Текст книги "Их двое"

Как женщина может прекратить военные действия

От жуткого грохота опять трясется весь мой маленький домик, с потолка сыплется труха и почему-то это меня беспокоит больше, чем сама драка и возможность стать свидетелем убийства.

А то, что убийство вполне вероятно, ясно, как Божий день.

Потому что лицо Кота, сначала ошеломленное, по мере осознания ситуации становится жестким настолько, что нисколько не уступает своему агрессивному приятелю.

Он проводит пальцами по губам, удивленно смотрит на кровь, а затем переводит взгляд на Егеря…

Секунда – и Кот прямо из позиции «лежа на жопе» прыгает к Егерю и с воплем: «Какого хера, сучара???» вцепляется ему в горло.

Тот отбивает и снова толкает Кота, очень профессионально бортуя к стене. С нее летят и разбиваются фотографии деда и бабки, и я начинаю визжать от ярости, словно баньши!

Да я их сама сейчас убью!

Они же от дома одни куриные ножки оставят!!!

Кот опять рвется к физиономии приятеля, тот еще раз бортует о стену, а затем выпихивает в сени.

По дикому грохоту, мату и завыванию метели я понимаю, что бой перешел в неблагоприятные условия улицы, и несусь…

Нет, не наблюдать, чего я там не видела?

Наверх, за очень нужным мне сейчас девайсом!!!

Подхватываю берданку, мчусь вниз, по пути проверяя наличие патрона, он на месте, не зря, получается, Егерь напрягался при моем недавнем вольном обращении с оружием, выбегаю на улицу – и мгновенно перехватывает дыхание от метели, швыряющей мне снег в лицо!

Ну надо же, как разыгралась буря!

А этим придуркам – плевать!

Месят друг друга, рыча от ярости, уже успели порядком изваляться в снегу и теперь похожи на двух дерущихся снеговиков.

Это было бы дико смешно, если б не было так тупо и страшно.

Потому что мужики, судя по первобытной ярости, сцепились не на шутку, рычат уже нечленораздельно, словно зверюги, и смотрится это ужасно.

Я лихорадочно дергаю затвор, досылаю, закрываю.

И, предварительно зажмурившись и сжавшись, словно Пятачок из мультика про Винни Пуха, стреляю в воздух.

Потому что голос мой они не услышат, лезть разнимать бешеных самцов – прямой путь к самоубийству. А, значит, только шумовой эффект…

Надо сказать, мои ожидания оправдываются.

Потому что, когда я перестаю жмуриться и открываю глаза, оба драчуна стоят возле меня.

Это неожиданность, ведь их приближения я не заметила и не услышала. Последнее – вообще не удивительно, выстрел неожиданно громкий, и на одно ухо я теперь точно глухая.

Немо открываю рот, перевожу взгляд с одного бешеного придурка на второго, и тут Егерь с матом рвет берданку из моих ослабевших пальцев:

– Идиотка, бля! А если б она в руках разлетелась? Дура ебнутая!

Я, конечно, глухая, но не дура. И понимаю, что опять творится непотребство, и зря я, может, вмешалась? Пусть бы колотили друг друга столько, сколько влезет…

Нафига вообще рисковала? Чтоб потом меня обзывали?

Становится обидно за свои благие намерения и я, размахнувшись, бью Егеря по физиономии. С огромным удовольствием.

А затем, пока не пропал запал, разворачиваюсь и отовариваю второй ладонью Кота.

В итоге отбиваю обе руки, но зато столько морального удовлетворения!

Полюбовавшись на офигевшие мокрые рожи, поворачиваюсь и ухожу в дом.

Пошли они в жопу, два дебила.

В комнате, порассматривав опрокинутый, но вообще не пострадавший стол (дед умел делать вещи, да), иду к своему заварочному чайничку. И пару минут просто вдыхаю аромат мяты, успокаиваясь.

Мыслей особо в голове нет, стратегии поведения – тоже. Но как-то… Спокойней мне стало. Это из-за того, что наконец-то оба захватчика получили по физиономии? Какая я кровожадная, оказывается… А всегда считала, что физика – не метод решения вопросов…

Но сейчас на удивление легко, все на свои места как-то встало… Или я дзен поймала?

Все же, событий-то за сегодняшний день дофига. Переполнилась чаша.

Кстати, надо будет обдумать метод успокоения… Может, я неправильно до этого… То до десяти считала, то дышать пыталась, себя выравнивая…

А надо было просто тупо набить кому-нибудь морду…

В сенях слышен топот и приглушенный мат, а затем двери распахиваются и на пороге появляются две, уже битые мною морды.

Я разворачиваюсь, смотрю на них скептически.

Судя по всему, зверюги успели умыть физиономии снегом, потому что выглядят довольно пристойно…

Хотя нет!

Кого я обманываю?

Непристойно они выглядят, засранцы!

Вообще непристойно!

У Кота оторваны половина пуговиц на его недо-рубахе, и голая грудь приманивает взгляд затейливой татухой. Мокрые бицепсы тоже не дают расслабиться. Егерь в своей свободной футболке, теперь мокрой и облепившей его, словно вторая кожа, вообще мог бы сниматься в каком-нибудь сериале про спасателей… И замедленный кадр его пробежки по пляжу с доской сто процентов вошел бы в топчик самых дрочибельных видосов. Миллионы просмотров собрал бы на ютуб…

Облизываю губы, хмурюсь, и в очередной раз удивляюсь, что таким самцам пришлось кого-то принуждать к сексу.

Нет, я, конечно, понимаю, что вкусы у всех разные, и девушка может просто не хотела… быстрого развития событий… Ну, типа, как я.

Но вообще… таким мужикам легче пожать плечами на «нет», выйти за дверь номера и свистнуть. И все, собственно. Больше ничего делать не придется.

Или их принуждение заводит?

Так, по моему опыту, не похоже на то… Или это они просто сдерживаются?

И вообще, о чем я сейчас думаю?

Перевожу взгляд с мокрых лиц на опрокинутый стол. Надеюсь, выразительно это делаю, потому что разговаривать с ними после всего… Да и, опять же, в ухе гудит. Надо что-то срочно пожевать.

Поворачиваюсь спиной к придуркам, торопливо сую в рот ложку меда.

Сладко… Теперь чаем запить…

– Выпьешь, Настюш?

Слуховые галлюцинации на фоне повреждения слухового нерва… Суровая вещь…

Это единственное объяснение тому, что я сейчас слышу.

Разворачиваюсь и понимаю, что нет, не единственное объяснение. Как я про наглость-то несусветную забыла?

Стол уже стоит на прежнем месте, на нем – карты и бутылка с черной этикеткой и коричневой жидкостью.

Смотрю на эту инсталляцию с негодованием и удивлением.

Как быстро меняются кадры! Вроде, вот только что у нас тут бои без правил наблюдались, а теперь блэк джэк, виски и… Ну и я, судя по всему, в качестве третьего элемента.

Хочу отказаться, забрать свой геркулес и свалить уже наверх, раз никто тут за помощь в предотвращении убийства не собирается благодарить, но…

Черт, если мне помогло успокоиться рукоприкладство, то, может, и немного спиртного не повредит? Чисто расслабиться, а то ведь не усну на нервах.

В конце концов, когда-то я не отказывала себе в удовольствии… Правда, много не пила, не умею этого делать, я из тех, кто на пробку наступит – и уже веселый.

Но чуть-чуть…

Можно чуть-чуть…

Наверно… Я же себя контролирую…

– То есть, ты просто так, от нефиг делать, решила вместо Мальдив ехать… сюда? – перед «сюда» – многозначительная пауза и очень выразительный обвод взглядом обстановки моего домика. Кот, немного тяпнув, теряет некоторую осторожность в высказываниях и позволяет себе гадости. Хорошо, что Егерь заткнулся, наконец. Плохо, что глаза не прячет. И их выражение, очень уж блядское.

Ур-р-р-р… Мурашки по коже.

Торможу себя с ощущениями и для верности тяпаю еще вискарика.

Хороший вискарик, легко идет. А на голодный желудок – прям оно.

Голодный желудок у меня неспроста.

Геркулесик мой, вкусненький, распаренный, с медом и ягодами, сожран. И, увы, не мной. Просто в какой-то момент чашка, полная чуть остывшей каши, оказывается пустой…

Я этот момент позорно зеваю, увлекшись нарезкой сухой колбасы, которую презентовали захватчики.

К сожалению, колбаса – это не еда. Это – закусь. И потому аппетит не утоляет, а только помогает организму справиться с вискариком.

Исчезновение каши я замечаю слишком поздно для проведения полноценного расследования, но более чем уверена, судя по довольной котячьей роже, кто виновник пропажи.

Тем более, что именно он крутился вокруг меня, типа, помогая и норовя незатейливо прикоснуться, подышать над ухом и перехватить руку.

Я к этому отнеслась на удивление философски, твердо решив, что тяпну вискарика, успокою нервы, сделаю себе парочку бутеров и свалю наверх.

А там запрусь на засов, придвину сундук для надежности и сигнализации и завалюсь спать.

Вообще, ощущение странное.

Словно драка не только захватчиков приглушила, выдоила силы, но и по мне рикошетом вдарила.

Того бешеного запала ярости, что был в самом начале, нет, есть недовольство и, чего уж скрывать, смирение.

Ну а куда деваться в такой ситуации?

Воевать – себе дороже, а значит нужно находить положительные моменты в нашем недолгом, очень на это надеюсь, сосуществовании.

Парни, похоже, ощущают то же самое, потому что больше не активничают.

Егерь как сел за стол в самом начале, колдуя над выпивкой, так и сидит. Ну а Кот… Черт, как ему прозвище-то идет! Реально, как котяра, крутится под ногами, типа, помогает изо всех своих котячьих сил. Попутно подмахивая по его мнению, лишние продукты, кусочничая и мурлыча для успокоения и отвлечения внимания от своих действий…

Зверюга, блин!

В итоге, с подготовкой к круглому столу перемирия управились мы быстро, тяпнули по первой, чуть закусили, по второй… А потом мне стало тепло и как-то легко.

Настроение улучшилось, в теле появилась истома, но такая, не будоражащая, как иногда бывает в присутствии мужика, а другая. Пофигистическая. Будь, что будет, в конце концов. Устала я бороться.

Сначала мы сидим молча, перебрасываясь невнятными фразами и междометиями и приглядываясь друг к другу.

А потом меня спрашивают почему я все же тут оказалась. Не должна была, судя по рассказу Борю… То есть, Коня.

И я плету какую-то ересь про изменение ориентиров и жизненного вектора.

А Кот тут же просекает фальшь и переспрашивает с гаденькой паузой…

Настроение у меня опять меняется, я смотрю в нахальную бородатую рожу, перевожу взгляд на бутылку… Многозначительный такой. Типа, если не заткнешься, лететь бутылке в хитрую физиономию.

Кот тут же спохватывается:

– Еще по одной! Да, Настюш?

– Нет, я спать… – проявляю я благоразумие, наконец-то. Да и ведет немного, хватит мне радостей жизни…

– Не-е-е! Ты чего? Вискарик сближает!

– Не уверена, что хочу настолько сближаться… – бормочу я, наблюдая за разливанием.

– Это ты просто еще не дошла до нужной кондиции! Вискарик делает незнакомых людей друзьями!

– Вот почему вы меня им напаиваете…

– Ну конечно! Если вовремя не предложить вискарик, можно навсегда остаться чужими людьми!

Это звучит, как тост, а потому мы чокаемся и пьем.

Я мудро пригубливаю, ощущая, как волной ползет тепло по телу. Или это от их взглядов? Избегаю смотреть на мужчин, расположившихся по бокам от меня, и задумываюсь о том, насколько они все же разные. И взгляды у них разные. Но обжигают, тепло дарят одинаково. Надо ли мне это тепло?

Нет, не надо.

– Так почему ты вдруг решила сюда именно? Мальдивы – сказка же.

«В отличие от Рязанской области», – звучит недоговоренная фраза.

– Просто… – делаю паузу, потом решаю сказать полуправду, – у жениха моего образовалась работа неожиданная… Он не смог поехать. А одна я не захотела…

Краем глаза наблюдаю, как при упоминании жениха скучнеют рожи моих нежданных гостей, и усмехаюсь про себя.

Все же, намерения у них прям прозрачные. До смешного. И, судя по всему, меня они еще не поделили, драку-то я прервала… Наверно, сейчас, за столом, все должно было решиться. Мое слово – итоговое?

А я весь кайф обломала…

Прикольно. Так вам и надо, придуркам.

Напряжение за столом падает, и я выдыхаю спокойно.

Ну, как спокойно?

Понимаю, конечно, что наличие жениха никого бы не остановило, прояви я сама инициативу… А то, что от меня ее ждали, ежу понятно. Я все же не девственница бледная со взором горящим и ресничками непонимающе лупающая. Я способна увидеть мужской интерес. Тем более, что тут он не прикрыт ничем. Да и подкреплен услышанной мной ранее информацией.

Но теперь все на корню обрублено моим несвободным положением. Это я хорошо придумала, правильно.

На радостях отпиваю еще виски, смотрю на колоду карт.

– Во что играли тут?

– Покер, – улыбается Кот. Взгляд притух слегка, но настроение держит… В отличие от своего приятеля, который ну очень недоволен вновь открывшимися обстоятельствами, прям видно это. Того и гляди дым из ноздрей повалит.

Вот ведь мужики! Поцеловал один раз насильно, полапал и теперь думает, что я априори его. Еще и с приятелем по этому поводу драться полез! А теперь злится, что вообще ни в каком месте ему не светит… Как дети, ей-Богу…

– Умеешь? – это опять Кот. Откидывается на спинку стула, глаза блестят весело.

– Нет, я деревенская же. В дурачка только.

– Давай, мы тоже умеем.

Делаю вид, что думаю, хотя… Не думаю я. Вискарик за меня думает. И желание надрать им задницы.

– По сколько на кон?

– Не-е-е, Настюш… Не интересно на бабки, – сверкает ровным оскалом Кот, а Егерь молчит. И смотрит. Жестко так. Выжидательно. – Давай на раздевание!

– Нет уж! На нас для этого слишком мало одежды. И мой жених не одобрит… На желание давайте!

– Идет, – неожиданно хрипит Егерь, отставляя стакан с виски и придвигаясь к столу, – тасуй.

Желание женщины

– Та-а-ак… – рассматриваю обоих мужчин, и наверно, выражение лица у меня на редкость плотоядное… Потому что они немного напрягаются.

И даже разочарование от проигрыша отступает на задний план.

Да, проиграли мальчики, да так феерично, что реально смешно смотреть было на них!

Потому что, покер – это, конечно, вещь, и в него я тоже умею, но вот в дурачка – виртуоз, без ложной скромности.

Долгие вечера в деревне с бабкой и дедом, когда вырубали свет, и мы сидели при керосинке и резались в дурака до тузов на погонах, никуда из жизни не выкинешь…

Мои захватчики оказались слишком самоуверенными… И предсказуемыми.

Кот – азартен открыто, горяч, не умеет держать лицо при хороших козырях, бесится при плохих картах… Короче, его обыграть, что у ребенка конфетку отобрать.

Егерь сложнее.

Рожа непроницаемая, усмешка сухая – выбивает из колеи. Но и тут я сумела воспользоваться ситуацией. Его все же почему-то сильно на мне ведет. Думаю, это просто от нереализованного желания. В руки попалась, потрогал, попробовал… А больше не получил. Вот и бесится.

Кот в этом плане похитрее, на мягких лапах… Эту самую лапу, я кстати, раза три с плеча спихивала. Под жутким взглядом его приятеля.

Котяра делал вид, что вообще ничего такого, а рука – так, чисто случайно попала… И совершал еще один подход через время.

Егерь же более прямолинеен. Он жестко смотрел с противоположной стороны стола. Глаз не сводил жутковатых, темных. Ноздри породистого носа подрагивали нервно… Спичка во рту ходила маятником… Если от Кота – тепло и мягкость, то от этого – мороз и оторопь.

Но я уже настолько напиталась вискариком и вошла в норму, что стала самой собой.

То есть, не истеричной овцой, пугающейся каждого лишнего горячего взгляда, а той веселой и нахальной Масей, по которой плакал не так давно Борю… Конь.

И взгляд тяжелый, хоть и с трудом, но выдерживала.

А еще пару раз ресницами взмахнула очень к месту. Егерь застопорился, оскалился… И неправильно посчитал мои карты.

В итоге остался с тузами на погонах и подколками уже давно вылетевшего из игры Кота.

– Ну что, мальчики, – радостно улыбаюсь я, торжественно не обращая внимания на каменную рожу Егеря, – вы мне желание проиграли!

– Ну, судя по тому, что мы из насильников и гадов превратились в «мальчиков», ты нас полюбишь, Настюш? – ласково улыбается Кот и придвигается опять ко мне. Ненавязчиво так.

– Обязательно, – еще шире скалюсь я, краем глаза отмечая, что Егерь вообще почернел. Как бы не закаменел от злости, болезный…

– Настюш… – лапа Кота опять ложится на мое плечо, – тебе говорили, что у тебя охренительно красивые глаза?

Со стороны Егеря слышится глухое рычание, а сама ситуация подозрительно напоминает дневную.

Все же, у Кота, похоже, инстинкт самосохранения проебан полностью… Нарывается ведь без конца…

– Говорили, – киваю я радостно, – жених мой говорил. И Борю… То есть, Конь. И много кто еще. Ничего нового, Кот. Так вот, насчет желания…

Делаю торжественную паузу, осматриваю физиономии. Кот, судя по некоторому возбуждению, на что-то рассчитывает. А Егерь – уже нет. Смотрит на меня, медленно тасует колоду карт… Моргаю на его крупные руки, с неожиданно длинными пальцами, ловкими и быстрыми, торопливо перевожу взгляд на Кота опять. Мне кажется, или он, гад, еще ближе сел? Так вздохнуть не успею – уже в кровати устроится. И скажет, что так и было…

Опасные какие у меня соседи! И совсем не так опасные, как мне изначально показалось! По-другому, черт!

– Вы полностью обеспечиваете наше совместное существование здесь! – торжественно объявляю я, и, видя, что меня явно не понимают, распространяюсь, – готовите, убираете срач, который развели, дрова колете, печь топите… И… Все остальное!

Над столом повисает молчание. Мужчины переваривают. И, судя по лицам, им требуется «Мезим»…

– А! – вспоминаю я основное свое желание, – и еще! Ко мне не лезете! И не устраиваете того, что сегодня было!

– А это уже второе желание, девочка, – неожиданно отвечает мне Егерь, прекращая играть с картами, – ты его не выигрывала…

Черт…

Он совсем непрост! Совсем! Слишком быстро отошел от горя из-за проигрыша!

Растерянно перевожу взгляд с одного на другого, облизываю губы в волнении. Облажалась. Надо исправлять!

– Тогда, второе желание! Вместо первого!

– Нет, – опять тяжело роняет Егерь, и его физиономия выглядит сейчас до невозможности довольной, – нет. Хочешь второе желание – играем. Но уже в покер.

В покере я не так сильна, как в дураке, потому, несмотря на выпитое и, кстати, уже выветрившееся немного, рисковать не собираюсь.

Фиг с ними. Мне и одного хватит. А второе… Буду осторожнее просто.

Выдыхаю, торопливо поднимаюсь, прихватываю парочку бутеров, бутылку воды со стола, и, аккуратно по дуге обойдя Егеря, топаю к лестнице.

После его слов становится понятно, что опасность никуда не исчезла, а вискарик сделал свое дурное дело, смягчив мои реакции и настроив на нужный и мирный даже лад.

Чуть не попалась, дура! Чуть не влетела!

– Ладно… Я – спать… – бормочу тихо и быстренько поднимаюсь наверх.

Меня провожают молчанием. Многозначительным таким. И взглядами. Не менее многозначительными.

– Проводить, может? – ласково летит мне в спину от Кота.

Мотаю головой. Нет уж.

Нужно завершить вечер на высокой ноте.

Забегаю в комнату, запираюсь на засов и придвигаю сундук, как и планировала.

После этого без сил опускаюсь на кровать, валюсь на спину.

Смотрю на маленькое окно, под самым скатом крыши. Там черно-белые завихрения метели. Вой сотрясает весь мой маленький домик, стонет в трубе.

Внизу слышен скрип пола, прогибающегося под тяжестью мужских ног.

Бубнеж… Кажется, там двигают мебель…

Ругаются.

Хлопает дверь в сени…

Я выдыхаю, скидываю джинсы и невозможно колючий свитер. И, подумав, все же цепляю на себя рубашку бабушки.

Забираюсь под одеяло, укутываюсь…

Спиртное мягко бродит в крови, заставляет относиться к ситуации спокойней. Дружелюбней…

Конечно, финальная реакция Егеря и его прямой отказ остановиться в притязаниях на секс со мной, напрягают… Но, может, это тоже вискарик? Пройдет?

Уснуть, несмотря на усталость, не получается. Слишком велико возбуждение от этого дня.

Лежу, слушая завывания метели за окном. Внизу становится тихо.

Судя по всему, мужчины улеглись… Интересно, где разместились? Диван у меня раскладывается книжкой, неужели вдвоем на нем? Хотя, там больше и негде… На полу – холодно, разве что только у них спальники есть…

В доме наступает тишина…

Надо спать. Надо.

Завтра будет новый день… Может, появится связь… Позвоню, обматерю Коня… Начинаю прикидывать в голове многоэтажные конструкции, которыми обрадую этого гребанного предателя, и с удивлением отмечаю, что за весь день не вспоминала про Женю…

Надо же… И никаких страданий… А ведь год вместе, я же замуж за него… И детей… Дура, Господи, какая дура… Все правильно, все так, как надо случилось… Вовремя…

Наваливается, наконец-то, сон…

И сквозь его марево слышу, как скрипит лестница.

Под тяжестью мужских ног…

Замираю, не дышу практически. Лестница скрипит. Тихо-тихо так, интимно, я бы сказала…

А мне… Не страшно, наверно, нет… Как-то перебоялась я уже за сегодня. Волнительно больше.

Такой легкий ужас пополам с напрягом и интересом.

Кто это?

Который из них?

Кот? Егерь?

Наверно, Егерь… Он выглядит человеком, всегда идущим до конца. А тут не удалось… Хочет зафиналить? На ум приходит другое слово, более пошлое, но и более соответствующее ситуации, и я тихо хихикаю.

Вполне себе нервно.

Черт… А я в напряге ведь. В диком! Скрипит лестница… Тяжелый там кто-то. Очень тяжелый. И дышит тихо так, сдерживается.

Подбираюсь ближе к спинке кровати, лихорадочно выискивая средства защиты. Берданка моя где-то внизу, а, может, и выкинул ее Егерь от греха подальше, хотя вряд ли… Слишком любовно натирал…

Лампы нет никакой… Только табуреточка. Она, собственно, тоже себя хорошо зарекомендовала.

Подхватываю орудие защиты, прижимаю к себе, приноравливаюсь. Пусть зайдет только!

Скрип замирает на верхней ступени.

Легко сотрясается дверь под напором мощного тела. Точно Егерь. Наглый очень. Прямолинейный…

Деревянное полотно поскрипывает, туда-сюда, туда-сюда… То есть, не ломится по-дикому, а мягко открывает, зная наверняка, что внутри засов деревянный, который можно открыть, расшатав пазы.

Ощущение, будто не хочет меня будить… Сюрприз, мать его, чтоб был…

Наглость – второе счастье, конечно.

Табуреточка в руке ждет своего часа, я тоже жду, напряглась вся для броска. Первого и, естественно, последнего… Если получится, то прямо в лоб…

Неандертальский. Не умеющий соблюдать договоренностей!

Наблюдаю, как аккуратно расшатывается дверь от мощных толчков. Запор, того и гляди, соскочит!

Припоминаю, как профессионально бортовал Егерь Кота сегодня днем.

Он, определенно он.

От такого табуреточка не поможет…

Мне жутко, глаз оторвать от двери не в состоянии. Надо бы крикнуть, привлечь внимание Кота, чтоб пришел, спас! Я же не хочу, чтоб этот зверюга сюда опять пробрался? Не хочу ведь? Да?

Дыхание перехватывает… Я словно в фильме ужасов, да черт! Я с утра – в фильме ужасов!

В параллельной вселенной какой-то!

На другой планете!

Он же сейчас сюда зайдет! Чего я молчу? Жду его, что ли?

Раскрываю рот, чтоб заорать, покрепче сжимаю табуреточку…

И тут лестница опять скрипит, уже в открытую, не тайно!

Кот! Это Кот проснулся!

– Ты какого хера тут забыл, сучара? – рычит за дверью… Егерь?

Не поняла…

– Иди спать! – шипит в ответ Кот, и, судя по звуку, а еще по тому, что дверь перестают ломать, это именно он! Он пытался ко мне пробраться!

Открытие потрясает настолько, что народ безмолвствует. И только руки тупо сжимают орудие защиты…

– Сам иди! С лестницы сейчас спущу! – рык Егеря низок и страшен… Для меня, но не для Кота. Тот лишь шипит презрительно:

– Нехер! Ты все проебал уже! Вот и не мешай!

– А ты, су-у-ука!!! Да это же ты!…

– Мальчики, – голос к народу возвращается очень даже вовремя, – вы оба все проебали. Валите спать, нечего дом мне разносить. И помните о проигрыше.

За дверью наступает гробовое молчание.

Это что?.. Они удивились, что ли? То есть, они тут драку за самку устроили, и думали, я не услышу их топотание слоновье на лестнице?

Рехнулись совсем, звери тестостероновые…

– Настюш… – голос Кота обманчиво сладок, – я просто хотел спросить…

– Идите спать уже, а? – помимо воли, в голосе моем слышится усталость. Я реально задолбалась за сегодняшний день, сил ни на что нет. И уже тем более, на еще один раунд борьбы за выживание в дикой природе.

– Свали вниз, урод! – рычит приглушенно Егерь, Кот матерится расстроенно.

А спустя пару мгновений лестница скрипит, унося на себе двойной груз.

Они внизу еще какое-то время ругаются, вполголоса деля меня, и это так смешно и так грустно…

Я слушаю тихий злобный бубнеж, лежа на боку, поджав под себя ноги и укрывшись одеялом с головой, так, что только нос торчит наружу. Смотрю в окно, на черную, мрачную метель…

И думаю о том, что, по сути, я никому не нужна. Даже этим придуркам внизу. Жене не нужна… А думала, что нужна… И Борюсе… И… Черт…

Слезы льются из глаз, и это отчего-то так сладко… Поплакать, жалея себя.

Иногда можно, наверно. Под вискарик, вой метели и злобные порыкивания совершенно посторонних мужчин…