Текст книги "Фрэнки Ньюмен против Виртуальности"

5. Слово в пещере. Стадия третья (окончание)

Падая, я ободрал правое плечо и набил шишку на лбу. Таким образом, все сомнения по поводу того, будет ли мне больно, вися на эфиопском копье, исчезли. Этот трюк для меня смертельно опасен. С первого раза, правда, убивать не будут, а сделают так, чтобы меня хватило ещё на две попытки. В общем, здравый смысл велит и близко к ним не подходить, да только слушать его я, конечно, не намерен.

На первый взгляд ничего неожиданного не произошло. В конце концов, так по игре и положено, чтобы Клару похитили. Эдвенчер после этого спокойно продолжает путь к пещере, читает слово, а потом разыскивает Бьюти. Я же без колебаний решаю эту последовательность поменять местами. Клара – не безликая виртуальная Бьюти, она в реале будет страдать всё то время, пока я её не спасу. Поэтому даже не пытаюсь проверять, возможен ли задуманный мной выход за границу территории, хотя и нахожусь рядом с ней, а тут же отправляюсь обратно в порт.

Мне абсолютно непонятно, что произошло. Эту стадию на компьютере я прогонял раз тридцать, и каждый раз без единого отклонения: Кла… то есть, Бьюти похищали во время первой ночёвки. Почему сейчас произошли изменения? Связано ли это как-то с тем, что очень долго отсутствовал возница? Он что, предупредил виртуальных сообщников, что я действую не по плану, и те решили застать меня врасплох? Бред. Не могут виртуальные самостоятельно принимать решения. У меня мелькает мысль, не причастен ли к этому Блейн. Положим, он нашёл способ отслеживать мои действия, заметил, что я снова пошёл на нарушение правил и стал руководить виртуальными со своего компьютера. Ещё больший бред. Зачем ему это нужно? Он наоборот заинтересован в том, чтобы я дошёл до конца как можно проще и быстрее и начал выполнять то, для чего меня сюда и забросили. Нет, Блейн здесь явно не при чём.

Остаётся последний вариант, самый бредовый и тем не менее самый реальный: это вмешалась сама Виртуальность! На первый раз она меня просто предупредила, вышвырнув из игры да ещё довольно далеко, так что нам с Кларой пришлось потрудиться, чтобы добрести обратно, а сейчас, увидев, что я вновь собираюсь схитрить, просто не позволила мне этого сделать. Если так, то плохи мои дела. С Блейном я ещё мог бы справиться, несмотря на его гениальность, а против Виртуальности у меня шансов нет!

В порту практически всё по-прежнему, по-моему, я даже вижу того самого возницу – без Клары в повозке, естественно, – но пытаться взять его за грудь и что-то требовать, разумеется, бесполезно. Убеждён, что этот эпизод у него уже начисто стёрся. Нет, в том-то и суть, что разыскать её я должен сам. Вот только не будет ли Виртуальность и здесь мне мешать, заставляя, чтобы я вначале отправлялся в пещеру? Но вот уж в этом-то я ей не подчинюсь! Сначала Клара, а потом уже всякие идиотские слова.

Будь это в реальной Эфиопии, моя задача, скорее всего, была бы невыполнима. По всей стране тысячи деревень да ещё чёрт знает на каком расстоянии друг от друга. Попробуй, найди. Но в виртуальности она всего одна, и я знаю, где.

С проводниками не связываюсь, покупаю мула (вроде бы слышал, что они не так упрямы, как ослы), запасаюсь водой и немедленно отправляюсь в путь. На секунду мелькает мысль пойти к шлюпке и взять у своих хотя бы саблю, но тут же понимаю, что Виртуальность мне этого не позволит: на этой стадии я должен драться безо всякого оружия.

Путь до деревни неблизкий, а мул уступает в скорости даже моему роверу, поэтому времени для анализа ситуации у меня достаточно. Из всех мыслей, приходящих в голову, только одна не вызывает никаких сомнений: положение моё весьма незавидное. Судите сами: тащусь медленно по саванне, переживаю за Клару и ещё не факт, что смогу её отбить… Изредка дорогу пересекает река, приходится преодолевать её вброд, и на это тоже уходит время. Убеждаюсь, что скотина-разработчик про Эфиопию всё-таки читал: в реке полно крокодилов! После одного такого перехода остаюсь без мула, и дальше вынужден идти пешком. Очень утешает и взбадривает мысль, что в реальной Эфиопии в изобилии водятся львы, леопарды, гиены и шакалы, а также несчётное количество всевозможных змей, включая кобру. Последнее особенно радует, если учесть, что в конце стадии мне предстоит лезть в пещеру.

Ну всё, осталось пробраться узким проходом между скалами, и за ним – деревня. Как и в игре, сначала не выхожу из него, а стою, притаившись, и внимательно всё рассматриваю. В центре деревни большая лужайка – своего рода, деревенская площадь. Сцена, происходящая на ней, мне понятна и знакома: бракосочетание Клары с вождём племени. Она уже одета в те самые две узкие полоски. Странно, смотрю на неё без всяких греховных мыслей, а ведь в Рочестере думал, что это будет меня жутко отвлекать.

Хорошо бы, конечно, поджечь что-нибудь; перепугаются эфиопы до невозможности, а я схвачу потихоньку Клару и… Нет, не позволит мне этого Виртуальность, должен драться – значит, дерись.

Снова, как и в султанском дворце, делаю резкий выдох – ну, выручай, Эдвенчер! – и с рёвом влетаю в центр круга. Жениху по морде ногой. Готов сразу, а ещё – вождь. Отсечь Клару от других не удаётся: меня явно ждали, и весь этот спектакль для того, чтобы я смог проявить себя! Очень хотелось бы их не разочаровать, но положение весьма тяжёлое: трое эфиопов, тыча в мою сторону копьями, заставляют меня отступить. Хорошо хоть остальные не полезут: точно помню, что в игре было трое. Правда, и этого – более чем достаточно.

Не спуская глаз с них, а точнее, с копий, двигаюсь спиной вперёд, выпадами в стороны провоцируя их на лишние движения – пусть помашут копьями ребята, – и стараюсь описать круг. Краем глаза замечаю, что Клара вырвалась от какой-то старухи и подбежала к дереву, прислонившись к нему спиной. Пока всё правильно. Тут вспоминаю, как удачно расправился с ними во время визита Джейсона и решаюсь. Делаю ложное движение вперёд, эфиопы дружно наносят в пустоту вздымающий удар, а я подлетаю к левому и ударами рук – больно, чёрт возьми, но получается! – вдребезги разбиваю его задранное кверху копьё. Пока он стоит ошарашенный, в заднем ударе ногой бью по морде второго и выхватываю копьё. Очень хочется кольнуть им третьего, но нельзя! Надо только руками и ногами. Переламываю копьё о колено, обломки отбрасываю в сторону, ближнего к себе эфиопа хватаю за… чёрт, за что же его схватить? Волосы короткие, а из одежды только набедренная повязка… Хватаю за неё и, с силой крутанув парня, швыряю на последнего копьеносца. Тот в растерянности отдёргивает копьё в сторону и делает это очень вовремя: в него врезается моя катапульта, и оба они летят на землю. Копьё зажато между ними. Подскакиваю и ударом ноги сверху переламываю пополам, при этом оба упавших вопят благим матом. Всё! Самая трудная стадия – и с первого раза! В игре после этого звучала музыка перехода, но ведь сейчас я изменил последовательность, и слово ещё не отыскано.

Подхожу к Кларе, озабоченно глядя ей в лицо.

– Как ты? – спрашиваю я, ожидая, что она разразится упрёками за то, что позволил в порту провести себя, как последнего болвана.

Но вместо этого она обнимает меня, прижимается к груди и… плачет! Я тоже её обнимаю.

– Ты прости, – говорю виновато, – я даже и подумать не мог…

Она ничего не отвечает, только на секунду отрывает руку от моего плеча и машет ею непонятно. Как это трактовать? «Отстань, дай успокоиться»? Или «Ничего, я же понимаю, что ты не виноват!»? Хорошо бы второе…

И ещё хорошо, что это – игра. Потому на меня никто больше не нападает, и вообще все убрались с глаз долой.

Клара приходит в себя минуты через три.

– Не смотри на меня, – сердито говорит она, прижав к лицу ладони.

Я отстёгиваю от пояса флягу с водой.

– Давай, я полью тебе, а ты умойся.

– Ладно, только ты всё равно не смотри.

После этого мы идём разыскивать её одежду. Клара знает, в какой она хижине, поэтому находим быстро. Я заглядываю внутрь и вижу, что там пусто.

– Заходи, переодевайся, я здесь подожду, – говорю я. – И не бойся никого, они больше не опасны.

– А я уже и не боюсь, – она даже улыбается.

Я осматриваюсь вокруг. Возле одной из хижин замечаю одногорбого верблюда. Замечательно! Хотя бы Клара сможет ехать.

Вскоре она выходит и осматривает себя.

– Платье всё помялось, – капризно говорит она. – И грязное.

– На корабле поменяешь, – успокаиваю я её..

Теперь об этом можно рассуждать спокойно. С эфиопами покончено, а всё остальное – тьфу.

– А далеко до этой пещеры?

– Порядком-таки. Нам придётся где-то ночевать.

Это подсказывает мне, что нужно запастись чем-то тёплым. Захожу в хижину, обнаруживаю ворох всякого тряпья и беру с собой. Верёвкой привязываю его к шее верблюда, усаживаю сверху Клару – для этого приходится рвануть подол её платья, чтобы сделать «разрез» – и мы отправляемся в дальнейший путь.

До того, как начинает темнеть, успеваем пройти миль восемь. Мы уже в гористой местности, но тут вижу расположившуюся прямо на скалах довольно симпатичную поляну к тому же с несколькими апельсиновыми деревьями, и останавливаю верблюда.

– Будем ночевать здесь, – объявляю я, ссаживая Клару на землю.

– А змей здесь нет? – опасливо спрашивает она, оглядываясь вокруг.

– Даже если есть, они нам не опасны, – успокаиваю я. – В игре все хлопоты были только с эфиопами, никакая другая живность неприятностей не доставляла. Значит, и здесь будет так. Есть одно существо, которое строго следит, чтобы правила не нарушались.

И я рассказываю ей про Виртуальность.

– Так вот почему у тебя в порту не получилось, – задумчиво говорит она.

Ужинаем мы апельсинами, которые я срываю с ближайшего дерева. Не ахти какая еда, но завтра ещё до полудня мы будем на корабле, а за такое время ещё никто от голода не умирал. Затем из кучи тряпья мы с Кларой сооружаем некоторое подобие постелей и укладываемся спать.

Завтрак наш по ассортименту представленных в нём блюд в деталях напоминает ужин, но уже то хорошо, что он вообще есть. Встали чуть свет и свои постели покинули без сожаления: нам не терпится всё быстрей закончить и вернуться на корабль. Поэтому, съев по апельсину, тут же двигаемся дальше. За ночь Клара успела отойти от своих вчерашних переживаний, и теперь рассказывает мне, что с ней произошло после похищения в порту.

– Этот… на повозке… привёз меня обратно в порт, а там уже ждали… ну, те, которые из деревни. Меня стащили с повозки, связали руки и ноги и закинули на верблюда; прямо перекинули через шею и всю дорогу так везли, как будто тюк какой-то! Когда меня схватили, я кричала, верещала, но никто и внимания не обращал! Я так испугалась… Меня, не переставая, колотило до того момента, пока ты не появился. А в деревне сразу затащили в ту хижину, сорвали одежду – хорошо ещё, что женщины! по-моему, жёны этого самого… – переодели и стали готовить к свадьбе! Ох, Фрэнк, какой ужас! Я сразу вспомнила, что ты мне на корабле рассказывал. А самое жуткое, что всё было настолько реально, что я и вправду подумала: жить мне здесь до конца дней, если ты не придёшь… Ну, ничего себе – игра! Какая ж это игра, если всё взаправду происходит! Роберт мне ничего об этом не говорил!

Один-один. А точнее, сто-один в пользу Доусона. Если Кларе было несколько неприятно, когда она узнала, что я был трижды женат, то меня её «Роберт» бьёт наповал. Отправляет в глубокий нокаут. Значит, он ей не отец и не дядя. А кто? Не так уж и много вариантов остаётся… Я уже не слушаю, что она говорит дальше, и только её двойное «Фрэ-э-нк!» заставляет меня очнуться.

– Что? – спохватываюсь я.

– Я спросила, ты уверен, что больше никаких опасностей не будет? Хотя бы на этой стадии?

– Нет, я же говорил: дальше без проблем. Не волнуйся, верну тебя мужу в полном здравии.

Вероятно, в моём голосе звучит явный сарказм и, возможно, ещё что-то. Клара пристально смотрит на меня, но ничего не говорит. Некоторое время мы идём – то есть, я иду, а она едет – молча, но потом краем глаза замечаю какое-то её движение, смотрю и вижу, что она правой рукой ухватилась за шею верблюда и наклонилась вниз, глядя на меня.

– Фрэнк, – просит она, – подойди сюда.

Я останавливаю верблюда и подхожу, а она неожиданно свободной рукой обнимает меня за шею и целует в губы. Очень нежно целует, как будто сейчас конец стадии. Потом выпрямляется, ещё несколько мгновений смотрит мне в глаза, затем отворачивается, и мы трогаемся дальше.

– Я незамужем, – говорит Клара. – И никогда не была. А больше меня пока ни о чём не спрашивай, хорошо?

Вместо ответа я молча смотрю ей в глаза, и она всё понимает. Ну, и дела! У нас с ней уже получаются разговоры без слов! Так недалеко и до… Да, но ведь я намного старше её! Лет на десять, по крайней мере. Эх, чёрт, Фрэнки, не о том ты думаешь! Пусть всё идёт, как идёт, а там видно будет!

Пещеру я нахожу легко.

– Побудь здесь немного, – говорю Кларе. – Я быстро. Всё здесь знаю.

– Ну, уж нет! – решительно говорит она. – Не очень-то я доверяю твоей Виртуальности! С тобой мне спокойнее.

Я не спорю и помогаю ей сойти на землю. Вход в пещеру довольно низкий, и коридор такой же, поэтому некоторое время мы вынуждены идти согнувшись. Я держу Клару за руку, но она и сама в мою вцепилась, и видно, что отпускать её не намерена. Наконец, коридор выводит нас в высокий и широкий зал. Здесь светло.

– О, Господи! – испуганно вырывается у Клары.

Обстановочка вполне в духе балбеса-разработчика. На компьютере я её неоднократно видел, но здесь и мне становится немножко не по себе, хотя и понимаю, что это всего лишь антураж. Везде разбросаны человеческие черепа и кости, на стенах горят факелы, по полу ползают змеи, а по бокам главной стены стоят два скелета в обрывках одежды. Я обнимаю Клару за плечи.

– Не бойся, это всё не настоящее.

– А где же слово? – нетерпеливо спрашивает она.

– Сейчас… подожди немножко. Оно появится на этой стене.

С треском вспыхивают факелы, изо ртов скелетов вырывается пламя. Клара ойкает, и я крепче обнимаю её. Медленно, очень медленно, фрагмент за фрагментом, буква за буквой вырисовывается кровью написанное слово.

– Ынджэру, – вслух читает она. – Интересно, оно что-нибудь означает?

– Ты знаешь, – усмехаюсь я, – дома я задал себе тот же вопрос. И не поленился, полез в справочник. Так вот, ынджэру – это мучная лепёшка!

Клара весело смеётся.

– Ой, не могу! Он что, ничего более подходящего не нашёл? Смех!

Она уже не боится, да и задерживаться здесь больше ни к чему, и мы выбираемся наружу.

– Так получается, ты это слово знал? Зачем же мы тогда сюда тащились? Нельзя было сразу на корабль?

– Я же тебе объяснял: Виртуальность следит за правилами. Обязан я залезть в пещеру – значит, должен лезть без лишних слов.

– Ну, теперь-то, по крайней мере, всё?

– На этой стадии – да. Все условия выполнены, и мы можем спокойно отправляться назад.

Я помогаю ей снова влезть на верблюда, и мы распечатываем последний отрезок пути. Идти ещё далеко, а я очень устал, и только два предстоящих момента согревают мне душу: сначала мы будем стоять, обнявшись, пока нас поднимают на палубу, а потом она меня поцелует. Нежно.

6. Бунт на корабле. Стадия четвёртая (начало)

Вот я и в четвёртой стадии, на которую делал ставку с самого начала. Пора уже на что-то решаться, а я всё ещё не могу сделать выбор. У меня есть два варианта для продолжения; оба они имеют плюсы и минусы, в обоих минусов больше.

Во-первых, можно остаться в этой игре и попробовать дойти до конца, несмотря на то, что в пятую и шестую стадии я не заглядывал. Но ведь я владею общим принципом, через виртуализатор получил навыки именно для неё – с этой стороны получается, что «Поиски сокровищ» пройти более реально, чем что-то другое. Опять-таки, в финале получаю кучу сокровищ и в Рочестер (виртуальный) возвращаюсь, как говорится, не с пустыми руками, что даёт шансы окончательно разделаться с «Джейсон & Доусон». Про Стамбул и Румынию, правда, читал только в описании к игре, но не думаю, что мой друг-разработчик припас там что-то принципиально новое, наверняка всё те же драки и фехтование. В общем, всё вроде бы «за», если б не один нюанс: Джейсон и Блейн – далеко не дураки, и, без всяких сомнений, уже сообразили, что с такими деньжищами я могу их по миру пустить. И надо полагать, давно к этому приготовились. Например, временно вывели свою контору из виртуальности, и тогда если я даже появлюсь в Рочестере, согнувшись под тяжестью мешка с бриллиантами, до них мне не добраться. И это – меньшее, что они могли сделать, а что ещё придумал хитрый ум Блейна, мне и представить не дано.

По всему выходит, что надо соскакивать с этой игры и наобум ломиться в другую. Но в этом варианте вообще сплошные минусы: не знаю, что за игра и как её проходить, виртуальных способностей для неё не получил – то есть, шансов совсем никаких. И за всем этим где-то вдалеке маячит маленький плюсик: меня потеряют и не будут знать, когда и с какой стороны ждать. Впрочем, не буду знать этого и я сам.

По моему глубокому убеждению, трудностей у меня и без того хватало, а теперь прибавилась ещё одна: отныне я должен зорко следить за Кларой и в любой момент ждать подвоха с её стороны, ибо знаю точно, что она ведёт какую-то свою игру. Ведёт недавно, с сегодняшнего утра, после того, как я открыл ей, что хочу соскочить с игры и потеряться. Шаг этот с моей стороны был вынужденным: мы в четвёртой стадии, дальше тянуть нельзя, и я рассказал ей и это, и то, в каком положении окажется она, если я вывалюсь из игры один. Учитывая отношения, которые начали складываться между нами в последнее время, я ожидал с её стороны горячего одобрения и безусловного согласия. Или хотя бы какого-нибудь нейтрального: «Поступай так, как считаешь нужным, Фрэнк. Я с тобой». А увидел в её глазах полную растерянность. Потом она бросилась убеждать меня, что делать этого ни в коем случае нельзя и нужно идти так, как было задумано. А убедившись, что я твёрдо решил не плясать под дудку двух «Д», отступилась и замолчала.

Завтрак наш проходит в напряжённом молчании, из чего становится абсолютно ясно, что отныне мы не друзья, не союзники, а… Ну, нет, пожалуй, ещё не враги, но что соперники в чём-то, это наверняка. Только однажды Клара поднимает на меня глаза и очень серьёзно спрашивает:

– Фрэнк, а если я откажусь идти с тобой, ты бросишь меня здесь одну?

Я молчу, потому что и сам не знаю: не решил ещё. Клара моё молчание расценивает как ответ и замыкается окончательно.

После этого весь её распорядок резко меняется. До сих пор все дни на корабле она проводила одинаково: или гуляла со мной по палубе, или отдыхала в каюте. А после нашего разговора рядом с собой я её не вижу, зато постоянно замечаю то в одной, то в другой группе моряков команды, и, судя по жестикуляции, она о чём-то с ними оживлённо беседует.

Я усмехаюсь. На мятеж она их подбивает, что ли? Зря старается: об этом уже разработчик позаботился. По-видимому, не смог придумать, за каким бы ещё атрибутом от тайника сгонять Эдвенчера, поэтому сделал так: матросы решают захватить корабль и стать пиратами, и пока Эдвенчер расправляется с бунтовщиками, корабль сбивается с курса, и его выносит к неизвестному острову, населённому – очевидно, в виде компенсации за дополнительные заморочки с мятежом – пигмеями, которых Эдвенчер расшлёпывает легко и непринуждённо. Результат прохождения мною этой стадии – 100% с первого раза.

Я смотрю на ухищрения Клары и чувствую горечь в душе. Вот они, женщины! В тот момент, когда я уже поверил, что между нами что-то завязывается, происходит поворот на 180 градусов. И причины я не знаю. «А больше меня пока ни о чём не спрашивай, хорошо»? Ладно, не буду… А ведь могла бы честно рассказать мне о своих проблемах, и мы бы вместе над ними подумали. Так нет же, не доверяет… Тут я с некоторым стыдом думаю, что и сам открылся ей не до конца: ничего ведь не сказал о том, что намерен не просто потеряться, а победить двух «Д», разгромить их фирму… Сразу прихожу к выводу, что, пожалуй, и не мог: нельзя же забывать об этом «Роберт»! Заколдованный круг получается. Чтобы мы с ней смогли поверить друг другу, один из нас должен открыться первым, но ни я, ни она на это не решаемся.

Мне приходит в голову, что есть ещё один вариант, и он, скорее всего, обратим, что немаловажно, если последствия окажутся неприемлемыми. Несколько минут обдумываю свою мыль и решаю, что попробовать стоит. Помимо Клары и двух «Д» с Блейном есть ведь ещё Виртуальность. Почему бы не выступить против неё? Результат непредсказуем, но вполне может оказаться таким, который устроит и меня, и эту молодую интриганку. Всё, решено! Ох, и заверчу же я сейчас! Я ведь практически ничем не рискую: бросит на начало стадии – плевать! Съест одну попытку? Ещё раз плевать! Останется две, а мне этого за глаза хватит.

– Хоук! – ору я. – Хоука срочно ко мне!

По игре именно он является главарём мятежников.

– Хоука к капитану! Хоука к капитану! – понеслось по кораблю.

Через минуту он передо мной: здоровенный, широкоплечий, маленькие глазки недобро блестят, и в уголках притаился страх.

– Слушаю, капитан!

Я по-свойски обнимаю его за плечи, для чего приходится задирать руку чёрт знает куда, и мы не спеша прогуливаемся по палубе.

– Хоук, дружище, – спрашиваю я, – как идёт подготовка?

– К чему, сэр? – вполне натурально удивляется он.

– Ну-ну, не надо… Я о бунте на корабле. Много удалось собрать сторонников? Когда начнёте? Может, помощь моя нужна?

Он вырывается.

– Не понимаю, о чём вы, сэр, – холодно говорит он. – Я могу идти?

– Брось, дружище, – по-отечески втолковываю я, – мне всё известно. Даже то, что мы с тобой будем драться на саблях вон там, – показываю рукой вверх, – и я сброшу тебя на палубу. Ты знаешь, что такое компьютер, Хоук? А виртуальность? А знаешь, что ты не живой человек, а порождение этой самой виртуальности?

Некоторое время он смотрит на меня с выражением полнейшей растерянности на лице и вдруг неожиданно пускается наутёк ко входу на нижнюю палубу, и слышно, как он скатывается вниз по лестнице.

– Схватить мерзавца! – командую я четверым матросам. – Заковать и притащить сюда!

Они нерешительно бросаются следом. Чёрта с два они его схватят. Единственное, чего я этим добился, дал Хоуку железные аргументы для бунта: «Капитан сошёл с ума! Вяжем его, ребята»! Ладно, я ещё не закончил.

В пылу этих событий не замечаю, как ко мне подходит Клара.

– Зачем ты так, Фрэнк! – осуждающе спрашивает она. – Сам же говорил, что с Виртуальностью шутки плохи.

Как будто не понимает, что всё это – из-за неё! Я ещё терпел то, что вынужден, как дурак, мотаться по виртуальным морям и странам, разделываться с виртуальными врагами и в конечном итоге даже не представлять, как отсюда выберусь. Но от её отступничества просто озверел. Ладно ещё султан – я же её от пиратов и эфиопов вытащил, и вот благодарность!

– Это моё дело, – отрезаю я. – Я ведь у тебя твоих планов не выведываю. И вообще, иди вон туда, – я показываю рукой на нос судна, – здесь сейчас такое начнётся – так что держись подальше.

И не обращая больше на неё внимания, направляюсь к носовым орудиям правого борта. Не быстро иду, а властной походкой хозяина, не оглядываясь по сторонам, как бы говоря: «Плевал я на всех вас! Кто вы такие против меня? Мошкара»! В общем, явно подражаю походке Юла Бриннера в «Великолепной семёрке». На пушкарей это производит неизгладимое впечатление. Они поспешно вскакивают, чего раньше никогда не делали, и испуганно смотрят на меня.

– Канонир! – рычу я. – Три пушки из портов – вон! Установить на палубе и развернуть в сторону кормы!

– Невозможно, сэр! – тоже перепуганный, говорит он. – Пушки закреплены на выдвигающихся площадках…

– Оторвать! Немедленно!

Он отдаёт распоряжение, и двое пушкарей убегают за инструментом. И здесь неудача. Ясно, будут волынить до тех пор, пока бунт не начнётся. Чёрт с ними. Ещё чего-нибудь придумаю. Для меня сейчас главное – взбесить Виртуальность. Довести её до белого каления. Пусть выкинет что-нибудь, вот тогда мы с ней сразимся!

Не обращая больше на них внимания, всё той же походкой направляюсь ко входу на нижнюю палубу и спускаюсь. Из-за дверей кубрика доносится гул голосов и отдельные выкрики. Ропот недовольных, так сказать. Распахиваю дверь и вхожу внутрь.

Нечто подобное и ожидал увидеть. Сидят вокруг стола, густо уставленного кружками, стаканами и бутылками, а во главе его, естественно, Хоук. Как раз что-то говорил, но, увидев меня, так и застывает с раскрытым ртом. Сразу же наступает гробовая тишина. Не глядя, хватаю за одежду первого попавшегося, вышвыриваю из-за стола и сажусь на его место.

– Ром хлещете? – дружелюбно интересуюсь я, ни на кого конкретно не глядя.

Первым приходит в себя… этот… как его… боцман, что ли?

– Налить капитану! – чётко командует он.

Тут я пристально смотрю на Хоука, но тот никак не реагирует, а бутылку хватает штурман, чья роль на судне вообще номинальна – корабль сам плывёт куда надо – и наполняет стакан. Пока он это делает, мрачно оглядываю всех присутствующих и, к своему удивлению, не обнаруживаю ни одного шкипера. Вот это да! Неужели и у виртуальных есть какое-то понятие о порядочности, и они считают недопустимым выступать против того, с кем живут в одной каюте? Но ведь игрой вариант с нашим совместным проживанием не предусмотрен; что же, это их собственное решение?

Штурман налил и подобострастно протягивает мне стакан. Я его игнорирую.

– Ты это кому налил, юнге, что ли? – интересуюсь я, выхватываю кружку из рук сидящего слева, выплёскиваю в сторону остатки и протягиваю штурману. – А теперь налей капитану!

В кубрике раздаётся одобрительный гул. Матросам явно нравится моё поведение, и у меня даже возникает мысль, не удастся ли мне таким образом разрушить заговор Хоука? Тоже вариант неплохой, меня сейчас устраивает всё, что идёт вразрез с ходом игры. Но на этом всё заканчивается, и я сокрушённо думаю, что глупо надеяться на какую-то их реакцию, инициатива здесь может быть только моя. Оглядываю стол и вижу, что в кусок говядины воткнут здоровенный нож. Отлично. Сцена в кубрике вообще игрой не предусмотрена, а такой-то вариант уж и подавно.

Беру у штурмана поспешно наполненную кружку, поднимаю её и поднимаюсь сам.

– Ну, ребята, за то, чтобы у вас всё получилось! – говорю я и делаю длинный глоток.

Они явно расслабились, и в этот момент я с силой выплескиваю ром прямо в глаза Хоуку. Он отчаянно вопит и начинает их протирать, а я впрыгиваю на стол, выхватываю нож и, оказавшись с ним рядом, приставляю к горлу. Плагиат, конечно, такое уже с султаном проделывал, но почему бы и не повторить? Тем более, что в прошлый раз Виртуальность за это меня из стадии выкинула.

Но в этот раз она что-то замешкалась. Растерялась, что ли? Проходит минута, вторая, а ничего не меняется; Хоук стоит, боясь пошевелиться, не дёргаются и его сообщники. Нужно как-то усугублять. Перехватываю нож в левую руку, а правую завожу со стороны его живота и шарю по левому боку, пока не нащупываю рукоять сабли. Вытаскиваю её из ножен и приставляю кончик к горлу штурмана.

– Открыть иллюминатор, живо! – командую я и заботливо добавляю: – Только аккуратнее двигайся, на саблю не наколись.

Штурман отдраивает иллюминатор, раскрывает его, я подвожу туда Хоука, убираю нож от его горла, зато приставляю к спине саблю в области сердца.

– Сам спрыгнешь, – спрашиваю я, – или тебя подколоть?

Такого, как я и надеялся, Виртуальность вытерпеть не в силах. Внезапно возникает холодное мерцание, и я проваливаюсь в уже знакомый полумрак.

Я опять во внеигровом пространстве, но на этот раз один. Без Клары. А всё остальное точно так же: абсолютная тишина, ровное покрытие и до горизонта – ничего. Внимательно оглядываюсь вокруг – должна же Виртуальность дать мне какой-то намёк: мол, если одумаешься, то иди вон в ту сторону. И действительно, в одной из сторон, как и в тот раз, замечаю свечение. Но только топать туда не собираюсь. Снимаю кафтан, ложусь прямо на покрытие, а кафтан подкладываю под голову. Лежать, конечно, жестковато, но терпеть можно. В общем-то, не надеялся, что удастся быстро заснуть, но, видимо, сказывается жуткое нервное напряжение, и я на самом деле засыпаю.