Текст книги "Чай со звездным сиянием. Книга 1"

Глава одиннадцатая,
в которой Дирк вынашивает планы, а Кадер объясняет, как работают желания

 
Почему ты снова бледный? Хуже чистого листа.
Первозданные легенды не отпустят просто так,
Не уйдут и не исчезнут, будут тяжестью в груди,
Так и будешь падать в бездну, пока их не победишь.
 

Перед походом к Симону Уилл успел подхватить насморк – не стоило делать утреннюю зарядку на холодном полу. Все началось с того, что Линда, которую он встретил на улице, сообщила, что выглядит он неважно, и посоветовала озаботиться лечением. Поняв, что она права, Уилл испугался было, что это затянется надолго и ему придется ехать на экзамены в состоянии злого сопливого зомби, но Кадер пресек его попытки изобразить умирающего на корню. Мало того, что он запихал в Уилла весь стандартный набор противопростудных лекарств, так еще и заставил каждый день пить очередной чай – на этот раз со мхом и сосновыми иголками, пахнущий лесом и корой.

«Он что, весь свой магазин с собой притащил? Да ну нет, он же не с чемоданами приехал!» – недоумевал про себя Уилл, чихавший настолько часто, что впору было задуматься о том, чтобы превратить это в альтернативный источник энергии. Эсси вздыхала и настойчиво просила его начать, наконец, нормально завязывать шарф и застегивать куртку.

«Нашлись тут мамка с папкой, – тихо ехидничал Дирк, заглянувший к ним в гости на неделе. – Купили бы себе хомяка. Для того чтобы о ком-то заботиться, не обязательно лезть в проводники и с людьми возиться».

Лечение не пропало даром, и простуда отступила. Через несколько дней Уилл снова был бодр и весел, а его речь перестала походить на мычание сидящего в бочке вокзального диктора. Когда Эсси объявила, что завтра они отправляются к Симону, который, наконец, вернулся из разъездов, он довольно хлопнул в ладоши:

– О, шикарно! А то я уже начал видеть в сугробах на улице страницы учебников! Экран ноутбука – белый, снег тоже, галлюцинации после нескольких часов зубрежки ловишь не хуже, чем какой-нибудь растаман. Я боюсь, что скоро накроюсь одеялом перед сном, а на нем высветится: «Параграф семь, особенности эффективного управления». Или еще какая-нибудь гадость в этом духе. Мне срочно надо развеяться и провести денек без мыслей об экзаменах.

Дирк тоже отправился с ними: в конце концов, раз уж решили заниматься этим вопросом вчетвером, нет смысла отступать. Эсси надеялась, что он поможет им разговорить ворчливого арикъялна. Из опыта своих предыдущих встреч с Симоном ундина давно уяснила, что он легко мог резко прекратить разговор и попросить всех уйти или сделать еще что-нибудь в этом духе.

Сам Дирк надеялся на другое. Он пытался выбрать удачный момент для того, чтобы осуществить задуманное. По его расчетам, паренек должен был скоро уехать в город, иначе у него будут проблемы с учебой. А разделить двоих явно проще, чем троих. Надо было только примерные даты узнать.

– Ну что, скоро экзамены? – решил прощупать почву лепрекон, пока они медленно брели по заснеженному городу.

У Уилла задергался глаз.

– Не напоминай, а? На следующей неделе. Уеду во вторник, два дня в Вене, потом вернусь ненадолго в пятницу. А может, и не вернусь, как дело пойдет. В воскресенье поздно вечером у меня самолет, Рождество с семьей встречу. Сумасшедшая неделька будет, короче.

– Ясненько. Ничего, справишься, куда ты денешься.

– А ты поедешь к концу декабря в Вену? Может, у тебя там семья, друзья или коллеги? – с нескрываемым интересом спросила Эсси.

Дирк воззрился на нее, словно воспитатель, поставленный в тупик неразумным вопросом своего подопечного.

– Я сам себе друг, семья и коллега, – отчеканил он. – Это, кстати, жутко экономно: ни времени на поиск подарков не тратишь, ни средств. А потом на все эти деньги можно поздравить себя любимого, – продолжил лепрекон.

А где-то глубоко внутри заныла старая рана: почти незаметная, словно крошечная трещина в огромной льдине, она медленно поползла в стороны, расширяясь и скрипя. Он знал, что когда-нибудь прозрачная толща расколется и оттуда хлынут его истинные чувства и вся скопившаяся за долгие годы боль. Но уж точно не сейчас, не от опрометчивого вопроса этой девчушки. Обойдутся.

Его умчавшиеся вдаль мысли, как стеклянный шар со снегом, встряхнул Уилл, задавший очередной дурацкий (а оттого сложный) вопрос.

– Я тут давно хотел спросить, – начал он, – а кто-нибудь из вас может взять и призвать другого арикъялна?

Дирк скорчил удивленную гримасу.

– Что ты имеешь в виду? – решил уточнить Кадер.

– Ну, знаешь, в легендах часто призывают всяких разных волшебных созданий, вот и я подумал, правда ли это?

– Давай так: это почти неправда. За исключением некоторых случаев. Ты попал в точку, спросив об этом меня. Того, кто подарил тебе желание, призвать можно – как раз для того, чтобы он его выполнил. Дело в том, что желание связывает – воспользуемся научными терминами для наглядности – исполнителя и заказчика. Воля заказчика – как рельсы для поезда: если он захочет потратить желание – изволь выполнять, если он захочет призвать тебя для исполнения – изволь прийти, и никуда ты от этого не денешься. С назначенной дороги не свернешь. Хотя поезда порой сходят с рельсов, но это уже о другом…

Он на несколько мгновений задумался, немного погрустнев, но потом продолжил:

– Тут все не так просто, как кажется на первый взгляд. Вот призвал ты, скажем, джинна, а он в другом городе. Он, конечно, может воспользоваться порталом и прийти прямо к тебе, потому что будет знать, где ты находишься. Но тогда и сил на последующее колдовство у него по прибытии не будет, все на портал уйдет. А если вы на разных концах континента, то тут вообще только самолетом добираться или на перекладных, никакой магии не хватит на такие расстояния. Заклинание портала вообще одно из самых сложных, это вам не верблюд чихнул.

– В общем, по щелчку пальцев никто в любом случае перед тобой не появится, – подвела итог Эсси.

– Да уж… – посетовал Уилл. – Никакой сказочности. Все как в реальном мире: либо быстро и дорого, либо долгая доставка.

Все дружно расхохотались.

– Нет, почему, есть еще способ, – Дирк поднял указательный палец вверх. – Не знаю насчет других джиннов, но я убежден, что конкретно Кадера можно призвать, положив где-нибудь в укромном месте торт или пару кексов. Я запомнил, как усердно он смел весь оставшийся пирог с тарелки тогда, в гостях у Бернхарда, стоило мне только отвернуться!

– Отвернуться?! – развеселился Уилл. – Он спрашивал тебя раза три, будешь ли ты доедать, но ты был жутко занят рассказом о том, как в девяностые в России брал кредиты вместе с парочкой твоих предприимчивых дружков-домовых и не возвращал их! Думаешь, Берну была жизненно необходима эта информация?

– Ты можешь хоть раз мне подыграть, занудное ты создание? – пробурчал лепрекон. – Кадер, почему ты вообще решил податься в проводники? Тебе не хватало рутины в жизни?

– Я не зануда, – надулся Уилл. – И вообще, ты не знаешь, что такое рутина. Это когда каждый день как день сурка, когда каждый выходной сидишь дома, а жизнь мимо мчится. Знаешь, как горный ручей, в котором ты – лежачий камень. Я такое уже видел, у меня дядя так живет. Тот еще кошмар.

– Ну-у-у, тут я даже спорить с тобой не буду, – склонил голову Дирк. – Представляешь, я не буду спорить! Запомни этот знаменательный момент, однажды тебе захочется его в календаре как праздник пометить!

Кадер молча созерцал их беззлобную перебранку. В последнее время Уилл старательно защищал его от нападок лепрекона. Интересно, из юношеской горячности, выражающейся в спорах со старшими (Дирк был старше что внешне, что фактически), из дружеских побуждений или просто потому, что он так себя развлекал? А впрочем, это было не важно. Джинн все равно считал всех троих славными ребятами, вне зависимости от их мелких недостатков.

– Кстати, что ты имел в виду, сказав, что некоторые поезда сходят с рельсов? Есть возможность не выполнять желание?

Кадер поморщился. Вечно он так: скажет безобидную вещь, а между слов нет-нет да и просочится что-то важное или секретное. Недаром он получил самый низкий из проходных баллов по избеганию проблемных ситуаций. Его спасло только то, что по выходу из подобных случаев у него была высшая оценка, а то можно было и провалиться на экзаменах в Совете. Не видать ему бы тогда ни чайной лавочки, ни жизни с людьми. Пришлось бы возвращаться в родной Аль-Маа̀нд, и отец бы жутко расстроился. И разозлился б, конечно же, не без этого. Хорошо, что все обошлось.

Правда, сейчас опять произошло то, за что ему нещадно срезали баллы на вышеупомянутом экзамене. Он снова сболтнул лишнее. Кадеру не хотелось обсуждать эту тему, но уклоняться от ответов и врать он не любил. Тем более он сам начал.

– Возможности-то есть, – медленно процедил он, – только вот не самые приятные. К примеру, самому от выполнения желания отказаться – тогда больше вообще не сможешь колдовать.

– В смысле? – не понял Уилл. – Совсем?

Джинн кивнул.

– Да. Тогда тебе и путь к людям становится навсегда закрыт, и возможность облик менять исчезнет, и даже между Скрытыми Оазисами перемещаться станет тяжело. Ты больше никогда не то что банку чая – иголку с ниткой не зачаруешь. И весь твой народ будет на тебя косо смотреть. Кто не справился с желанием – тот слаб. А уж какие у тебя были обстоятельства – это вопрос десятый, не каждый будет утруждать себя выяснением.

– Уф, это как-то… не круто, – посочувствовал Уилл. – А еще варианты есть?

– Ну-у… – заколебался Кадер. – Смерть освобождает от необходимости выполнять желание.

– Нет! – молодого человека передернуло от отвращения. – Я не это имел в виду! Я хотел сказать, нормальные варианты! Мало ли что тебя заставят делать. Неужели нет ни одного выхода?

– Между прочим, выход из окна – тоже выход. Вполне себе рабочая версия, – съехидничал Дирк.

– Прекрати, пожалуйста, – одернула его Эсси. В ее голосе, словно нечаянно напоровшаяся на камень коса, звенело осуждение.

– Ладно-ладно, – решил пойти на попятный лепрекон. – Хотя открытое окно вполне может вести не на улицу, а в соседний, скажем, банк, если поколдуешь немного. Тут как посмотреть.

– Дирк! – повторила она чуть громче.

– Да ничего страшного, – махнул рукой Кадер. – Я эти вопросы не первый раз в жизни слышу. На самом деле, ты прав, Уилл, есть еще один способ. Только он почти никогда не срабатывает.

– Почему? – его вопрос, зазвенев, повис в воздухе и тут же упал на землю, как падают с крыш подтаявшие сосульки.

– Для этого нужно, чтобы был еще кто-то, кому ты тоже подарил желание. Он может потратить его на то, чтобы освободить тебя от необходимости выполнять волю другого человека или арикъялна.

– Так это же хорошо! Почему ты говоришь, что это не работает?

– Потому что мы не имеем права просить использовать желание определенным образом. И почти никто не захочет истратить его в пустоту. Они будут сочувствовать, выжидать, надеяться, но помогать тебе – далеко не всегда. Многим даже мысль такая в голову не приходит – о том, что можно пожелать что-то не для себя или своих близких. А если и приходит, если они знают, что могут облегчить участь исполнителя, – они старательно гонят эту мысль прочь. Но это все можно понять. Я их не осуждаю.

– Это как если бы ты нашел клад со старинными монетами и выкинул бы их все в фонтан в надежде разбогатеть. Польза нулевая, – пожал плечами Дирк.

– А если кто-нибудь из семьи? Они-то точно не предадут. Сами ведь через подобное проходили, – предположил Уилл.

– Это было бы здорово, да только так нельзя. Нельзя дарить желания кровным родичам.

– А друзья?

– Ну, тут хоть какой-то шанс есть, – не стал спорить Кадер. – Но, увы, такое тоже случается очень и очень редко.

Уилл помолчал немного и вздохнул. Ему хотелось подбодрить джинна, но он боялся не найти нужных слов. Подумав, он все же решил, что лучше ошибиться, чем показаться безучастным.

– Сочувствую. Это как-то печально звучит: и потеря магии, и все эти сложности с желаниями, которых не избежать…

– Да брось, это же джинн! Желания желаниями, но при этом у таких, как он, есть куча вещей, о которых многие могут только мечтать, – нашел очередную возможность поспорить Дирк. – Вот ты думаешь, браслет наш с тобой друг для красоты носит?

– Ну-у… А для чего тогда? – опешил Уилл. Он чувствовал себя по-дурацки: словно ему пытались доказать, что его приятель – тот, кого не стоит недооценивать и кто может даже представлять угрозу. Только вот звучало это абсурдно.

– Для поиска дорог к Скрытым Оазисам, – пояснил Кадер. – Да и в целом для заклинаний поиска. В этом нет ничего секретного, просто вы не спрашивали. Еще он немного на магию реагирует: каждый раз, когда кто-то рядом ее использует, стрелка двигается, но это, скорее, побочный эффект.

– Вот, я же говорил! Это вам не носок, зачарованный никогда не теряться! Хотя мне бы не помешал такой, тоже своего рода артефакт, – восхитился Дирк.

Лепрекон повернулся к Уиллу и продолжил объяснять:

– Такие штуки только у джиннов и им подобных и встретишь. Ну, или если купил у них кто-то. Далеко не у каждого арикъялна есть возможность к вещам магию применять, и чтоб она постоянно работала, уж очень много сил это отнимает.

Он почесал голову сквозь шапку.

– А ты сам браслет зачаровывал? – обратился он к Кадеру.

– Не-а,– опустил голову джинн. – Мне его мама подарила, и зачаровала тоже она. Помню, она долго над ним работала, а я тогда все понять не мог, что же там такое и почему она устает. Бегал за ней по пятам, пытался выяснить, а она только улыбалась в ответ, говорила: «Придет время – узнаешь».

И по прошествии пары недель вручила мне его.

Он прикрыл глаза.

– Мамы давно уже нет, но частица ее тепла всегда со мной. Поэтому я и ношу его почти не снимая.

«Ага, значит, ты матушку любишь. Похвально, – подумал Дирк, продолжая яростно чесать голову. – Надо запомнить на будущее».

Кадер стиснул зубы и сглотнул подступающий к горлу ком. На мгновение ему захотелось снова стать беззаботным юнцом, утыкавшимся носом в материнское плечо. Нет, он прекрасно относился к Эсси, был готов помогать ей, понимал ее, но ощущение зависимости было едва ли ему приятно. Бывают вещи, которые нужно просто пережить. Желательно с минимальными потерями и постаравшись извлечь из них приятные моменты.

– Мы почти пришли. Нам вон туда нужно, – Эсси указала на конец улицы, показавшийся из-за поворота. – После этого свернем направо, и там еще минут пять ходу.

Уилл внезапно остановился, и лепрекон врезался в него, выронив в мокрый снег шапку, которую он стянул, когда чесал голову.

– Твою ж мать! – выругался он. – Теперь у меня отмерзнут уши. Я умру в самом расцвете сил и не успею оставить свой след в истории. Да что там история, я в стольких пабах еще не успел оставить след!

– Не паникуй, – успокоил его Кадер. – Дай-ка на минутку.

Дирк нехотя протянул ему свой промокший головной убор.

Джинн встряхнул злосчастную шапку, разложил ее на ладони и провел другой ладонью сверху – медленно и легко, едва касаясь шерсти, будто гладил кота или грел руки над костром, проверяя, где теплее. Эсси улыбнулась, поняв, что он делает.

Уиллу показалось, что он увидел легкое свечение, но это вполне мог быть и очередной отблеск зимнего солнца на снегу. Еле заметно запахло мокрой одеждой – как на горнолыжных курортах и в раздевалках у катков.

Закончив процедуру, Кадер протянул полностью сухую шапку обратно лепрекону. Тот, однако, не проявил энтузиазма.

– Серьезно? Ты разбазариваешь силы на сушку шапок? Нет, я понимаю, что тебе это легко дается, но всему есть предел! – Дирк негодующе нахмурил брови. – Ну и дурак же ты!

– Как знаешь. Не вижу в этом ничего плохого, – пожал плечами джинн, явно уязвленный, но все еще не желавший отвечать грубостью на грубость.

– Дирк! Ты серьезно сейчас? – попыталась пристыдить лепрекона Эсси. – Он позаботился о твоем здоровье, а ты его в ответ дураком назвал. Куда тратить силы и как использовать магию – личное дело каждого.

Дирк хотел было возразить, но у зимнего ветра нашлись свои аргументы, и в назревшем конфликте он был явно не на его стороне. Резкий порыв заставил лепрекона поежиться и поскорее натянуть шапку.

– Ладно, – проворчал он, растирая ладонями замерзшие уши. – Принято. Извиняй, приятель.

Исподлобья глянул на Кадера и немного погодя добавил:

– Спасибо.

Глава двенадцатая,
в которой Симон отказывается сотрудничать, а Уилл получает информацию для размышления

 
В жизни, короткой и яркой, как росчерки
Звезд, что с небес уносились во мрак,
Шарят коварные мысли-доносчики:
«Часто сомнение – худший твой враг».
 

Кадер, славившийся своим бесконечным терпением, спустил Дирку его грубость. В конце концов, лепрекон извинился, а значит, все было не так уж плохо. Лишь потом джинн выяснит, что извиняется Дирк с такой же частотой, как происходят солнечные затмения, если, конечно, это не лживые слова, сказанные, чтобы сохранить хорошие отношения. Но вот было ли в этот раз извинение дежурным или искренним, не знал даже сам Дирк.

Уилл, вспомнив, что он почти ничего не слышал о том, к кому они направлялись, приступил к традиционному сбору сведений. Под допрос, как водится, попала Эсси – это ведь был ее знакомый.

– Симон Вайне – сатир, – рассказывала она, пока все четверо топтались у фонарного столба на повороте. – Настоящее имя свое он так и не сказал, даже Бернхарду. Может, он на самом деле Симон, этого я не знаю. Его родители в свое время перебрались в Италию из Греции, а потом он переехал сюда – граница-то совсем рядом.

Молодой человек кивнул, дав понять, что внимательно слушает. Интересно, каким будет этот арикъялн? Похожим на Берна или таким же неугомонным выскочкой, как Дирк?

– Ты думаешь, твой сатир нам чем-то поможет? – вклинился лепрекон.

– Честно скажу: не знаю. Он очень… – она замялась, – своеобразный. Но мы же решили, что со всеми поговорим.

– Своеобразный? Что ты под этим подразумеваешь? – не переставал наседать Дирк. – Обычно когда такие воспитанные девушки, как ты, говорят подобное, стоит начинать паковать чемоданы, чтобы съехать подальше от объекта обсуждения.

Эсси замялась.

– Нет, я ничего такого не имела в виду! – попыталась объясниться она. – Думать я могу разное, но говорить о других плохое – невежливо. Лично мне он никаких пакостей не делал. Просто характер у него не очень, не чета тому же Берну.

– Нет уж, раз начала, говори! Мне же надо знать, с чем мы столкнемся. Я вот теперь думаю, что он любит дешевое пиво в банках, дает друзьям в долг под процент или любит изощренно убивать, заставляя своих жертв перед смертью просматривать все самые дурацкие видео в Интернете. Так что тебе придется вернуть ему доброе имя.

– А ты сам-то, случаем, не даешь друзьям в долг под процент? – поинтересовался Уилл.

– Как ты мог такое подумать? – ахнул лепрекон, хотя, казалось, он вот-вот начнет смеяться в полный голос. – Какие деньги? Конечно же, нет!

Он довольно посмотрел на Уилла и добавил:

– Я беру дополнительную плату за предоставленные финансы не деньгами, а услугами. При верно принятых решениях чужая помощь может принести куда больше выгоды, чем какие-то жалкие проценты.

Тот лишь засопел в ответ.

– Насчет характера Симона… – Эсси явно мучилась от невозможности донести до своих спутников мысль. – Ну как вам сказать: он бывает грубоват и заносчив, но при этом малоэмоционален. А еще не очень любит прислушиваться к чужому мнению, если оно его не интересует. Во всяком случае, мне так показалось после того, как я с ним пообщалась.

– Однако. – Дирк почесал щетину.

– Надеюсь, у него сегодня хорошее настроение, – предположил Кадер.

– Хотелось бы знать, как он к людям относится? – размышлял вслух Уилл.

– Да ладно тебе, большинство арикъялнов ничего не имеют против людей, – беззаботно произнес джинн.

Ундина отвела взгляд.

– Большинство. Из того, что я помню, – людей он не очень жалует, а проводников и того меньше.

– Ну и ладно, – махнул рукой Уилл, после чего хлопнул Кадера по плечу. – Будем вместе страдать!

– А я на это посмотрю, – оживился Дирк.

– Прекрасный план. – Эсси даже рассмеялась бы, но откуда-то вновь возникло приставучее беспокойство, поэтому она лишь слабо улыбнулась.

– А теперь давайте пойдем, потому что стоять – холодно, – поторопил компанию лепрекон.

* * *

Симон был лаконичен во всем – от обустройства дома до речи. Среднего роста, уже в годах, плотно сложенный, с колечками коротких черно-седых волос. В отличие от Берна, сатир не восторгался и не шутил, а обошелся простым дежурным приветствием. Уилл сразу почувствовал на себе его изучающий взгляд, но решил не обращать на это внимания: зачем почем зря переживать?

Сняв куртки, четверо гостей прошли в одну из комнат, где их усадили на диван перед низким, но занимавшим довольно много места столом. На углу стола лежала стопка спортивных журналов, скомканная фиолетовая обертка от шоколадки и солнечные очки – подобные использовали горнолыжники. Рядом стоял стакан с ручками и пара грязных чашек из-под кофе.

«Кажется, кто-то не заморачивался с уборкой перед нашим визитом, – подумал Уилл. – Нет, чашки мне тоже, возможно, лень было бы мыть. Но ведь можно было их хотя бы в соседнюю комнату отнести или за занавеской на подоконнике спрятать».

Ему хотелось полистать журналы, но он рассудил, что сделает это попозже, когда поймет, в каком настроении пребывает Симон. Если не забудет, конечно.

Кадер и Эсси увлеченно разглядывали фотографии: сосны, пещеры и горные водопады висели на стенах по всей комнате: черно-белые и цветные, глянцевые и матовые. Часть из них была отредактирована, и из-за гор выглядывали цитаты, а в озерах и реках тонули короткие слова.

– Такие красивые! – восхитился джинн. – За последние пару лет я успел полюбить местную природу. Фотографии куда большее впечатление производят, когда сам видел подобное, пусть даже только из окна поезда. И обработка их ничуть не портит.

– Угу, – безучастно отозвался сатир. – Спасибо. Это мои.

– Вы их сами сделали? – не удержался Уилл.

– Конечно. Говорю же: это мои, – отстраненный взгляд его мутно-серых, словно запыленных глаз скользнул по молодому человеку. – Я часто езжу в горы. На случай, если захотите отдельно спросить про обработку: ее тоже делал я.

– Вау! – оценил юноша. – Классное хобби! Вы очень талантливый.

– Не люблю слово «хобби». И слово «талантливый» не люблю, – он пожал плечами.

Уилл не нашел, что ответить, однако Симон, по-видимому, никакой реакции и не ждал.

– Пойдем-ка, поможешь мне на кухне, – сатир махнул рукой молодому человеку.

– Я тоже могу помочь, если нужно, – предложила Эсси.

– Нет, спасибо. Мы вдвоем справимся, – заверил ундину Симон.

Уилл последовал за ним.

* * *

Кухня у Симона тоже ничем не выделялась. Она просто была в доме, такая же неказистая и грубоватая, как черты его лица. С парой шкафов, маленьким столом и прочими базовыми атрибутами вроде раковины и посудомойки.

– Достань-ка, пожалуйста, чашки, – попросил сатир. – Сервиза на пятерых я не держу, уж извините, так что попробуй подобрать пять штук, примерно одинаковых по объему.

– Хорошо! – с готовностью отозвался Уилл и пошел шарить на полках.

– Кстати, – прозвучало за спиной, – кто твой проводник?

– У меня это все спрашивают, – усмехнулся молодой человек. – Кадер.

– Не завидую я тебе, – нахмурился Симон.

– Почему? – Уилл насторожился.

– Никогда не знаешь, что взбредет в голову джинну. Все, кто связан с желаниями, мыслят немного по-другому. Хотя и лепреконы тоже те еще ребята. Откуда Эсси взяла этих двоих – ума не приложу. Берн вроде говорил, она смышленая девочка.

Повернувшись к Уиллу спиной, он зазвенел посудой.

– А еще я ума не приложу, откуда и зачем твой Кадер взял тебя, – он поежился. – Хочешь совет?

Уилл надеялся побыстрее закончить разговор и уйти из кухни, без всяких советов. Ему не понравилось, что сатир так предвзято отнесся к его приятелям. Но портить ему настроение и отправлять под откос весь визит не хотелось, а потому он согласился.

– Ты прости, что я говорю тебе это, но людям вообще не место рядом с арикъялнами. Я имею в виду: людям, которые знают о нас. Это может плохо сказаться на твоем ментальном здоровье. Это – огромный поток информации, которая не вписывается в ваше знание о мироустройстве. Так можно и с ума сойти.

– Но люди же читают книги, в которых куча разных придуманных миров с колоссальным количеством информации о них, – решил поспорить Уилл. – И ничего, со всеми все в порядке.

– Это просто книги, – отрезал Симон. – Чернила да бумага. Одно дело читать о чем-то выдуманном, а другое – видеть, что все рассказанное происходит в реальности. Ах да! Чуть не забыл: еще тебя могут использовать. Особенно учитывая подобравшуюся компанию.

– Это вряд ли, – фыркнул Уилл.

– И ты все равно будешь чувствовать себя лишним, – сатир пропустил сказанное мимо ушей. – Тебе могут недоговаривать, отмахиваться, врать…

– Не думаю, – нахмурился молодой человек. – Никто пока такого не делал.

– Это вопрос времени. Если так – хорошо. Но однажды придется наткнуться на чей-то скелет в шкафу, и это может изрядно шокировать, – Симон широко махнул рукой, показывая масштаб.

– Я думаю, все будет в порядке. Спасибо вам большое за совет. Пока оставлю все как есть. И потом, разве я могу взять и просто все забыть? Чай Кадера, его колдовство, рассказы Эсси о Скрытых Оазисах, да даже байки Дирка? Это, пожалуй, одни из лучших моих воспоминаний за этот учебный год!

– Как знаешь, – вскинул брови сатир. – На самом деле можешь – достаточно просто попросить твоих друзей или кого-нибудь в Совете. Одно заклинание – и не будешь помнить ничего об арикъялнах. Будешь воспринимать своих знакомых как обычных людей. Но дело твое. Я просто счел нужным предупредить.

Уилл кивнул, сгребая в охапку найденные чашки. Он не желал ничего отвечать. А единственное, что ему на данный момент хотелось забыть, – это Симона с его дурацкими разговорами. В глубине души он был жутко зол и пытался понять, насколько невоспитанным нужно быть, чтобы сказать такое. Нет, прямолинейность и честность – это хорошо, он это уважал, но чтоб настолько… Кадер и Эсси его используют, видите ли! Вот уж дудки!

Но где-то в глубине души уже зашевелился змей сомнения: может быть, на деле все обстоит не так, как ему кажется? Внутренний змееныш был еще маленьким, но уже противно шипел и заставлял изрядно беспокоиться.

«Пошел отсюда!» – рявкнул про себя Уилл и мысленно пнул его ногой.

* * *

Следующие десять минут целиком состояли из приготовлений и разливания напитков по чашкам. Дирк и Симон предпочли кофе, а Уилл нашел у сатира в холодильнике апельсиновый сок. Кадеру и Эсси досталась странная смесь из трухи и травы, которая обычно лежит на самой нижней полке и стоит дешевле всего – чаем ее назвать язык не поворачивался, что бы там ни было написано на коробке. Увидев промелькнувшее на лице Кадера страдание, Уилл попытался подавить смешок, но растянутые в улыбке уголки рта выдавали его с головой. Джинн же со свойственной ему вежливостью невозмутимо отхлебнул мутную жижу. Эсси, не выдержав этой картины, повернулась к сатиру.

– Вы уже многое слышали от меня и Берна, – начала было она. – Он говорил, вы виделись пару дней назад и даже успели что-то обсудить.

– Да, успели. И, честно говоря, я не понимаю, что за бурную деятельность вы тут развели, – тихо процедил сатир. – Могли бы просто взять и наплевать.

В его голосе угадывалось раздражение.

– Будь это одно письмо, пусть даже пришедшее всем арикъялнам в округе – мы бы наплевали, – возразил Дирк.

– Да хоть сколько, – проворчал Симон. – Просто не обращайте внимания. Мало ли что хулиганам в голову взбрело.

– Легко сказать, – вздохнул Кадер.

– И сделать тоже несложно, – отрезал сатир.

– Согласен. Но, допустим, мы не собираемся игнорировать происходящее. Что нам тогда, по-вашему, стоит предпринять? – вкрадчиво поинтересовался Дирк.

– Не знаю, – глухо отозвался Симон. – Это касается только вас. Мне без разницы, все равно уеду в январе. И тогда мне уж точно будет наплевать на всякие бумажки. Советую вам тоже двигать отсюда подальше. Проблема будет здесь, а вы – там.

– Уже пробовала, – возразила Эсси. – К сожалению, не получилось. В Вене мне все равно пришло письмо.

– Вена – это всего три-четыре часа пути. Мысли глобальнее, – его лицо выражало крайнее недовольство тем, что ему приходится объяснять такие, на его взгляд, очевидные вещи. – Переезжай в какую-нибудь соседнюю страну, туда за тобой точно никто не потащится, если сама не потащишь. Я вот в Италию возвращаюсь. Совет уже предупредил, разрешение получено, все подготовлено.

– А если я не хочу уезжать? – запротестовала она. – Я тут выросла, это мой дом!

– Дело твое, – он нахмурил брови. – Но если того требуют обстоятельства, порой можно и расстаться с чем-то.

«Если того требуют обстоятельства, порой можно и убраться в комнате»,– мысленно передразнил его Уилл. Он все еще сердился на сатира. По сравнению с ним даже Дирк теперь казался ему просто душкой.

– Но разве не этого хочет тот, кто присылает письма? – Эсси по-прежнему не желала соглашаться с доводами.

– Мне кажется, он уже достиг всего, чего хотел. По крайней мере, вы все всполошились, а это значит, эффект был хотя бы частично, но получен.

Дирк поскреб затекшую ногу, параллельно пытаясь не пролить на нее горячий кофе. То ли этот сатир куда интереснее, чем кажется, то ли он разучился думать.

– Но ведь он добился своего и в отношении вас, – заметил лепрекон. – Эсси недавно пришел ответ из Совета: Анна уехала отсюда на месяц-два, а может, и больше. А теперь и вы собираетесь покинуть эти края. Говорите, что стоит взять и наплевать, но тем не менее вас это беспокоит.

– Ничего меня не беспокоит! – взвился Симон. – Я же уже сказал: это просто совпадение. Так сложились обстоятельства. Мне давно надоело торчать здесь. Этот облик себя изжил. А я еще в конце прошлого века мечтал работать в одной крупной итальянской страховой компании. Но не вышло, и мне пришлось переехать сюда и потерять кучу времени. Скоро уже четверть века пройдет. Пора заканчивать с Симоном и брать новое имя. В другой стране. И делать то, что давно хотел. Только сначала надо снова сдать экзамены.

Лепрекон прикрыл глаза. Неплохо. По крайней мере, он вывел сатира на откровенность. Он поймал себя на мысли, что ему нравится помогать Эсси искать истину. Возможно, если не отступаться – они обнаружат того, кто стоит за письмами. И за парочкой этих наемных мерзавцев, мать их через кровать. Ну, или он обнаружит в одиночку, потому что после того, как он сдаст Кадера, вряд ли его будут рады видеть в этой компании.

– Это правильно, я думаю, – одобрил слова Симона Кадер. – А то так можно долго решаться и собираться. Я до того, как приехал сюда работать, лет пять занимался невесть чем, себя уговаривал.