Текст книги "Сладкое лето"

Глава 7

На следующее утро она встала рано. День, освеженный вчерашним дождем, был великолепен, и она дала себе клятву не думать о Кайле Таннере, забыть о нем раз и навсегда.

– Хороший денек для работы, – сказала она Генри. – Я, пожалуй, поплыву на остров. Там есть что исследовать.

Генри моргнул в ответ.

Эбби быстро упаковала нехитрый завтрак – два сандвича с сыром и ветчиной и маленькую бутылочку воды. Напевая, она надела цельный зеленый купальник. Старая белая футболка, накинутая на плечи, должна была защищать их от солнца. Закрепила волосы в длинный хвост и перекинула сумку с едой через плечо.

– Чуть не забыла, – пробормотала она, – и положила в сумку ручку и бумагу, чтобы все записать. Затем открыла дверь и свистнула. – Пошли, Генри.

Генри затрусил за хозяйкой по тропе, ведущей к реке. С деревьев падали капли вчерашнего дождя. Взглянув на воду, Эбби жестом приказала псу сесть.

– Подремли тут, Генри. До встречи.

Наблюдая за тем, как его хозяйка перешла железнодорожные пути и нырнула в реку, Генри заскулил, выказывая недовольство. Он не любил плавать и по каким-то одному ему известным причинам ненавидел железнодорожные пути. Он растянулся под кленом и стал ждать хозяйку.

Река Саскуэханна в этом месте была шириной примерно в милю и глубиной в фут в сухую погоду. Обильные весенние дожди подняли ее уровень, и сейчас местами стало можно плавать. Эбби неспешно плыла, наслаждаясь свободой и одиночеством. Ей предстоял прекрасный день, вода всегда успокаивала ее.

Наконец Эбби добралась до острова – где вброд, где вплавь.

Оглядываясь в поисках места на солнышке, Эбби заметила массу полевых цветов, распустившихся, несмотря на минувший дождь. Из-за разросшихся колючих кустов ежевики, цеплявшихся за ноги, выглядывала сине-лиловая герань, розовые гвоздики поднимали головы среди ярко-желтой горчицы. Она пожалела, что не захватила с собой краски.

Сделав несколько карандашных набросков и пометив кое-что в блокноте, она устроилась на опушке и съела почти весь свой завтрак. Потом упаковала остатки, чтобы до них не добрались муравьи, и положила их в водонепроницаемый пакет.

Плавание, завтрак, теплое солнце сделали свое дело. Стащив мокрую футболку, она растянулась на земле и задремала.

Примерно в то же время Кайл Таннер тоже наслаждался солнцем. Он шагал по тропе к реке и вдруг наткнулся на Генри. Не найдя Эбби поблизости, Кайл, нахмурившись, наклонился и погладил золотистую шерсть. Поскуливая, Генри смотрел в сторону острова.

Кайл рассмотрел вдали распростертую на земле фигуру в зеленом купальнике. Это, должно быть, Эбби, подумал он и быстро разделся. Похоже, с ней что-то случилось.

Он прыгнул в воду.

Эбби проснулась, когда на нее упала тень. У нее бешено застучало сердце. Ахнув, она повернулась и чуть приподнялась.

– Кайл, ты меня до смерти напугал, – сказала она, вздохнув с облегчением.

Ветер развевал ее распущенные волосы. Прежде чем заснуть, она спустила бретельки купальника. Кайл отвел глаза.

– Взаимно, – проворчал он. – С того берега тебя можно было принять за мертвеца. Мы с Генри беспокоились. – Голос его стал злым. – Нельзя так рисковать в одиночку. Ты могла утонуть.

Эбби возмутилась:

– Мне не нужны няньки. Я знаю реку получше тебя! Я прекрасно плаваю.

– И что из этого? Я слышал, в этой реке тонули и прекрасные пловцы, – взорвался он.

Они зло смотрели друг на друга. Эбби вдруг зашлась от смеха.

– Что тут смешного?

– Ты такой злой и почти что голый.

Он смотрел на Эбби без улыбки.

– Похоже, ты сейчас тоже такой будешь. Засмейся еще разок и твой купальник совсем свалится.

– О! – Двумя руками она стала натягивать бретельки.

Он схватил ее за руки.

– Не надо!

– Почему? – спросила она, прерывисто дыша, и перевела взгляд с его загорелой груди на дымчатые голубые глаза.

Он не ответил. Притянув ее к себе, он закрыл ей рот поцелуем, а потом прошептал на ухо:

– Ты мне так больше нравишься.

Он вновь, прежде чем она успела что-то ответить, прижался к ее губам. Потом стал покрывать горячими поцелуями ее щеки и шею. Эбби чувствовала, как волна страсти накрывает их обоих. Она слабела. От удовольствия. И желания.

Взяв Эбби за плечи, Кайл заставил ее опуститься на землю.

– Ты кажешься какой-то первобытной, дикой, сексуальной, – прошептал он.

Зарывшись лицом в ее волосы, он целовал их пряди. Исходящий от них аромат сводил его с ума.

Она вся трепетала от его слов и поцелуев. Его губы следовали по изгибам ее уха, шее, спустились к плечам. Ей стало трудно дышать.

Купальник сполз еще ниже.

– Кайл, – прошептала она, – я не должна… Мы не должны…

– Что, дорогая? – Его руки, обхватив ее бедра, прижали ее к своему телу.

– Когда ты так делаешь, я даже думать не могу, – воскликнула она, повинуясь в своих движениях инстинкту.

– Не могу насытиться тобой, – шептал он, продолжая целовать ее.

У нее кружилась голова.

Его губы переместились на ее подбородок, потом стали касаться нежной кожи у нее над грудью. Сердце бешено стучало. Прикасаясь к его телу, она испытывала сладкую муку.

Рука Кайла потянулась к ее купальнику.

– Нежнее лепестков розы, – сказал он, целуя ее груди под купальником. – Дай мне поласкать их, – молил он хриплым голосом.

Эбби потянула его на бархатный мох. Теплый и сильный, Кайл, прижимаясь к ней, возбуждал ее безмерно. Еще один поцелуй, и она сдастся.

Густые ветки кустарника и белой акации окружали любовников. Над их головами любопытная голубая сойка прислушивалась к их стонам.

С реки вдруг донесся шум моторки, и вскоре веселая компания любителей отдыха на природе сошла на берег, положив конец романтической интерлюдии.

Кайл, ругаясь сквозь зубы, скатился с Эбби. Вздохнув, она поправила купальник.

– Вернемся к делу. Я здесь, чтобы заняться кое-какими исследованиями.

– В купальнике?

– Да. – Открыв блокнот, она показала ему свои записи. – Изучаю местность. Может, мы уговорим департамент не сносить Центр.

– Ты никогда не сдаешься?

– А ты, если тебя что-то очень волнует?

– Нет. Я не отступаю.

Ей его слова понравились. Может быть, ну только может быть, с ним еще не все потеряно. Он смотрел на нее потемневшими голодными глазами. Эбби отвернулась и стала просматривать свои заметки. Кайл взмолился:

– У тебя в сумке нет ничего съедобного? Или ты закусываешь землей во время своих изысканий?

– Очень остроумно! Надо бы оставить тебя голодным. Да ладно уж. Тут остался сандвич, но я от него уже откусила. Ничего?

– Дорогая, да мне это только приятно.

Она расстегнула сумку, оставшаяся еда превратилась в крошки. Она подносила к его губам маленькие кусочки и видела, что он улыбается.

Покончив с лакомством, он облизал ее пальцы.

– Сексуальная маленькая русалочка, – пробормотал он. – Умеешь зажечь мужчину.

Засмеявшись, она сказала ему:

– Я лучше поищу, чем тебя покормить, пока ты меня не проглотил.

– Где? Здесь, на острове?

– Конечно. Пошли. – Она подвела его к колючему кусту, увешанному красными ягодами.

Он подозрительно посмотрел на них.

– Я ем только то, что продается в продуктовых магазинах.

– А как ты думаешь, откуда там все появляется?

– Со складов с коробками и пакетами. Эбби, а если эти ягоды ядовитые?

– Нет, я точно знаю. Эти ранние ягоды очень вкусные. Смотри. Она набрала с десяток ярко-красных ягод и отправила их себе в рот. – Замечательно, только немного кислые.

Кайл последовал ее примеру, осторожно съедая по одной ягоде.

– Хм. Неплохо.

Черт! Он получил удовольствие от этой экскурсии с очаровательным гидом. От этих диких ягод, вызревших под ярким летним небом, от вида широкой реки и холмов на ее берегах, птиц, щебечущих совсем близко. Кайл ощущал покой, равного которому он не испытывал с тех пор, как проводил время со своим отцом. Как он любил рыбалку с Эдом Таннером! Только они вдвоем, и никого больше. Дни, наполненные счастьем и смехом.

«Осторожно, – предупредил он себя. – Твое место не здесь. В таких местечках ничего интересного не происходит. Не позволяй себе привязаться к Тукану… или к ней».

В этот же вечер в шесть часов Эбби направлялась к дому Граффов. «Я делаю это для Этель», – напомнила она себе. Этель по телефону настоятельно просила ее зайти.

– Это последний вечер Кайла, Эбби. Пожалуйста, приходи на пикничок. Будут несколько соседей.

Ну как она могла отказаться?

– Приду, конечно. Что принести? Может, салат из овощей с моего огорода?

– Отлично. Ждем тебя в шесть.

В пять тридцать она закончила делать салат. Так. Редиска, укроп, ранний лук. Что еще? Цветы, конечно. Она красиво уложила красную, оранжевую и желтую настурции в хрустальной салатнице. Кайлу может это не понравиться, но настурция добавляла блюду великолепный аромат.

Она надела белую майку и легкую голубую юбку, вокруг талии завязала длинный шарф с голубыми и зелеными разводами.

Во влажном вечернем воздухе витал аромат жимолости. В густой зелени деревьев пели птицы.

Кайл наблюдал, как Эбби с улыбкой на розовых губах идет между рядами роз и лилейника. Он все еще помнил сладкий вкус этих губ…

Он голоден. Но он не хочет есть. Он хочет мисс Эбби Мартин.

Ему непременно нужно выбросить ее из головы. Пошутить немного, затем попрощаться. Конец истории. Она останется здесь, в своем мире, он вернется в свой. К сожалению, день ото дня ему все труднее это сделать.

Обед был праздничным, все искренне веселились. Мардж Шанк попросила рецепт салата из груш с орехами. Гарри Гофф настаивал, чтобы Эйб взглянул на его новые спиннинги. Соседи шутливо спорили, у кого будет лучше урожай. Кайл скептически рассматривал салат Эбби.

Эбби приторно-сладко улыбнулась ему:

– Видел когда-нибудь быков на лугу? Они будут покрепче, чем ты. А живут на цветах и траве.

– Мм… – промычал он сквозь сжатые зубы, как четырехлетний ребенок, впервые увидевший брокколи. – Хорошо. Попробую съесть, но только ради тебя. Проверь, чтобы никто не снимал это на видео. – Он медленно разжевал цветок, потом посветлел лицом. – Неплохо. Сначала орехи и фрукты, потом цветы. Что ты со мной делаешь?

Брэд, сидя на пне в углу сада, ни с кем не разговаривал. Его глаза вдруг округлились от страха. К нему направлялся огромный Генри, виляя от радости хвостом.

– Уберите его! – завопил Брэд. – Он меня укусит! Уберите!

Эбби быстро подбежала к нему.

– Только не Генри. Он любит детей. Брэд, он смотрит на тебя и виляет хвостом.

Мальчик, дрожа, недоверчиво спросил ее:

– Ч-что это значит?

– Он хочет, чтобы ты подошел к нему и поздоровался.

Брэд задумался, оценивая ситуацию. Остаться сидеть на пне или рискнуть?

Любопытство пересилило. Сжимая руку Этель и прячась за спину Эбби, он сделал несколько шагов навстречу Генри, готовый в любую минуту удрать в дом, если это огромное животное попробует его обидеть.

Эбби скомандовала:

– Стоять!

Все еще доброжелательно помахивая хвостом, пес прирос к месту.

– Молодец, – сказала, поглаживая его, Эбби. – Хочешь его погладить? – спросила она Брэда.

Опять трудно решиться. Ребенок переводил взгляд с Этель, Кайла и Эбби… на Генри. От всех четырех шел ток любви и доброжелательности. Брэд решился. Он потянулся к собаке.

С этой минуты Брэд Стивенс и Генри обрели друг друга. Брэд гладил шелковую шерсть пса, а Генри посапывал от удовольствия. Напряжение исчезло.

Эбби улыбнулась Кайлу. Может, ей все-таки удастся пробиться к сердцу ребенка. Во всяком случае, начало положено.

Потрясающий вечер, думала Эбби. Но тут зазвонил телефон.

Все были чем-то заняты. Гарри колдовал над грилем, занявшись гамбургерами, – он очень гордился своим умением их готовить. Этель как раз выносила поднос с двумя кувшинами чая со льдом. Кайл, склонясь над ведерком со льдом, укладывал в него банки с содовой и пивом.

– Телефон, – крикнула Эбби. – Взять трубку?

– Да, пожалуйста, Эбби, – ответила Этель.

Еще не донеся трубку до уха, Эбби почувствовала беду.

– Алло, – промурлыкал голос. – Могу я поговорить с Кайлом Таннером?

«Ошиблись номером», – хотела сказать Эбби, но не сделала этого. Она почувствовала в сердце боль.

Кайл быстро подошел к телефону, а она вышла на крыльцо. Она хотела отойти подальше, чтобы не слышать, но ноги отказывались ей повиноваться.

– Да, дорогая. Нет. Нет, не беспокойся, беби. Ты подумала что? – Он засмеялся. – Это всего лишь отпуск, Энджи. Нет, меня здесь ничто не держит.

Эбби вся сжалась. Ничто не держит!.. Разве он сказал Еве не то же самое? А теперь вот Энджи. Ясно, что Эбби для него – лишь одна из многих.

Он, конечно, не предполагал, что его подслушивают. Но этим своим заявлением Кайл отказывался и от мира Эбби, и от нее самой.

Она спрятала лицо в ладонях, глотая слезы.

Нет, она не покажет виду. Она сожмет зубы и будет вести себя так, что никто ничего не заметит. Затем быстро попрощается с ним, вернется домой и забудет Кайла навсегда. Черт бы его побрал! Он проник в самую глубину ее души, но во многом виновата она сама. Она ему это позволила.

Впрочем, разве у нее был выбор? Она полюбила его с первой минуты. Полюбила доброго, остроумного, великолепного Кайла Таннера. А он, не задумываясь, наплевал на нее. Боль от осознания этого была слишком сильна.

Эбби на этот вечер стала актрисой, изо всех сил стараясь не выдать себя. Она мило со всеми общалась. Со всеми, кроме Кайла.

Вечер наконец-то подошел к концу, гости направились к выходу. Эбби последовала за ними.

Ее удержала сильная рука.

– Я провожу тебя домой, – прошептал он.

– Не стоит, – сказала она ледяным голосом.

– Эбби, я не понимаю. Сегодня ты…

Перед его глазами стояла картина на острове. Глаза газели – в их зеленовато-коричневом блеске, казалось, отражались краски земли. Они его просто с ума сводят. И Кайл, убежденный холостяк, чувствовал беспокойство и… страх.

И вдруг – с чего бы это? – она не хочет иметь с ним дела.

– Эбби…

– Тебе ведь надо собираться. Я тебя отпускаю.

– Черт побери, Эбби! В чем дело? Почему ты так ведешь себя?

Она изо всех сил сдерживала свои эмоции. Не надо ему о них знать. Знать, что она чувствует по отношению к нему… знать про ее любовь. Подозревает ли он, что каждое его прикосновение зажигает в ней такой огонь, что она почти не может этого скрыть. Но ведь в конечном итоге это все для него ничего не значит. Еще одна беби на его счету. Эбби высоко подняла голову. Надо продолжать играть. Играть изо всех сил.

– Это был всего лишь день сбора ягод и купания. Не более того, Кайл. Ты переоценил его значение. – Она вырвала руку и отвернулась, чтобы уйти.

Он увидел, что в ее глазах блеснули слезы.

Кайл положил руку ей на плечо:

– Если я обидел тебя…

Его бархатный голос укрепил Эбби в ее намерениях. «Не обращай внимания», – приказала она себе.

– Кайл, я правда должна идти. – Почему, ну почему ей так трудно это сделать? По ее щеке скатилась слеза.

Он притянул ее к себе:

– Скажи мне, что случилось? Я не отпущу тебя, пока не скажешь.

Из его стальных рук ей не вырваться. Она должна сознаться, что подслушала.

– Я не могла не слышать твой разговор по телефону.

– Ну и что?

«Осторожнее, – напомнила она себе. – Ты можешь себя выдать».

– Ты… Когда ты разговаривал с Энджи… – «Нет, меня здесь ничто не держит», – в памяти ее все еще звучали сказанные им слова. Ничто не держит.

– Энджи – фоторепортер, Эбби. Она боялась, что я могу застрять здесь и мы не сможем работать вместе. Она для меня ничего не значит, Эбби.

Во влажном ночном воздухе мягко шелестела листва.

– Думаю, что ни одна из женщин ничего для тебя не значит, Кайл. Пусти меня. Вечер… и твой визит… закончились.

Он смотрел на ее фигуру, удаляющуюся в темной ночи со вспыхивающими там и тут светлячками, и старался убедить себя, что так оно и есть.

Глава 8

Приехав неделей позже, Сэм Мартин нашел, что его сестра изменилась. Походка ее перестала быть пружинистой, в глазах исчез огонь.

– Сестра, что с тобой?

Она не ответила и, казалось, даже не слышала его. Он с удивлением заметил, что в глазах ее стоят слезы.

– Тебя что-то беспокоит?

– Да нет, обычные месячные, – отмахнулась она от него.

– Как насчет того, чтобы пригласить гостей поиграть в карты? Я позволю тебе даже малость выиграть. Столько, чтобы ты почувствовала себя неплохим игроком.

Раньше она всегда отвечала острой шуткой. Но не на этот раз.

– Что-то не хочется, – пробормотала она.

– А это что такое? – уставился он на незаконченный портрет Кайла, стоящий на мольберте. – Неплохо. По-моему, вы тут лучше узнали друг друга, пока я в школе горбился. Ничего не хочешь мне рассказать?

– Сэм, отстань, пожалуйста.

– Что, попал в точку? Вот почему ты такая.

Эбби бросила в него диванной подушкой, пожалев, что она вообще встретила Кайла Таннера.

Марджи Шанк на следующее утро появилась у дверей Эбби, чтобы пойти с ней на еженедельную прогулку. Вдова лет семидесяти пяти с белыми как снег волосами могла загнать в пеших прогулках любого мужчину.

Она нетерпеливо постучала по земле своей палкой.

– Эбби, время уходит. Потом будет слишком жарко.

– Да, вы правы, Марджи.

Над рекой висела белая дымка. Поднимаясь и спускаясь по долине, хватаясь за высокую траву, женщины добрались до леса. Воздух был напоен ароматом цветов, в глаза лезла мошкара. Где-то наверху заливался дрозд, старательно выпевая ноту за нотой.

Эбби устала, но Марджи все было нипочем.

– Ты идешь? – окликнула она отставшую спутницу.

Они добрались до плато и молча смотрели на открывшиеся перед ними дали, думая каждая о своем. Эбби поздравила себя – за все утро она ни разу не вспомнила о Кайле.

Чуть позже Марджи, потягивая принесенный с собой лимонад, задумчиво оглядела Эбби.

– Ты что-то грустишь, – сказала она, как всегда, откровенно. – Что случилось?

Эбби пожала плечами и встала:

– Да нет, ничего, Марджи. Ты, похоже, устала. Признайся.

– Еще чего, – возмутилась та. – Не пришел еще тот день.

Марджи была не глупа. Она видела на мольберте незаконченный портрет Кайла Таннера. Больше она ничего не сказала.

Эбби с головой ушла в работу. Ее гостиная была завалена записями, листками бумаги, путеводителями. Вчерне она составила свои предложения по поводу Центра охраны индейской природы. Она была полна решимости довести дело до конца, что бы этому ни помешало – пожар, наводнение… Кайл Таннер.

Время от времени она поглядывала на телефон. Он молчал. Во всяком случае, в нем не звучал голос, который Эбби так хотелось услышать. Хорошо, что он уехал, размышляла она. Все так быстро кончилось. Скорее всего она никогда его больше не увидит. Ну и ладно.

Эбби понимала, что обманывает себя. Грустное лицо, которое она видела в зеркале, говорило обо всем лучше всяких слов. Никакая работа не могла отвлечь ее от мыслей о нем.

Генри пересек комнату и грустно посмотрел на совсем забывшую его хозяйку. Хорошо, что он подружился с Брэдом.

Маленький мальчик по-прежнему не хотел общаться ни с кем посторонним. Каждый день он устраивался на крыльце у Этель со своими игрушками и ждал. Его голубые глаза высматривали лишь Генри. И каждый день он бросался ему навстречу.

Наблюдая за этими встречами, Эбби очень переживала. С серьезным выражением лица ребенок шептал что-то в ухо Генри, как будто поверяя ему свои секреты. Золотистый ретривер махал хвостом и кивал головой, как делают все собаки, чувствуя человеческое горе. Брэд ласково гладил шерсть цвета меди – такого же, как его волосы, а пес с готовностью облизывал своего друга. Однажды утром мальчик появился с игрушечной птичкой в руках.

– Смотри, Генри, – сказал он, – я могу сделать так, чтобы она летала.

Наблюдая за этой сценой из своего окна, Эбби почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Огромный неуклюжий Генри научил мальчика снова верить – этому его не смог научить ни один врач. Но когда она вышла на крыльцо, чтобы поболтать с ним, мальчик тут же исчез.

Спустя две недели после отъезда Кайла Эбби в отчаянии бродила по кухне. Ей казалось, что стены надвигаются на нее, она почти слышала треск. Ей не выдержать еще один уик-энд без него.

Утром в пятницу она схватилась за телефон.

– Тетя Эллен? Не падай в обморок. Я созрела для того, чтобы провести пару дней в Ланкастере. Ты не против, если мы с Генри приедем к тебе? Сегодня вечером? О, ты просто душка. Да, я обещаю, что буду целый день ходить с тобой по магазинам. Ты всегда умела заключать сделки.

Утром в следующий понедельник Эбби ехала обратно домой. Худо-бедно, но она справилась с собой, постаравшись забыть про сексуального парня, который преследовал ее во сне.

Выгружая из машины вещи, она заметила в дверях записку. У нее отчаянно забилось сердце. Она сорвала записку и прочла: «В Сан-Франциско без тебя скучно. В Нью-Йорке без тебя скучно. Я в субботу привез Гвен повидаться с Брэдом. Представь, какое разочарование мы испытали, когда не застали тебя. Позвони мне, когда вернешься. Пожалуйста. Кайл».

К записке скрепкой была приколота визитная карточка с домашним и рабочим телефоном.

Прижав визитку к груди, Эбби с трудом сдержала радостный вопль. Он скучал о ней! Скучал так, что приехал из Нью-Йорка и ждал ее здесь! Сердце Эбби пело. Солнце вдруг стало светить сильнее, цветы стали ярче, птицы запели громче, воздух наполнился ароматом.

Он скучал о ней!

Она поднялась по ступенькам крыльца и, войдя в дом, схватилась за телефон. И тут же остановила себя. «Подожди, – сказала она себе. – Так не годится. Он не должен знать, как ты хочешь услышать его голос. Он никогда не ценил ничего – и никого, – что доставалось ему слишком просто».

Она подождет. Разберет вещи. Примет душ. Закутается в халат, приготовит себе салат из тунца, а потом… позвонит. Да, именно в такой последовательности.

До самого вечера она смотрела телевизор, хотя раньше никогда этого не делала… Наконец в восемь часов набрала заветный номер. В животе у нее стоял холодный ком. Один звонок. Второй. Третий. Если это будет автоответчик, она повесит трубку.

– Алло.

При звуке его голоса Эбби чуть не рассыпалась на кусочки. Сердце ее отчаянно колотилось, не желая утихнуть хоть на секунду. Ну почему этот парень так на нее действует? «Спокойно!» – приказала она себе.

– Кайл, привет.

– Эбби! Я уж подумал, что произошло землетрясение.

– Ну, ты знаешь, надо было кое-куда сходить, кое-что сделать. – Достаточно ли небрежно она сказала это?

– Я соскучился по жукам и сорнякам. И потому приехал. Но тебя не было.

– По полевым цветам, Кайл. Я тебя когда-нибудь научу?

– Можешь попытаться. Ты отличная учительница. А я буду прилежным учеником.

– Шалун. Ты вообще учиться не хочешь.

– Я тебя еще удивлю. – В его голосе звучало что-то новое. Боль? Да нет, она просто выдумывает.

– Эбби, как насчет того, чтобы сесть в поезд и приехать на уик-энд в Манхэттен? Мы снова будем туристом и гидом. Я организую для тебя великолепный тур.

Она задумалась.

– Нью-Йорк не вписывается в мое представление о летнем отдыхе.

– У меня есть причины для такого предложения. Гвен тут совсем завяла. Бывший муж достает ее в суде. Я подумал, может, ты поможешь поднять ей настроение. Она страшно благодарна тебе за Брэда. Она работает и ходит на курсы, но сумеет уделить нам немного времени. Ну, что ты скажешь на это?

– Я не знаю. А как насчет…

– Ты будешь моей гостьей, гарантирую первый класс. С начала до конца. Возьми платье для коктейлей. Я хочу тобой похвастать.

– Кайл!

– Все будет отлично, Эбби. Я обещаю.

Эбби приехала на поезде, прибывающем в Нью-Йорк в пять часов вечера. Сев в такси, она попыталась всесторонне рассмотреть ситуацию.

Что она делает здесь, в Манхэттене? Ей нужно было отказаться от приглашения Кайла. К чему это приведет? Разве что к неприятностям. Еще есть время отказаться. Она может сказать таксисту, чтобы он развернулся и отвез ее назад, на вокзал. Да, так и надо поступить. Она позвонит Кайлу и извинится. Слишком уж опасно находиться так близко к нему, даже если Гвен будет рядом.

Такси остановилось перед Сэнхоуп-отелем.

– Приехали, леди, – сказал таксист.

Эбби задохнулась от волнения.

Когда она шла через холл с хрустальными люстрами и европейским антиквариатом, ноги ее дрожали. Как только она вошла в свой номер на шестом этаже, зазвонил телефон.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, Эбби, – спокойным голосом сказала Гвен. – Я рада, что ты решила приехать. У меня слов не хватает, чтобы поблагодарить тебя за Брэда. Ты голодна?

– Как всегда.

– Отлично. Мы где-нибудь пообедаем, потом пойдем в театр. Кайл заедет за тобой. Полчаса тебе хватит на сборы?

– Ну… надеюсь. Все жители Нью-Йорка столь стремительны?

Гвен засмеялась:

– Да уж! Тебе и присесть будет некогда. Кайл тут запланировал для тебя массу развлечений.

Повесив трубку, Эбби никак не могла унять внутреннюю дрожь.

Когда Кайл вошел в ее номер, он показался ей еще более красивым, чем она запомнила.

Прекрасный костюм облегал его могучую фигуру и подчеркивал достоинства породистого лица. До нее донесся слабый запах его экзотического одеколона. Совершенно очевидно, что он был в прекрасном настроении.

Увидев Эбби, он изумленно ахнул:

– Это ты? Та самая женщина, которая бродила по лесу в тяжелых ботинках?

– Та самая. Я платье задом наперед надела, или что?

На ней было летнее белое платье с изящной отделкой.

– Выглядишь прекрасно, леди, как бы ты там его ни надела, – сказал Кайл низким голосом. Она казалась ему ярче, чем солнечный луч в ясный день.

Он собирался лишь коснуться медовых волос и слегка поцеловать ее в щеку. Но как только дотронулся до шелковых прядей, почувствовал, что пропал. Погрузившись лицом в ее волосы, он целовал прядь за прядью. Как удержаться, если она вызывает в нем такое желание? Если он помнит ее кожу, ее запах, вкус? Он постарался взять себя в руки, но не сумел.

Заключив ее в объятия, он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, чувствуя, что просто растворяется в ее теплоте и нежности.

– Кайл? – тихо спросила Эбби. – Ты что, забыл, что мы собирались пообедать?

Он вздохнул:

– Что, в Пенсильвании у всех девушек такой отменный аппетит?

– Знаешь поговорку о дочери фермера?

– Нет, скажи.

– Потом, за обедом.

Вместе с Гвен они пообедали в уютном ресторанчике в Орсо. Потом отправились в театр Шуберта. Эбби чувствовала силу желания Кайла даже при самых незначительных его прикосновениях. Он, оберегая, держал ее под руку, когда они переходили Восьмую авеню, его колено невзначай касалось ее, когда они слушали медленные мелодии. Мягкие, как бы случайные прикосновения без слов говорили о его страсти.

Поднимаясь на лифте к себе в номер, Эбби задумалась. Они провели чудесный вечер. Но как он закончится? Гвен уже уехала на такси домой. Что будет дальше? И если он предпримет какие-то попытки к сближению, сумеет ли она оттолкнуть его?

Эбби вздохнула:

– Я так чудесно провела время, Кайл. Ты прекрасный хозяин. Как только тебе удалось достать такие билеты?! Гвен, я уверена, тоже получила массу удовольствия.

Он улыбнулся. Ему страшно нравилось доставлять ей удовольствие, заботиться о ней, просто смотреть на нее.

– Рад, что тебе понравилось.

Они вышли из лифта и остановились перед ее номером.

– Еще раз спасибо, Кайл. Спокойной ночи.

– Из твоего номера прекрасный вид. Хочешь, чтобы я показал тебе из окна самые интересные места в городе?

– Входи, – сказала она нерешительно.

Они смотрели на здания в окружении огней, и Кайл показывал ей те, которые, как он думал, она может знать.

– Столько народу на таком небольшом клочке земли, – прошептала она, глядя на Пятую авеню. – Ты думаешь, они счастливы, что живут в таком муравейнике?

Он улыбнулся ее простодушию.

– Некоторые вообще не представляют, как можно жить где-то еще…

Интересно, подумала она, входит ли он в их число?

Прижав нос к стеклу, она смотрела с шестого этажа вниз.

– У меня от высоты кружится голова.

Кайл провел рукой по ее шее, и голова у нее закружилась еще больше. По венам побежал огонь.

– Тебе… тебе пора идти, – сказала она, не шелохнувшись.

Его пальцы играли с прядями ее волос, мягко перебирая их. Тело ее горело. Сейчас, еще минута, и она соберется с силами и отошлет его… Она должна это сделать.

– Ты сегодня была особенно красива, – прошептал он, склонясь к ней. – Мне хочется поцеловать каждый завиток твоих волос. – Он обвил ее талию своей сильной рукой. Губы его скользили по нежной коже ее шеи.

– Кайл…

Она хотела сказать ему, чтобы он уходил, но из ее губ вырвалось нечто совсем другое – больше похожее на стон удовольствия.

Он играл с лентой, украшающей ее платье и чувствовал, как теряет контроль над собой. Наконец, не в силах больше сдерживаться, он повернул Эбби лицом к себе и, заключив ее в объятия, стал жадно искать ее губы. Их языки ласкали друг друга. Оба вздымались на волне чувственности все выше и выше.

Перебирая его каштановые волосы, Эбби бормотала его имя, и Кайл немного отступил назад, чтобы заглянуть ей в глаза.

Он собирался сделать большее: сорвать с нее это белое платье и покрыть ее всю поцелуями. Но, заглянув ей в глаза, он увидел в них такую беззащитность и такую неиспорченность… Кайл понял, что дороже ее у него нет никого и ничего. Эбби была совершенно не похожа на женщин, которых он знал раньше. Да, она отвергала его уже не раз – но почему сегодняшняя ночь не может стать другой?

Лоб его прорезала морщина. Руки упали.

– Извини, Эбби. Я не хотел. Мне пора. Увидимся утром.

– Кайл…

– Спокойной ночи, Эбби.

Он вышел и закрыл за собой дверь. Он и сам не заметил, что руки его сжались в кулаки. Больше всего на свете ему хотелось ворваться обратно, упасть к ее ногам, признаться в любви и вымолить ответное признание. Затем, поднявшись, взять ее на руки и отнести на эту роскошную постель.

Но это признание в любви слишком дорого ему обойдется. Придется уничтожить те защитные барьеры, которые он воздвигал вокруг себя долгие годы. К этому он еще не готов.

С мрачным выражением лица он пошел к лифту.