Текст книги "Лунный синдром (сборник)"

Генерал

Генерал элегантно скользил по паласу, словно бенгальский тигр, преследующий юную хромую антилопу. Форма сидела на нём идеально, и крест святого Георгия сумасшедше сиял в лучах ламп на его мощной груди. За огромными окнами залы медленно падал нежнейший чистый снег. Деревья, покрытые белыми шалями, тянулись в ночь таинственными, занесёнными вьюгой аллеями. Слабо освещённые фонарями ветви низко клонились к земле. Сами фонари, похожие на зависшие в морозном воздухе сгустки света, рассеивали вокруг искрящуюся дымку. А в высоте, над парком, в чёрном необъятном небе, ослепительными ледяными алмазами сверкали звезды.

Генерал вдруг остановился и зачарованно посмотрел в окно. Усталые глаза его слезились. Седые волосы блестели в свете луны серебром. Густые бакенбарды лежали на скулах невесомой, почти воздушной, пеной.

Он тяжело вздохнул и двинулся к выходу. Двери услужливо распахивались перед ним, и стражи молча, с завистливой трепетностью, взирали на него, высокого и статного, с великолепной выправкой юного воина.

Он вышел на крыльцо. Транспортёр уже был у входа. С механическим лязгом опустилась лестница, и генерал поднялся в тесную кабину. Сквозь круглое стекло иллюминатора он смотрел на удаляющийся дворец. Пахло соляркой. На металлическом столике покачивался стакан брусничного чая. Тут же лежали разлинованные звёздные карты, чернильница, перламутровое перо из бивня индийского слона, карманное зеркало и сигары. Над золотым блюдцем, поддерживаемый тонкими энергетическими нитями, покачивался идеально прозрачный кристалл.

Генерал достал из кармана кителя небольшой футляр, отделанный серебром. Гордый двуглавый орёл сжимал в когтистых лапах скипетр и символику Млечного пути – семигранную свастику. Тихо щёлкнул затвор, откинулась крышка.

Из выложенной красным бархатом шкатулки он извлёк кожаный кисет и короткую стеклянную трубочку.

Мелкие золотистые гранулы пирамидкой высыпались на зеркальце. Генерал достал свою платиновую кредитку. Раздавил сверкающий холмик, разделил надвое, и, вставив в ноздрю стеклянную трубочку, втянул сначала одну, а спустя полминуты другую сверкающую дорожку.

Транспортёр шел сквозь сугробы, выдыхая в замёрзшее небо горячий белый пар. Тихо гудел мотор. Мерное движение укачивало. Убаюкивало.

Он закрыл глаза и откинулся на жёсткую спинку сидения.

– Генерал, я пригласил вас… Впрочем, вы, вероятно, уже догадываетесь, зачем. Наша миссия здесь закончена. Эксперимент в который раз потерпел крах. Эта цивилизация идёт по тому же самому пути, что и все подобные ей. Тысячи миров спотыкаются на одном и том же. Человечество обречено.

– Вы правы, консул. Всё повторяется.

– Империя приняла решение, – консул встал из-за стола. Его чёрный фрак был похож на атласные, готовые вот-вот распахнуться, крылья. Аксельбант смотрелся словно глубокая резаная рана. Левый изуродованный глаз скрывала чёрная бархатная повязка, – Мы отзываем всех экспертов и прекращаем дальнейшее наблюдение.

Генерал кивнул.

– Мало того, – добавил консул, – Император и высший совет сошлись в едином мнении, – консул трагически замолчал. Было слышно, как медленно отсчитывают секунды древние часы у камина. Он подошёл к огню и долго стоял, глядя на пламя. В его глазах оно отражалось живыми огненными лентами, глубокие морщины на лице лежали отпечатками бесконечной печали. Он был невероятно стар. Миллионы лет, тысячи миров созерцали его усталые глаза.

– Полная дезактивация, – он повернулся к генералу и слабо улыбнулся. Но в этой улыбке читалась только вселенская грусть, одиночество и печаль, – В связи с этим вам поручена великая честь…

Транспортёр выехал из леса. Город вдали сиял миллионами огней. Он походил на странное морское чудовище, обросшее кораллами и водорослями. Тело его бороздили сверкающие рыбки-автомобили, жемчужинами блестели высотки домов и дорога, ведущая в него, казалась длинным извивающимся жалом, торчащим из распахнутой горящей пасти.

Микроконструкторы, проникнув в мозг генерала, встраивались в тончайшую структуру нейронов мозга. Менялось восприятие. Пальцы его подрагивали. За закрытыми веками ритмично дрожали зрачки. Лицо его стало бледным, настороженным, каким-то болезненно чутким. Он видел города, континенты, моря и океаны. Миллионы человеческих лиц сменяли друг друга с невероятной скоростью. Генерал поднял руки, одухотворённо, словно дирижёр первого во всей Вселенной оркестра перед главным, последним в жизни, концертом. Плавно, с невероятной точностью и мастерством двигались его пальцы….

– Вы хотите что-то добавить? – консул смотрел в самые глаза генерала.

– Ваше Превосходительство, я не в силах отказаться от порученной мне миссии, но я должен сказать…

– Я слушаю тебя.

– Я думаю, теперь мы не вправе поступать так.

– Отчего же? Ведь вы понимаете, что человечество лишь модель. Пробный образец.

– Это и так, – согласился седовласый генерал, – и в то же время, уже не так. Они осознают себя! Просто ещё никто из людей не знает своего предназначения, и потому, возможно, они и выбирают ошибочное направление. У них нет реального стимула…

– В этом и заключалась суть эксперимента.

– Да, но мы, возможно, упустили что-то на первоначальном этапе. Только «веры» человеку недостаточно.

– Что ж. Эксперимент провалился, – сухо парировал консул. В глазах его лежала тень глубокой печали.

– И всё-таки все эти создания в глубине души убеждены, что их ждёт что-то за гранью. А значит, «вера» присутствует.

– Это вызвано лишь страхом перед неизбежным и неведомым. Никто из них так и не познал «истины».

– Быть может, срок слишком мал?

– Не думаю. Если дать им дополнительное время, они просто-напросто уничтожат друг друга. И такое случалось. Вы это прекрасно знаете…

Улица, расчищенная снегоуборочными машинами, сияла вывесками и рекламами. Сотни людей с удивлением и страхом оборачивались на огромный чёрный транспортёр, что неумолимо, с мерным гулким клокотанием двигался вдоль домов. Никто из них никогда не видел таких машин. Огромный, высотой с трёхэтажный дом, он шёл тихим ходом, его чёрные зеркальные иллюминаторы отражали свет витрин, фонари, окна квартир. Огромные гусеницы с фантастической лёгкостью плыли по свежему снегу. Но самое жуткое и необъяснимое было позади него.

Казалось, он нёс за собой пустоту. Дорога, дома, небо, люди – всё то, мимо чего проезжал невиданный транспорт – позади него плавилось, исчезало, оставляя взамен лишь чёрную непроглядную мглу, в которой не было даже крохотного блеска света. И тишина, мёртвая бездушная тишина, шла вместе с ним, поглощая собой всё живое.

Генерал играл заключительный концерт этого мира. Стирал его. Удалял ненужные больше файлы. Из-под прикрытых век катились по сухим щекам слёзы. Но ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одного звука не произнёс он…

Консул слабо улыбнулся.

– Ты не должен, друг мой, думать о них так. Никто из них, из «людей» так и не стал реальным. Никто не вышел за рамки «объективного» мира и не развеял образную сеть.

– Попытки были, – напомнил генерал.

– Были. Но итог их плачевен. Человек так и остаётся человеком. Он не в силах понять, что это только одна из обёрток. Маска. Бессмысленный образ.

– Но…

– Да что там… Даже выдуманные ими божества – все до одного «очеловечены». Все до одного имеют желания и физические воплощения. Как сейчас мы с тобой, – он горько усмехнулся, – Топь заблуждений слишком глубока.

– Но ведь других моделей у них нет, – заступился генерал.

– В этом и был смысл эксперимента.

– Итак, всё кончено?

– Да, генерал.

Когда всё было завершено, среди бесконечного пустого пространства, в котором теперь не было ни звезд, ни галактик, ничего живого, двигался, не имея направления, огромный чёрный транспортёр. В его кабине сидел генерал. Он держал в ладони зеркало в серебряной оправе и печально смотрел на своё отражение.

– Кто ты? – спрашивало оно.

– Я – генерал. Сейчас я генерал, – отвечал он сам себе, – И мне невыносимо скучно…

Принцесса Марса

Об удивительной, странной и даже мистической переписке издателя и автора.

11 декабря.

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Уважаемый Пётр Ильич. Высылаю вам мой первый роман, и прилагаю краткий синопсис его к нему же. Сам я в литературе человек новый, но у меня есть предчувствие, что написанное мною, без ложной скромности, станет эквивалентом вкусовых предпочтений человечества нового века!

Синопсис:

Юная Женевьева на восемнадцатом году жизни живёт беззаботно. Всё в её жизни есть: и деньги, и почёт, и безмятежность. Бог одарил её красотой и умом, но чего-то ей не хватает. Что-то не так в повседневной рутине банкетов и роскоши, и она чувствует, что жизнь её складывается неудачно. Бросая всё, Женевьева едет на восток (в Каир) вместе с миссионерами Красного креста, где безвозмездно работает сестрой милосердия.

Там она встречает старца Жан-Клода Бонтеля, который предсказывает ей скорую смерть. Женевьева напугана, но старец открывает ей способ обмануть судьбу.

Юная Женевьева должна стать первой астронавткой, высадившейся на Марсе!

Бросая всё, она мчится в Париж, где встречается с главнокомандующим французской космической гвардии – Жан-Жаком Рювилем, и открывает ему свою тайну.

Рювиль, очарованный Женевьевой, с помощью подлога и обмана включает прелестницу в экипаж космического корабля, тайно построенного французским правительством в секретных лабораториях.

Он и сам летит вместе с ней, будучи сражённым красотой девушки, а с ними на борту ещё двое – навигатор Мишель Ренуа и техник Жан-Мишель Флори. За время пути все трое бесповоротно влюбляются в девушку, что грозит обернуться катастрофой. Великая миссия в опасности! Но Женевьева, зная, что ждёт её в случае провала полёта, вынуждена дарить любовь всем космонавтам, зная, что отказ повлечёт за собой ужасные последствия.

Наконец они прибывают на Марс. Эта планета, казавшаяся людям безжизненной и опасной, на поверку оказывается населённой такими же точно людьми, только, в отличие от землян, цвет их кожи золотист, а интеллект развит несопоставимо выше. Однако выясняется, что Женевьева прибыла на Красную планету вовсе не для спасения своей жизни. Это был спланированный полёт.

И спланировал его молодой правитель Марса Жюст. Оказывается, ещё ребёнком он был похищен марсианами с Земли, так как обладал уникальными способностями.

Жюст мог с помощью мысли управлять действиями других людей! (об этом отдельной линией живо повествуется в романе!)

Женевьева узнаёт в нём своего друга детства, который, как она думала, утонул во время шторма в Адриатическом море в 1980 году. Женевьева вспоминает, что любила его, будучи ещё совсем юной, романтичной девушкой, и в груди её снова воспламеняется страсть. Тем временем Рювиль, Мишель Ренуа и техник Флори, понимая, что теряют любимую, замышляют нечто ужасное!

Что ждёт марсиан? Чем обернётся трагическая история любви? Об этом живо и захватывающе повествует роман «Принцесса Марса».

Сам я определяю жанр своего творения как любовный роман с фантастико-детективной фабулой, и считаю, что данную книгу по достоинству оценит всякий читатель. Огромная просьба к Вам, уважаемый Пётр Ильич: обратить пристальное внимание на главу 15-ю, где Женевьева, узнав о предстоящей гибели, бредёт по пустыне под звёздным небесным полотном. Как мне кажется, этот эпизод удался мне необычайно! Там-то и раскрывается вся трепетность чувств героини, её душевные муки и чувства. Не побоюсь такого сравнения, но я (пожалуй, первый из писателей-фантастов) привнёс в этот жанр настоящий психологический аспект. Как знать, возможно, я – Достоевский нового времени!

С Уважением и надеждой на понимание.

Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

23 января

Re: Re: Всеволоду Фикалкину.

Уважаемый Автор. К сожалению, Ваш роман не подходит нашему издательству. Желаем Вам творческих успехов!

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

25 января

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Уважаемый Пётр Ильич, я не совсем понимаю такой ваш ответ! Читали ли Вы роман? Я ставлю под сомнение этот факт! Возможно, Вас смутило то обстоятельство, что Женевьева в третьей главе, где описывается её детство, болела ветрянкой, и, ко всему, упала с лошади, повредив позвоночник. Должно быть, из этого вы сделали вывод: какой же из неё космонавт? Но ведь человеческая история пестрит подобными фактами, и к тому же не стоит забывать, что это всё-таки фантастическое повествование.

Еще раз убедительно прошу прочесть роман внимательнее.

С Уважением. Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

27 января

Re: Всеволоду Фикалкину.

Уважаемый автор! Не сомневайтесь, ваш роман внимательно прочитан редакторской группой и отклонён вовсе не по причине, указанной в Вашем письме.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

1 февраля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Дорогой Пётр Ильич! Так в чём же тогда дело? Я решительно не понимаю и теряюсь в догадках. Да, согласен, характер техника Жан-Мишеля Флори не раскрыт полностью! Но разве из-за этого стоит губить всю книгу? Хорошо! Я согласен сделать правку и дополнить его роль. У меня даже возник новый, совершенно оригинальный эпизод. Где, во время космического полета (глава 37), Жан-Мишелю представится возможность, наперекор своим чувствам, уступить ночь любви с Женевьевой – Рювилю, во благо спасения всего экипажа. Он будет исправлять поломку внешней антенны! Тут, когда он останется наедине с самим собой, окутанный космическим вакуумом, я и открою читателю его внутренний мир. Противоречивый и сложный. И, уверяю вас, всё в романе встанет на свои места!

С Уважением. Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

7 февраля

Re: Всеволоду Фикалкину.

Уважаемый автор! Указанный вами техник здесь не при чём. Ваш роман абсурден и глуп. Вы претендуете на роль нового Достоевского, при этом не отдавая себе отчёта в том, что Достоевский – гений, а вы, простите, – бездарность!

P.S.

И еще. Пожалуйста, прекратите забрасывать издательство своими полоумными письмами.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

8 февраля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Полоумными письмами? Ха-ха! Да я плевал на вас! Вы не способны оценить и латунную побрякушку, а перед вами бриллиант! О чём тут говорить? Прощайте. Я найду другое издательство, где меня оценят по достоинству. Вы ещё услышите обо мне – жалкие, ничтожные людишки!

Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

10 февраля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Я кое-что открыл! Теперь уж вам некуда будет деться!

Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

20 февраля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Седьмое небо!

Луна в пятом доме!

Ангелы щебечут голосами нерождённых младенцев.

Гомункулы сметают тектонические пласты!

Ждите!

Ждите!!!..

Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

4 марта

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Жаба

Жаба

Жаба

Инфернентумус Парадиглос!!!

Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

5 марта

Re: Всеволоду Фикалкину.

Дорогой автор. Прекратите сходить с ума.

Ваш роман напечатан не будет.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

13 марта

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Из пещер что сокрыты в жемчужных озерах лакосты полусмерч-полувихрь исчезая над временем снов он уносится и поднимает таинственный остров и планеты спиралью как бусы на шее у звезд и гиганты теперь заснут на аллеях затерянных временем у Морфея под властью как сотни песчинок-умов и мы склоним свои элегантно укрытые шеи и закружимся в дикой воронке извечных желез!

Жаба

Жаба

Жаба

Морфеусондор Сомнамбулистра!

Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

15 марта

Re: Всеволоду Фикалкину.

Что вы хотите этим сказать? Вы какой-то странный… сам не знаю, зачем отвечаю вам.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

17 апреля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Уважаемый Пётр Ильич. Так что же по поводу моего романа? Вы прочтёте его, наконец? Я измучился ожиданием. Кольца Сатурна сплетаются пентаграммой. Вы знаете, я видел Вас во сне. Вы бежали по освещённой солнцем набережной с охапкой книг и бутылкой шампанского, а я шёл вам навстречу третий сектор пространств и чувствовал каждой клеточкой организма предстоящую весну!

С Уважением. Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

18 апреля

Re: Всеволоду Фикалкину.

Здравствуйте Всеволод. Я было подумал, что Вы давно угомонились, тем более патетика Вашего последнего письма (с угрозами обращения в другое издательство) об этом живо говорила. Вы знаете, на удивление самому себе, я готов принести Вам извинения за свои слова. Быть может, роман Ваш не так уж и плох, но нашему издательству такого рода литература не близка по формату. Однако я ещё раз перечитал его. И знаете, по какой причине? Удивительно, что Вы это написали, но и я в свою очередь видел Вас давеча во сне. К чему это, я не понял (ведь я даже не знаю, как Вы выглядите) однако я сразу осознал, что это именно Вы и по пробуждении во мне возникло страстное желание прочесть вашу вещь.

Но всё же, к сожалению, сделать для Вас я ничего не могу. Мы не сможем напечатать Ваш роман.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

3 мая

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Помните, что вы сказали мне в парке? Женевьева – как зеркало души каждой женщины? По моему, так. Так вот. Сегодня ночью я повторно набирал разработанный нами шифр. Поначалу результат был отрицательным, но ровно в три часа девятнадцать минут в окнах дома напротив рельефно отразился силуэт корабля. Они всё ещё в пути! Переданная вами правка романа меня устроила. Но в словах Жан-Клода Бонтеля я вижу явный намёк на новую религиозную модель! Не кощунствуем ли мы?

С Уважением. Писатель Всеволод Фикалкин.

* * *

5 мая

Re: Всеволоду Фикалкину.

Друг мой. Для меня все ещё загадка, как это у нас получилось, но я уже и не задаюсь этим вопросом. Всякий раз по пробуждении я нахожу под подушкой то клочок газеты, то крыло бабочки, то ещё какую деталь. И от этого в моей душе возникает странное чувство. Словно я вновь ребенок! Словно я могу. Но, впрочем, давайте о главном.

Исключая погрешность Лейбница, сингулярность Марса претерпевает недопустимые изменения. Я срочно передам Вам новую правку рукописи, (конечно же, не посредством электронной переписки) ведь мы должны держать всё в тайне от них…

О новой модели пока не может идти и речи!

Это сейчас как никогда опасно.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

23 мая

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Пётр Ильич! За всё время наших бесед на набережной я никогда не обращал внимания на здание, что расположено прямо возле сквера. Вспомните, такое, с желтоватым отливом, и львами, покоящимися на ступенях подъезда. Там в третьем этаже с четвёртого левого окна, где вечно открыты ставни и поэтические занавески играются с шаловливым весенним ветром, после вчерашней нашей встречи, когда вы внезапно ушли (возможно, телефонный звонок или какое иное вторжение) я заметил, что за нами ведёт наблюдение некто. А заметил я это так. Из-за тучи внезапно вышло солнце, и в окне, отражая его яркий горячий луч, сверкнул объектив подзорной трубы!

И он был нацелен точно на место наших бесед.

Теперь я пребываю в полном недоумении: кто бы это мог быть?

Однако пока мы не раскрыли этой тайны, я думаю, нам следует опасаться и даже, возможно, сменить место наших тайных встреч.

– С Уважением. Ваш друг Всеволод Фикалкин.

* * *

26 мая

Re: Всеволоду Фикалкину.

После того, как мы с вами сходили в тот странный дом, я всё никак не приду в себя. Вот уже вторые сутки я не сплю. Я не могу с вами увидеться. Я тоскую от этого безумно, и мне кажется, что мир вокруг потерял смысл!

Как там Женевьева – девочка моя?

Её глаза грезятся мне всякий раз, как только я на миг их закрываю.

Но я сделал главное – Я убедил всех!

И теперь рукопись подписана в печать!

Осталось совсем немного, и она – О прелестная дева моих грез! – увидит жизнь!

Но есть и страшное.

Хоть мы с вами и не успели, мой милый Всеволод, застать того странного человека с подзорным биноклем, я словно предчувствую, кто это, но помыслить, даже втайне, даже в самом себе – боюсь! Боюсь безумно!

(но, мне кажется, это я сам!!!)

Что вы сделали со мной?

Руки мои дрожат… жаба жаба… в голове сумбур, я словно в наркотическом забытьи… пятый сектор пространств… я будто падаю в бесконечность… тектонические пласты и вихри… всё это терзает… жаба жаба… меня. Что там? Принцесса Марса. Ведь это абсурд? Я уже и сам не знаю. В том здании с подзорной трубой стою я сам, и смотрю, как мы с вами листаем этот утопический роман… жаба жаба… а ангелы на ветвях поют голосами не родившихся младенцев…

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

* * *

1 июня

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Жаба

Жаба

Жаба

Цикл-бесконечность!

С Уважением. Ваш вечный друг – Всеволод Фикалкин.