Текст книги "Справочник по уходу и возвращению"

Про смерть

Крестовая десятка – изменница-жена,

Пиковая девятка – то скоро смерть твоя.

(Из песни про охотника)

Перед тем как заболеть, я стала находить на улице довольно странные вещи – например, десятку треф и воробушка. С картой понятно – к денежным делам, а воробей скакал в кустах около железной дороги, видимо, ударной волной от поезда сбило или пощипал кто (хвост у него был лысоват). До сих пор радуюсь, что не подобрала. Была такая мысль, взять, в клетку посадить, кошкам на забаву и себе, чтоб лечить. Но, думаю, сдохнет, а я в депрессию впаду, а мне туда сейчас нельзя, дел много, да и негоже вмешиваться в процесс естественного отбора без особой нужды. И хорошо, а то бы, заболев, терзалась сомнениями, что у меня – птичий грипп или ослюнение бешеным воробьем. А так лежала спокойно, уверенная, что умираю от атипичной пневмонии.

И вот приходит ко мне муж, смотрит с тревогой и говорит:

– Птичка, давай врача вызовем?

– Не приедет, у меня страхового полиса нет.

– Надо сделать, когда поправишься.

– Конечно, по-хорошему мне бы надо дня на три к родителям поехать и заняться полисом и паспортом.

– Вот я после пятого из Москвы уеду, ты и поезжай.

Я криво и мучительно улыбаюсь – поди, не выживу, зачем мертвому полис?

– Только смотри, именно к родителям, а то я тебя знаю, твои брюнеты только и ждут…

У меня даже нет сил смеяться. Я три дня не мыта, пахну смертным потом, даже кошкам противно, опухла вся – нет, ну какие брюнеты могут меня ждать, бригада таджиков-могильщиков?

«Я тебя, – говорит, – знаю». Меня – да, но вряд ли я найду еще одного такого извращенца, чтобы с ним изменять этому.

Хотя потом, когда я отмылась и чуть поздоровела, мысли всякие появились. Как сейчас помню, он тащил меня за ногу к краю кровати, а я вдруг (видимо, от общей слабости тела и усиления духа) впала в размышления:

«Как здорово, что меня еще можно таскать за ногу, сгибать в разные стороны и завязывать в узлы. Как хорошо, что даже с учетом пяти лишних килограммов, я еще неплохо смотрюсь голой, особенно в рассеянном предутреннем свете, серебряная вся такая. Но уже не долго осталось – годам к пятидесяти я точно заматерею. И чего, спрашивается, я, вместо того чтобы до упаду развлекаться спортом, сексом, танцами и пешими прогулками, занимаюсь сейчас всякими стариковскими вещами – пишу да читаю? Не, ну, не в данный момент, а вообще? Чего ни оргий, ни буйств, потом ведь жалеть буду?»

Тут он меня дотащил и отвлек телесно, так что ответа я не нашла.

Поэтому утром проснулась грустная. Прошлепала на кухню, он как раз посуду мыл, а я спрашиваю:

– Как ты думаешь, я в гробу красивая лежать буду? – Не знаю даже, как лучше: прилично бы выглядеть хорошо, но для смерти оставлять красоту жалко, лучше ее при жизни всю использовать.

– Нет, – твердо ответил он, – в гробу ты будешь очень некрасивая, не думай даже. Красивая ты живая.

Ну, не знаю. Пошла обратно в постель, грустно все как-то.

 
Охотник испугался и деньги заплатил,
А сам тропой обратной домою поспешил.
Вот он домой вернулся и двери отворил,
А там жена-злодейка целуется с другим.
 

Короче, он их застрелил, а потом себя.

(Конец песни про охотника)

И вообще, не слишком ли мы на этом сосредоточились?

Вам не кажется, что вокруг слишком много разговаривают о сексе? Не говоря уже о том, что секс, этот главный двигатель рекламы и синоним любви, стал символом успеха, основой модного образа жизни. Афиширование своих половых успехов считается приличным, а вот их отсутствие – постыдно. Нормальный мужчина не может «не хотеть», у женщин такая беда случается, но ее нужно лечить. Если ты одиночка и при этом не спишь с кем-нибудь раз в неделю, есть повод для беспокойства. Месяц воздержания – у тебя проблемы. Полгода?! – бегом к врачу. Пока тебя вожделеют, ты в порядке; и ты тоже обязан обладать похотливостью павиана, а если дело обстоит иначе – немедленно прими виагру или сходи к психоаналитику.

Вообще, здоровье – расхожий аргумент, «ты хоть о здоровье подумай, организм требует». Можно подумать, что по клиникам бродят толпы пострадавших от воздержания, что именно они – основные клиенты маммологов, гинекологов и урологов и что заболевания, передающиеся половым путем, напротив, страшная редкость, а рак груди бывает только у девственниц.

Повышенная сексуальная активность – норма, которую нам диктуют. Может, впрямую не говорят, но общественное мнение сформировано таким образом, что мужчины и женщины обязаны совокупляться при первой же возможности. «Вы переспали?» – обычный вопрос после первого свидания. После четвертого он приобретает тревожную окраску – «Почему вы еще не переспали?!» При нынешней моде на православие все как-то забыли, что пост – это не только вегетарианская диета, но и аскеза во всех смыслах. Заказать в кафе завтрак из постного меню вполне нормально, но отказаться от секса на пару месяцев?! Да вы с ума сошли, мы ведь живые люди.

Этой самой «живостью» оправдывается все на свете. Разъехались влюбленные на полгода – о какой верности может идти речь, кто станет терпеть, мы все живые. Изменили с кем попало – нормальное дело, не роботы же… Мы с гордостью ссылаемся на «животное» происхождение человека, будто тысячелетия цивилизации прошли стороной. Голыми по улицам не ходим, нужду справляем в специально отведенных местах, а как доходит до совокуплений, прямо удержу нет, до чего быстро обезьяна просыпается.

Возникает ощущение, что гиперсексуальность – не просто бич прыщавой юности, но и естественное состояние взрослого человека. Сорокалетний мужчина будто бы теряет голову от каждой мини-юбки, а тридцатилетняя женщина способна прыгнуть на симпатичного самца даже в лифте. Кажется, что весь мир живет в порнофильме, не участвуют только больные.

Существует американский сайт для асексуалов, так там есть раздел для перепуганных родственников. Среди часто задаваемых вопросов – «Виноват ли я, как родитель, в этом?», «Может ли это быть временным бунтом?», «Означает ли это, что они не способны любить?» В чем – в этом? Что – это? Что за ужасное «это» – СПИД, перверсии, аборты? Нет, просто люди беспокоятся, когда их близкие не слишком интересуются сексом.

Эстетика воздержания отсутствует в принципе. Человек, способный уйти в работу на несколько месяцев, воспринимается как сумасшедший ученый, «ботаник», трудоголик – одним словом, псих. Не говоря уже о монашестве, которое однозначно рассматривается как проявление религиозного фанатизма. А уж «в миру» наверняка не может быть уважительных причин для целомудрия, умеренность – и та подозрительна.

Навязанная модель поведения гонит людей из постели в постель, иногда вопреки их желанию и потребностям: «Нам то и дело твердят, что все вокруг якобы занимаются сексом, как кролики, и это нас тревожит, – говорит доктор Петра Бойнтон, психолог из Университетского колледжа в Лондоне. – Вокруг секса слишком много шумихи, и, поскольку вся наша современная культура им пронизана, люди думают, что не уделяют ему достаточно внимания». «Тревожность» – то самое чувство, которое охватывает человека, когда он замечает, что живет как-то «не так» и хочет не того же, «что и все».

Возможно, вся эта массовая истерика как-то связана с эстетикой потребления – живи так, чтобы на тебя был спрос, будь высокоранговым половым партнером, украшай себя, оставайся юным и блюди сексуальную привлекательность. Но, скорее всего, мы имеем дело с очередной фальшивой пилюлей от одиночества.

Разумеется, мужчины и женщины, как и всегда, хотят Отношений – любви, привязанности, понимания. Но при этом убеждены, что без секса невозможно получить ни капли тепла.

Ну да, самый быстрый способ познакомиться и перейти на «ты» – это запрыгнуть вместе в кровать: дистанция мгновенно сокращается до нуля.

Переспать действительно проще, чем договориться… Беда в том, что в большинстве случаев после секса дистанция восстанавливается снова, и люди выбираются из постели почти такими же чужими. И, что самое забавное, винят в этом секс. «Ах, он ничего не дает». Помните сказку о человеке, который съел кусок хлеба и не наелся, потом пирог – и остался голодным, а потом маааленькую такую булочку – и вдруг насытился? И тогда он подумал: «Эх, надо было начинать с булочки». Такое впечатление, что мы все учли опыт этого бедняги и начинаем сразу с крошечной сладкой булочки, которая обязана дать нам чувство насыщения, как целый обед.

Лытдыбр, или Дневник в английской раскладке

Счастье человека, выбросившего пятилитровую кастрюлю

Кажется, в ней варили курей еще до моего рождения, а она все бела снаружи, сера изнутри и лишь слегка щербата, а у меня уже морщинки вот и вот. И никуда от нее не денешься, потому что надо же в чем-то варить курей.

Но тут у всех случился чистый четверг, а я, конечно, мыть ничего не стала, потому что была страшно занята, но посмотрела на свою плиту. Не просто, а как свекровь могла бы сказать – «Посмотри на Свою Плиту». И потом тем же медным взглядом Посмотрела на Своего Мужа, чтобы сразу стало понятно: останется кто-то один – или он, или плита.

И он сразу пошел и купил новую – вот так, просто, без всяких больших букв, купил ее и усилия двух мужчин по доставке и установке.

Я не спала всю ночь. Изредка, забываясь, видела в полубреду, как мы, голые, мечемся по кухне, а у дверей стоят грузчики и требуют выкинуть всю мебель немедленно, чтобы они могли внести плиту. У меня, конечно, несколько повышен уровень тревожности, но не на ровном месте. Я живу с человеком, который никогда не надевает дома ничего, кроме парео вокруг чресл. И когда бы вы ни пришли к нам (даже предварительно предупредив о визите), вам откроют не раньше, чем через пять—семь минут.

Недавно, например, заказали мы чехольчик в Интернет-магазине. Курьер планировался на 14 часов, поэтому я завела будильник на полвторого – просто люблю, когда меня будят Брамсом, а не в дверь. Проснулась, а честный муж уже на ногах, но все еще в юбке. «Штаны не забудь», – говорю и отползаю в соседнюю комнату, чтобы вполглаза досмотреть сон игривого содержания. И когда дверной звонок орет, я почти не испытываю стресса, потому что день все-таки начинался с Брамса. Но стресс приходит позже, при прослушивании саунд-трека:

тяжелый топот босых ног;

щелчок замка;

– Ой, извините, я не одет!

щелчок замка;

тяжелый частый топот, прыжок на одной ноге, потом на другой;

щелчок замка;

и женский вопль:

– Кооотик! Какой же ты красивый!

В принципе, он ничего. Особенно с утра. Но мы заказывали красный чехольчик для моего мобильного, а не для всей этой утренней красоты под парео.

Конечно, не ужас-ужас – ну, женщина-курьер, ну, кошек любит. Но с тех пор я непокойна.

И поэтому вчера поговорила с мужем мягко, но твердо: в десять утра придут эти люди с плитой. Пожалуйста, заранее освободи им фронт работ. А штаны, наоборот, надень.

Он поклялся и завел будильник на девять. Я тоже завела, но, см. выше, не спала всю ночь. Только утром, когда он встал и отправился на кухню, я успокоилась. Второй раз проснулась в половине одиннадцатого, в тихом и темном доме.

– О, – сказал мой муж, – ты так сладко спала, я не хотел тебе мешать. А эти люди должны позвонить за час до прихода. Я запросто успею вынести из кухни один стол, передвинуть другой и снять со стены тот шкафчик, который у газового крана.

Слово «кран» он уже произносил под настойчивый звонок. В дверь.

Это боженька меня наказывает за любовь к рондо, за красиво закольцованные сюжеты. Ну да:

тяжелый топот босых ног;

щелчок замка;

– Ой, извините, я не одет!

щелчок замка;

тяжелый частый топот, прыжок на одной ноге, потом на другой;

щелчок замка…

Но в честь Пасхи обошлись без женского визга.

И вообще, все случилось так просто, те несколько восклицаний и смешков, что были ими произведены, так не соответствовали моим представлениям о терминологии грузчиков, что естественный утренний рефрен, звучавший в моей голове – «твой кролик написáл, твой кролик написáл»,[5]5
  Your bunny wrote, your bunny wrote.


[Закрыть] – утих и сменился приведенным парафразом Набокова.

Нет, серьезно – почти не нарушив топографию кухни (ну сняли шкафчик, да, стол чуть сдвинули), эти люди установили плиту за полчаса – и то потому, что муж им помогал, а так бы справились за 20 минут.

И вот она, прекрасная, как белый слоненок, потребовала новой посуды. Мне сказали, что это нужно в «Ашан».

Я знаю, у нас тут маршрутка, поэтому надела короткое платье с карманами и пошла. Помойку обогнула по широкой дуге, опасаясь, что старая плита увидит меня, затоскует и вернется под дверь.

Боюсь наземного транспорта (но, повторяю, уровень тревожности у меня повышен лишь слегка) и вообще не люблю, когда меня завозят так далеко, что домой своими ногами не вернуться. Поэтому по мере удаления от «Щуки» я заволновалась: билась, как кошечка в переноске, боялась пропустить нужную остановку. Добрая женщина, стараясь не чесать меня между ушей, приговаривала: «Ничего-ничего, «Ашан» вы сразу узнаете».

Да, ошибиться невозможно.

Они все больны, весь этот мир болен. Да, у меня немного повы… ну, вы знаете. Но эти огромные красные буквы, огромная парковка, огромный и ужасный эскалатор без ступеней, огромный торговый зал и, вы не поверите, ОГРОМНЫЕ полки. В два человеческих, в три моих, роста. Забитые предметами, которые вопят: «Посмотри на нас!» Купи-купи-купи. Цветовые пятна. Пластмасса, пластмасса. Деньги, которые будут на это потрачены. Материалы и человеко-часы, которые уже были на это потрачены… Да, я начинаю понимать унылых экологов, когда смотрю на бессмертный мусор, в который превращаются живой труд, живые деньги, живые ресурсы.

Ну и вообще, мне нехорошо, когда всего много и все мелькает. Нет, я не эпилептик. Но не обмочилась только потому, что обильно потела от ужаса.

«Кастрюля, – сказала я себе, – кастрюля и сковородка. И чайник. И ковшик с крышкой, и еще одна сковородка. Твой кролик написáл, но маленький белый слоненок хочет новую посуду». Ну и как-то тихонечко взяла себя в руки и, стараясь не смотреть вверх и вдаль, пошла.

Немножко потеряла самообладание под конец, в книжном отделе. Вроде ничего шокирующего, но внезапно понимаешь, что уже десять минут пялишься на плакат, отчего-то не читая надпись. Потом буквы и цифры складываются в обыкновенную фразу «Cosmo-мини, 60 р. 59 к.», нижняя челюсть, утратившая было волю, возвращается на место. Ну и чувствительная ты, детка. Не на чем зависать, не из-за чего меняться в лице, просто именно эта информация переполнила чашку (сама черная, изнутри зеленая, называется «бульонница Эфиопия»). Сглотни накопившуюся слюну, перезагрузись и двигай в кассу.

В целом, все прошло неплохо. Когда я на этом их эскалаторе без ступеней, ведущем вниз, не упустила нагруженную тележку (ах, как соблазнительно было въехать под колени впередистоящему), почувствовала себя ловкой и бодрой. Если не стошнит в маршрутке, день удался.

Не стошнило.

Когда я выносила на помойку старую посуду, плиты там уже не было. Ничего нельзя оставить, а. Но я только порадовалась за нее – так быстро пристроилась! И вот, когда заходящее солнце напоследок погладило березу, гаражи, теплые мусорные баки и позвякивающий в полете пакет, – меня и посетило нехитрое счастье человека, выбросившего пятилитровую кастрюлю.

Рецепт

У моего мужа не только золотое сердце, но и железный желудок – другой бы со мной не выжил. Поэтому я его особенно ценю. Люди, которые умеют есть то, что я умею готовить, заслуживают занесения в Красную Книгу: встречаются редко, и поголовье их не прирастает, потому что размножаться после моих ужинов они точно не могут – ни сил, ни задора на это дело не остается.

Конечно, исключения бывают. Однажды ко мне пришла подруга, и я в задумчивости испекла пирог, ну, то есть мы болтали, а я сыпала в кастрюльку все, на чем останавливался глаз. Потом засунула туда свой припадочный миксер, чтобы он побился и повизжал минут пять, а потом, не глядя, перелила получившееся в противень и спрятала от греха в духовку. Минут через двадцать опомнилась и включила газ. Когда запахло, я вытащила и угостила подругу, после чего с ней сделался катарсис. Она сказала, что это настоящий архетипический первохлеб, схватила большой кусок и унесла домой, накормить мужа – они тогда вообще часто ссорились. Говорят, мой пирог у них дома хранился недели две, подруга его выносила показывать гостям.

Ну а потом у них все наладилось, первохлеб выбросили, а чуть позже родили девочку.

Но это был редкий случай, обычно никто не радуется, когда я готовлю. Мой муж сначала ел, а потом решил, что в Красную Книгу ему рано, и попросил на ужин смешивать содержимое двух пакетов, высыпать в сковороду и через пять минут переворачивать. Так и живем, а я ведь люблю готовить!

И вот вчера в Сети я увидела рецепт макового кекса:

«1 стакан мака, 4 яйца, стакан сахара. Смешать, дать постоять час, чтоб мак набух. Взбить. Продолжая взбивать, медленно досыпать стакан муки с ч. л. соды. Добавить стакан кефира, примерно четверть стакана растительного масла, немножко ванильного экстракта и вылить в силиконовую форму-кольцо. Печь в микроволновке 10 минут на 900 вт».

Ой, думаю, мак, мак! Как я люблю все на свете с маком!

И сегодня пошла в новые «Алые паруса», которые у нас на Щукинской построили напротив старых. Здоровенное бестолковое заведение, там всего много, но где оно лежит, никто не знает. Я спросила желтокожую девушку, расставляющую пакеты с мукой, где тут мак. Она, видимо, по-русски не очень, потому что тревожно на меня посмотрела, задумалась, а потом отрывисто и как-то утвердительно сказала баском: «Что такое – МАК!» Ну, говорю, черненькое такое. И трижды, отчетливо артикулируя, повторила громко: «МАК! МАК! МАК!» Она посмотрела еще более тревожно и почему-то тонко и вопросительно ответила: «Не знаю?»

Весь этот сюр с интонациями должен был меня насторожить, но я же упрямая. Повернулась к соседней полке, нашла мак в маленьких пакетиках, взяла четыре по 50 граммов и пошла домой.

Дома замочила его в кипятке и стала читать рецепт.

Некоторые люди читают рецепт до того, как пойдут в магазин. Некоторые люди проверяют наличие продуктов в холодильнике до того, как пойдут в магазин. Некоторые люди, если видят, что продуктов мало, опять идут в магазин и докупают. Ну не чудаки ли?!

Скучные существа блоггерами не становятся, поэтому я, поминутно сверяясь со списком, положила в мак только два яйца вместо четырех – во-первых, больше не было, а во-вторых, два как-то физиологичнее. Обычного сахара в доме не нашлось, поэтому насыпала темно-коричневого тростникового. Мука оказалась из твердых сортов пшеницы, для пиццы, а это даже лучше, как мне кажется. Вместо ванили нашлась корица. Кефир я почти не лила, потому что в кастрюльке и так было слишком мокро, на мой вкус, зато соды насыпала как надо, а от подсолнечного масла бывает жирно, поэтому я им только форму обмазала. Кстати, форма в рецепте указана силиконовая, но у нас такой нет – это извращение какое-то, силикон везде пихать, у меня грудь, например, своя. Поэтому вылила тесто в обычную, металлическую, и поставила в духовку вместо микроволновки. И стала ждать результата в полной уверенности, что все сделала точно по рецепту.

Ну что сказать…. У меня опять получился какой-то архетипический первокекс. Сфотографировать не удалось, вы уж поверьте на слово, черный и красивый даже, если абстрагироваться от мысли, что это еда. Муж мой, как услышал, что в семье такая радость, сказался сильно занятым и не пришел домой ночевать.

К этому часу (3.03 ночи) осталась половина. За пятницу доем: муж сказал, что дел у него – «а кекс большой?» – «не очень» – дел у него дня на два, но если все сложится, завтра ночевать придет.

Надо понимать так, что, если я хочу его завтра увидеть, надо доесть.

Дневник наблюдений за кошками

День первый

Гублю свою бессмертную: вошла в дом и с порога засюсюкала: «Гамлюсичка-заинька, а я была в гостях, там две красивые девочки про тебя спраааашивали!»

Наглая ложь. Я, правда, ходила сегодня навещать двух кошек, которых оставили на меня ветреные хозяева, попросив кормить «хотя бы через день». Да, конечно, если захочется быстрой и страшной смерти, можно будет поморить их голодом пару суток, а потом заявиться без ружья. Кто-нибудь представляет себе двух домашних толстобоких девочек, не евших со вчера? Я открыла дверь под дикие вопли: «Ааааа, не знаем, кто ты, но быстро давай жрать!» Доза корма, которую хозяин велел растянуть на сутки, была сожрана за десять минут, после чего ко мне повернулись два нехороших лица: «А кто это у нас такой вкусненький, ик?» К счастью, в холодильнике нашлась початая банка собачьих макарон по-флотски, и, пока киски догонялись, я сменила им туалет и улизнула.

Так что котик напрасно метил мой ботинок, никто его письмо не прочитал, не до того было. Но не могла же я зверушку огорчить – пришлось соврать.

Серая моя кошечка считает своим эстетическим долгом валяться на свежевыстиранных, но еще не развешенных красных шторах, «потому что это красиво». Однажды провела так шесть часов, и напрасно я говорила, что в данном случае более уместен был бы дымчато-серый, чем ее табачный цвет, – нет, лежала как пришитая, только к ужину вышла на минутку.

А сию минуту под руку пристроилась, деликатно положив подбородок на клавишу с цифрой один и восклицательным знаком. Ну и бог с ними, я редко восклицаю и цифры пишу словами, а букву е, которую она тоже перекрыла, скопировала из предыдущего абзаца.

Переложила голову на сканер и запустила процесс – ах ты умница моя.

Нет, на сегодня запас умиления безграничен, мои кошки – ангелы по сравнению с теми монстрицами. А ведь завтра опять к ним.

День второй

Ночью я спала не очень хорошо, потому что кошки время от времени приходили и тыкались лбами в руку. При этом снилось, что один уважаемый писатель превратился в кота, и я вежливо и со всем почтением, не просыпаясь, чесала его за ухом. Муж утром сказал, что видел во сне, будто Гамлет с кем-то жестоко подрался на улице (ну понятно, с кем). И только выйдя на кухню, я поняла, к чему эти трансляции: забыла на столе миски с их ужином, закрытые крышкой так, что сдвинуть и поесть не было никакой возможности. Они из деликатности голоса не подавали, но наснили нам всякого.

ЭТИ нормально так меня встретили, одна даже об ногу потерлась, а вторая, более волосатая, встала на задние лапы и помахала рукой. Но после еды опять отворотили морды. В мое отсутствие они играли: сорвали одежду с вешалки, разбросали обувь и перевернули мусорное ведро. Хорошие.

Возвращаясь, увидела на стоянке около «Алых парусов» небольшую кошку, ее машина сбила. Ну вот…

Вечером Гамлет пришел читать со мной Бахтина: лег на правую страницу, а лапы вытянул на левую. Я обчитала, что смогла, вокруг него, а потом спать пошла, все равно голова от огорчения разболелась. Я верю в естественный отбор, но мне всегда их жалко. Ночью кот лег ко мне на подушку. Это очень большая радость, когда он прижимается к виску, запускает когти в волосы, пыхтит в ухо, пахнет теплой пылью – делится со мной своей жизнью, как может.

День третий

Пять утра, я не могу заснуть, а муж, между прочим, и говорит:

– Осуждаю японцев. Они, паразиты, на сямисэн кошачью шкурку натягивают. У него и так мяукающий звук из-за техники извлечения, но они еще, эстеты хреновы, туда дух кошки подселяют. Ну как можно животинку беззащитную тиранить? Тем более их японские кошки – они же такие круглоголовые, детские…

Сказал и уснул. А я до шести утра теперь скорбеть буду.

ЭТИ разговаривают! Но только после третьей порции. Первую съели молча, вторую тоже, а когда я выложила из банки остаток корма, одна, которая не такая волосатая, стала вдруг над тарелкой причитать: ня-ня-ня, ой ня-ня-ня!

А мои ребята молчаливые, только по делу иногда высказываются, например, когда вечером зубы пора чистить, Гамлет меня в ванную криками загоняет. Стоит на стиральной машине и орет, а от меня требуется почистить зубы, выплюнуть пасту, но не умываться, потому что котик желает слизать остатки с губ. Тут нужна особая ловкость – пасты должно быть мало, потому что иначе он начнет пускать слюни от раздражения (в смысле химического, а не от гнева). И вообще, довольно противно, когда мелкий вонючий хищник шершавым языком облизывает тебе лицо. Но надо терпеть, раз уж такое у него развлечение.

Однажды у моих кошек случились глисты, да такие матерые, что пришлось купить таблеток не только им (кошкам), но и нам, людям. Ну раз уж все в куче живем. Им дронтал, мужу пиперазин, а мне что-то такое жевательное с апельсиновым вкусом – детские пилюли размером с пятак.

И вот я пытаюсь запихать котикам в головы лекарство, они плюются, брыкаются и орут. И тут приходит муж, ловко хватает кошечек одну за другой, «твердо, но мягко» обездвиживает, с поразительной лихостью кидает им в пасти таблетки, встряхивает и отпускает. А потом переводит на меня горящий взгляд и говорит:

– Ну?!

И я в испуге, бормоча про себя «сама-сама», заглатываю, не жуя, эту свою огромную пилюлю. Поверите ли, даже не поперхнулась – так велик был мой страх, что он сейчас и меня…

День четвертый

Гамлет играет с мужем в «другого котика». Приходит к утреннему кофе, просит сыра. Получает кусочек, съедает и обязательно выходит из кухни. Тут же возвращается: «А кто это у нас тут? А это другой котик! Хочет сыра». Так за утро до пяти котиков случается.

А у ЭТИХ я не одна, оказывается… Прихожу сегодня, а в холодильнике початая банка консервов стоит, и кошки явно не такие голодные. Я было решила, что они сами спроворили, но в коридоре обнаружился пакет с душистыми мужскими тапками – а вчера его там не было. Интересно, кого они себе завели? И зачем он принес тапки? Отбиваться?

Вот моя кошка иногда прогрызает пакеты с соком, рвет туалетную бумагу, роняет со стола особо ценные предметы, недавно прицельно облевала мобильник и новый проездной. Да много еще чего делает… Но она никогда, никогда не приводит в дом мужиков!

Общаясь со своими крошками, неожиданно сделала открытие. Гамлета я люблю великой любовью, а кошка у меня толстая капризная дура. Но от двух до четырех раз в месяц я испытываю в ее адрес приступы судорожной страсти, когда хочется хватать, тискать, кусать за живот и смачно целовать в носик. Что я и делаю. С котом – ничего подобного, одна слюнявая нежность и почтительные поцелуи в пяточку, ежедневно. Осознаю все это, и меня осеняет:

«А вдруг мужчины вовсе не лживые непредсказуемые психи, а просто чувствуют то же самое? К разным женщинам? О, тогда некоторые странности моей жизни становятся объяснимыми…»

День пятый

Вечером муж принес мне губную гармошку. Время – начало третьего (он всегда поздно приходит), но если свою последнюю гармонику вы потеряли год назад, то как устоять? И я тихонечко так, как маленькое привидение из Вазастана, взяла пару высоких нежных нот. Ну совсем на грани ультразвука, типа «пиииии, пиииии». Потом еще пару. Потом еще. А потом поворачиваю голову, а рядом стоит Гамлет, и глаза у него…. Ну вот как бы сказать?.. В определенных кругах это называется «сложные щи».[6]6
  Такие иногда случаются у Уилла Смита в первых Men in black.


[Закрыть] Потому что «ужас» слишком короткое слово, а «недоумение» слишком слабое. Ему за меня страшно. Ему за меня стыдно. И при этом он что-то понял, и в нем затеплилась радость: «Неужели тупая корова таки заговорила по-нашему». И тревога: «Кажись, она подыхает». И этого явно много для бедного кошачьего рассудка.

Конечно, я немедленно перестала. Но следующие два часа выражение его глаз не менялось. Вы представьте, какой стресс, когда до четырех утра за вами ходит кот с неописуемым лицом.

Не следовало дразнить боженьку историями о кошках – у нас на лестнице образовалась девочка моего любимого осеннего окраса, такого, когда туман и дым. На улице, видимо, с неделю, но совершенно спокойна: встала, потерлась об ноги и снова легла. Сердце съела. Не мое – телячье, я-то не столь сентиментальна. У нас чудесный подъезд: когда я вернулась с прогулки, у нее уже была подстилка, мисочка с молоком и пластиковый поддон с едой. Здоровая, молодая, пушистая, но тихая, как божий упрек.

ЭТИ ко мне уже почти привыкли, волосатая пришла гладиться, которая полысее тоже, и тут хозяин вернулся – радость-то какая.

Сегодня по дороге туда видела, как большой пятнистый дог быстро и бесшумно катался на спине по зеленому мокрому газону. А на обратном пути встретила йорка в красной попонке и шпица в голубой. Наверное, это знак, что пора переходить на других животных.

А морали в конце никакой не будет. Просто я люблю кошек, хотя они дураки и стервы бывают, но все равно ближе к ангелам, чем к людям.