Текст книги "Облачные дороги"

Глава 7

Они должны были отправиться к Желтому морю следующим утром на рассвете.

Луну почти не пришлось собираться. Он попросил у Тычинки небольшой матерчатый походный мешок, достаточно вместительный, чтобы сложить в него свою старую одежду и сушеное мясо с фруктами, которые он взял по ее настоянию. Больше ему было нечего взять, хотя он уже положил глаз на нож и пояс, все еще лежавшие в куче нетронутых даров снаружи его опочивальни. Конечно, в крылатом облике нож был ему не нужен, однако Лун привык носить его при себе в земном обличье. Никогда не знаешь, когда он может пригодиться. Но Лун не поддался соблазну и не взял его.

Еще затемно он полетел далеко-далеко, чтобы оказаться за пределами охотничьих угодий, и убил небольшого травоеда. Он нарочно съел больше, чем обычно, зная, что ему понадобятся силы для долгого двухдневного перелета. Когда Лун вернулся в колонию, было еще темно, поэтому он растянулся на ступени пирамиды, положил под голову походный мешок и уснул.

Серые рассветные лучи разбудили его, и, проснувшись, он увидел раксура, собравшихся внизу на одной из террас у подножия пирамиды. Утес и Цветика стояли там в своих земных обличьях, а рядом с ними собрались Звон, Елея, Нефрита и три воина, которые вчера пришли с ней в общую комнату учителей.

Лун спрыгнул с уступа и скользнул по воздуху вниз к платформе. Он приземлился как раз тогда, когда один из воинов сказал:

– Да он наверняка сбежал. Долго нам еще… – Он замолк, когда Лун опустился на плиты и сложил крылья.

– Ждать? – безжалостно закончил за него Утес. Звон глумливо усмехнулся, глядя на обидчика, Цветика нахмурилась, лицо Нефриты осталось бесстрастным, а остальные почувствовали себя неловко. Утес равнодушно спросил Луна:

– Ты готов?

Лун, последовав примеру окружающих, принял земной облик и пожал плечами. Цветика строго посмотрела на Утеса и представила трех других воинов:

– Лун, это Камыш, Корень и Песня.

Воительница по имени Песня была моложе и чуть ниже Елеи, но из-за такой же теплой, темной кожи и вьющихся волос медового цвета они казались почти сестрами. Корнем звали того, кто решил, что Лун сбежал, и он же вчера предложил украсть у земных обитателей летучие корабли. Он и Камыш были похожи, так что почти наверняка родились в одном выводке. У обоих были красно-коричневые волосы и медная кожа, почти как у юного воина, который напал на Луна вчера, но не такая яркая. Учитывая везение Луна, он бы не удивился, окажись они из родственных выводков. Однако в отличие от Корня – худого, как и большинство воинов, – Камыш был крепче сложен и шире в плечах и, скорее всего, в крылатом облике тоже выглядел больше. «От него только и жди беды», – подумал Лун, морально готовя себя к неприятностям.

Лун не знал, сможет ли он выстоять в драке с крупным воином или даже с несколькими воинами. Больше всего его беспокоило то, что ему никогда прежде не приходилось драться в крылатом облике не насмерть. В последний раз он шутливо боролся со своими братьями-арборами и делал это осторожно, стараясь не выпустить когти. Ему никогда не приходилось сражаться, чтобы доказать свое превосходство или правоту.

Но это не значило, что он позволит другим что-либо на нем доказывать.

Нефрита сказала Утесу и Цветике:

– Мы постараемся вернуться как можно скорее. Если задержимся дольше чем на несколько дней, я отправлю гонца.

– Будьте осторожны, – со взволнованной улыбкой сказала Цветика.

Все переменились, Лун на миг позже остальных. Утес ничего не сказал, но Лун чувствовал, что он продолжал смотреть им вслед даже тогда, когда они взмыли в воздух и полетели на запад.

Они летели целый день и пересекли границу холмистых джунглей, постепенно сменившихся прибрежной равниной. Когда наступил вечер, Лун увидел, что равнина превратилась в топь с ярко-зеленой травой. В ней водились высокие изящные птицы, которые не обращали внимания на раксура, пролетавших высоко над ними. Вдали размытым желтоватым пятном виднелось море.

Когда они добрались до него, садящееся солнце озарило желтую воду искрящимися бликами. Волны накатывали на широкий берег, обрамленный невысокими дюнами и полосой желтой растительности. Песок переливался металлическим и кристальным блеском. Нефрита точно следовала указаниям Утеса, и, добравшись до берега, они оказались совсем недалеко от первого ориентира – от руин, поднимавшихся из воды примерно в ста шагах от берега.

Лун приземлился на пляж, переменился и потянулся. Он не сильно устал, поскольку уже привык поспевать за Утесом, а этот перелет прошел не так напряженно. Еще здесь было теплее, несмотря на дувший с моря сильный ветер, и песок под его ногами был горячим. Лун подошел к плещущейся воде, а остальные тем временем приземлились неподалеку.

Судя по виду руин, земные создания, построившие ступенчатую пирамиду и статуи в долине, не добрались до этого побережья. Постройка представляла собой несколько больших платформ, расположенных друг над другом наподобие винтовой лестницы, уходившей в небо. Крыш над платформами не было, но по периметру стояли высокие тонкие колонны, соединенные изящными арками. Все сооружение было выполнено из металла и покрыто патиной, а опоры в воде облепили маленькие желтые рачки. Лун добрался до воды и шагнул на мокрый песок, давая пенистым краям волн омыть его ноги. Небо затянули тучи, а вдали на юге висела завеса дождя.

Остальные приземлились и собрались на пляже чуть поодаль от него, чтобы поговорить. Лун рассеянно прислушивался к ним, глядя на то, как волны вымывают песок вокруг его пальцев.

Звон подошел к Луну, с трудом пробираясь по вязкому песку. Он остановился в нескольких шагах и резко спросил:

– Ты со мной разговариваешь?

– Что? – Лун уставился на него, от удивления выйдя из задумчивости. – Да.

– После того что случилось с Жемчужиной, ты, кроме Утеса, почти ни с кем не говорил.

Лун почесал затылок, глядя на то, как последние закатные лучи переливаются на воде. Это было не совсем верно, но он понимал, почему Звону со стороны так показалось.

– Мне было нечего сказать.

– Почему-то мне с трудом в это верится. – Звон сложил руки на груди и повел плечами, словно чувствуя себя неловко. – То, что сделала Жемчужина, – неприемлемо, даже если ты…

– Одиночка, пожирающий земных обитателей, – подсказал Лун.

– …одиночка, пожирающий земных обитателей, она не должна была так себя вести. Все-таки тебя ко двору привел Утес… Ты ведь пошутил насчет земных обитателей?

Лун сдался. Звон, похоже, по-своему предлагал ему свою дружбу, и Лун не собирался от нее отказываться. Они оба были изгоями среди окрыленных, и порой казалось, что Звон находится не в своей тарелке даже больше, чем Лун. Он лишь сказал:

– К слову о еде: пойдем поищем ужин.

Пройдя дальше по берегу, они нашли водоемы, оставленные приливом в каменистых низинах на краю поля с желтой травой. В неглубокие омуты попалась рыба, крабы, моллюски и некоторые водоплавающие ящерицы, приплывшие, чтобы ими полакомиться. Рыбешки были совсем маленькими и годились разве что в качестве перекуса, но из ящериц мог получиться сытный ужин. Лун перевоплотился и заскользил от одного водоема к другому, хватая ничего не подозревающих ящериц, ломая им шеи и кидая их Звону. Также они нашли небольшие отложения металлического ила, о котором Звон слышал, но никогда раньше не видел. Из него делались краски для керамики, и любимые земные создания Луна – хасси – пользовались им, когда охотились в лесах. Если нанести его на кожу или чешую и высушить, металлический запах маскировал охотника. А еще, к восхищению Звона, он хорошо горел.

Остальные отправились исследовать руины и пляж. Они разделились на две группы – на одной стороне находился Лун, а на другой все остальные. Точнее, на две с половиной группы, поскольку Звон завис между ними.

Когда Корень и Песня подошли, чтобы попытать счастья в водоемах, Лун и Звон перенесли свой улов в руины и приземлились на платформу примерно на середине высоты постройки. Место для лагеря оказалось не самым лучшим – здесь было негде укрыться, а тонкие колонны совсем не защищали от ветра. Но металл, разогревшийся за день на солнце, приятно грел чешую Луна, и, пока они находились на возвышенности, к ним было трудно подобраться с берега. На одну ночь сойдет.

– Мясо у них какое-то жестковатое, – заметил Звон.

– Не выбрасывай внутренности, – сказал ему Лун. – Если кинем их в воду, то привлечем сюда что-нибудь побольше.

Звон с опаской посмотрел вниз, на волны, разбивавшиеся о колонны.

– Насколько больше?

На платформу приземлилась Нефрита. Лун страшно опозорился, бросившись в сторону и чуть не прыгнув в воду, и лишь затем взял себя в руки. Дело было не в ней – просто он всегда так себя вел, если к нему неожиданно подкрадывались во время еды. Путешествуя один, он был беззащитнее всего именно тогда, когда принимал пищу.

Нефрита настороженно посмотрела на него. Когда он смущенно сел, она сказала:

– Я хотела у тебя кое-что спросить. – Она изящно опустилась на колени и развернула кожаный узелок. – Я знаю, что все земные города разные, но ты не подскажешь, сколько мне стоит им предложить?

Лун наклонился вперед и озадаченно нахмурился – из узелка выкатились большие округлые предметы. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это жемчужины – огромные жемчужины. Он щелкнул по одной когтем, и она поймала луч света, заиграв мягкими радужными тонами: голубыми, красными, зелеными. Они наверняка были из глубоководных царств, находившихся далеко в морях, куда Лун никогда не залетал.

– Это от многого зависит, – сказал он ей. Если земные создания, жившие у Желтого моря, торговали с обитателями морей, то у них наверняка были такие жемчужины. Но они все равно могли обменять их на товары повсюду – от побережья Небесного Серпа до империи Киш и гуррианцев. Он попытался припомнить, сколько кишских монет просили абассинские торговцы за место на их кораблях, а затем мысленно пересчитать это на стоимость в жемчужинах. А еще нужно было учесть, что они хотели нанять летучие корабли, которые наверняка стоили дороже обыкновенных барж. – Начни с пяти среднего размера. Это, наверное, слишком низкая цена, но не оскорбительная.

Нефрита уже начала терять терпение, но теперь ее лицо прояснилось.

– Хорошо. Спасибо.

Все еще жуя мясо ящериц, Звон спросил ее:

– Что, если они не захотят доверить нам свои корабли? Если они откажутся, то мы застряли.

Нефрита задумчиво взвесила жемчужины в руке.

– Утес считает, что они не откажут.

«Утес не всегда прав», – подумал Лун, но оставил свои мысли при себе. Если они потерпят неудачу, то двор придется перемещать другим, более сложным способом, и Лун гадал, понимает ли это Нефрита. Переместить целый народ по земле было возможно – земные создания делали это постоянно, – просто затея была трудной и опасной. Он уже собирался сказать это, как вдруг почуял что-то на ветру.

Едва уловимый запах чего-то чужого – не песка, не соли, не мертвой рыбы и не ящериц. Лун вскочил на ноги как раз в тот момент, когда Нефрита спросила:

– Чувствуете запах?

Лун глубоко вдохнул, открыв рот, чтобы втянуть воздух через чувствительные места на щеках и горле.

– Уже нет.

Нефрита встала, и ее гребни встрепенулись от сильного ветра.

– По крайней мере, мы точно знаем, откуда он.

Звон обернулся, озабоченно глядя на море.

– Это были Скверны?

– Скорее всего, – сказал Лун, и в то же время Нефрита произнесла: «Возможно». С моря дул такой сильный ветер, что с суши к ним могло подобраться что угодно. Его глаза уловили движение на фоне темнеющего неба, но это были лишь Камыш и Елея, кружившие высоко над пляжем.

Нефрита сказала:

– Скверны не вышли бы так далеко в море, не будь у них на то веской причины.

В этом она была права: во время долгих полетов над водой Скверны были так же уязвимы, как и раксура.

– Значит, они охотятся за нами? – Звон поднял на нее встревоженный взгляд: – Жемчужина бы не сказала им, куда мы отправились. Правда?

– Она еще не настолько лишилась рассудка. – В голосе Нефриты звучали усталость и отвращение. – И Утес не позволил бы им войти в колонию, чтобы поговорить с ней. Должно быть, это просто совпадение.

– Совпадение? – Лун не сдержался: – Как и то, что Медное Небо уничтожили прежде, чем они успели принять предложение Утеса о союзе.

Гребни Нефриты встали дыбом, и она сухо сказала:

– Я и не знала, что тебя это так волнует.

«Я тоже не знал», – подумал Лун. Другого ответа у него не было. Он снова посмотрел в сторону пляжа, глядя, как на него набегают волны. Через несколько секунд Нефрита зашипела, схватила свой узелок с жемчугом и спрыгнула с платформы.

Звон многозначительно вздохнул, словно терпеть их выходки было почти превыше его сил.

– Я ничего не хочу сказать, – начал он. – Но…

– Вот и молчи, – сказал Лун. – Просто молчи.

Что-то разбудило Луна поздно ночью. Он открыл глаза, не шевелясь и пытаясь понять, что произошло. Он лежал на средней платформе и отдыхал на боку, приняв земной облик, чтобы сохранить силы. Дул прохладный ветер, темное небо было затянуто тучами. Что-то теплое прижималось к его спине, а что-то тяжелое лежало поперек пояса. Луну потребовалось несколько секунд, чтобы определить, что это хвост Звона. Он озадаченно подумал: «Это… странно».

Лун был почти уверен, что Звон ложился спать в земном облике, и, судя по его ровному дыханию, воин не проснулся. «Неужели он переменился во сне?» Лун никогда так не делал. Впрочем, большую часть жизни его выживание зависело от способности не перевоплощаться.

Кроме того, Звон все еще был отчасти наставником. «Он почувствовал что-то, что заставило его превратиться во сне».

Лун приподнялся на локте. Перед сном ему не дали поучаствовать в обсуждении того, кто и когда должен стоять на страже, так что он оставил эту обязанность остальным. Теперь же он увидел Елею – она сидела в крылатом облике на краю самой высокой платформы, прислонившись к одной из тонких колонн, и смотрела в сторону моря. Воительница была напряжена, словно она что-то выискивала в небе.

Облака закрывали убывающую луну, отражая часть ее света. Волны постоянно двигались, из-за чего разглядеть что-либо среди них было трудно. Лун не чувствовал смрада Сквернов, но ветер доносил странный, слегка горьковатый запах.

Елея предупреждающе зашипела и распласталась по платформе. Мгновение спустя на фоне облаков скользнула темная фигура. Лун упал ничком и почувствовал, как рядом с ним проснулся Звон. Лун сжал его хвост и прошептал:

– Не шевелись.

Звон замер.

Лун не переменился, боясь, что это привлечет внимание твари. Небесные хищники часто обладали пугающе острым зрением, достаточно хорошим, чтобы различить в высокой траве маленького скакуна. Если это существо было ночным, оно могло охотиться по звуку, движению или каким-то другим необычным ощущениям, присущим только ему.

Время тянулось медленно, даже невыносимо медленно. Лежа на металлической платформе лицом вниз, Лун не видел, где находится эта тварь. Но она, должно быть, улетала прочь. Незнакомый запах, доносимый ветром, постепенно растворился и исчез.

Наконец Елея подала голос:

– Все хорошо. Оно улетело на север.

Звон облегченно расслабился. Лун сел, глубоко вздохнул и расправил плечи, чтобы снять напряжение. Он услышал, как остальные зашевелились, как зашуршали крылья, когда кто-то переменился. С платформы сверху высунулась чья-то голова, и Звон помахал ей, показывая, что с ними все в порядке. Потрясенный, он спросил:

– Ты видела, что это было?

– Не Скверн. – Елея свесилась с верхней платформы, чтобы ответить ему. – Тело длинное и узкое, как у змеи. Как у большой змеи.

– Утес ничего не говорил о крупных хищниках, – раздался сверху голос Нефриты. Он звучал скорее задумчиво, чем обеспокоенно. – Может быть, они водятся здесь только в теплые сезоны.

Лун потянул Звона за хвост, который в какой-то момент крепко обвился вокруг его талии.

– Ты не мог бы?..

Звон дернулся, смутившись.

– Ой! – Он отпустил Луна и снова принял земной облик. – Прости.

Лун отмахнулся от его извинений.

– Ты изменился во сне. Это нормально?

– Насколько мне известно, нет. – Звон с опаской посмотрел в сторону моря. – Ты думаешь, я переменился, потому что почувствовал ту змею? Потому что я наставник? – Он повел плечами, словно ему стало неуютно. – Но это же просто животное, хотя и большое. С чего бы ему так на меня действовать? Разве что в нем было что-то магическое.

Лун кивнул:

– Именно это меня больше всего и беспокоит.

– Не знаю я, – сердито повторил Звон. – Спрошу у Цветики, если мы вернемся живыми.

– Вернемся живыми? – потрясенно повторил Лун. Путешествие было недолгим, и Утес не говорил, что оно будет опасным. Конечно, в отличие от них, Утесу далеко не все представляло опасность, но все же. Лун вдруг что-то заподозрил. – А сколько раз ты прежде покидал колонию?

Он даже в темноте почувствовал, как Звон гневно сверлит его взглядом. Тот понизил голос и бросил настороженный взгляд на верхние платформы.

– Ладно, да, это первая ночь, которую я провожу вдали от дома. – Он смущенно пожал плечами: – Я не думал, что тут будет так…

– Темно? – подсказал Лун.

Послышался отчетливый скрежет зубов.

– Не смешно.

Лун услышал, что остальные снова успокоились. Песня сменила Елею на посту. Лун не мог сказать Звону ничего глубокомысленного и не мог ободрить его, чтобы это не прозвучало снисходительно. Так что он просто сказал:

– Не клади на меня свой хвост, – и снова лег, положив руку под голову. Еще немного поворочавшись и поколебавшись, Звон снова прижался к его спине, свернувшись калачиком.

Остаток ночи прошел без происшествий.

На следующий день они добрались до Золотых островов.

Лун первым увидел посевы: заросли низкорослых папоротниковых деревьев, поднимавшихся со дна моря, и грядки плавучего мха, засаженные кустистыми корнеплодами. Чуть поодаль, ближе к островам, земные создания быстро плыли в маленьких тростниковых лодках через густые заросли, раздвигая их длинными палками. Они носили большие конические соломенные шляпы и поначалу не замечали летевших над ними раксура. Затем Лун услышал тонкий вскрик, искаженный ветром, и все соломенные шляпы приподнялись. Островитяне оказались низкорослыми, с медово-золотистой кожей и светлыми волосами.

Сразу за плавучими полями высоко над морем парили небесные острова. Почти все они были довольно большими, хотя за ними плыли и обломки поменьше. Некоторые находились высоко в воздухе, а другие висели всего в двадцати-тридцати шагах над водой. Над всеми возвышались конические башни и куполообразные сооружения из белой глины, крытые тростником. Соединялись они мостами и длинными галереями.

Летучие лодки были повсюду. Пришвартованные к круглым деревянным платформам, торчавшим по краям островов, они походили на океанские парусные корабли, но их корпуса были у́же и легче, сделанные из светлого лакированного дерева или тростника. Они были самых разных размеров: от крошечных плотов, которые могли вместить лишь нескольких существ, до грузовых судов с двойным корпусом длиной более трехсот шагов. Почти на всех стояли мачты – одна или две, – но нужны они были, видимо, не для парусов, а зачем-то еще, поскольку на мачтах совсем не было рей.

Под самым низким островом на поверхности воды держалась большая деревянная платформа, игравшая роль причала для обычных морских судов. Она соединялась с парившим над ней островом при помощи длинных деревянных лестниц. К ней были пришвартованы две большие плоские грузовые баржи, и островитяне, разгружавшие глиняные кувшины с третьей баржи, указывали на чужаков пальцами, смотрели на них и окликали друг друга.

Утес сказал, что они должны приземлиться на самой низкой платформе, так как там находился главный вход в город. Нефрита не спеша повела их на снижение, и вскоре Лун вместе с остальными приземлился на потрепанные доски.

Островитяне вытаращились на них и забегали вокруг штабелей глиняных горшков и корзин, стараясь получше рассмотреть чужаков. Некоторые бросились к ограждению палубы ближайшей грузовой баржи. Их лица выражали живое любопытство и замешательство, но не страх. Невысокого роста, они едва доходили Луну до плеч, и большинство из них было одето по-рабочему, в небольшие короткие набедренные повязки. Почти все были в соломенных шляпах. С такого близкого расстояния он видел, что у островитян золотистая кожа и золотистые глаза, а волосы белые и мягкие, как шелковая нить.

Еще больше островитян с грохотом спустились по ступенькам с верхнего острова. Новоприбывшие, похоже, целенаправленно двигались к ним, видимо, собираясь официально поприветствовать незнакомцев или попросить их уйти. На них были короткие подпоясанные одеяния, а на некоторых – блестящие лакированные доспехи, защищавшие грудь и спину. В их руках было оружие – посохи из пучков тростника, связанных воедино и покрытых твердым лаком. И все же у Луна сложилось впечатление, что этим бойцам не приходилось сражаться в серьезных баталиях и они наверняка проводили большую часть времени, разнимая драки в доках.

Вооруженный отряд достиг платформы и осторожно приблизился. Повинуясь какому-то сигналу Нефриты, воины приняли земной облик. Присутствующие изумленно ахнули.

Секунду помедлив, Лун тоже переменился. Он стоял на платформе, ощущая на себе их потрясенные взгляды. Солнце грело его кожу, а сильный ветер с моря трепал его волосы и одежду. Каждая клеточка его тела гудела от напряжения, и он чувствовал себя ужасно беззащитным. Лун никогда не перевоплощался на виду у земных обитателей, разве что только напоследок, совершая отчаянный побег. Это просто казалось ему… неправильным.

Предводительница островитян с настороженным видом шагнула вперед. Возраст ее определить было трудно; тонкие морщинки у глаз и рта вполне могли появиться от солнца и вездесущих бликов на воде. Она развела руками и сказала:

– Я приветствую вас от имени Золотых островов… с миром? – Она говорила по-альтански, и Лун почувствовал облегчение.

Нефрита повторила ее жест.

– Я – Нефрита со двора Тумана Индиго, посланная праотцом нашего рода Утесом. Мы пришли поторговаться и заключить сделку.

– О, хорошо. – Женщина не скрывала своего облегчения. – Я – Энделла-лиани, смотритель грузов и торговли. Вы пойдете со мной, чтобы поговорить с нашим наместником? Он – избранный глава торговых гильдий, тот, кто говорит от имени нашего народа.

Нефрита склонила голову, и ее гребни затрепетали на ветру.

– Для нас это будет честью.

Они последовали за смотрительницей по ступенькам на первый остров. Лестница, опиравшаяся на каменные столбы с тяжелыми деревянными балками в качестве перекладин, была широкой и устойчивой. Вдоль нее шла система блоков для подъема небольших грузов, опиравшаяся на те же колонны. Лун решил, что большие грузы просто поднимались в воздух на летающей лодке.

Пока они шли наверх, Лун морально готовился к новым любопытным взорам островитян. Возможно, он почувствует себя лучше, когда они окажутся в помещении и он перестанет ощущать себя как на ладони. Лун думал, что ничем не выдает своего напряжения, но Нефрита продолжала подозрительно оглядываться на него, словно думала, что он вот-вот что-нибудь учудит и ей будет за него стыдно.

Затем Корень, поднимавшийся по ступенькам вслед за Луном, проворчал:

– Почему мы идем пешком? Почему мы не можем просто полететь?

Или, может быть, Нефрита смотрела не на Луна, а на Корня, ожидая, что он что-нибудь учудит. По крайней мере, воин говорил на языке раксура, а не на торговом альтанском, который знали островитяне. Шагавшая за ним Песня шикнула на него и сказала:

– Потому что это было бы невежливо по отношению к земным обитателям.

Корень рассмеялся:

– Да им же все равно. Они хотят посмотреть, как мы летаем. Они же пялятся, как будто…

Лун наконец не выдержал. Он остановился и резко повернулся к Корню:

– Мне не все равно.

Корень ощетинился, но Лун стоял на пару ступеней выше него и смотрел сверху вниз из положения превосходства. Корень сдался и повел плечами, неосознанно пытаясь опустить шипы, которых у него не было в земном облике. Он пробормотал:

– Извини.

Чтобы взбучка не прошла даром, Песня отвесила ему подзатыльник.

Лун отвернулся и, избегая взгляда Нефриты, продолжил подъем.

Они добрались до первого острова, и лестница вывела их на мощеную площадь, окруженную белыми глиняными башнями. На площадь выходили торговые прилавки, сооруженные из тростника или затененные яркими матерчатыми навесами. Большинство земных созданий, собравшихся вокруг прилавков, были островитянами, хотя некоторые принадлежали другим расам – возможно, это были торговцы с барж. Лун почувствовал запах рыбы, жарящейся в сладких специях, и понадеялся, что угощение входит в гостеприимство островитян.

Вдруг Песня сказала:

– Нефрита, что это?

Лун обернулся. Песня указывала на небо, щурясь, чтобы разглядеть что-нибудь против яркого света. Лун сразу же увидел то же, что и она, – светлый силуэт на фоне облаков. Он находился далеко и, судя по всему, был большим. Очень большим.

Сопровождавшие их островитяне остановились и с тревогой смотрели на них. Все остальные раксура замерли, уставившись в небо. Энделла-лиани тоже подняла голову и спросила:

– Что-то не так?

– Что-то летит по небу, направляется сюда, – ответила Нефрита.

У существа было длинное, как у змеи, тело, белое или бледно-желтое, и оно сливалось с облаками, из-за которых появилось. Его крылья были огромными, округлыми, как у бегающих по воде насекомых, и полупрозрачными, пропускавшими солнечный свет. Едва заметный едкий запах заполнил воздух. Лун сказал:

– Елея, ты эту тварь видела прошлой ночью?

Воительница беспокойно посмотрела на него:

– Тот же силуэт, тот же запах.

Существо приближалось, и Лун уже оставил надежду на то, что они все ошиблись и тварь вовсе не направляется к островам, а повернет обратно. Она становилась все больше, ее очертания – все отчетливее, и наблюдавшие за ней островитяне пришли в недоумение. Вскоре до них донеслось и жужжание его крыльев, которое становилось все громче.

– А, теперь вижу. Это облачный странник. – Энделла-лиани недоуменно махнула рукой. – Но они безобидны. Они живут очень высоко в воздухе и спускаются лишь для того, чтобы покормиться водорослью, которая растет на поверхности моря, далеко-далеко от берега. Они даже не трогают наши корабли.

Стало ясно, почему Утес не предупредил их о подобных созданиях. Питавшийся растениями небожитель не представлял большой угрозы. Вот только этот облачный странник направлялся вниз, прямо к гавани островитян.

– Не похоже, что он безобидный, – негромко сказал Звон. – Кажется, он не просто так сюда спускается.

Лун был вынужден согласиться. Существо, не отклоняясь от курса, спикировало к гавани, находившейся прямо под их ногами. Часовые на верхнем острове подняли тревогу; островитяне на нижних доках попятились, кинулись врассыпную и побежали по лестницам на первый остров. Маленькие лодочки в воде быстро разошлись во все стороны. Одна из торговых барж попыталась отчалить, но делала это ужасно медленно.

– Удивительно. – Энделла-лиани потрясенно и недоуменно покачала головой. – Быть может, он ранен или болен, и…

Облачный странник вышел из пике и двинулся по спирали; его полупрозрачные крылья двигались так быстро, что превратились в размытое пятно. Голова существа была большой и круглой, с хрустальными многогранными глазами. Лун не мог понять, куда он смотрит: на гавань или на маленький парящий остров в стороне от нее. С платформы этого острова гроздью свисали летающие лодки. Ветер, поднятый крыльями существа, заставлял их раскачиваться и биться друг о друга.

Несколько секунд казалось, что облачный странник ничего не станет делать – его тень упала на баржи и доки, а островитяне застыли в ужасе. Затем длинный, тяжелый хвост развернулся и ударил по ближайшей группе летучих лодок. Их корпуса разлетелись в щепки, и Лун отпрянул назад. Платформа разломилась пополам и рухнула на пришвартованную внизу мореходную баржу. Раздался треск дерева, и, когда большая мачта баржи переломилась, матросы закричали.

Энделла-лиани повернулась и побежала на другой конец площади:

– Докеры, тревога!

Облачный странник извивался в воздухе, словно удар нанес ему не меньше вреда, чем лодкам, барже и ее команде. Он рванулся вверх, огибая верхний остров, и одним небрежным ударом передней лапы сбил крышу башни.

– Это точно не случайность, – сказал Звон, быстро поворачиваясь к Нефрите. – Он здесь из-за нас.

Он наверняка был прав. Если только этот гигантский пожиратель водорослей внезапно не пристрастился к мясу земных обитателей, целью этого нападения были раксура. А островитяне, их корабли и беззащитные моряки на торговых баржах приняли на себя основной удар. Лун посмотрел на Нефриту и спросил:

– Ты просто позволишь ему все тут крушить?

Она повернулась к нему, гневно ощетинившись шипами.

– Ну так останови его, – сказала она.

Ее слова прозвучали одновременно как вызов и как приказ.

Лун перевоплотился и взмыл в воздух, с усилием взмахивая крыльями и поднимаясь все выше. Ему нужно было оказаться над этой тварью до того, как она развернется, чтобы снова спикировать.

Существо обогнуло вершину самого высокого острова и вместо того, чтобы снова устремиться вниз, свернуло в сторону.

«Оно движется к…» – Лун резко сложил крылья и камнем ухнул вниз, уходя от удара небесного создания. То промахнулось на один размах крыла.

Когда облачный странник пронесся мимо, Лун снова расправил крылья и поймал воздушный поток. «Будет трудно», – подумал он, крутясь в воздухе, чтобы проследить за направлением твари. Лун ожидал, что странник не обратит на него внимания и продолжит крушить летающие лодки или разбегающихся островитян. Но раз у Луна не вышло оказаться над ним, то, по крайней мере, он мог заставить существо двигаться в надежде на то, что оно выбьется из сил.

Облачный странник снова развернулся, направившись к нему, и Лун увидел, что у него нет когтей. На его лапах были похожие на веточки пальцы с плоскими подушечками, каждая из которых могла с легкостью раздавить Луна. Он накренился и полетел прочь от островов, уводя странника в открытое море.

Но тварь летела быстро, слишком быстро. Лун едва успел миновать внешний край пришвартованных барж, когда его накрыла тень. Он нырнул вниз и в сторону. Воздух, превратившийся во встречный ветер, едва не сбил его с крыла.

Странник снова заложил вираж. Лун понятия не имел, как долго он еще сможет продолжать в том же духе. Затем краем глаза он уловил какое-то движение. Корень и Песня поднялись в воздух и устремились прямиком к твари. Лун огляделся в поисках остальных и увидел высоко над головой Нефриту, Звона, Елею и Камыша. Они совершали обходной маневр, чтобы попытаться ударить тварь сверху.