Текст книги "Вращения и стук сердца"

12. Повторяя флип

– Хорошо, ребята, – сказала Бетти и подкатилась поближе к ученикам, совершив два сильных толчка.

Она уже видела их всех в кафе Паластеллы, и теперь ей не терпелось снова приняться за работу. Им еще многое предстояло успеть.

За секунду всеобщее внимание переключилось на нее.

– После этих каникул мы больше не можем позволить себе бить баклуши, у нас впереди соревнования.

Радостные перешептывания были именно тем, что Бетти надеялась услышать.

– Так как в вашей программе предусмотрены все простые прыжки, я хотела бы сконцентрироваться именно на них и довести их до совершенства. Я знаю, что некоторые из вас уже познакомились с двойными прыжками, но мы их временно отложим, согласны?

Макс и Анжелика переглянулись. Джаз закатила глаза, а Садия потупилась. Давиде и Клео стояли во втором ряду за спинами друзей, но наверняка и у них на лицах было написано смятение.

Бетти улыбнулась. Она знала, что ребятам кажется, будто они движутся назад, но они ошибались. Она прекрасно помнила это чувство и сама испытала его много лет назад, когда она уже шестой год занималась фигурным катанием. Тогда ее тренер заставила ее повторять толчковые движения вперед и назад, то есть базовые элементы.

– Очень скоро вы меня благодарить будете. И думать не стоит о двойных прыжках, когда вы в совершенстве не владеете простыми. – Бетти выдержала паузу и продолжила: – Сегодня я хотела бы начать с флипа, ведь многие из вас еще путают его с сальховом.

Садия подняла руку:

– Я вообще не понимаю, чем отличается один от другого…

– Это меня не удивляет, – отметила Бетти. – Потому что флип очень похож на сальхов, некоторые называют его ту-сальхов – сальхов с зубца. Мы уже знаем, что шесть прыжков в фигурном катании (сальхов, тулуп, ритбергер, флип, лутц и аксель) делятся на зубцовые прыжки и те, которые выполняются непосредственно с ребра. Что происходит при зубцовых прыжках, Клео?

Девочка, кажется, была застигнута врасплох.

– А? Что?

Бетти строго посмотрела на нее, но потом улыбнулась:

– Мне кажется, сегодня ты немного рассеянна…

– Сегодня? – прошипела Джаз. – Да она всю жизнь тормозит!

Клео сделала вид, что не слышала ее реплику.

И Бетти сделала то же самое.

– Ты спишь с открытыми глазами или еще на каникулах? – снова спросила она ее.

Клео покраснела:

– Я… Я не слышала вопрос…

– В чем разница между зубцовыми прыжками и теми, которые начинаются с ребра? – повторила Бетти.

Клео покосилась на Давиде. Он внимательно смотрел на нее. Какой позор!

– В первом случае фигурист, чтоб оттолкнуться, упирается носком свободной ноги в лед, – ответила девочка, стараясь не сбиться. – А в тех, что начинаются с ребра, фигурист отталкивается ото льда только одной ногой.

– Хорошо, – кивнула Бетти. – А теперь вернемся к сальхову и флипу и разнице между ними. В сальхове прыжок происходит с ребра, а флип, напротив, выполняют с носка. Пока все понятно?

Клео решила реабилитировать себя после недавнего позора и задать вопрос. Ведь это значит, что она внимательно слушает, раз задает вопросы, правда?

– Да, но я не поняла, когда именно нужно вставать на носок…

Бетти улыбнулась.

– Твой партнер отлично подкован в теории, можешь спросить у него, – сказала она, подмигнув Давиде.

Клео снова покраснела. Она предпочла бы провести целый день, изучая книги по теории фигурного катания, вместо того чтоб спрашивать у него!

– Отлично, – похвалила Бетти. – Флип – прыжок начала двадцатого века, и говорят, что его изобрел Брюс Мейпс – знаменитый фигурист из ледового шоу IceFollies. Несколько лет этот прыжок так и назывался «мейпс». А теперь – за работу! Клео, Давиде! – добавила она, обернувшись на ребят. – Не забудьте, вы должны выполнять все в унисон – попробуйте выполнить флип синхронно, прыгнув и приземлившись одновременно, о’кей?

В ту же субботу…

Джаз увидела, что Балраджи снова смотрит на часы, и улыбнулась. Он ровно тридцать пять минут ждал ее на второй платформе, с которой через несколько минут должен отправиться поезд в Милан. Он позвонил ей уже два раза, но она схитрила и ответила ему эсэмэской:

МЫ ПОПАЛИ В ПРОБКУ!! Я СКОРО БУДУ. ЦЕЛУЮ.

На самом деле не было никакой пробки – Джаз сидела в привокзальном кафе и наблюдала за молодым человеком, спрятавшись между большим цветком и холодильником с напитками, готовая выскочить ему навстречу, как только поезд начнет движение. Потому что ее совершенно не волновало то, что они упустят этот поезд и не попадут на матч, на который у нее не было билетов. Ей хотелось просто пойти на свидание с Балраджи и подстроить все так, чтобы это вышло случайно.

Поезд издал гудок и через мгновение начал движение.

Балраджи осмотрелся, нервно пожав плечами.

Момент настал.

Джаз выправила волосы из-под шарфа и растрепала их, ущипнула себя за щеки и вышла из кафе. Поравнявшись с журнальным киоском, она побежала, чтоб Балраджи увидел, как она, запыхавшись, несется по платформе.

– Постой, постой! – закричала она в сторону поезда, размахивая руками. – О, нет! – добавила она расстроенно, увидев, как поезд отходит от перрона.

Балраджи покачал головой.

– Он уехал, – указал он на последний вагон.

Джаз надула губки и капризно фыркнула:

– Уф, ты не представляешь, как я бежала! Я даже с мамой поссорилась, потому что она ехала, как улитка! Эти пробки…

Молодой человек положил девочке руку на плечо:

– Да ладно, неважно.

– Ничего себе, неважно! – возразила Джаз. – Я так хотела посмотреть этот матч с тобой! – Она особенно выразительно произнесла «с тобой», но избегала смотреть Балраджи в глаза. Ей хотелось, чтобы все выглядело естественным и спонтанным.

Балраджи внимательно посмотрел на девочку, потом улыбнулся, обнажив ряд жемчужно-белых зубов, особенно ярких на фоне смуглой кожи.

– Может, придумаем что-то взамен… – предложил он. – Пойдем в кино, например. Или прогуляемся у озера.

– У озера?

– Да, – ответил Балраджи. – Я отведу тебя в одно волшебное место.

Джаз улыбнулась, про себя празднуя победу. Но не только потому, что она добилась того, что вбила себе в голову. Больше всего она ликовала, услышав его слова и то, как он их произнес.

Я отведу тебя в одно волшебное место.

И оно было действительно волшебным. Они приехали туда на его красной «веспе», на которой он обычно подвозил Садию в Паластеллу.

Джаз прижималась к юноше всю дорогу, но, когда они остановились у озера, было так холодно и туманно, ведь это был конец января, что она подумала – они вообще зря сюда приехали, гораздо лучше было пойти в кафе.

Но потом она увидела розоватые лучи зимнего закатного солнца и отражение деревьев, лишенных листвы, в кристальной воде. Это было достойно фотографии…

– Пойдем, – сказал Балраджи, слезая с мотоцикла.

Жасмин посмотрела на свои бордовые замшевые сапожки, затем перевела взгляд на влажную траву, и магия предыдущего момента потихоньку начала исчезать.

– Ну же, надо поторопиться, пока еще светло, – настаивал юноша, продвигаясь к берегу.

Джаз следовала за ним, стараясь не думать о том, как ей стереть эту грязь с сапог.

Девочка затаила дыхание. Она сразу же забыла о холоде, о грязи на сапогах и неприятном, бьющем в нос запахе с озера.

И когда она подняла взгляд на Балраджи, даже ее глаза улыбались.

Через некоторое время около дома…

Джаз вернула шлем Балраджи и посмотрела на него.

Она испытывала странное чувство смущения – обычно такого с ней не случалось при общении с мальчиками. Но с братом Садии все было по-другому. С ним она все время чувствовала какую-то робость, как будто, несмотря на все ее уловки, между ними оставалась какая-то недоговоренность.

Что она могла сказать ему, чтобы они снова увиделись? Безусловно, сейчас его очередь пригласить ее. Она уже сделала первый шаг – предложила ему пойти на матч, – теперь дело за ним.

Джаз была уверена, что нравится ему. И все-таки она понимала, что огромных голубых глаз, гладких волос и тщательно отобранной красивой одежды недостаточно для такого, как он…

– Сегодня было весело, – сказала она.

Балраджи изогнул бровь и прислонился к сиденью мотоцикла:

– Да? Весело было опоздать на поезд?

И снова эта ироничная улыбка. Он смеялся над ней или играл?

– Ну… нет, не совсем, – улыбнулась Джаз. Она ненавидела, когда не могла найти ответ сразу. – Было весело после, в твоем волшебном месте…

В его глазах кофейного цвета по-прежнему сияли озорные искорки.

– И мне было весело, – сказал он, посмотрев на нее. – Если учесть то, как все начиналось…

– В каком смысле?

– Скажем так, я очень не люблю, когда опаздывают. Но потом мне было хорошо.

Джаз судорожно пыталась придумать достойное оправдание и в этот момент заметила своего отца, который выходил из подъезда в спортивном костюме, шерстяном берете и теннисных туфлях.

– Привет, родная! – сказал он ей, остановившись.

Девочке захотелось тут же сквозь землю провалиться. И ей захотелось этого еще больше, когда он снова заговорил:

– Ты нашла чем заняться вместо матча Питсбургов?

Джаз остолбенела, а за ней и Балраджи.

Тем временем ее отец невозмутимо продолжал:

– Мне так жаль, что я не смог достать тебе билеты, и знаешь, вместо этого я купил тебе два билета в первом ряду на ледовое шоу с Каролиной Костнер. Это же твоя любимица, да? Ну, увидимся позже.

Мужчина пересек дорогу по направлению к парку.

Джаз смотрела, как он удаляется, и безуспешно пыталась найти подходящее оправдание. Она чувствовала на себе взгляд Балраджи – и знала, что должна соображать быстрее.

– Значит, у тебя не было билетов на матч «Питсбург Стилерз» в Милане, – растерянно пробормотал он.

– Я…

– И ты заставила меня ждать полчаса на вокзале, притворившись, что ты опоздала на поезд?

Джаз была прижата к стенке.

– Мне жаль, я не думала…

– Послушай, Жасмин, – перебил ее молодой человек ее, забираясь на мотоцикл. – Не знаю, в какие игры ты играешь, но я тебе уже сказал однажды – ты просто избалованная девчонка. И я с такими предпочитаю не иметь дела.

Он надел шлем, завел мотор и уехал прочь, резко сорвавшись с места.

13. Примерка

Давиде с досадой снял ботинки с коньками, которые только что зашнуровал, и закрыл свой шкафчик, громко хлопнув дверцей.

– Мне кажется, ты перегибаешь палку, – сказал Макс. – Если ты сейчас уйдешь, то вы снова возьметесь за прежнее.

Они находились в мужской раздевалке, совсем скоро начинался урок, а Клео, как обычно, еще не было.

До соревнований оставалось три недели, но, кажется, ей все было нипочем – она продолжала приезжать тогда, когда удобно ей, иногда даже через пятнадцать минут после начала занятия.

– Это единственный способ показать ей, каково это, – ответил Давиде. – Если я уйду и она меня не найдет, быть может, она почувствует то же, что я, когда я там на катке ожидаю ее как дурак.

Макс улыбнулся, хлопнув его по спине:

– С тех пор, как у нее сломался велосипед и ее привозят на машине, она приобрела эту привычку. Раньше она была пунктуальной. Может, это не ее вина…

– Меня это не волнует, – перебил его Давиде. – Она могла хотя бы предупреждать меня. А у нее всегда одна и та же песня: «Я же всего на пять минут задержалась». Ничего себя на пять! В последний раз она опоздала на двадцать минут!

– Не принимай это так близко к сердцу, – уговаривал его Макс. – Девочки часто так себя ведут! Кстати, в прошлый раз, когда она выходила из этого огромного черного автомобиля с затемненными стеклами, мне показалась, что за рулем был Мануэль Цукко…

Давиде нахмурился:

– Значит, и ты тоже….

– А что? – спросил Макс. – Ты тоже его видел?

– Однажды перед рождественским зачетом мне тоже показалось, что я его видел… но это невозможно. Наверно, это просто внешнее сходство. К тому же меня не интересует, кто подвозит ее на занятия, пусть даже сам президент: если она хочет кататься в паре со мной, она должна быть пунктуальной.

Макс улыбнулся:

– Мне нравится, когда ты так суров.

Давиде тоже улыбнулся. Было здорово, что у него появился друг – со всеми этими девчонками немного мужской солидарности просто необходимо.

– Если увидишь ее, скажи, что я ушел, потому что устал ее ждать.

Через пять минут…

Клео влетела в Паластеллу с коньками в руках и посмотрела на каток. Ой, все уже там! Ей придется снова выслушивать жалобы Давиде. Но она же не виновата, что между окончанием тренировки ее отца и началом занятий в Паластелле было всего полчаса. А если по дороге они попадали в пробку, опоздание на пять минут было гарантировано. И это в лучшем случае.

Ей не терпелось снова ездить на велосипеде, но он сломался в рождественские каникулы, и теперь она дожидалась одной детали из Германии.

Она уже добралась до раздевалки, когда вдруг поняла, что Давиде нет на катке.

– Он ушел? – спросила она, посмотрев на Макса.

– Если ты поспешишь, найдешь его в раздевалке, – ответил Макс с катка. – Он очень зол. Может, если ты приползешь к нему на коленях, он простит тебя, – добавил он и подмигнул ей.

Клео закатила глаза и пошла в сторону мужской раздевалки.

У двери Клео остановилась и тихонько постучала, затем вошла, не дождавшись ответа.

Давиде уже надел куртку и шарф и убирал коньки в рюкзак.

– Ты уходишь? – спросила она, стоя в дверях.

Мальчик, согнувшись над лавкой, метнул на нее строгий взгляд, а затем продолжил копаться в рюкзаке с серьезным видом:

– Да, я ухожу. Быть может, в следующий раз ты приедешь вовремя.

Клео почувствовала, что закипает от ярости:

– Я с ног сбиваюсь, чтоб успеть приехать вовремя!

– Тогда у меня для тебя новость. Тебе не удается приехать вовремя, так что старайся лучше!

Стараться лучше? Даже ее отец так с ней не говорил.

– На самом деле ты просто не хочешь со мной кататься!

Давиде выпрямился и посмотрел на нее.

– Ты ошибаешься, – прошипел он. – Очень хочу. Поэтому меня бесит то, что ты заставляешь меня ждать на катке. Ты не уважаешь меня! И с каждой минутой ожидания я начинаю злиться еще больше!

Клео не ожидала такого ответа. Вдруг все напряжение за минуту спало. Она знала, что у нее заблестели глаза, но постаралась не обращать внимания.

– Ты тоже ошибаешься, потому что ты последний, к кому я хотела бы проявить неуважение! – сказала она, и ее губы задрожали. – Я иду переодеваться… и надеюсь увидеть тебя на катке.

Девочка развернулась и вышла. Оказавшись в коридоре, она тут же остановилась. Она чувствовала волнение и какую-то напряженность, повисшую между ними.

Она снова открыла дверь в мужскую раздевалку. Давиде успел снять шарф и снова открыл шкафчик.

Клео уставилась на фотографию, прикрепленную скотчем внутри его шкафчика.

– Я… – Она не знала, что сказать. – Мне очень жаль, что заставляю тебя ждать, – пролепетала она. – Я постараюсь быть пунктуальнее.

Давиде кивнул и отвел глаза.

А она еще раз бросила взгляд на фото, которое сразу же узнала – она видела его почти на всех интернет-сайтах, когда сама искала информацию о них. На фото были Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков в красивейшем лассо – он держал ее над головой одной рукой. Это была Олимпиада 1994 года, и они выступали под «Лунную со нату».

Через некоторое время…

– Я собрала вас здесь, потому что хотела кое о чем поговорить, – начала Бетти, посмотрев на ребят. Они все находились в женской раздевалке, только что закончилось одно из последних занятий перед соревнованиями, и нервы у всех были на пределе. – Когда вы выйдете на каток, каждого из вас по очереди назовут по имени в соответствии с программой, которую вы получите за день до этого. У вас будет пять минут на разминку, в течение которых вы сможете повторить свои программы.

Ребята заговорили все сразу.

– А это будет утром или вечером?

– А музыку включат и на разминке?

– А я не хочу ничего повторять! Если я вдруг упаду, то испугаюсь… и потом, когда буду выступать, тоже ошибусь!

– Подождите, подождите! – перебила их Бетти. – Давайте по одному! – Она вздохнула. – Я пока не знаю, когда назначат соревнования – утром или вечером. Во время разминки не будет музыки, и нет, дорогая Садия, вы не обязаны повторять программу на разминке, но я тебе советую это сделать, – добавила она, многозначительно посмотрев на девочку. – По окончании вашей программы вы должны поприветствовать трех судей поклоном, а затем покинуть каток и пойти в сектор kissandcry дожидаться ваших оценок. Хотя это всего лишь дружеские соревнования среди команд ледовых дворцов, а не настоящий чемпионат, мы все равно решили выделить сектор kissandcry – это будет небольшой диван в холле. Так вы сможете почувствовать это ожидание оценок судей, как на самом настоящем чемпионате.

– А почему это называется kissandcry? – спросила Анжелика.

– Это же очевидно, разве нет? – сказала Жасмин, подняв подбородок. – Kiss – потому что, когда ты видишь хорошие оценки, бросаешься целовать всех подряд.

– А cry — потому что, скорее всего, ты не сможешь сдержать слез, – добавил Давиде. – При любом результате.

– Ну да, – добавила Бетти. – Эмоции играют со всеми злую шутку на соревнованиях.

– У меня живот сводит от одной мысли об этом, – вздохнула Садия, поигрывая молнией на своем рюкзаке.

Бетти положила ей руку на плечо:

– Еще я хотела поговорить с вами о костюмах.

Клео, Анжелика и Садия обменялись взволнованными улыбками.

– На зачете я позволила вам самим решать, – продолжила Бетти. – Но это настоящие соревнования, поэтому постарайтесь быть элегантными. Девочки могут надеть платье или комбинезон, а мальчики – облегающую майку и брюки. Клео и Давиде, вам нужно найти похожие костюмы, ведь вы выступаете в паре.

Клео нахмурилась. Она уже заволновалась.

– В каком смысле?

– Например, на Давиде должно быть что-то такого же цвета, какой будет доминировать в твоем платье, хотя бы платок или галстук…

Клео и Давиде переглянулись.

Это будет непросто.

– В местной костюмерной очень много костюмов, можете что-нибудь себе подобрать оттуда.

Все девочки разом обратились в слух.

– А что, здесь есть костюмерная? – взволнованно спросила Анжелика.

Через некоторое время в полуподвальном этаже Паластеллы…

Садия уперлась руками в спину Давиде и подталкивала его вперед по коридору.

– Давай же не будь таким упрямцем, – сказала она ему. – Пойдем с нами примерять костюмы.

Давиде, всегда серьезный и степенный, напоминал ей брата Балраджи, поэтому она часто шутила с ним, у нее это выходило само собой. И у нее было ощущение, что эта симпатия взаимна.

Жасмин уже ушла, сказав, что уже подготовила потрясающий костюм для соревнований и что никогда в жизни не надела бы что-то из этой костюмерной, ведь эту одежду кто-то мог уже надевать раньше.

А Максу нужно было бежать домой по семейным делам.

Так что в итоге остались только Садия, Клео и Анжелика. И Давиде, который испробовал уже все возможные уловки, чтоб избежать примерки.

И вот теперь они стояли все вместе, включая Бетти, у входа в костюмерную. Когда она открыла дверь, они все открыли рот от удивления. Вдоль стен рядами выстроились десятки вешалок с разноцветными нарядами, в центре стояла лавка, а в глубине комнаты на стене висело зеркало.

– Вот там вещи, которые должны вам подойти, – сказала Бетти, указав на бежевую картонную коробку в углу.

Клео, Анжелика и Садия не могли скрыть любопытства.

– Но я позволила себе выбрать кое-что для вас… – добавила тренер с таинственной улыбкой.

– Вы подобрали что-то для нас? – спросила Клео, вытаращив глаза.

Анжелика и Садия тоже сгорали от нетерпения и внимательно смотрели на Бетти. Даже Давиде обернулся в ее сторону.

Бетти была замечательной. На катке она иногда казалась строгой, но зато она часто улыбалась и уделяла внимание каждому. На самом деле она ни разу не вышла из себя, даже когда ребята постоянно ошибались.

– Конечно, вы не обязаны надевать то, что я выбрала. Я сделала это для того, чтоб облегчить вашу задачу и, возможно, подать идею…

– Ну же, не томите нас! – подгоняла ее Клео.

Бетти направилась к шкафу, стоящему в глубине комнаты, достала несколько платьев и разложила их на лавке.

– Вот это, – сказала она, подняв невесомое платьице, цвет которого плавно переходил от желтого на корсете к ярко-розовому на юбке, – мне кажется, что это прекрасно подойдет тебе, Клео.

Девочка смотрела на нее с открытым ртом. Не только цвета были ее самыми любимыми, но и модель была потрясающей – с воротником-стоечкой и с изящным бантиком на юбке.

– Оно… просто сказочное, – воскликнула она.

– А для тебя, Давиде, я подобрала вот это, – продолжила Бетти, взяв в руки черные брюки и майку с глубоким вырезом на груди в желто-розовых цветах.

Давиде посмотрел на вещи для него и нахмурился:

– А я не буду похож на клоуна?

Бетти и девочки рассмеялись.

– Почему на клоуна? – спросила Бетти. – Тебе очень пойдет, к тому же костюм выдержан в тех же тонах, что у твоей девушки!

Клео, Садия и Анжелика прекратили смеяться. Очевидно, Бетти имела в виду только фигурное катание, но все четко расслышали эти слова – твоя девушка. Вдруг стало необычно тихо. Клео почувствовала, как ее щеки начинают гореть, и задержала дыхание.

А Давиде пожал плечами и пробурчал:

– Ну если вы так считаете…

Клео снова заулыбалась, потому что он не стал с ней спорить и не сказал: это не моя девушка.

– Эти костюмы также отлично подходят к музыке, под которую вы выступаете, – продолжила Бетти. – Ча-ча-ча – латиноамериканский танец. А теперь поговорим о тебе, Анжелика. – Бетти взяла в руки синее бархатное платье с серебристыми украшениями. – Это очень элегантный наряд, и он отлично подчеркнет то, как ты двигаешься на льду.

Анжелика с улыбкой до ушей взяла платье:

– У меня нет слов, Бетти!

– Я знала, что тебе должно понравиться. К такой музыке, как в «Спящей красавице», нужен наряд сказочной принцессы.

В этот момент Бетти наклонилась и подняла кружевное платье молочного цвета, с удлиненной сзади юбкой.

– А это… – обратилась она к Садии. – Это для тебя, синьорина!

Садия вытаращила глаза.

– Но это юбка! – воскликнула она.

– Конечно, это юбка! – громко сказала Клео. – Это костюм фигуристки!

– Но… но я… – бормотала девочка. Она не могла надеть юбку – с такими-то бедрами!

Бетти изучающе смотрела на нее, продолжая улыбаться.

– Этот костюм нам оставила одна из фигуристок голубой команды после одного из своих выступлений. Это была Сильвия Фонтана, – добавила она.

Садия удивилась:

– А я знаю ее. Я видела ее на Олимпийских играх.

Бетти кивнула:

– У Сильвии такое же телосложение, как у тебя, Садия, а также похожий цвет кожи. Конечно, на тебе оно будет смотреться чуть длиннее, потому что ты еще маленькая, но я уверена, что тебе пойдет. Но ты не должна сейчас принимать решение – возьми его домой и примерь в спокойной обстановке, договорились?

– А это? – спросила Анжелика, указав на сиреневый костюм на скамейке.

– А это для Жасмин, если она захочет, – ответила Бетти. – Я покажу ей его в следующий раз.

В тот же день вечером…

Садия просунула руку в сетчатый рукав платья и расправила плечи. Затем она посмотрела в зеркало с внутренней стороны дверцы шкафа и ахнула.

Она никогда, даже в самых смелых мечтах, не представляла, что юбка может так ей подойти. Конечно, ее ноги были полноваты, она это знала, но из-за короткого платья они казались длиннее… А цвет потрясающе подчеркивал ее глаза и смуглую кожу.

Даже не верится, что это действительно она!

Она заправила темную прядь волос за ухо, продолжая рассматривать себя. Наконец-то ее волосы немного отросли! Мама их обрезала, когда Балраджи вернулся из лагеря, подхватив там вшей. Теперь они отросли настолько, что она снова чувствовала себя девочкой, а не мальчишкой.

Она собрала волосы сзади, чтоб оценить, как платье смотрится с зачесанными назад волосами.

Она все еще улыбалась, придерживая волосы руками, когда ее отец вошел в комнату. Он даже не постучал.

– Садия, ты видела… – Он вдруг замер в дверях, его выражение лица изменилось. – Что это с тобой? – Тон его голоса стал недовольным, и на лице читалась досада. – Что это за одежда?

Садия перестала улыбаться. Вдруг она почувствовала себя нелепой.

– Это… костюм для соревнований, – пробормотала она.

Он покачал головой.

– А маски на вас наденут? – спросил он с сарказмом. – Я же говорил, что ты занимаешься глупым видом спорта! Ты должна чувствовать себя смешной в этом наряде!

Садия почувствовала комок в горле, ее нижняя губа задрожала, но ее отец этого не заметил, потому что уже вышел и закрыл за собой дверь.

Он не видел и того, что она тихо расплакалась, упав на кровать.

Балраджи вошел в комнату через мгновение, деликатно постучав в дверь. Они с братом делили одну комнату, между ними были только деревянная ширма и разноцветные занавески.

– Эй, что происходит? – спросил Балраджи, увидев сестру на кровати в слезах. Затем он заметил платье. – Ничего себе, ты просто красавица! – воскликнул он. – И почему это такая красивая девочка грустит?

– Это из-за папы… – прошептала Садия, всхлипнув. – Он только что сказал мне, что я выгляжу смешно! И что занимаюсь глупым видом спорта! А я-то строила иллюзии, что он придет на соревнования!

Балраджи присел рядом с ней и положил руку на плечо:

– Ты не должна слушать этого старого ворчуна, Садия. Ты знаешь, что в некоторых вопросах он очень ограниченный. На самом деле ты совсем не выглядишь смешно. Ну же, посмотри в зеркало, – настаивал брат, указав ей на все еще открытую створку шкафа. – Ты потрясающая. А спорт, которым ты занимаешься, – один из самых сложных, что я знаю. Я основываюсь на личном опыте, – добавил он, подмигнув ей. – Я неплохой спортсмен, ты знаешь, но когда я надел коньки, свалился, как груша! Если папа не придет на соревнования, то только он от этого потеряет, ведь он пропустит дебют будущей чемпионки.

Садия улыбнулась вопреки всему.

Она улыбнулась и после, когда сидела в кухне перед чашей с нариялкибурфи, которые просто сами просились в рот, и раздумывала над словами Балраджи.

Девочка прикрыла чашу полотенцем. Какой смысл объедаться сладостями? Если папа не придет на соревнования, то только он от этого потеряет, ведь он пропустит дебют будущей чемпионки. И это правда. Потому что она собиралась блистать на этих соревнованиях.

Садия вернулась к себе в комнату, взяла бумагу и ручку и написала:

Дорогой папа,

Заниматься фигурным катанием – очень важно для меня, и меня ранит то, что ты считаешь это глупым.

Эти соревнования тоже очень важны для меня.

Поэтому я надеюсь, что ты придешь.

Садия

Затем она сложила записку, пошла в комнату родителей и положила ее на подушку отца. Он найдет ее, когда вернется из ресторана.