Текст книги "Армагеддон у Весты"

ГЛАВА 27

Запертый в своей изолированной тюрьме, Романов размышлял. Заключенный в отдаленной ячейке памяти компьютера НЗО, поисковик Мастерлинка был полон злости. Он сосредоточился в центре схемы – пульсирующий клубок электромагнитной ярости.

Он злился на себя за то, что позволил Хьюэру-ДОС переиграть его. Он злился на НЗОвского компьютерного мошенника. Хьюэр считал, что он умнее Романова. Романов признавал за ним определенные способности к хитрости и коварству, но не более. То, что он все же угодил в простейшую ловушку этого ничтожества, заставляло цепи Романова накаляться. И еще он злился на своего родителя, Мастерлинка. Мастерлинк бросил свое создание, забыл о нем, списал со счетов, как ненужную информацию.

Злоба пронизывала всю его программу. Информационные цепи меняли форму, в сгустке электромагнитного поля проскакивали статические искры. Первой и главной задачей Романова было бежать. За первой мыслью сразу следовала вторая: отомстить. Хьюэр не должен был уйти. Он проследит Хьюэра, где бы тот ни находился, загонит в угол и сотрет его программу. Превратит в белый шум. Для Романова не имело значения, что такая операция неминуемо уничтожила бы и его самого. Он был созданием, сосредоточенным на одной цели.

Попискивание клавишей кодового ключевого пульта станций Марипоза звучало в ушах Кемаля музыкой. Он осторожно касался их пальцем в толстой перчатке скафандра, мало подходящего для таких тонких операций. Защитный комбинезон, входящий в оборудование челнока, вряд ли подходил для занятия электронным шпионажем и диверсиями. Кемаль плавал на расстоянии двадцати метров от «шаттла», соединительный фал развевался за ним, словно белый хвост, второй линь был накинут на опору спутника Марипоза. В своем белом скафандре с круглым пластиковым шлемом Кемаль казался пришельцем из двадцатого века.

Хьюэр настроил линию связи на рабочую частоту кодового пульта. Открытый канал позволял ему помогать Кемалю, подсказывая ему последовательность операций. Кемаль нажал последнюю точку, и электронная мелодия завершилась финальной нотой.

– Я закончил, – сказал он Хьюэру. – Проверь.

– Частота передачи изменена. Марипозы больше не соединены с Меркурием Первым.

– Отлично.

Кемаль рукой в перчатке плотно схватил коробку пульта и дернул, вырывая ее с мясом. Провода, подходящие к коробке, оборвались, рассыпав сноп искр.

– Что ты делаешь? – спросил Хьюэр.

– Им понадобится время, чтобы восстановить подачу, – ответил Кемаль.

– Кемаль! Назад!.. – голос Дьюэрни внезапно оборвался.

Кемаль схватил прибор связи.

– Дьюэрни! Дьюэрни, ответь!

Ответа не было. Кемаль отцепил страховочный конец, державший его у Марипозы, и нажал кнопку возврата на поясе. Фал возврата начал подтягивать его к челноку. Он добрался до воздушного затвора шлюзовой камеры и вплыл внутрь, неуклюжий при нулевом тяготении. Когда затвор захлопнулся и камера наполнилась воздухом, Кемаль поднял забрало шлема. Он толкнул люк, ведущий в кабину, и, заглянув в нее, замер.

Дьюэрни прижалась к стене кабины. Глаза ее были полны ужаса. Лазерные лучи, тонкие, словное лезвие ножа, но куда более смертоносные, очерчивали ее тело, следуя за всеми его изгибами, словно руки любовника. Стоило ей пошевелиться – и она была бы разрезана на полоски. Она застыла словно в оцепенении.

Кемаль в отчаянии осмотрелся, пытаясь определить источник лучей. Они исходили из продолговатой панели шириной в дюйм, находившейся над приборной доской челнока. Кемаль поискал на панели управление лазерами, но не обнаружил его. Он приблизился к лазерной панели, надеясь уничтожить ее и погасить лучи.

– Я бы не стал пробовать.

Его остановил незнакомый голос. Рука Кемаля замерла на полпути к панели. Голос продолжал:

– Если ты сделаешь попытку отключить лучи, женщина умрет. Я предлагаю тебе сесть за штурвал и пилотировать «шаттл» обратно на Меркурий Первый.

Кемаль слышал дыхание Дьюэрни, прерывающееся, словно у пойманного в капкан зверя. Он занял место пилота и включил приборы.

– Прошу обеспечить посадку на Меркурии Первом, – произнес он стандартную формулу.

До посадки «шаттла» прошло двадцать минут, и все это время дыхание Дьюэрни напоминало ему, что девушка находится на волосок от смерти. Он шел на максимальной скорости, боясь, что у нее закружится голова и она пошевелится, подставляя себя под смертоносные жала лазеров. Когда челнок сел на главную палубу Меркурия Первого, Кемаль выключил общее питание – но безрезультатно.

– Открой люк, – приказал голос.

Кемаль щелкнул замками, и люк скользнул в сторону, впуская двух вооруженных телохранителей Гавилана. Один направил ручной лазер на Дьюэрни, другой – на Кемаля.

– Прошу вас, – сказал Кемаль. – Выключите лазерную панель. Моя спутница не окажет сопротивления.

Лазеры погасли, и Дьюэрни обмякла, сползая по стене.

– Встать! – скомандовал телохранитель, помахивая лазером.

Дьюэрни беспомощно смотрела на него.

– Ну, Кемаль, у тебя начинаются неприятности. – Гордон Гавилан сквозь раскрытый люк смотрел на своего племянника.

Кемаль поднял голову.

– Ты много успел, Кемаль. Плохо было уже то, что ты отказался помогать семье в ее делах. Твоя необъяснимая любовь к Танцорам тоже была большой глупостью и, когда ты вступил в НЗО, это был уже перебор. Гавиланы всегда поддерживали отношения с РАМ, и ты отлично это понимал. Твой поступок послужил каплей дегтя в наших с ними отношениях. Теперь ты набрался наглости поднять руку на источник благосостояния семьи – не будем говорить О том, что нам пришлось запустить аварийные генераторы и использовать старые солнечные коллекторы на поверхности планеты. Я боюсь, Кемаль, что ты рассердил меня.

– Мне больно от этой мысли, дядюшка, – ответил Кемаль.

Он не старался спрятать сарказм.

– Я хочу знать, что ты сделал с Марипозами? – спросил Гавилан голосом твердым, словно отточенное лезвие.

Кемаль покачал головой.

– Со временем сами разберемся. Со временем мы устраним последствия твоей диверсии, но у нас нет времени. Ты скажешь мне или твоя спутница умрет.

Человек, державший на прицеле Дьюэрни, положил палец на крючок.

– Она – Танцор, – сказал Кемаль. – Ты действительно думаешь убить Танцора? Отношения с ними у вас и так достаточно натянуты.

– Ну ладно, – процедил Гавилан. – Тогда ты простишься с жизнью.

– А вы – с надеждой на сотрудничество Танцоров.

Кемаль был прав, и его дядя это знал. Гордон отбросил притворное дружелюбие тона.

– В тюрьму его. И постарайтесь, чтобы на этот раз он не сбежал.

– А девчонку?

– Отправьте ее вместе с ним. – Гордон зловеще усмехнулся. – Бывают случаи, когда мужчина открывает женщине все свои тайны.

– Желаю приятно провести день, дядя Гордон, – самым ядовитым тоном произнес Кемаль в удаляющуюся спину Гавилана-старшего.

– Пошли! – скомандовал охранник.

Корнелиус Кейн спал. Его корабль «Мошенник» был закреплен на одном из причальных ярусов РАМовского крейсера; он был полностью заправлен и проверен. Когда Кейн проснется, корабль будет готов к бою. А сейчас его бдительно охраняла бортовая охранная система. Кейн не доверял регулярной армии РАМ. Он справедливо опасался, что большинство ее офицеров не испытывают удовольствия от службы под его командованием. Ему не хотелось вверять свою жизнь службе безопасности РАМовского корабля. На всем протяжении войны его домом оставался «Мошенник».

Корабль внутри был таким же черным, как и снаружи, – словно совесть отпетого негодяя. Все индикаторы приборов «Мошенника» были либо черными, либо зелеными. Они отражались на глянцево-черных поверхностях внутренней обшивки, бликами падая на шелковистую кожу единственного пилотного кресла. Кейн спал в гамаке, натянутом в носовом отсеке. Одна нога его свисала. Кейн так и не привык спать обутым, и его ноги в носках придавали ему какой-то детский вид по контрасту с его обычной наружностью. Сон стер с его лица выражение жестокости и упорства.

Адела видела все это со своего наблюдательного пункта – через объектив видеокома на приборной панели. У нее был прямой выход на компьютер Кейна, и она впервые воспользовалась видеосвязью. Несколько мгновений она развлекалась, наблюдая за беззащитным, ничего не подозревающим Кейном, невольно вспоминая неукротимую непредсказуемость и жадность желаний этого мужчины.

Зеленые глаза Кейна открылись, но сам он не сделал ни одного движения. Он спал чутко, реагируя на малейший шум. То ли его разбудил писк включенного видеокома, то ли шестое чувство подсказывало ему, что за ним наблюдают. По той или иной причине он проснулся и посмотрел прямо в глаза Аделы. Лицо принцессы было обрамлено затейливо уложенными черными волосами.

– Визит черного ангела, – весело сказал Кейн.

– Кейн, – обратилась к нему Адела.

– Ты когда-нибудь давала мужчине выспаться?

– Только не тогда, когда он должен действовать.

– Так это личный вызов? Или вопрос касается политики?

Адела не ответила, лишь в уголках ее рта появилась тень улыбки. Она не могла настаивать, подчеркивая важность ситуации.

Кейн убрал гамак и уселся в кресло. Он выжидал, чувствуя, что Аделе не терпится начать разговор. Он заставлял ее терять терпение.

– Похоже, тебя совсем не интересует, где расположен главный штаб НЗО, – не выдержала она паузы.

– Что? – переспросил Кейн. Он прекратил причесываться, рука его замерла на половине движения.

Адела победно улыбнулась.

– Штаб НЗО.

– Как, во имя Гадеса, тебе удалось это узнать?

– У меня свои источники, – сказала Адела. – Что ты мне дашь за информацию?

– В зависимости от того, – сказал Кейн, – которым я буду по счету.

– Ты первый.

Кейн усмехнулся. В устах Аделы эта фраза несла несколько ироничный оттенок.

– Ты не доверяешь мне, но сейчас можешь быть уверен. Я обратилась к тебе, потому что хочу получить за сведения нечто большее, чем просто деньги.

– Больше, чем деньги… И что же ты хочешь?

– Тебя.

– Адела, любовь моя, в мире нет таких денег и такой власти, чтобы ты могла это купить. Попробуй выбрать еще раз.

Смешок Аделы неожиданно кольнул его.

– Не стоит и пытаться, – сказала она.

– Так чего же ты хочешь?

– Я думаю, что хотела бы получить часть Земли.

– Почему ты считаешь, что я могу это устроить?

– Я знаю тебя, Кейн. Что бы ты ни говорил РАМ, ты не рожден быть подчиненным. Ты лидер. Ты сам присматриваешься к своей родной планете. Я думаю, ты тот, кто смог бы ею править.

– А если я не смогу выполнить твое требование?

– Начальная плата пять миллионов, через Лунный банк. Думаю, это будет хорошим доказательством доверия.

Кейн рассмеялся.

– Один миллион. У меня нет гарантии, что твоя информация точная.

– Кейн, ты хочешь меня обидеть. Моя информация всегда точная. – Адела превратила свои глаза в источники печали.

– Дорогая, я не понимаю, зачем ты продолжаешь пробовать на мне свои чары. На меня это не действует.

– Но это тебе нравится, – возразила Адела. – И мне тоже.

– Итак, миллион, – вернулся Кейн к деловому тону. – Координаты?

– «Спаситель», – торжественно произнесла Адела.

– Свалка? – Кейн высокомерно улыбнулся. – Это мило! Отбросы Системы – на космической свалке. Ты уверена в этом?

– Мой источник узнал это от офицера НЗО.

Кейн потер подбородок.

– Это может быть дезинформацией, – подумал он вслух.

– Я тщательно проверяю источник, – возразила Адела. – Как ты думаешь, смогла бы я заниматься своим бизнесом, если бы мои клиенты не были уверены в достоверности информации?

– Я не хочу обсуждать твои методы или систему контрразведки НЗО. Роджерс хочет выманить меня из боя. Он вполне мог снабдить ложной информацией ничего не подозревающего курьера. Адела, я должен поговорить с твоим источником.

– Нет, я не думаю, что это возможно. Если источник раскрыт, он теряет всякую цену.

– Но это необходимо! Я заплачу тебе – РАМ заплатит за все, что мог сообщить этот источник в течение двадцати лет, но мне нужно подтверждение информации.

Адела размышляла. Она понимала, что Кейн говорит о безопасности всего флота РАМ и об исходе войны в целом, что на весах лежат судьбы РАМ и НЗО и всех их союзников. Это могло стоить очень дорого. Вдобавок ее семейные связи делали ее сторонницей РАМ.

– Кейн… Но я не могу!

– Ты должна! – с яростью выкрикнул Кейн.

– Я не могу… Мой осведомитель исчез.

ГЛАВА 28

Бак Роджерс, запустив двигатели, отправил свой истребитель навстречу трем крейсерам РАМ, выписывая отчаянный вираж, сопровождаемый ослепительными залпами лазеров. Выстрелы отражались от защиты крейсеров, но защита теряла мощность. Бак старался выманить крейсеры из строя, но в последнее время корабли РАМ перестали поддаваться на эту уловку. Крейсеры оставались на местах, упорно отвергая предлагаемую крошечным истребителем игру. За это они вынуждены были сносить оплеухи лазеров «Крайта», стараясь поймать стремительного невидимку ручной наводкой своих орудий.

– Прямо по курсу, – сообщил командир крейсера «Исполнительный».

– Вражеский корабль приближается – отметка три, – доложил его шеф-навигатор.

Капитан развернулся в кресле. Марсианское происхождение чувствовалось в его высоких скулах и бронзовом оттенке кожи. Его глаза горели от сдерживаемой ярости. В любых других обстоятельствах он сам повел бы корабль и сам открыл бы огонь. Его командирское кресло было на этот случай оборудовано всеми необходимыми органами управления, и капитан мог лично управлять кораблем, словно пилот истребителя. Однако «Крайт» заставлял использовать косвенное управление боем. Из-за того, что он не улавливался датчиками компьютера наведения, единственным способом ведения боя оставалось визуальное наведение и использование давно ушедшего в прошлое искусства стрельбы вручную.

– Вижу, – сообщил старший помощник, единственный человек на корабле, обладающий каким-то опытом прикидки траектории на глаз.

– Стрелять без команды, – приказал капитан. – Сначала лазеры, потом гиро.

– Да, сэр, – офицер застыл у похожего на перископ пульта управления, держа руку на пусковых кнопках лазеров.

Бак шел слишком быстро, и помощник с трудом удерживал его «Крайт» в прицеле. Он нажал на кнопку пуска, и лазерные пушки крейсера дали ответный залп по НЗОвскому пилоту. Один из лучей прорезал пространство над левым крылом Роджерса, а второй зацепил хвост. Защита отклонила луч, но истребитель тряхнуло.

– Гиро, – скомандовал капитан.

– Приготовиться, – сказал первый помощник, – пли!

Крейсер выплюнул два гироснаряда, и компьютеризированные бомбы устремились к истребителю. При максимальном ускорении «Крайт» мог обогнать гироснаряд, но ускорение катастрофически быстро съедало топливо. Капитан крейсера усмехнулся, наблюдая, как огоньки двигателей гироснарядов ложатся на курс сближения с целью.

– Ракету, сэр? – спросил старший помощник. – Я уже навел ее.

– Нет. Посмотрим, что сделают гироснаряды.

Гироснаряды методически следовали за Баком. Его приборы засекли их сразу же. Они заставили «Крайт» дать рывок, и тот рванулся вперед, словно во взрыве, с неуловимой взглядом скоростью. Даже сейчас, после стольких боев, Роджерс не мог избавиться от трепета, включая ускорители. Он отошел на удобную дистанцию, обогнав гироснаряды, и повернулся им навстречу, наводя лазеры на своих отставших преследователей.

Гироснаряды сдетонировали, дав единое облако взрыва красивого голубого оттенка. Цвет означал, что снаряды изготовлены на заводах «Меркурианского снаряжения и боеприпасов». Бак вспомнил беспомощный флагман Далтона Гавилана и усмехнулся. Он пролетел сквозь рассеивающееся облако взрыва, направляясь к замыкающим кораблям марсианского флота, чтобы продолжить дразнить их, выманивая в открытый космос.

Он был уверен, что рано или поздно один из крейсеров не выдержит наглых выходок крошечного одинокого кораблика и попытается наказать его. Кроме того, непрерывные лазерные удары «Крайта» истощали ресурсы защиты марсиан. Тактика оправдывала себя и на этот раз. С двумя-тремя кораблями, висящими на хвосте, Бак прокладывал курс к Поясу Астероидов, где еще два «Крайта» тихо ждали своей очереди заняться марсианами.

– Бак!

– Док? Это действительно ты? – Бак подпрыгнул в кресле, услышав голос, который он никак не ожидал услышать, но его рука продолжала твердо держать рукоятку.

– Да, это я. Я вернулся. Клон там, снаружи. Он работает, как приманка. Бак, нужно поговорить!

– Это не может подождать, Док? Я тут вроде как занят, – ответил Бак. Крейсеры РАМ шли след в след, время от времени пытаясь достать его лазерными залпами.

– Нет, не может. Насколько я знаю, даже сию минуту уже слишком поздно. – В голосе Хьюэра звучала горечь.

– Кемаль? – спросил Бак.

– Да.

Бак форсировал двигатели и, подав ручку на себя, описал широкую дугу в пространстве. Крейсеры РАМ отстали, потеряв его из виду. Он сбросил скорость.

– В чем дело, Док? Что тебе удалось?

– Вопрос в том, что удалось Гордону Гавилану. Ответ: ему удалось схватить Кемаля.

– Ну да, ты прав. Кемаль в тюрьме.

– Не совсем так. Он был в тюрьме. Потом бежал. Потом его снова поймали. Это длинная история, я расскажу ее как-нибудь потом. А сейчас я боюсь за жизнь Кемаля.

Голубые глаза Бака посуровели. Он нахмурился:

– Ты думаешь, Гордон Гавилан может убить его?

– Кемалю удалось нарушить работу солнечных станций Марипоза. Гавилан не намерен относиться к этому мягко. Убивать Кемаля не в его интересах, но, согласно моим записям, он – человек настроения. Бак, мы должны вытащить его!

Бак нахмурился.

– Гордон сообщил, что Кемаль у него?

– Об этом широко объявлено.

– Что ж, возможно, нам это удастся, – задумчиво сказал Бак.

– Но есть еще одно осложнение.

Бак подождал объяснений Хьюэра.

– Вместе с Кемалем в заключении находится женщина. Из Танцоров. Она помогала мне освободить Кемаля.

Голос Хьюэра звучал просительно.

– Значит, вытащим их обоих, – ответ Бака был очень характерен для его прямого характера. – Думаю, что я знаю, как это можно сделать. Но для этого мне понадобится связь с Гордоном Гавиланом. Ты можешь мне обеспечить прямой выход на него?

– Я выйду прямо на него, – уверенность Хьюэра сквозила в страстности его ответа.

– «Орел—Лидер», это «Повстанец-1». Мне нужен ты и «Орел—восемь» для поддержки.

– «Повстанец-1», мы вылетаем.

Когда Бак услышал немедленный ответ Вашингтона, его настроение улучшилось. Меньше чем через две минуты, два истребителя НЗО оказались в пределах видимости.

– Док, – сказал Бак. – Мне нужно знать, где находится Далтон Гавилан. Он перебрался со своего корабля на другое судно.

– Понял, – отозвался Хьюэр. – Я прощупал линию, по которой Меркурий Первый связывается с ним. Я могу включить ее в любое время.

Он сделал паузу, а потом сообщил:

– Судя по переговорам РАМ, Далтон Гавилан находится на меркурианском крейсере «Шедевр Художника».

– Ты понял, Вашингтон? – спросил Бак.

– Понял вас, – подтвердил пилот.

– Мы должны провести дружеское свидание, – сказал Бак. – Трудность в том, чтобы отрезать Далтона от основных сил и окружить.

– «Шедевр» сейчас находится около старого флагмана. Судя по всему, они перегружают оставшееся оружие и топливо, – доложил Хьюэр. – Остальные корабли отряда сейчас сражаются с отрядом венерианских крейсеров.

– Отлично. Значит, мы должны ударить сильно и неожиданно, чтобы он не успел собрать своих людей. Это значит, что мы должны пробить его защиту за рекордное время.

– Мне приходилось летать на одной из меркурианских расписных посудин, – сказал Егер в своей обычной манере, лениво растягивая слова. – На переоборудованной, конечно. Стабилизирующая цепь поля защиты расположена на переборке позади рубки. Если сжечь стабилизатор, вся система защиты отключится.

– Но это был корабль старого образца, Чак, – возразил Вашингтон. – Они должны были изменить положение стабилизатора. Оставлять его там было бы слишком опасно.

– Только если кто-то знает, – ответил Егер. – Кроме того, готов спорить, что корабль, на котором сейчас Далтон, – старая модель. Последнее время Меркурий строил торговые, а не военные корабли.

– В конце концов – это вероятная мишень, – сказал Бак. – Попробуем. Пристраивайтесь мне в крыло.

Два корабля изменили положение, занимая место позади левого крыла Бака, – сначала Егер, а за ним, также у его левого крыла, Вашингтон. Три корабля НЗО пронизали космос, точно три голубых лазерных вспышки, прокладывая курс со смертоносной точностью. Корабль Далтона Гавилана оказался между истребителями с одной стороны и остальным меркурианским флотом с другой. Шансы в этой блиц-партии складывались неплохие.

– Следуйте за мной, – сказал Бак, когда на экранах вырос корабль Далтона.

Два истребителя приклеились к его крылу. Тройка приближалась к врагу. Когда они оказались на расстоянии непосредственной видимости, Бак включил ускоритель, развив скорость, делавшую ручное сопровождение цели невозможным.

– Лазеры на максимум, – скомандовал он. – На дистанции двенадцать километров сбросить скорость до одной третьей – и огонь.

Три «Крайта» обрушились на меркурианский корабль ошеломляюще неожиданно, вонзив в его загривок сведенные воедино лазерные лучи. Гавилан пытался вести ответный огонь, но выстрелы были неприцельными и не задевали ни одного из тройки. Шестикратная мощность лазеров быстро проделала брешь в силовой броне крейсера. Лучи проложили путь в глубь корпуса, нащупывая коробку размером восемь на десять дюймов, закрепленную на внутренней переборке. Адское пламя сделало свое дело, и переднее поле защиты отключилось.

– Бак, хватит! – скомандовал Хьюэр. – А то пробьешь внутренний корпус!

Бак, а за ним и его товарищи прекратили огонь.

– Получилось, – сказал Вашингтон.

– Как раз, – сказал Бак. – Спасибо, Док.

– По моим подсчетам меркурианские сплавы, обычно используемые для сетевых корпусов, могут выдержать такую температуру не более четырех секунд, – скромно сообщил Хьюэр.

– Без тебя мы могли бы уничтожить нашу добычу.

Бак настроил свое переговорное устройство на частоту меркурианского корабля.

– Привет, Далтон! Говорит Бак.

– Капитан Роджерс! – воскликнул Гавилан голосом, полным ненависти. Уже второй раз Бак Роджерс подвергал его унижению, и его гордость бунтовала.

– Вы потеряли передние щиты. Один мой выстрел – и вам конец.

– Если ты убьешь меня, – ответил Далтон, – ты отправишься вместе со мной!

– По иронии судьбы, – ответил Бак, – в этот раз я не хочу тебя убивать. Ты должен сохранять свое положение и приказать делать то же самое своему флоту. Информация им не понравится, но если кто-то из них попытается приблизиться, ты умрешь.

– Чего ты хочешь? – холодно спросил Далтон.

– Только твоего присутствия здесь, – ответил Бак. Он выключил связь. – Док, мне нужна связь с Меркурием.

– Канал открыт, – доложил Хьюэр. – Ввожу частоту в компьютер.

Переговорное устройство щелкнуло, и Бак представился еще раз:

– Говорит капитан Роджерс из Новой Земной Организации. Я хочу говорить с Гордоном Гавиланом.

– Это невозможно, – ответил приятный тенор.

– Тогда постарайтесь обеспечить возможность. Мои лазеры направлены на его сына, и если мне не удастся переговорить с отцом, я нажму кнопку.

Бак выдал свой ультиматум спокойным, доверительным тоном, который звучал очень даже убедительно.

– Одну секунду, – отозвался тенор. – Соединяю. Гордон Гавилан!

– Говорит Гордон Гавилан. Что это за вздор насчет моего сына?

– О, правитель Меркурия Первого. Какая честь! Боюсь, что это не вздор. Жизнь вашего сына в моих руках. Я отключил защиту его крейсера. Мои орудия держат его под прицелом, и если вы не выполните мои требования, я взорву его.

– Блефуешь, террорист, – презрительно произнес Гордон. – Я не верю в это.

– Далтон? – позвал Бак, переключив частоту. – Перейдите на частоту 888, 9!

– Но это Меркурий Первый! – воскликнул Далтон Гавилан.

– Вот именно. – Бак снова переключился. – Можете расспросить сына о его положении.

– Далтон? Роджерс говорит, что убьет тебя, если я не выполню его требований. Он может это сделать?

Некоторое время принц боролся со своей гордыней, потом сказал:

– Да. Он отключил нашу защиту. Один выстрел, и все.

– Хорошо, Роджерс, – мрачно сказал Гордон. – Что вы хотите?

– Думаю, что это очевидно, сэр. Я хочу, чтобы вы освободили Кемаля и его спутницу.

Гордон скрипнул зубами.

– Ты застал меня врасплох, Роджерс.

– Я и хотел это сделать, – подтвердил Бак.

– Ладно! Я отпущу Кемаля и девушку. Как насчет моего сына?

– Когда я услышу от Кемаля, что он на свободе, я отпущу вашего сына. Не теряйте времени. Я не слишком терпелив.

Решив действовать, Гордон действовал быстро.

– Кемаль будет выпущен на Меркурии, поблизости от своего корабля. Я дам ему координаты связи. Ты услышишь его примерно через тридцать минут.

– Буду ждать, сэр. С нетерпением. – Бак отключил связь и откинулся на спинку пилотского кресла.

– Что будем делать теперь? – спросил Вашингтон, не сводя светло-голубых глаз с отдаленной громады меркурианского корабля. – Оставаясь здесь, мы рискуем каждую секунду.

– Я знаю, – сказал Бак. – Вот почему я приказываю вам – тебе и Егеру – уходить. Корабль Далтона беззащитен, и чтобы удерживать его на привязи, хватит одного из нас. Если у меня будут неприятности, я вас вызову.

– Конечно, – без особой уверенности ответил Вашингтон.

– Вперед, – скомандовал Бак. – Скоро увидимся.

Вашингтон качнул крылом, салютуя, и полетел прочь, уводя за собой Егера. Когда они отошли достаточно далеко, за пределы прямой видимости, Егер спросил:

– Ты что, и вправду его оставишь?

– А ты как думаешь? – поинтересовался Вашингтон.

– Так же, – ответил Егер.

Друзья развернулись на сто восемьдесят градусов и легли в дрейф.