Текст книги "Чай со звездным сиянием. Книга 1"

Кадер поморщился:

– Если вежливо попросишь.

– Э-э… пожалуйста?

«Ну вот, кажется, теперь для него все, что звучит как приказ, – больная тема», – с горечью отметила Эсси. Ей вдруг стало ужасно неуютно, и она заерзала на диване. Надо бы отвлечь его.

– Я могу показать, если хочешь, – вмешалась она.

– Нет, не трать силы, – отмахнулся джинн. – Я попробую что-нибудь несложное.

Он встал с кресла, хлопнул в ладоши, и в комнате погас свет. Подняв руку к потолку, он медленным уверенным шагом пошел вдоль дивана, на котором остались сидеть Уилл и Эсси. Стрелка странного компаса – того самого, который Уилл приметил еще во время их первой встречи – легонько колебалась.

Уилл поднял голову и невольно ахнул. Потолка больше не было – только темная небесная синева, на которой, следуя за рукой Кадера, одно за другим загорались созвездия.

Вдруг он почувствовал, как ноги касается что-то шершавое. Пол вместе с ковром, стенами и большей частью мебели тоже исчез, уступив место бескрайним песчаным дюнам. Уилл сбросил тапки и погрузил ноги в песок – мелкий, сухой, еле теплый. Над головой мерцали мириады крошечных огоньков – кажется, даже когда отец возил его наблюдать звездопад в темные августовские ночи, он не видел такого великолепия. О, а вот и ковш Большой Медведицы!

Уилл уже было собрался поискать рядом Малую, как вдруг звезды начали резко блекнуть и исчезать. Повеяло теплым ветром, всколыхнувшим вернувшиеся на место занавески, и он снова почувствовал под ногами мягкий короткий ворс ковра.

Хлопок – и свет опять зажегся, выхватив комнату из темноты. Кадер устало опустился в кресло, подтянув к себе ноги – тапочки он предпочел не брать. На лбу у него блестели капельки пота.

– Ничего себе несложное! – разволновалась Эсси. – Ты что творишь? Это же почти полноценная иллюзия!

– Ну, в какое-нибудь бытовое колдовство с дверьми или замками он не поверил бы, – махнул рукой Кадер. – Да и несолидно это, а так я вам еще и свои края показал. Ну да, тяжеловато, но разок-то можно.

– Это потрясающе! Это взаправду сейчас было или ты в чай что-то подсыпал? – Уилл изрядно воспрял духом и понемногу начал переходить к своей обычной дружеско-шутливой манере общения.

– Чай ты даже не отпил, – кивнула в сторону фиолетовой кружки Эсси.

– Резонно, – согласился он.

– Кстати, о чае, – оживился джинн. – Взгляни-ка.

Уилл снова взял кружку в руки. У ее каемки плескалось ночное небо.

«Так, значит, тогда мне не показалось», – промелькнуло у него в голове.

– Именно, – словно прочитав его мысли, пояснил Кадер. – Все это – маленькая иллюзия и щепотка магии, усиливающая свойства чая. Ну, и мое искреннее желание кому-то помочь. Полезно, вкусно и красиво.

– Но я видел там звезды только в первый раз. И сейчас вижу во второй, хотя пил его все время, пока болел, – в голосе Уилла звучало недоумение.

– Когда пытаешься не замечать магию, она прячется. Ты просто боялся снова увидеть их, вот и все.

Молодой человек задумчиво почесал кончик носа.

– Кстати, – вмешалась Эсси. – Получается, у тебя на родине такие же созвездия, как и у нас здесь?

– Ага, – хитро прищурился джинн. – Полушарие-то северное.

– А откуда ты родом? – решился задать еще один вопрос Уилл.

– Если коротко – из пустыни. Руб-аль-Хали – так, кажется, ты ее называл?[7]7
  Руб-аль-Хали (Руб-эль-Хали, «пустая четверть») – огромная песчаная пустыня, расположенная на Аравийском полуострове.


[Закрыть] – Эсси адресовала ему вопросительный взгляд.

Кадер кивнул.

– А ты? Ты тоже джинн? – Уилл пристально посмотрел на нее.

Кадер расхохотался.

– Нет, это было бы слишком необычно для одного европейского города, – отсмеявшись, ответил он. – Немногих из нас заносит так далеко. Эсси – ундина.

Уилл притих, пытаясь переварить информацию.

– Но вы же выглядите как люди! – наконец выпалил он.

– Верно, – согласилась Эсси. – На самом деле большинство арикъялнов, даже постоянно находящееся в Скрытых Оазисах, проводит значительную часть жизни в человеческом облике. Истинное обличье – только для самых крайних и тяжелых ситуаций. Многие вообще прибегают к нему лишь один-два раза за всю жизнь, а то и вовсе не используют. Не считая промежуточных состояний между сменами облика, конечно.

– А кто такие арикъялны? – незнакомое слово уже давно резало Уиллу слух, и он, наконец, улучил момент, чтобы спросить.

– Все разумные магические существа[8]8
  Если вам хочется разобраться в том, кто же такие арикъялны, немного подробнее – в конце книги есть словарь, дающий полное определение данного термина. Кадер поначалу просто решил не загружать Уилла слишком большим количеством информации.


[Закрыть]. Арикъялнами мы зовемся на западе и севере, иршаантами – на юге и востоке, но суть едина – несмотря на то, что мы почти всю жизнь проводим в человеческом облике, фактически мы не являемся людьми.

– И много вас таких? – опешил Уилл.

– По сравнению с вами – ничтожно мало, но по всему миру прилично наберется. Хульдры, сатиры, домовые, дриады, наги, кицунэ… Если я стану всех перечислять, мы спать сегодня не ляжем.

– И все они живут среди нас?

– Не все, но приличное количество, – заключил Кадер. – И они почти ничем от тебя не отличаются, кроме своих магических способностей и возможности принять другой облик.

– А люди владеют магией? – с надеждой спросил Уилл.

– Нет, увы, – отозвалась Эсси, – ни в каком виде.

Он немного расстроился.

– Ну и пожалуйста, сами открывайте чужие двери, а я буду стучаться, как все порядочные люди! – нарочито обиженным тоном протянул молодой человек.

Все трое рассмеялись. Кажется, дело пошло на лад – напряженная атмосфера понемногу сменялась дружеской. Обе стороны перестали видеть друг в друге угрозу. Даже вечно беспокоящаяся Эсси стала больше улыбаться и говорить.

Переведя дыхание, Уилл молча уткнулся носом в остывшую чашку и уставился в мерцающую глубину.

– Все в порядке? – тихо спросила Эсси.

– Да, наверное, – отозвался он. – Я просто никак не могу с этим свыкнуться. Расскажу кому – не поверят.

– А вот рассказывать не стоит, – предупредил Кадер. – На тебе сразу два заклятья неразглашения лежат, потому что Эсси побоялась, что одного будет недостаточно.

Эсси смущенно отвернулась, сделав вид, что ее здесь нет.

– Вот значит как! – оскорбился Уилл. – И что же они мне сделают, если я попытаюсь рассказать?

– Ничего, – ответил джинн. – Я же говорю, мы не причиняем никому вреда. Ты просто не захочешь никому рассказывать, вот и все.

– А как же свобода слова? – съехидничал молодой человек.

– Считай, что это государственная тайна, – Кадер скрестил руки на груди. – Немногие люди знают о нас. За одну человеческую жизнь арикъялн может посвятить в это не более двух человек – с определенными оговорками. Каждого из них надо зарегистрировать и взять под свою ответственность. Поэтому мало кто даже одного посвящает – можно ведь и ничего не рассказывая о себе общаться и дружить. Даже если оплошаешь, вряд ли раскроют – многие люди находят объяснения самым странным вещам, если того хотят.

Ладно, раз так, не станет он никому рассказывать. Тем более прослыть ненормальным Уиллу тоже не особенно хотелось.

Эсси, проверив время, раздосадованно цокнула языком. Пора было собираться. Три часа пролетели как один, принеся Уиллу ответы на его старые вопросы и поводы для кучи новых. Кадер, пустившийся было в долгий рассказ про то, как продолжительность жизни арикъялнов связана со сменой человеческих обликов, осекся и согласился с тем, что информации было выдано и так достаточно. В качестве утешения он разрешил Уиллу заглядывать в чайную лавочку с утра, когда почти нет посетителей, и спрашивать обо всем, что его интересует. Учитывая то, сколько еще предстояло узнать, Уилл решил, что выспаться ему в ближайшие несколько дней не светит.

– Вот видишь, все оказалось проще и приятнее, чем ты думал, – утешила его Эсси, застегивая пальто.

– Или, наоборот, сложнее, – буркнул молодой человек. – Спасибо хоть, что мой труп во дворе не закопали.

– Не делай из кота кактус! – пристыдил его Кадер. – Ничего страшного не произошло. Просто ты теперь знаешь про арикъялнов, а я – твой проводник.

– Кто?

– Так называют тех, кто показывает людям нашу жизнь – вязью слов, золотом песен, став попутчиком или подставив дружеское плечо, – нараспев произнес джинн.

Звучало, определенно, интересно. Но все еще подозрительно и немного архаично, словно текст из какого-то древнего документа.

– Чаем, кстати, не злоупотребляй, – предостерег Кадер.

– Почему? – Уилл вскинул брови. – Он плохо действует на людей?

– Нет, конечно. Просто надоест и разонравится. – Джинн улыбнулся и махнул рукой на прощанье.

* * *

Этой ночью Уилл долго не мог заснуть. Он ворочался в кровати и бормотал себе под нос, что ситуация, в которой он сейчас находится, абсурдна и поверит в нее только сумасшедший. Что никаких джиннов и ундин не существует, и они уж точно не держат чайных лавочек, не работают с документами, не носят кроссовки и не ездят в метро.

Что вообще произошло этим вечером? Дешевое фокусничество с целью последующей кражи? Нет, все ценности, деньги и документы были на месте. Вроде эти двое действительно не хотят ничего плохого. Но, как говорится, лучше чрезмерная бдительность, чем потом пострадать от своего легкомыслия. Поэтому он несколько раз перепроверил дверь перед сном и даже подпер ее парочкой стульев – на всякий случай. Вдруг еще какой-нибудь любитель взлома замков решит забраться в его квартиру, и на этот раз дело чаем и лекарствами не ограничится? Как они там себя называют – арикъялны? Дикость какая-то!

Но сколько бы он ни твердил это, сколько бы ни закрывал глаза в попытках провалиться в сон – в глубине души, в самых потаенных ее уголках он знал: он уже давно во все поверил. С самого начала. С первой вспыхнувшей в кружке звезды.

Глава шестая,
в которой Уилл решает сменить обстановку

 
Ты стоишь на перепутье – и опять проклятый ребус,
На рассвете в приключенье вновь уходят поезда.
Пусть принятие решенья – словно тыкать пальцем в небо,
Но порой в твои ладони с неба падает звезда.
 

Кадер привык рано вставать с детства – днем жизнь в пустынных городах замирала, а все дела следовало решать до того момента, как солнце нагреет песок до состояния раскаленной сковороды. Это сослужило ему хорошую службу после переезда – с утра не возникало желания проклинать весь мир и писать завещание, а на работу он всегда приходил вовремя, был бодр и сосредоточен.

Сегодняшний день не стал исключением. Он отличался от прочих лишь одним крошечным событием: Кадер ждал гостя.

Уилл сразу произвел на него приятное впечатление: еще не растерявший бойкость и любопытство, несмотря на то, что был уже далеко не юношей-подростком, неглупый, умеющий задавать правильные вопросы… Джинн искренне беспокоился за его самочувствие – Эсси, которой в прошлой человеческой жизни доводилось работать в медицинской сфере, где она наловчилась чувствовать больных людей (не без помощи магии, конечно), предупредила о том, что молодой человек, по-видимому, скоро выбудет из строя, и надолго. Но даже не это заставило Кадера – и без того по натуре добродушного и сочувствующего – принять живейшее участие в человеческой судьбе. Обычно его попытки наладить контакт с людьми заканчивались очередной подаренной коробкой волшебного чая (их Кадер собирал, придумывал и зачаровывал сам), но в этот раз он решил навестить Уильяма.

Он догадывался, что Уилл не послушает его совета, и предполагал, что ему может быть нужна помощь. Но и это было не так важно. Его взгляд – вот что тронуло Кадера больше всего.

Всем нам нужно держаться за кого-то. Только чья-то дружеская рука способна стать той самой соломинкой, которая спасет утопающего в ревущей реке большого города. Три года назад он и сам был обладателем подобного взгляда. Молодой, трудолюбивый, готовый бороться и побеждать, он оказался абсолютно не готов остаться один в незнакомой стране.

Тогда ему на помощь пришла Эсси. Она обнаружила его на лавочке одной из центральных площадей Вены, поймала его взгляд – растерянный, испуганный и немного тоскливый – и (счастья ей на долгие века!) не прошла мимо. Именно она помогла ему сдать экзамены (долго находиться рядом с людьми, будучи неаттестованным, запрещено), найти жилье, добиться от Совета субсидии на открытие своего дела и, самое главное, – перестать чувствовать себя одиноким. Кадер был бесконечно благодарен ей за это, и потому посчитал справедливым подарить ей желание – в знак глубокого уважения и доверия.

А теперь протянуть руку помощи нужно было Уиллу. Кадеру это казалось правильным. Помогли тебе – помоги другому. К тому же в глубине души джинн надеялся стать проводником молодому человеку – если, конечно, он сам того захочет и не отвернется от творящегося вокруг волшебства, как обычно отворачивались другие, сразу же задвигавшие воспоминание о маленькой чайной лавочке с необычным торговцем в самый укромный уголок своей памяти.

Не будь у Уилла ветрянки, Кадеру так и не удалось бы уговорить Эсси составить ему компанию. Но осознание факта, что у парнишки в этом городе нет никого, кто мог бы его успокоить, заварить ему чай или принести лекарства, не оставило ее равнодушной, и в итоге у Уилла появилось двое новых знакомых вместо одного.

Даже удостоверившись, что лекарства на месте, а молодой человек должен пойти на поправку, Кадер порывался заглянуть к нему еще раз, но в итоге сдался под напором аргументов Эсси. Великие пески, как же хорошо, что все обошлось! С этими людьми одни проблемы! Благо арикъялнов часть человеческих болезней вообще не берет, как, собственно, и обнаружившаяся у Уилла ветрянка. Зато простуда – всегда пожалуйста. Хорошо, что хотя бы этой осенью Кадеру удалось ее избежать.

Эсси обозвала его «сумасшедшим экспериментатором» и еще несколько дней вежливо, но настойчиво намекала, что попытка рассказать человеку о Скрытых Оазисах, арикъялнах и особенностях их быта может окончиться плачевно – психической травмой и заклинанием стирания памяти. Ах, Эсси! Она волновалась слишком много, и Кадер искренне хотел помочь ей справиться с этим, но главным препятствием на пути к спокойствию была она сама. Ей надо было научиться верить в себя и доверять другим.

Да, в своих опасениях она отчасти была права – риск крупный. Но Кадер чуял, что молодой человек сам тянется к неизведанному. Что он доверяет ему, даже зная, что джинн соврал. В таких делах статистика бессильна. Тут надо чувствовать сердцем и верить в лучшее.

– Доброе утро! – взъерошенный Уилл (судя по рассеянному взгляду, все еще пытающийся сориентироваться в пространстве после раннего подъема) стоял в дверях.

Кадер довольно кивнул. Он не ошибся.

* * *

Первые несколько дней, проведенные с осознанием того, что его знакомые – не совсем люди (или совсем не люди?), дались Уиллу непросто. Каждый вечер, проходя мимо зеркала в коридоре, он останавливался и с усмешкой выплевывал в лицо Уиллу-С-Той-Стороны: «Бред!» или подолгу сидел на кухне, уставившись в чашку с неизменно яркими звездами, и качал головой.

Но время шло, и он понемногу смирился с тем, что на наличие сверхъестественных созданий в жизни он повлиять не может. Вернее, может, но не хочет. И пусть после каждого визита к Кадеру у него возникали новые вопросы взамен заданных, и пусть порой он чувствовал себя не в своей тарелке – зато по вечерам его больше не съедала тоска, и жизнь стала на порядок интереснее. У него появились – нет, не друзья – таким словом он не любил разбрасываться понапрасну, но хорошие знакомые, а может, даже приятели. Дни стали короче, ночи – темнее, но Уильям – чуточку счастливее.

Поначалу он боялся, что Кадер разозлится на его непрекращающиеся визиты, но джинну было в радость рассказывать истории, и вскоре Уилл знал уже довольно много об арикъялнах и их жизни. Больше всего его потряс тот факт, что его новые знакомые оказались старше его примерно в три раза – Кадеру недавно исполнилось шестьдесят шесть, а Эсси была на пару лет моложе. Но после того как ундина сообщила, что в примерном соотношении с человеческим возрастом они старше всего на пару-тройку лет, он успокоился и решил, что можно не обращать на это внимания.

Наличие целого мира, аккуратно встроенного в мир привычный и являющегося его неотъемлемой частью, как шестеренки составляют часовой механизм, действительно поражало воображение. Многие арикъялныне просто обитали с ним на одной планете – они жили бок о бок с людьми, в постоянном взаимодействии с ними. Даже те, кто почти не покидал Скрытых Оазисов – городов, находившихся в малонаселенных уголках Земли и тщательно укрытых с помощью магии, – все равно не мог полностью отгородиться от необходимости общаться с людьми. Они пользовались человеческими изобретениями, расплачивались человеческими деньгами (в зависимости от того, в какой стране находился их город) и читали по утрам те же новости про застрявшего в канализации медведя, что и Уилл.

Что уж говорить о тех, кто, как Кадер или Эсси, жил среди людей! Тут все было еще сложнее: шагу не ступишь, пока не сдашь экзамены на умение жить в человеческой среде и не получишь документы – с фамилией и именем, под которыми будешь известен всю эту жизнь. И если имя еще могло остаться тем, что тебе дали при рождении (как, собственно, и случилось у приятелей Уилла), то фамилия менялась с каждой новой жизнью. Да и экзамены надо было пересдавать каждые пять лет – прогресс-то не стоял на месте. Мир Уилла изрядно перевернулся, когда он осознал, что теоретически их почившая на старости лет соседка вполне могла оказаться какой-нибудь мэрроу[9]9
  Водные девы (аналог русалок) в ирландском фольклоре.


[Закрыть] или шелки[10]10
  Люди-тюлени из шотландских и ирландских легенд.


[Закрыть], сменившей облик и начавшей новую человеческую жизнь. Юридически, конечно, она числилась бы умершей. Уилл не представлял, как им удается проворачивать такие махинации с документами, но Кадер сказал, что за долгие годы механизм уже отлажен. Конечно, ускоряющийся прогресс периодически ставил палки в колеса, но пока удавалось успешно справляться. В конце концов, именно для этого в столицах многих стран работали Советы – крупные собрания арикъялнов, занимавшиеся подготовкой и поддержкой тех, кто жил среди людей. Именно там принимали экзамены, выдавали паспорта и регистрировали проводников, предоставляли советы по трудоустройству и помогали найти жилье.

Эсси сменила уже два облика: в прошлом она носила другую фамилию и работала в другой отрасли. А вот Кадер оказался в человеческой среде впервые – и это было заметно. Уилл долго хохотал после того, как ундина, несколько раз заглянувшая к ним, припомнила Кадеру пару случаев, когда у него спрашивали фамилию, а он с ужасом осознавал, что не помнит ее – получена-то она была совсем недавно.

Впрочем, его можно было понять – сочетание восточного имени с традиционным немецким «Хильдебранд» выглядело нелепо, да и не подходило Кадеру – воинственным он казался в последнюю очередь[11]11
  Хильдебранд со старонемецкого – «воинственный меч» (hild – «битва», brand – «меч»).


[Закрыть]. Джинн пожаловался, что в ответ на его попытку договориться в Совете ему сказали: «И так сойдет». Уилл мысленно отметил, что по этому принципу жила как минимум половина его сокурсников. Да что там, он и сам не пренебрегал этой прекрасной установкой.

Так, за долгими рассказами, прошла почти целая неделя, пока, наконец, в очередное утро Уилл не обнаружил на двери табличку «Закрыто». Кадер тем не менее был внутри и увлеченно писал что-то в небольшом блокноте. Уилл аккуратно постучал и, получив в ответ одобрительный кивок, просочился в лавочку.

– Решил устроить себе выходной? – поинтересовался он с порога.

– Если бы. Скорее, вынужденный отпуск, – откликнулся Кадер. – Вот, разбираюсь с последними делами. Тяжелая неделька выдалась. Хорошо хоть бухгалтерией не я занимаюсь, для этого сторонняя организация есть.

Уиллу стало немного совестно от того, что он подбрасывает занятому джинну лишние хлопоты. «Наверное, не стоило так его донимать», – подумал он. Но извиниться так и не решился. Вместо этого он поинтересовался, надолго ли Кадер оставляет свой магазин без присмотра.

– Не знаю, – последовал ответ. – Как получится. Мы с Эсси уезжаем.

Уиллу не составило большого труда сложить пазл из имеющихся кусочков. Что ж, раз Кадер всегда хвалил его за правильные вопросы, он не рассердится, если будет задан еще один.

– Это из-за тех писем, да?

На лице Кадера застыл испуг, словно его ударили. Он растерянно заморгал, после чего тихо спросил:

– Ты и это слышал?

Уилл кивнул.

– Немного.

– Да, из-за них, – подтвердил Кадер. – Я обещал Эсси помочь. Не думаю, что это будет сложно. Зато места там красивые. Заглянем в гости к нашим, живущим в тех краях, я на озеро посмотрю наконец – Эсси столько про него рассказывала!

Уилл напрягся. Интересно, он и правда так думает или занимается самовнушением? А может, пытается оградить его от лишних переживаний?

– А куда вы? – решил уточнить он.

– На юг, в Каринтию. К озерам.

– А-а-а, понятно, – протянул Уилл и внезапно сник. Еще бы – у него только появились приятели, а теперь они уезжают в другой город на неопределенный срок. И никаких больше интересных рассказов, шуточек про фамилию Кадера и посиделок за чаем. Печально.

Нет, будь у Уилла здесь друзья, учись он на очном или имей официальную работу – он, скорее всего, спокойно пережил бы отсутствие Кадера и Эсси. Тем более связь через Интернет никто не отменял. Но всего этого не было, а значит – снова тонуть в рутине по вечерам, снова тоскливо вздыхать каждый раз, проходя мимо площади Марии Терезии, где дружные студенческие компании валяются на газоне, играют в карты и пьют лимонад (ну, или что покрепче). Хорошо хоть, что с приходом зимы они исчезали оттуда на несколько месяцев – досады меньше. Правда, в декабре на площади открывалась рождественская ярмарка, на которую приходит молодежь, чтобы пить глинтвейн… Да чтоб вас!

В магазине воцарилась неловкая тишина. Кадер, заметив погрустневшее лицо молодого человека, тоже ушел в глубокие раздумья. Уилл угрюмо разглядывал этикетки на банках с чаем и вертел в руках найденный на прилавке карандаш.

Так прошло несколько тягостных минут. Наконец, Кадер, обнаружив, что записывать что-либо стало довольно проблематично, протянул руку.

– Давай-ка сюда.

Уилл молча передал ему карандаш.

– Знаешь, – продолжил джинн. – Я тут подумал… Если хочешь, можешь поехать с нами ненадолго. Вернешься в любой момент – с поездами тут проблем нет.

Уилл воспрял духом. Удивительно, насколько незначительными оказываются некоторые трудности, если попробовать поискать решение!

– А это не опасно? – он начал с вопроса, тревожившего его больше всех.

– Вряд ли опаснее, чем быть тут, – пожал плечами Кадер. – Конфликты между арикъялнами, особенно живущими с людьми, редки. В Комитете узнают – мало не покажется. Поставят на учет, наложат временный запрет на использование магии, можно даже в изолятор попасть – это аналог ваших тюрем. Хочешь выяснять отношения – отправляйся в какой-нибудь из Скрытых Оазисов, там поединки разрешены. И то по определенным правилам. Да и это совсем уж крайняя мера, если честно. Обменяться парой заклинаний, а потом несколько дней в постели валяться – сил-то много уйдет. Кому это надо? Так что не волнуйся, мы ведь, как и вы, со временем стали гораздо цивилизованнее. Найдем этого шутника, который пишет письма, и поговорим по-хорошему, пусть извинится. А если нет – пусть Комитет разбирается. Хотя не думаю, что до этого дойдет.

– Но ведь бывают, мм… агрессивные арикъялны? – аккуратно поинтересовался Уилл.

– Конечно, – спокойно ответил Кадер. – Как и агрессивные люди. Провоцируют конфликты, наводят проклятья. Мало ли кому что в голову взбредет. Разрушать-то всегда легче, чем исправлять.

– Проклятья? – забеспокоился молодой человек.

– Да, ты не ослышался. Наслать неудачу, посеять беспричинную панику или даже лишить эмоций и чувств – но это уже совсем из ряда вон.

– Ой-ей. А ты проклинал кого-нибудь?

– Сам-то как думаешь? – прикрыв глаза, поинтересовался джинн.

Уилл наморщил лоб. За последние дни он уже успел сделать вывод о том, что Кадер абсолютно незлобив и неконфликтен, предпочитает уступать в спорах и неплохо умеет успокаивать. Он вообще не мог представить его причиняющим кому-то зло.

– Наверное, скорее нет, чем да, – блеснул знанием витиеватых конструкций Уилл.

Кадер рассмеялся.

– Конечно, нет! – воскликнул он. – Я вообще не шибко одобряю подобную магию.

Уилл закусил кончик языка, пытаясь принять решение. Оставаться одному не хотелось. Эсси и Кадер, определенно, никакой опасности не несли – разве что чаем его напоят до смерти или печеньем перекормят. А если там вдруг окажется кто-то неприятный – он просто возьмет и уедет. Пусть сами разбираются.

– Что ж, тогда я с вами. Если не возражаете.

– Я уж точно не возражаю! – живо откликнулся Кадер. – Я поговорю с Эсси, думаю, она будет не против, если ты поживешь у нее.

– А? Не, я сам сниму комнату или что-нибудь еще придумаю. Найду, где жить, в общем. Я ж ненадолго, с этим проблем не будет.

Уилл не хотел быть обязанным им еще и за предоставленное жилье и навязываться в чужой дом не собирался. С этим он сам разберется.

* * *

Раньше на почетном первом месте среди дурацких поступков Уилла стояло решение пропустить последний автобус в родной город и провести ночь в лондонском Гайд-парке (на спор, конечно же). Спор он выиграл, но после этого заработал простуду, да и поспать так и не удалось: лавочка была неудобной, тени от кустов – страшными, а в шорохе деревьев порой слышались отрывки из похоронного марша. Но теперь эта история нехотя уступила пальму первенства событиям последней недели, логически (а точнее, совершенно нелогично) завершившимся решением Уилла поехать на юг страны в компании – подумать только! – джинна и ундины.

День выдался на удивление солнечным – редкость для поздней осени. Рюкзак с вещами, пара шапок (он с радостью оставил бы их дома, но на озерах вроде как сильные ветра), заранее купленный билет – и вот поезд уже плавно покидает вокзал, унося Уилла навстречу одному из самых ярких приключений в его жизни.

Пассажиров набралось немного – вагон был почти пустым. Состав петлял меж усыпанных осенними листьями скал, оставляя позади маленькие деревеньки и давно убранные поля. Уилл прилип к окну, наблюдая за тем, как тень от поезда – ловкий черный пес, стелящийся по земле – безуспешно пытается его догнать. Висящее в небе облако напоминало чайник с приоткрытой крышечкой. Он фыркнул и вдруг вспомнил о своем желании научить Кадера парочке настольных игр. Он как раз захватил с собой одну. Заодно и реакцию потренируют.

– Уно! – выкрикнул Уилл, и раздалась череда хлопков ладоней о стол[12]12
  В европейских поездах дальнего следования (т.н. InterCity) часто встречаются места со столиком, которые позволяют компании из 3–4 человек сидеть вместе. В российских поездах дальнего следования тоже такие есть.


[Закрыть]. Эсси оказалась проворнее.

– Ай, не успел! – посетовал джинн. – Но это было весело!

– Слушай, Кадер, а ты можешь исполнять желания? – тихонько полюбопытствовал Уилл, оглядевшись и убедившись, что на соседних местах никто не сидит, а болтовня компании подростков в голове вагона создает достаточно шума. – Ну, как в сказках, дворец сотворить или богатым сделать?

Кадер глубоко вздохнул.

– Как в сказках – нет, – почти шепотом ответил он. – Я же тебе уже не раз говорил, что наша магия очень ограничена. Ни у кого не хватит сил, чтобы провернуть подобное. Я тебе больше скажу – колдовство такого масштаба неосуществимо.

– А что ты тогда можешь?

– Ну, можно пожелать защиту в трудной ситуации, помочь решить проблему, добыть информацию, поручение какое-нибудь выполнить – лучше в пределах разумного, конечно…

– Перестаньте, пожалуйста! – шикнула на них Эсси.

– Перестать играть или что? – не понял Уилл.

– Говорить об этом, – она поморщилась. – Неужели нельзя обсудить это где-нибудь в другом месте и не действовать никому на нервы?

Она кинула предостерегающий взгляд на сиденья по другую сторону прохода.

– Извини, – смутился Кадер. – Я вроде старался потише. Больше не будем. Но я не думаю, что здесь кого-то волнуют наши разговоры.

– Хорошо, если так, – кивнула она.

На некоторое время воцарилась тишина. Поезд яркой стрелой летел через хвойные перелески, порой будто почесывая о горы серебристо-красные бока. С ряда напротив на разношерстную троицу оценивающе смотрели внимательные глаза.

Уилла хватило от силы на полчаса. В конце концов, молчать всю дорогу, если вы едете куда-то компанией, – дурной знак. Он вспомнил облако, и тут его осенило.

– Хэй, а какой твой любимый чай? – потормошил он Кадера.

Ответ последовал слишком простой, а потому довольно неожиданный:

– Мятный[13]13
  Зеленый чай с мятой (также «чай Магриба», «пустынный чай», «чай туарегов»), часто с сахаром или медом – традиционный напиток пустынных арабских народов, а в Марокко он вообще считается национальным.


[Закрыть].

– Серьезно? – вытаращил глаза Уилл. – Я думал, ты любишь что-нибудь необычное, со специями или редкими травами какими!

– Ну, есть еще «Золото Востока», очень яркий и пряный. Он напоминает мне о доме, хотя я редко его пью. Вообще, чаем с пряностями не стоит злоупотреблять.

– Тебя послушать, так ничем не стоит злоупотреблять, – не упустил случая поддеть приятеля Уилл. – Чай, что, опасен для здоровья?

– Ну, во-первых, чай с пряностями в больших количествах действительно приносит скорее вред, чем пользу. А во-вторых, если того, что ты любишь, становится слишком много, будь то какое-то лакомство, дело или даже человек, – рано или поздно это начнет надоедать, а там и до ненависти недалеко. Поэтому важно уметь вовремя остановиться.

– Это называется законом убывающей предельной полезности[14]14
  Прекрасный экономический закон, который, с определенными оговорками, применим почти ко всему в жизни. Он гласит, что полезность от каждый следующей потребленной единицы любого блага будет меньше, чем от предыдущей. Иными словами, первая булочка к чаю порадует вас больше второй, а после десятой ваш желудок вообще откажется жить дальше. Прожить день в квартире лучшего друга, беспрерывно находясь с ним во взаимодействии, – весело, а на третий день вы, возможно, подеретесь сковородками, потому что надоели друг другу. При этом важно помнить, что, если делать перерывы в потреблении блага (не есть булки с чаем пару дней или уходить из квартиры друга на работу) – счетчик сбрасывается.


[Закрыть], – раздался ехидный голос откуда-то сбоку.

Все трое синхронно обернулись в поисках нарушителя спокойствия. Им оказался мужчина лет сорока, сидевший у окна напротив. Эсси, судя по всему, уже давно косо на него посматривала и успела за это время изучить.

Уилл окинул незнакомца беглым взглядом. Полноватый и невысокий, с копной светлых волос, в которых виднелись легкие проблески рыжины, он явно был рад, что привлек к себе внимание. Вальяжно развалившись сразу на двух сиденьях, благо полупустой поезд позволял подобные фокусы, он поглаживал свою коротенькую бороду, которую легко можно было разжаловать из бороды в щетину, и рассматривал Уилла и его спутников. В его зеленоватого оттенка глазах, поначалу грустных и словно потускневших от прожитых лет, вдруг вспыхнули яркие огоньки, когда он самодовольно ухмыльнулся. Было в нем что-то хитрое, лисье. Если, конечно, существуют лисы, которых кормят булочками с джемом четыре раза в день.

Поезд вдруг плавно остановился на подъезде к очередной станции. Уилл проверил время – до прибытия оставалось чуть больше четверти часа.

– Ну вот, – скривился незнакомец. – Тут, конечно, не Германия, но местные поезда тоже бывают загадочны, как первая любовь, и непредсказуемы, как британская погода.

Эсси и Кадер переглянулись.

– Как тебя вообще занесло в эти края? – продолжил мужчина, обращаясь к джинну.

– Решил сменить обстановку, – осторожно ответил Кадер.

– А тебя? – парировала Эсси.

– О, я по натуре путешественник и авантюрист! – усмехнулся их попутчик.

– Вы знакомы? – встрял откровенно недоумевающий Уильям.

Поезд тем временем медленно тронулся.

– Знакомы? Я их впервые вижу! – воскликнул мужчина. – Но раз уж на то пошло – будем знакомы. Я – Дирк. Дирк Фоули.

И он протянул руку.

– Кадер, – кивнул джинн, ответив на рукопожатие. – Это – Эсси, а это – Уильям.