Текст книги "«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы"

1549 – работает с Х – 1928 года. Служит писарем штаба армии. Задания выполняет аккуратно. Сведения даёт ценные, причём количество их таково, что в период с середины 1930 года до начала 1931 давались указания о необходимости ослабления работы 1546-го. Сейчас большая часть сведений даются 46-м совместно с 49. Источник ценный и верный. Может быть использован во время войны.

1545 – новый источник. Работает в типографии. По отзыву резидента – может быть развит в хороший источник.

1543 – завербован в 1929 году. Переводчик консульства. Продуктивность невысока. За 1930–1931 гг. дал 7 сведений ценных, П/Э характера. Источник малонадежный. Связанный с ним 1544 был арестован в 1930 г. Это вызывает подозрения. За 1932 год источник никаких материалов не дал.

Об остальных источниках сектора, как то 1541, 1542, 1548 и ГИЦА сведений у нас нет».

25 августа 1932 г. Тесслеру было направлено письмо, в котором ставились задачи по добыванию информации токийской резидентурой под официальным прикрытием:

«Тов. ТОРЭ.

Япония продолжает вести малую войну /борьбу с партизанством/, подготовку к большой войне с СССР и начала операции в Жэхэ. В военное время непрерывность в добывании разведывательных данных и в срок приобретают первостепенное значение. Однако, за последний квартал материал по ряду важнейших вопросов /мобилизация, реорганизация, оперативно-тактические действия/ поступают нерегулярно и слабо, от случая к случаю. В результате этого мы не имеем нужных данных по ряду важнейших моментов ведения малой войны и подготовки к большой – против СССР. Поэтому выполняя основные требования разведки в условиях военного времени /непрерывность, срочность/ особенное внимание уделять вопросам:

1. Мобилизация:

а/четко разграничивать обычные призывы и демобилизацию мирного времени от мобилизации военного времени /частичные мобилизации, общая с указанием районов, возрастов, призывных категорий – солдаты, унтер-офицеры, офицеры, количество их и т. п./. Перед Вами типичный для настоящего времени опыт мобилизации 14 дивизии.

б/ Особое внимание обратить на развертывание авиации, мотомех. соединений и др. технических родов войск.

в/ Переселение резервистов и корейцев в Маньчжурию: что делается сейчас, перспективы.

г/ Развертывание военной промышленности, перевод гражданской промышленности на военное положение, импорт военного имущества /по импорту непрерывные сведения особенно важны/.

д/ Наладить учёт отправок в Маньчжурию боеприпасов, техники.

е/ Дислокация мобзапасов – складов на территории Кореи, Маньчжурии, их количественные и качественные изменения.

ж/ Сведения о ж. д. строительстве на территории Маньчжурии получаем более или менее удовлетворительно, но нужно внимательно проследить за напряженностью в настоящее время и до войны /Маньчжурия, Корея/.

з/ Политическая подготовка страны к войне. Военные докладчики активно пропагандируют мощь японской армии в боях под Шанхаем и в Маньчжурии. Политические разногласия по вопросу об активности и пассивности внешней политики Японии.

2. Реорганизация армии: осветить ход реорганизации и какое нашла отображение эта реорганизация в частях, действующих в Маньчжурии. Нам нужны сведения о боечисленном составе японских частей в Маньчжурии. Уточните, какие части оставлены в местах прежних стоянок или какие новые формирования произведены на островах взамен ушедших на материк.

3. Достаньте отчеты комиссий, обследовавших части в районах боевых действий, отчеты командиров, доклады, лекции по операции в Шанхае и Маньчжурии. Непрерывно освещайте ход оперативно-тактических действий.

4. Достаньте подробные сведения об обществе молодых офицеров «Какунай Кайдзо ДОСИ РЕММЕ», какие организации и лица принимают участие в обществе «красных свастик», их программа, численность, структура».

Вот как подводился итог работы резидентуры в денежном эквиваленте:

«Содержание Вашей резидентуры с января по июнь включительно нам стоило 31.191 иену. Эти расходы характеризуются следующим образом: источники – 41 %, содержание аппарата – 19 %, связист, расходы по связи – 14 %, орграсходы – 2 % и прочие расходы /книги, журналы, телеграммы и т. д./ – 24 %. Причем за этот период мы имеем от Ваших источников 155 материалов и документов. Основное звено в работе резидентуры, конечно, – источник и даваемая им продукция. Так вот, № 1601 дал 40 материалов; 46–49 – 26; 1551 – 20; 1600 – 8; 1602 – 5, остальные источники в общем не более трёх каждый.

Мы подвели итоги и тому, что стоит нам каждый источник за этот период. В общем, приходим к выводу, что:

1/ резидентура обходится чрезвычайно дорого, поступление материалов по сравнению с расходами небольшое;

2/ поступающий материал не идёт по линии выполнения задания /% выполнения задания не велик/; отсюда, очевидно, некоторый «самотек» в работе резидентуры и работа по линии наименьшего сопротивления, т. е. не мы руководим и направляем оргработу резидентуры, так как этого требуют поставленные по Японии задачи, а резидентура строит свою работу по возможностям и предложениям источников. Вами слабо использовались те возможности, которые имелись у наших прикомандированных к японской армии. Во всяком случае, мы много нового узнали из докладов и сообщений, которые сделали здесь т.т. Покладок и Козловский, а не от Вас.

3/ Резидентура почти ничего не сделала по созданию сети на военное время.

Отсюда вытекает необходимость: 1/ удешевить работу резидентуры путем улучшения качества работы и материалов.

2/ Заставить резидентуру строить свою сеть по объектам и по важнейшим задачам, стоящим перед резидентурой, а не идти на поводу отдельных источников.

3/ Приступить к созданию сети военного времени. Это в основном пока всё».

Вопрос создания сети военного времени оказался неразрешимым для Тесслера и всех последующих резидентов под официальным прикрытием, включая военного атташе полковника И.В. Гущенко (02.1940 – 06.1942).

Глава 1
1933 год. Шанхай, Москва, Западная Европа

1.1. «Он [ «Рамзай»] начал свою деятельность буквально на голом месте, работал в условиях весьма затруднённой связи с центром и всё же добился определённых результатов, заложив основу нашего нелегального разведывательного аппарата в Китае»

(«Абрам» о «Рамзае»)

12 ноября 1932 года Зорге из Шанхая через Японию уехал домой, в СССР.

Что представляла собой в это время агентурная сеть шанхайской резидентуры? Ответ даёт «Характеристика лучших связей в шанхайской резидентуре», составленная Зорге в январе 1933 года и отражавшая состояние резидентуры на 1 октября 1932-го[172]172
  Алексеев Михаил. «Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930–1933 гг. М., 2010. С. 592–611.


[Закрыть]

Следует напомнить, что у Центра и «Рамзая» понятие «связь» имело расширительное значение. Под связью Зорге понимал источники, от которых поступала информация и которые далеко не всегда являлись агентами, а перспективы, что они станут таковыми, были ничтожно малы. Это были личные связи, которые давали информацию на доверительной основе. К этой категории лиц относились немецкие инструкторы, журналисты и дипломаты, японские военный атташе и консул, китайские политики и военные. В разведывательной сети «Рамзая» были такие, кто ни при каких обстоятельствах не мог стать агентом. К ним в первую очередь относился Чан Кайши, которого Зорге также включал в число своих связей.

Говоря о связях, Зорге относил к ним и среду, в которой вращались интересовавшие его и сотрудников резидентуры люди – носители разведывательных сведений. К такой среде относились немецкая колония и германское генеральное консульство; колония русских эмигрантов; группа японских фашистов и т. д. Это та среда, в которой находились сам Зорге и его агенты, где они черпали информацию. Здесь агенты если и просматривались, то в основном среди белогвардейских кругов, связанных с атаманом Семёновым, и то в прошлом.

Зато они могли быть (и были) во французской и шанхайской китайской полиции, в администрации шанхайского и нанкинского арсеналов, в службе снабжения военного министерства, в гарнизонном штабе, военных академиях в Нанкине и Кантоне, в секретариате шанхайского Гоминьдана, окружении старого милитариста Дуань Цижуя и т. п.

Большинство связей у Зорге проходили под номерами, некоторые имели и номер, и псевдоним. Всего к числу связей шанхайской резидентуры Зорге отнёс 95 номеров (с № 1 по № 902). При этом нумерация была не сквозная. С № 1 по № 46 шла характеристика связей, отнесённых к Шанхаю. Далее нумерация прерывалась и начиналась с номеров 101, 201 и т. д. – до № 901, в зависимости от города или провинции, где связи находились. Например, нумерация связей в Нанкине начиналась с № 101, в Кантоне – с № 801.

Под некоторыми номерами значились несколько человек. В ряде случаев число лиц, относившихся к отдельным номерам, установить уже невозможно. К немецким инструкторам Зорге отнёс шесть офицеров, а в Нанкине под одним номером объединил несколько офицеров Военной академии. Зорге, похоже, не знал досконально всю сеть резидентуры, и его описание связей свидетельствовало об этом. Где-то он подробно расписывал, что за личность стоит за тем или иным номером, а где-то ограничивался одной скупой фразой. Если структурировать список Зорге, получится следующее.

А. Связи из числа китайцев. К сотрудничеству с разведкой они были привлечены китайскими агентами-групповодами, которые и руководили их деятельностью, а в большинстве случаев и сами являлись источниками информации. Более того, агенты-групповоды являлись связями, частью отобранных и включённых в агентурную сеть Рихардом Зорге.

В первую очередь следует выделить «китайских сотрудников резидентуры», которые составили её костяк и должны были выполнять роль агентов-групповодов. Таких было четверо: № 1 («Рудольф»), в № 2 («Ганс»), № 3 («Эрнст»), и № 801 («Марианна»).

«№ 1. Рудольф. Самый старший и проверенный китайский сотрудник, завербованный в Китае. Мы его знаем уже больше 3-х лет. После продолжительного наблюдения был втянут в нашу работу в качестве переводчика, позже в качестве вербовщика и, наконец, в качестве организатора и связи. Мелкобуржуазного происхождения, принадлежит к революционным студенческим кругам Пекина. Активно участвовал в национал-революционном движении, особенно в период Ханькоуского правительства. Принадлежал к коммунистическому кругу. В период последовавшего за этим террора скрылся в качестве учителя в разных школах. Впервые был найден Рамзаем в Кантоне. С Р[амзаем] поехал в Шанхай, где и был привлечён к работе. Ему приблизительно 33 года. Очень решительный и твёрдый характером. Безусловно, надёжный и в денежных делах. Получает от нас только скромное жалование, если нужно, работает день и ночь, говорит по-английски. Очень ценный.

№ 2. Ганс. Работает у нас приблизительно 2 года, происходит из социалистических студенческих кругов, при постоянном руководстве и контроле вполне заслуживает доверия и очень полезен. Но не так силён и умён, как № 1. Не особенно пригоден для самостоятельной работы, ввиду неуверенности и неопытности. Нанкинские провалы сильно затронули его, и нами он был отправлен на Север. Необходимо в дальнейшем его изолировать и держать под контролем, чтобы не смог совершить легкомыслие в теперешней тяжёлой ситуации, так как он ещё очень сильно связан с семейством и существует опасность, что для того, чтобы повидаться с семьёй, может допустить неосторожность. За работу получает жалование. Говорит по-английски.

№ 3. Сяо Пинши [Sio Ping Zeh]. Эрнст. Принадлежит к революционной интеллигенции, раньше был тесно связан с партией, потом был нами изолирован и привлечён к нашей работе, переменив основательно своё местопребывание. Мы его считаем умнейшим и способнейшим нашим сотрудником. От № 1 отличается лишь тем, что физически слабее и поэтому не может с такой выдержкой работать, так тот. Иначе [в остальном] вполне предан и надёжен. Может быть поставлен на самостоятельную работу. Обладает достаточным опытом в нелегальной работе. Ему также около 35 лет, говорит по-английски. Очень ценный человек. Свыше 2-х лет работает у нас. Наше внимание было обращено на него № 1 и № 801, окончательное привлечение совершено Рамзаем. У него жена и ребенок, которая служит связующим звеном из Гонконга в Кантон к 801. Теоретически и политически хорошо образован. Первоначально работал у нас в качестве переводчика, а впоследствии был направлен в Гонконг, чтобы оттуда руководить и наблюдать за работой в Кантоне. К концу 32-го был вызван в Шанхай для усиления работы и в интересах лучшего разделения труда. Теперь он выполняет шанхайскую работу и связь с Паулем».

Разнобой в части того, кто кого рекомендовал Зорге, говорит лишь о том, что все друг друга знали.

«№ 801. Марианна. Китаянка, принадлежащая к нашим лучшим, испытаннейшим и лояльнейшим сотрудникам в самой резидентуре. Она совершенно наш человек, во время Ханькоуского правительства работала в партии. Совершенно самостоятельно работает в Кантоне и там построила сеть, говорит по-английски и, благодаря её внешности, исключительно подходит для работы в любой стране. Была завербована Рамзаем и принадлежит к старому кругу друзей № 1 и № 3».

На начало октября 1932 года № 1, который по терминологии, введённой позже «Абрамом», являлся помощником резидента (каковым он, по сути, и был), находился в Шанхае. № 801 – в Кантоне. № 3 с мая по сентябрь 1932-го пребывал в Гонконге и организовывал сбор информации о Кантоне и провинции Гуандун с позиции английской колонии, не являясь групповодом. Таковым не был и № 2, который, судя по всему, использовался в качестве связника с Нанкином. Таким образом, из перечисленной четверки к агентам-групповодам можно отнести только № 1 и № 801.

К вышеперечисленным лицам следует добавить агентов-групповодов № 12 (китайский адвокат) и № 14 («Руди») – в Шанхае; № 13 («Шопкипер») – имел на связи агентов в Нанкине, здесь также находились групповоды № 103 – «чертёжник арсенала Нанкина» и № 106 – «шаньдунец»; № 201 и 202, учителя – в Пекине; № 401 – ханькоусский адвокат; № 501 – член провинциального правительства в Хэнани; № 803 – в Кантоне (помимо № 801). Изначально, когда создавалась агентурная сеть, каждый агент-групповод выступал в качестве вербовщика и формировал вокруг себя связи.

Итого, вместе с № 1 и № 801 12 действующих групповодов, часть которых выступала и в качестве информаторов. Ещё два групповода: один – в Нанкине, второй – в провинции Хунань в «Характеристике» приведены не были. И все китайские связи шанхайской резидентуры замыкались на одного-единственного человека – на «помощника резидента», № 1, который, в свою очередь, был связан с «Рамзаем». В качестве резервной была предусмотрена связь № 1 с «Паулем» (Риммом)[173]173
  Римм Карл Мартынович (пс.: «Пауль»).
  01(13).12.1891-с. Анцен Веросского уезда Лифляндской губернии, ныне окрестности г. Выру, Эстония – 22.08.1938-Коммунарка Московской области.
  Эстонец. Из крестьян. Полковник (13.12.1935). В РККА с 1918. Член компартии с 1918. Окончил гимназию в г. Дерпте, Учительскую семинарию (1911), 1 курс Учительского института (1915–1916), Алексеевское военное училище в Москве (1916), Военную академию РККА (октябрь 1920 – декабрь 1924, с перерывами). Владел немецким языком.
  Работал сельским учителем (1911–1915).
  В службе с 1916. Служил младшим офицером в 228-м запасном полку в г. Златоуст (1916–1917), в Латышском запасном полку в г. Вольмар (июнь – октябрь 1917). Подпоручик.
  Член местного Совета крестьянских депутатов (1918), организовал первый в Эстонии отряд Красной Гвардии. После оккупации Прибалтики Германией переехал в Вологду. Член райвоенсовета, ответственный за набор пополнения в Красную Армию.
  Участник гражданской войны (1918–1920). Воевал в Екатеринбурге, Архангельске, под Нарвой в составе Вологодского пехотного полка, Эстонской бригады, 46-й стрелковой дивизии. Командир пулеметной роты. Помощник начальника штаба по оперативной части 137-й бригады 46-й стрелковой дивизии.
  Во время учебы в Академии выезжал в командировки (июль – октябрь 1921; до августа 1922; октябрь – май 1923) в Германию и Эстонию. Во время коммунистического восстания в Эстонии (Ревель, декабрь 1924) он был военным советником восставших. Как отмечал сотрудник РУ штаба РККА эстонец Карл Тикк, причиной поражения этого восстания стала «недостаточная военная подготовка» восставших, а «в силу этого целый ряд промахов», в том числе: все стычки с войсковыми частями «кончаются неудачей восставших, между тем, как от успеха в этих пунктах зависел успех всего предприятия». После возвращения в Советскую Россию Римм назначен начальником командных курсов РККА, затем штаба дивизии.
  В РУ штаба РККА – РУ РККА: помощник начальника части (март 1925 – сентябрь 1926), начальник сектора (сентябрь 1926 – март 1930) 3-го (информационно-статистического) отдела, стажировался в должности начальника оперативной части штаба 57-й стрелковой Уральской дивизии (май – октябрь 1927), в распоряжении (март 1930 – февраль 1936), находился на разведработе в Австрии, был помощником резидента в Италии (1930–1931). По ходатайству Я.К.Берзина награжден к Х-летию РККА ценным подарком – револьвером (1928).
  На нелегальной разведывательной работе в Шанхае: помощник резидента Рихарда Зорге под фамилией «Сальман Клязь», (январь – ноябрь 1932). Вместе со Г.Л.Стронским («Джон») руководил шанхайской резидентурой (ноябрь 1932 – август 1933), помощник резидента Я.Г.Бронина («Абрам») (август 1933–1935). Отозван в СССР (1935) в связи с провалом в шанхайской резидентуре.
  Начальник отделения 2-го (восточного) отдела (февраль 1936 – декабрь 1937). «В имеющихся в личном деле материалах Римм характеризуется как человек, обладающий средними военными познаниями, общее и политическое развитие тоже среднее, возлагаемую на него работу выполняет добросовестно, но недостаточно быстро, ленив как при выполнении заданий, так и при работе над повышением своих знаний, больших усилий не прилагает» (из служебной характеристики).
  Репрессирован 11.12.1937. Реабилитирован 01.06.1957.
  Награжден орденом Красной Звезды (1965) «за образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом мужество, смелость и отвагу».
  Вместе с ним в китайской командировке находилась его жена Любовь Ивановна Римм (под фамилией «Луиза Клязь», пс.: «Луиза») (1894–1976), она работала шифровальщицей. Позднее в Москве она была помощником начальника библиотеки РУ штаба РККА.


[Закрыть] и «Джоном» (Стронским)[174]174
  Стронский Григорий Львович (настоящая фамилия и имя – Герцберг Игнат, пс.: «Джон») (6.09.1904, г. Лодзь, Польша – 21.09.1937). Польский еврей, из семьи купца-промышленника. Образование высшее. Специальность – инженер-электрик. Владел русским, польским, немецким и французским языками. Окончил 6 классов гимназии в Варшаве, а также техникум по специальности электротехник. С 1919 г. был членом Союза польской социалистической молодежи. С 1923 г. – член КП Польши. С 1924 г. руководил партийной работой среди поляков, находившихся в Бельгии. С 1927 г. работал в войсковом отделе при ЦК Компартии Польши. С 1920 до 1929 г. находился на различной партийной работе в Германии, Франции, Бельгии, Польше. В одной из анкет, в графе «Служили ли в войсках и учреждениях белых правительств?», Стронский напишет: «В польской армии с 1928 г. по 1930 г.». В 1929 г. Центральным комитетом Польской коммунистической партии командируется в Москву на военные курсы, по окончании которых был принят на работу в советскую военную разведку и направлен на нелегальную работу в Польшу, где находился в качестве резидента (1930 – первая половина 1931 г.). Из служебного документа: «Разведработу Стронский вел главным образом через партийные круги и не поддерживал достаточной конспирации, что и послужило причиной к его отзыву с этой работы. В 1931 г. Стронский был назначен в Шанхай помощником нелегального резидента, где в начале выполнял лишь техническую работу (из-за незнания английского языка), а к агентурной работе привлекался с середины 1932 г. В конце 1933 г. ему поручена организация самостоятельной группы. Эту задачу не выполнил. К работе относился формально. Из-за пренебрежительного и легкомысленного отношения к конспирации был раскрыт китайской полицией. В 1934 г. был отозван из Шанхая. Уволен из РУ в 1934 г.». Работал в ИККИ под фамилией «Андреев» (до 1936 г.). Редактор журнала «Электрификация сельского хозяйства». Незаконно репрессирован (1937).


[Закрыть]. Но только как резервная и, скорее всего, только на бумаге.

Китайская агентурная сеть была распределена по городам и провинциям следующим образом.

Шанхай. Групповод № 12 («Фу») характеризовался следующим образом: «Китайский адвокат, друг № 3, связан с некоторыми японскими адвокатами, кроме того, связан с разными китайскими оппозиционными группировками. Он может быть активизирован для нас только через № 3». У № 12 находились на связи № 37 – «Шанхайский секретариат Гоминьдана» и № 38 – «Группа японских адвокатов».

Групповод № 13 («Шопкипер»): «Китаец. Техник. Владелец собственного технического магазина. Доставляет военное снаряжение нанкинскому правительству. Связан с управлением снабжения нанкинского военного министерства. Вполне надежный, работает не из-за денег, а как сочувствующий. Он путешествует для доставки материалов из Нанкина. У него связи с Ханькоу, которые собирает[ся] организовать для нас [в будущем]. Раньше был связан с партией. Теперь не связан. Личный друг № 1 и № 3, его жена учится в Москве».

Групповод № 14 («Руди»): «Шурин № 3. 30 лет приблизительно. Очень серьёзный и очень умный человек. Вполне надёжный. Пришёл к нам только после очень длительной и основательной обработки, но потом сразу же принялся за работу для нас в качестве информатора и связиста и вербовщика в собственных кругах, к которым иначе у нас не было бы доступа. Раньше состоял офицером в Фуцзянской армии».

№ 14 руководил деятельностью № 40 – «Группы Чэнь Миншу»; № 41 – «Другая группа шанхайских гоминьдановцев»; № 42 – «Шанхайская китайская полиция, очень ненадёжная» и № 43 – «Секретарь Сунь Фо. Большой невежа, шарлатан».

Из «Характеристики» не следует, были ли у групповода № 14 агенты в вышеперечисленных «группах» и являлся ли секретарь Сунь Фо его агентом. Одно можно сказать: это были «добротные источники информации». Непосредственно на № 1 в Шанхае замыкалось целое переводческое бюро, служившее местом изучения и проверки будущих агентов, и проходившее под № 15: «Два китайских переводчика и 2 молодые китайские девушки для связи нашего более узкого аппарата с переводчиками и нашим более узким аппаратом. Могут быть использованы для связи на Пекин [и Кантон]. Это бюро перевода и пункт связей являются исходными пунктами для вербовки новых сил. По их испытанию, вовлечём их больше в нашу работу. Вот почему растёт состав бюро».

Нанкин. Здесь у групповода № 13 имелись источники информации в Управлении нанкинского арсенала (№ 101) и Управлении снабжения военного министерства (№ 102). На № 13 замыкались люди из № 39 («Управление шанхайского арсенала, теперь распущенное»).

Действовал в Нанкине ещё один групповод, № 103: «Очень надёжный, преданный сотрудник. Получает небольшое месячное жалование. Даёт все, что может приобрести в Арсенале, за последнее время начинает работать и в качестве вербовщика в кругу своих знакомых. Ему не больше 25 лет». На связи у чертёжника из нанкинского арсенала находились № 104, «Пом[ощник] командира 87-й дивизии, новая связь, оценку дать ещё нельзя и, кроме того, неизвестно, сохранился ли», и № 105, «Офицер артиллерийской бригады. Тоже новая связь».

У групповода № 106 – «Шаньдунец». «Очень старый, но в дружбе с номером 1 и 3 и работает за небольшое жалование для нас среди слушателей военной академии. У него уже нет определенного занятия» – были на связи № 107 – «Различные офицеры военной академии».

В Нанкине в агентурной сети Рамзая были обозначены:

№ 108, «Офицер 87-й дивизии. Также новая связь».

№ 110, «Рудольфина», жена «Рудольфа». «Жена сотрудника № 3 (№ 1. – М.А.), исключительно ловкая и верная сотрудница. К сожалению, у неё небольшая работа в Министерстве иностранных дел и поэтому только иногда удается напасть на хороший материал. На её квартире в Нанкине есть фотоаппаратура. Приблизительно 24 года, и с нами связана с тех пор, как её муж у нас работает. Уже в Ханькоу состояла сотрудницей. Может дальше развиваться. Немножко говорит по-английски».

№ 111, «Заведующий конторой [канцелярией] в министерстве иностранных дел. Не особенно активно работает для нас, но помогает 110 во многом, и он её устроил на работу. Личным воздействием можно будет добиться усиления его активности». Из «Характеристики» не следует, кто объединял работу вышеперечисленных номеров.

№ 112, «Хан»: «Один из умнейших и лучше информированных нанкинских китайцев. Марксистски образован и принадлежит к крайне левому крылу интеллигенции, хотя его воззрения не открыто коммунистические [если даже не к явно выраженным коммунистам]. Обладает исключительными связями до высших правительственных кругов и связями во всех группировках. Лично очень трудный человек, ибо работает лишь тогда, если питает доверие к человеку и связан с ним по-приятельски. Рамзай занимался с ним больше года, пока получил от него кое-что. Теперь он связан с № 4 (Агнес Смедли. – М.А.), к которому привязывает его дружба. Если № 4 уедет, нужно принять меры для личного контакта, ибо он очень ценен. Вполне надёжный и очень ловкий в работе, но почти чрезмерно осторожный.

Пекин. В Пекине находились два групповода – № 201 и 202. № 201 – «Учитель, вместе со своей женой работает для нас, вполне [очень] надёжный, серьёзный человек, систематически строящий свои связи, совершенно лояльно исполняющий наши указания. Раньше он не имел опыта в нелегальной работе, теперь же можно его рассматривать, как вполне осторожного и до некоторой степени опытного человека. Важнейшая связь, открытая им нам – это ведущая к штабу Чжан Сюэляна. Получает денежную помощь, но без особого вознаграждения за приобретённый материал. Рамзай знает его лично, и когда пришёл к нам, он с ним вёл переговоры [переговорил с ним, когда он пришёл к нам работать]».

№ 202: «Также учитель [школьный], старый друг № 3. Ещё малоопытный, но серьёзный, старательный и надёжный».

На руководстве № 201 находились № 203, 204, 205 и 206.

№ 203: «Офицер штаба Чжан Сюэляна, доставляющий нам материал из штаба за деньги. Удерживает дружественные отношения с № 201 и работает для нас за деньги, но и из-за дружбы с № 201».

№ 204: «Помощник [заместитель] командира 7-й пехотной бригады, друг № 201. Так как расположен [размещается] вне Пекина, связь с ним затруднена».

№ 205: «Секретарь штаба Хан Фу-чу [Хань Фуцзюй], работает для нас из-за дружбы с № 201». Хуан Фу в 1924 г. – и. о. премьер-министра Китайской республики; в 1927 г. – мэр Шанхая; в 1928 г. – министр иностранных дел; в 1933–1934 гг. председатель Пекинского политического совета.

На связи у № 202 были № 206, 207 и 208. № 206: «Группа офицеров в Шаньси»; № 207 – «Круги [окружение] старого милитариста и председателя совета министров председателя совета министров Туана [Дуань Цижуя]»; № 208: «Новая связь со штабом Дзян-Су-Ляна [Чжан Сюэляна]».

Маньчжурия. № 301: «Бывший активный офицер в рядах маньчжурских волонтёров [добровольцев], впоследствии перешёл в штаб Чжан Сюэляна, чтобы там работать для волонтеров. Согласно нашему желанию, он достал для себя поручение штаба отправиться в Маньчжурию для расследования положения волонтёров. Работает из-за дружбы к нам и к № 1. В нашей работе ещё неопытный и непроверенный. Денег не берёт».

Ханькоу. Групповодом в Ханькоу был № 401: «Ханькоусский адвокат, имеет старые связи в Ханькоу, работает для нас за некоторую денежную поддержку, ещё новый в нашей работе и свою сеть связей он ещё слабо организовал. Работает для нас из-за определённой денежной поддержки. В нашей работе ещё новый, и свою связную сеть создал ещё недостаточно».

Ханькоусский адвокат направлял работу № 402: «Его помощник [помощница] в работе адвокатуры, но работает также для нас и является связующим звеном между Шанхаем и Ханькоу»; № 403: «Офицер 89-ой дивизии, расположенной в Ханькоу» и № 404: «Штабной офицер в штабе гарнизона города Ханькоу».

Провинция Хэнань. Здесь групповодом являлся № 501: «Раньше принадлежал к группе Ван Цзинвэя. Был завербован для нас через № 1. Очень способный и толковый человек. Работает только из-за дружбы к нам. Но вполне лояльный и всем нашим желаниям и указаниям подчиняется. Член провинциального правительства Хэнань и один из секретарей Лиу Чи [Лю Цзи] («друг Чан Кайши». Написано от руки работником Центра. – М.А.)».

У него на связи имелись № 502: «Из круга друзей № 501 в штабе Лю Цзи»; № 503: «Группа служащих [в] хэнаньском провинциальном правительстве»; № 504: «Местный гоминьдан и несколько людей из группы Ван Цзинвэя, с которыми и сотрудничает № 501».

Лю Цзи, в 1925 г. – начальник штаба 1-й Национальной армии. В 1925–1927 гг. – на военных и административных постах в Северном Китае, в 1927 г. – начальник Управления сухопутных войск Военного совета Уханьского правительства, с декабря 1927 г. – член Военного совета Нанкинского правительства.

Провинция Хунань. В Хунани находилось три агента, которые напрямую замыкались на № 1 (или же Рамзай не обозначил групповода в своей Характеристике): № 601 – «Штабной офицер в 34-й дивизии в Хунане, работает, главным образом, из-за дружбы и из-за небольшого вознаграждения»; № 602 – «Служащий в хунаньском опиумном бюро в Чаньша, у него много связей к хунаньскому провинциальному правительству и достаёт материал оттуда. Особенно связан с 16-й дивизией, получает небольшую месячную оплату. В работе очень ловкий [искусен]»; № 603 – «Брат капитана 19-й хунаньской дивизии. Студент и живёт вместе с братом, от которого он получает материалы от [о] 19-й дивизии, работает из-за симпатии к нам».

Провинция Фуцзянь. № 701: «Полковник штаба 19-й армии. Исключительно способный [порядочный] человек и из-за дружбы связан с нами. Мы завербовали его во время шанхайских боёв. Очень ловкий [умелый] и вполне лояльный по отношению к нам. Связь с Фуцзянь поддерживает его жена в Шанхае, которую мы используем для связи с ним. Он хорошо развит как политически, так и в военном отношении».

Связь с полковником поддерживалась его женой, проживавшей в Шанхае, которая «вполне надёжна в смысле отношений связи между нами и офицером в Фуцзяни». Жена навещала мужа раз в полтора месяца. Каждая поездка оплачивалась в 150 шанхайских долларов.

Кантон. № 801 («Марианна») непосредственно направляла деятельность № 807, 808, 809 и 803. № 807: «Офицер третьей армии». № 808: «Молодой секретарь Чэнь Цзитана, в дружбе с № 801, ещё мало опытный».

Чэнь Цзитан в 1925–1927 гг. – командир 11-й дивизии 4-го корпуса; весной 1927 г. – глава делегации Национального правительства в СССР; в 1928 г. – командир 4-го корпуса НРА; в 1929–1931 гг. – командующий 8-й армией, затем командующий 1-й армейской группой НРА; с начала 30-х годов контролировал провинцию Гуандун (председатель провинциального правительства провинции Гуандун); с 1929 г. – член ЦИК Гоминьдана.

№ 809 – дядя № 801: «Советник Чэнь Цзитана, раньше был полицейским офицером в Кантоне, с большими связями среди кантонских политиков. Очень хитрый и опасный человек, которого мы используем посредством [№ 801], но осторожно, чтобы не подвергнуть опасности [№ 801], но постепенно нужно энергично взяться за его обработку. Деньги могут помочь».

№ 803: «Офицер в штабе Чэнь Цзитана, работает для нас из чисто коммерческих соображений. Очень дорогой, но имеет прекрасные связи ко всем армиям Чэнь Цзитана, а также к отдельным дивизиям». № 803 помимо того, что замыкался на № 801, руководил деятельностью № 804: «Учитель [преподаватель] кантонской военной академия, работает за деньги»; № 805. «Штабной офицер в первой армии в … (нрзб. – М.А.)»; № 806: «Капитан второй армии».

В кантонской сети агентов числился и № 802 – муж № 801, «живёт вместе с семьёй № 3 в Гонконге, служит для связи в Кантон к № 801… Хороший старый товарищ с большим опытом нелегальной работы. К сожалению, очень больной и не вполне работоспособный для нашей работы, говорит по-английски». № 802 был балластом для резидентуры, но его как могли пытались вылечить и поддерживали материально.

Провинция Цзянси. У групповода № 14 в Шанхае было ещё два источника в Цзянси: № 901, «совершенно новая связь 14-го к провинциальному правительству в Наньчане (столица провинции Цзянси. – М.А.) в финансовом управлении»; и № 902, «совершенно новая связь с 18-й армией, благодаря личному знакомству 14-го с командующим армии и его штабными офицерами».

Можно говорить лишь о весьма приблизительной цифре китайских агентов-источников, в качестве которых выступали и групповоды, – свыше 30 человек: Шанхай – 3 человека, Нанкин – 8, Кантон – 6, Пекин – 4, Ханькоу, провинции Хэнань и Хунань – по 3; Цзянси – 2, Фуцзянь и Маньчжурия – 1.

Не факт, что среди «ряда офицеров» в Нанкине, в «группе Чэнь Миншу», «другой группе шанхайских гоминьдановцев», «шанхайской китайской полиции», «группы служащих [в] хэнаньском провинциальном правительстве», в «местном Гоминьдане» в провинции Хэнань, среди «несколько людей из группы Ван Цзинвэя» и «группы офицеров в Шаньси» и не было агентов-источников.

Не все китайские агенты-источники были известны «Рамзаю», поэтому они не были детализированы в характеристике.

Таким образом, на № 1 были завязаны свыше 50 агентов, из них более 30 источников. Подобная перегруженность китайского «помощника резидента», которая привела к неслыханной централизации связей, была недопустимой.

Под № 5, «Мария» у «Рамзая» значилась вдова Сунь Ятсена – Сун Цинлин, в переписке проходившая как «Лия». Сун Цинлин встречалась с Зорге, но поскольку её все знали, поддержание отношений с ней было затруднено. «В общем, хорошо известна. В нашей работе ведёт себя хорошо, сотрудничает вполне лояльно и старается выполнить все просьбы Рамзая. К сожалению, она в сильной степени несамостоятельна и политически совершенно не образована. Ей всегда нужно ставить конкретные задачи с указанием, как ей поступать… Она до сих пор не знает, на кого работает. Она думает, что для Коминтерна или Наркоминдела. Для нас может быть использована и за границей. Правда, здесь тоже (как и в случае с Агнес Смедли. – М.А.) играет роль вопрос личного доверия и взаимоотношений с человеком, выполняющим роль связи».

Никаким агентом Сун Цинлин, конечно, не была и не могла быть как в силу высокого положения в обществе, так и в связи с её широкой публичной антиправительственной деятельностью и нескрываемой связью с Коминтерном. Но источником информации, исходившей из высших правительственных и партийных кругов Гоминьдана, она являлась. Среди информаторов Сун Цинлин значились сам Чан Кайши (№ 114), министр юстиции нанкинского правительства Ло Вэньгань (№ 113), Сунь Фо (№ 29), Сун Цзывэнь – Т.В. Сун (№ 30; в 1929–1931, в 1932–1933 – заместитель председателя, и.о. председателя Исполнительного юаня, министр финансов), № 28, «Друг и сотрудник Т.В. Суна. Безусловный антикоммунист, но с большими знаниями, которые можно использовать через его личных друзей и знакомых. О прямой работе для нас говорить не приходится», и целый ряд других членов китайского правительства и Гоминьдана, не нашедших упоминания в характеристике. С вдовой Сунь Ятсена поддерживала отношения и Агнес Смедли.

Зорге привлёк к сотрудничеству с разведкой № 109, китайца, «переводчика немецких инструкторов». Связь была перспективной, но над ней ещё следовало работать: «Он ещё относительно новый. У него ещё не выработалось достаточно доверия к нам. Поэтому сдержан и не систематичен [поставляет при этом нерегулярно и с большими задержками]. Главным образом боится, что может что-нибудь случиться. Требует особой обработки».

Из китайцев на Зорге «напрямую» замыкались уже упоминаемые № 1, 3, 14, 112 и 301, а также № 17 – «Известный сторонник Ван Цзинвэя… Рамзай работал с ним раньше очень тесно, но так как этот человек сильно испорчен [коррумпирован] и получает деньги от Т.В. Суна, Чжан Сюэляна и для всех, даже французов, работает, мы сократили связь с ним. Кроме того, у нас такие же хорошие связи имеются с лагерем “левых“».