых выборов в июне 1954 года и одержали на них победу. Перевес был незначительным, но все-таки был. Отныне большинство депутатов в главном законодательном органе Ирака являлось противниками монархии. Нури ас-Саид посоветовал Фейсалу распустить парламент и ввести прямое правление, что король и сделал. Разумеется, это не прибавило ему популярности. Теперь оппозиционеры называли «тираном» и «приспешником империализма» не только Абд аль-Илаха и Нури, но и Фейсала.

Нападки на ненавистных «империалистов» в арабской прессе имели и другую сторону. Британская империя распадалась, и 1956 год оказался для нее очень трудным. Сначала провалились апрельские переговоры между СССР и Великобританией в Портсмуте. Затем персы выбили англичан из иранского города Абадан, где находился нефтеперерабатывающий завод – на тот момент крупнейший в мире. Советский Союз был ядерной державой и огромной страной, победившей нацистскую Германию, – поэтому с ним приходилось считаться. Но Иран являлся участником Багдадского пакта и не имел ядерного оружия. Англичане контролировали добычу нефти в Персии с начала XX века. Однако немедленной реакции со стороны Лондона на события в Абадане не последовало. С одной стороны, все знали, что британцы заинтересованы в сохранности своих нефтяных установок на территории Ирана и, вероятно, поэтому воздерживаются от решительных действий. Но, с другой стороны, возможно, Великобритания слишком слаба, чтобы ответить ударом на удар?

Вопрос повис в воздухе. Однако национализация Суэцкого канала расставила все точки над «1». Слабость Туманного Альбиона больше не вызывала на Ближнем Востоке никаких сомнений. События 1956 года показали, что англичан можно изгнать – а значит, можно избавиться и от их союзников. От Хашимитов.

26 июля 1956 года Насер объявил о национализации Суэцкого канала. С этого дня Нури ас-Саид начал отчаянно призывать руководство Ирака к активным действиям против Египта – вплоть до убийства Насера. Иракское правительство заявило, что нет причин для беспокойства: наверняка через несколько месяцев египтяне опять совершат что-нибудь возмутительное и тогда уж точно спровоцируют Великобританию на военное вмешательство. «Для нас счет идет не на месяцы, а на недели», – резко сказал Нури.

Суэцкий канал – это судоходный канал в Египте, соединяющий Средиземное и Красное море. Пошлины, взимаемые за трансфер судов, составляют один из главных источников наполнения египетского бюджета. Главными акционерами Суэцкого канала во второй половине XX века были англичане и французы. Вывод британских войск из Египта в соответствии с Англо-египетским договором (1936) завершился 13 июня 1956 года – это значит, что Лондон не мог влиять на Насера с помощью оружия. Однако у англичан оставались экономические способы воздействия. В июле 1956 года США и Великобритания отозвали свое предложение финансировать строительство Асуанской плотины. Она была необходима, чтобы обеспечить Египет электричеством и создать сеть ирригационных каналов для сельского хозяйства. Насер осознавал важность Асуанской плотины – поэтому поступок англичан и американцев его глубоко оскорбил.

Каир вел информационную войну с Багдадом. Египетские радиостанции ежедневно обвиняли Хашимитов во всех мыслимых и немыслимых грехах. Однажды разъяренный Нури сам вышел в эфир и несколько часов убеждал народ в опасности панарабизма. 4 января 1957 года «The Times» опубликовала статью «Каирская пресса», в которой назвала действия египетских СМИ «частью кампании, проводимой Каиром, Дамаском и Москвой против правительства Ирака». Редакция «The Times» выразила надежду, что эта кампания не дискредитирует Хашимитов – и добавила, что при премьер-министре Нури ас-Саиде Ирак стал прогрессивным и процветающим государством.

Хуже рекламы Багдаду и придумать было нельзя.

Враги Хашимитов не брезговали ничем. Они приписывали Абд аль-Илаху фантастические любовные приключения и невероятные траты, которых он не совершал. Принц часто выезжал за границу. Минимум два раза в год он посещал Лондон, наносил визиты в США и Пакистан, путешествовал по континентальной Европе, побывал в Японии и на Тайване. В отличие от других арабских лидеров, Абд аль-Илах передвигался не на поездах, а на самолетах, что считалось нормой среди деловых людей Запада – но не Востока. Египетские и иракские газеты выходили с кричащими заголовками вроде: «Плейбой транжирит народные деньги!» и «Прихвостень империализма опять удрал к любовнице!» Но на самом деле принц знакомился с зарубежными коммерсантами и промышленниками, которые могли быть полезны Ираку.

Насер опасался конкуренции со стороны Хашимитов. Он предвидел, что через 10–15 лет Ирак может стать лидером арабского мира. Королевство имело солидный доход от добычи нефти (около 100 млн фунтов стерлингов в год), и на его территории в 1950-х годах обнаружили новые месторождения. В Ираке протекали две великие реки – Тигр и Евфрат, а в Египте – только Нил. Земли Месопотамии были гораздо более плодородными, а климат – более мягким, нежели в Северной Африке. Численность иракского населения быстро увеличивалась – во многом благодаря качественной медицине, которой в Египте не имелось.

Процесс консолидации разрозненных этнорелигиозных групп, начатый Фейсалом I, близился к завершению. Арабский язык стал единым для всей Месопотамии. Курдский сепаратизм сошел на нет, курды занимали важные государственные должности. Ассирийцы и евреи давно покинули страну. Христиане мирно соседствовали с мусульманами.