Текст книги "Армагеддон у Весты"

ГЛАВА 19

В самой гуще конфликта Корнелиус Кейн, по прозвищу Смертоносный, распоряжался своим отрядом суперистребителей, используя его как лазерный таран, разрывая коммуникации, смешивая ряды, проделывая бреши в обороне. Ему нравилась стратегия, основанная на превосходстве в скорости и маневренности его кораблей, с использованием тактики молниеносных нападений, ударов и отходов. Трудность обнаружения кораблей делала их практически неуязвимыми для автоматической наводки вражеского оружия. Пилоты противника были вынуждены действовать вручную и, из-за отсутствия электронной поддержки, их выстрелы были далеко не так точны. Пока что его корабль не получал повреждений более серьезных, чем небольшой лазерный ожог.

Да, его стратегия была эффективной. Он знал, что причиняет противнику серьезный вред, но это сознание не могло унять бушевавшую в нем жажду крови. По другую сторону битвы, где-то в задних рядах его флота существовал брат-близнец его отряда – группа похищенных «Крайтов» под командованием Бака Роджерса. Кейн мечтал встретиться с ним лицом к лицу, чтобы наказать человека, который оказал ему стальное сопротивление у станции Хауберк. Он не сомневался, что сможет наказать наглеца. Он управлял не непривычным и необлетанным экспериментальным кораблем, а своим же собственным, привычным «Мошенником», который мог теперь поспорить с «Крайтами» в скорости и скрытности, а в некоторых отношениях и превосходил их.

Кроме того, по открытому каналу связи до него все чаще доходили упоминания об истребителях НЗО и о тех ударах, что они наносили по марсианскому флоту. Совершая налет за налетом, с начала боев им удалось вывести из строя уже тридцать пять кораблей. Как и Кейн, сами они если и понесли ущерб, то самый незначительный. Истребители НЗО были самым деморализующим фактором для флота РАМ. Арьергард превратился в отряд смертников. Кейн знал, что только его отряд являлся боевой единицей, способной встретиться с Роджерсом один на один, но нынешний его образ действий был более полезным, чем отчаянная погоня через Систему за истребителями НЗО. Он искал альтернативу, способ связать НЗО руки, не посылая своих людей на самоубийственное задание.

Постепенно его лицо осветилось улыбкой. Это была улыбка озарения, придавшая резким чертам Кейна выражение радости, словно у маленького сорванца, удачно засунувшего лягушку в карман учителя.

– «Олимпус», говорит Кейн. Свяжите меня с Далтоном.

– Слушаюсь, сэр, – ответил техник связи флагмана. – Меркурий на частоте восемь—пять—а. Линия открыта и защищена от прослушивания.

– Понял, – подтвердил Кейн. – Гавилан!

Меркурий не ответил.

– Отвечайте, Меркурий! – Кейн был обеспокоен. Может, дело в командном тоне, задевшем честь меркурианского принца? Но Кейн не собирался менять интонаций.

Далтон Гавилан заставил командира РАМ ждать достаточно долго, прежде чем ответить. Ему не нравился этот Кейн. Ему не нравились наемники, хотя он не мог не испытывать уважения к способностям Кейна, если не к его принципам. Кроме того, он был обязан подчиняться командующему.

– Далтон Гавилан, слушаю вас, – наконец произнес он.

– Для вас есть работа, – Кейн не тратил слова на формулы вежливости. Он знал, что его тон заставит Далтона выйти из себя, и надеялся, что принц выместит злобу на противнике.

– Меркурий сочтет за счастье быть полезным, – с медовыми интонациями в голосе отозвался Далтон.

Кейн проигнорировал приятность обращения и перешел к делу.

– Похоже, у нас в задних рядах действует маленькое, но вредное подразделение.

– НЗО.

Быстрота ответа Далтона сказала Кейну больше, чем час дипломатической беседы. Далтон тоже, видимо, получил свою порцию от истребителей Роджерса.

– НЗО, – согласился Кейн. – Я хотел бы, чтобы вы держали их занятыми.

Со стороны Далтона некоторое время стояла тишина. Наконец он сказал:

– Наши корабли не могут с ними состязаться.

Кейн широко улыбнулся. Он знал, чего стоит самолюбивому меркурианцу признать превосходство чужой техники.

– Это не имеет значения, – Кейн решил подсластить пилюлю. – У нас тоже нет таких кораблей. Им может противостоять только мой отряд, но мы нужны здесь. Все, что я вас прошу сделать, – это отвлечь их, удержать от нападения на наши крейсеры.

– А что удержит их от нападения на наши? – раздраженно спросил Далтон.

– Ваш опыт и выдумка, дорогой Гавилан, – ответил Кейн ласково. – Держите меня в курсе событий.

Далтон проворчал односложное слово и прервал связь. Кейн усмехнулся, направляя свой истребитель на венерианский крейсер. Он отлично распорядился меркурианским отрядом. Если Далтон погибнет – его смерть будет героическим знаменем для его родины и малой потерей для РАМ.

Бак направился на нейтральную территорию. В космосе, ставшем ареной сражения Меркурия, Венеры, Земли, оставалось мало нетронутых участков. Однако существовали и островки спокойствия. Одним из них был Вако, расположенный на окраине Пояса Астероидов. Это были руины космической станции, выполнявшей роль заброшенного пограничного городка где-нибудь на Дальнем Западе. Построена она была как временное поселение из типовых сборных блоков и частей отслуживших свое старательских разведывательных кораблей. Она представляла из себя мешанину разнородных деталей и стандартных капсул жизнеобеспечения, соединенных трубами переходов, закрепленную при помощи якорей и растяжек на крошечном астероиде. Вако когда-то был одним из первых шахтерских поселков в Поясе Астероидов, но давно уже потерял свое стратегическое значение. Более богатые и обильные рудные залежи манили поселенцев дальше, и Вако оказался заброшенной станцией, населенной лишь несколькими упрямцами и призраками.

Бак приближался к астероиду по длинному кружному пути, чтобы быть уверенным, что его не засекут локаторы кораблей, сражающихся в пространстве между Марсом и Поясом. Его собственный «Крайт» мог оставаться незамеченным, но груз, который он буксировал, – вряд ли. От захвата носовой части истребителя тянулся длинный линь, закрепленный на капсуле жизнеобеспечения, – такой же, как многие здесь, на Вако. Эта капсула не умещалась внутрь защитного поля истребителя. Она была бы заметной на экране, словно дыра на скатерти.

Когда Бак думал о войне с Марсом и той роли, которую он сейчас вынужден был исполнять, его желудок сжимался. Как один из посредников в обмене пленными, он выполнял жизненно важную задачу, но физические обстоятельства обмена не требовали мастерства выше, чем у пилота баржи. Его мастерство было необходимо там, где шла битва, и, отвлекая его от боя, Алела снижала эффективность действий НЗО. Бак-истребитель рвался назад, в гущу боя, но Бак-патриот должен был со всем тщанием трудиться над задачей освобождения Планетарного Конгресса.

Бак также понимал опасность, которой подвергался. Он не мог допустить, что РАМ хотя бы раз сложит руки. За обменом скрывался какой-то трюк, хитрость, которая должна повернуть дело в пользу РАМ. Он ждал подвоха, но и сам держал в запасе пару трюков. Роджерс замедлил корабль и стройный голубой «Крайт» неторопливо обогнул причудливый контур Вако, остановившись у одного из модулей жизнеобеспечения.

Чуть отдалив корабль от астероида, он поднялся над изломанным «горизонтом» станции и увидел черно-красный корпус крейсера РАМ. Гораздо больший, чем «Крайт», корабль нависал над станцией, словно стервятник над своей жертвой. На его корпусе не было никакой капсулы.

Бак включил канал открытой частоты, настроился на обычный канал связи РАМ и сказал:

– Я «Повстанец-1». Готов к операции «Доставь и возьми». Прошу ответить.

Корабль РАМ некоторое время молчал, но по потрескиванию в канале связи Бак определил, что его слышат.

– Подтверждаем готовность к операции «Доставь и возьми».

– Не торопитесь, – Бак не спускал глаз с датчиков, ощупывавших контуры станции. – Сначала покажите товар.

– Координаты 03, 06, 20, – ответил пилот.

Глаза Бака впились в указанный участок станции. Там находилась вытянутая в космос стрела, поблескивавшая обломками двух пальцев, которые когда-то были солнечными батареями. К стреле был прикреплен на захватах спасательный модуль внушительных размеров. Бак прикинул, что по размеру модуль вполне может вместить Конгресс – правда, недолго.

– Вижу, – передал он.

– Вы закрепите вашу капсулу на ближайшей опоре; затем мы поменяемся местами и освободим каждый своих пленников.

– Звучит неплохо, – возразил Бак. – Но сначала я должен убедиться, что я получаю то, за что плачу.

– У меня также есть инструкция не менять положения, пока я не получу доказательств, – ответил пилот крейсера.

– Включите аварийную частоту икс—пять общей космической сети. Извините, что приходится пользоваться аварийной частотой, но все спасательные средства работают на ней.

– Для вас частота – три—четыре—шесть—запятая—ноль—ноль.

– Понял вас, – ответил Бак. Он переключил селектор.

– Планетарный Конгресс, ответьте. Это Бак Роджерс. Повторяю, ответьте.

– Роджерс? Это действительно вы? Говорит делегат Заммерхэвен.

– Действительно я, Заммерхэвен. Вы в порядке?

– Все здесь и все живы. Слава Богу, вы прилетели!

– Не теряйте присутствия духа. Мы пока еще не выбрались отсюда. РАМ еще что-то прячет в рукаве.

Он переключился на прежний канал.

– О’кей, подтверждение получил. Как у вас?

– НЗО выполняет свою часть договора. Мне разрешено провести обмен.

Бак усмехнулся – начиналась основная работа. Он перекинул трос через опору и на черепашьей скорости подтянул капсулу. Лязгнули захваты, и капсула прижалась к опоре.

– Начало есть, – сказал он, и в углу лицевого щитка шлема появилось изображение Хьюэра. Бак знал, что видит клон, сам Хьюэр, согласно его приказу, в это время находился на Меркурии. Клон был идеей Дока – заместитель Хьюэра по добыче информации и электронным головоломкам.

– Да, Бак? – ответил клон.

– Мне нужно, чтобы эти захваты сработали.

Клон кивнул головой.

– Сейчас, только войду в систему… Готово!

Вместе с последним словом замки сработали и капсула надежно прикрепилась к решетчатой ферме.

– Готово, – сказал Бак в селектор. – Можно начинать меняться местами.

Он медленно двинулся с места прямо к модулю жизнеобеспечения. Корабль РАМ поступил так же. Когда корабли поравнялись, расходясь в пространстве, Бак различил за затемненным лобовым щитом массивную фигуру человека, который, похоже, внимательно его рассматривал. Приблизившись к модулю жизнеобеспечения, оставленному РАМ, он обнаружил, что тот прикреплен к опоре в двух местах и линя на нем нет.

Это затруднение его не остановило. Он просто выпустил аварийный трос, протянувшийся из люка на корпусе «Крайта» к спасательному модулю. Электромагнит на конце троса плотно присосался к корпусу модуля.

– Док, – сказал Бак, – посмотри, сможешь ли ты открыть эти замки.

На экране заднего вида Бак видел, что крейсер подтягивает свой груз.

– Открыть замки, – подтвердил клон Хьюэра. – Я… Бак! Немедленно убирайся отсюда! Модули в этой части станции…

Модули взорвались, выпустив облако пыли, ослепившей датчики «Крайта» и лишившей его возможности пустить в ход оружие.

– Заминированы! – закончил Хьюэр. – Сети!

– Где, Док? – голос Бака звучал спокойно, хотя сердце колотилось с удвоенной частотой.

– Сверху и снизу, – доложил клон.

– Жулики, – прокомментировал Бак, посылая корабль вперед. Его путь проходил сквозь треугольник, образованный фермами, и он молил Бога, чтобы там не оказалось взрывчатки.

Ему повезло. «Крайт» прошел сквозь просвет, не зацепив ни одной фермы или растяжки, но спасательный модуль оказался слишком велик для этого. Он на мгновение застрял в треугольном проеме, а затем продолжил свой путь в пространстве, оторвав треугольный кусок конструкции и разгерметизировав, по крайней мере, одну из жилых ячеек станции.

– Получилось, – прокомментировал Хьюэр.

– Сети! – потребовал Бак.

– Развернулись на три четверти. Будет тесно.

Бак включил ускорители «Крайта», и истребитель рванулся вперед, словно гончий кролик. Сплетенные из троса сети, ранее предназначавшиеся для закрепления грузов станции, смыкались в медленном движении, закрывая свободное пространство, как захлопывающаяся пасть. Бак ринулся в оставшуюся между ними щель. Металл звякнул о металл – это сети скользнули по корпусу спасательного модуля.

– Чисто! – воскликнул Хьюэр.

Бак включил частоту капсулы.

– Заммерхэвен, как у вас дела?

С другого конца линии раздался нервный смешок.

– Неважно, – хрипло сообщил делегат. – Какой-то газ.

В глазах Бака вспыхнула ярость, и он взревел:

– Док!

– Слышу, – ответил Хьюэр. – Я ищу управляющую цепь… Готово! Подача отключена!

– Боюсь, что это не помешает нам умереть, – с паузами выговорил Заммерхэвен. – В атмосфере уже полно этой штуки.

Бак зарычал и развернул «Крайт» буквально на хвосте. Он летел обратно к Вако, капсула на тросе описывала позади него лихую дугу.

– Найди исправный модуль, – сказал он Хьюэру.

– Крайний слева, – без паузы ответил клон.

– Дай координаты, – попросил Бак.

– В компьютере. В навигационном, – ответил Хьюэр.

«Крайт» тащил груз к одной из дальних секций Вако. Бак взял с Хьюэра слово, что секция необитаема. Когда капсула заняла положение напротив модуля, Бак скомандовал:

– Давай!

– Шлюз включен, – доложил Хьюэр.

Модуль жизнеобеспечения выпустил свой гибкий хобот, нащупал им люк капсулы, присосался, наполнил хобот воздухом и открыл переход.

– Путь свободен, – доложил Хьюэр.

– Заммерхэвен! Открывайте люк! – приказал Бак.

– По… понял вас, – задыхаясь ответил тот.

Прошло бесконечно долгое время, пока Бак услышал лязг открываемого люка. Он ждал сообщений.

– Мы в порядке, – уже гораздо лучше выговорил Заммерхэвен. – Как раз вовремя.

– Очистите воздух, а потом будем выбираться отсюда, – сказал Бак. Он проверил экран – пространство уже было свободно от пыли, ослепившей его недавно, и убедился, что корабль РАМ уже ушел…

– Да, Заммерхэвен… – сказал Бак.

– Что? – спросил конгрессмен.

– Добро пожаловать домой.

ГЛАВА 20

– Сближаемся.

Выполняя команду, Дулитл и Иерхарт подтянулись ближе к кораблю Бака. Треугольник истребителей прорезал пространство, направляясь к дальней стороне Марса. Они шли сменить Вильму и Вашингтона, которые держали флот Марса в напряжении, пока шел обмен пленными. Звено огибало красную планету, полагаясь на свою скрытность, делавшую его невидимым для датчиков Марса. Когда они обогнули вражескую планету, Бак хотел было уточнить траекторию по координатам Вильмы, но это оказалось уже ненужным.

– …жены… цели неви… чики отказали…

Голос Вильмы прерывался почти непрерывным потоком помех.

Прежде чем он успел уловить смысл слов, Бак понял, что оказался в облаке мельчайшей золотистой пыли. Его датчики отключились. Экраны замигали, покрываясь искрами помех, но перед тем, как окончательно лишиться связи, Бак успел скомандовать:

– Разворот! На полный!

В согласии с этими словами он рванул корабль, переворачивая его на спину и включив двигатели на полную мощность, лег на обратную траекторию. Понадобились секунды, чтобы вынырнуть из пыли и попытаться прикинуть положение товарищей. Похоже, они находились прямо перед ним.

– …бодились! – контральто Иерхарт прозвенело в его ушах, словно колокольчик.

– А где Дулитл?

– Он как раз за вами, капитан! – доложил ведомый.

– Мы чуть не попались! – сообщила Иерхарт.

– Пожалуй. Надо узнать куда, – Бак повел свой корабль по пологой дуге, огибая место, где они чуть не влетели в капкан. Когда «Крайты» приблизились к этому месту, Бак понял, что первое впечатление его не обмануло. Пространство под ним представляло собой сплошной туман, состоящий из мельчайших золотых искорок, бесконечное облако, поймавшее Вильму и, возможно, Вашингтона. По тому, что им вслед не открыли огня, Бак заключил, что облако помех было направлено на поимку его товарищей. Вильма, зная его полетный план, пыталась его предостеречь. Хотя облако не давало возможности связаться с Базой, она надеялась на то, что передача будет принята на близком расстоянии.

– Кто это? – спросила Иерхарт, приближаясь к правому крылу Бака.

– Следуй за мной. Кажется, я что-то вижу, – ответил Бак, входя в край облака. Он видел отблески корпусов, но это были не черно-красные крейсеры марсиан.

– Мои датчики не могут пробиться через помехи, – сообщил Дулитл. – Мало данных для идентификации.

– Ну, зато мои глаза могут, – ответила Иерхарт посуровевшим голосом. Она нырнула в глубину облака и разглядела обильно изукрашенный корпус корабля. Тот выстрелил новой порцией пыли, но было уже поздно. Иерхарт узнала врага. В ее обычно серьезных глазах мелькнула улыбка.

– Меркурий, – сообщила она.

– Ты уверена? – спросил Дулитл. – Я ничего не вижу.

– Иногда недурно иметь острое зрение, – парировала Иерхарт.

– Меркурий, – задумчиво повторил Бак.

– Они поддерживают РАМ, – подтвердил Дулитл. – Именно поэтому Кемаль у них как колючка в боку.

– Наверное, они окружили наших, – сказал Бак. – Это единственный способ их удерживать. Сенсоры не работают, ничего не видно, связь минимальная – можно только ждать, пока противник уйдет из облака.

– Логично, – согласилась Иерхарт. – Но что будем делать?

– Единственное, что мы можем сделать, – это попытаться проделать проход в блокаде с нашей стороны. То есть атаковать на пределах видимости и огонь вести наугад, учитывая, что мощность рассеивается.

– А почему не подкараулить их снаружи? – спросил Дулитл.

– По простой причине: топливо у ребят кончится раньше, чем меркуриане израсходуют пыль.

– Пожалуй, – согласился ведомый Бака.

Бак настроил линию связи.

– «Окоп», я «Повстанец-1». Вызываю «Кучера».

Линия застрекотала – техник соединял Роджерса с Беовульфом. Наконец возник голос Беовульфа:

– Да?

– Говорит «Повстанец-1». У нас проблема, – он в нескольких словах доложил ситуацию и свой план действий.

Его прервал рассерженный рев Беовульфа:

– Как Диринг могла позволить себя окружить? Я думал, она лучше владеет ситуацией!

– Я думаю, она попала в ловушку, стараясь помочь Вашингтону. Мы его не смогли обнаружить.

– А теперь вы собираетесь очертя голову лезть в тот же самый капкан! Блестяще! Тебе что отморозило мозги!

– Со мной ничего не случится, – мягко возразил Бак. – И я должен отправиться за своими людьми. Скоро у них кончится топливо и меркурианцы уничтожат их гироснарядами.

– Тогда зачем ты спрашиваешь разрешения? – затихая, проворчал Беовульф.

– Я не спрашиваю. Я просто объясняю, как обстоят дела, – на случай, если мы застрянем.

– Это мудро. Если соберетесь, постарайтесь не застрять.

– Мы постараемся, сэр. «Повстанец-1» связь закончил.

Бак переключил передатчик на прежнюю частоту.

– Иерхарт, я хочу, чтобы нас вела ты. Мы с Дулитлом пойдем за тобой. У тебя самое острое зрение, и нам оно сейчас понадобится, как никогда.

Не говоря ни слова, Иерхарт заняла нужное положение. Бак и Дулитл пристроились к ней в качестве ведомых.

– А теперь слушайте, – сказал Бак. – Стреляйте во все, что сможете разглядеть. Учтите, что мощность лазеров будет рассеиваться. Не пытайтесь – я повторяю – не пытайтесь преследовать ни один из кораблей по направлению в глубь облака. Бейте им в хвост, затем разворачивайтесь веером и уходите к краю. Они не могут подолгу находиться в глубине, потому что их сенсоры и оружие там тоже не работают.

– Бандит на шесть часов, – сообщила Иерхарт, и звено пошло за ней, нанося удары из лазеров по разукрашенной корме.

Меркурианский корабль немедленно нырнул в облако. Иерхарт ушла вверх, Дулитл и Роджерс последовали за ней. Вражеский корабль осторожно выглянул из-под своего полупрозрачного одеяла. Он двигался вслепую, пыль парализовала его сенсоры. Иерхарт подождала, пока корабль не стал ясно различим, и нанесла еще один удар. Лазер скользнул по защитному полю, отраженный луч, рассеянный пылью, заставил часть облака светиться. Корабль снова исчез, погрузившись в облако. Он выждал некоторое время, затем снова стал осторожно подниматься.

– Так может продолжаться вечно, – сказал Дулитл, прицеливаясь в медленно обретающую четкие очертания кормовую часть.

– Сейчас попробуем проделать брешь в ее защите. Координаты пять—запятая—три—пять—ноль, отметка два.

– Цель поймана, – доложила Иерхарт.

– А теперь подождем, пока он окажется поближе, – сказал Дулитл. – Координаты установлены, сэр.

– Стреляем по моему сигналу, – распорядился Роджерс.

Меркурианский крейсер выплывал из облака, словно баржа, покидающая космический док. Где-то под ним, в клубящихся глубинах облака, находились Вильма и Вашингтон. Они ждали, окруженные со всех сторон смертоносным оружием противника. Перед мысленным взором Бака всплыло лицо Вильмы, ее карие глаза, напряженно вглядывающиеся в туман в попытке разглядеть противника. Он знал, что она готова умереть, но не сдаться, и опасался в глубине души, что она решится на самоубийственный бросок навстречу гироснарядам врага. Он должен был дать ей выбраться или хотя бы дать ей какую-то надежду сделать это. Он сосредоточил взгляд на меркурианском крейсере.

Корабль уже почти вышел в открытое пространство. Бак наблюдал, как его корпус подплывает все ближе и ближе к выбранной им точке прицеливания. Роджерс положил палец на пусковую кнопку, чуть поглаживая ее поверхность. Корабль продолжал, пятясь, выплывать из облака и наконец его хвост совпал с перекрестием на экране прицела. Бак досчитал до десяти. Корабль надежно замер в нужном положении.

– Огонь! – скомандовал Роджерс, включая лазеры. Три потока огня вырвались из орудий трех истребителей, прокладывая путь к хвостовому отсеку меркурианца. Они поразили его прежде, чем он успел отреагировать, но в момент контакта меркурианец попытался, включив ускорители, уйти в глубину облака. На этот раз он опоздал.

– За ним! – скомандовал Бак Роджерс, и истребители начали движение, продолжая поражать лазерным залпом несчастный корабль. Когда его хвостовой отсек уже почти скрылся в пылевом облаке, лучи пробили его защиту. Корма корабля взорвалась, разразившись целой серией вспышек – это детонировали запасы топлива и боеприпасов. Крейсер встал на дыбы, словно пришпоренная лошадь, воздев затейливо украшенный нос, словно обелиск – памятник изощренной технике Меркурия. Затем беспомощный корабль поплыл вверх и в сторону.

Прошло несколько мгновений, пока его товарищи поняли, что потеряли один из кораблей. Из облака клубящейся пыли всплыл еще один крейсер. На момент в строю кораблей возник просвет, и истребители НЗО решили воспользоваться этой возможностью. Вильма, а вслед за ней и все ее звено, выскользнула в образовавшуюся лазейку. Истребители НЗО шли плотным строем, в опасной близости друг от друга. Они понимали, что должны поддерживать визуальный контакт, чтобы не погибнуть поодиночке.

– Вот они, – сообщил Роджерс. – «Повстанец-2», ответьте!

– Я «Повстанец-2», – в голосе Вильмы звучало облегчение. – Командир «Орла» следует за мной.

Бак облегченно вздохнул.

– Мы пришли за тобой, «Повстанец-2». Выбирайся.

– Поняла, – ответила Вильма.

Никто из них не заметил изменений в форме облака. Теперь это была не внешняя поверхность сферы, а, скорее, внутренняя. Когда Вильма прорвалась, наружу, меркурианские корабли перестроились, меняя скорость и курс. Они не могли состязаться с «Крайтами» в скорости, зато на это были способны их гироснаряды. Гироснаряды вырвались из облака.

– Гиро на двенадцать часов, – сообщил Бак.

– Идут за нами, – сказала Вильма. – Они перегреваются в облаке. Гироснаряды не могут попасть в цель, если на них действует пыль.

С командного модуля флагмана Далтон Гавилан наблюдал разворачивающуюся перед его глазами драму. На его широком красивом лице было написано удовлетворение. РАМ оказалась неспособной справиться с горсткой бунтовщиков, а ему это удалось сделать с минимальными потерями. Он наблюдал, как специально переоборудованное гироснаряды приближаются к кораблям НЗО.

– Курс ноль—пять, – скомандовал он. – Приготовиться!

Гавилан следил, как «Крайты» пытаются уйти от гироснарядов. Компьютеры снарядов подстраивали курс, удерживая их в радиусе двадцати километров вокруг отряда НЗО.

– Залп, – скомандовал Далтон.

Его корабли выдали целые гейзеры пыли, окутавшие отряд НЗО с флангов.

Бак увидел клубящиеся облака и послал корабль вверх, используя носовые ускорители. В то же мгновение один из гироснарядов разорвался, выплюнув заряд пыли прямо в лицо пилота.

Он полностью потерял всякую ориентировку. Сенсоры отключились, связь превратилась в шелест разрядов помех, видимость была перекрыта искрящейся золотистой завесой. За доли секунды он понял, что появилась серьезная опасность протаранить кого-нибудь из своих, и сбросил скорость до нуля. Сжав зубы, он вспоминал все известные ему оскорбления, проклиная себя за тупость.

– Эти гироснаряды – неплохой трюк, – произнес голос в наушниках шлема.

– Расскажи мне о них, Док, – попросил Бак.

– Они просто перепрограммированы на взрыв на некотором расстоянии от цели. Я думаю, что программа передается с одного из меркурианских кораблей, хотя можно было использовать и обычный отсчет времени. В любом случае…

– Бывают случаи, Док, когда не стоит ко мне относиться так серьезно, – сказал Бак. Он смотрел, как золотистые искры пляшут перед лобовым окном. Мерцание завораживало, словно огоньки новогодней елки.

– Я полагаю, что твой мозг работает над поисками выхода, – предположил клон Хьюэра.

– Ты прав, Док, но на этот раз я его не нахожу.

– У нас действительно мало времени. Что нам нужно – так это способ нейтрализовать часть пыли.

– Что нам нужно – так это канал, чтобы выбраться отсюда.

– Хм-м… Я должен рассмотреть эту проблему.

– Да, только поторопись, Док. Я попытался это сделать за тридцать пять и сорок три сотых минуты до того, как у Вильмы должно было кончиться топливо.

Гавилан вывел свой корабль из пылевого облака. Оказавшись в открытом пространстве, он с удовольствием окинул взглядом созданный им загон для кораблей НЗО. Он представлял, как его блестяще осуществленный план взбесит самолюбивого Кейна, и смаковал эту мысль во всех ее нюансах.