Текст книги "Облачные дороги"

– Бегите туда! – Арборы, ошеломленные, встали, и Лун подтолкнул Толка, чтобы тот сдвинулся с места. – Сейчас же! На первом же повороте бегите вниз!

Мечта как раз выбралась из камеры, за ней лезли Хват и Душа. Лун вытащил их наружу и подтолкнул к остальным. А затем он побежал за ними, не сводя глаз с темного силуэта.

Толк первым добрался до открытого прохода в стене, где находился поворот к длинному спиральному спуску вниз, который проходил через весь улей. Он оглянулся на Луна, ожидая указаний. Лун махнул ему рукой, чтобы он бежал дальше.

Потом он ощутил порыв ветра за спиной. Лун кувырком перекатился вперед и приземлился на корточки. Ранея была всего в десяти шагах от него – сложив крылья, она собиралась приземлиться на уступ. Он бросился вперед и извернулся, чтобы полоснуть ее по груди когтями ног. Она неуклюже отшатнулась назад и рухнула с уступа вниз. Лун отскочил от потолка и нырнул в проход, ведущий вниз.

Память не подвела его, и он оказался на длинной спирали. Она уходила вниз, ко дну улья, и он слышал топот арборов, бежавших примерно в трех поворотах впереди него. Прыгая от стены к стене, Лун почувствовал знакомое давление в груди и подумал: «Это она – она пытается заставить меня перевоплотиться». Ранея была наполовину королевой, и она обладала способностью королевы раксура, но не такой развитой, как у двоих дакти-наставников. Если ей удастся подчинить его, ему конец. Но Лун должен был отвлекать ее, чтобы она не сосредоточилась на арборах.

Он догнал их на пятом повороте и, спрыгнув на пол, побежал рядом.

– Что это за тварь? – задыхаясь, спросила Душа. – Что это за Скверн такой?..

– Еще одна полукровка, наполовину прародительница, наполовину королева.

Душа бросила на него полный ужаса взгляд. Бежавший впереди Толк выдохнул:

– А я-то думал, что хуже уже некуда.

«О, хуже может быть всегда», – подумал Лун.

– Просто беги.

За следующим поворотом проем во внешней стене сиял теплым дневным светом. Игла и Мечта добрались туда первыми и выскочили наружу; остальные арборы последовали за ними.

Лун подумал: «Проклятье, ничего не выйдет». Они все еще находились слишком высоко. Арборы не могли спуститься сами. Лун бросился за ними.

Проем выходил на широкую площадку, выступавшую из стены улья, откуда открывался вид на колоннаду и обвалившиеся стены главных врат, которые вели в разрушенный город. Чуть дальше виднелся изгиб реки и каньон, затянутый резкими дневными тенями.

– Не сюда, назад!

– Нет, нет, смотри! – Игла схватила его за руку, подпрыгивая от радости. – Это же Нефрита!

– Что? – Лун обернулся. Нефрита и несколько окрыленных как раз пролетали над верхушкой улья. Их чешуя была покрыта какими-то пятнами, и Луну понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что они обмазаны металлическим илом.

Мечта и Хват хором издали истошный вопль. Нефрита резко развернулась в полете и повела остальных в крутое пике, направляясь к ним. Окрыленные разлетелись веером, окружив их, а Нефрита с глухим стуком приземлилась на площадку. Ее чешуя была покрыта пятнами металлического ила. Она выглядела уставшей, разъяренной и прекрасной.

– Лун…

Лун надеялся, что она не ждет от него подробных объяснений, потому что времени у них не было.

– Скорее, она уже близко! Забирайте арборов!

Нефрита повернулась к воинам:

– Выполняйте! Отнесите их в наше укрытие!

Флора и Виток нырнули вниз и на лету подхватили Иглу и Пользу. Вьюн, Песня, Песок и Звон приземлились, чтобы забрать остальных. Звон схватил Душу.

– Ты разве не с нами? – запыхавшимся от страха и возбуждения голосом спросил он Луна.

– Пока нет. – Лун покачал головой: – Лети, уноси ее отсюда.

– Я объясню по пути, – сказала Душа Звону, обхватив его руками за шею.

Когда Звон нырнул вниз с платформы, Нефрита сказала:

– Кто уже близко?

Он ответил:

– Прародительница, полукровка вроде того дакти-наставника. Она отчасти королева. Нам нужно ее убить.

Нефрита зашипела, ощетинившись шипами:

– Она что, пыталась…

Лун услышал позади свист рассекаемого воздуха и быстро присел. Ранея ворвалась в проход, увидела Нефриту и сразу же бросилась на нее. Нефрита отшатнулась и едва успела приготовиться, как Ранея столкнулась с ней. В яростной борьбе они покатились по платформе. Лун прыгнул Ранее на спину, но та отшвырнула его назад крылом, и он упал на платформу. Перекатившись, он поднялся на ноги как раз в тот миг, когда Нефрита и Ранея расцепились.

Он со страхом посмотрел на Нефриту, но она стояла, согнув ноги, шипя и обнажив клыки, побитая, но не раненая. У Ранеи на обоих плечах зияли рваные раны, а на ее черной чешуе виднелись пятна крови. Она довольно оскалилась, глядя на Нефриту и раздув челюсть, чтобы продемонстрировать ужасающий ряд зубов.

– Ну брось. Мы же родня. Мы должны быть друзьями.

Нефрита оскалилась в ответ:

– Я вырву твою утробу и сожру ее. – Затем она бросилась вперед, метя Ранее в горло.

Они свалились с платформы, похожие на яростный, рычащий клубок крыльев и хвостов. Лун нырнул вслед за ними и подлетел, пытаясь разодрать крылья Ранеи. Та не могла заставить Нефриту перевоплотиться – Жемчужина говорила, что королевы раксура не способны провернуть такое друг с другом, – и у Луна пока получалось ей сопротивляться, но он был готов поспорить, что воинам это не удастся.

Сцепившиеся Нефрита и Ранея упали совсем низко и вот-вот грозили врезаться в стены разрушенного города. Лун заорал:

– Нефрита, в сторону!

Нефрита вырвалась, и Ранея заложила вираж, отлетая прочь. Она задела и сбила верхушку колонны, а затем поймала воздушный поток и взмыла вверх. Лун остался рядом с Нефритой, кружа вокруг нее, пока она снова не встала на крыло и не взлетела. Ранея оказалась выше, но это не давало ей большого преимущества – она могла приблизиться только к кому-то одному из них, а второй тем временем мог напасть на нее сзади.

– Нужно попытаться загнать ее на вершину улья, – сказала Нефрита, взмыв к нему по спирали. – Остальные сейчас…

Дальше Лун не услышал, поскольку Ранея снова спикировала на них, направляясь к Нефрите. Лун скользнул к Ранее с бока и ударил ее когтями по лицу. Она повернулась к нему, вереща, и он пнул ее в живот, пытаясь подцепить когтями чешую. Она царапнула когтями по его ногам, почти схватив их, но тут же отпрянула, когда Нефрита ударила ее снизу. Лун вывернулся, и она больно процарапала его крыло. «Пожалуй, достаточно», – подумал он, решив, что если до этого она была недостаточно взбешена, чтобы погнаться за ним, то теперь-то уж точно не удержится от этого. Он полетел прочь, направляясь к улью, и Ранея бросилась за ним.

Лун устремился вверх, и под ним замелькала золотисто-коричневая поверхность улья. Он чувствовал, что Ранея почти что дышит ему в затылок, и рискнул оглянуться. Она почти настигла его, но и Нефрита не отставала, раня ее со спины когтями.

Лун взмыл над куполом улья. Тот был шириной в несколько сотен шагов и под крутым углом сходился к большому отверстию в центре, которое вело вниз, в колодец.

«Хорошо, а где же остальные?»

Затем он заметил знакомый блеск золотой и темно-синей чешуи. Жемчужина и четверо воинов кружили над верхушкой улья, удаляясь от него, и последний воин бросил в отверстие очередной глиняный кувшин, чтобы еще больше распалить внизу пожар и хаос.

Жемчужина, похоже, заметила Луна и увидела, кто его преследует. Она резко развернулась и стрелой устремилась к нему.

Лун закричал ей:

– Она наполовину королева. Она может заставить воинов превратиться!

Жемчужина что-то пронзительно крикнула окрыленным. Те тут же накренились вбок и повернули прочь от улья.

Ранея увидела Жемчужину и закричала от ярости, осознав, что ее намеренно заманили в ловушку. Жемчужина пикировала на нее сверху, стремительно и неумолимо, а Нефрита мчалась к Ранее снизу. Вместо того чтобы броситься на одну из них, Ранея ушла в сторону и всем своим весом врезалась в Луна.

Удар оглушил его. Он упал на крышу улья, затем скатился вниз по уклону и перевалился через край проема.

Секунду он не мог собраться с мыслями, а затем понял, что падает сквозь дымную пелену прямиком в гущу другой схватки – между жужжавшими двеями и ревущим кетелем. Он сложил крылья и пронесся мимо, едва не задев одного из двеев. Оказавшись внизу, в безопасности, Лун расправил крылья и заложил круг, чтобы улететь. Посмотрев наверх, все еще немного оглушенный, он подумал: «Нет, обратно мне не вернуться».

Над ним, в заполненном дымом колодце, двеи нападали на кетеля, стремительно подлетая к нему со всех сторон и заставляя его крутиться в воздухе. Их крылья порхали так быстро, что были похожи на размытые белые пятна. Их пронзительное жужжание оглушало. Попавший в колодец кетель оказался в ловушке – он не мог ни увернуться от них, ни сбежать. Он врезался в стену улья, и целый кусок платформы рухнул вниз, на пылающее дно. Хвостом он сбил одного из двеев, но их было слишком много.

Лун повернул к стене улья, направляясь к проходу, по которому они с арборами выбрались наружу. Но прохода больше не было. Вся та часть улья обрушилась, и он больше не мог найти выход. «Ну хоть бы раз хоть что-нибудь бы пошло как надо», – раздраженно подумал он, ища, куда бы приземлиться.

Окно в комнату Ранеи было все еще цело. Лун извернулся, чтобы избежать столкновения с еще одним разъяренным двеем, и приземлился на край окна. В комнате по-прежнему находились только мертвецы, в воздухе висел дым. Одним прыжком Лун очутился у шахты и посмотрел вниз. Он все еще видел где-то внизу пятно дневного света. Свесившись с края и держась за него когтями одной руки, Лун приготовился спрыгнуть. Затем он замер.

Он почуял запах раксура. Принюхался, чтобы в этом убедиться. А затем кисло подумал: «Ну здорово, еще полукровки».

Лун стал спускаться вниз по стене, впиваясь когтями в упругий материал и следуя за запахом. В шахте были отверстия – дверные проемы, по размерам подходившие двеям, и проемы, закрытые планками с щелями, пропускавшими свет и воздух, но за ними все было пусто.

Он спустился на добрую сотню шагов, когда услышал скребущие звуки и отчаянное пыхтение, словно кто-то попал в ловушку и пытался вырваться. Звуки доносились из одной из комнат с щелями, и Лун свесился вниз, чтобы заглянуть внутрь.

Обитатели комнаты отскочили назад и зашипели на него.

Он был настолько уверен, что увидит дакти-наставника или даже дюжину дакти-наставников, что в первый миг даже не понял, кто перед ним. Их было трое – чешуйчатые, крылатые и хвостатые, похожие на птенцов раксура. Самый крупный из них был Луну не выше пояса. Двое были черными, как Скверны, но одна была ярко-зеленой с бледно-желтым узором на чешуе, похожим на паутинку… «Идиот, – подумал Лун. – Это и были птенцы раксура. Маленькая королева и два консорта. Королевский выводок из Медного Неба. Утес говорил, что его знакомили с маленькой королевой, а Цветика думала, что у них подрастают два консорта».

– Вы из Медного Неба?

– Возможно! – Шипы маленькой королевы встопорщились, и она гневно вперилась в него взглядом. Камера была небольшой, а дверной проем в стене закрывала тяжелая мембрана. Королева и консорт побольше пытались прорвать ее когтями. – Ты кто такой?

– Я – Лун из Тумана Индиго. – Он вонзил когти в щели между двумя планками и потянул, навалившись всем весом. Планки оторвались, и Лун свалился в шахту. Пролетев значительное расстояние, он смог ухватиться и снова забраться наверх. Повторив те же действия, он расширил дыру и залез в нее. Три птенца прижимались друг к другу и настороженно смотрели на него. Лун спросил: – Другие с вами были?

– Других забрали, – все еще гневным тоном сказала королева. – Остались только мы.

Шипы консортов, похожих на миниатюрные копии его самого, топорщились от страха. Крылышки самого маленького из них на вид были слишком маленькими, чтобы выдержать его вес. Лун спросил:

– Вы все умеете летать?

Королева огрызнулась:

– Мы не бросим Горького!

– Я вообще никого не брошу. – Он просто хотел знать, кого из них нельзя будет уронить. – Вылезайте, нам нужно уходить.

Горький – видимо, так звали самого маленького консорта – неуверенно подался вперед, принюхиваясь. Что бы он ни учуял, его это, похоже, приободрило, потому что он вдруг прыгнул Луну на грудь. Лун поймал его и сунул под крыло, сказав:

– Держись. – Горький уверенно вонзил когти в чешую Луна.

Королева и консорт постарше переглянулись, пришли, по-видимому, к какому-то решению и прыгнули на Луна. Он подхватил их, прижал к груди, и они вцепились в него когтями. Было неудобно, но он мог потерпеть.

Качнувшись, он вылез из камеры и начал спускаться вниз, двигаясь настолько быстро, насколько мог.

– Плохой арбор не давал нам меняться, – недовольно сказала королева, прильнув к его воротниковому гребню.

– Я знаю. Теперь он мертв, – сказал ей Лун. – Как вас зовут?

Она взялась за него поудобнее, подумала немного и решила сказать:

– Меня – Стужа. А это Шип и Горький.

Уткнувшись лицом Луну в грудь, Шип сказал:

– А она мертва? – Горький, прятавшийся у Луна под мышкой, задрожал. Было очевидно, кого они имеют в виду.

– Я не знаю, – сказал Лун, решив, что в их положении лучше говорить правду, какой бы суровой она ни была. – Надеюсь, что так.

Шип молча принял сказанное. Горький что-то неразборчиво прошептал. Видимо, переводя, Шип сказал:

– А где твоя королева?

Стужа понюхала шею Луна и доложила:

– У него нет королевы.

– Почему? Что с ним не так? – поинтересовался Шип.

– Этот вопрос все еще открыт, – сказал Лун. Он выполз из дымной завесы и почуял запахи пыли, камней и кисловатого мускуса двеев. Теперь, когда он посмотрел вниз, то смог увидеть, что шахта завершается комнатой, освещенной вечерним солнцем и усыпанной холмиками песка. – А теперь тихо.

На удивление, они послушались. Лун добрался до конца шахты и свесился вниз, осторожно заглядывая в комнату. Она была пуста, один проход вел в темные глубины улья, а второй выходил наружу. Лун даже видел сквозь него часть полуразрушенной стены мертвого города. Он лишь надеялся, что там их ничего не поджидало.

Лун спрыгнул на пол и направился к освещенному солнцем проходу. Он почувствовал движение воздуха позади лишь за миг до нападения. Ему стоило повернуться и уклониться, но тогда он бы подставил под удар грудь и троих птенцов. Так что вместо этого Лун поднял шипы и бросился вперед. Но это оказалось ошибкой.

Ранея ударила его в спину с такой силой, что его отбросило вперед, почти к самому выходу. Лун упал на четвереньки, а птенцы покатились по полу. Он заорал:

– Бегите!

Стужа схватила Шипа, Шип схватил Горького, и они выскочили из прохода на свет. Лун извернулся, но Ранея приземлилась на него прежде, чем он успел подняться на ноги. Он позволил ей опрокинуть его на спину, опустил голову и слепо попытался вонзить когти ей в лицо, выцарапать глаза и подтянуть обе ноги, чтобы распороть ей брюхо. Рыча, она драла его когтями в ответ, и они покатились по усыпанному песком полу. Он почувствовал, как когти на его пятках пронзили ее чешую и вошли в мягкую плоть. Ранея закричала и сбросила его с себя. Спотыкаясь, Лун бросился вниз по коридору, через проем наружу, прямиком на яркий солнечный свет и в открытый двор, окруженный разбитыми колоннами. Он не видел птенцов, но они не могли убежать далеко. Лун расправил крылья и присел, намереваясь взмыть в воздух и увести Ранею прочь от них.

Вдруг он почувствовал на левом крыле цепкую хватку. Ранея надавила, и раздался хруст.

Лун закричал скорее от неожиданности, а не от боли. Он рухнул на землю, согнувшись, и почувствовал, как заскрежетали его кости, когда крыло выгнулось назад под неестественным углом. Затем нахлынула боль, и он ощутил, как растет давление в груди. «О нет». Она принуждала его перемениться. Лун воспротивился, от усилия сжав кулаки так, что когти вонзились в его собственные ладони. Затем Ранея снова выкрутила крыло, и боль затмила все его мысли.

Он очутился на земле, в земном облике, глядя на нее снизу вверх. На него волнами накатывали конвульсии и нестерпимая боль, казалось, что половину его тела рвут на части. На этот раз крик Луна был похож на глухой стон. Сломанные кости крыла трансформировались в переломы в его земном теле, повредив весь левый бок, руку, ключицу, ребра и плечо.

Ранея стояла над ним, и из рваных ран по всему ее телу капала кровь. Со злорадным удовольствием она зашипела и сказала:

– Как думаешь, что бы сказали твои королевы, если бы знали, что я обрушила все эти беды на их двор из-за тебя?

Его глаза слезились, но сквозь пелену Лун разглядел изогнутую стену улья за ее спиной и два силуэта, пикировавших к ним сверху, – один золотой и один голубой.

– Спроси их сама, – выдохнул он.

Ранея обернулась. Нефрита и Жемчужина ударили ее одновременно, оторвав от земли, пронеся над головой Луна и впечатав в колонну. От удара Жемчужину отбросило в сторону, но Нефрита удержалась и вместе с Ранеей упала на землю. Нефрита приземлилась на спину, Ранея оказалась сверху. Но королева Сквернов вдруг попыталась вырваться, визжа, и Лун увидел, что когти Нефриты впились ей в спину и глотку. Жемчужина резко поднялась на ноги и прошагала к ним. Она развела крылья Ранеи, поставила ногу ей на спину и обеими руками схватила за голову. Затем послышался явственный хруст и треск разрываемой плоти.

Лун смог побороть беспамятство ровно настолько, чтобы увидеть, как Нефрита скинула с себя безголовое тело и, пошатываясь, поднялась на ноги, стряхивая кровь с шипов и гребней на голове.

«Вот и все», – подумал он и позволил тьме поглотить его.

Глава 20

Лун знал, что его несут и что они в воздухе. Он слышал неясные обрывки чьих-то криков, рев пламени, гневное жужжание двеев. Но все эти звуки, к счастью, были очень-очень далеко.

Затем они оказались где-то в помещении. Его опустили на землю, и давление на поломанные кости резко вернуло Луна в жестокую реальность. Невыносимая боль волнами накатывала на него, и он до крови прикусил губу, стараясь не закричать.

Постепенно его взгляд прояснился, и он смог рассмотреть помещение вокруг. Он лежал на спине, на мягком песке. Над ним сходился арочный свод потолка из золотистого камня, а на стене виднелся выцветший сине-зеленый узор. Нефрита склонилась над ним с отчаянием во взгляде. По ее лбу была размазана кровь Ранеи, а на чешуе остались следы от когтей.

– Лун, я не могу позволить тебе перемениться. Ты понимаешь?

Он понимал. Он был слишком слаб, и перевоплощение в таком состоянии могло стать для него смертельным. Он хотел сказать ей, что это неважно, что он и так уже умирает, но затем вспомнил, что она не знает о птенцах.

– Где дети? – Чтобы заговорить, ему пришлось сделать вдох, и его ребра затерлись друг о друга. – Выводок из Медного Неба…

– Они в безопасности. Жемчужина с ними, – сказала Нефрита. Ее рука приподнялась, словно она хотела коснуться его, но не смела.

Лун услышал торопливые шаги, и рядом с ним присела Душа. Толк стоял за ней, взволнованно выглядывая из-за плеча. Душа положила руки Луну на лицо, и он, должно быть, напрягся, потому что боль усилилась и снова затмила все.

Он опять смутно пришел в сознание, чувствуя, словно прошло совсем немного времени. Нефрита все еще была здесь, она сидела рядом с Душой и настойчиво говорила:

– Лун, просто расслабься. Она пытается погрузить тебя в целительный сон.

Душа в отчаянии замотала головой:

– Нефрита, я не могу. Он старше меня, очень силен и, кажется, не доверяет мне. Я могу лишь попытаться облегчить его боль. – Душа легонько нажала большим пальцем на лоб Луна, прямо над носом. Тепло разлилось по его телу, и Лун почувствовал, как его мышцы расслабились. Она спросила:

– Так лучше?

– Да… – От неописуемого облегчения он потихоньку отключился.

После все было как в тумане. Он то приходил в себя, то снова впадал в беспамятство. Его горло пересохло, першило и словно горело. Кто-то пытался дать ему воды, но Луну было слишком больно глотать. Он слышал шорохи и шаги; окрыленные то приходили, то уходили. Лун не знал, здесь ли еще Нефрита или нет.

Он услышал обрывок разговора – Звон рассказывал Душе и Толку о том, что произошло в колонии. Насколько знал Звон, арборы, окрыленные и птенцы с младенцами, что были заключены в мешках, все пришли в себя, но они ужасно ослабли, и им была нужна еда и чистая вода. Убедившись, что в колонии не осталось Сквернов, Жемчужина отправилась вслед за Нефритой и остальными по следам кетелей. Она нагнала Нефриту у разрушенного города и помогла воплотить их план – наполнить сосуды металлическим илом, чтобы поджечь улей и выкурить Сквернов наружу.

Затем где-то поблизости Лун услышал обеспокоенный голос Корня:

– Что они делают? Почему они на нас сердятся?

– Мы подожгли их улей. Ты сам-то как думаешь? – Это отвечала Флора или Виток.

– Они хотят, чтобы мы ушли? – Это была Песня.

– Они говорят, что нападут, если мы этого не сделаем. Жемчужина сказала…

– Тихо, – раздался голос Жемчужины.

Но Лун слышал достаточно. Они прятались в руинах, и двеи пытались выгнать их оттуда. Скорее всего, это означало, что со Сквернами покончено – либо их перебили, либо они разбежались, когда поняли, что владыки исчезли, а Ранея мертва.

Он открыл глаза и увидел, что Звон сидит рядом в земном обличье. Звон беспокойно склонился над ним:

– Лун, ты проснулся? Постарайся не шевелиться.

– Не… – «Не уходите», – хотел сказать он, но это было бессмысленно. Им нужно было позаботиться об арборах и птенцах. Он просипел: – Когда будете уходить, убейте меня, ладно?

– Мы никуда не уходим, и мы никого не убьем. Разве что этих проклятых двеев, если они не оставят нас в покое. – Звон поднял голову и недовольно поморщился: – Душа…

Лун вспомнил кое-что еще, о чем не знали остальные.

– Нет, я должен вам сказать…

– Лун, просто отдыхай…

– Скверны-полукровки, – смог выдавить он. – Их может быть больше. – Это заставило замолчать даже Звона. Часто останавливаясь, чтобы отдышаться, Лун повторил то, что сказала Ранея; рассказал им о том, что Джаней ушел вместе со старой прародительницей и Венрасом и что второй дакти-наставник был мертв. Лун знал, что остальные подбираются поближе, чтобы послушать, хотя мир вокруг него снова поплыл, и он не мог повернуть голову, чтобы посмотреть, кто рядом. Он закончил: – И они пришли в Туман Индиго из-за меня. Дакти-наставник знал, что я приду туда.

Наверное, они как-то отреагировали на сказанное, но от долгих разговоров силы покинули его, и Лун уже закрыл глаза. А когда он снова их открыл, то все уже ушли.

Хотя нет, не все. Рядом с ним сидела Жемчужина. Похоже, снова прошло какое-то время, потому что снаружи стемнело, а неподалеку горел костер, освещавший лишь одну сторону ее лица, оставляя вторую в тени. Ночь, наверное, была прохладной, но Луну казалось, что его кожа пылала жаром.

Он прохрипел:

– Ты убьешь меня? – Кажется, он не многого просил. Он все равно умирал, а им нужно было скоро уходить. Уж по меньшей мере они могли не оставить его на милость двеев или пустынных падальщиков.

– Занятная мысль. – Жемчужина повернула голову и посмотрела на него сверху вниз. Она была в крылатом облике, и отблески огня сверкали на ее золотистых шипах. – Ты доставил нам массу неприятностей. Нам остается либо убить тебя, либо заставить заплатить за них выводками.

– Выбери уже, и дело с концом.

Она склонила голову набок:

– И тебе даже не приходит в голову позвать Нефриту на помощь.

– Там никого нет. Все остальные мертвы. – Затем Лун подумал: «Стоп. А где я?»

Жемчужина нахмурилась и коснулась тыльной стороной ладони его щеки.

– Толк, пойди разбуди Душу.

В тот миг Лун перестал пытаться что-либо сказать. Даже он понимал, что бредит, да и любое подобное усилие причиняло ему боль.

В следующий раз он более или менее пришел в себя уже днем и услышал крик Звона:

– Утес прилетел!

«Хорошо, – подумал Лун. Утес был практичным. – Я смогу уговорить его прикончить меня».

Но затем над ним склонилась Цветика. Ее волосы все еще были спутаны и растрепаны, словно она летела с Утесом в земном облике. Она взяла лицо Луна в свои ладони и сказала:

– Лун, все хорошо. Просто расслабься.

На этот раз тьма накрыла его вместе с тишиной, и он провалился в них глубоко.

Луну снилось, что он плывет по черному морю, глубоко под водой, и никак не может всплыть на поверхность. Что-то во тьме внизу схватило его за ногу и потянуло вниз, и от толчка во сне он вздрогнул наяву и проснулся. Моргая на пыльный потолок, он резко набрал в грудь воздуха и приготовился к боли. Она пришла, но оказалась не такой нестерпимой, какой он ее помнил.

Его левая рука была согнута в локте и привязана к груди – похоже, ему не стоило какое-то время шевелить ею. Его плечо и ключица попеременно пульсировали и горели, словно ему под кожу ввели раскаленный металл, и ребра на том же боку при каждом вдохе отстреливали острой болью. Его кожа на ощупь была слишком сухой и горячей. Его одежды промокли от пота. Он осторожно подвигал ступнями и чуточку согнул одну ногу. Получилось. Наверное, это хороший знак.

– Лун, ты очнулся?

Это говорила Цветика, сидевшая поблизости. Лун немного приободрился от того, что в тот раз она ему не почудилась. Он облизал губы.

– Вроде того. – Его голос все еще звучал жалко и слабо.

– Последние три дня ты провел в целительном сне. – Цветика положила прохладную ладонь ему на лоб. От холода ему стало так хорошо, что он снова закрыл глаза. Тогда она сказала: – Мы собираемся уходить. Летучие корабли уже здесь.

Он моргнул.

– Наши корабли?

– Да. Первым управляет Ниран, и он показал Почке, как управлять вторым. – Цветика отбросила волосы с его лба. – Когда Утес очнулся и смог перевоплотиться, он решил, что лучше поскорее увезти двор подальше от колонии. Мы погрузили всех на корабли и взяли с собой столько припасов, сколько смогли спасти. К счастью, арборы уже начали готовиться к переезду, когда напали Скверны. Большая часть самых необходимых инструментов и вещей была сложена в корзины и хранилась в нижней части колонии. Утес и я полетели сюда вперед них, чтобы посмотреть, нашли ли вы украденных арборов.

Лун слышал снаружи завывания ветра, проносившегося промеж руин.

– А что двеи? Я думал, они хотели напасть на нас.

– Утес убедил их этого не делать, – с улыбкой в голосе сказала Цветика.

Где-то за спиной Луна раздался голос Звона:

– Вообще-то он сказал им, что они могут оставить нас в покое и мы уйдем сами через пару дней, или он разрушит то, что осталось от их улья, и перебьет их всех. – Звон встал перед Луном, оглядывая комнату. Его одежда запылилась, а по щеке была размазана грязь. – Мы готовы выдвигаться?

– Готовы, как никогда, – сказала ему Цветика. Она поставила себе на колени кожаную сумку и стала что-то в ней перебирать. – Нефрита уже идет?

Лун глубоко вдохнул и перекатился на здоровую руку. Спине это не понравилось – ее пронзила такая острая боль, что у Луна перехватило дыхание. Когда его зрение снова сфокусировалось, он услышал, как Цветика раздраженно говорит:

– Лун, что ты делаешь?

– Я сажусь. – Стиснув зубы, он здоровой рукой привел себя в сидячее положение. «Ой, как же больно». Его кости терлись друг о друга так, как не должны были, в его глазах потемнело, а желудок чуть не вывернуло наизнанку. Через несколько мгновений боль отошла, и он покачнулся, но смог удержаться в сидячем положении. Он осторожно выдохнул, стараясь поменьше давить на ребра. Сев, Лун почувствовал себя странно и вспомнил, что Цветика говорила что-то о трех днях. Комната оказалась больше, чем он думал, с арочным проемом, который вел в открытый двор, засыпанный обломками руин. Ветер кружил, поднимая песчаные вихри.

Звон взволнованно навис над ним:

– Просто не шевелись! Нефрита вот-вот подойдет.

В том-то и было все дело. Лун хотел доказать, что может сам дойти до кораблей, даже если ему и понадобится помощь, чтобы попасть на палубу. Он лишь надеялся, что корабли находятся где-нибудь совсем-совсем близко.

Затем Нефрита приземлилась во дворе вместе с Вьюном, Флорой и Песней. Она сложила крылья, остановилась в дверях, чтобы стряхнуть песок с чешуи, и лишь затем вошла в комнату. Взглянув на Луна, она недовольно спросила:

– Почему он сидит?

Цветика выразительно ответила:

– Потому что он еще слишком слаб, и я не могу заставить его лечь, не навредив. – Она вытащила из походного мешка покрывало и протянула его Нефрите.

– Я собирался дойти до кораблей, – сказал Лун. Ему казалось, что все вокруг происходит слишком быстро. Он уже не мог разглядеть на руках и груди Нефриты царапины, которые оставила Ранея.

– Ну конечно. – Она встала на колени, встряхнула покрывало и осторожно накинула его Луну на плечи. Оно было мягким, и от его складок пахло сладковатыми травами. – Обхвати мою шею рукой.

Он послушался, стараясь не задеть ее шипы. Нефрита поддела одну руку ему под ноги, другой осторожно прижала к себе и встала. Затем она вынесла его во двор и негромко сказала:

– Держись.

Лун покрепче обхватил ее за шею и стиснул зубы. Когда она взмыла в воздух, его тряхнуло так, что он втянул воздух сквозь зубы, но полет длился недолго, и от несильного толчка при приземлении ему было совсем не больно. Он мельком увидел веера парусов, сложенные к мачте, и толпу арборов, шатавшихся по палубе. Их когти заскрежетали по дереву, когда они поспешили уступить дорогу Нефрите. Пока она несла Луна по узкой лестнице вниз в трюм, он слышал командные выкрики Нирана, приказывавшего отчалить.

Нефрита отнесла его в ближайшую кабину и осторожно положила на постель с шелковыми одеялами и подушками. Та была изумительно мягкой, хотя и не такой теплой, как песок в руинах. Потолок и стены были обшиты темным деревом, отшлифованным до самого рисунка волокон. В прозрачную стеклянную лампу, предназначавшуюся для свечи, был забит светящийся мох, а у стен, занимая большую часть пространства, стояли корзины с вещами из колонии. Нефрита присела рядом с Луном, поправляя одеяла. Он сказал:

– Ты ведь знаешь, что Скверны пришли в Туман Индиго из-за меня.

Нефрита покачала головой:

– Не переживай из-за этого.

Лун рассчитывал не на такой ответ и попытался собраться с силами, чтобы сказать что-то еще, но в кабину вошла Цветика и сказала Нефрите:

– Все на борту, и бочонки с водой заполнены. – Корабль задрожал и покачнулся, и она ухватилась за одну из корзин, чтобы не упасть.

Нефрита гневно оскалилась:

– Если это двеи, я оторву им…

Звон нырнул в кабину и бросил груду кожаных сумок на корзину.

– Это был Утес. Он пытался приземлиться на корабль так, чтобы не снести мачту.

– Мне нужно подняться наверх. – Нефрита коснулась лица Луна: – Отдыхай.

Как будто у него был выбор. Пока Нефрита не покинула кабину, одним прыжком поднявшись по лестнице на палубу, Лун смотрел ей вслед. Два коротких усилия – чтобы сесть и чтобы удержаться, когда она несла его сюда, – вымотали его, и Лун ощутил себя так, словно снова запутался в тяжелых сетях и те тянут его под воду. Он смог выдавить: