Текст книги "«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы"

В итоге Примаков покинул свой пост в июле 1930 г., а «заместитель» Александр Иванович Кук (Кукк)[168]168
  Кук (Кукк) Александр Иванович (1886–1932) – из крестьян. Эстонец. В РККА с 1918. Член компартии с 1930. Окончил Юрьевское четырехклассное городское училище (1904), Петербургское пехотное юнкерское училище (1906–1909) по 1-му разряду, Императорскую Николаевскую военную академию (май – август 1914, январь 1917 – март 1918), штабное отделение Курсов усовершенствования высшего комсостава РККА (1926–1927). Владел немецким, финским и английским языками. Участник Первой мировой войны (1914–1916). Командир роты, врид полкового адъютанта, начальник команды связи, офицер для поручений при штабе 4-го армейского корпуса, в распоряжении штаба Румынского фронта, врид начальника штаба 30-й пехотной дивизии. Награжден орденами Св. Станислава 3 и 2 ст., Св. Анны 4, 3 и 2 ст. Штабс-капитан. Участник Гражданской войны. Начальник разведывательного отделения Военного совета Смоленского оборонительного района (март – декабрь 1918) и одновременно член советско-германской пограничной комиссии (сентябрь – ноябрь 1918), разведывательного отделения штаба Западной армии (декабрь 1918 – март 1919), начальник оперативного отдела штаба Эстляндской армии (март – июнь 1919), штаба Южной группы войск 7-й армии (июнь – июль 1919), оперативного отделения штаба 15-й армии (июль – сентябрь 1919), начальник штаба той же армии (сентябрь 1919 – сентябрь 1920). Участвовал в боях за Лугу, Волосово, Гдов, Ямбург против войск генерала Н.Н. Юденича и в Советско-польской войне 1920. Командующий 16-й армией (сентябрь 1920 – апрель 1921). Помощник начальника РУ – РО штаба РККА (май 1921 – сентябрь 1923). Одновременно с сентября 1922 главный руководитель по военной администрации Военной академии РККА. Начальник штаба Западного фронта (сентябрь 1923 – апрель 1924), Западного ВО (апрель 1924 – декабрь 1926), помощник командующего войсками Ленинградского ВО (декабрь 1926 – январь 1928), комендант Карельского укрепрайона (февраль 1928 – март 1930). Состоял для особых важных поручений при РВС СССР (март 1930 – февраль 1931). «Обладает выдающимися военными знаниями. Вопросы штабной службы знает блестяще… Исполнительно дисциплинирован, трудолюбив и трудоспособен» (курсовая учебная характеристика, 05.07.1927). «Всю Гражданскую войну занимал ответственные должности в РККА до командарма включительно, имеет опыт по разведывательной работе. Много работал и работает по вопросам техники в армиях» (Я.К. Берзин, представление к назначению на должность военного атташе в Англии, 23.12.1929). Военный атташе при полпредстве СССР в Японии (март 1931 – начало 1932). Награжден орденами св. Станислава 2-й степени (с мечами) и св. Анны 2-й (с мечами), 3-й (с мечами и бантом) и 4-й степеней, а также орденом Красного Знамени (1919). Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.


[Закрыть] появился только в марте 1931 г. В промежутке между отъездом Примакова и прибытием Кука обязанности военного атташе исполнял Петр Петрович Панов.

За два месяца до отъезда Примакова, в мае 1930 г., на родину уехал помощник военного атташе при полпредстве СССР В.В. Смагин. 17 февраля 1934 года Генрих Ягода представил Сталину докладную записку, в которой в том числе сообщал: «В период пребывания Смагина в Японии в должности помощника военного атташе имел место установленный лично военным атташе т. Примаковым следующий случай. Капитан разведки Японского Генштаба Унаи, будучи в состоянии сильного опьянения, назвал в беседе с т. Примаковым особо законспирированный псевдоним Начальника Разведывательного Управления Штаба РККА тов. Берзина („Воронов“), по которому адресовалась из Токио совершенно секретная корреспонденция нашего военного атташата. Одновременно тот же капитан Унаи выболтал содержание одного из секретных докладов т. Примакова в Штаб РККА. Псевдоним „Воронов“ был в нашем военном атташате в Японии известен только т. Примакову и его помощнику Смагину. Т. Примаков сообщил об этом случае в Штаб РККА как о чрезвычайно подозрительном, но по существу это явление расследовано не было»[169]169
  Горбунов Е.А. Схватка с Черным Драконом. Тайная война на Дальнем Востоке. М., 2002. С. 114.


[Закрыть].

Иначе чем безосновательным оговором подчиненного этот донос назвать нельзя, и ему ещё предстояло сыграть свою роль.

С марта 1931 г. по начало 1932 г. должность военного атташе при полномочном представительстве СССР в Японии занимал А.И. Кукк. На его замену в феврале 1932 г. прибыл комдив Иван Александрович Ринк[170]170
  Ринк Иван Александрович (1886–1938) – из крестьян. Латыш. Комдив (1935). В РККА с 1919. Член компартии с 1928. Окончил экстерном реальное училище в г. Митаве (1906), Виленское военное училище (1908–1910), Военно-академические курсы высшего комсостава (октябрь 1922 – июль 1923). Владел немецким, английским, французским, персидским языками. В службе с 1906. Вольноопределяющийся 179-го Усть-Двинского полка в Поневеже (1906–1908), после окончания с отличием училища служил во 2-м гренадерском Ростовском полку в Москве, затем на фронте (1910–1914). Участник Первой мировой войны. Штабс-капитан. Был в плену у немцев (ноябрь 1914 – ноябрь 1918). Награжден орденами св. Анны IV и III ст., св. Станислава IV и III ст. Участник Гражданской войны (1919–1921). Воевал на Восточном фронте, в Северной Таврии и Крыму, Чечне и Дагестане. Начальник пулеметной команды полка (февраль – октябрь 1919), командир 457-го стрелкового полка 51-й дивизии, Ударно-огневой бригады (октябрь 1919 – май 1921), командир 33-й стрелковой дивизии, помощник командира 16-й стрелковой дивизии (май 1921 – март 1922), помощник начальника военно-исторического отделения Военно-научного отдела Военной академии РККА (март – апрель 1922). Заведующий сектором 3-го (информационно-статистического) отдела РУ штаба РККА (апрель – сентябрь 1922). «Вполне самостоятельный работник с большим опытом в области военного дела. Много читает. В работе проявляет инициативу и энергию» (О. Дзенис, 27.09.1922). Помощник командира 48-й Кашино-Тверской стрелковой дивизии, постоянный член стрелкового комитета по подготовке войск штаба РККА (июль 1923—апрель 1924). Военный атташе при полпредстве СССР в Афганистане (май 1924 – ноябрь 1926). «В последнее время агентурную работу в рамках возможного развил в достаточной степени. К сожалению, пришлось отозвать из-за трений с полпредом». В распоряжении (ноябрь 1926 – июнь 1927), помощник начальника 3-го (информационно-статистического) отдела (июль 1927 – ноябрь 1928) РУ штаба РККА. Солидный опыт военной и военно-политической работы, а также самообразование выработали из него «весьма квалифицированного, толкового, твердого и энергичного командира и штабного работника… Он с честью справлялся с самыми разнообразными заданиями, какие на него возлагались» (Я.К. Берзин, А.М. Никонов, 19.07.1928). Вновь на прежней должности в Афганистане (ноябрь 1928 – октябрь 1930), начальник 4-го отдела (внешних сношений) РУ штаба РККА (октябрь 1930 – февраль 1932) и одновременно начальник восточного факультета Военной академии им. М.В. Фрунзе. Военный атташе при полпредстве СССР в Японии (февраль 1932 – октябрь 1937). За время работы в РУ «РИНК характеризовался только положительно… Поступавшие от РИНКА информационные материалы из Японии оценивались РУ положительно» (1956). Награжден двумя орденами Красного Знамени (1921, 1923). Репрессирован 07.10.1937. Реабилитирован 30.06.1956.


[Закрыть].

Осенью 1931 г. появилось очередное «указание инстанции» в части запрета об использовании членов иностранных компартий по линии разведки, в том числе и военной:

«1 ноября 1931 г.

НАЧАЛЬНИКУ IV УПРАВЛЕНИЯ ШТАБА РККА

Тов. БЕРЗИНУ

Предлагаю в самый кратчайший срок точнейшим образом проверить по всем звеньям Вашей зарубежной работы, не используются ли ещё где-либо для целей и по линии Вашего Управления члены братских компартий. Согласно указаний инстанции, какое бы ни было использование по Вашей линии и связь членов иностранных компартий с Вашими работниками должны быть полностью прекращены. В случае особой ценности или необходимости использования того или иного товарища, что может иметь место только в особо исключительных случаях, обязателен предварительный доклад мне и оформление, путём договоренности с Президиумом ИККИ, исключения этого товарища на необходимый срок.

Результаты проверки доложите мне не позже 1 января 1932 г.

Народный комиссар по Военным

и Морским делам и Председатель

РВС СССР Ворошилов».

Однако заставить отказаться от привлечения к сотрудничеству с разведкой «членов братских компартий» не могло никакое директивное указание, даже подписанное наркомвоенмором. Это требование обходили, не упоминая в характеристиках агентов об их прошлом членстве в компартии.

В феврале 1930 г. резидентом в Кобе под официальным прикрытием генконсула вместо Аскова был назначен Тесслер, проходивший в переписке под псевдонимом «Торе».

18 марта 1931 г. резидент в Кобе получил почту из Москвы, в которой его призывали активизировать агентурную работу в связи с внешнеполитической обстановкой вокруг Советского Союза:

«Дорогой ТЕССЛЕР.

1. Ваша почта от 12.2.31 – получена в полной исправности.

2. Интервенционистские стремления вокруг нашей страны по степени интенсивности ведущейся подготовки, развиваясь в своей неумолимой логике – близки к своему завершению, т. е. открытому выступлению против нас. Нельзя точно предопределить, на каком театре поведётся это наступление на нас. Однако, где бы это ни случилось, нужно быть готовым и на востоке и на западе и из этих установок необходимо исходить при проведении всех практических мероприятий на ближайшее время.

Организационные мероприятия и темпы самих мероприятий, как по разветвлению сети, так равно и по укреплению существующей – должны пойти более энергично и в более обширных размерах. Вербовка должна получить активный характер, ибо повторяем, отрезок времени для завершения работы – остается сравнительно небольшой. А коль скоро это так, то в довершении энергичного разветвления а/сети – нужно произвести с Вашей стороны нажим на все источники, ибо постоянное и равномерное давление, производимое Вами на них, заставляет их быть индифферентными и снижает их продуктивность. Здесь нужен определённый сдвиг и нажим в смысле “производственного” подъема и количества и качества, плюс к этому мобилизация обрабатывающих сил, подчиненных Вам и находящихся в В/распоряжении. Эти высказанные поправки – нужно принять за ведущее начало и руководящий принцип. При всем высказанном, как при вербовках, так и при усилении выкачивания материалов из источников – мы не мыслим себе какое-либо послабление в смысле снижения конспирации. Наоборот, она также должна быть усилена и методы работы изменены в смысле их утончения».

Далеко не всем удавалось использовать свое прикрытие для решения разведывательных задач. Нередко в Центр направлялись личные письма, в которых сообщалось, что должностные обязанности по официальному прикрытию препятствуют выполнению поставленных задач. Так, 24 сентября 1931 г. сотрудник токийской резидентуры апеллировал к Берзину: «Уважаемый тов. Берзин, прошло уже год и три месяца с тех пор, как я приехал в Японию. Мое официальное положение сейчас – вице-консул Генерального Консульства в Токио (в первое время секретарь). В консульстве нас работает два человека: генконсул и я, причем генконсул, являясь одновременно 1-м секретарем Полпредства, на 95 % работает в Полпредстве. Таким образом, вся консульская работа во всем её многообразии лежит на мне. Н. Дубравин».

[Резолюция.] «Нужно т. Дубравина активизировать. Берзин.15/Х».

Под фамилией Дубравин (Дубровин) в Токио находился Н.Л. Шинкарёв (псевд. «Ханаиси»)[171]171
  Шинкарев Николай Лаврентьевич (псевд. Ханаиси; 1898–1938) – из рабочих. Русский. Бригадный комиссар (1936). В РККА с 1919. Член партии левых эсеров (октябрь 1917 – июнь 1918), компартии с 1918. Окончил восточный факультет Военной Академии им. М.В. Фрунзе (1927–1929). Активный участник Октябрьской революции в Москве. Участник Гражданской войны (1919). Театральный инструктор, начальник театральной секции политотдела 2-й армии, инструктор-организатор культурно-просветительской деятельности политотдела Особой группы войск Южного фронта (май – июль 1919), военком инженерной бригады 10-й армии, в распоряжении политотдела той же армии (июль – ноябрь 1919), ответственный инструктор-организатор, начальник культпросвета Западной армии Кавказского фронта (ноябрь 1919 – март 1920), инструктор-организатор культпросвета штаба войск Донской области, политуправления Северокавказского ВО (март – июнь 1920), начальник просветительского отдела того же политуправления, просветительской части политотдела 9-й армии (июнь – декабрь 1920), заведующий клубом «Красная звезда» той же армии, начальник агитационно-пропагандистской части политотдела 22-й дивизии (декабрь 1920 – апрель 1922), военком 190-го стрелкового полка, 1-го отдельного пограничного батальона (апрель – июль 1922), начальник организационной части политотдела 22-й дивизии, политотдела 37-й стрелковой дивизии (июль 1922 – август 1923), в политуправлении Северокавказского ВО: в распоряжении, помощник начальника орготдела, начальник Дома Красной Армии, старший инструктор-организатор отдела (август 1923 – август 1925). Начальник политотдела 13-й стрелковой дивизии, в распоряжении политуправления Московского ВО (август 1925 – август 1926), помощник военкома, помощник начальника политчасти Химических КУКС РККА (август 1926 – октябрь 1927). Командир батальона 3-го стрелкового Амурского полка, начальник 2-й части штаба 19-го стрелкового Приморского корпуса (сентябрь 1929 – февраль 1930). В распоряжении РУ штаба РККА (июнь 1930 – май 1933), на заграничной работе, вице-консул генконсульства СССР в Токио под фамилией Дубровин. В резерве РККА с прикомандированием к Наркомату совхозов (май 1933 – февраль 1936), работал в политотделе МТС Славгорода, председатель райисполкома в с. Новокиевском Посьетского района Западно-Сибирского края. Вновь в кадрах РККА. Начальник редакционно-издательского отделения РУ РККА (февраль 1936 – сентябрь 1937). 23.09.1937 уволен из РККА, т. к. «имел связь с врагом народа Кузьмичевым». Репрессирован 04.10.1937. Реабилитирован 12.11.1955.


[Закрыть].

В ноябре 1931 г. принимается решение исключить ведение агентурной разведки с позиций аппаратов военных атташе. В очередной раз запрещаются контакты с агентурой резидента под официальным прикрытием дипломатического представительства. 29 ноября 1931 г. «Торе» получает оргписьмо следующего содержания:

«Дорогой Тесслер.

1. В силу директив, полученных нами – Вам необходимо с получением сего немедленно произвести полное и совершенное ОГРАНИЧЕНИЕ всей нашей специальной работы от линии и деятельности В[оенного] Ат[таше], ни в каком случае не допуская абсолютно никаких касательств или скрещивания тех или иных связей – нашей чисто производственной работы с работою В[оенного] Ат[таше].

2. Лично Вам самому также необходимо ни в коем случае не входить ни в какие деловые встречи и свидания, как с отдельными источниками, так равно и с их представителями-ответвлениями в виде связных и проч.

Эти два основные положения должны быть возведены в постоянный и категорический принцип, не подлежащий ни в какой-либо мере пересмотру, конечно, не говоря уже об его обходе или нарушении.

Все это мы Вам сообщаем потому, что, во-первых, имеем на этот счёт твёрдые указания от наших руководящих инстанций и, во-вторых, чтобы не дать япам в эту жаркую погоду просто нас спровоцировать и тем самым, имея этот козырь в руках – поднять против нас дикий вопль и травлю – о наших кознях против них, прикрывая этим свои мероприятия агрессивного характера в Маньчжурии и оправдывая их нашими якобы кознями…

…Что же касается Вашего руководства, то оно нами мыслится, как руководство Вами исключительно „внутри“, т. е. Вы действуйте через своих проверенных связистов и ни в коем случае не допускайте личных своих общений как с источниками, так и с их связными. Повторяем – личные Ваши свидания – должны быть исключены из практики вовсе.

3. Сегодняшней почтой посылаем Вам целый ряд заданий. Все они, как видите, весьма срочного порядка и по степени своей актуальности требуют довольно быстрого и тщательного выполнения. Их выполнение обусловлено должно быть интенсификацией работы, ибо время терпит. События из рамок сегодняшнего дня могут разразиться в более серьёзную драку.

В дополнение к посылаемым заданиям – как первоочередная задача – просим Вас выяснить и установить следующее:

А/ Является ли проводимая япами в данное время агрессия в Маньчжурии – согласованной политической акцией с САСШ или же Америка в этом вопросе просто вынуждена мириться /вопреки её желаниям/ с ходом событий, развиваемых япами.

Б/ Не является ли агрессия на материке подготовкой первоначального плацдарма для развертывания более солидных сил для более серьезного предприятия – т. е., проще говоря, не является ли агрессия началом подготовки к интервенции против СССР и при том в ближайшее время – к ВЕСНЕ 1932 года.

Г/ Роль САСШ в этом вопросе и степень согласованности в действиях как против КИТАЯ, так и против СССР.

Д/ Степень заинтересованности САСШ – в укреплении япов на материке, особенно в Маньчжурии, чем это компенсируется со стороны япов.

Е/ Самым внимательнейшим образом следить по всем каналам и связям о всех мероприятиях как намеченных к проведению, так и проводимых по усилению войсковых частей, действующих на материке – новыми пополнениями, а тем более переброска новых частей /всех родов войск/.

Ж/ Организация и накопление новых /пополнение уже имеющихся/ баз как исходных пунктов для переброски с островов на материк – вооружения, боеприпасов, снаряжения и проч.

3/ Подтягивание частей из глубины страны к портам, ведущим на материк. Одним словом – все войсковые перемещения и переброски – не должны оставаться для Вас незамеченными.

О всём, что усиливает действия войск на материке – со стороны япов – доносите телеграфом и подробно почтой.

Сердечный привет Вельта».

В «Докладе о работе агентуры IV Управления Штаба РККА за 1930/31 г. и состоянии её к 1 января 1932 г.» констатировались тяжёлые условия, в которых велась агентурная работа: «Работа добывающего аппарата за истекший год более, чем когда-либо проходила в исключительно тяжёлых условиях. Близость войны заставила все контрразведывательные организации мобилизоваться против СССР, и за последние два года мы имели и имеем налицо сплошное полицейское наступление, причем единым фронтом выступали такие организации, как “Интележенс Сервис”, “Скотлянд Ярд”, “Сюрте Женерал”, “Сигуранцы” и т. д. Этот полицейский интернационал всё больше и больше даёт себя чувствовать, как в смысле чрезвычайного усиления мер наблюдения и провокаций, так и взаимной информации органов охранной полиции различных стран…

Кроме указанных трудностей общего порядка, наш агентурный аппарат пробивает себе дорогу через огромное количество специфических затруднений, которых не имеет и не чувствует ни одна разведка в мире.

Главнейшие из них:

а/ У нас контрразведка отделена от органа, ведающего разведкой. Такое рассредоточение функций разведки и контрразведки лишает возможности нашей агентуре в своей практической работе использовать результаты изучения деятельности иностранных контрразведок, собранные в ОГПУ. Это обстоятельство сильно затрудняет нашу работу и ставит ее иногда под удар, когда этого можно было бы избежать. В капиталистических странах, как правило, разведка и контрразведка объединены в одном органе.

б/ Если для иностранных разведок вопросы легализации не представляют большой трудности, то для нас это сложнейшая проблема. Если они пользуются настоящими паспортами своей страны, используют свои фирмы, консульства и посольства, а, следовательно, за спиной разведок стоят их МИД, то нам категорически запрещена связь с нашими организациями. Поэтому мы вынуждены наших работников посылать за рубеж по фальшивым документам /”липе”, изготовленной у нас/, а следовательно, получать и визы фальшивые, что, естественно, ставит нашего работника на острие ножа в повседневной своей работе.

в/ Если иностранные разведки имеют в своем распоряжении большой кадр высоко квалифицированных работников, которых они специализируют по отдельным вопросам и странам десятилетиями, то мы в своей работе упираемся на узкий круг лиц, ибо подбор нелегальных работников из-за незнания языков и зарубежных условий жизни, крайне затруднителен, да, кроме того, нередко, как партийные, так и советские органы, чинят нам препятствия и не отпускают тех товарищей, которые подошли бы для этой цели.

Вдобавок к этому, по причинам отрыва от партийной жизни и СССР, а, следовательно, возможности разложения в капиталистических условиях, наших работников мы не имеем возможности держать за границей более 2–3 лет.

г/ Если в капиталистических странах служба разведки есть определенная профессия с соответствующим материальным стимулом, то наши руководящие агентурные работники избегают иметь такую “профессию” и даже часто не желают ехать за рубеж.

д/ Иностранные разведки пользуются лишь официальной диппочтой, нам же приходится в большинстве стран прибегать к нелегальным методам связи и переброски материалов /Франция, Польша, Румыния, Чехословакия, Америка, Англия, Латвия, Эстония, Шанхай/.

е/ В отличие от разведок империалистических стран, мы не только не получаем помощи от наших государственных органов, но, во-первых, не имеем права пользоваться ими, и, во-вторых, имеем налицо противодействие нашей работе. В данном случае, к сожалению, даже ГПУ не является исключением.

ж/ Ни одна разведка не имеет запрещения использовать для агентуры своих военных атташе, напротив во всех империалистических странах деятельностью аппаратов военных атташе руководят II Отделы, т. е. агентурные аппараты генеральных штабов.

Кроме того, нам категорически запрещается использовать наиболее близких нам людей из братских партий, что весьма суживает базу нашей работы».

Из вышеприведенного текста не следует, с каких позиций организуется разведка: легальных или нелегальных. Если с нелегальных, то не совсем оправданными представляются жалобы на запрет легализации по паспортам своей страны, ограничение на пользование официальной диппочтой для отправления агентурных материалов и требование прибегать к нелегальным методам связи. Иной организации связи при ведении разведки с нелегальных позиций быть не должно. Все это говорит о непонимании сути нелегальной работы. Наконец, запрет на использование людей из компартий нарушался на каждом шагу. Похоже, о нём вспоминали только при очередном провале.

«2. Вышеизложенные ограничения, – говорилось далее в докладе, – безусловно, резко сокращают возможности нашей агентуры, особенно, если при этом учесть недостаточные средства Управления и почти полное отсутствие притока новых, пригодных для нелегальной работы товарищей. Последнее обстоятельство можно считать катастрофическим в силу того, что существующий до сего времени кадр работников всё суживается. Хотя по своему качеству они и отвечают своему назначению, но в силу продолжительности пребывания на нашей работе за рубежом, в большинстве своем они провалены, а потому нередко исключается возможность их использования…

Практика нашей работы показывает, что в лучшем случае более 2-х лет работать в одной стране нашему работнику не приходится, а в большинстве стран, как Польша, Румыния, Прибалтика – максимальный срок работы нашего агентурщика 6–8 месяцев. Понятно, что и это обстоятельство не может не повлиять на ход работы.

3. Перечисленные обстоятельства заставляли добывающий аппарат принимать ряд организационных мероприятий: частично менять методы и практику старой работы, усложнять и усовершенствовать свою технику, заняться специальной подготовкой новых лиц, реорганизовать линии связи, радиофицировать резидентуры, усовершенствовать способы пересылки материалов и переписки с местами.

Конкретно по этой линии сделано следующее:

По Японии ничего не сделано (выделено мной. – М.А.). Поэтому агентурный аппарат в будущем году будет стремиться изжить старые ошибки и создать такую сеть, которая отвечала бы требованиям, поставленным Управлению Военведом. С этой целью Управление намечает как открытие новых резидентур, так реорганизацию и успех работы старых. В первую очередь, усилия добывающего аппарата направляются на создание в Польше, Румынии и Японии такой агентурной сети, которая была бы в состоянии разрешить те задачи, которые диктуются обострившейся международной обстановкой».

Следует разделять работу Центра по созданию нелегальной резидентуры в Японии и деятельность военных разведчиков под прикрытием советских представительств, которые работали, как это следует из доклада, успешно: «Общая установка для нашей резидентуры в ЯПОНИИ /Токио/ в течение 1931 г. выражалась в выяснении и изучении больших вопросов следующего порядка:

1. Вопросы мобилизационные.

2. Вооружение и военная техника Японской Армии.

3. Организация войсковых частей и Центральных Управлений на военное время.

4. Подготовка Маньчжурского театра, КОРЕИ и КВАНТУНГА (Квантунская область. – М.А.) – как тыловых баз будущего фронта против нас в случае вооружённого столкновения с нами.

5. Оперативные вопросы /взгляды и установки японского командования/.

6. Военно-политические вопросы /взгляды и установки японского командования/.

Трудности работы для тайной стратегической агентуры в условиях японской изолированности, замкнутости и подозрительности японцев, при наличии хорошо налаженного аппарата тайного полицейского сыска – общеизвестны и должны быть учитываемы.

Замкнутый в самурайских традициях офицерский корпус японской армии представляет из себя в вербовке и привлечении к нашей работе элемент стойкий и требует довольно длительной и умелой обработки, тактичного подхода, максимум усилий и средств, чтобы так или иначе залучить в орбиту нашего влияния и поставить на рельсы нашей «производственной» работы с надлежащим эффектом.

Несмотря на все эти тяжелые условия – истекший операционный 1931 г. позволяет с полным основанием – вынести оценку токийской резидентуры, как вполне удовлетворительную, сумевшей, несмотря на ряд независящих от нее обстоятельств /2 месяца вынужденной консервации большинства источников по нашему предписанию из центра, – предпринятой нами в профилактических целях в силу известного дела Фоккера /провести основательную работу по добыче и выкачки интересных и ценных для нас материалов, в том числе и материалов МОБИЛИЗАЦИОННЫХ и ОРГАНИЗАЦИОННОГО ПОРЯДКА./».

«Состояние агентуры по ГЛАВНЕЙШИМ ИСТОЧНИКАМ в ЯПОНИИ к началу 1932 г.» определялось так:

«1. Ист. № 1531. Японец. Политический деятель и крупный коммерсант. Секретарь. Европейски образованный человек. Обладает весьма обширными и ценными связями. Лично знаком с видными генералами армии и флота. Даёт политические сведения, порой весьма ценного порядка, при том по разнообразным вопросам. Очень туго идёт на доставку военных документов и материалов.

/Работает в надежде получить от нашего государства концессию на выгодных условиях. В руководстве с ним необходимо особо умелое лавирование и такт. Отличается некоторой долей беспечности в отношении конспирации (пренебрежение к конспирации объяснялось тем, что № 1531 не являлся агентом. – М.А.)/.

2. Ист. № 1526. Руководитель нашего агентурного “гнезда” в Японии с резиденцией в Кобе. Редактор газеты… Работает с 1926, завоевав с этого момента у нас доверие и оправдывает его своей работой. Помимо журналистских связей имеет таковые среди армии и флота, кроме того, использует родственников, работающих на военно-строительных верфях.

Даёт сведения по орг. войсковых частей и их численному составу /пехота, кавалерия, легкая, тяжелая и зенитная артиллерия/, также сведения по военно-морскому флоту /детали устройства кораблей, их вооружение, система бронирования и проч./. Кроме того, по военной промышленности, главным образом, по судостроению.

/Сведения в большинстве случаев от этого источника – документального порядка и обычно оцениваются как весьма ценные и ценные./

3. Ист. № 1551. Чертёжник и приёмщик военного отдела военных доков… Имеет доступ к чертежам военных судов, преимущественно, к вновь строящимся крейсерам.

Доставляет, главным образом, чертежи или копии их. Его материалы – всегда ценного порядка. /Его материалы оцениваются по обыкновению как ценные. Источник проявляет некоторую склонность к вину и кутежам. Необходимо постоянное за ним наблюдение и одергивание. В работе рискован и от руководителя требуется постоянное указание и нажим, чтобы этот риск носил здоровый характер./ За 1931 г. доставил тридцать два материала, из них 30 ценного порядка.

4. Ист. № 1534. Японец. Журналист. Высокообразованный и развитый работник. Является руководителем второго нашего “агентурного гнезда”. “Гнездо” имеет своим местопребыванием Кобе. Обладает обширными связями среди морских офицеров и учащихся [в] военно-морских школах.

Материалы доставляет по следующим родам войск: по пехоте, артиллерии, кавалерии и спец. частям. Неоднократно добывал сведения по военно-морскому флоту.

Доставил МОБИЛИЗАЦИОННЫЙ ПЛАН и ЕГО ПРОДОЛЖЕНИЕ – № дивизий японской армии.

/За 1931 год – все многочисленные материалы от этого источника – в большинстве случаев оценены как ценные, не говоря уже о документах мобилизационного характера./

Работа источника отличается большой производительностью и соответствует даваемым нами заданиям.

Обычно материалы этого источника и документы ценного порядка.

5. Ист. № 1546. Японец. Работник жандармерии в КОРЕЕ. По служебному положению имеет доступ к секретным сведениям жандармерии по вопросам контрразведки, к материалам о политико-моральном состоянии японской армии, кроме того, к материалам запаса – офицерского и рядового состава. И в некоторой степени к материалам мобилизационного характера.

В продолжение 1931 г. доставил ряд ценных подлинных материалов.

Дал ПЛАН СПЕШНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ КОРЕЙСКОЙ АРМИИ за 1930 г. Таблицы военных частей, оставляемых в Корее на случай мобилизации.

За последний год дал свыше СТА материалов, оцененных как весьма ценные и ценные.

/В общении с источником необходимы большая гибкость и маневренность, так как он опытный и ловкий работник. Главный мотив работы на нас – деньги. В качестве одного из мероприятия необходимого “сотрудничества” с этим источником – желательно и нужно иметь в запасе компрометирующие данные на него, дабы тем самым иметь возможность требовать ещё большей продуктивности./

6. Ист. № 1549. Писарь штаба японских войск в Корее. Имеет по роду служебного положения доступ к секретным документам, характеризующим организацию и вооружение японской армии.

Доставляет значительное количество интересного для нас ценного материала и только по военной линии. К другим сведениям доступа не имеет.

Наши требования и задания выполняет весьма добросовестно.

/Главный мотив работы на нас – деньги. В подозрении у полиции не находится./

7. Ист. № 1542. Кореец. Окончил американский колледж. По политическим убеждениям – радикал. Работает в цензурном отделе в СЕУЛЕ.

Связи в политических кругах и в сферах полиции. Имеет доступ к архиву губернатора Кореи.

Доставляет сведения, главным образом политического и экономического порядка. Получаемый материал по оценкам – положительного свойства.

8. Ист. “ТАНАКА” /кличка/. Имеет доступ к мобилизационным и штатным документам.

Дает сведения и документы по вопросам ШТАТОВ на военное время и по вопросам мобилизации.

За 1931 г. дал семь документов ВЕСЬМА ЦЕННОГО характера.

9. Ист. № 1555. Военный чертёжник морской базы в Курэ. По родственной линии связан с руководителем нашего агентурного “гнезда” № 1534.

Даёт сведения по морскому флоту, главным образом, по военно-морскому флоту.

10. Ист. “Небесный”. Освещает, главным образом, организацию и технику зенитной артиллерии.

ПРИМЕЧАНИЕ: Характеристики других источников средней ценности /числом 6 человек/ опускаются, равно не даётся характеристика и отдельным осведомителям /8 человек/, работающим эпизодически…»

Проходит всего полгода, и в Центре, по состоянию на июль 1932 г., составляются «Краткие характеристики» к схеме токийской резидентуры (резидент «Торе»). Вводится новая терминология: сектора от № 1 до № 5 (Генеральные консульства в Кобе, Хакодате, Цуруге, Сеуле, а также Генеральное консульство – полномочное представительство в Токио), которые состоят из «ячеек», в одном случае даже из «гнезда», что, судя по всему, является синонимом «ячейки». Появляются новые агенты, сохраняется часть старых, но далеко не все:

«Сектор № 1

Начальник сектора ВИКТОРОВ. Работает нач. сектора с 15/VI 1930 г. С задачей развертывания сети не справился. На протяжении 2-х лет сектор находился в стадии организации. В настоящее время /VII-32 г./ Викторов болен. Сети не существует.

Сектор № 2

Резидент ТОРЕ. Ячейка ХАНАИСИ. Ханаиси – вице-консул в Токио, работает с IX-30 г. По отзыву резидента работает плохо. Был назначен нач. сектора № 2, развернуть работу не сумел. По последнему отзыву резидента от 31/III-32 г. «человек бесполезный». В схеме сети от 9/VI помечен как не работающий. Агенты «Первый» и «Второй» по схеме сети от 9/VI также помечены синим как неработающие, за все время «Первый» дал одно донесение.

Ячейка Новикова.

В материалах сектора о Новикове сведений не имеется. По последнему письму ТОРЕ дано задание активизировать № 1524.

Источник № 1524. Владелец комиссионной фирмы по поставке военных материалов. Источник за время с 1927 г. по 1931 г. дал 18 сведений, из них ценных 14, малоценных – 4. Из характеристики видно, что источник нуждается в постоянном нажиме. Будучи под руководством ХАНАИСИ, он такового не имел. Этим объясняется малопродуктивность.

Ячейка НИКОЛАЕВА.

Вся ячейка, т. е. связист Николаев и источники 1602 – Случайный, 1603 – ТИК фигурируют только в последнем письме ТОРЕ. Тик связан с работой интер. заводов, находится в процессе приручения. Даёт ценные сведения П/Э и В/Т хар. в порядке дружеских бесед. Случайный новый источник привлечён к нашей работе полностью с начала работы по май дал 3 ценных донесения В/Т и П/Э характера. Предполагается использование его для организации крыши.

Ячейка ЛИН.

Лин связист. По мнению Резидента для полного использования 1531 не подходит.

1531 – по роду занятий – предприниматель. Был секретарём… Источник дал с 1927 по 1931 г. 58 сведений. Из них: в. ц. – 4, ценных – 42. С середины 1931 г. активность 1531 резко упала. Резидент объясняет это отъездом связиста, хорошо работавшего с ним и дававшего то, чего не досказывал источник. С января по май 1932 г. дал один ценный материал п/э характера. Очевидно пытается от работы отойти. Дальнейшая работа возможна по линии использования круга знакомств для вербовки.

ОРА. 1600 – техник, имеет знакомства в техническом мире. Сведения по преимуществу дает военно-технического характера. За короткий срок с февраля по май 1932 г. дал в. ц. – 1, ценных – 15 сведений.

БАЛЛ. 1601 – журналист. Новый источник, имеющий большие связи в кругах, близких к фашистским. В работе заинтересован материально, но поступление сведений от него слабое. До настоящего момента дал 5 сведений П/Э характера. Может быть использован для вербовки.

Сектор № 3.

Начальник сектора Лилиев и источник МАЦУМОТО – оба работники новые. Мацумото – 1610 представил одно донесение весьма ценное.

Сектор № 4.

Начальник сектора Холодный. Работает с 1929 г. За время руководства сектором расширил и почти обновил всю сеть. По отзыву резидента проявляет недостаточную гибкость в изменении методов работы в связи с изменением обстановки. Нуждается в замене, так как срок пребывания за границей истёк.

1526 – Работает с 1927 года. Поводов к подозрению в ненадёжности не было. С 1929 года начальник агентурного гнезда. Активно ведёт вербовку. Работник верный, но плохо поддающийся дисциплине.

1550 – Подручный. Ценности не представляет. Предполагавшаяся через него вербовка брата /инженер судостроительных доков в Иокогама/ не удалась. Сам 1550 сведений не даёт, служа лишь связующим звеном 1551 с 1526-м.

1551 – Синий, работает у нас с 1929 года. Ценный и верный источник, связанный /по службе/ с военными доками Мицубиси. В начале 1930 г. здесь были проверены его материалы и была установлена их полная достоверность.

1557 – Почтовик – военный почтальон. Работает с 1930 г. Продуктивность низкая. Легко поддаётся панике. В последний период заболел манией преследования. Есть опасность удара по этой линии.

1561 – Молодой. Работает недавно. Связан с авиацией.

Гнездо 1534.

1534 – АКИТА. Журналист. По убеждениям коммунист. Член левого крыла Родоминто. Работает с октября 1927 г. Энергичен, имеет большие связи с военно-морскими кругами. Проявил большую активность в подборе работников агентгнезда. По нашему требованию /в связи с посещением гостя/ от работы в соц. Партии отошел. Работник верный. По своим качествам может быть использован в качестве резидента нелегальной сети, но в случае большой войны должен быть мобилизован в армию.

Ячейка 1535.

1535. Бедняк – журналист. По более ранним письмам № 1558. Работает с конца 1929 года. Проверен. Данных для подозрений нет. По роду основной работы и по своим знаниям представляет среднюю ценность, но как вербовщик – ценен. Из круга своих друзей привлёк к работе 3-х: 1536, 1537 и 1538 и через них достаёт ценные сведения в масштабе полка. К заданиям относится добросовестно, легко поддаётся «воспитанию» деньгами, т. к. материально нуждается.

1536 – ТАНАКА. Писарь 7-го пехотного полка. Связан с 1535. Работает с 1930 г. Источник ценный. Материал, представляемый им, касается вопросов обучения, организации и мобилизации пехотного полка. Материал весьма ценный. В случае войны будет переброшен вместе с частью, так же, как это было во время конфликта.

1537 – Приятель. Работает в штабе военной части. Дал один в. ценный материал. На нас работает недавно, и сведений о нём в письмах нет.

1538 – Заместитель. Фельдфебель. По мнению резидента, фигура многообещающая. Работает с начала 1932 г. Привлечён 1535-м. Дал за это время: в. ц. – 1 и ценных – 4.

Ячейка 1570.

1570 – Каки. Из рабочих. Связан с заводами Кавасаки по авиационным вопросам. Сейчас на Кюсю.

Ячейка целиком новая. Навербована в 1932 году. Поэтому характеристику агента сейчас дать не представляется возможным.

Сектор № 5.

Начальник сектора Рон. Секретарь Генконсула. Работает с 1928 г. С момента начала работы развил хорошие темпы в организации сети. Продукция сектора возрастает количественно и качественно. С работой справляется вполне, но пребывание в стране свыше 4-х лет вызывает подозрение у япов.

Основную ценность в секторе представляет ячейка 46-49-45.

1546 – возглавляет агент-ячейку. Связи в военных кругах. Работает у нас с 1928 года. Проявляет большую активность. Даёт ценные материалы как по ВА/Т, так и по П/Э вопросам. За это же время завербовал 49 и 45-го. Работник ценный и верный. Дал согласие работать во время войны. Необходимо иметь в виду, что часть, в штабе которой находится источник, будет переброшена в Харбин.