Текст книги "Ты обратилась в лунный свет"

7 октября, понедельник

58

Малком Нортон открыл свою контору в обычное время, в 9.30. Он прошел через приемную, где за столом когда-то сидела Барбара Хоффман. Теперь этот стол был свободен от всех ее личных вещей. Фотокарточки ее детей и их семей, узенькая ваза, в которой всегда стояли цветы или пучок листьев, аккуратная стопка текущей документации – ничего этого больше не было.

Нортон слегка поежился. Приемная снова была холодная н безликая. «Любимый стиль Дженис, – мрачно подумал он. – Холодно, стерильно. Как она сама. И как я», – с горечью добавил он, проходя в сгон кабинет. Никаких клиентов. Никаких встреч – перед ним маячил долгий и тихий день. Ему пришло в голову, что в банке у него есть двести тысяч долларов. «Почему бы просто не взять их и не исчезнуть?» – спрашивал он себя.

Если бы Барбара пошла с ним, он сделал бы это не задумываясь. Пускай Дженис остается в заложенном доме. При удачной продаже он сможет стоить в два раза больше залога. «Справедливое распределение», – думал он, вспоминая о банковской ведомости, которую нашел в сумке жены.

Но Барбара ушла. Смысл происшедшего постепенно начал доходить до него. Он понял, что она уйдет, в тот же миг, когда его кабинет покинул полицейский Брауэр. Его вопросы ее напугали. Она почувствовала его не-приязнь, это все решило – ей надо было уехать.

«Как много знал Брауэр?» – размышлял Нортон, сидя за столом со сцепленными руками. Все было продумано так хорошо. Если бы договор о продаже с Нуалой осуществился, он отдал бы он двадцать тысяч своих пенсионных. Они бы отсрочили продажу на девяносто дней, этого хватило бы на подписание соглашения с Дженис, а потом займом покрыли бы покупку.

«Если бы только не появилась эта Мэги Холлоувей, – с досадой подумал он. – Если бы только Нуала не написала новое завещание. Если бы только он не открыл Дженис секрет об изменении закона об охране окружающей среды Ветленда. Если бы...»

Утром Малком проезжал мимо дома Барбары. Он выглядел так, как и все дома, покинутые и закрытые на зиму. Все окна закрыты ставнями, всюду неубранные листья. Барбара, должно быть, уехала в Колорадо в субботу. Она не позвонила ему. Просто уехала.

Малком Нортон сидел в своем темном тихом офисе, раздумывая над тем, что делать дальше. Впрочем, он знал, что ему делать, вопрос лишь в том, когда сделать это.

59

В понедельник утром Лора Хорган попросила ассистента из отдела убийств проверить личное дело Зельды Маркей, медсестры из «Латам Мейнор» в Ньюпорте, которая нашла тело Греты Шипли.

Первые данные поступили поздно утром, и ничего подозрительного в них не было. Отличная характеристика, никаких жалоб, всю жизнь прожила в Род-Айленде. За двадцать лет проработала в трех больницах и четырех пансионатах, все в пределах штата. В «Латам Мейнор» пришла с его открытия.

«Кроме „Латама“, она меняла работу довольно часто», – думала доктор Хорган.

– Поговорите с сотрудниками заведений, в которых она работала, – посоветовала она ассистенту. – Что-то в этой женщине меня настораживает.

Потом она позвонила в полицию Ньюпорта и попросила начальника Брауэра. С момента его назначения на должность инспектора они испытывали симпатию и уважение друг к другу.

Она спросила Брауэра о расследовании дела Нуалы Моор. Он сказал, что у них нет особых зацепок, но работа идет двумя версиями, и они пытаются сделать всевозможное для раскрытия преступления. Во время разговора в комнату заглянул детектив Джим Хаггерти.

– Обождите минуту, Лора, – попросил Брауэр. – Хаггерти вел наблюдение за приемной дочерью Нуалы Моор. У него сейчас такое выражение лица, будто он что-то нашел.

– Может, да, – сказал Хаггерти, – а может, нет. – Он достал блокнот. – Сегодня утром в 10.45 падчерица Нуалы Моор Мэги Холлоувей была в морге Нью-портской полиции и просмотрела некрологи пяти женщин. Поскольку все они долго жили в Ньюпорте, некрологи довольно пространные. Миссис Холлоувей взяла их компьютерные распечатки и ушла. У меня есть эти копии.

Брауэр повторил слова Хаггерти Лоре Хорган и добавил:

– Миссис Холлоувей впервые появилась в городе десять дней тому назад. Совершенно уверен, что она не могла знать всех этих женщин, кроме, может быть, Греты Шипли. Мы проверим, почему она ими так заинтересовалась. Я с вами свяжусь.

– Шеф, сделайте одолжение, – попросила доктор Хорган, – пошлите мне факсом эти копии, о'кей?

60

Дженис Нортон с оттенком цинизма заметила, что жизнь в «Латам Мейнор» шла прежним порядком несмотря на внезапный переполох, вызванный недавними смертями. Пришпоренная щедрым поощрением племянника за содействие в выяснении финансового состо-яния Коры Гебхарт, Дженис решила еще раз заглянуть в дела доктора Лейна, которые тот хранил у себя в столе.

Ей надо было быть осторожней, чтобы не попасться. Потому она тайно наведывалась к нему в кабинет, когда его не было в здании.

Понедельник самое подходящее время. Лейны уезжают в Бостон по какому-то делу, кокиейльный прием или званый обед, Дженис знала, что остальные сотрудники обязательно воспопьзуются их отсутствием и исчезнут ровно в пять.

Прекрасная возможность забрать все дела к себе в кабинет и внимательно их просмотреть.

«Лейн в отличном настроении», – подумала она, когда он заглянул в ее кабинет в половине четвертого, чтобы попрощаться. Скоро она поняла причину его радости, узнав, что кто-то приезжал посмотреть большой номер и рекомендовал его для своих клиентов. Супруги Ван Хиллари позвонили и обещали появиться в следующее воскресенье.

– Насколько я понял, они очень состоятельные люди и собираются поселиться на северо-востоке, – сказал доктор Лейн с явным удоволствием. – Хорошо бы таких клиентов побольше.

«И немалые хлопоты с ними, – подумала Дженис. – Похоже, от них нам с Дугом будет мало толку. Если это место им понравится, они смогут купить его сразу. И даже еcли бы они только ждали место, все равно слишком рискованно связываться с супружеской парой, – решила она. – Они неизбежно окружены финансовыми советниками, зорко следящими за их инвестициями». Даже ее очаровательному племяннику пришлось бы нелегко с ними.

– Ну что ж, надеюсь, вы с Одиль прекрасно проведете время, доктор, – сказала Дженис, быстро повернувпшсь к компьютеру. Он может что-то заподозрить, если она забудется и увлечется болтовней.

Вторая половина дня была предоставлена ей. Она знала, что неприятное ощущение возникло вовсе нe от того, что она залезла в чужие бумаги. Бьло еще какое-то слабое навязчивое подозрение, что кто-то рылся у нее в сумке.

«Странно, – сказала она себе. – Кто мог это сделать? Малком в мою комнату никогда не входит и не опускается до слежки. – Потом в голову пришла мысль, от которой она улыбнулась. – Я становлюсь параноиком, начала подозревать его именно в том, что делаю сама».

С другой стороны, у нее было твердое убеждение, что здесь что-то происходит. С этого момента она решила хранить свои банковские счета и копии документов там, где он никогда не сможет до них добраться.

61

Из-за двух ранних совещаний в понедельник Нейла не было в конторе до одиннадцати часов. Вернувшись к себе в кабинет, он сразу позвонил Мэги, но она не ответила.

Потом он позвонил Ван Хиллари и вкратце рассказал им о своем впечатлении от «Латам Мейнор», закончив советом посетить его и увидеть все своими глазами.

Следующий звонок был частному детективу, работавшему по заданиям «Карлсон и Паркер», с просьбой предоставить ему досье на Дугласа Хансена.

– Копайте как можно глубже, – распорядился он. – Этот парень – мошенник международного класса.

Потом он снова позвонил Мэги и успокоился, когда та взяла трубку. Она слегка задыхалась.

– Только что вошла, – сообщила она.

Нейл ясно слышал в ее голосе тревогу и озабоченнность.

– Мэги, что-нибудь случилось? – спросил он.

– Нет, вовсе нет.

Еe ответ прозвучал почти шепотом, словно она боялась, что ее услышат.

– У тебя есть кто-нибудь? – спросил он с нарастающей тревогой.

– Нет. Я одна. Только что вошла.

Мэги не имела привычки повторяться, и Нейл понял, что она опять не решилась доверить ему то, что ее беспокоило. Ему хотелось засыпать ее вопросами, вроде «Где была?», или «Что удалось выяснить?», или «Чем могу помочь?», но, зная ее, он промолчал.

Вместо этого он просто сказал:

– Мэги, я здесь. Просто не забывай об этом, если захочешь с кем-то поговорить.

– Не забуду.

«Но не сделаешь этого», – подумал он.

– О'кей, позвоню завтра.

Он положит трубку и долго сидел, прежде чем набрать номер родителей. Ответил отец. Нейл сразу спросил его:

– Папа, у тебя есть замки для окон Мэги?

– Только что нашел.

– Отлично. Сделай одолжение, позвони ей и скажи, что приедешь сегодня и поставишь их. Мне кажется, ее что-то сильно беспокоит.

– Я позабочусь об этом.

«Хорошо, что Мэги хотя бы охотно общается с отцом, – подумал Нейл, – жаль, что не со мной. По крайней мере, отец будет настороже, если возникнут какие-нибудь проблемы».

Как только он кончил говорить по телефоиу, в комнату вошла Триш, держа в руке пачку записок. Положив их на стол, она указала на верхнюю.

– Похоже, твоя новая клиентка попросила тебя продать собственность, которая ей не принадлежит, – сказала она сердито.

– Ты о чем? – возмутился Нейл.

– Ничего особенного. Просто по клирингу Кора Гебхарт не является владелицей пятидесяти тысяч акций, которые ты продал за нее в пятницу.

62

После звонка Нейла Мэги подошла к плите и почти машинально налила чайник. Хотелось согреться горячим чаем. Ей нужно было как-то развеять жестокую реальность некрологов и беспокойные, даже сумасшедшие мысли, переполнявшие голову.

Она быстро проанализировала все, что узнала.

На прошлой неделе они с Гретой ходили на кладбище и возложили цветы на могилы Нуалы и остальных пяти женщин.

На три могилы кто-то положил колокольчики. Она их сама видела.

Создавалось впечатление, что на могиле миссис Райнлендер тоже был колокольчик, но почему-то его убрали.

Грета Шипли умерла во сне спустя два дня, но уже через двадцать четыре часа после похорон на ее могиле появился колокольчик.

Мэги разложила на столе некрологи и прочла их еще раз. В них она нашла подтверждение тому, что пришло ей в голову вчера: только на могиле Винифред Пирсон колокольчика не было никогда, у нее была большая заботливая семья. Она умерла, когда рядом находился ее личный врач.

За исключением Нуалы, убитой у себя в доме, все остальные умерли во сне. А это значит, что в момент смерти никого рядом не было.

Все они были под наблюдением доктора Вильяма Лейна, директора «Латам Мейнор».

Доктор Лейн. Мэги вспомнила, как поспешно Сара Кушинг отвезла свою маму к другому врачу. Не потому ли, что она знала или подсознательно чувствовала, что доктор Лейн недостаточно квалифицированный врач?

«А может, слишком умелый лекарь? – вопрошал настойчивый внутренний голос. – Не забывай, Нуала была убита».

«Не надо так думать», – предостерегла она себя. Но как ни взгляни на это дело, для многих «Латам Мейнор» стал роковым местом. Две клиентки мистера Стефенс потеряли деньги, пока ждали очереди на получение номера в этом пансионате, а пять женщин, жительниц «Латам Мейнор», которые вовсе не были слишком стары и больны, внезапно умерли во сне.

Почему Нуала передумала продать дом и поселиться в пансионате? И почему Дуглас Хансен, продавший акции несчастных женщин, вдруг появился здесь со своим предложением купить этот дом? Мэги тряхнула головой. Должна быть какая-то связь, но какая?

Чайник засвистел, и когда Мэги готовила себе чай, зазвонил телефон. Это был отец Нейла. Он сказал:

– Мэги, я достал замки, уже еду. Если вам надо уйти, скажите, где будет ключ.

– Нет, я буду дома.

Спустя двадцать минут он был у двери.

– Рад видеть вас, Мэги, – улыбнулся он. – Начнем с верхнего этажа.

Пока ом менял замки, она возилась на кухне, убираясь в шкафах, вытряхивая всякий хлам. Звук его шагов наверху успокаивал. Все это время она не переставала думать о том, что узнала. Собирая воедино головоломку, она пришла к выводу, что у нее нет права подозревать доктора Лейна, но были все основания разобраться с Дугласом Хансеном.

Роберт Стефенс вернулся на кухню.

– О'кей, у вас все теперь в порядке. Чаевых не беру, но от чашечки кофе не откажусь. Можно растворимый. Я не привередливый.

Он уселся на стул, и Мэги почувствовала, что он ее изучает. «Его предупредил Нейл. Он знал, что я расстроена».

– Мистер Стефенс, – начала она, – вам немного известно про Дугласа Хансена, не так ли?

– Достаточно, чтобы утверждать, что он испортил жизнь некоторым очень милым дамам, Мэги. Но сам я с ним не виделся. А почему вы спрашиваете?

– Потому что обе леди, потерявшие из-за него деньги, собирались поселиться в «Латам Мейнор», а это означает, что у них были приличные суммы денег. Моя мама тоже хотела там жить, но передумала в последнюю минуту. На прошлой неделе Хансен появился здесь и предложил за дом на пятьдесят тысяч больше, а насколько я знаю, это намного превосходит реальную цену. И теперь я думаю о том, как он находил этих женщин и почему появился здесь. Это не простое совпадение.

63

Эрл Бейтман проехал мимо дома Мэги дважды. На третий раз он увидел, что машина с номерами Род-Айленда уехала, а пикап Мэги остался на месте. Он затормозил и взял фотографию в красивой рамке, которую привез с собой.

Он был совершенно уверен, что, если бы предварительно позвонил и сказал, что хочет ее видеть. Мэги обязательно бы ему отказала, но теперь у нее нет выбора. Ей придется пригласить его в дом.

Дверь открылась только после второго звонка. Было видно, что Мэги сильно удивлена. «Удивлена и напугана», – подумал он и быстро достал пакет.

– Вам подарок, – воодушевленно сказал он. – Превосходная фотография Нуалы, сделанная на балу в «Четырех Временах Года». Специально для вас заказал рамку.

– Как мило с вашей стороны, – промолвила Мэги, пытаясь изобразить улыбку на растерянном лице, и протянула руку.

Эрл отодвинул сверток.

– Разве вы не пригласите меня войти? – спросил он веселым и шутливым тоном.

– Да, конечно.

Она пропустила его, но оставила дверь широко открытой.

– Я бы на вашем месте ее закрыл, – сказал Эрл. – Не знаю, выходили ли вы сегодня на улицу, но там про хладный ветер. – Он снова заметил ее нерешительность и неприятно улыбнулся. – И что бы ни говорил вам мой дорогой кузен, я не кусаюсь, – уверил он, наконец отдавая ей сверток.

Он прошел в гостиную и сел в большое кресло.

– Вижу, как в этом самом кресле сидит Тим со своими книгами и газетами, а Нуала суетится вокруг. Они были нежной парой, как голубки! Время от времени они приглашали меня к обеду, и я всегда был рад этому. Хозяйка Нуала была неважная, но отлично готовила. А Тим рассказывал мне, что, когда они вдвоем смотрели допоздна телевизор, она, бывало, свернется калачиком у него под боком. Нуала была такая миниатюрная.

Он огляделся.

– Вижу, что вы начинаете устраиваться здесь, – похвалил он. – Одобряю. Появилось ощущение спокойствия. Это двойное кресло вас пугает?

– Хочу сделать кое-какую перестановку, – сказала Мэги все еще неуверенным голосом.

Бейтман наблюдал за Мэги, пока она разворачивала подарок, и поздравил себя с тем, что придумал этот ход с фотографией, увидев, как просияло лицо женщины при виде снимка.

– О, какая чудесная фотография Нуалы, – обрадовалась Мэги. – В тот вечер она была так прекрасна. Спасибо. Я действительно рада и благодарна вам за это. – Теперь она улыбалась искренно.

– Сожалею, что мы с Лайамом тоже в кадре, – сказал Бейтман. – Может, попытаетесь заретушировать нас?

– Я не сделаю этого, – быстро ответила Мэги. – И благодарю вас за то, что нашли время принести ее мне.

– Не стоит благодарности, – отмахнулся он, удобно устраняясь в кресле.

«Он не собирается уходить», – с досадой подумала Мэги. Под его пристальным взглядом ей стало не по себе. Казалось, что она под микроскопом. Увеличенные очками глаза Бейтмана глядели на нее внимательно и не мигая. Несмотря на его явное желание казаться бе беззаботным, он был насторожен, а тело его напряжено. «Трудно представить его уютно устроившимся где-нибудь, даже в собственной шкуре, – подумала Мэги. – Он как сильно растянутая пружина, готовая сомкнуться».

Нуала была такая миниатюрная леди...

Хозяйка была неважная... отлично готовила...

Как часто Эрл Бейтман бывал здесь? Насколько хороню он знал дом? Может, ему известна причина, по которой она отказалась от «Латам Мейнор»? Мэги уже была готова произнести это, но тут ей в голову пришла другая мысль: «Может быть, он заподозрил что-то и... убил ее!»

Когда зазвонил телефон, она почти вскочила с места, извинившись, бросилась в кухню и взяла трубку. Звонил шеф полиции Брауэр.

– Миссис Холлоувей, вы позволите мне заехать к вам сегодня вечером? – спросил он.

– Конечно, что-нибудь прояснилось? Я имею в виду дело Нуалы?

– О, ничего особенного, просто хотел поговорить с вами. Возможно, я буду не один. Это ничего? Позвоню перед выездом.

– Конечно, – согласилась она. Потом, решив, что Эрл Бейтман может услышать ее разговор, повысила голос:

– У меня как раз сейчас в гостях Эрл Бейтман. Он принес мне чудесную фотокарточку Нуалы. До скорой встречи.

Вернувшись в гостиную, она заметила, что пуфик возле его кресла сдвинут с места. Значит, он вставал. «Он действительно подслушивал, – подумала она. – Отлично». Улыбнувшись, она сообщила:

– Это был шеф полиции Брауэр. «Ты об этом уже знаешь», – добавила она про себя. – Хочет заехать сегодня. Я сказала, что вы у меня.

Бсйтман важно кивнул.

– Хороший начальник полиции. Людей уважает. Не такой, как полицейские в других странах. Вам известно, что происходит, когда умирает король? Во время траура полиция берет контроль над правительством. Ведь иногда даже убивают королевскую семью. В некоторых странах это было обычным явлением. Могу привести немало примеров. Вы знаете, что я читаю лекции о похоронных обычаях?

Мэги села, удивленная этим странным человеком. Она почувствовала в нем что-то новое, почти религиозную увлеченность. Из неуклюжего, рассеянного профессора он превратился в сладкоголосого миссионера. Он даже сидел по-другому. Напряженная поза робкого ученика сменилась на удобную позу человека уверенного и свободного. Он слегка подался вперед, положив левый локоть на подлокотник, и слегка наклонил голову. Он больше не таращил на нее глаза, теперь они были устремлены куда-то мимо нее.

У Мэги пересохло во рту. Бессознательно она села в двойное кресло и поняла, что он смотрит туда, где лежало тело Нуалы.

– Вы знаете, что я читаю лекции о похоронных обычаях? – повторил он, и она со страхом поняла, что забыла ответить на его вопрос.

– О да, – быстро сказала она. – Помните? Вы говорили об этом при нашей первой встрече.

– Хотел бы поговорить с вами об этом, – искренно сказал Бейтман. – Видите ли, кабельное телевидение заинтересовалось моими лекциями, они предлагают мне сделать серию передач, если у меня наберется тем хотя бы на тринадцать трндцатиминутных программ. Это не проблема. Материала у меня более чем достаточно, но мне хотелось бы побольше наглядности.

Мэги ждала.

Эрл скрестил пальцы. Теперь его голос стал вкрадчивым.

– Ответ на это предложение должен быть дан незамедлительно. Необходимо срочно заняться этим. Вы преуспевающий фотограф и понимаете важность хорошего изображения. Вы мне окажете большую честь, если сегодня посетите мой музей. Это в центре, рядом с похоронной конторой, что принадлежала моей семье. Вы, конечно знаете, где это. Не уделите ли мне час времени? Я покажу вам экспонаты и все объясню, может, вы поможете выбрать кое-что для режиссера. – Он помолчал. – Мэги, пожалуйста.

«Он точно меня подслушал, – решила Мэги. – Знает, что Брауур приедет сюда, и знает, что я сказала ему, кто у меня. Лайам рассказал мне про викторианские колокольчики Эрла. Их должно быть двенадцать. Предположим, что они выставлены в музее. И предположим, что их теперь всего шесть. Если так, то логично сделать вывод, что на могилы их положил именно он».

– С удовольствием, – согласилась она, подумав. – Но ко мне сегодня приедет Брауэр. На всякий случай я оставлю на двери записку, что я с вами в музее и вернусь к четырем.

Эрл улыбнулся.

– Очень разумно, Мэги. У нас будет много времени.

64

В два часа Чет Брауэр заехал за детективом Джимом Хаггерти в его контору, но узнал, что тот ушел несколько минут назад, сказав, что скоро вернется. Когда Хаггерти появился, в руках у него были те же бумаги, над которыми склонился Брауэр, сидя за его столом, – копии некрологов, что искала Мэги в ньюпортских газетах. Хаггерти знал, что еще один комплект был послан факсом Лоре Хорган в контору инспектора в Провиденсе.

– Что ты искал, Джим? – спросил Брауэр. Хаггерти упал на стул.

– Возможно, то же, чго и вы, шеф. Пять из шести умерших женщин жили в этом шикарном доме престарелых.

– Верно.

– Ни у одной из них не было близких родственников.

Брауэр взглянул на него ласково.

– Очень хорошо.

– Все они умерли во сне.

– Точно.

– И в каждом случае наблюдал их доктор Вильям Лейн. Директор «Латам Мейнор». То есть он подписал свидетельства о смерти.

Брауэр одобрительно улыбнулся.

– Ты быстро схватываешь.

– Кроме того, – продолжал Хаггерти, – в некрологах сказано, что в случае смерти владельца купленный им номер снова переходит в собственность «Латам Мейнор» и может быть опять продан, и очень быстро.

Брауэр нахмурился.

– Я об этом не подумал, – признался он. – Поговорим с инспектором. Лора тоже над этим работает. Она проверяет доктора Лейна и уже ознакомилась с биографией сестры Зельды Маркой. Собирается сегодня со мной к Мэги Холлоувей, побеседовать.

Хаггерти задумался.

– Я знал миссис Шипли, ту, что умерла в «Латам Мейнор» на прошлой неделе. Она мне очень нравилась. Я решил, что ее родственники еще не уехали, поспрашивал, они остановились в «Харборсайд Ин». Так что я просто подъехал к ним.

Брауэр ждал. У Хаггерти было совершенно растерянное выражение лица, которое, как знал Брауэр, свидетельствовало о том, что он кое-что нашел.

– Я выразил им соболезнование и поговорил с ними немного. Оказывается, вчера Мэги Холлоувей была в «Латам Мейнор».

– Что она там делала? – выпалил Брауэр.

– Ее пригласили на обед старая миссис Бейнбридж и ее дочь. Потом она поднялась в комнату миссис Шипли и говорпла с родственниками, когда те паковали вещи. – Он вздохнул. – У миссис Холлоувей была странная просьба. Она сказала, что ее мачеха Нуала Моор, преподававшая искусство в «Латам Мейнор», помогла миссис Шипли нарисовать рисунок, и она хотела бы его забрать. Забавно, что рисунка не оказалось на месте.

– Может, миссис Шипли его порвала?

– Маловероятно. Но позднее две жительницы пансионата рассказали родственникам миссис Шипли, что видели этот рисунок. Это вроде был плакат времен Второй мировой войны с изображением шпиона, подслушивающего за двумя рабочими оборонного завода.

– Зачем он нужен миссис Холлоувей?

– Потому что Нуала изобразила себя и Грету Шипли в виде этих рабочих, а вместо шпиона, как вы думаете, кого она нарисовала?

Брауэр взглянул на Хаггерти сощурившись.

– Сестру Маркей, – довольно сообщил детектив. – И еще, шеф. По правилам «Латам Мейнор», в случае смерти комната запирается, пока не появятся родственники, чтобы забрать личные вещи покойного. Другими словами, никто не мог просто так зайти и взять рисунок. – Он сделал паузу. – Наводит на размышления, не так ли?