Текст книги "Плывущая женщина, тонущий мужчина"

Сухопутная операция?

Собеседование продолжалось до глубокой ночи. На каждого кандидата приходилось около одной минуты, самое большее по три, и при том, что работали без перерыва, получилось ровно пять часов. Решение сообщали тут же на месте. Из соискателей на борт было принято чуть меньше половины – четыреста двенадцать человек. Тотчас составили список на английском, отправив копию в штаб. Отобранных разделили на четыре категории, получивших следующие наименования:

1. Солдаты-колонисты.

2. Солдаты-освободители.

3. Солдаты-моряки.

4. Солдаты-мигранты.

Солдаты-колонисты захватывают необитаемые острова Сэнкаку, обживаются на них и осуществляют разведку нефти. В задачу этого элитного отряда, состоящего из сорока мужчин и пятнадцати женщин, входит создать базу на острове Уоцури, вырыть пруд для сбора дождевой воды, возделать поля, необходимые для продовольственного самообеспечения, укрепить оборону острова. Вооружившись до зубов, они будут отныне жить тем, что смогут взрастить на своих делянках и выловить в прибрежных водах. Отобраны лишь обладающие достаточной решимостью, невзирая на жесточайшие тяготы, работать за десятерых. Бывшие солдаты китайской армии, когда-то квартировавшие в Тибете, произвели на Брюса Ли неизгладимое впечатление, когда заявили:

– Мы благодарны уже за то, что там есть чем дышать.

Задача солдат-освободителей – безопасно и надежно, тайными путями переправлять желающих переселиться в Японию, на Тайвань, в Южную Корею и Австралию. Таким образом они обеспечивают «свободу» передвижения. «Мироку-мару» будет курсировать по морям, собирая под свое крыло суденышки с нелегальными мигрантами и формируя из них караван. В случае необходимости примет мигрантов на борт, разбив на отряды в соответствии с пунктом назначения. «Мироку-мару» станет плавучей базой желающих переселиться на новое местожительство.

Солдаты-освободители – своего рода лоцманы, указывающие лодкам с мигрантами водный путь и пекущиеся том, чтобы они благополучно прибыли к цели. Раньше среди лоцманов встречалось немало мошенников, которые, выманив у переселенцев последние гроши, направляли их в открытое море. Тысячи кандидатов на переселение оказались обмануты. Чтобы впредь такого не случалось, Брюс Ли отобрал людей, заслуживающих доверия. Создал им все условия, чтобы они могли наладить надежные связи в странах назначения, подготовить паспорта, визы и другие необходимые документы. Брюс Ли считал, что помощь мигрантам в прохождении всех бюрократических формальностей станет одной из важнейших отраслей деятельности преображенной «Мироку-мару». Желающие переселиться – именуемые отныне солдатами-мигрантами – платят по три миллиона иен с головы. Оплата производится в случае удачного переселения, допускается рассрочка. Если усердно работать в новой стране, можно за полгода возместить эту сумму. С вышедшими в море на утлых суденышках мигрантами заключается контракт, гарантирующий их доставку в места обетованные за полцены – полтора миллиона иен. В солдаты-освободители отобрали шесть мужчин и трех женщин.

Солдаты-моряки постоянно находятся на корабле, а в случае необходимости, получив оружие, дислоцируются для ведения боевых действий. Б их обязанности также входит защита крейсера «Мироку», охрана лично Брюса Ли и поддержание порядка на корабле. Другими словами, это гвардия Брюса Ли. Почти все – двадцатилетние парни, для которых корабль стал отчим домом и которые не помышляют об эмиграции. Они выполняют распоряжения администрации, и, кроме того, им вменено присматривать за заложниками. Солдаты-моряки сменили почти весь прежний экипаж. Число их – девяносто восемь человек.

Солдаты-мигранты – почетные гости на корабле, их главная цель под видом матросов попасть в новую страну. Там, пользуясь связями, они устроятся на работу, будут работать в три йота, по кирпичикам возводя фундамент своего благополучия. Они готовы на все – рыть канавы, сторожить, красить стены, мыть посуду. Нередко обстоятельства вынуждают их прибегать к обману, они пускаются в бега и часто заканчивают в тюрьме. Как бы там ни было, у них нет времени витать в облаках. Чем усердней они вкалывают, тем сильнее их ненавидят и боятся. Они именуются солдатами-мигрантами, ибо им предстоит вести классовую войну в стране проживания. У солдат-мигрантов нет ни денег, ни общественного положения. Их единственное оружие – рабочая сила. Она не облагается таможенной пошлиной. Из минимальных расходов на содержание они извлекают максимальную прибыль.

На крейсер «Мироку» село двести пятьдесят солдат-мигрантов. Из них семьдесят девушек и тридцать юношей получили особый титул – «солдаты любви». Среди рабочей силы большой спрос на хорошее телосложение и смазливые лица. Судя по всему, Брюс Ли заправлял сетью, обеспечивающей оборот подобного товара. Когда девушки из этого отряда собирались в салоне красоты, все мужское население корабля, отталкивая друг друга локтями, приникало к окнам и глазело на них налитыми кровью глазами. Прошел слух, что пока девушки находятся на корабле, можно попользоваться их услугами с большой скидкой, но Брюс Ли заявил:

– Мы не распродаем женщин по дешевке!

Со всех сторон раздались голоса разочарования.

– Только посмейте тронуть ценный товар! – пригрозил он.

Крейсер «Мироку», нагруженный такой массой людей и грузов, что ушел в воду по самую ватер-линию, готовился покинуть Шанхай. Божницу, прежде установленную в рубке, убрали, повесив на ее место портреты Мао Цзэдуна и самого Брюса Ли. Гвардейцы расклеили эти портреты по всему кораблю и, завидев мелкобуржуазных пассажиров, набрасывались на них со звериной яростью, пиная и понося. Они переоделись в синие комбинезоны палубных матросов, подпоясались широкими кожаными ремнями, обвешанными гаечными ключами, сверлами и складными ножами, и с ленцой расхаживали по палубам, заломив на затылке фуражки китайского образца. Панки-японцы, не желая отставать от гвардейцев, в добавление к своей обычной униформе – джинсам, кожаной куртке и башмакам – нацепили на лбы повязки, и, сбившись в стаю, вышагивали, выпятив грудь. Брюс Ли употреблял их как слуг самого низкого пошиба. Еще неизвестно, не уготована ли и им судьба заложников. Вся эта шваль на одно лицо, но настоящих гвардейцев, без умолку тараторящих на шанхайском диалекте, сразу узнаешь по отсутствию в глазах и тени «сострадания».

Самэсу по своей должности третьего секретаря был поставлен выше псевдогвардейцев, но понимал, что если он хоть раз даст слабину, его никто не будет воспринимать всерьез. Для этих парней Брюс Ли был таким же героем, как его соименник, звезда кун-фу. Татьяну почитали как всесильную бандершу. Вскоре боцман Мидзуки и оператор Окадзима присоединились к компании гвардейцев. Оба заявляли с торжествующим видом:

– Разве не замечательно – скорешиться со своими китайскими сверстниками?

– Не думал, что и на корабле возможно такое веселье, просто дух захватывает! Как это здорово, когда все равны!

Они ходили, нарочито покачивая бедрами и позванивая новенькими сумками с инструментами, надеялись убить двух зайцев – развеять скуку и восполнить недостаток движения. Пришло время развлекаться.

– Не слишком увлекайтесь! – предостерег их Самэсу.

– Но разве вы, господин Самэсу, не увлечены больше других? – заметил Мидзуки.

Не в бровь, а в глаз. Самэсу не нашелся, что возразить. Брюс Ли требует любой вопрос решать немедленно. Угрожает считать преступлением мягкотелую нерешительность. Поэтому он, Самэсу, вынужден, без долгих раздумий, на все отвечать: «Yes».

Как только корабль отошел от причала, в рубке появился Брюс Ли в сопровождении какого-то типа и спросил, каков ближайший прогноз погоды. Самэсу доложил, что атмосферный фронт стоит на месте, поэтому погода обещает быть переменчивой. Весной в Восточно-Китайском море густые туманы. В ветреные дни довольно сильно штормит.

– Ну ладно. Пусть себе штормит; несмотря на туман, направляемся, как намечено, к острову Уоцури.

Рубка вмиг погрузилась в тишину. Капитан делал вид, что не слышит. Брюс Ли приложил к морской карте циркуль, измерил путь от Шанхая до острова Уоцури и пробормотал:

– Двух часов хватит, чтобы сделать крюк. – Затем подозвал Самэсу и шепнул ему на ухо: – Ночью, до рассвета, осуществим сухопутную операцию. Сделайте все, чтобы нас не засекло Национальное управление морской безопасности.

Самэсу побледнел.

– Это совсем не просто, – возразил он. – Если такое большое судно отклонится от курса и бросит якорь у необитаемого острова, нас обязательно заметят. Ведь заявлено, что судно идет прямым курсом в Цзилун.

– Если промолчим, никто не узнает.

– Ну уж! Попадись нам навстречу какое-нибудь судно, все вскроется. К тому же навигационные спутники и радиолокационные станции круглые сутки отслеживают положение нашего судна.

– По пути в Цзилун мы были вынуждены подобрать лодки с беженцами. Представьте все дело так, что мы отклонились от курса, чтобы спасти терпящих бедствие.

– О всех спасательных операциях необходимо докладывать в Управление морской безопасности.

– А вы не докладывайте. Для круиза отклонение от курса – самое обычное дело. Главное, придерживаться маршрута.

– Если попадемся, будут проблемы.

– После можно придумать какие угодно оправдания. Даже если засекут, плевать! Ведь мы сеем семена войны. И вообще, если специально не подавать сигнал о том, что ночью на море что-то произошло, на берегу никто не чухнется. Вблизи необитаемых островов никаких работ не ведется.

– Как мы объясним опоздание с прибытием в Цзилун?

– Элементарно. Кто-то оказался за бортом, двигатель сломался, напали пираты, да мало ли что.

Самэсу искоса взглянул на капитана и радиста. Оба, сжав зубы, стояли отвернувшись. Брюс Ли заметил, что Самэсу встревожен реакцией капитана.

– И капитан, и радист отлично осознают, в какое положение они поставлены, – сказал он. – И ты, Самэ, помалкивай и выполняй свои обязанности. Назвался груздем – полезай в кузов. Если ты не глупец, то должен был еще до отплытия из Шанхая догадаться, что корабль направляется к Уоцури.

И ведь не скажешь, что он принимал все за шутку. До сих пор он ловил на лету каждое слово Брюса Ли и старался вписаться в образ грядущего мира, каким представлял его босс. Но чуть только дошло до того, чтобы выполнить приказ босса в качестве моряка, его запоздало прошиб холодный пот при мысли, что он оказался замешан в такую нелепую авантюру.

– Как нам быть? – спросил Самэсу у капитана, словно цепляясь за него. – Велено плыть к Уоцури.

В конце концов, курс корабля определяет капитан.

– Что он сделает, если мы не подчинимся? Спроси у своего боженьки.

Самэсу перевел вопрос капитана.

– Хороший вопрос. – Брюс Ли неожиданно расхохотался. – Убью обоих, тебя и капитана. Вместо вас судно поведет он.

Брюс Ли положил ладонь на плечо своему спутнику и что-то шепнул по-китайски. Тот сказал на ломаном японском:

– Корабля хороший. Я капитана. – И, выставив лошадиные зубы, рассмеялся.

Капитан Нанасэ, не меняя выражения лица, процедил:

– Коль грозит убить, делать нечего. Спроси у боженьки, что его милость изволит.

Самэсу, прерывисто дыша, молча опустил голову. Брюс Ли, сверкнув на него змеиными глазками, приказал:

– Спустите катера и спасательные шлюпки в отмеченной на карте точке.

– Высаживаться на берег ночью крайне опасно. А если еще шторм и туман, совершенно невозможно. И главное – слишком темно.

– Нынче ночью полнолуние. Какой бы плохой ни была погода, за элитный отряд солдат-колонистов можно не волноваться. До берега доберутся, даже если придется вплавь. Остров окружен отмелью. Высадиться на берег проще простого, лишь бы не разбиться об утесы. К тому же остров необитаем, врагов, которые бы встретили оружейной пальбой, нет. Даже такие, как вы, трусы сумели бы высадиться. А что значит – «следят спутники»? Поддались на похвальбу американской военщины? Вот что, Самэ, если не обеспечишь достойную поддержку нашей операции, выброшу за борт. Для тебя это лучший шанс проявить себя мужчиной. На кон поставлена твоя судьба как моряка. Будешь работать сегодня всю ночь. Под твоим командованием рулевой и дозорный, смотри, не подведи!

Сказал, точно врезал по морде, фыркнул и, оставив кандидата в капитаны, вышел из рубки.

Запаниковав, Самэсу метнулся к капитану:

– Получается, мы сообщники Брюса Ли?

– Не дури, – пробормотал капитан сдавленным голосом. – Разве не понимаешь? Мы тоже заложники. Он не шутит. Хочешь жить, выполняй приказ. Только крепко запоминай все его преступления. Так же, как во время войны китайцы запечатлели в памяти преступления японских солдат. Понял?

– Понял.

– Тогда сходи на ботдек и посмотри, что там происходит.

Самэсу отправился выполнять распоряжение капитана. На катера и спасательные шлюпки уже грузили продовольствие, пластмассовые контейнеры с питьевой водой и ящики, набитые сельскохозяйственным оборудованием, палатками и оружием. Точно собирались разместить на лодках и перевезти на необитаемый остров целый сельскохозяйственный рынок: рис и бобы, картофель и капуста, куры и даже поросята заполонили все свободное пространство палубы и ждали своей очереди на загрузку.

Лица солдат-колонистов радостно сияли, ни следа уныния. Погрузку они производили без единого лишнего движения. Годами они привыкли быть на марше, неся на себе все, что необходимо для жизни, начиная с оружия и продуктов, и кончая котелками и одеялами. Где бы ни пришлось им разбить лагерь – в знойной пустыне, в разреженном воздухе высокогорья или на необитаемом острове, там и будет их дом. Самэсу не мог вообразить себя на их месте. При одной мысли о жизни колонистов на необитаемом острове тоска хватает за горло. А они были счастливы уже тем, что смогут сегодня же ночью порыбачить. Ведь, судя по названию острова Уоцури – Рыбачий, рыбы там хоть отбавляй.

Самэсу пребывал в задумчивости, когда стоящий рядом мускулистый мужчина с необыкновенно широким лицом громко выругался. Самэсу невольно вжал голову в плечи, но брань предназначалась женщине, участвовавшей в погрузке. Среди солдат-колонистов было пятнадцать женщин. Видя, как женщины выполняют физическую работу наравне с мужчинами, Самэсу почему-то почувствовал ревность к их товарищам-мужчинам. Сегодня ночью наверняка будет штормить. Вот уж помучаются они на берегу! Досадно, что каждый раз все происходит точно в соответствии с планами Брюса Ли. Почему море потворствует ему одному? Неужто не отыщется бога, который бы заставил вкусить горечь крушения надежд нахалу, заявляющему во всеуслышание, что купил Посейдона со всеми его потрохами?

Вдруг нестерпимо захотелось прижаться к Сатико. Еще будет время своими глазами засвидетельствовать крах Брюса Ли. А пока как-нибудь продержаться, ища утешение в ее ласках.

Он уже собирался вернуться в каюту, когда его вновь отловил Брюс Ли. Точно с помощью телепатии подслушав мысли Самэсу, он сказал:

– Даю тебе шанс восстановить свою честь. Во время высадки на Уоцури будешь управлять катером, это приказ.

Избранный народ

Самэсу постоянно вытягивал пустой билет. Вместо того чтобы нежиться на женских грудях, пришлось изучать береговую карту острова Уоцури, ища бухту, удобную для высадки. Он обязан доставить туда солдат-колонистов, завершить в течение получаса высадку, оставить одну спасательную шлюпку на острове, а с другой вернуться на корабль. Командарм Ли наседал на него: «Ничего, сдюжишь, если проявишь характер!» В отсутствие причала и маяка высадить «пассажиров» на необитаемый остров, который раньше не видел в глаза, это задача, достойная морского десантника. По воле хозяина, уверенного в успехе, Самэсу вынужден помогать китайцам вторгнуться на территорию Японии. Но главное, он почти не воспринимает это как преступление. Когда тебе говорят: «Море – всеобщее достояние», остается ответить: «Так точно!» Некогда раздумывать над смыслом слов – «незаконное вторжение».

Если двигаться к острову на всех узлах, это восемнадцать часов. Из Шанхая вышли в девять утра, получается, операция начнется завтра, около трех утра. Сейчас три пополудни. Вынужденный всю ночь заниматься распределением кают между взятыми на борт солдатами и уговаривать пассажиров открывать счета в корабельном банке, он проспал не больше двух часов. Тонизирующее средство продолжало оказывать действие. Он уже был на пределе физических сил, но возбуждение в нижней половине не унималось, он решил вернуться в каюту и устремился прямиком под юбку Сатико.

– Несносный мальчишка! – засмеялась она, повалила его на кровать и, оседлав, удовлетворила его пыл. Корабельная качка смешала свербящее наслаждение с нежащей дремотой. К счастью, он был освобожден от вахты и смог уснуть как убитый.

Девять вечера. Проснулся бодрячком, но ощутил зверский голод. Перешагнув через прикорнувшего в коридоре солдата-колониста, полюбовавшись на солдаток любви, прогуливающихся по палубе рука об руку со своими товарками, он нырнул сквозь строй солдат-моряков, гордо именующих себя воинами революции, и побежал в столовую. Сатико была уже там. Она ждала, держа для него свободное место.

– Что будешь есть? – спросила она.

– Что-нибудь, укрепляющее силы.

– Есть одно особое блюдо. На Огасаваре его едят, когда чувствуют переутомление или заболевают, здорово помогает. Приготовила специально для тебя.

– Ты и стряпать умеешь?

– Пока ты на работе, я дежурю в камбузе. Подожди, сейчас принесу.

Она ушла. Следить за его питанием и укрощать его низменные потребности – в этом, значит, ее обязанности? Говорит, что, прежде чем оказалась на корабле, работала в ночном клубе в Нахе. А на корабль села в надежде начать новую жизнь.

Вскоре Сатико вернулась, неся в руках большую фарфоровую чашу, над которой поднимался пар. Мешаясь с ароматом имбиря и мисо, в нос шибал мясной запах какой-то дичи. Похоже на тушеные потроха, но пахнет еще резче. Захватив белое мясо и отправив его в рот, почувствовал на зубах что-то упругое, терпкое на вкус.

– Что это?

– Тушеная требуха морской черепахи. Поешь, и за работу! Рису еще хочешь?

Такое ощущение, будто обрел свой дом. Изо дня в день на борту корабля одинокий сон и однообразный рацион. Есть моряки, которые крепят на стене каюты листок с надписью «Не хотеть!» и живут исключительно мыслями о возвращении под кров семьи или под крылышко возлюбленной, оставленной на берегу. А он вот выспался, уткнувшись в грудь стряпухи, съел укрепляющее блюдо, ею же состряпанное, теперь можно и поработать.

Чувство было такое, будто он получил воздаяние за все свои муки. Или и это входило в план Брюса Ли?

– Вкусно? Может, хочешь еще риса? Я с требухой черепахи могу слопать риса сколько угодно.

– Что бы ты выбрала, если б тебе сказали, что всю оставшуюся жизнь будешь есть только одно блюдо?

– Конечно – тушеная требуха черепахи! Но в последнее время морские черепахи почти перевелись, и цены кусаются.

– Ясно… А можно спросить?

– Что еще?

– Тебе не противно спать со мной?

– Нет.

– Но ты же вначале ничего обо мне не знала!

– Я люблю моряков. Мой отец тоже был моряк.

Вот и все объяснение. Видимо, убеждена, что все моряки – славные ребята.

– А ты пошла по стопам отца? – спросил Самэсу, поддразнивая.

Сатико кивнула.

– Как еще вырваться за пределы острова, если не на корабле? Другого способа обрести свободу нет. В детстве я жила на острове Хахадзима и как-то раз увидала множество судов, стоящих на рейде. У нас говорили, что на этих кораблях моряков больше, чем на всем острове жителей. Взрослые волновались. Это были не японские, а тайваньские суда. Пришли под покровом ночи, чтобы добывать кораллы. Тревожились не за кораллы, а за свой остров. Мол, если с кораблей решат напасть, остров окажется беззащитным. Но я была в каком-то упоении. Моей мечтой стало сесть на иностранный корабль и уплыть куда-нибудь далеко-далеко. Вот бы кто-нибудь меня похитил!

– А теперь твой сон сбылся.

– Точно. На этом корабле плывет людей больше, чем жителей на острове Хахадзима. И все такие разные. Китайские солдаты… И красивых девчонок хоть пруд пруди. И ты такой милый…

В детстве Самэсу ничто не связывало с морем, он прошел подготовку, получил квалификацию и стал моряком, а Сатико с детских лет сжилась с морем, ее не надо было учить, что из себя представляет корабль. А теперь она проходит практику на «Мироку-мару».

Свыкнувшись с резким запахом, Самэсу разделался с требухой. Под конец набил брюхо рисом, вылив в него подливу. Вернувшись в каюту, принял душ, Сатико сделала массаж. Чудилось, что из пор сочится запах черепахи. Сатико, потершись носом о его спину, с видимым наслаждением вдыхала этот запах.

Полночь. Они вжимались друг в друга голыми телами, когда зазвонил телефон. Сообщили, что обнаружено дрейфующее судно и «Мироку-мару» спешит на помощь. В соответствии со сценарием Брюса Ли, очевидно, наткнулись на нелегальных мигрантов.

– Буду тебя ждать, – сказала Сатико при расставании. Самэсу поднялся в рубку.

Видимость – один километр. Сила ветра – четыре. Высота волн – два метра. В сравнении с худшей, ситуация тянет на троечку. Посреди серого моря дрожит бледный оранжевый огонек. Плаксивый стон сирены оповещал о местонахождении суденышка. Поручив управление рулем вахтенному, Самэсу поспешил на правый борт ботдека. Матросы уже сидели в трех спасательных шлюпках, готовые в любую минуту выйти на помощь. Тут же выстроились солдаты-освободители, горевшие желанием побыстрее принять на борт отважных беженцев. Из мрака, в котором слышались только гул двигателя, шум ветра и кипение волн, еле уловимо звучали человеческие голоса. Вначале можно было подумать, что это обман слуха, но вскоре порывы ветра стали отчетливо доносить человеческую речь. Точно отзываясь на голоса, «Мироку-мару» озарилась огнями. Посреди моря внезапно вырос великолепный ночной город. И одновременно на серой поверхности вод, точно пригородная трущоба, показалось деревянное суденышко.

Эта встреча была похожа на чудо. С помощью какого трюка удалось так легко найти дрейфующее в ночном море судно, пусть даже и при полной луне? Или беженцы ждали в море условленной встречи? Корабль заглушил двигатель, и, нависая правым бортом над суденышком, покачивался под порывами ветра. Спасательные лодки медленно опустили с шлюпбалок. Прожекторы осветили судно. Показались беженцы, сидящие на палубе, тесно прижавшись друг к другу. Подставляя лица слепящему свету, забыв про опасность, они спешили поделиться радостью со своими товарищами. Расползающаяся по швам, изъеденная корабельными червями посудина не продержалась бы на плаву и одного дня. Без спасательных жилетов, в открытом море, им пришлось бы спасаться на деревянных обломках. Самэсу никогда раньше не видел собственными глазами нелегальных мигрантов, отдавшихся на волю морской стихии.

Первыми на подоспевшие шлюпки сажают детей и женщин. В провалах высоко вздымающихся волн они прыгают на шлюпки, рискуя быть снесенными набегающей волной. Если упадешь в море, конец. Боцман, выгадывая подходящий момент, подает сигнал. Выстроившиеся на палубе лайнера пассажиры и матросы, подбадривая криками, встречают аплодисментами каждого, кто сумел вскочить в шлюпку. Это повторяется вновь и вновь.

Брюс Ли, как и все, наблюдал за происходящим. Самэсу подошел к нему.

– Судно с беженцами дожидалось по курсу «Мироку-мару»? – спросил он.

Брюс Ли кивнул:

– Они ждали Ноев ковчег.

– Как хорошо, что удалось их спасти! – воскликнул Самэсу, расчувствовавшись.

Брюс Ли злобно покосился на него:

– Японцы всегда так говорят. Никто не скажет – как было б хорошо, если б эта калоша с нелегалами пошла ко дну на съедение рыбам! Но стоит им попасть в Японию, их безжалостно гонят вон. Вслух говорят: «Хорошо, что они спаслись», и при этом делают все, чтобы их смертельно опасное морское путешествие оказалось напрасным. По совести, было б лучше дать им сейчас затонуть.

– Простите… – пробормотал Самэсу, но только еще больше разозлил своего босса.

– Все-таки милая страна Япония! Вначале натворят всяких дел, потом попросят прощения и живут как ни в чем не бывало. Даже плывя в Ноевом ковчеге, они будут рассыпаться в извинениях. Еще бы, ведь чтобы залезть на Ноев ковчег, желающим выжить пришлось усердно поработать локтями, отталкивая других. Хорошенько понаблюдай за теми, кого сейчас подняли на борт. Именно они достойны плыть в Ноевом ковчеге. Те, кому на суше пришлось несладко, вверяют все свои надежды морю. И благодаря этому оказываются в ковчеге. Ковчегу не суждено затонуть или перевернуться. Его обязательно прибьет течением к какому-нибудь берегу, и они обретут землю обетованную, на которой возродятся к новой жизни. Они и есть избранный народ.

Повернувшись в сторону «избранного народа», разместившегося по спасательным шлюпкам, Брюс Ли крикнул, вначале на китайском, потом по-английски:

– Добро пожаловать на Ноев ковчег! Я современный Ной – Брюс Ли.

Спасательные шлюпки при помощи тросов подняли на борт корабля. Женщины и дети, промокшие до нитки, как мыши, таращили глаза и дрожали от страха и возбуждения, точно оказавшись в ладони Кинг-Конга. Матери в обнимку с младенцами, опустившись на палубу и придя в себя, тотчас бессильно валились и заливались слезами. Дети следили, не отрываясь, за тем, как поднимается очередная шлюпка, в ожидании, когда появятся их отцы.

Солдат-освободитель раздавал детям шоколадки. Беженцы столпились вокруг лохани, наполненной питьевой водой, и, один за другим утолив жажду, уходили внутрь корабля. Брюс Ли, взглянув на часы, сказал Самэсу строго:

– Пора готовиться к операции, – и ушел.

Самэсу тотчас вернулся в рубку и сверил положение корабля. Двадцать шесть градусов тридцать шесть минут тридцать секунд северной широты, сто двадцать три градуса двадцать минут семнадцать секунд восточной долготы. До острова Уоцури менее двух часов. Если так пойдет, операция начнется, как и планировали, в три часа.

По левому борту ботдека кипела работа – на спасательную шлюпку загружали корзины с курами. Четверо человек занимались свиньями – связывали веревками ноги и накрывали головы мешками с кормом. Самэсу забрался в катер и проверил электропитание. Надо, чтобы глаза привыкли к ночной темноте. Он сжимал в руке листок, на котором от руки перерисовал морскую карту с западной береговой линией Уоцури. Осталось дождаться условленного срока и – вперед!

Видимо, всех беженцев уже переправили на борт. Корабль стал походить на полевой военный госпиталь. Кети и ее подручные, громко крича, собрали в вестибюле до сотни воняющих мочой беженцев и спрашивали у каждого имя и прежнее местожительство. Видимо, в зависимости от этого распределялись обязанности среди солдат-освободителей, которые должны были обеспечить дальнейший путь беженцев в соответствии с их пожеланиями. Солдаты-освободители раздавали своим новым приятелям одежду и одеяла, ослабевших отправляли в корабельный госпиталь. В камбузе в огромном чане варилась каша, предназначенная для беженцев.

Три часа шесть минут. «Мироку-мару» бросила якорь в двух километрах от западного берега Уоцури.

Брюс Ли пожал руку каждому из выстроившихся вдоль левого борта солдат-колонистов и напутствовал их словами:

– Вас ждет слава морских героев! Вам уготована награда, достойная героев, так идите же и воздвигните на необитаемом острове город-сказку!

Точно получив заряд вдохновения, воины-колонисты тотчас попрыгали в катера и спасательные шлюпки. Стараясь приободриться, Самэсу последовал за ними. Затянутые в спасательные жилеты, воины-колонисты, как и во время собеседования, все делали молча.

Три шлюпки опустились на воду, сидевшие в них матросы отцепили тросы. Самэсу завел мотор своего катера, взял на буксир судно беженцев и, ведя за собой две спасательные шлюпки, направился к месту высадки. Солдаты-колонисты решили прихватить судно беженцев, чтобы на какое-то время приспособить под жилье, поставив на приколе в бухте острова. Преодолевая водяные горы с таким расчетом, чтобы не опрокинули боковые волны, маневрируя между расступившимися валами, минут за десять добрались до намеченной бухты.

Начальник отряда первым поднялся на нос и, подгадав время, спрыгнул на берег. Солдаты последовали за ним. После того как солдаты, плывшие на катере, в полном составе оказались на берегу, они выстроились вдоль кромки моря, чтобы принимать грузы, которые им кидали солдаты из спасательных шлюпок. Таким образом, высадка на берег и разгрузка закончились в течение пятнадцати минут. Одна лодка, доставившая свиней и оружие, должна была остаться на острове.

Солдаты молча провожали взглядами уплывающие из бухты лодки. Этой ночью они превратились в беженцев, отныне их домом стала эта ветхая посудина. Верили ли они, что настанет день, когда «Мироку-мару» вновь подойдет к острову?

Боцман Мидзуки прошептал:

– Я бы хотел остаться вместе с ними.

– Шутишь? Это же необитаемый остров!

– Я стал моряком, потому что хотел походить на Робинзона Крузо. Меня это восхищает. Какой волей надо обладать, чтобы начать жизнь с нуля!

– Нет, это не про нас. Признаем свое поражение. Поскорее вернемся на корабль и завалимся спать в свою постель!