Текст книги "Ануш. Обрученные судьбой"

Ануш

Ануш пришла намного раньше капитана. Руины защищали ее от ветра, а перед глазами разворачивалась панорама всего пляжа.

Со дня свадьбы ничего не было слышно о судьбе старшего Акиняна. Парзик и Вардан были безутешны. Доктор Стюарт и Мераян Асадурян ходили к жандармам с расспросами, но так ничего и не узнали о Миславе Акиняне.

Задумавшись, Ануш не заметила, как появился капитан. У нее сразу же пересохло во рту.

– У меня есть новости, – начал он, заходя в церковь, – но они вряд ли тебе понравятся.

В тусклом свете Ануш чувствовала себя загнанной в угол. Руины находились далеко от деревни, в уединенном месте, и Ануш жалела, что согласилась прийти сюда.

– Они отвезут его в Трапезунд. В городскую тюрьму. Кажется, кто-то оговорил его.

– Доносчик?

– Кто-то из деревни. Жандармы действовали по указке. Им было сказано, что надо искать ружья и амуницию под половицами сарая, где хранится сено.

Капитан замолчал и не отводил взгляда от лица Ануш. Эти глаза позволяли себе вольности, и внезапно девушка почувствовала себя уязвимой и испугалась. Почему она решила, что прийти сюда безопасно? Остаться наедине с турецким офицером…

Ануш сделала шаг по направлению к выходу.

– Не так быстро! – Он взял ее за руку. – Откуда ты знаешь мое имя?

– Вы разговаривали с лейтенантом, – ответила Ануш. – Я слышала, как он назвал вас капитан Орфалеа.

– Джахан. Меня зовут Джахан.

Солнце клонилось к закату, и в церкви стало темнеть. Был виден лишь силуэт капитана в ореоле света, льющегося из открытой двери.

– Ты не ходишь на пляж. Я тебя там не видел…

– Вы следите за мной?

– Конечно нет. Я просто переживаю из-за того, что усложнил твою жизнь.

– Она не такая сложная, как танцы с турецким офицером.

Капитан захохотал, запрокинув голову.

– Я действительно поставил тебя в неловкое положение, но выражение твоего лица при этом было таким, что стоило на него посмотреть.

– У нас в деревне все следуют обычаям, капитан. А такого обычая, когда военный флиртует с деревенской девушкой при всех, я не знаю. Особенно если он такой плохой танцор, как вы!

Капитан смущенно улыбнулся.

– Мадемуазель Ануш… Если мне еще когда-либо выпадет честь танцевать с вами, я обещаю, вы заметите мои успехи.

Он отпустил ее руку и позволил девушке выйти наружу.

Дневник доктора Чарльза Стюарта

Мушар Трапезунд 30 апреля 1915 года

Господину Генри Моргентау,

Послу США в Османской империи

Константинополь

Дорогой Генри,

Я очень благодарен тебе за отправку нам посылок для Хетти из Константинополя. Однако, открыв их, мы обнаружили с неким разочарованием, что дамы из Материнского общества Иллинойса сочли необходимым послать нам рукавицы и кашне в эту самую жаркую весну из всех, что я провел здесь.

Семена или даже мизерное количество презренного металла обрадовали бы нас гораздо больше, но, несомненно, зимой мы оценим эти подарки.

В ответ на твой вопрос о здоровье Хетти отвечаю: жаркая погода поспособствовала излечению бронхита, и она выглядит гораздо лучше. В ее школе дела идут хорошо, туда ходят ученики обоих полов в возрасте от шести до пятнадцати лет.

Недавно был назначен турецкий мудир[26]26
  Мудир – главный чиновник в деревне.


[Закрыть], он следит и за процессом образования в школе, и Хетти проводит уроки в его присутствии, он всегда тихонько сидит сзади. Он явно обеспокоен, что дети будут слишком образованны, и поэтому забрал большинство старших мальчиков для работы на железной дороге и в дорожных бригадах. Их бедные матери пришли ко мне, надеясь, что я смогу как-то повлиять на ситуацию, но все мои прошения ничего не дали, я словно бился о глухую стену. Мне говорят, что идет война и все должны вносить свою лепту.

Твои новости об аресте видных армян в Константинополе тревожат меня, но мне известно, что городские армяне стали очень политизированными в последние годы. Это восстание в Ване не способствует решению вопроса, а демонстрация солидарности с Империей могла бы улучшить ситуацию. Я не могу не думать о том, что могут просто обвинить армян во всех грехах, особенно сейчас, когда ради победы делается все возможное.

Собственно, вот я и подошел к главной причине, побудившей меня написать это письмо. Мислав Акинян, старый фермер и коренной житель деревни, был недавно арестован и помещен в тюрьму Трапезунда. Жандармы обыскали его ферму и обнаружили винтовки и комплекты амуниции. Измена, безусловно, – серьезное обвинение, но он меньше всего похож на повстанца. Его сын молод, и кто знает, во что он может быть вовлечен. Но старик просто на такое не способен. Уполномоченные органы отказываются сообщить, что они намерены с ним делать, и у меня такое впечатление, что вали знает больше, чем говорит.

Нет надежды, что жандармы его выпустят, и я решил обратиться к тебе, вдруг ты сможешь что-то предпринять? Любое заступничество будет высоко оценено его родными, которые сильно обеспокоены.

Конечно же, Хетти и я также будем тебе очень благодарны за твою доброту и помощь в этой ситуации, как и во многих других.

Опять возвращаясь к вопросу нашей безопасности, хочу подчеркнуть, что я очень ценю твою заботу, но, если Америка все-таки присоединится к союзникам, если это все же произойдет, не может быть и речи о том, чтобы мы покинули пределы Империи. Ты же понимаешь, Генри, как много здесь поставлено на карту. Я благодарен за то, что ты постоянно информируешь нас о происходящих переменах, но мы с Хэтти решили пока переждать. В любом случае я уверен: если Америка вмешается, война закончится быстро.

Я надеюсь, Генри, причина следующего моего письма будет куда более приятной.

Пожалуйста, передай Жозефине и детям наилучшие пожелания.

Искренне твой,

Чарльз Стюарт

Ануш

Когда Ануш в утреннем свете спустилась с чердака, весь дом еще спал. Скрипели и ворчали старые балки над головой, а внизу было тихо и спокойно. Пройдя на цыпочках мимо бабушки, она посмотрела на дверь Хандут. Та была плотно закрыта.

Ануш вышла в сад, а потом на узкую улочку, ведущую к окраине деревни. Удаляясь от селения, девушка прошла через лес по направлению к пляжу.

На полях и изгибе тропы туман уже растаял. Солнечные лучи сверкали на волнах, казалось, еще спящего моря. Ануш почувствовала, что солнце нагрело волосы под косынкой, и подставила ему лицо. Было самое дивное время дня, когда жара еще не приглушила пения птиц и полуденное марево не стерло четкую линию темно-зеленых сосен.

Ануш старалась думать лишь об утреннем воздухе и запахе моря, но мысли то и дело возвращались к капитану Джахану. Девушка вспоминала, как они танцевали тамзару, его рука обвивала ее талию. Она чувствовала аромат его одеколона – смесь запахов сосновых иголок и костра. Помнила глаза мужчины: карие с длинными, как у девушки, ресницами.

Все не могла забыть, как он смотрел на нее – так, что ей казалось, будто она полностью в его власти. И этот его жадный взгляд, который напомнил ей о Хусике…

Она достигла береговой линии и спустилась к высохшему руслу реки, намереваясь идти по каменистому дну. Русло в конце концов выходило на пляж, куда она приводила детей доктора Стюарта, но его более узкий рукав вел в небольшую бухточку.

Камни были скользкими, русло резко спускалось к морю, и Ануш пришлось двигаться на четвереньках, пока она не достигла прибрежной полосы гальки.

С того места, куда она забралась, был виден весь берег залива, от песчаных дюн на западе до громадных утесов на востоке.

Волна схлынула, мокрый, цвета табака песок был гладким и нетронутым.

Девушка подошла к кромке воды, где лежали усыпанные мухами водоросли и виднелись следы чаек.

Легкий бриз трепал концы ее косынки, пока она шла вдоль моря, направляясь к ступеням, выбитым в каменном склоне. Маленькая церковь на вершине утеса была отрезана от мира, так же как и этот пляж внизу, и звук ее шагов эхом разносился вокруг.

Ануш глубоко вдохнула. Пахло солю и сыростью.

Там, внизу, раскинулось пустынное зеленое море. Лишь одна рыбацкая лодка разрезала линию горизонта. Ануш сидела некоторое время, наблюдая, как солнце искрится на морской глади и как молодой тюлень резвится у подножья утеса.

Мысли ее блуждали. Девушке вспомнилось все, о чем она думала в день свадьбы Парзик.

Она прижала ладони к горящим щекам и встала. Придерживая юбку, стала спускаться по ступенькам к пляжу. Песок начал высыхать и набивался в ботинки, ей пришлось сесть на камень и вытряхнуть его. Как только она вновь зашнуровала ботинки и спрятала под косынкой растрепавшиеся волосы, начала карабкаться по камням. Ануш не заметила, что один из шнурков развязался, и, наступив на него, она грохнулась на колени.

На юбку упала слеза, промочив и сорочку под ней. Раздраженная, она бросила провинившийся камень вниз, на пляж.

– Ты всегда вот так все швыряешь или просто в меня целилась?

Джахан

Капитан наблюдал за тем, как девушка спускается. Судя по всему, она была чем-то расстроена.

– Я упала, – сказала она в качестве извинения.

Джахан пробрался к тому месту, где присела Ануш, и помог ей подняться. К ее лбу прилипла прядь волос, лицо пылало. На юбке темнело пятнышко, оставленное слезой, и капитан увидел, что на ткани проступила кровь.

– Все в порядке? Ты можешь идти?

Девушка кивнула.

– Ты шла вверх или вниз? Похоже, тебе нужно отдышаться.

Прежде чем она ответила, мужчина направился к пляжу.

Спускаясь по крутому склону, капитан подал ей руку, но она оттолкнула ее и, спустившись, пошла к кромке воды.

– Может быть, тебе следует промыть рану? – спросил он, указывая на то место на юбке, где проступила кровь.

– Все в порядке.

– По такой жаре неразумно оставлять все как есть.

Она направилась к дальнему утесу, сжав руки в кулаки. Ее тонкая блузка болталась на худых плечах, а мокрый подол юбки оставлял следы на песке. Девушка целеустремленно шла вперед.

С момента их последней встречи капитан думал об Ануш Шаркодян больше, чем ожидал. Несмотря на слухи о том, что азербайджанская армия собирается в Баку и будет перемещаться на юго-восток, к Вану, для поддержки Пятой армии, он поймал себя на том, что все время думает о девушке.

С ее стороны это был смелый поступок – встретиться с ним в руинах, но он не ожидал, что она будет бояться его. Свой страх она хорошо скрывала, ее выдавали только два красных пятна на щеках и то, что она держалась очень скованно. Это было не то, на что он рассчитывал.

– Красивый пляж, – начал он, – и, похоже, никто сюда не приходит.

Идти Ануш было больно, но она не показывала этого и не оборачивалась.

– Скажи, почему ты сюда приходишь?

– Здесь мое убежище.

– Ну а, кроме меня, от кого еще ты скрываешься?

Она внезапно остановилась и повернулась лицом к морю. Стоя спиной к капитану, она подняла юбку и поплескала водой на разбитое колено. Он отвернулся и стал смотреть на высохшее русло, пока не почувствовал, что она вновь распрямилась.

– От моей матери. Я не оправдываю ее надежды, и она любит всем жаловаться. Кроме того, она ненавидит мужчин.

– Спасибо, что предупредила.

– В особенности турецких мужчин.

– Значит, – произнес он, улыбаясь, – ты скрываешься здесь от матери.

– От всех. И еще я прихожу сюда, чтобы поплавать.

Джахан уже знал, что она ходит купаться на пляж неподалеку. Он виден с вершины холма, расположенного возле деревни. Холм был легкодоступен, в отличие от того места, где они сейчас прогуливались. Однажды он видел, как она привела туда с собой детей американцев и, оставшись в одной нижней рубашке, рассекала волны, плавая вместе с ними.

Больше всего его поразило не то, что она отличная пловчиха, и не то, как раскованно она держалась в компании детей, а то, что эта, по сути, еще девочка, выходящая из воды в мокрой, плотно облегающей тело рубашке, имела фигуру женщины. У нее были прекрасной формы стройные ноги, изящная талия, округлые груди, соблазнительно проглядывающие сквозь сорочку.

Для него это было настоящее открытие, и, прячась за скалами, он не мог отвести глаз от Ануш.

– Только не на этом пляже, – добавила она. – Здесь слишком опасные течения, но я иногда плаваю на главном пляже.

– Это весьма смело, ведь тебя могут увидеть. Я и сам там плаваю, но не часто.

– Есть и другие места, пляжи, скрытые от посторонних глаз.

– Я других не знаю.

– Есть небольшая бухточка, – продолжила она с сомнением. – Тайная бухта у подножья утеса, но туда трудно добраться.

– Еще труднее, чем сюда?

– Гораздо труднее.

– Ты покажешь мне это место?

– Нет! – Ануш отвела взгляд.

– Почему нет?

– Это небезопасно!

– Но ты же там плаваешь…

– Я плаваю с раннего детства.

– Как и я.

Было видно, что она не передумает.

– Скажи мне, где это, и я схожу туда сам.

– Вы никогда не сможете его найти.

– Тогда отведи меня туда.

Ануш смотрела на скалы, и он проследил за ее пристальным взглядом, скользнувшим с утеса на бурлящий котел воды возле него. Не могло быть и речи о том, чтобы искупаться вместе.

– Там очень крутой обрыв, и, если вы боитесь высоты, не стоит и пытаться.

– Тогда решено! – улыбнулся он. – Я ничего не боюсь.

Ануш

Ануш и капитан, присев на камень, смотрели на маленькую бухту с галечным дном, раскинувшуюся перед ними. С запада она была полностью отгорожена от пляжа стеной утеса, который напоминал каменную руку, упирающуюся в море, а с востока высилась гряда низких скал.

– Туда может добраться только птица, – заметил капитан.

– И я могу.

– Значит, ты храбрее меня! Я вижу лишь отвесный склон.

– Там есть тропа.

– Скорее заячья тропка.

– Там может пройти и человек.

Капитан поднялся.

– Ты смеешься надо мной. Там можно разбиться насмерть!

– Это была ваша идея идти туда, для меня не важно, пойдете вы или нет.

Он стоял, с сомнением глядя на отвесный склон, волосы развевались на ветру.

– Ну что ж, – наконец произнес он, глядя на длинную юбку Ануш, – если ты можешь пройти…

Развернувшись, Ануш направилась к утесу. Подъем оказался менее сложным, чем спуск к бухте. Спускаясь, капитан ободрал ладони, порезался и измазался птичьим пометом из гнезд чаек, которые он сбивал на пути. Теперь его униформа представляла собой жалкое зрелище, а лицо было красным и блестело от пота.

Ануш улыбнулась, но ее улыбка быстро погасла, как только она осознала, куда его привела. Они находились в уединенном месте, в расщелине, будто дети в руках гор. В случае чего она никого не сможет позвать на помощь, никто не придет ее спасать. Впрочем, она могла бы вплавь выбраться из бухты и выйти уже на пляже, оставив его здесь, и пусть выбирается как сможет. Ануш надеялась, что дело не дойдет до крайности.

Капитан минуту постоял, восстанавливая дыхание и глядя на то, как закатное солнце золотит море.

Волны накатывались на скалы и разбивались тучами брызг, но в маленькой бухте вода была гладкой и спокойной.

– Это место – настоящий рай, – сказал он мягко. – Неудивительно, что ты приберегла его для себя.

Солнечные лучи сверкали на воде, и казалось, что это сине-зеленое озеро, полное падающих звезд.

– А с вершины горы бухта видна?

– Нет.

– А рыбаки? – спросил он, оглядывая горизонт. – Разве они сюда не заплывают?

– Они обычно держатся подальше, чтобы не напороться на скалы.

Жара уже спала, приятным теплом была напитана галька под ногами. Над горизонтом цвет вечернего неба менялся с бледно-желтого до золотисто-розового.

Мужчина сел на камень и начал снимать обувь, а потом китель.

Под рубашкой бугрились мышцы, у капитана были широкие плечи и узкая талия. Каждый раз, когда он наклонялся, чтобы снять носок или ботинок, мускулы перекатывались под кожей.

Ануш никогда прежде не видела обнаженное мужское тело, ничего, кроме рук и лица.

Собственное тело было знакомо Ануш лишь по кратким мгновениям, когда она раздевалась у себя на чердаке, или по отражению в окне.

Даже мысль о том, чтобы увидеть бабушку или маму без одежды, была недопустимой, а мужская нагота и вовсе была ей неведома.

Тело мужчины было создано для земледелия и строительства и чтобы покрывать тело женщины. Каждая девушка знала, что она должна смотреть на мужчину как на бесполое существо. Но видеть Джахана раздетым, стоящим на гальке прямо перед ней, – это стало для Ануш потрясением.

Его кожа была удивительно белой, на гладкой поверхности груди темнел треугольник курчавых волос, и дальше волосы змеились тонкой полоской по животу и исчезали за ремнем брюк. Поднявшись на ноги, мужчина направился к воде, чуть поеживаясь от холода.

Он нырнул и, всплыв, стал рассекать воду, делая неспешные, уверенные гребки, направляясь к рифам. Наблюдая за ним, Ануш почувствовала себя странно, ноги будто отяжелели, но в то же время она ощутила себя свободной, и она уже не могла полностью себя контролировать. Сердце бешено колотилось в груди. Ануш натянула косынку на уши и покрепче затянула шнурки на ботинках.

Она закрыла глаза и глубже зарылась ногами в гальку, пиная гладкие камни. Когда она вновь посмотрела на воду, капитан плыл, держась ближе к скалам.

– Плывите посередине! – закричала она. – Возле скал опасно! Не подплывайте к ним слишком близко!

Спокойная поверхность воды могла ввести в заблуждение. Из-за трещин в скалах в заливе могли быть сильные течения. Но он продолжал плыть, его широкие обнаженные плечи то и дело показывались над поверхностью воды. Он подплыл уже к выходу из залива. Достигнув границы волн, мужчина развернулся и медленно поплыл к берегу. Ануш сидела, плотно обхватив колени.

– Иди поплавай, вода чудесная, – позвал ее Джахан.

Она покачала головой.

– Просто рай! И совсем не холодно.

Он развернулся и снова поплыл в сторону моря, потом перевернулся на спину. Солнечные блики играли на его лице и пальцах ног, виднеющихся над водой. Он снова поплыл, в тишине были слышны лишь всплески, когда он делал гребки. Его движения, исполненные изящества, были более умелые, чем ее.

Она опустила голову на руки и закрыла глаза, чтобы не смотреть на него. Когда она вновь бросила взгляд на воду, его нигде не было видно. Девушка встала и подошла к берегу, прикрывая глаза рукой от слепящего закатного солнца.

Гладь залива казалась безмятежной, но внимание Ануш привлекло движение в темной воде у косы.

Джахан был возле скал на восточной стороне бухты и пытался плыть против волн. Несмотря на то что вечер был тихим и вода спокойной, волны разбивались у мыса с необычайной силой.

Капитан оказался возле пенящегося котла, бурлящего среди скал, и Ануш поняла, что его вот-вот туда затянет. Вновь и вновь он пытался выплыть на середину бухты, но течение было слишком сильным и каждый раз его отбрасывало назад.

– Не боритесь с течением! – закричала Ануш. – Плывите по течению!

Судя по всему, он ее не услышал и продолжал барахтаться в волнах. Она видела: он устал и начал захлебываться. Ануш быстро сбросила юбку, блузку и ботинки, нырнула и подплыла к Джахану так близко, насколько осмелилась, но все равно этого было недостаточно. Ей приходилось держаться на расстоянии, чтобы ее не затянуло в бурлящий котел.

– Послушайте меня… капитан Орфалеа… Джахан! Подтяните колени к животу! Слышите меня?

Пытаясь изо всех сил повернуться, он кивнул.

– Смотрите, что я делаю. Вы должны делать то же самое, вы поняли? Не болтайте ногами, пусть волна сама вынесет вас на камни.

Его глаза расширились. Ануш понимала, что просит его сделать то, что он считает крайне опасным. Но он слишком устал бороться с течением, и у него был единственный вариант не разбиться о скалы – позволить волнам вынести его.

Однажды она сама так спаслась, но тогда волны были более высокими и было меньше шансов разбиться о скалы. Это был риск, но другого выбора у него не было. Ануш вдохнула побольше воздуха и отдалась на волю течения. Оно сразу же подхватило ее, она плыла параллельно скалам и могла видеть волны, так что позиция ее была выигрышной.

– Следите за волной! Ждите самую большую! – прокричала она.

С моря накатывал огромный вал. Разбившись о рифы, он стал чуть меньше. Вал быстро приближался к Ануш. Подобрав колени, девушка глубоко вдохнула и повернулась к волне спиной. Ее подняло в воздух, на мгновение она увидела перед собой всю панораму залива и стремительно полетела вниз, на обросший ракушками гранитный берег.

Ануш резко приземлилась на пятки, но не поранилась. Вода медленно стекала между лодыжками. Хватаясь за выступы, Ануш забралась на скалу, чтобы ее не смыла следующая волна.

Она увидела, что Джахан развернулся лицом к накатывающим волнам. Одна была небольшой, как и следующая, за ней огромный вал катился на бухту. Изначальная позиция Джахана была неудачной, и он неправильно выбрал момент, поэтому волна подняла его и бросила на прежнее место.

Сердце Ануш забилось, как птичка в силках, когда она поняла, что его может порвать в клочья на скалах.

Уставший, наглотавшийся воды мужчина переместился туда, откуда только что вынесло Ануш. Завидев большую волну, он повернулся к ней спиной и через мгновение оказался на камнях. Он крепко схватился за них обеими руками. Наклонившись так низко, как только могла, Ануш схватила его за руку и втащила на скалу.

Вернувшись на берег, они растянулись на гальке, пытаясь отдышаться.

– Ты действовала очень смело, – выдохнул он.

Ануш не могла говорить. Ей следовало сердиться, потому что он проигнорировал ее предостережение и поставил и свою, и ее жизнь под угрозу. Но она ничего не чувствовала, кроме невероятного облегчения.

– У тебя кровь, – сказала она, – и штаны порвались.

Приподнявшись, он посмотрел вниз и увидел, что из порезов на груди и на правой голени сочится кровь, смешиваясь с водой.

– Я будто вернулся с войны.

Ануш попыталась улыбнуться, но ее зубы стучали, а губы одеревенели от холода.

– Вот, – он взял свой китель и набросил ей на плечи.

Ануш внезапно осознала, что она в одной нижней рубашке. Несмотря на холод, кровь прилила к ее лицу. Он нежно убрал с него прядь мокрых волос. Девушка вся дрожала, и теперь вовсе не от холода.

Отяжелевшая от соленой воды коса упала на плечо, капитан сдвинул ее на спину, задержав руку на шее девушки.

Ее дыхание участилось, когда он смахнул рукой стекающие в вырез сорочки капли воды. Ануш закрыла глаза. Какая-то ее часть вопила, требуя бежать, и как можно дальше, но ноги отяжелели и не подчинялись ей. Его рука задержалась на ее груди. Ануш больше ни о чем не думала, лишь хотела, чтобы он не останавливался.

– Ануш, – прошептал он, беря ее лицо в ладони, – посмотри на меня.

Ануш открыла глаза. Остатки благоразумия покинули ее.

– Ануш… тебе не следует бояться меня.

Резко отвернувшись, он встал, поднял рубашку и ботинки, разбросанные по берегу.

– Одевайся, – сказал Джахан, – мне нужно возвращаться.