Текст книги "Облачные дороги"

– Что мы будем делать? – обеспокоенно спросил Корень.

– Возвращаться, – сказал Камыш. Он вздохнул: – Придумаем что-нибудь еще. Или пойдем трудным путем.

Песня встала, взяла Елею за запястье и потянула, поднимая ее на ноги.

– Пойдем, поешь чего-нибудь.

Камыш и Корень поплелись за ней. Звон и Лун какое-то время сидели молча. Затем Звон встал и расстроенно сказал:

– Пойду внутрь, зажгу лампы. Не могу думать, когда темно.

Лун кивнул. Когда Звон ушел, Лун встал, ища свою рубаху, и обнаружил, что кто-то смыл с нее соленую воду и мох и повесил сушиться на стуле. Он натянул ее и вернулся на диван, чувствуя себя подавленно. Он рассчитывал на то, что их план сработает, рассчитывал, что двор сможет переехать относительно быстро и он сможет оставить их, Сквернов и свое собственное замешательство позади.

Во двор вошла голубая арбора. Лун уставился на нее и лишь затем понял, что это Нефрита. Он впервые видел ее в таком обличье. Она была такой же высокой и стройной, а ее чешую украшал тот же сине-серый узор, но чешуйки выглядели мягче и были больше похожи на кожу земной женщины, чем на шкуру раксура, хотя, возможно, так просто казалось в тени. Ее крылья исчезли, а грива стала меньше, она больше не доходила до плеч и скорее напоминала мягкие гребешки, чем шипы. Нефрита поколебалась, а потом мрачно сказала:

– Полагаю, Елея уже все рассказала.

Он кивнул, чувствуя себя неловко.

– Ты сделала все, что могла. Они все равно могли не согласиться, даже если бы на них не напал Скверн.

– Я знаю. – Она подошла и села на край дивана, удрученно и язвительно добавив: – Я сказала им, что если бы нас здесь не оказалось, то урон от нападения Скверна был бы намного хуже. Но, думаю, они заметили изъян в моих аргументах.

Лун отвернулся, криво усмехнувшись:

– Ну не такой уж и большой изъян. – Он помедлил, рассеянно проводя рукой по подушке. – Я хотел поблагодарить тебя за то, что вытащила меня из моря.

Он просто хотел проявить дружелюбие, но Нефрита напряглась.

– Я поступила бы так же для любого члена двора.

«Ну и ладно», – подумал Лун. Он надеялся просто поговорить с ней по душам, хотя и сам не понимал почему. Но кое-что ему нужно было уточнить:

– Она что-нибудь попросила? Та островитянка, что нам помогла? – Если Нефрита не сдержала свое слово, то Лун должен был найти эту женщину и сам обо всем позаботиться… и при этом надеяться, что она не попросит ничего сложного, чтобы он мог выполнить обещание до того, как они улетят.

Но Нефрита сказала:

– Она ни о чем не просила, поэтому я дала ей одну из жемчужин, маленькую. Энделла-лиани сказала, что ей этого хватит, чтобы купить собственную сеть для плавучего сада и новый дом для своей семьи. Еще одну я отдала капитану летающей лодки, чтобы он продал ее и поделил выручку между членами экипажа.

Значит, об этом она уже позаботилась. Луну следовало бы закрыть рот, но он сказал:

– Щедро.

Нефрита бросила на него взгляд, который он не смог прочесть.

– Ты же консорт.

Раз уж дело пошло к ссоре, они могли ускорить это дело. Он сухо сказал:

– Я – дикий одиночка с плохой родословной.

– Так сказала Жемчужина, а не я. Я… – Она собралась с духом. – Для меня будет честью, если ты станешь моим консортом, но я, по всей видимости, не имею ни малейшего понятия, как это сделать.

Оторопев, Лун посмотрел на нее:

– Э-э-э…

Нефрита с досадой покачала головой:

– Я знаю, как это делается в теории. Я пыталась оставлять тебе дары – все традиции диктуют это делать. Но традиции ничего не говорят о том, как поступать, если консорт их не принимает. – Она беспомощно всплеснула руками: – Сам посмотри, даже сейчас – вот что ты делаешь?

Лун поймал себя на том, что он неосознанно отодвигался от нее все дальше, на другой конец дивана.

– Я не… – Он знал, что должен ей объяснить, но облечь его инстинкты в слова было непросто. – Жизнь научила меня, что принимать подарки – плохая идея. В незнакомой ситуации ты не знаешь, к чему это тебя обязывает. Особенно если речь идет о… – Он отбросил несколько пришедших на ум слов и наконец сказал: – Брачных играх.

Нефрита молча осмысливала услышанное. Наконец она сказала:

– Я знаю, что мне следовало подождать. Утес говорил, что ты даже не слышал о раксура до того, как он тебя нашел. – Она вздохнула: – Будь наш двор сильным, у нас было бы несколько выводков консортов и королев-сестер и мы бы все росли вместе. Я бы знала, кого хочу и примет ли он меня. И я бы знала, что делать, даже если бы мне пришлось сражаться за него с другими королевами. И, по крайней мере, мне было бы к кому обратиться за советом. – Она хмуро покачала головой: – Я уже много, много циклов не могу ни о чем поговорить с Жемчужиной. – Потом она удрученно добавила: – Утес сказал, что нам с тобой нужно просто переспать, подраться, выяснить отношения и успокоиться.

Это было неудивительно.

– Он и мне дает паршивые советы.

– Утес думает, что он в ответе за все произошедшее. Мы потеряли слишком много воинов и консортов в сражениях, сначала – когда гатенцы попытались захватить наши земли, а потом когда сарды напали на двор Медного Неба и мы встали на их защиту. Оставшиеся консорты… Я была еще ребенком, а Жемчужина не захотела принять их, потому что они были консортами Смоли. Так что они отправились к другим дворам. Цветика сказала, что все произошло так постепенно: болезни и мертвые выводки, все шло наперекосяк одно за другим; и всякий раз, когда случалась очередная катастрофа, они были так заняты ею, что никто не видел, к чему все идет. К тому времени Утес уже покинул двор и один отправился в путешествие. Он не возвращался до тех пор, пока не умер Дождь, последний консорт Жемчужины, но тогда было уже поздно. – Она посмотрела на Луна и долгое время молчала. – Знаю, то, что я рассказала, звучит не очень заманчиво, но… Ты не хочешь присоединиться к Туману Индиго?

Лун неловко пожал плечами, не желая отвечать. Но ему казалось, что она говорила честно, и было бы неправильно не ответить ей такой же откровенностью.

– Не думаю, что мне найдется среди вас место. – Ну вот, снова эти слова. День, когда ему больше никогда не придется их произносить или слышать, станет одним из лучших в его жизни.

– Ты бы хотел снова жить с земными созданиями? – спросила она, а затем быстро добавила: – Я не говорю, что это плохо. Просто… необычно.

– Я бы хотел жить там, где мне не придется прятаться. – На этом желание Луна говорить откровенно иссякло. – И вообще, какая разница, чего я хочу? Жемчужина приказала мне уйти.

– И ты отказался, – ожесточенно произнесла Нефрита.

– Я обещал Утесу, что останусь, пока двор не переедет. – Лун вздохнул. Они могли говорить об этом всю ночь, и это ничего бы не изменило. – Если, конечно, я вообще столько продержусь. Воины не позволят мне просто так ослушаться ее приказа, и я не могу сражаться со всеми сразу.

Нефрита тихонько зарычала. Хотя он думал, что ее гнев направлен не на него, по его спине все равно почему-то побежали мурашки.

А еще ее рык разбудил Делина, который сел, осоловело моргая. Он огляделся, ища свою книгу, и нашел ее там, где ее оставил Звон – под подушкой у его ног.

Лун обрадовался тому, что их прервали, и сказал:

– Прости, что разбудили.

Делин прокашлялся:

– Я не спал, просто отдыхал. У вас приятные голоса.

У Луна еще не было возможности понаблюдать за тем, как общаются островитяне, но он уже успел понять, что Делин не любил пустых формальностей. Решив представить их друг другу как можно проще, он сказал:

– Нефрита, это Делин-Эвран-линдел.

Делин торжественно кивнул.

– Ваша встреча с наместником прошла успешно?

– Вообще-то нет. – Нефрита потыкала когтем диванную подушку. Сейчас она выглядела на удивление юной.

Лун пояснил:

– Мы хотели нанять ваши летучие корабли, и они нам отказали.

Делин положил книгу на колени.

– Зачем вам ветряные корабли, если у вас у самих есть крылья?

– Крылья есть не у всех, – сказал ему Лун. – Нам нужно как-то переместить арборов, пока Скверны не напали на колонию.

Нефрита дернулась, но не осадила его. Лун сомневался, что кто-то еще не знал, зачем они здесь, – уж об этом Скверны позаботились.

Делин задумчиво почесал подбородок.

– Наместник – не единственный, у кого есть ветряные корабли.

Нефрита подняла голову и нахмурилась, глядя на него:

– Он и Энделла-лиани сказали, что все корабли находятся в ведении торговых гильдий.

– Не все. Только большие грузовые суда. У многих семей есть свои корабли, на которых они путешествуют или торгуют мелкой роскошью. – Делин бросил взгляд на освещенный лампами дверной проем. – Нам стоит поговорить с моей дочерью. Однако будет лучше, если во дворце не увидят, как мы уходим.

Эту проблему Лун как раз мог решить. Он сказал:

– Это нетрудно.

К тому времени уже совсем стемнело, поэтому, быстро пройдя по комнатам и найдя окно, которое не просматривалось снаружи, Лун, Нефрита и Делин отправились к нему домой. Звон проводил их, напутственно прошипев:

– Будьте осторожны. И не уроните его. – К счастью, он сказал это на языке раксура.

Дом семьи Делина находился на одном из малых островов, которые парили в нескольких сотнях шагов над водой. Из окон башен лился свет, освещавший маленькие дворики и сады. Лун нес Делина на руках, медленно скользя по воздуху и надеясь, что старика не укачает. Но Делин привык путешествовать на летучих кораблях и, похоже, получал удовольствие от полета. Он постучал пальцем по груди Луна и указал на балкон большой башни на узком краю острова. Лун скользнул туда, и Нефрита, не отставая, последовала за ним.

Нефрита наказала Елее стеречь вход в их комнаты и прикрывать их отсутствие. Если наместник или кто-нибудь еще попросит позвать Нефриту, Елея должна была сказать, что она со своим консортом и ее нельзя беспокоить. Если кто-нибудь спросит, где Делин, то она должна была ответить, что он и Звон обсуждают книгу Делина и хотят закончить свои дела до того, как Делин уйдет спать. Всем остальным было приказано не попадаться никому на глаза и держать рот на замке.

На балкон падал тусклый свет, лившийся из комнаты, наполовину скрытой белыми шторами, что висели в дверном проеме. Места едва хватило, чтобы Лун смог приземлиться, не повредив крыло. Он понял, почему Делин выбрал именно этот балкон: тот выходил на море и его не было видно с доков и из окон соседей. Приземлившись, Лун поставил Делина на ноги и подвинулся, чтобы уступить место Нефрите. Нефрита аккуратно села на перила, сложила крылья и ступила на балкон.

Молодая девушка отодвинула занавеску в сторону, затем резко отпрянула и испуганно взвизгнула.

– Цыц! – шикнул на нее Делин. – Это я.

Она неуверенно замялась, глядя на него.

– Дедушка?

Делин властно махнул рукой:

– Это – мои гости. А теперь ступай и позови свою мать.

Комната с балконом оказалась кабинетом Делина. Она была меньше, чем их покои во дворце, с выцветшими на солнце подушками и портьерами. Полки были заставлены книгами и ничем не перевязанными свитками, а также декоративными горшками и резными фигурками из далеких уголков Трех Миров. Лун узнал причудливую черную посуду из империи Киш, изящную эмалированную вазу из Цинта, полированные ракушки, наверное, из какого-нибудь морского королевства. А еще в кабинете, похоже, собралась вся семья Делина. Взрослые сидели на полу на ковриках, слушая Нефриту, а юнцы и дети торчали в дверях, с любопытством глядя на них.

Нефрита села у балконной двери, а Лун встал чуть позади нее. Он все еще чувствовал себя крайне неуютно из-за того, что все вокруг знали, кто он такой. Он понимал, что его страхи бессмысленны и необоснованны, но ничего не мог с собой поделать. С Делином он такой тревоги не испытывал, но и Делин был необычным земным обитателем.

Нефрита коротко и прозрачно пересказала их просьбу, не упомянув лишь о том, что Жемчужина, возможно, ведет переговоры со Сквернами. Лун не винил ее за то, что она это скрыла. Он точно не знал, известно ли Нефрите что-то помимо их смутных подозрений, и она, похоже, не хотела верить даже им. Да и если бы островитяне такое услышали, то только безумцы согласились бы им помочь.

Как бы то ни было, Лун не понимал, что они думают о предложении Нефриты. Главой семьи была старшая дочь Делина, Элен-данар – пожилая женщина, походившая на него своим быстрым умом, видным в ее золотых глазах. Она задавала осторожные вопросы и, казалось, колебалась, но с готовностью слушала их. Ниран, что неудивительно, был явно против этой затеи.

– Ты привел их сюда? – сказал он, когда Делин привел семью в комнату. Он был слишком напуган, чтобы притворяться. Остальным взрослым явно стало стыдно за его слова. Им хотелось как-то загладить вину, и Лун подумал, что Ниран, возможно, даже сыграл им на руку.

Элен-данар постукивала пальцами по глиняному полу и задумчиво хмурилась.

– Если мы возьмем на борт столько пассажиров, то у нас почти не останется места для еды и воды. Обычно мы берем с собой много провизии, чтобы не приземляться в опасных землях.

– Вам не придется приземляться, – вставил Лун. Он чувствовал, что должен что-то сказать, пока никто не подумал, будто он что-то скрывает. – Воины могут восполнять запасы воды и носить на корабли еду.

– Тогда и корабли будут двигаться гораздо быстрее, – сказал один из молодых островитян. – Если нам вообще не придется останавливаться…

– Мы можем снабдить вас и на обратную дорогу, – прибавила Нефрита.

– Но что скажет наместник и торговый совет? – с бессильным раздражением сказал Ниран. – Они уже решили, что это слишком опасно.

– Мы не состоим в торговом совете. Они нам не указ, – твердо сказал Делин. Среди остальных послышался одобрительный ропот.

Все еще находясь в глубоких раздумьях, Элен-данар сказала:

– Думаю, вы поведали нам все, что нужно. Теперь мы должны все обсудить между собой.

Нефрита склонила голову, принимая ответ.

– Завтра мы покинем ваши острова. Если вы решите, что согласны, пришлите кого-нибудь к нам утром. – Она открыла кожаный узелок и высыпала из него семь крупных жемчужин. – Если же вы решите отказаться, то отправьте кого-нибудь, чтобы вернуть это.

Когда они летели обратно к башням дворца, Лун заметил, что на причальных платформах прямо под дворцом что-то происходит. К причалу подходила маленькая летучая лодка с фонарями на носу и корме. Около дюжины островитян бросили на борт веревки, чтобы подтащить ее. Поскольку все они были заняты, Лун решил, что их, скорее всего, не заметили, хотя цветная чешуя Нефриты все-таки блестела в свете фонарей.

Они оба приземлились на крыше над открытым внутренним двором. Лун сел на корточки и прислушался. Лампы во дворе были потушены, но из дверных проемов еще лился свет, и он слышал голоса Звона и Песни. Он кивнул Нефрите, а затем спрыгнул во двор.

Нефрита приземлилась рядом с ним, сложила крылья и встряхнулась, укладывая гребни на место.

– Как думаешь, согласятся? – негромко спросила она.

Лун принял земной облик.

– Трудно сказать. – Он подумал, что все зависит от того, у кого в семье больше влияния и кто приведет более убедительные аргументы. Делин был явно за, Ниран – против, но вот что думали остальные, оставалось загадкой. – Они могут решить и так, и так.

Она сложила руки на груди, беспокойно подергивая шипами.

– Утес считает, что другой возможности у нас не будет. Цветика сказала, что он изначально не хотел, чтобы двор переезжал в эту колонию.

Лун помедлил, не решаясь спросить, но Утес был такой загадочной личностью, что он не мог упустить такую возможность:

– Так он поэтому так долго не возвращался ко двору? Потому что ему не нравится колония?

Нефрита покачала головой:

– Нет, он ушел, потому что его королева умерла. Ее звали Лазурь. Я ее не помню. Это случилось еще до моего рождения. – Нефрита напряглась, и Лун увидел, как ее когти впились в чешую. Не глядя на него, она резко сказала: – Я знаю, что ты хочешь нас покинуть. Если все-таки решишь это сделать, я бы хотела… Оставь меня с выводком. Подумай об этом.

Лун оторопел. Идея должна была показаться ему ужасной. Но первым делом в его голове промелькнула мысль о том, сможет ли он договориться и забрать одного из малышей… или двоих. Лучше двоих, чтобы они не чувствовали себя одиноко. Но он не мог вырастить их сам по себе, и его безумная надежда резко оборвалась. «Не будь глупцом», – подумал он. Даже будь это возможно, двух птенцов, воспитанных за пределами двора, заклеймят одиночками, и им придется либо жить отшельниками, либо вымаливать разрешение поселиться в колонии.

Нет, так поступить было нельзя. Он упал духом и подумал, не это ли чувствовала Скорбь – эту потребность не быть одной, настолько сильную, что она могла заставить ее сделать все, что угодно. «Почти все». Сама мысль об этом была ему неприятна.

Но перспектива оставить выводок на воспитание в Тумане Индиго тоже не казалась такой уж заманчивой. Рано или поздно двор договорится с кем-нибудь и получит новых консортов, и выводок Луна потеряет свою важность. А если что-нибудь случится с Нефритой, выводок останется на милость Жемчужины.

В тот миг ему стало предельно ясно, что он не хочет стать отцом детей, если не сможет быть рядом и убить всё и всех, кто будет им угрожать.

Он мог бы попытаться объяснить это Нефрите, но после того, что случилось в прошлый раз, когда он отказался дать женщине ребенка…

– Я подумаю об этом, – сказал он и понял, что его голос прозвучал виновато.

– Нет, ты не обязан отвечать… – начала было Нефрита, но внезапно замолкла.

Из комнат до них донесся новый голос. Лун напряг слух и понял, что это Энделла-лиани.

«Это точно не совпадение».

Он прошептал:

– Они нас видели.

Нефрита раздраженно зашипела:

– Будем надеяться, что они заметили нас только на обратном пути. – Она схватила его за запястье и потащила через двор к двери.

Все остальные были уже там: Елея и Звон стояли во внутреннем дверном проеме вместе с Энделлой-лиани, словно они только что вошли. Песня и Камыш сидели на подушках на полу, а Корень в своем крылатом обличье свисал с потолка. Он увидел их, спрыгнул на пол и принял земной облик, оставив на глиняном потолке огромные борозды от когтей.

Энделла-лиани, похоже, не удивилась, увидев их. Она сказала:

– Простите, что беспокою вас. Часовому у причальной платформы показалось, будто он увидел что-то в воздухе, и я хотела убедиться, что это был кто-то из вас.

– Да, мы… Эм-м, нам захотелось полетать. – Нефрита улыбнулась, стараясь не обнажить зубы. – Брачные игры у нас такие.

Луну даже не пришлось притворяться, что он смутился. Он осторожно высвободил свою руку из ее хватки, подошел к скамье и сел на нее. Нефрита нарочно так сказала, чтобы их не стали расспрашивать дальше. С некоторыми земными расами такая уловка бы не сработала, но для островитян объяснение, очевидно, оказалось идеальным. Энделла-лиани снова извинилась, уже пятясь из комнаты. Елея бросила на Нефриту изумленный взгляд, а затем вышла вслед на Энделлой-лиани.

Остальные не издавали ни звука, и Лун вдруг понял, что они пялятся на него. Звон вытянул шею, чтобы убедиться, что Энделла-лиани ушла и ничего не услышит. Затем он с надеждой повернулся к Луну:

– Вы что, правда?..

Нефрита ощетинилась шипами, а Лун выбежал из комнаты.

Лун вылез из окна и взлетел на крышу. Сев, он стал смотреть на облака, пересекавшие ночное небо, и на нескончаемое колыхание моря. Ветер становился прохладным, а тростниковая крыша не удерживала дневное тепло. Когда он услышал, что остальные улеглись спать, то, поддавшись порыву, спустился вниз по стене и вернулся внутрь.

Они погасили все лампы, но в ближайшей ко внутреннему дворику комнате он увидел лишь один спящий силуэт. Лун слышал других своих спутников и решил, что у выхода на причальную платформу дежурит Камыш, а все остальные спят в соседней комнате.

Звон сел и сказал:

– Сюда.

Лун помедлил. Звону стоило остаться с другими воинами, и Луну не следовало поощрять его попытки отделиться от остальных. Но потом он подумал: «А, забудь». Он не знал, куда отправится после того, как покинет Туман Индиго, и не собирался отказываться от чьей-то дружеской компании, пусть даже и всего на одну ночь. Он принял земной облик, а Звон тем временем подвинулся.

Когда Лун растянулся на подушках, Звон прошептал:

– Прости за то, что я ляпнул. Мне не стоило этого говорить.

Лун лег на бок, ерзая, чтобы примостить косточку таза на что-нибудь мягкое.

– Все в порядке.

– Я просто… Мы все надеялись…

Лун раздраженно стиснул зубы:

– Не нужно ни на что надеяться. Когда двор переедет, вы получите консорта из Звездного Сияния.

Звон горячо зашептал:

– Не хочу я консорта из Звездного Сияния, который будет задирать нос и вести себя так, словно он делает нам большое одолжение тем, что снизошел до нас. Я тебя хочу.

Лун повернулся на другой бок и сел. Склонившись над Звоном, он прошипел:

– Меня вы не получите.

Звона воспитывали не воином, и он не уступил сразу же, как это сделали Корень и Камыш. Он чуть отпрянул, на миг проявляя покорность, но затем сразу же требовательно спросил:

– Почему нет?

Рассерженно зарычав, Лун сдался и снова лег. Даже если остальные и не услышат, о чем они говорят, им может стать интересно, почему они рычат друг на друга.

– Утес и не собирался меня оставлять. Ему просто был нужен хоть какой-нибудь консорт, чтобы остальные согласились перевезти двор. Ты и Цветика и так это знаете.

Звон настойчиво возразил:

– Мы этого не знаем, и ты не знаешь, что думает Утес. Никто не знает, что думает Утес.

Лун стиснул зубы:

– Если не замолчишь, я тебя укушу.

Он не знал, поверил ему Звон или нет, но тот хотя бы перестал говорить.