Текст книги "Тузы и шестерки"

Глава XIII

Каждый раз, когда расследование принимало тупиковый оборот, Антон Бирюков мобилизовывал все силы, чтобы не расслабляться и не терять времени попусту. Последний случай осложнялся тем, что преступление было совершено на территории района, а потерпевшие и расстрелявший их наемник оказались заезжими людьми. Да и заказчик этого убийства находился явно далеко отсюда. Разгадывать же заплетенный преступниками криминальный сюжет входило в обязанности районной прокуратуры с ее очень скромными возможностями.

После телефонного разговора с Исаевой, когда Лимакин и Голубев еще сидели в прокурорском кабинете, неожиданно зашел младший брат Антона Бирюкова Сергей. Непоседливый в детстве проказник к тридцати годам вымахал в статного красавца. Вскоре после окончания сельхозинститута он возглавил один из районных колхозов, реорганизованный недавно в акционерное общество.

В новых импортных джинсах и «фирмовой» тенниске Бирюков-младший походил на преуспевающего спортсмена. Поочередно поздоровавшись со всеми за руку, Сергей сел рядом с разулыбавшимся Голубевым и лукаво прищурился:

– Ну что, криминалисты, штаны протираете, а преступнички резвятся?

– А ты, крестьянин, почему в самый разгар сенокоса гуляешь? – тоже с прищуром спросил Антон.

– Извини, братан, я приехал из деревни в райцентр по вызову главы администрации. Вчера Довжок назначил аудиенцию на двенадцать часов сегодняшнего дня, а сам с утра куда-то ускользнул. И сказал секретарше, что до конца рабочего времени не приедет. Чтобы мой вояж не оказался совсем пустым, решил тебя повидать. Как, брат, живешь?

Антон улыбнулся:

– Хорошо живу, братишка.

– Рад за тебя. Зря я не пошел в юридический. Сейчас бы тоже плевал в потолок, а не крутился бы бесом в многострадальной деревне, где того нет, этого не хватает. Прямо хоть волком вой.

– Тебя в председатели силой не толкали. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Сергей, откинувшись на спинку стула, захохотал:

– По-родственному хотел поплакаться в жилетку, а ты, законник бессердечный, сразу мне сопли утер. Нет, дорогой, силенок у меня хватит, чтобы вытянуть возглавляемое хозяйство в передовые.

– Значит, напрасно думские аграрии стращают нас голодом? – с наигранной серьезностью спросил Голубев.

Сергей положил руку ему на плечо:

– Не верь, Слава, занудливым говорунам. Они из кожи вон лезут, чтобы сохранить колхозную барщину, а настоящие крестьяне хотят самостоятельности. Рано или поздно мы от этих мудрецов все равно добьемся воли. Вот тогда увидишь, на что способен российский крестьянин.

– Ты вроде и теперь вольный акционер…

– На словах – да, а на деле Довжок постоянно палки в колеса сует.

– Чем он тебя обижает?

– Полностью открестился от акционеров и фермеров. На любое наше обращение у него один ответ: «Хотели быть самостоятельными? Вот и выкручивайтесь сами». Заботится лишь о своих колхозах, сохранивших старые названия: «Заря коммунизма», «Большевик», «Имени двадцатого съезда КПСС». Туда, как в прорву, идут и льготные кредиты, и дотации, и запчасти к сельхозтехнике. Ухватился за них, будто черт за грешную душу. Наверное, спит и во сне видит возвращение старых порядков.

– Ну и как же вы выкручиваетесь?

– А мы не верим посулам, что завтра колбаса станет по два двадцать и каждая незамужняя баба получит по мужику. Живем своим умом да сообразительностью. Бартер выручает. За водку вымениваем у колхозников запчасти. Их техника стоит, а наша работает.

– Ты на таком «бартере» не погоришь? – спросил Антон.

Сергей развел руками:

– Непойманный – не вор. И вообще сейчас в России быстро поднятое не считается упавшим.

– Смотри…

– Не тревожься, братан. Опасные авантюры я нюхом чую. Сегодня, например, выставил военного предпринимателя, который предлагал очень выгодную сделку.

– Какую?

– За десять миллионов можно было хватануть у воинской части почти новый бензовоз, а за пятнадцать – армейский трехосный автомобиль «Урал» с невыработанным моторесурсом. Если учесть, что самый дешевый «жигуленок» теперь стоит больше двадцати пяти «лимонов», то это ж совсем, считай, бесплатно.

Антон сразу насторожился:

– Расскажи-ка, Сережа, подробнее об этой сделке.

– Утром только я вошел в контору – заявляется авиационный полковник. Очень представительный мужчина. Орденских планок – от плеча до пояса, как у маршала. Звездочка Героя Советского Союза. Представился командиром войсковой части, дислоцированной в Алтайском крае. Удостоверение личности показал, не вызывающее никаких сомнений, и подписанное Довжком письмо о том, что глава районной администрации не возражает против распродажи на территории вверенного ему района сокращаемой военной техники, которую можно применить в сельском хозяйстве. Разговорились. Условия божеские. Заключается договор купли-продажи. Покупатель наличными платит продавцу двадцать пять процентов от суммы сделки. Остальные денежки по желанию: либо перечисляет через Сбербанк на расчетный счет воинской части в Барнауле, либо приезжает с наличкой, вносит ее в кассу в/ч и забирает купленные автомашины. Я, конечно, не удержался от хохмы: «А подержанный истребитель или ракетную установку “Град” нельзя у вас купить?» Полковник оказался с юмором: «Можно, только они дороже стоят и обрабатывать землю ими несподручно. Ямки глубокие получаются». – «Мы их по прямому назначению будем использовать, когда очередное раскулачивание начнется. Понимаете, сейчас, кроме вил, у нас никакого оружия нет». – «Давайте заключим договор об обороне. В случае нападения вы срочно даете нам заявку, как раньше в МТС заказывали трактора, и мы тут же прикроем вас с воздуха». Таким образом пошутили, пожали друг другу руки, и полковник покатил дальше искать лопухов.

– Что тебя в его предложении насторожило?

– Ничего. Просто в коммерческих сделках я придерживаюсь принципа Остапа Бендера: «Утром стулья – вечером деньги», но не наоборот.

– Полковник один был?

– С шофером в лейтенантских погонах.

– На какой машине?

– На фиолетовой ВАЗовской «девятке».

– Номер ее не запомнил?

– На цифры не обратил внимание, а буквенный индекс Алтайского края.

Антон повернулся к Лимакину:

– Петя, тебе это ни о чем не напоминает?

– Вроде бы на такой «девяточке», прикрываясь маской смеющегося арлекина, был убийца, прикончивший киллера Пеликанова, – ответил следователь.

– Правильно. – Антон посмотрел на Голубева. – Слава, сколько омоновцев в распоряжении Поплавухина?

– Человек пятнадцать, не меньше.

– Немедленно передай им и начальнику ГАИ ориентировку. Надо срочно перекрыть все магистральные выезды из нашего района. Машину задержать. Полковника пригласить ко мне для беседы. Понятно?

Голубев вскочил со стула:

– Так точно!

– Выполняй.

– Бегу!

– Ты чего, братан, всполошился? – удивленно спросил Сергей. – Песню, что ли, вспомнил? Эту… как ее:

 
Так вот под этой личиной
Скрывался, блин, уголовник…
Ах, какой был мужчина —
Настоящий полковник.
 

Антон усмехнулся:

– Ага, нам песня строить и жить помогает…

Глава XIV

До конца дня Антона Бирюкова не покидали мысли о Довжке и загадочном полковнике, заручившемся письмом главы администрации на распродажу техники в районе. На первый взгляд ничего странного в этом не было. В связи с финансовым обнищанием вооруженных сил и постоянным сокращением российской армии в последнее время армейским имуществом не торговали только ленивые. Настораживало то, что Довжок внезапно изменил график своей работы и уехал неизвестно куда сразу же после того, как был уличен в фальсифицированной сделке с Надежницким, В этот самый день по району «гастролировал» полковник и собирал миллионные авансы наличными рублями. Возникал вопрос: случайно ли такое совпадение?

Попытка Голубева «проконтролировать» Довжка не внесла ясности. Представившись сотрудником казначейства, Слава обзвонил все хозяйства района. Оказалось, что маршруты главы администрации и полковника нигде не пересекались. Довжок посещал колхозы, а полковник предпочитал иметь дело с акционерными обществами.

– Много он заключил договоров? – спросил Голубева Антон.

Слава пожал плечами:

– Чтобы не засыпаться, Игнатьич, я разговаривал с второстепенными лицами. Лишь двое из них смогли подтвердить оформление документов, но сумму сделки даже ориентировочно не знают.

– Может быть, Довжок с полковником встретились где-то на перепутье? – высказал предположение Бирюков.

– Возможно, – согласился Голубев.

– На каком хозяйстве оборвался маршрут Довжка?

– В «Заре коммунизма». Председателем там его закадычный друг. От него Андрей Владимирович трезвым не уезжает. Секретарша сказала, что предколхоза и Довжок вдвоем уехали проверять косовицу трав. Значит, к вечеру оба капитально «закосеют».

– А полковник куда направился?

– Начал он свою деловую поездку утром с хозяйства Сергея. Затем уклонился к границе Кемеровской области. Оттуда вроде бы стал приближаться к райцентру. Бог даст, тут омоновцы его и стопорнут.

– Досадно будет, если проворонят.

– Не проворонят, Игнатьич. Я подробно их проинструктировал. Парни дисциплинированные, смелые и бескорыстные. Они и «воеводу» запросто притормозят, если почтенный Андрей Владимирович под хмельком будет рулить автомашиной. Это лишь наши инспектора ГАИ вытягиваются в струнку перед Довжком. Для новосибирских же парней глава районной администрации не начальник, а рядовой участник дорожного движения…

Мимоходом упомянув Довжка, Голубев словно в воду глядел. Вечером, когда Бирюков, так и не дождавшись сообщения о задержании полковника, шел с работы домой, его внимание привлекла черная «Волга», стоявшая у обочины на противоположной стороне улицы. Вооруженный автоматом коренастый молодой омоновец, помахивая полосатым жезлом, похоже, настаивал, чтобы водитель вышел из машины, но тот будто бы сопротивлялся. Антон узнал персональную машину главы районной администрации. Повод переговорить с Довжком оказался самым подходящим. Бирюков, не мешкая, подошел к «Волге». Сидевший за рулем Довжок был заметно пьян. Увидев Бирюкова, он вроде бы удивился, смерил омоновца презрительным взглядом и с апломбом медленно проговорил:

– Ну-ка, прокурор, объясни этому солдафону, с кем он имеет дело…

Омоновец в ответ усмехнулся:

– С нетрезвым водителем. Еще раз прошу вас, уважаемый господин, выйдите, пожалуйста, из машины.

– Я тебе покажу господина! – оскорбился Довжок.

– Если хотите, гражданин водитель…

– Что случилось, Андрей Владимирович? – спокойно спросил Антон.

Довжок повернулся к нему:

– Да ничего особенного! Умотался, понимаешь, сегодня за день, объезжая колхозные покосы. А этот службист с автоматом останавливает и голословно заявляет, будто я управляю машиной, находясь в нетрезвом состоянии. Вот нахал, а?..

Омоновец осуждающе качнул головой:

– От вас разит, как из винной бочки.

– Смотри, сам не заразись! – скаламбурил Довжок и опять заговорил с Бирюковым: – Водительские документы мои, видишь ли, захотелось ему подержать в своих руках. Дудки! Знаю я милицейские уловки! Подашь вроде для проверки, а потом концов не найдешь…

Складывалось щекотливое положение. Уверенный в собственной правоте омоновец настойчиво выдворял Довжка из-за руля, а привыкший к вседозволенности глава администрации ударился в хмельную амбицию. Чтобы притушить разгорающийся конфликт, который не сулил ничего хорошего, Бирюков пошел на компромисс: вызвался доехать с Довжком до служебного гаража. Возражать прокурору омоновец не стал и отпустил провинившегося водителя с миром. Притихший было Довжок, едва тронулись с места, вновь распалился гневом:

– Я такого хамства безнаказанно не оставлю! Завтра же позвоню командиру ОМОНа и потребую, чтобы немедленно выгнал этого солдафона!

Антон, словно не поняв, спросил:

– За что?

– За попытку скомпрометировать главу района!

– Успокойтесь, Андрей Владимирович. Солдат ведь прав.

– Что-о-о?!

– В таком состоянии, в каком вы сейчас находитесь, управлять транспортными средствами запрещается.

– Ты тоже считаешь, что я пьян?

– И даже изрядно.

– Ну, товарищ прокурор… – Довжок побагровел от возмущения. – Не ты ли, субчик, подстроил мне ловушку?..

– Это не в моих правилах.

– Почему же раньше меня никогда не останавливали, а сегодня остановили?

– Видимо, раньше вы не попадали на глаза сотрудникам ОМОНа.

– Кто и зачем их сюда прислал?

– Областное руководство решило навести порядок на дорогах нашего района.

– У нас разве беспорядок?

– Если сам глава районной администрации нетрезвым садится за руль персональной «Волги», то что можно ожидать от обычных водителей…

– Глава района – не обычный водитель.

– Это почему же?

– Потому что я хозяин в районе!

– Перед законом равны все.

– Не читай мораль! Завтра же утром выгоню омоновцев вон, как нашкодивших котят. Не хватало еще, чтобы в моем районе хозяйничали заезжие хамы.

– Район, Андрей Владимирович, не ваша удельная вотчина. Он наш, общий. И давайте наводить порядок сообща. Не надо отрицать очевидное. Если нарушили правила, признайте свою вину и не лезьте в пузырь.

– Что я нарушил?.. – Довжок, отвернувшись к приспущенному стеклу, глубоко вздохнул. – Ну, допустим, выпил с устатку за ужином рюмку вина. И что из этого?..

– Салон машины так насыщен алкогольными парами, что и без рюмки впору закусывать, – Бирюков улыбнулся. – Ввиду полной ясности закрываем питьевую тему и переходим к другой. Объезжая колхозные покосы, вы не встретились с полковником?

– Не понял… С каким?..

– Которому разрешили торговать на территории района излишками военной техники.

Довжок, словно напрягая память, нахмурился. Свернув с улицы, он молча проехал мимо серого трехэтажного здания районной администрации к гаражу, резко остановил машину, выключил двигатель и только после этого с усмешкой проговорил:

– Не пойму, прокурор: то ли провоцируешь, то ли опять какой-то липовый компромат откопал?.. К твоему сведению, у меня на приеме бывают не только полковники, но и генералы. О ком из них ты завел речь?

– О полковнике авиации, Герое Советского Союза.

– Откуда он?

– Из Алтайского края.

– Герой, говоришь?

– Да.

Довжок ухмыльнулся:

– Через мой кабинет прошло столько разных героев, что всех не упомнить. Давай на эту тему мы с тобой потолкуем завтра. Сегодня я чертовски устал.

– Хорошо, Андрей Владимирович. В таком случае – до завтра, – согласился Бирюков и вылез из машины.

В ответ Довжок не произнес ни слова. Откинувшись на спинку сиденья, он, будто засыпая, закрыл глаза.

Глава XV

В девятом часу вечера Бирюкову домой позвонил Слава Голубев и доложил, что фиолетовая «девятка» с алтайским госномером стоит возле районного отдела милиции, а возмущенный полковник «качает права» задержавшим машину омоновцам. Через несколько минут после этого звонка Бирюков в прокурорской форме вошел в дежурную часть райотдела, где увидел не совсем обычную картину. На диване между двух рослых омоновцев сидел в наручниках угрюмый молодой лейтенант богатырского сложения, а представительный, лет сорока пяти полковник авиации, левую половину груди которого чуть не полностью занимали разноцветные орденские колодочки с золотой звездой Героя над ними, хорошо поставленным командирским голосом сурово отчитывал нахмуренно стоявшего перед ним Поплавухина.

– Что за шум, а драки нет? – стараясь сгладить напряжение, с улыбкой спросил Антон.

– Драка была на дороге, – ответил Поплавухин и показал «макаровский» пистолет. – При досмотре машины лейтенант пытался оказать вооруженное сопротивление. Пришлось обезоружить и во избежание дальнейших неприятностей применить наручники.

Замолчавший было полковник возмущенно стал объяснять Бирюкову:

– Понимаете, товарищ прокурор, у меня в машине более пятидесяти миллионов наличных денег. На пустынной дороге нас останавливают вооруженные автоматами люди, в принадлежности которых к ОМОНу мы не уверены. Как бы вы поступили на нашем месте?..

– Представьтесь, пожалуйста, – вместо ответа попросил Бирюков.

Полковник протянул руку:

– Шилов Владлен Филиппович, командир войсковой части. – И кивком головы показал на лейтенанта. – А это мой адъютант Федор Копалкин. При нынешнем дефиците средств в армии по совместительству выполняет обязанности шофера.

– Водительского удостоверения у Копалкина нет, – тут же сказал Поплавухин и подал Бирюкову талон временного разрешения. – Только вот такой сомнительный документ имеется. Обратите внимание, защитная сетка на талоне и слова «МВД России» должны быть светло-зелеными, а здесь они с голубизной. Оранжевая полоса тоже со странным, розоватым, оттенком. Кстати, в Новосибирске за прошлый месяц изъято больше десятка поддельных талонов. Видимо, ловкие дельцы на продаже фальшивок хорошо греют руки.

– Ну а я здесь при чем?! – возмутился лейтенант. – Разбирайтесь с Барнаульской ГАИ, какие они фальшивки выдают!

Полковник смерил его недовольным взглядом:

– Помолчи, Федя. Мы с товарищем прокурором без тебя разберемся.

– Снимите с лейтенанта наручники, – сказал Поплавухину Бирюков. – Надеюсь, в милиции он не станет беспокоиться за судьбу находящихся в машине денег. Разрешение на пистолет у него есть?

– Нету.

– Пистолет мой, – быстро сказал полковник. – Понимаете ли, лежала эта игрушка в вещевом ящике машины, возле руля. Когда омоновцы потребовали остановиться, я не успел глазом моргнуть, как адъютант выхватил «пукалку» и со страху чуть не учинил стрельбу. По возвращении в часть Копалкин за дурную инициативу получит наказание на полную катушку. Клянусь честью российского офицера, что это будет именно так.

– А у вас разрешение имеется? – спросил Антон.

– Ну а как же.

– Позвольте на него взглянуть.

– Пожалуйста…

Полковник достал из кармана пиджака красные корочки. Удостоверение старого образца, но с продленным сроком действия подтверждало, что Шилов Владлен Филиппович занимает должность командира войсковой части 15110 и что владельцу его разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия.

Бирюков посмотрел на молчаливо стоящего у двери Голубева:

– У тебя кабинет свободен?

– Так точно, – ответил Слава.

Антон повернулся к Поплавухину:

– Пусть лейтенант побудет с вами, а мы с полковником поднимемся на второй этаж, – встретившись взглядом с Шиловым, предложил: – Пойдемте, Владлен Филиппович, побеседуем спокойно.

– К вашим услугам…

Полковник учтиво наклонил голову, взял со стола дежурного толстую кожаную папку и направился следом за Бирюковым. В кабинете Голубев предложил Антону свое место за письменным столом, с противоположной стороны стола поставил стул для полковника, а сам по привычке присел на подоконник. Не дожидаясь вопросов, Шилов сразу заговорил о бедственном положении в армии и о том, как нелегко приходится отцам-командирам сводить концы с концами в столь кризисной ситуации, когда выплата денежного довольствия офицерскому составу задерживается по нескольку месяцев. Это, естественно, сказывается и на состоянии дисциплины в войсках, и на моральном духе не только солдат, но и старших офицеров. Чтобы хоть как-то уменьшить негативный процесс, приходится изобретать самые разные способы выживания, вплоть до распродажи военной техники, пригодной для использования в народном хозяйстве.

– И как покупают? – поинтересовался Бирюков.

– Не сказать, что нарасхват, но берут. Продаем-то по очень низким ценам.

– Много сегодня продали?

– По сравнению с другими районами – мизер. Акционерные хозяйства и фермеры у вас бедноваты, а колхозы еще беднее.

– В каких колхозах побывали?

– Ни в одном не был, – полковник достал из папки подписанное Довжком письмо, разрешающее заключение торговых сделок на территории района, и протянул его Бирюкову. – Подмахивая вот эту бумагу, Андрей Владимирович предупредил, что у колхозов совершенно нет наличных денег даже на авансирование, и посоветовал иметь дела только с акционерами и фермерами.

Машинописный текст письма был отпечатан на фирменном бланке главы районной администрации, судя по указанной на нем дате, за двое суток до случившегося в районе ЧП, а незамысловатая подпись Довжка, сделанная зеленой шариковой пастой, не вызывала подозрений.

– Во что вам обошелся руководящий автограф? – с улыбкой спросил Антон.

– В смысле взятки? – уточнил Шилов.

– Можно сказать иначе: в смысле шефской или спонсорской помощи району…

Полковник тоже улыбнулся:

– Да, сейчас все жаждут гуманитарной помощи. Стоит только завести с руководителем любого ранга деловой разговор, тот мгновенно настораживает ушки, и в глазах его начинает светиться азартный вопрос: «А что я от этого буду иметь?» В данном же случае никаких вопросов не возникло. С Довжком я познакомился на совещании у главы областной администрации, где присутствовали руководители всех районов. Многие из них дали мне разрешительные визы. Не отказал и Андрей Владимирович. В папке у него оказались чистые фирменные бланки, а текст отпечатала за пару презентованных «Сникерсов» машинистка губернатора.

– Больше не встречались с Андреем Владимировичем?

– В этом не было необходимости, да и времени у меня в обрез. Хочу завтра объехать соседний район. Надо реализовать еще пять бензовозов, три «Урала» и два бульдозера.

– Услугами рекламных фирм не пользуетесь?

– В Барнауле пробовали рекламировать распродажу, но пришли к выводу, что это пустая трата средств. Пользы от нее, как говорится, кот наплакал, а деньги за свои услуги рекламные фирмы рвут сумасшедшие…

Разговаривая, Бирюков исподволь присматривался к ярким, словно только что из военторговского магазина, орденским колодочкам полковника. Было их по пять штук в каждом из семи рядов. Такую богатую коллекцию наград имели, пожалуй, лишь прославленные маршалы времен Отечественной войны да перещеголявший их на старости лет Брежнев. Начинался наградной набор колодочкой ордена Ленина, затем по статусу следовали три ордена Красного знамени, за ними – две Красных звезды, полдесятка полководческих орденов, потом – пестрая мешанина боевых и юбилейных медалей. Последнюю, тридцать пятую, награду представляла светлая колодочка, напоминающая расцветкой, как показалось Бирюкову, орден «Мать-героиня». Чтобы развеять возникшее недоумение, Антон поинтересовался у Шилова, что это за награда? Тот, скосив взгляд на наградной «иконостас», усмехнулся:

– Афганский орден «За оказание интернациональной помощи». Типа нашего «Дружба народов». Лично товарищ Наджибулла вручил.

– По-моему, расцветка его ленточки напоминает не «Дружбу народов», а «Мать-героиню».

– Так это ж афганцы… Темный народ! Как обезьяны копируют чужую символику, не задумываясь над смыслом.

– Долго были в Афганистане?

– Пять с половиной лет на истребителе Миг последней модификации крушил душманов. Удивительные черти! Живучи, будто клопы. Забьются в каменные щели, и никаким напалмом их оттуда не выкуришь. Ох, и нагляделся там кровавых смертей… Служил в одной эскадрилье с опальным ныне российским вице-президентом. Геройскую звезду вместе с ним получил.

– Кажется, у вице-президента наград меньше, чем у вас.

Шилов вновь усмехнулся:

– Я оказался более везучим. Меня ни разу не сбивали душманы. А вообще он интересный мужик. Спокойно жить не умеет – только на форсаже. В политику сгоряча влез. Дров наломал и успокоиться никак не может. Недавно был у него в гостях. По старой дружбе выпили водочки. Чуть не до утра проговорили. Я пытался ему втолковать, мол, какого черта ты постоянно пикируешь на власть имущих?! Какой резон то и дело вызывать огонь на себя? Успокойся, огляди с высоты грешную землю. Ничего не хочет слушать. Азартно гнет свою линию…

Бирюков, стараясь разгадать собеседника, умышленно не перебивал его. Полковник говорил не переставая. Выдав характеристику одному, он, словно избавляясь от наболевшего, стал рассказывать о других известных «афганцах», с которыми был хорошо знаком и чуть ли не водил с ними дружбу. По его словам, среди генералов, прошедших Афган, много было талантливых полководцев, но в политике они оказались дилетантами. Во время пресловутого ГКЧП сделали ставку не на тех, на кого следовало, и тем самым погубили свои карьеры.

– Жаль, что способные люди оказались не у дел. Они, на мой взгляд, могли бы с умом провести в России армейскую реформу, а не так бестолково, как это теперь делается, – полковник тяжело вздохнул. – Что скрывать, министр наш взлетел выше своего потолка и окружил себя не самыми достойными людьми. В Афгане мы с ним были на «ты». Теперь же к нему на драной козе не подъедешь. Однажды я все-таки прорвался на прием. «Ну, что ты, боевой товарищ, – говорю, – сослал меня в Барнаул? Разве не мог по старой дружбе подыскать более подходящего места для дислокации моей части?» Поморщился: «Потерпи, Владлен Филиппович. Не до тебя сейчас. Разберемся с Чечней, будь она проклята, тогда и тебе найду место, если не в министерстве, то близко от столицы. Поверь, помню наше афганское братство, но время нынче смутное». Обнадежил, называется…

Внимательно вслушиваясь в монолог, Бирюков про себя отметил, что полковник Шилов скромностью явно не страдает и откровенно грешит хлестаковщиной. Рассказанное им походило на своеобразную, с примеркой на собственную персону, интерпретацию критических статей из популярных газет. Пока трудно было понять, из каких соображений это делается: то ли из банальной привычки к хвастовству, то ли из корыстной цели, чтобы дружескими связями с высокопоставленными лицами притупить бдительность собеседника и отвести от себя всяческие подозрения. Как бы там ни было, Бирюков решил прекратить пустой разговор и повернуть беседу в нужное русло.

– Владлен Филиппович, – неожиданно обратился он к Шилову, – вы, случайно, не знакомы с Юрием Денисовичем Надежницким?

Шилов вроде бы насторожился:

– Где и кем он служит?

– Раньше, кажется, в КГБ служил. Теперь возглавляет рекламное агентство в Новосибирске.

– «Фортуну»?

– Да.

– Ну как же! Знаю Юрия Денисовича. Отличный мужик. Познакомился с ним оригинально. Три года назад проводил отпуск у бывших сослуживцев в Уссурийске. Природа там чудная, на загляденье. Амур-батюшка и все такое… Отдых есть отдых. Естественно, ни один день не обходился без компаний. Однажды в ресторане железнодорожного вокзала навалились на баночное пиво. А поскольку употребление этого напитка в большом количестве не обходится без посещения туалета, то пришлось и мне посетить, так сказать, облегчительное заведение. При входе туда в дверях столкнулся с высоким молодым китайцем. Китаец как китаец. В Уссурийске их тьма-тьмущая и все на одно лицо. Но у этого мне запомнился свежий шрам на левом виске. Короче говоря, сделал я свое дело, подошел к умывальнику помыть руки. Взглянул в зеркало и – о боже!.. Золотую звезду мою будто корова языком слизнула. Возвратился к друзьям сам не свой. Они на мое сетование оптимистично заявили: «Не паникуй. Есть у нас надежный товарищ, который хоть черта лысого разыщет, а уж китайца со шрамом и подавно найдет». Мне подумалось, что это обычное хмельное бахвальство, но буквально на следующий день, к большому удивлению, я действительно получил от друзей свою Звезду. Захотелось познакомиться с «великим сыщиком». Им оказался бывший сотрудник КГБ Юра Надежницкий. В то время он возглавлял в Уссурийске крупную туристическую фирму и через свою охрану держал китайскую мафию в узде.

– Что еще о нем можете сказать? – спросил Бирюков.

Шилов улыбнулся:

– Только хорошее. Деловит и порядочен. Единственная его слабость – женщины. Но и с ними Юра очень разборчив, за каждой юбкой не волочится. Предпочитает общаться с дамами из высшего общества. Особо симпатизирует эстрадным певицам. Со многими из них на «ты».

– После Уссурийска встречались с ним?

– Нынче в мае, когда летал на прием к своему другу-министру, остановился я в гостинице «Москва». Вечером, после аудиенции, зашел в гостиничный ресторан поужинать и там неожиданно встретил Надежницкого, сидевшего за богато сервированным столом в компании с известной певицей. Не хочу говорить с кем. Она слишком знаменита, чтобы поминать ее имя всуе. Обнялись мы с Юрой как старые друзья. Расцеловались крепче, чем Брежнев с Хоннекером. Естественно, Надежницкий усадил меня за свой стол, и потянулся длинный ручеек банального разговора. Тут-то я и узнал, что Юрий Денисович ликвидировал свою уссурийскую турфирму, перебрался в Новосибирск и стал хозяином рекламной «Фортуны».

– Не говорил, чем вызван его переезд в Сибирь?

– Тем, что по сравнению с Уссурийском Новосибирск наполовину ближе к Москве. А столицу Юра обожает. Каждый месяц наведывается туда для разрядки. Словом, посидели тот вечерок мы втроем очень славно. После закрытия ресторана укатили к певице на квартиру. В гостиницу вернулись к рассвету. Надежницкий занимал «люкс» этажом ниже меня. Вечером ему захотелось отведать китайскую кухню, и он утянул меня в ресторан «Пекин», прихватив попутно за компанию другую, не менее известную, певицу. Сам почти не пьет, но компаньонов любит угостить по-русски, с купеческим размахом. После трехсуточного общения с ним в столице я устал так, будто совершил три боевых вылета подряд.

– А в Новосибирске с Надежницким не встречались?

– Я редко бываю в этом городе.

– Но насколько мне известно, трое суток назад вы там были.

– Да, приезжал в штаб СибВО, чтобы решить вопрос о продаже техники. Когда управился, хотел повидать Юрия Денисовича. Однако офис «Фортуны» в связи с окончанием рабочего времени уже был закрыт, а домашнего адреса друга, к сожалению, не знаю.

– В тот день вы не смогли бы с ним увидеться ни в офисе, ни дома.

– Почему?

– Потому что в середине того дня Надежницкого вместе с любовницей убили в нашем районе.

Шилов недоверчиво посмотрел на Бирюкова:

– В это трудно поверить. Бывшего сотрудника КГБ, да к тому же находящегося в прекрасной спортивной форме, убить не так-то просто. Надежницкий ведь профессионал…

– Его убийца тоже из профессионалов.

– Кто, если не секрет?

– Бывший армейский офицер, переквалифицировавшийся в киллера. Некто Пеликанов. Не знаете такого?

– Пеликанов… – Шилов задумался. – Среди моих сослуживцев никого с такой фамилией нет. А с сомнительными людьми я знакомство не вожу. Собственно, почему о нем спросили? Только потому, что он из бывших офицеров?

– Не только поэтому… – Бирюков помолчал. – В тот самый день, когда вы приезжали в штаб СибВО, в пригороде Новосибирска Пеликанова застрелил из «макаровского» пистолета водитель фиолетовой «девятки» с алтайским госномером. Не ваш ли адъютант это сделал?..

Шилов уставился на Бирюкова суровым взглядом:

– Довольно смелое предположение.

– Такое исключено? – спросил Антон.

– Как говорится, нет правил без исключений, но подозревать моего адъютанта в убийстве, извините, больше походит на бред сивой кобылы, чем на следственную версию. Лейтенант Копалкин, разумеется, не ангел. Зачастую его действия опережают разум. Однако могу поручиться, если уж и не головой, то хотя бы руку дать на отсечение, что ума у него хватит, чтобы не докатиться до кровавого преступления. Посудите сами, товарищ прокурор… Копалкин холостяк. Жильем обеспечен. Вещевое, продовольственное и денежное довольствие получает регулярно вместе с командиром части. Водочкой не злоупотребляет, женщинами не увлекается. Зачем ему ввязываться в чужие разборки?