Текст книги "Фрэнки Ньюмен против Виртуальности"

– Фрэнк, – тормошит она меня, – что произошло? Когда ты начал нести эту чушь, я так и подумала, что ты что-то задумал! Куда они делись?

– Их бросило на начало стадии. Они же прошли через виртуализатор, значит, должны были участвовать в игре… Ладно, сейчас не до этого, времени у нас мало. Меняем план. До того эпизода тянуть нельзя, а то они снова появятся. Придётся угонять машину прямо из-под носа у этих ребят, – я киваю на обнимающуюся парочку.

– Поняла, – говорит Клара. – Ты имеешь в виду момент…

Договорить она не успевает, потому что раздаётся рёв и свист, и сверху спускается профессор Браун на машине времени, которая на этой стадии может летать. Клара делает мне жест рукой: мол, ясно, Фрэнк, и мы выжидаем нужный нам момент.

Эмеретт Браун, как всегда, суетлив и заполошен. Он кричит Марти и Джениффер о их проблемах и убегает назад, чтобы заправить машину топливом для перехода во времени, те, естественно, следуют за ним. Вот оно.

– Ты – за руль, – коротко бросаю я Кларе, и мы несёмся к машине.

Запрыгиваю на пассажирское сидение – именно с этой стороны находится табло времени – и лихорадочно набираю «29 мая 2015 года 11 часов 00 минут».

– Готово! – кричу Кларе и, увидев, что она собирается стартовать, останавливаю её. – Подожди!

Времени у нас нет, сейчас подскочат ребята, – а ой как не хочется драться с положительными героями! – но я смотрю на стоящую в растерянности Лиззи.

– Лиззи! – ору я. – Беги быстрей сюда! Тебе надо быть с нами!

И тут моя бывшая жена закатывает одну из тех истерик, что были обыденной частью нашей с ней семейной жизни. Это настолько впечатляюще, что даже профессор с ребятами застывают на месте и слушают её.

– Пошёл к чёрту, Ньюмен! – верещит она. – Ты испоганил мне всю жизнь! Те восемь лет, что мы жили вместе – сплошной кошмар! А когда мне, наконец, повезло, опять явился ты и всё уничтожил! Будь ты проклят!

– Лиззи, ты не понимаешь, – увещеваю я. – Ты не проходила через виртуализатор, ты не сможешь вернуться с Блейном и Джейсоном, останешься здесь одна! Ну, давай, иди сюда!

– Исчезни, Ньюмен! – визжит она. – Плевать мне на твои заботы! Ты ничего мне не приносишь, кроме несчастья!

– Закрой дверь, Фрэнк! – резко говорит Клара. – Мы не можем ждать.

– Но ведь Лиззи…

– Закрой.

Я в последний раз смотрю на Лиззи и в сердцах захлопываю дверцу. Клара выворачивает на себя руль, давит на газ, и машина резко взмывает вверх. Я вздыхаю. Клара это слышит, но ничего не говорит, а только увеличивает скорость. Вот и 88 миль в час. По корпусу машины пробегают синие молнии, и мы выныриваем совсем в другой пейзаж: это канализационная траншея в подвале «дома Гибсона». «Из дальних странствий возвратясь…» – вспоминается мне. А ведь и в самом деле – мы, наконец-то, дома.

7. Конец лаборатории Блейна

Клара резко гасит скорость, машина зависает в воздухе и медленно опускается на пол.

– Времени у нас очень мало, – поспешно говорю я, и мы выскакиваем наружу.

Машина тут же исчезает.

– Сейчас там у них заново стадия начнётся, – я обнимаю Клару за плечо и увлекаю к лестнице наверх. – Правда, они оба виртуализированные, значит, кроме этой им придётся и последнюю стадию проходить, если, конечно, Блейн ничего тут не придумал. В общем, надо полагать, что они скоро будут здесь и, безусловно, сразу же бросятся в лабораторию. Мы должны за это время успеть с ней покончить.

Перед лестницей я пропускаю Клару вперёд, но тут же соображаю, что платье у неё не очень длинное, и лезу первым. Мы вновь выбираемся в комнату первого этажа и, не задерживаясь в доме, выбегаем на улицу. Возле дома стоит синий «вольво».

– Это на нём Джейсон с Блейном приехали, – говорю Кларе, – вот и хорошо, тебе он знаком, садись за руль.

Пока мы мчимся по, наконец-то, настоящему Рочестеру с максимально допустимой скоростью, я залезаю в карман куртки и достаю ключи, которые отдала нам Лиззи в обмен на договор.

– Как ты думаешь, они могут всё-таки оказаться настоящими? – уныло спрашиваю я.

Клара бросает на ключи беглый взгляд.

– Вообще, похожи, – неуверенно говорит она. – мне приходилось иметь дело с нашей сигнализацией, как раз когда с Блейном проект делали. Приходилось засиживаться допоздна, но на сигнализацию ставил всегда он. И всё же не думаю, что они настоящие: с какой бы стати нам их отдали?

– А Джейсон в курсе? Ну, что тебе доводилось их видеть?

Она задумывается.

– Вряд ли. А вот Доусон знал, потому что каждый раз меня поджидал и провожал до дому. – она усмехается. – На моей машине, и я же была за рулём.

– Значит, ключи могут быть настоящими, – упрямо заявляю я. – План с визитом Лиззи слишком продуман, чтобы быть сочинённым на ходу. Наверняка они придумали его заранее, значит, Джейсон от Доусона знает, что ты эти ключи видела. Ну, и не рискнули бы подсовывать фальшивые: вдруг ты это обнаружишь, и тогда весь их план летит к чёрту. А если ключи всё же настоящие, то никакого риска здесь не было: Джейсон спокойно мог забрать их после того, как меня прикончит.

Клара резко тормозит, машину заносит, и серый «бьюик» едва успевает от нас увернуться. Ещё секунд пять Клара борется с «вольво» и всё-таки останавливает.

– Ты чего? – удивляюсь я, с трудом переводя дыхание.

– Как ты легко об этом говоришь! – нервно выпаливает она. – Прикончит! А я, когда Джейсон на тебя пистолет навёл, готова была кричать, плакать умолять… а, как дура, застыла на месте и пошевелиться не могла…

Она обнимает меня, утыкается лицом в мою грудь и сотрясается в рыданиях. Понятное дело: женская реакция. Они ведь более эмоциональны, чем мы, мужчины, вот и переживают всё гораздо острее.

– Я первый раз по-настоящему испугалась, – сквозь рыдания говорит Клара. – Бывало страшно и до этого, но всегда была уверенность, что ты придёшь, и всё будет хорошо. А тут тебя самого собираются убить…

Она снова плачет. Это бы ни к чему, так как нам действительно нужно торопиться, но я просто крепко обнимаю её и поглаживаю по волосам. Ведь в самом деле, сколько ей пришлось перенести! Поразительно, с каким самообладанием она держалась. Я понимаю, что ей необходимо выплакаться и терпеливо жду, но тут происходит событие, которое всё же вынуждает Клару успокоиться.

– Нами интересуется полицейский, – встревоженно говорю я. – Это может нас серьёзно задержать.

Интерес его, конечно, не случаен: наша машина стоит поперёк улицы, уткнувшись передними колёсами в поребрик.

Клара тут же приходит в себя.

– У тебя в кармане есть платок, – всё ещё глухим голосом говорит она. – Дай.

Я достаю платок, она вытирает слёзы, надевает на лицо смущённо-приветливую улыбку и выходит из машины. Её внешность производит на мужчину-полицейского своё обычное действие, и вот он, минуту назад готовый карать и назидательно поучать, уже глупо улыбается и принимает картинные позы. Клара что-то нежно лопочет про дурацкий руль, который крутится не туда, куда надо, и про педали газа и тормоза, которые наверняка стоят не на своих местах и к тому же покрашены одним цветом и даже не подписаны. Чтобы не рассмеяться, я отворачиваюсь в сторону и стараюсь не слушать. Минуты через три она садится за руль и, якобы прислушиваясь к указаниям полицейского, сдаёт задом, разворачивается и медленно едет. За поворотом, конечно, бросает своё притворство, и мы снова мчимся вперёд.

– Всё-таки потребовал удостоверение и записал мои данные, – с неудовольствием говорит она. – Наверное, штраф пришлют.

– Ну, уж нет! – не соглашаюсь я. – Данные он записал для себя: вот увидишь, после работы к тебе в штатском припрётся.

– Думаешь, для этого? – с сомнением спрашивает Клара.

– Со мной-то не хитри! – предлагаю я. – Ведь мужчины тебе прохода не дают – как будто для тебя это новость! Любой посчитает за счастье хотя бы просто вечерок с тобой провести.

– Любой? И ты?

– А что я? – пожимаю плечами. – Я какой-то особенный что ли? Или у меня с ориентацией не так?

– А можно с этого места поподробнее? – она произносит это вроде бы шутливым тоном, но я-то уже разбираюсь в её интонациях и чувствую нечто большее, чем праздный интерес.

– Длинный это разговор, а мы уже приехали… Подъезжай к самому крыльцу. Будем делать всё открыто и у всех на глазах, как будто имеем на это право.

Заглядываю в перчаточный ящик, потом поворачиваюсь назад и вижу то, что мне нужно: картонную папку для бумаг. Похоже, у Джейсона это пунктик. Беру её себе.

– Ну, выходим с деловым видом, – говорю Кларе. – Мы – судебные приставы или кто-то вроде этого.

Возле здания никого нет, но на улице довольно много прохожих, и нам приходится-таки разыграть небольшой спектакль. Я, с папкой под мышкой, и рядом со мной Клара – сразу к двери не идём, а прохаживаемся возле здания, внимательно его осматривая и обмениваясь друг с другом глубокомысленными замечаниями вроде: «Решётки на первом этаже целы… Ага, на втором этаже окна все закрыты… Надо осмотреть, все ли заперты…» и только после этого направляемся ко входу. Клара срывает бумажку с печатью, а я, раскрыв папку, с озабоченным видом смотрю на часы и якобы фиксирую в ней время вскрытия. Ну, что ж, надо приступать.

– Пробуем ключи? – спрашиваю Клару, и она согласно кивает.

– Эх, до чего же здорово было в виртуальности: одним ключом все двери открываешь! – мечтательно вздыхаю я, внимательно рассматривая те два, которые дала нам Лиззи.

С первого взгляда видно, который из них по конфигурации подходит к этой двери. Вставляю, поворачиваю на один оборот и инстинктивно зажмуриваю правый глаз: вдруг сейчас раздастся вой сирены? Но слышу только лёгкий щелчок: всё нормально! Поворачиваю ещё на один оборот и снова щелчок. Нажимаю на ручку – дверь открывается!

– Проходи и не оборачивайся, – негромко говорю Кларе и вхожу следом за ней.

Прикрываю за собой дверь, запираю на защёлку, и всю нашу неторопливость как рукой снимает.

– Куда? – лихорадочно спрашиваю я.

– Иди за мной, – Клара уверенно бросается по коридору первого этажа налево и распахивает третью по счёту дверь. – Здесь!

Боже! Опять подвал! Хорошо, хоть свет горит. Но как раз это настораживает Клару.

– Странно, – говорит она. – Раз здание опечатано, значит, должно быть и обесточено.

– Я знаю, в чём дело, – я придерживаю Клару за плечо и пробегаю первым. – Если так, как думаю, это вообще замечательно! Только бы успеть!

Спускаемся по двум лестничным пролётам и оказываемся перед дверью в лабораторию. Достаю второй ключ и уже уверенно вставляю его и поворачиваю. И здесь всё происходит без проблем, и вот, наконец, мы в святая святых не только Блейна, но и всей фирмы двух «Д». Никакой аппаратуры тут нет, а только лишь два письменных стола, заваленные кучей бумаг. И у стены ещё один большой стол с установленным на нём – включённым! – компьютером и мощным многоканальным пультом. Над вторым каналом горит зелёный огонёк, и несколько тумблеров находятся в положении «Включено». Сразу бросаюсь к пульту, выключаю тумблеры, огонёк тут же гаснет. Для верности выключаю и компьютер – просто выдёргиваю из сети шнур.

– Всё, – объявляю Кларе, – если Джейсон и Блейн не успели пройти стадию, теперь им оттуда не выбраться! Хотя, конечно, могли и успеть…

Теперь главное: подходим к двери в аппаратную. На ней цифровой замок, я достаю бумажку с паролем и набираю код. Сигнализация и сейчас не срабатывает, но это единственный положительный результат: дверь не открывается.

– С паролем они подстраховались, – хмуро объявляю я. – Дали неправильный.

Мы уныло рассматриваем дверь, я даже проверяю насколько плотно она подогнана, как будто такое чудовище можно выворотить ломиком.

– Только автогеном или взрывчаткой, – прихожу к неутешительному выводу.

Ни того, ни другого у нас, естественно, нет.

– Пароль наверняка устанавливал сам Блейн. Что он мог в него забить? Номер телефона? Дату рождения? Ты их знаешь?

– Откуда? – пожимает плечами Клара, но тут же в её глазах вспыхивает мысль. – Подожди-ка, есть идея!

Она быстро подходит к одному из столов, садится, берёт ручку и первый попавшийся лист бумаги.

– Фрэнк, иди сюда, будешь помогать! – она коротко всхохатывает. – Нужно алфавит вспомнить!

Вертикальным столбцом она пишет цифры от одного до двадцати шести, а рядом с ними по порядку буквы алфавита: сначала легко, а потом советуясь и споря со мной. Всё же мы доходим до конца.

– Скорее всего, пароль – это какое-то слово. Вряд ли «Блейн», но давай проверим и его.

Заменяем буквы соответствующими им цифрами и получаем 2,12,1,14,5. Ввожу число 2121145– безрезультатно. Пробуем 2391212913 (Уильям) – то же самое.

– Слишком просто, – признаю я. – Нужно копать глубже. Здесь только ты можешь до чего-то додуматься. Словечко его какое-то любимое или заветная мечта… Может, «Клара»? Или навязчивая идея…

Хотя Клара категорически утверждает, что она никак не может быть паролем, я на всякий случай проверяю. Действительно, не она.

После этого поочерёдно пробуем «Виртуальность», «Успех», «Победа» и ещё много чего. Я уже готов сдаться.

– Нужен другой подход, – объявляю я. – Что-нибудь из области физического воздействия. Не перебирать же все слова языка! Тем более, что это может быть даже не слово, а вообще фраза.

– Фраза? – задумывается Клара.

Она снова сверяется с цифрами, что-то записывает и подаёт мне.

– Попробуй это, – говорит она, и в её глазах я снова вижу чёртиков.

Это уже интересно, и я, заинтригованный, набираю длинное число 91131751492119. Раздаётся щелчок – и дверь открывается!

– Умница! – искренне воплю я и торопливо целую её глаза – пока не спрятались чёртики. – А что за фраза?

– «Я – гений»! Говорят, он всегда кричит это после второго стакана и до самого конца!

– Что самое интересное – вообще-то, он прав!

Мы заходим в аппаратную. Мощно. В два ряда стоят железные шкафы, наверняка буквально напичканные электроникой. Не поскупились два «Д», очень много денег сюда вбухали. Ну, так и цель у них была немаленькая. Пожалуй, только сейчас понимаю, какую махину мне удалось остановить. Вспомнив масштабы проделанной работы, скромно думаю, что я – молодец.

Пытаюсь сообразить, каким образом проще превратить это торжество технической мысли в кучу хлама. Поскольку ко всем шкафам подведено электропитание, то, наверное, их можно спалить, если сделать что-то не так. Вообще, в этом плане опыт у меня богатый, но непреднамеренный: утюг, кофеварка, пылесос и кухонный комбайн сгорели не потому, что это я и хотел сделать, а совсем наоборот, всеми силами пытался такого не допустить. Может, этот вариант и попробовать? Хотя, наверняка здесь есть защита от дурака. Нужно что-то другое.

Открываю первый по порядку шкаф, вижу, что он весь уставлен платами с какими-то деталями, и у меня возникает идея, а когда замечаю лежащий на столе довольно большой молоток, мысль оформляется окончательно. У русских, говорят, это вообще самый главный и чуть ли не единственный инструмент, и владеют они им просто виртуозно: ремонтируют им и подводные лодки, и наручные часы. У меня задача попроще. Вытаскиваю первую плату, кладу для жёсткости на стол – десять ударов молотком, и можно браться за следующую. На той плате, которую я обработал, нипочём не различить, какие детали здесь были. Принимаюсь за вторую и думаю: как удачно, что лаборатория в подвале! На улице наверняка ничего не слышно.

– Чтобы тебе не скучать, – говорю Кларе, – проверь все бумаги. Вдруг проект Блейна где-то в них оформлен. И жёсткий диск из компьютера вытащи и сюда принеси.

Через сорок минут по моим часам разбивать больше нечего. Я с гордостью оглядываю результаты проделанной мною работы: может, специалисты и могут по каким-то признакам определить состав присутствовавших на платах деталей, только для этого им понадобятся десятилетия. Клара утверждает, что в бумагах Блейна никаких деталей проекта нет, и подаёт мне жёсткий диск. Разбиваю и его и для верности кладу обломки в карман, чтобы унести с собой. Тряпкой протираю молоток, ручки дверей и вообще всё, к чему мы с Кларой прикасались: не прошёл даром просмотр детективных сериалов под руководством Лиззи, в них всегда так делали.

Мы выходим из подвала, поднимаемся по лестнице и идём к выходу: два усталых человека в конце долгого и трудного пути.

Через стекло подъезда вижу, что на улице возле здания никого нет, и очень этому радуюсь: надоели мне бесчисленные неприятные сюрпризы.

Быстро выходим и садимся в «вольво». Клара аккуратно трогается с места, чтобы не привлекать рёвом мотора ненужное внимание, и не спеша едет по улице.

– Куда теперь? – спрашивает она.

Я морщу лоб, усиленно думаю, и тут до меня доходит, что никуда!

– Останови машину, – говорю.

Клара прижимается к тротуару, глушит двигатель и вопросительно смотрит на меня.

– Всё, малышка, – торжественно объявляю я. – Ты понимаешь: ВСЁ! Мы сделали это!

Она понимает и приваливается ко мне плечом, обняв мою левую руку. Я тоже приваливаюсь к ней и правой рукой обнимаю за талию.

– Не верится, – говорит она. – Ох, как же я устала! И есть хочу.

– Слушай, поехали в «Дилайт», – предлагаю я. – Отпразднуем нашу победу!

– Хорошо бы, – соглашается она, – только вот денег у меня…

– Ерунда, – успокаиваю я. – Деньги у нас сейчас будут.

Достаю мобильник и набираю номер Дэйва, того самого агента по операциям с недвижимостью.

– Привет, старик, – говорю. – Там мне ещё что-то причитается? Я имею в виду сделку с продажей и выкупом моей квартиры?

Оказывается, да – и немало: почти сто тысяч долларов.

– Готовь чек, – радостно восклицаю я. – Сейчас подъеду!

Сообщаю Кларе адрес агентства Дэйва, и мы едем туда, а потом в банк, чтобы обналичить чек. Отдаю половину Кларе, она категорически отказывается, но я настаиваю.

– Это наши общие деньги, – убеждаю её, – гонорар от двух «Д» за наше расследование истории «дома с привидениями». В конце концов, они ведь наняли меня для этого дела, значит, должны заплатить за мою работу, которую я, кстати, неплохо выполнил. Не совсем так, как они рассчитывали, но это уже детали. А ты мне очень здорово помогала, вот я и плачу за твою работу.

Это её убеждает, и мы, наконец, едем в «Дилайт». К сожалению, тот столик, за которым мы единственный раз сидели с Кларой, занят, и нам приходится сесть за другой. Да и всё идёт не так, как мы думали. Потанцевав пару раз, выпив по бокалу вина и что-то пожевав, чувствуем, что жутко устали. Понимая, что Клара сейчас предложит уйти, и мы с ней расстанемся – дьявол! неужели навсегда? – я набираюсь смелости и начинаю разговор, к которому готовился давно. Для чего-то беру в руку вилку и впираюсь взглядом в скатерть.

– Клара, – бормочу я, – я вот что тебе хотел сказать… Ты, конечно, очень красивая девушка… И молодая. Я ничего не знаю о твоей личной жизни. Наверняка у тебя есть друг… Да и любой мужчина был бы просто счастлив… Даже самый богатый. А я три раза был женат. Ты слышала, что мне сказала Лиззи по поводу нашего брака. Да если и других спросить, они тоже… В общем… как бы сказать? Но вот мы с тобой довольно долгое время были вместе, и мне очень хорошо было с тобой. А вот теперь всё закончилось, и ты, наверное, будешь устраиваться куда-то на работу, а я хочу продолжить свою деятельность детектива. Теперь и опыт у меня есть… Да нет, я не о том… В общем, каждый из нас будет заниматься своим делом, и мы, наверное, совсем не сможем больше увидеться… Или… как ты думаешь?

Н-да. Высказался, называется! Ох, и всыплют же мне сейчас её чёртики за такую блестящую речь! Собираюсь с духом и поднимаю глаза. К своему огромному удивлению вижу, что Клара очень серьёзна.

– Фрэнк, – говорит она, – я не совсем уверена, что правильно поняла твою мысль, но на всякий случай скажу: согласна!

8. Мир и не подозревает, что Фрэнки его спас

Проснувшись, не сразу понимаю, где я нахожусь. В последнее время мне приходилось ночевать в столь разных местах, что не мудрено и запутаться. На секунду мне даже мерещится, что я на «Кларе», но, не услышав шкиперского храпа и увидев на окне знакомые занавески, соображаю, что я дома, в своей спальне. Сразу же решаю устроить себе выходной и спать дальше. А что, вполне заслужил. Дело двух «Д» успешно закончено, мир спасён от страшной агрессии, и это – благодаря мне. Обидно, конечно, что мир и представления не имеет, что я его спас, и за это я тут же определяю ему наказание: не буду в нём сегодня вообще появляться, а ограничусь пределами своей офиса-квартиры. Подумав так, снова закрываю глаза.

– Эй, засоня! – слышу я голос Клары. – Завтрак готов!

Я немного приоткрываю один глаз и вижу, что она стоит возле кровати и улыбается. Одета она в… На протяжении рассказа о наших приключениях я неоднократно пытался описывать её наряды, и каждый раз у меня не получалось: не понимаю я ничего в женской одежде, во всех этих складочках, оборочках, всяких ленточках и фасонах. Но её сегодняшний наряд смог бы описать и с закрытыми глазами, потому что это моя рубашка. Клара довольно-таки высокая, но и рубашка достаточно длинная, поэтому успешно прикрывает и.. В общем, прикрывает всё, что надо. Я сонно протягиваю Кларе руку, она берётся за неё, и тут я привскакиваю, хватаю её всю, Клара взвизгивает, но уже поздно: я затаскиваю её в постель и укрываю одеялом.

– Ну, Фрэ-э-нк! – жалобно тянет она, лёжа на спине. – Ведь осты-ы-нет же всё-о!

Но я ничего не отвечаю, просто обнимаю её левой рукой и прижимаюсь к ней. От этого мне становится удивительно хорошо и спокойно, и я даже снова начинаю дремать. Всё-таки устал я очень. А от чего это я так устал, это уже не ваше дело. Наверное, я бы сразу и заснул, но Клара не даёт мне этого сделать.

– Есть над чем задуматься, – вслух размышляет она. – Из того, что ты бормотал вчера в ресторане, я сделала вывод, что ты предлагаешь мне стать твоей четвёртой женой. Интересно, в гареме султана я смогла бы достичь такого высокого статуса, или мне пришлось бы довольствоваться местом в первой двадцатке?

Я хорошо представляю, с каким лицом она это говорит, и сон с меня мгновенно слетает, потому что я очень хочу увидеть их – её чёртиков. Я заглядываю в её глаза, и они, конечно же, там: очень весёлые и хулиганистые. Целую их.

– Ты сама виновата, – говорю я, – слишком поздно столкнула меня с той лестницы. Надо было сделать это на десять лет раньше, тогда бы ты смогла стать моей первой женой. И единственной.

Она тяжело вздыхает.

– Ничего бы не вышло. Тебя бы посадили за совращение несовершеннолетней и выпустили бы только вчера. И мне всё равно пришлось бы ждать все эти годы.

– Зато была бы первой, – напоминаю я.

– Не-е-т, – капризничает она. – В тюрьме бы ты женился сначала на дочери коридорного надзирателя, потом… Не знаю, на ком потом, но, в общем, было бы ещё две. И я всё равно бы стала только четвёртой. Такая уж, видно, моя судьба…

И она снова тяжело вздыхает, и я целую её губы, чтобы они не выглядели так обиженно и скорбно.

– Ты – моя единственная жена, – убеждённо говорю я. – У меня не было никого, кроме тебя. По крайней мере, я их не помню.

– Какой ужас! – пугается она. – Как легко ты забываешь своих прежних жён! И что же, своей пятой ты даже не сможешь сказать, как звали твою четвёртую, самую бедненькую и несчастненькую изо всех?

– А вот кто-то сейчас действительно будет очень бедненький и несчастненький, потому что я хо-о-рошенько отшлёпаю его за такие слова! – угрожаю я и незамедлительно привожу свою угрозу в исполнение: снова её целую. Клара отвечает на мой поцелуй, но тут же упирается руками в мои плечи и легонько меня отстраняет.

– Но как же всё-таки завтрак? Думаешь, легко было его приготовить? У тебя даже кухни нет!

Но я опять ничего не отвечаю, и только смотрю на неё, не отводя взгляда.

– Так, – раздумывает она, – как бы тебя отсюда вытащить?

– Если ты хотела вытащить меня из постели, нечего было самой в неё запрыгивать! – нагло заявляю я. – Но раз уж ты всё равно здесь оказалась, то было бы просто глупо этим не воспользоваться. Я думаю, позавтракаем мы позже, а сейчас…

Но это, собственно, уже никого, кроме нас, не касается.