Текст книги "Вердана. Книга 3"

– Ты не первый, кто так говорит. Кто знает, куда она склониться?

– Не попробуешь, не узнаешь, – заключил Зента.

Эл села на пол, сложила ноги и задумалась. Безразличным движением она убрала экран. Зента перестал вызывать страх, напротив, Эл стала ощущать к нему уважение и трепет перед его скрытым могуществом. Его оболочка пульсировала, она видела краем глаза, как разводы на его странном, необычном для нее восприятия теле, перетекают оттенками маслянистых пятен. Ощущение жути растаяло. Она покосилась на монстра.

– Знаешь, а ты мне нравишься, – сказала она, водя пальцем по полу. – Дело не в твоем виде. Важно, что ты меня понял. И ты терпишь мою глупость.

– Вот еще. Ненавижу глупость.

– Я знаю, друзья тебе не нужны.

– Дружба – бесполезная глупость. Каждое существо связано с другим, с целым миром. Все равно, что волосы на твоей голове. Одни дружат, а другие нет. Смешно.

Эл усмехнулась его сравнению.

– Верно, смешно.

Ей было нечего возразить. Теоретически Эл это хорошо понимала и была согласна с Зентой, но не имела еще представления, как пользоваться такой теорией.

– Можно я приду завтра? – спросила она. – Мне пора идти. Работа.

– Торн знает, что ты здесь?

– Я не говорила ему. А надо?

– Скажи. Он – капитан.

– Ладно, скажу. До завтра.

Но Эл не торопилась вставать на ноги. Внутри было чувство какой—то недосказанности.

– Что же ты не уходишь?

– Мне кажется, что я теряю что-то важное, уходя отсюда. Я бы хотела бывать здесь часто, но у меня столько дел. Мне кажется наше знакомство особенное, а я должна заниматься чем-то другим. Во всяком случае, у меня будет еще один повод остаться в живых.

– Ты хочешь извлечь пользу из нашего общения. Интересно.

– Я хочу узнать больше.

– С чего ты взяла, что я собираюсь тебя учить?

– Ладно, я пойду, – Эл встала и направилась к выходу, потом обернулась. – Может тебе нужно что-нибудь? Что-нибудь вкусное?

– Я – хищник, – сообщил Зента, – и ты начинаешь злить меня.

– Ты не можешь злиться, – сказала Эл у самой двери, – ты слишком мудрый.

– С чего ты взяла?

Эл улыбнулась и вышла. После встречи с Зентой внутри что-то перевернулось. Те дела, которые казались до этого момента такими важными, потеряли свою актуальность. Предвкушение будущего задания некогда привнесло в ее жизнь состояние, которым она жила эти дни, состояние эйфории, которая теперь испарилась. Спокойствие и отстраненность – этими двумя словами можно было описать теперешнее состояние. Этих ощущений не было с того момента, как она покинула Уэст. Эл ощущала себя так, словно ее подключили к некоему источнику, который действует в полном согласии с нею, но и вне ее. Она знала, что следом придут сверх ощущения – способность чувствовать больше и видеть больше. Придут силы.

Она вернулась к работе. За несколько часов удалось сделать то, что раньше стоило усилий.

– Эл, у нас все готово к трансформации, – заключил доктор.

– Начнем завтра, во второй половине наших суток, – кивнула она. – К их утру я буду на планете.

– Тогда я приказываю тебе отдыхать, – сказал доктор, – именно приказываю. Полный покой и уединение. Никаких встреч.

– Одну, – умоляюще протянула Эл и подняла вверх палец. – Только одну.

– Недолго, – позволил доктор.

Комнаты опустели. Убрали оборудование, макеты, прототип Верданы. Стало тихо. Эл медленно бродила по пустым комнатам. В памяти поплыли события и образы последних дней. Как много поместилось в короткий отрезок времени. Она прогнала воспоминания. Ей хотелось тишины. Но не было так. Мир вокруг ожил. За пределами этих комнат кипела жизнь. Эл чувствовала ее ритм, как биение собственного сердца. Масса корабля перестала быть огромной. Раньше она не могла представить себе всего масштаба спасательного крейсера, а теперь он не казался ей большим. То ли пространство сузилось до ее размеров, то ли она увеличилась до размеров пространства. Эл улыбнулась этой аналогии. Как необычно снова чувствовать маленький островок в космосе, населенный массой разнообразных существ, кое—кто на крейсере ощутил ее и приветствовал по—своему. Такое общение было много шире и объемнее любого языка. Потом она поняла, что ее присутствие не совсем уместно в некоторых местах, пришлось умерить любопытство. Мгновение. Пространство свернулось, заняло привычные рамки, ограниченные органами чувств. Эл сделала глубокий вдох. Скоро она сможет понять, что чувствует иное существо.

***

Она собиралась зайти к Зенте ненадолго. Эл остановилась у знакомой двери, когда Торн окликнул ее.

– Эл! Не стоит идти туда одной.

Она вспомнила, что не сказала капитану про свои тайные визиты. Забыла.

– Добрый день, капитан, – сказала она и подняла руку для приветствия.

– Я специально тебя догнал. Стресс тебе сейчас совсем не нужен, – Торн собирался отменить свидание с Зентой.

– Вы следили за мной?

– Я всего лишь узнал, где ты. Здесь никто ни от кого не прячется, и никто ни за кем не следит.

– Я уже знакома с такой высокоорганизованной системой, – ответила Эл, почти усмехнувшись.

– Я не хочу, чтобы ты туда ходила. Сегодня важный день. Неизвестно, что у Зенты на уме, и в каком он настроении.

«Торн не знает об их свиданиях», – заключила Эл. Она не хотела сознаться, что уже бывала здесь, некая сила удержала ее. Она не знала, что делать.

– Может попробовать, – вкрадчиво предложила она и хотела коснуться двери.

Торн перехватил ее руку.

– Ради твоей безопасности – ненужно.

– Разве он опасен?

– Для тебя – да. Помнишь, что с тобой было? Он может болшее.

– Я больше не боюсь, – сказала Эл.

– Ты так думаешь, – назидательно сказал Торн, – на деле было наоборот.

– Я должна уйти?

– Так лучше.

Эл развела руками.

– Приношу свои извинения и вам, и Зенте, – сказала она.

Торн внимательно осмотрел ее.

– Только не обижайся. Помни – от тебя теперь многое зависит.

– Конечно. Я понимаю.

Торн уловил ее странное состояние и решился, удовлетворить ее любопытство, потом отказался от этой мысли. Эл ушла, а он вошел в апартаменты Зенты один.

– Прогнал, – услышал он с порога голос Зенты.

– Уберег от неожиданности. Сейчас ей нужен покой. Равновесие, – сказал Торн.

– Ты всегда судишь о том, что и кому необходимо. Вы, люди, только и занимаетесь тем, что назначаете друг другу роли. Близко ли к реальности все, что ты о ней думаешь?

– Мне приходиться думать самому. Ты до сих пор ничего мне не сказал.

– Я сказал достаточно. Вспомни. Иди. Ты пришел сюда не за тем, чтобы говорить со мной, а чтобы остановить ее.

– Придется отложить эту встречу до того, как она вернется.

– Не вернется, – вдруг сказал Зента.

– Что это значит? – Торн глянул на Зенту с недоверием.

– То, что я сказал. Отправь ее без испытаний, как только она станет другим существом. Ты выиграешь немного времени для нее. Может быть, тебе повезет, и она вспомнит себя.

– Зента, ты пугаешь меня?

– Иди, Торн. Я устал от твоих вопросов.

– Я отменю операцию, – сказал Торн резко. – Ты только что сказал, что она не вернется.

– Я так не сказал. Ты так подумал. Глупо. У тебя есть еще кто-то кроме нее?

– Те, кого готовили раньше.

– Выбирать тебе. Уходи. Ты не в той должности, чтобы колебаться. Реши что-нибудь.

Встревоженный Торн покинул апартаменты Зенты. Беспокойство за девушку толкало его к тому, чтобы изменить решение. Зента! Зента. Умеет он ободрить.

Эл готовили к трансформации, когда он вошел в отсек и объявил:

– Кроме Верданы на планете будут еще трое наблюдателей, которые будут искать Ахши. Высадка Верданы произойдет на трое суток раньше. Дадим ей дополнительное время.

– Значит, у меня будут конкуренты? – спросила Эл с улыбкой.

– Это не соревнование, Эл, – неожиданно строго сказал капитан. – У тебя будет преимущество во времени. Тестирование ты проходить не будешь.

– Но, капитан! – возмутился Эйсмут. – Что мы скажем землянам?

– Ничего не скажем. Эл – доброволец, а не спасатель. Скажем, что она так решила.

– Я согласен с вашим решением, капитан, – поддержал его доктор. – Предоставим нашим коллегам с Земли самим искать Ахши. Это справедливое решение. Они так хотели. На нас не ляжет ответственность за их ошибки. Пусть пройдут допуск и поступают как им угодно. Цивилизация планеты изменится, если не погибнет, их вмешательство не изменит историю Фаэтона.

Торн подошел к ложу, на котором лежала Эл, и вдруг спросил:

– Надеюсь, ты не собираешься менять историю? В твои функции не входит спасать планету.

Эл улыбнулась, точнее ухмыльнулась. Торн счел ухмылку нахальной.

– Не могу этого обещать. Я же не буду помнить обещания, – певучим голосом произнесла она.

– Довольно разговоров, – сказал капитан. – Когда решат, кто из землян отправиться на Фаэтон, ты будешь уже на планете. Удачи тебе, Эл.

– Пригодиться, капитан. – Эл вдруг подмигнула ему.

– Страшно? – спросил Торн.

– Доктор меня напоил чем-то. Я не боюсь.

Торн ушел, предоставив доктору и Эйсмуту делать свое дело.

Эл ощутила, как отключились нервные центры, тело парализовало. Еще некоторое время она чувствовала свою голову, точнее, что она вообще существует, слух и зрение исчезли последними. Не осталось ничего. Она ждала, что наступит темнота, забытье, подобие сна. Новое состояние ни с чем не шло в сравнение. Вдруг прежние чувства вернулись да с такой силой, которую она не могла представить. Она испытала жуткое страдание: все боли от порезов и ран, от ушибленных коленок до трещины в основании черепа, что она получила на Уэст, обострились до невозможности. Захотелось взвыть, умолять, чтобы мучение прекратилось. Фраза Зенты всплыла сама собой: «зверь боится боли». Сказать, что было мучительно больно, означало не сказать ничего. Никакая воля не в состоянии была контролировать эту муку. Как же хорошо быть человеком, обычным сереньким человечком из плоти и крови. Больше никаких ран, никаких разбитых локтей, даже царапин… Мгновение и ощущения пропали… Вот она долгожданная темнота и полное безволие… Ни одной мысли, ни единого шевеления. Что и где? Нигде и не в чем. Только процесс, непонятное течение и кто—то, кто постоянно вмешивается в твое ничто. Словно подглядываешь чужой сон.

***

Дорога из звезд. Безграничное пространство космоса. Шаг в сторону – и совсем другая реальность. И двери, двери, двери. Одно пространство. Другое, тысячное. Что же это? Будто забытое с детства ощущение трещины в пространстве, некоей рваной границы размножилось тысячекратно и врезалось во все ощущения. Пугающая перспектива безграничного путешествия в любую точку. Стоит только повиноваться затягивающей волне, потоку, струящемуся из точки в точку и так до бесконечности. «Это твой дар! Точнее то, что от него осталось!» – До нее донесся голос, по тембру еще молодой, мужской, зычный, взволнованный, знакомый. А потом более настойчивый женский в обрывке другой фразы. Испуг, спешка, оттенок боли в дрожащем высоком обертоне. «Бери ребенка и беги! Беги куда сможешь! Я тебя разыщу! Или ты меня! Неважно! Мы встретимся, если не с тобой, то с этим существом. В нем наше спасение. Беги. Нужно верить, что все вернется вновь»…

Тревога наполнила ее, вынесла из покоя звездного пространства в неизвестном, в не угадываемом обычными ощущениями направлении.

***

Тело ощутило жесткость подстилки, сухость воздуха. Шумы которых она не распознала. Голос.

– Вердана! Ты можешь открыть глаза… Открыла. Слышит и видит.

– И реагирует.

Два голоса. Не родной язык, но она понимает оба. Они говорят о ней.

– Зрачки в норме.

– Нервные центры?

– Все хорошо. Доктор, я такое видел впервые. Поразительно. Совсем иное существо.

– А теперь проверим вашу работу?

– Вердана, как вы себя чувствуете?

– Вы вернули мне жизнь, – ответила она.

После того провала эта мысль дикой не казалась. Мало ли как выглядит смерть. Кто об этом знает.

– Нам хотелось бы понять насколько нам это удалось, – говорил один голос.

– Эл, попробуй поднять тело, – попросил второй.

– Мне встать или сесть? – спросила она.

– Она реагирует на оба имени. Доктор, это ненормально.

– Может хватит говорить обо мне в третьем лице! – возмутилась она.

– Садись, потом встань.

Она сделала, что просили. Существо с мягкой кожей цвета зари посмотрело снизу-вверх, другое, поменьше, странных оттенков, отошло в сторону. Оно боится. Нет. Ему не хватает обзора из-за маленького роста. Оно отошло и показалось ей еще меньше. Все окружающее было малознакомо, однако, она понимала назначение предметов.

– Как вас теперь называть? – спросил тот, что повыше, а потом нахально усмехнулся.

Появилось желание приподнять его за шею и тряхнуть.

– Осторожно, коллега, – издало звук существо поменьше, – почтенная благородная Дана Вердана не понимает таких шуток. Я переодену ее и отведу в оружейную, а вы, Эйсмут, сообщите капитану. Корабль должен ждать на отдельном причале.

– Доктор, вы справитесь один или позвать помощь? – спросил тот, кого именовали Эйсмут.

– Мы поладим. Идите, – сообщил доктор.

«Откуда я знаю, что он врач? Он видит, слышит и чувствует не хуже меня, а второй хоть и больше, но примитивнее. Чему он так удивился? Он не видел меня раньше. Пусть лучше убирается, а то если разозлит меня, не посмотрю, что без оружия – сверну ему шею. По виду образованный и не простолюдин, а ведет себя как новичок при дворе императора. Кто доверил ему мое здоровье? А маленький пытается читать мои мысли. Что, малыш, плохо получается? Я умею думать мгновенно, ты не увидишь, только почувствуешь. Побыл бы ты на моем месте, научился бы думать не то, что есть на самом деле. Я им нужна из-за мудреца, наверняка, он обещал показать свой мир, а сам исчез. Поговорить бы с их главным».

– Эл, тебе предстоит выбрать оружие, – сообщил доктор.

– Сначала верните мою одежду, я не могу идти голой. Вы доктор, вам я прощу свой позор. Достаточно, что вы видели меня двое.

– Извольте, Вердана. Разрешите без титула? Мы равны по социальному положению. Я тоже дворянин.

– Тогда зовите меня Дана. Вы мне нравитесь. Я позволяю.

Доктор пошарил в стене, извлек цветное платье. Не ее одежда. Новая.

– Ваша одежда сильно пострадала, примите в дар эту. На ней символ вашего рода. Не знаю, понравиться ли вам этот оттенок, – извинился малыш.

– Вполне подойдет. Я не привередлива. В путешествиях я не ношу ярких цветов. Принимаю ваш дар с благодарностью и воздаю хвалу тому, кто это изготовил.

Она приняла аккуратно сложенную одежду, на которой не было ни единой складки. Она была тяжела для такого существа, он же не слуга, поэтому она взяла всю стопку сразу из ручек маленького человечка, заметив, что он с трудом держал одежду. Она зашла за перегородку, там была комната поменьше, она годилась для переодевания. Она с удовольствием накинула просторные одежды, перетянула поясом на бедрах и испытала благостное чувство комфорта.

– Вы учли мой вкус в этой одежде. Она легко носится и в нее можно спрятать оружие. Новая ткань из лучших мастерских Тупа, я буду завидно выглядеть, – сообщила она.

Она вышла и повернулась.

– Отлично, – сказал доктор. – Теперь займемся вашим вооружением. Не сочтите за дерзость, но у нас есть не все ваше оружие.

– Посмотрим, – гордо заявила она. – Проводите меня к вашему оружейнику.

Он провел ее в самую маленькую комнатку, а через одно движение зрачка они стояли совсем в другом месте.

– Я знавала, что вы летаете по воздуху, но такое… – немного смутилась она.

– Эл, вам предстоит выбрать то оружие, с которым вы сможете справиться. Постарайтесь найти то, что принадлежало именно вам.

То, что она увидела, не поддавалось никакому описанию. Даже у красноречивого летописца Ахши не хватило бы слов. Горы оружия. Все стены увешаны им, а пол уставлен.

«Наверное, каждый воин, гостивший здесь, оставлял здесь свое. Эти существа не пользуются здесь оружием, даже не носят его. Ахши тоже не носил. Вот бы ввести такой обычай в Тупе, каким бы счастьем и радостью наполнился бы город. Куда нам до этого. Ахши не фантазировал, что есть лучшая, свободная жизнь. Когда мы встретимся, мудрец, я поблагодарю тебя за правду».

– Вот мой клинок! – она достала из чехла свое оружие с заостренным наконечником, широким изогнутым лезвием и длиной рукояткой, которая послушно легла в кисть. Она сделала взмах, лезвие сверкнуло, характерный звук разрезал воздух. – Он очень древний и прочный, таких уже не делают.

– Здесь должны быть и другие ваши вещи, – сказал доктор.

Она потянулась за арбалетом.

– Умный механик придумал это. Умно. Клянусь, я знаю, как он действует. Могу я взять?

– Нет. Это не ваше оружие, – вежливо сказал доктор, – его владелец будет недоволен.

– Жаль. Я бы поторговалась, – с досадой сказала она.

– Эл, возьмите только то, что принадлежало Вердане.

Она взяла еще три вещи.

– А где мой жертвенный нож?! – воскликнула она. – Где он?!

– Его не было, когда вы попали сюда, – сообщил доктор и на всякий случай отошел подальше.

– Хм-м. О, всевидящие! Что вы мне предлагаете? Я не смогу совершить священное убийство! Это фамильная ценность! Скажите вашим слугам, пусть поищут!

***

Капитан и Эйсмут наблюдали сцену. Эйсмут всем телом подался вперед, собираясь устремиться на помощь доктору.

– Я предупреждал. Нельзя давать ей оружие.

– Не нервничайте, Эйсмут. Она ведет себя нормально. Вы все сделали великолепно. Посмотрите, в ней все настоящее, даже эмоции.

– В этом и дело. В эмоциях. Я не успокоюсь, пока она не вернется.

– Успокойтесь. Успокойтесь, – говорил капитан. – Только посмотрите, наш доктор великолепно сделал свою работу. Какая пластика тела, а динамика! Как она изящно двигается. Я видел записи с Фаэтона. Превосходная имитация. Ее матрица изменилась, а она даже не испугалась.

– Она не понимает. Что будет, когда поймет? Очередная истерика?

– Да, что с вами, Эйсмут? – строго спросил капитан.

– Плохие предчувствия.

– Не удивительно. У меня тоже. Но мы не на прогулку ее отправляем.

***

Тем временем доктору удалось успокоить Вердану, она даже принесла извинения за резкость.

– Здесь нам нечего больше делать, – сказала Вердана. – Хотя я прихватила бы еще вот тот меч. Но так и быть, прощу вам потерю и ничего не возьму взамен.

– Ваше великодушие велико, – поклонился доктор. – Я провожу вас к летающему аппарату, который доставит вас на родную планету.

– О! Это интересно! – воскликнула Вердана и направилась к выходу.

– Капитан, сознание Эл еще не адаптировалось. Она реагирует на свое имя. Ей нельзя гулять по кораблю, чего доброго, она начнет естественно узнавать предметы, обстановку, процесс ускорится, она может вспомнить себя. Мы все-таки торопимся, – тихо вслед Вердане проговорил маленький доктор, обращаясь по связи к капитану.

Торн вспомнил слова Зенты, посмотрел на Эйсмута и одобрительно кивнул.

– Отправляйте. Но прежде, чем говорить с ней, возьмите себя в руки, вы нервничаете, – капитан улыбнулся.

– Еще бы, я не могу угадать, чем кончиться этот эксперимент. Раньше костюм мешал слиянию наблюдателя, а теперь адаптация полная. Вы сами подчеркивали, что мы не знаем всех возможностей, – ответил Эйсмут.

– Она действительно копия Верданы? И никаких физических признаков человека?

– Никаких. Она точная копия Верданы на момент смерти. И она не знает, что умерла. Я не зафиксировал это в ее личности, чтобы не было аномалий в психике.

– Я вам доверяю, – сказал капитан как-то сухо. – У нас достаточно времени, чтобы наблюдать. Я разделяю ваши опасения, но я еще и верю в Эл. Она справится, а нам остается молиться. Я напоследок предлагаю небольшой эксперимент. Проверим которая из них среагирует.

***

Доктор водил ее по коридорам, пока она не почувствовала странную двойственность внутри. Она их знала! Повороты! Знаки на стенах! Как знакомо!

– Доктор, вы поселили в меня чью-то душу? – спросила она

– Как вы догадались?

– Она! ОНА смотрит из меня!

– Это наблюдатель. Она только смотрит. Вы против? Она даже даст совет, когда надо.

– Вы со всеми проделываете такие трюки?

– Что вы! Только с избранными! – воскликнул доктор и смешно пискнул при этом. – У нас есть к вам деликатная просьба. Только вы с вашим опытом и силой можете помочь.

– Излагайте! – повелительным тоном заявила Вердана.

– Речь идет о вашем знакомом Ахши. Он исчез, пока вы гостили у нас. Мы не можем установить с ним связь. Мы имеем честь, обратиться к вам с просьбой его найти.

Даже императорский советник не вел себя столь величественно, как этот малыш. Вердана в знак восхищения закрыла глаза.

– Я обещаю, – громко и с достоинством сказала она.

Далее они бродили и беседовали о тонкостях напитков и дворцовом этикете. Пока не произошел возмутительный инцидент. Двое таких же мягкотелых, как именуемый Эйсмутом, без поклона проследовали мимо. У них были светлые головы и черные тела. Одежды. Они показались знакомыми.

Вердана посмотрела на свой рукав, просторный с геральдической полосой из контрастной рыжей ткани.

Краем глаза она заметила, как двое замедлили движение и пялятся на нее во все глаза.

Все бы ничего и стерпеть дерзость было можно. Мало ли какие порядки в чужих местах! Но один из них отпустил следующее выражение:

– Вот это НЕЧТО!

Он не сказал это громко, тихо даже для слуха Верданы. Внутри вскипело возмущение. Возмездие за дерзость последовало немедленно. Вердана схватила обидчика за шиворот и тряхнула.

– Мерзкий смертный! Кто бы поучил тебя почтению к иным формам жизни!

«Мерзкий смертный» побледнел больше, чем был раньше и вращал глазами. Испугался.

«Алик. Ах ты, невежливый сукин сын. Знал бы ты, кто я, – раздалось внутри. – Чему я вас учила?»

– Вердана, умоляю, пощадите его. Мой юный друг недостаточно образован. Он недавно тут служит, – маленький доктор силился дотянуться до ноги молодого человека, поднятого высоко рукой Верданы.

Она отпустила его. Очутившись на ногах, наказанный отскочил подальше.

– Даже тысячей поклонов ты не расплатишься перед этим почтенным лекарем, невежа, – заявила Вердана, и повернулась ко всем троим спиной. – Я дарю тебе жизнь.

– Поблагодари и уходи, – шепнул второй.

Вердана уже двинулась по коридору, но до ее чуткого слуха донесся обрывок их беседы.

– Ну и махина, – говорил Алик, – она чуть не свернула мне шею. Силища.

– Ты головой бы думал, прежде чем говорить, – укорял его Димка. – Она не местная. Если это вообще «она». Наверное, гость. Дипломатия, болван. Пошли отсюда, а то вляпаемся еще во что-нибудь. Стыдно.

Вердана отошла достаточно далеко, потом обратилась к доктору:

– Моих друзей не мешало бы поучить местной этике. А это отличный урок. Не волнуйтесь, я не причинила ему вреда.

– Вы его напугали, Эл? Специально? – спросил доктор. – Впрочем, я рад, что вы уже здесь. Как ваше новое тело?

– Лучше не спрашивайте.

– Вы быстро адаптировались. Мне уже начало надоедать расшаркиваться перед вами.

– Простите мою грубость. Деталь моей роли. Если бы я могла, то одарила бы вас широчайшей улыбкой. Эйсмут знает, что я в себе.

– Да. Он встревожен. Однако, я не считаю, что модель поведения здесь что-то решит. Капитан считает, что огрехи в поведении не будут критическими.

– А вы?

– Я? Нет. Эксперимент. Возможно все. Не запутайтесь.

– Возможно все.

Геликс узнал ее. Эл попросила обойтись без комментариев. Высадка прошла гладко.