Текст книги "Гири"

Одуревший от боли Деккер смог подняться на ноги и сойти с платформы только при помощи рефери. Левая рука вся трепетала и пульсировала. Он ее практически уже не чувствовал. Попробовал сжать кулак, но пальцы едва пошевелились. Все закончилось только новым, ужасающим приступом боли. Все выглядело бы просто комично, если бы не было так грустно.

Трибуны на какое-то время притихли и со вниманием наблюдали за тем, как Деккера осматривает врач-француз.

Он внимательно прощупал руку детектива и сказал со вздохом:

– Рука ваша сломана, месье. Боюсь, поединок продолжать вы уже не сможете.

Деккер, которого усадили на стул рядом с врачом, отрицательно покачал головой.

Врач стал быстро о чем-то переговариваться с медсестрами. Деккер не понимал смысла, так как они говорили по-французски. Затем врач обратился к рефери и другим официальным лицам, которые подошли к Деккеру. Детективу это быстро надоело. Он решительно поднялся со стула, но тут почувствовал, как слабо его держат ноги. Кожно-металлический наколенник не был панацеей. Чувство равновесия у детектива пошатнулось. Беда не приходит одна! Проклятье!

– Привяжите больную руку к корпусу, – мрачно попросил Деккер.

– Это невозможно! – заволновался врач. Он был небольшого роста, бородатый и властный. Он привык к тому, что пациенты беспрекословно подчиняются ему. Не на того теперь напал… – Тут уж не до шуток, месье, поймите! С одной рукой и в таком состоянии вы станете легкой мишенью для атак противника. Вас изуродуют. Нет, я вам не могу позволить идти на такой глупый риск.

Из группы официальных лиц вышел Уширо Канаи. Он переглянулся с напряженным Деккером и обратился к врачу:

– Все-таки это поединок на звание сильнейшего в мире, не будем забывать об этом. Цель его: еще раз напомнить миру о самурайском духе. А этот дух не признает поражения. Если господин Деккер чувствует, что в состоянии продолжать бой, мы должны пойти ему навстречу.

Гири. Канаи был должником Деккера и в эту минуту он сполна уплатил свой долг.

– Фу, – пробормотал врач по-французски и повторил по-английски: – Сумасшедший!

Поврежденную руку освободили из рукава куртки ги и подвязали к корпусу в двух местах: у запястья и у предплечья.

От успокаивающих и болеутоляющих Деккер наотрез отказался. Медикаменты могли оказать дурное воздействие на его рефлексы.

Когда он, хромая, спрятав под курткой больную руку, в окровавленном ги, поднялся обратно на платформу, вся арена натужно простонала от восхищения и устроила ему долгую стоячую овацию. Спарроухоук вскочил со своего места. Встал и Ле Клер, который был чернее тучи. Трибуны взорвались рукоплесканиями и криками поддержки. Вскоре все это превратилось в сплошное извержение. Робби огляделся вокруг себя, не понимая, в чем дело, потом глянул на противоположный угол платформы, где был Деккер… На этот раз охранник не отвернулся тут же в сторону с презрительной ухмылкой. Вместо этого он стал серьезно и внимательно приглядываться к своему героическому сопернику.

К Робби подошел рефери. Его предупредили о том, чтобы он смягчил немного свой агрессивный и откровенно грубый стиль. Если бы это был не финальный матч, Робби дисквалифицировали бы после первой же минуты поединка. Робби молча выслушал рефери и кивнул ему. Затем он пересек платформу и подал руку Деккеру. Детектив взял ее, не раздумывая. Трибуны взревели от восторга. Из конца в конец арены прокатилась мощная волна эха от аплодисментов. Даже отчаянные призывы через динамик долго не могли успокоить зрителей.

– Леди и джентльмены! Попрошу всех сесть на свои места и успокоиться! Позвольте нам продолжить матч! Осталась одна минута! Всего шестьдесят секунд! Господин Эмброуз ведет в счете два ноль против господина Деккера.

Одна минута. Шестьдесят секунд на то, чтобы убить Робби. Как мало… Если не сейчас, то уже никогда. Деккер навсегда потеряет Робби. Если он упустит сейчас эту поистине золотую возможность…

Деккер про себя воззвал к своей ками, к Мичи…

«Помоги! Помоги мне!..»

– Рей!

– Хаджиме!

Робби бросился было в атаку, но внезапно замер на месте. Его остановило странное выражение лица Деккера. Он еще не успел осознать, что именно его так поразило, как вдруг он услышал голос своего бога Хачимана:

– Ты не способен убить человека, который уже мертв. Ничто не может уничтожить человека, принявшего душой, и разумом путь самураев. Его тоже защищает бог. И этот бог могущественнее меня. Этот бог когда-то был земной женщиной по имени Мичи. Бог любви. Бог, которому не страшны ни смерть ни война.

Робби почувствовал страх. Хачиман всегда был могущественнейшим из богов. Поражение было ему неведомо. Не было других богов, кроме Хачимана.

Но теперь…

Не успели слова Хачимана прокатиться эхом по всему существу Робби, как он почувствовал, что бог уходит от него… Уходит…

Немедленно убить Деккера! Да, это единственный выход! Необходимо убить его прежде, чем Хачиман уйдет. Необходимо убить последнего из сайгонских призраков и тогда Робби станет победителем над всеми ими, тогда он станет буши на все времена!..

Робби провел прямой высокий удар правой ногой, затем поставил ее на место и нанес мощнейший правый крюк Деккеру в голову.

При этом Робби дико выкрикнул:

– Ха-аа-ачима-а-анн!!!

Для Деккера же весь страх давно исчез. Он встретится с Мичи в Йясукуни, в священной токийской усыпальнице. Хай, от смерти он мог ждать только… приятного.

Когда схватились два тигра, один будет ранен, другой убит.

Деккер пошел в атаку. Разумом он этого не сознавал. Его тело больше ему не принадлежало. Его сознание больше не существовало. Он не принимал решения, не санкционировал нападение. Но оно произошло и было сокрушительным…

Впоследствии Деккер мог сказать только, что не помнит, что происходило с ним в те драматические мгновения.

Он нырнул под правый крюк Робби, наклонился к нему ближе и нанес в ответ страшный правый апперкот… Но не в подбородок врагу, а прямо в горло. Кулак Деккера практически без сопротивления вошел в плоть Робби. В результате удара у того были переломаны все хрящи и гортань. Деккер тут же разжал кулак, отнес руку на некоторое расстояние и снова обрушил ее на то же место…

Глаза у Робби полезли из орбит. Он схватился обеими руками за горло и пошатнулся.

Кияи Деккера было настолько оглушительном, что от него волосы вставали дыбом на голове. Этот боевой крик парализовал все двенадцать тысяч зрителей. Они замерли на своих местах, потрясенные будто громом небесным, и не могли пошевелиться. Вместе с криком в установившейся мертвой тишине Деккер подсек обе ноги «поплывшего» Робби. Лицо у его врага было бесцветным, ибо от него отхлынула вся кровь. На секунду он повис в воздухе… Слышался только его слабый хрип, хрип человека, захлебывающегося собственной кровью… Затем он рухнул на помост, как подкошенный, с шумом и грохотом.

Четыре флажка того же цвета, что был и кушак Деккера, разом взметнулись в воздух.

Одуревшая от восторга и мистического экстаза публика повскакала на ноги.

Отовсюду слышалось скандирование:

– Деккер!!!

– Деккер!!!

– Деккер!!!

Молодые французы сразу стали засовывать одну руку под куртку, как было у Деккера. Другие имитировали его последний апперкот. Аплодисменты грохотали, как канонада, не ослабевая и не прекращаясь с течением минут. Чуть позже рукоплескания приобрели ритмичность при помощи топота тысяч ног.

Только те официальные лица, которые поднялись на платформу, да французский врач сразу поняли, что Робби Эмброуз умер. Зрители об этом даже не догадывались.

Эпилог

Март.

Деккер прошел в ванную комнату, вытряхнул из корзины все белье и положил на ее дно завернутый в полотенце кай-кен. Затем он затолкал грязные простыни и рубашки обратно, забив ими корзину доверху, и закрыл крышку. Он уже собрался было почистить зубы на ночь, да и пойти спать, как вдруг раздался телефонный звонок. Быстро выбежав в гостиную, он поднял трубку.

– Да?

– Как прошла ваша поездка?

– Получил наконец возможность отдохнуть. Всю работу сделала она. Ей нужно было проводить какие-то изыскания в Смитсоновском институте, Библиотеке «Фолджер Шекспир» и Библиотеке Конгресса. Я в основном был предоставлен самому себе. Но меня это устраивало. В общем могу сказать, что эти десять дней мы провели просто великолепно.

– Я рад, – сказал Рафаэль. – Вам в самом деле надо было хорошенько встряхнуться и отдохнуть после всего того, через что вам довелось пройти в последнее время. Ну, так что, вы приняли решение?

– Я согласен на эту работу.

– Прелестно! Знаете, я действительно очень обрадован. Человек номер два во всем «Менеджмент Системс Консалтантс», это немало. О, я прямо потираю руки от предвкушения успеха!..

Деккер оглянулся в сторону спальни.

– Спарроухоуку это не понравится, но тут уж ничего не поделаешь.

– Спарроухоук, слава богу, не возглавляет оперативную группу, – весело ответил Рафаэль. – Ее возглавляю я. Кстати, Ле Клер потерял работу снова. Юридическая контора, в которой он подвизался, вынуждена была отказаться от него. Он этого еще не знает, но на неделе ему преподнесут этот сюрприз.

– А что такое?

Вообще-то Деккер считал, что ему наплевать на Ле Клера, но подобные вещи были приятны, а потому и любопытны.

– Да все из-за этого Робби Эмброуза. Вот действительно! Вляпался в него Ле Клер на свою голову, как в дерьмо. Теперь до конца жизни не отмоется. Жены очень влиятельных клиентов этой конторы заявили, что они не хотят иметь с Ле Клером ничего общего, ибо знают, что он покрывал убийцу Эмброуза.

– Откуда они это знают?

Рафаэль, видимо, пожал плечами на своем конце провода.

– Черт их разберет! Узнали как-то. Ле Клер теперь напоминает мне кота, к хвосту которого злые дети привязали консервную банку. Куда ни подастся, банка везде поднимает грохот, от которого добропорядочные люди затыкают уши. Между прочим, насчет вашей новой работы… Спарроухоуку с каждым днем все хуже. Страшно пьет. Разваливается по частям буквально на глазах. Он это видит сам, и это ему не нравится.

– Поэтому мне и предложили второе кресло в конторе?

– Это Спарроухоуку не понравится еще больше. Сегодня к нам поступила любопытная информация. Помните его дружка Раттенкаттера?

Деккер сел на стул и стал накручивать телефонный провод вокруг левого запястья, которое все еще болело с января.

– Что с ним?

– Сегодня утром нашли его тело. Несколько дней он считался пропавшим без вести. Жена потеряла его из виду. В офисе заволновались. На самом деле он поехал в свой загородный дом в Мериленде. Видимо, открывал теплый сезон. Недалеко от Вашингтона. Там его и нашли. С перерезанным горлом. Похоже на обычный налет, но удивительно: ничто из вещей не пропало. И следов никаких. Не за что уцепиться. Спарроухоук был с Раттенкаттером в одно время в Сайгоне.

Деккер сказал:

– Я знаю.

Он задумчиво перевел взгляд на поделки «оригами», лежавшие на столе.

Рафаэль продолжал:

– А знаете, Лонгмэн и Дэйвисон, – ну, те самые агенты, которые сопровождали Робби Эмброуза на его последний турнир в Париж, – они до сих пор вспоминают тот ваш поединок. До сих пор! Говорят, что ничего подобного прежде не видели. Трибуны ревели! Лонгмэн теперь сам берет уроки карате, настолько велико было его потрясение. Говорят, что ваш поединок был лучшим из всего того, что им доводилось видеть за последние десять лет, включая боксерские матчи на звание чемпиона мира.

– Меня дисквалифицировали, – грустно усмехнулся Деккер. – Едва в тюрьму не посадили. Спасибо японцам, которые еле-еле сумели убедить французов, что всему виной несчастный случай.

Рафаэль молчал, колеблясь. Затем проговорил:

– Ладно, не будем развивать эту тему. Знаете… Я буду с вами откровенным. Мы счастливы иметь такого человека в структуре «Менеджмент Системс», но учтите, что ваша жизнь будет подвергаться большой опасности. Вам следует заранее осознать всю степень риска, прежде чем кидаться туда с головой. Если Гран Сассо каким-либо образом пронюхает о том, что вы все еще работаете на оперативную группу… Вам конец.

– Я знаю.

– Если честно… Я вообще не понимаю, зачем вы добровольно решили вернуться в это беличье колесо? Любая частная охранная контора с радостью приняла бы такого человека, как вы, к себе в штат на большой оклад. Почему вы хотите вернуться?

Деккер вспомнил о Мичи. И о Спарроухоуке.

– Гири, – ответил он. – И больше, пожалуйста, не звоните мне. Особенно сюда. Гран Сассо скорее всего будет держать меня на коротком поводке. По крайней мере вначале. Начиная с этого дня я сам буду звонить. И только вам. Никто не будет звонить мне. Даже вы. Если мне что-нибудь понадобится или появится информация, я сам наберу номер. Это единственное условие, которое я выдвигаю, давая согласие на работу.

– О'кей, солдат. Кстати, что это такое – гири?

Деккер вздохнул.

– У нас было очень утомительное возвращение в Вашингтон. Я очень устал. К тому же, похоже, простудился. Март никогда не был моим любимым месяцем года. Я буду поддерживать с вами связь.

С этими словами Деккер повесил трубку.

Он вернулся в ванную, почистил зубы, затем прошел в спальню. Раздевшись, он юркнул в постель… рядом с Валерией Спарроухоук. Хай. Он согласится на эту работу. А девочку можно будет со временем как-нибудь использовать против ее отца. Деккер был уверен, что найдет способ. Он всегда находил до сих пор.

Он лежал в темноте, повернувшись к ней спиной. Порой ему казалось, что до него долетают мягкие звуки кото.

На самом деле это просто мартовский ветер стучался в окно спальни.