Текст книги "Вещи"

ДМИТРИЙ. Хочешь, рассмешу? Сегодня с утра шел к стоянке, слышу в кустах пьяный блюет. Прислушался – а это песня.

Никто не реагирует.

СОНЯ. Костя, как у тебя дела?

КОНСТАНТИН. Ничего. Курить вот бросил.

СОНЯ. Ясно. Что ж мне с их разведчиками делать?

ДМИТРИЙ. Локаторы построй по периметру.

СОНЯ. Нет у тараканов локаторов, Дима. Они же тараканы.

КОНСТАНТИН. Я… пойду?

ДМИТРИЙ. Ага. Иди. А ты яйцеклад закопай на границе, они как пойдут, подорвутся.

СОНЯ (с легким одобрением). Не дурак ты у меня. Оказывается.

КОНСТАНТИН. До свиданья, Соня.

СОНЯ. Привет жене.

ДМИТРИЙ. Счастливо.

КОНСТАНТИН. Ну что, я завтра приду?

ДМИТРИЙ. Зачем?

КОНСТАНТИН. Ну там… про июль мы говорили.

ДМИТРИЙ (вспоминает). А, да. Зайди к Розе, она тебе по всем позициям на июль выпишет номенклатуру. Заберешь распечатки и свободен.

КОНСТАНТИН. А еще за август.

ДМИТРИЙ. За август нет. За август никакой номенклатуры не будет. Только за июль.

Константин выходит. Дмитрий пересаживается на его место.

ДМИТРИЙ. Сейчас снизу танки попрут. Надо бы окопаться.

СОНЯ. Просто помолчи, ладно?

 
                                             3
 

Кухня в квартире Константина.

Катерина готовит у плиты, Константин сидит с маленькой, сувенирного размера книгой. Читает.

КОНСТАНТИН. Тебе тоже надо прочитать. Тут глава «Советы некурящим».

КАТЕРИНА. А там много?

КОНСТАНТИН. Немного. Ну, хорошо, давай я сам тебе расскажу. Здесь написано, что теперь тебе надо постоянно говорить мне, что ты мной гордишься…

КАТЕРИНА. А где соль? Соль найти не могу…

КОНСТАНТИН. В шкафчике над плитой. Что ты мной гордишься, что я лучше стал выглядеть, что от меня приятнее пахнет…

КАТЕРИНА. Пахнет, как будто пригорело. Нет? Тебе так не кажется?

КОНСТАНТИН (раздраженно). Ты дослушай меня до конца.

КАТЕРИНА. Извини. Поставлю на троечку, на всякий случай… Я тебя слушаю.

КОНСТАНТИН. Что у меня стало дыхание легче. Что.… Сейчас… (Читает) «Попытайтесь придумать способы сделать его жизнь интересной и приятной». Поняла? Приятной и интересной.

КАТЕРИНА. Смешно. Надо Веронике тоже зачитать, когда вернется.

КОНСТАНТИН. Кстати о Веронике. Скажи ей, что в этом доме не курят.

КАТЕРИНА. Ты не куришь вторые сутки, а разговоров как я не знаю что. Сам ей скажи.

КОНСТАНТИН. Твоя подруга.

КАТЕРИНА. Сам скажи. Корицу класть?

КОНСТАНТИН. Терпеть ее не могу.

КАТЕРИНА. Я немного. И базилик.

КОНСТАНТИН. Гадость.

КАТЕРИНА. Шепотку. Ты говорил с Димой? Уже первое число сегодня.

КОНСТАНТИН. Он в командировке был. Завтра поговорю.

КАТЕРИНА. А он вообще доволен тобой? Как ты работаешь, он доволен?

КОНСТАНТИН. Не знаю.

КАТЕРИНА. Узнай. И позови его с женой к нам в гости.

КОНСТАНТИН. Да ладно, зачем…

КАТЕРИНА. Ты что, им же так поддержка нужна. Ты кстати понял, что это парик на ней?

КОНСТАНТИН. Я не приглядывался.

КАТЕРИНА. Это после химиотерапии. Я потому что помню, какие у нее волосы были. Она, конечно, выглядит чудовищно, бедная.

КОНСТАНТИН. Так может она не хочет по гостям ходить?

КАТЕРИНА. Хочет. Ей наоборот, развеяться надо. А то ж неизвестно, сколько ей еще осталось. Посидим, пообщаемся, с Димой выпьешь. Всегда полезно с начальством пить.

КОНСТАНТИН. Да какой он мне начальство… Знаешь, какая у него в школе кликуха была? «Точилка». Потому что у него привычка на уроке была карандаши в ноль стачивать. Сидит, слушает и точит, точит… Самый забитый был в классе. Я вообще думал, он псих какой-то ненормальный.

КАТЕРИНА. А в итоге оказался нормальней тебя.

КОНСТАНТИН. Он вообще лучше меня, да? Лучше?

КАТЕРИНА. Нет.

КОНСТАНТИН. Аргументируй.

КАТЕРИНА. У тебя дыхание свежее.

КОНСТАНТИН. Легче.

КАТЕРИНА (рассеяно). Да, легче.

Заходит Вероника. Садится за стол.

КОНСТАНТИН (желчно). Покурила?

ВЕРОНИКА (игнорируя вопрос). У вас на балконе как в фильмах про жизнь после атомного взрыва.

КАТЕРИНА. Это у нас кое-кто еще с весны обещал убрать там все. (Константину) Слушай, нет соли здесь. Вспоминай, куда ты ее убрал.

ВЕРОНИКА. Вам надо домработницу завести. Удобная штука.

КОНСТАНТИН. У нас таких денег нет, чтоб еще домработницу оплачивать.

ВЕРОНИКА. Теперь появятся. Теперь Катька будет работать и появятся.

КОНСТАНТИН. Да ладно, сколько она там будет зарабатывать? Копейки.

КАТЕРИНА. Ты, можно подумать, больше зарабатываешь. Слушай, Костя, сходи в магазин за солью.

КОНСТАНТИН. Прямо сейчас что ли?

КАТЕРИНА. Ну а когда? Скоро уже все приготовится.

ВЕРОНИКА. Домработница это очень удобно. И няня удобно.

КОНСТАНТИН (с деланным интересом). Кстати, как там твоя Газель поживает?

ВЕРОНИКА. Не Газель. Айгуль. Тут у нас вообще история с ней была. Прихожу, а у Васи на щечке царапина.

КАТЕРИНА. Дожили. На ребенка напала?

ВЕРОНИКА. У нее ногти видела какие? Накладные-расписные. И прям видно, что она гордится своими когтями. Это ж дикость, как зубы золотые, как… тумба-юмба какая-то, в общем. Я ей говорю – Айгуль, вы если хотите у нас няней работать, вам придется состричь ногти.

КОНСТАНТИН. И что?

ВЕРОНИКА. Ну что, ты знаешь, сколько сейчас нянь безработных в кризис? Постригла, конечно, куда ей деваться. А то ж она мне ребенка покалечит. Ну, это она положим с первого раза. А флюорографию я заставляла ее делать, раз пятнадцать напоминала.

КОНСТАНТИН. Флюорография зачем?

ВЕРОНИКА. Тубик. Сейчас новые виды туберкулеза из Средней Азии к нам прут. Там мама дорогая чего только нет.

КАТЕРИНА. Костя…

КОНСТАНТИН. Да что ты ко мне пристала?

КАТЕРИНА. Ничего я к тебе не пристала. Просто прошу тебя сходить в магазин. Сейчас уже сядем, а соли нет.

КОНСТАНТИН. Подождёте.

КАТЕРИНА. Костя.

ВЕРОНИКА. Константин, вы почему жену не слушаете? Ай-яй-яй.

КОНСТАНТИН (демонстративно читает). «Вспомните свою самую первую сигарету. Не правда ли, она показалась вам гадостью в тот момент, когда вы ее закурили?»

КАТЕРИНА. Костя, это что, забастовка?

КОНСТАНТИН. «Могу вас уверить, что с той поры ничего не изменилось, сигарета так и осталась мерзкой на вкус, изменились вы».

КАТЕРИНА. Костя, слушай, ну не смешно.

КОНСТАНТИН. А я помню свою первую сигарету. Вот в такой же день как сегодня, первого сентября в школе…

КАТЕРИНА. Перестань вести себя как маленький. Хочешь со мной поссориться?

ВЕРОНИКА (вставая). Я, пожалуй, пойду, покурю на балкончик.

КОНСТАНТИН. И она мне тогда не показалась гадостью. Правда. Показалось, что это очень здорово. Нас тогда учитель наш, что называется, застукал. Валерий…, Валерий Ильич. Точно. Валерий Ильич.

Вероника выходит. Константин закрывает книгу, кладет ее в карман.

КАТЕРИНА. Ну и чего ты добиваешься?

КОНСТАНТИН (вставая). Чего? Да ничего. За солью? Хорошо, иду за солью.

КАТЕРИНА. Костя.

КОНСТАНТИН. Ушел за солью, не видно что ли?!

КАТЕРИНА. Сядь! Сядь немедленно.

КОНСТАНТИН (с вызовом). Ну, сел. И что?

КАТЕРИНА. Можешь никуда не ходить.

КОНСТАНТИН (с вызовом). Не пойду.

Пауза.

КАТЕРИНА. Что? Тебе есть что сказать?

Константин встает и быстро идет к выходу.

КАТЕРИНА (вслед). Помол номер один! Ни в коем случае не «Экстра»!

 
                                            4
 

Квартира Синицыных. Большая комната, объединяющая гостиную и кухню.

Пабло сидит за столом, ест что-то из сковородки. Татьяна стоит рядом, курит.

ПАБЛО. Ништяк. Еда…

Пауза. Татьяна тушит сигарету и закуривает новую.

ПАБЛО (жуя). У меня с похмелюги такой рецепт. Надо напихаться, напихаться через силу, прямо сколько влезет. Потом полчасика надо полежать, потупить. (Усмехается) Ну ты ж мне полежать не дашь, ты ж отвязная.

Пауза. Татьяна, молча, курит.

ПАБЛО. Квартирка у тебя прямо… цивильная. Книжек до хера. Так и не скажешь, что ты такая отвязная. Вообще ты не в моем вкусе. То есть не мой тип, прямо скажем. Ну, то есть, ты не то, что там уродина, просто не мой тип. Даже странно как это мы вчера с тобой. А ты тоже бухая была?

Татьяна не отвечает, курит.

ПАБЛО. А я прямо бухой был. Нажрался с пацанами. Хули. Одноклассники. Я с ними каждый год в зюзю. Я вообще не закладываю, а тут прямо в зюзю и капец. Тебя помню смутно. (Смеется) То есть, как познакомились смутно, а остальное, прям… Ну ништяк короче. А ты че не хаваешь? Не хочешь?

Татьяна молчит. Курит.

ПАБЛО. Зря. А то похмелье не тетка. Похмелье – дядька. (Смеется) А тут меня приглючило, или дедок какой-то суетился с утра? Не? Приглючило?

Раздается звонок в дверь. Татьяна тушит сигарету и выходит. Пабло продолжает жевать.

Почти сразу возвращается Татьяна, подходит к пепельнице, закуривает новую сигарету, принимает прежнюю позу. Слышно как хлопает дверь.

ГОЛОС КОНСТАНТИНА. Здрасьте!

ПАБЛО. Это к тебе что ли?

ГОЛОС КОНСТАНТИНА. Есть кто дома?

ПАБЛО (Татьяне). Ты чего молчишь? (Громко) Сюда греби!

Входит Константин. Ему неловко, он растерян.

КОНСТАНТИН. Здравствуйте. Костя. Константин.

Пабло жуя, встает, вытирает руку об штаны, здоровается с Константином.

ПАБЛО. Павел Григорьевич. Для друзей и подруг – Пабло.

КОНСТАНТИН. Константин. Валерий Ильич здесь живет, я не ошибся?

ТАТЬЯНА. Здесь.

ПАБЛО. О! Заговорила. А то молчит с утра, как воды в рот набрала. (Показывает на стол) Присаживайся. Есть хочешь?

КОНСТАНТИН. Нет, я не хочу. А вы Татьяна? Я вас помню.

ПАБЛО. Татьяна она. Может чаю, Константин? Выпить у нас ничего нет, я проверял, а вот чаю могём. (Татьяне) Могём чаем Константина напоить?

КОНСТАНТИН. Вы его дочь. А я бывший его ученик. Я не планировал. Так… случайно получилось. Мы с вами учились в одной школе, только вы меня на пару лет старше.

ПАБЛО. Это когда? В каком году? (Подмигивает Татьяне) Сейчас мы точно узнаем, сколько нашей Танюше лет.

ТАТЬЯНА. Паша…

ПАБЛО. Для тебя – Пабло.

ТАТЬЯНА. Пабло, иди на хуй.

ПАБЛО. Что?

ТАТЬЯНА. Уебывай отсюда.

ПАБЛО. Ты чего?

КОНСТАНТИН. Может мне…

Показывает рукой на дверь.

ТАТЬЯНА. Уебывай отсюда Пабло. Иди на хуй. Иди на хуй я сказала!!!

Хватает сковородку с едой и кидает ее в Пабло. Промахивается. Она хватает со стола все, что там лежит и бросает в Пабло – хлебницу, салфетки, соль, подставку под горячее, вилки. Тот прикрывается руками. Татьяна хватается за спинку стула, чтобы ударить его стулом, но Пабло бросается к ней, выкручивает руку и отбрасывает стул в сторону. Все это время Константин замерев, наблюдает за происходящим. Пабло, отбросив стул, толкает Татьяну на пол.

ПАБЛО. А ну прекрати! А ну прекрати, а то убью на хер!

ТАТЬЯНА (спокойно). Пошел вон отсюда.

ПАБЛО. Да пошла ты сама… Психичка…

Выходит из комнаты. Слышно, как хлопает дверь.

КОНСТАНТИН (не двигаясь). Судя по всему, я не вовремя.

ТАТЬЯНА. У вас что-то из кармана сыплется.

КОНСТАНТИН. Что? Это соль. Вышел из дома за солью и вот… так и хожу…

ТАТЬЯНА. Можно узнать, где вы были.

КОНСТАНТИН. То есть?

ТАТЬЯНА. По соли. Вы же теперь везде дорожки оставляете.

КОНСТАНТИН. А. Ну да. Такое вот у меня свойство.

Татьяна встает, находит на полу сигареты и зажигалку. Закуривает.

КОНСТАНТИН. Курите? Я вот бросил.

ТАТЬЯНА. Я вот что-то не помню вас, Константин. На три года младше говорите?

КОНСТАНТИН. На два. Да вы и не могли меня помнить. Вы ж тогда звездой школы были. Ботинки на вот такой подошве, волосы…

ТАТЬЯНА. Ну да, я их красила каждую неделю. Как еще не выпали все.

Опять хлопает дверь, почти сразу же в комнату стремительно заходит Пабло.

ПАБЛО (с ненавистью). Проститутка.

Берет пиджак со спинки стула, на котором сидел, и снова выходит. Слышно как опять хлопает дверь.

ТАТЬЯНА. Можно вас попросить – сходите, накиньте цепочку на двери.

КОНСТАНТИН. Да я пойду уже. Если Валерия Ильича нет, то… Он звал в гости, я даже после школы приходил к нему на первое сентября пару раз. А потом… Вас тогда здесь не было.

ТАТЬЯНА. Я недавно в эту квартиру вернулась.

КОНСТАНТИН. Может, на «ты»?

ТАТЬЯНА. Давайте лучше не будем.

КОНСТАНТИН. Мы один раз пересеклись тогда, еще в школе…

ТАТЬЯНА. Да? Ну, может быть.

КОНСТАНТИН. Помните скандал на дискотеке на Новый Год, когда вы Борзому из зоопарка в американку проиграли? А он сказал, что вы должны грудь всем со сцены показать?

ТАТЬЯНА (невозмутимо). Давно было, всего и не упомнишь.

КОНСТАНТИН. А я тогда полез на Борзого. Меня сначала били, прямо там, возле сцены, а потом зоопарк меня на счетчик поставил. Я им должен был ящик шампанского купить.

ТАТЬЯНА. Что-то такое припоминаю…

КОНСТАНТИН. Чтоб этот ящик купить, мне пришлось загнать металлистам все свои записи. Пятьдесят кассет самого крутого музона.

ТАТЬЯНА. Ну и зачем ты всё это устроил?

КОНСТАНТИН. Значит мы уже на «ты»?

Слышно как открывается входная дверь.

ТАТЬЯНА. Я же просила.

КОНСТАНТИН. Какой неприятный парень. Я ему сейчас все объясню.

Идет в прихожую.

ТАТЬЯНА. Только не до смерти.

Оставшись одна, поднимает с пола полированный поднос, смотрится в него.

Входят Константин с Валерием Ильичом.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. …Как же не помню, конечно, помню, Костя. Ваше сочинение выиграло первое место на районной олимпиаде.

КОНСТАНТИН (Татьяне). На этом все мои достижения кончились.

ТАТЬЯНА. Не сомневаюсь.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (оглядываясь). А что это у нас тут такое было? Повышенная сейсмическая активность?

ТАТЬЯНА. Обычный ПМС. Константин, ты чай будешь,?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Обычный пэ… гм, да Костя, может чаю?

КОНСТАНТИН. Почему нет.

Наблюдает за тем, как Татьяна начинает собирать с пола посуду.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. А я сегодня прогуливался мимо школы. Вы же знаете, что нашу школу сносить будут через неделю?

КОНСТАНТИН. Да? Она не работает?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Уже четыре года не работает. А я там провел двадцать пять лет. Лучшее время жизни. И вот случайно прогуливался, дай думаю, зайду, посмотрю на свой кабинет и вообще…

ТАТЬЯНА (Константину). Это «случайно» происходит каждый год на первое сентября. Жалкое зрелище.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (Константину). Традиции, Константин, вот что делает человека человеком.

ТАТЬЯНА. А не труд, заметь.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (багровея). Это чушь собачья, Таня! Выбрось из головы эту ересь! Или ты хочешь сказать, что какой-нибудь утюг или миксер на полпути к разумному человеку? А холодильник у нас работает круглыми сутками? Его что, в профессора пора готовить?

ТАТЬЯНА (пододвигая Константину чашку). Вот твой чай. Пей. (Отцу) Не ори на меня.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. У меня просто манера речи такая. И что я там вижу, Константин?

КОНСТАНТИН. Развалины. Я честно сказать сам не чувствую ничего к этому зданию. Это всего лишь здание. Коробка, разделенная перегородками.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Это понятно. Там в нашем кабинете, в пятнадцатом, живут двое людей. Живут в самом настоящем смысле этого слова.

КОНСТАНТИН. Ну и что?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Вы представляете себе, о чем я говорю? Жи-вут. И здание, между прочим, не сегодня – завтра снесут. А им податься некуда, и они там в этих развалинах, в холоде, как собаки. При этом, Константин, они такие же люди, как и мы с вами, даром, что по-русски не говорят.

КОНСТАНТИН. Валерий Ильич, вы как вчера родились. Что здесь такого?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я вижу вас, Костя, сильно изменила взрослая жизнь.

КОНСТАНТИН. Ну, изменила. То есть мне их жалко конечно, но что мы можем сделать в этой ситуации.

ТАТЬЯНА. А мне никого не жалко. Эти чучмеки приехали сюда жить и работать. Они знали, что не на курорт едут.

Пауза. Татьяна закуривает сигарету.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я двадцать пять лет учил детей. Многие из них стали хорошими людьми, и льщу себе надеждой, не без моего участия. А вот с собственной дочерью потерпел поражение.

ТАТЬЯНА. Не могу больше все это слышать. Тошнит. (Смотрит на Константина) Ты со мной?

КОНСТАНТИН (растеряно). Что?

ТАТЬЯНА. Я ухожу. Ты со мной?

Татьяна презрительно хмыкает, выходит. Слышно как хлопает входная дверь.

КОНСТАНТИН. Куда она?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. У нее сто дорог… Еще чаю?

КОНСТАНТИН. Я тоже пойду.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Останьтесь еще ненадолго. Вспомним прошлое, еще чаю попьем. Или вы из-за Тани?

КОНСТАНТИН. Нет, я просто… Мне надо идти.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Иногда мне кажется, она все это делает не просто так. Но когда я думаю о том, зачем она это делает, мне становится страшно.

КОНСТАНТИН. Ну и зачем же?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Всегда найдутся люди, которым хуже чем нам. И все наши проблемы покажутся нам совершенным пустяком по сравнению с их бедами.

КОНСТАНТИН. Я не понимаю таких разговоров, Валерий Ильич. Мне кажется, или разговаривать или действовать. Вы ведь, Валерий Ильич, этим бомжам из школы могли бы помочь, разве нет?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Что вы имеете в виду?

КОНСТАНТИН. Могли бы. Только боитесь. Гораздо приятнее их жалеть на расстоянии.

Идет к двери. Валерий Ильич идет следом.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Нет, я думаю, этим должны заниматься соответствующие органы. Я не знаю, как они называются…

КОНСТАНТИН (останавливаясь). Вы ходите туда, на эти развалины, вам хочется быть учителем, учить, делать настоящих людей из ненастоящих людей. Так что же вы? Такой шанс для вас, доказать всем, что вы на что-то еще способны.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Костя, я не понимаю…

КОНСТАНТИН. А я вас не понимаю, Валерий Ильич. Вырос, наверное. Взрослым, наверное, стал. И не понимаю теперь. Всего доброго вам. С праздником.

Выходит.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (вслед). Так объясните, что вы предлагаете, в конце концов? Я тоже не понимаю…

 
                                             5
 

Татьяна и Константин входят в небольшую комнату, со старой советской мебелью и выщербленным паркетом. Посередине стоит стол. Шкафы у стены показательно пусты, на столе лежит стопка журналов.

ТАТЬЯНА. Я почему-то думала, ты меня не догонишь…

КОНСТАНТИН. Почему?

Татьяна не отвечает.

КОНСТАНТИН. Куда мы пришли?

ТАТЬЯНА. Ты же сам сказал, что тебя уволили.

КОНСТАНТИН. Сказал. Ты первая, кому сказал.

ТАТЬЯНА. Какая честь… Подождешь здесь?

КОНСТАНТИН. А долго?

ТАТЬЯНА. Куда тебе торопиться? У тебя дела?

КОНСТАНТИН. Подожду.

ТАТЬЯНА. Посиди, журнальчики полистай.

Выходит в соседнюю комнату.

КОНСТАНТИН. Журнальчики…

Вынимает телефон. Смотрит на дисплей. Прячет его опять в карман. Садится за стол, открывает журнал.

САША (входя). Где? А, вижу.

ТАТЬЯНА. Мне кажется, прямо как ты хотел.

КОНСТАНТИН. Здрасьте.

САША. Здравствуйте. Саша меня зовут.

КОНСТАНТИН. Костя.

САША. А по батюшке?

Татьяна со скучающим видом садится на стол.

ТАТЬЯНА (раскрывая журнал). Что это ты читаешь?

КОНСТАНТИН. Константин Владимирович. Можно просто Костя.

ТАТЬЯНА. А почему это все журналы такие старые? Этот позапрошлогодний.

САША. Методика такая. Константин Львович…

КОНСТАНТИН. Владимирович. Но можно просто Костя.

САША. Простите Константин Владимирович, у меня память на имена ужасная. Вы где до этого работали?

КОНСТАНТИН. На последней работе?

САША. Именно последняя меня интересует.

КОНСТАНТИН. Я… Ну у меня работа такая была, как сказать…, я вообще-то заместитель генерального директора был.

САША. Конкретнее Константин… э-э Владимирович, конкретно вы, чем занимались?

КОНСТАНТИН. Я вы знаете, работал с поставщиками электрооборудования. С разными заводами, которым нужно… ну всякое там по электричеству. Ну, узнавал там цены, предлагал им нашу… номенклатуру.

САША. Жуть. Жуть как интересно. Скажите, у вас богатое воображение?

КОНСТАНТИН. То есть?

САША. Представьте себе пожарную машину и обезьяну, у которой…, например… (машет рукой) Вы знаете, это на самом деле не важно. Сколько вы получали на прошлой работе, Константин Владимирович?

ТАТЬЯНА. Только не ври, а то они проверят.

КОНСТАНТИН. Очень мало. Ну, то есть, чисто символически.

САША. Ну, ну, говорите.

КОНСТАНТИН. Восемь.

САША. Чего долларов?

КОНСТАНТИН. Рублей. Я ж говорю, я там на проценте от сделки сидел, и если сделка состоялась, то…

САША. Понятно. Давайте, мы вам будем платить… столько же.

КОНСТАНТИН. Ну это… не так много.

САША. Еще вопрос – вы женаты?

КОНСТАНТИН. Я? Нет.

САША. Семейные нам вообще-то больше подходят.

ТАТЬЯНА. А что ты хотел за такие деньги?

САША. Хорошо. Отлично. Константин Львович, вы нам подходите. Давайте так, с понедельника по пятницу, вы будете приходить сюда. Часов скажем с десяти и до пяти-шести. Обед у нас с часу до двух.

ТАТЬЯНА. Отличный график. Мне пора.

Спрыгивает со стола.

КОНСТАНТИН. Подождите, подождите. А… в чем работа заключается?

САША (Татьяне). Ты говорила мне, что он не будет задавать вопросов.

ТАТЬЯНА. Значит ошибалась.

КОНСТАНТИН. Если это что-то противозаконное…

ТАТЬЯНА. Ну, посмотри на себя, ну кто тебя возьмет делать что-то противозаконное?

КОНСТАНТИН. Я же просто спросил!

САША. Не хотел я вот этого. Понимаете, Константин Львович, мы хотим, чтобы вы работали у нас народом.

КОНСТАНТИН. Понятно. Народом. В смысле?

ТАТЬЯНА. Ну, народом. Что тут непонятного. Я пошла.

Подходит к Константину.

ТАТЬЯНА. Я приду к тебе на работу. Как-нибудь. Спасибо что вступился тогда, на дискотеке.

Она целует его в щеку и выходит.

САША. Вы любовники?

КОНСТАНТИН. Что?

САША. Трахаетесь?

КОНСТАНТИН. С кем?

САША. Со мной. Ладно, шучу. То есть не важно. На чем мы остановились?

КОНСТАНТИН. Вы хотели…

САША. Я вспомнил. Знаете, я не мастер объяснять. У меня такого сектора в мозгу нету, я сейчас Колю позову, он вам все объяснит.

КОНСТАНТИН. Коля это…?

САША. Коля вам все объяснит. У него талант. Посмотрите журнальчики пока.

Выходит. Тут же возвращается.

КОЛЯ. Здравствуйте.

КОНСТАНТИН. Здрасьте.

КОЛЯ. Саша сказал мне все вам объяснить.

КОНСТАНТИН. Кто сказал?

КОЛЯ. Саша. (Смеется) А… понял. Дело в том, что Саша мой брат близнец. Он только что был тут. А я Коля. А вы Константин Львович.

КОНСТАНТИН. Владимирович.

КОЛЯ. Даже еще лучше. Так вот Константин Владимирович, представьте, что мы некое креативное агентство. Занимаемся мы всем подряд, и перед тем как выпустить куда-нибудь нашу продукцию, нам нужны люди, которые могут объективно оценить наши труды. Вопросы по этой части?

КОНСТАНТИН. Вы, правда, не шутите сейчас? Вы точно не Саша?

КОЛЯ (терпеливо). Нет, я не Саша. Коля меня зовут, я Сашин брат. Объясняю дальше. Раньше мы собирали фокус-группу, и выслушивали их народное мнение. Но потом выяснилось, что фокус-группа врет. Одни хвалят, потому что думают, что надо хвалить, другие ругают, потому что думают, что мы ждем от них именно это, но никто не говорит правду.

КОНСТАНТИН. Почему?

КОЛЯ. Потому что знают, что они фокус-группа, а не народ. Вы же, в отличие от них, не будете знать, что происходит. Вы не будете знать, с какой стороны оценивать то, что мы вам предъявим. Нам важно ваше мнение человека, который не в курсе ничего. Человека выключенного из контекста. То есть вы будете нашим народом. Народ же не знает, что происходит на самом деле и как это оценивать. А оценивать приходится. Так же будете действовать и вы. Еще вопросы?

КОНСТАНТИН. А почему вы на улице не хотите народ расспрашивать?

КОЛЯ. Опрашивать, нанимать социологов и так далее это хлопотно и дорого. Лучше уж держать одного вас и тщательно ничего вам не рассказывать.

КОНСТАНТИН. А как будет проходить работа?

КОЛЯ. Пока не знаю, вы у нас первый. У нас Саша за это ответственный. В основном будете общаться с ним.

КОНСТАНТИН. Ясно. То есть не ясно, но… Я понял.

КОЛЯ. Вот и прекрасно. Сашу позвать?

КОНСТАНТИН. Сашу? Да, позовите.

Коля подходит к двери, открывает ее и просовывается внутрь. Константин с любопытством смотрит ему вслед.

КОЛЯ. Саша! Саш!

Смотрит на Константина.

КОЛЯ. Я за ним схожу.

Выходит и тут же возвращается. С вопросом смотрит на Константина.

САША. Что-то хотели спросить?

КОНСТАНТИН. Саша?

САША. Да?

КОНСТАНТИН. Я… Как будет у нас работа проходить, я хотел спросить.

САША. Решим по ходу. Вы будете проводить свое время здесь, а иногда я буду вас беспокоить. (Смотрит на часы) Вы знаете, Константин Львович, вам не пора домой? Нам признаться уже пора. Прощайте. До понедельника.

Выходит. Внутрь заглядывает Коля.

КОЛЯ. Саша не говорил? Дверь потом просто за собой захлопните, она сама закроется. До свидания.

 
                                             6
 

Квартира Синицыных.

Валерий Ильич входит вместе с Константином в комнату.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Вы мой спаситель, Костя, настоящий спаситель.

КОНСТАНТИН. Так вы мне не ответили.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я не знаю, где Таня, она мне, к сожалению, не отчитывается. Я хотел сказать, что вы мой спаситель. Вы спасли, простите за тавтологию, старика от старости. Я опять чувствую себя молодым и полным сил. Признаться, меня это пугает. Чувствовать себя так в мои годы это противоестественно.

КОНСТАНТИН. Чем это пахнет?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Это помои. Обыкновенные помои. Не вляпайтесь. Вот сюда садитесь на стул.

КОНСТАНТИН. Но она придет?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Она всегда возвращается. Присядьте на минуту. Выпейте чаю, я вам сейчас все расскажу. Вы, наверное, недоумеваете, гадая, что же со мной происходит.

КОНСТАНТИН. А давно она ушла? Дело в том, что у меня не так много времени…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я не знаю где она, и когда ушла. Ей-богу. Ну да ладно, о чем я? Сейчас я найду, зачитаю вам, и вы все поймете.

Подходит к полкам с книгами, начинает рыться, не переставая бормотать.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Вы знаете, что я Таню назвал в честь героини «Евгения Онегина»? Я ведь всю жизнь мечтал быть пушкинистом. Сколько себя помню. Все дети хотели быть космонавтами, а я… Вот! Нашел! (Зачитывает из книги) «Влияние роскоши может благоприятствовать их укрощению: самовар был бы важным нововведением» И вот еще! Еще точнее! «Но легче для нашей лености в замену слова живого выливать мертвые буквы и посылать немые книги людям, не знающим грамоты». Это из путешествия в Арзрум. Понимаете?!

КОНСТАНТИН. Честно? Нет.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Миссионерство! То, что можно предложить этим людям, это миссионерство разума. Не православной веры, а разума, всех достижений нашей цивилизации, всего, что я постиг как человек культуры и как учитель.

КОНСТАНТИН. Вы про кого сейчас говорите?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я говорю про вас, дорогой мой Костя! Вы мой спаситель! После нашего разговора, я, устыдившись, пошел да и забрал этих людей, которые жили в развалинах школы к себе домой.

КОНСТАНТИН. Домой? То есть сюда?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. У меня будто пелена с глаз спала. Что же делаю, я же учитель, сказал я себе.

КОНСТАНТИН. Я вас правильно понимаю? Эти люди… здесь?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Еще как здесь! Я их в своей комнате поселил. Кстати, там довольно чисто внутри. А все что им не надо, они вот сюда в гостиную… выливают. Это довольно понятно, у них четкое ощущение границ своего жилища и… Но мы наладимся. Самовар! Пушкин гений и я научу их новому богу – самовару. Это я, как вы понимаете, в переносном смысле говорю. И сейчас я вам хочу сказать спасибо, Костя. Теперь во всем, что я делаю, появился смысл. Спасибо.

КОНСТАНТИН. Ну. Черт. Пожалуйста.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я еще не понял, что это за культура, но они точно не принадлежат к основным религиям. Это что-то вроде смеси шаманизма с… Языковой барьер, будь он проклят. Но это очень верующие люди. Все время молятся. Вот увидите – все эти обычаи, выливание помоев, сыроедение, ночной образ жизни, все это от дикости. Я обучу их холодильнику, я посвящу их в телевизор, я открою для них книгу! Сами бы они никогда этого не сделали! Им нужен миссионер! Я!

КОНСТАНТИН. Валерий Ильич, простите, вы в своем уме?

ТАТЬЯНА (появляясь). Нет, к сожалению, он в порядке. Потому что если бы он свихнулся, я бы с радостью сдала бы его в дом престарелых. (Константину) Привет.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Пока я, к счастью, в своем уме. К твоему счастью, заметь. (Константину) Видите ли, Таню совершенно нельзя оставлять одну. Слишком силен в ней механизм саморазрушения. Откуда это в ней?

ТАТЬЯНА. Не надо меня анализировать, я не стихотворение Блока. И вообще, я от тебя съезжаю.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Разреши поинтересоваться куда?

ТАТЬЯНА (показывая на Константина). Да вот, к нему. (Константину) Я, надеюсь, ты не с мамой живешь? Потому что мы с ней не сойдемся. Факт.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Костя?

КОНСТАНТИН. Дело в том, что… Я сам съезжаю. На днях. Но как перееду, я с радостью…

ТАТЬЯНА. Это очень жаль. Мне надо прямо сейчас. Просрал ты свой шанс Константин.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Как ты выражаешься?

ТАТЬЯНА. Знаешь что? Иди вон в юрту и учи своих туземцев. Ты то чем недоволен? Или хочешь сказать, что привел их сюда не затем, чтобы от меня избавиться?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Таня, я уверен, все мы найдем общий язык. Нужно только немного терпения. Как только я пойму, что они готовы жить по законам нашего общества я сам буду готов выпустить их в наш мир. Если надо будет, куплю им билеты домой.

КОНСТАНТИН. Валерий Ильич, они же не захотят никуда ехать, им и тут прекрасно живется.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Знаете, Костя, чем мы отличаемся от этих людей?

ТАТЬЯНА. Меня спросите.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. У нас есть разум и воля. Мы можем совершать только волевые поступки. Поступки разума. То, что я привел их сюда, это мое волевое решение.

КОНСТАНТИН. Это скорее необдуманные…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (перебивая). Обдуманные. В том-то все и дело, что обдуманные. Вы меня простите, мне надо идти к ним. У нас занятие. Я хочу восполнить их пробелы в географии. Представляете, их везли сюда в рефрижераторе с мясом! Конечно же, они не в курсе, где они находятся и где их дом.

КОНСТАНТИН. Валерий Ильич, ну зачем вы все это затеяли?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Как зачем? Для того чтобы быть осознанным человеком. Костя вы меня удивляете своими вопросами.

КОНСТАНТИН. Послушайте…

ТАТЬЯНА. Оставь его в покое. Пусть идет.

КОНСТАНТИН. Хорошо. Только я прошу вас Валерий Ильич, будьте с ними осторожными. Вы совсем не знаете этих людей.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я знаю людей. Впрочем, спасибо за заботу.

Выходит.

КОНСТАНТИН. Сумасшествие.

ТАТЬЯНА. Согласна. Но я такими темпами начну его уважать.

КОНСТАНТИН. За что?

ТАТЬЯНА. Его можно ненавидеть, но нельзя не уважать.

КОНСТАНТИН. Ты его ненавидишь?

ТАТЬЯНА. Это ты ему подкинул идею про этих бомжей?

КОНСТАНТИН. Я не то, что прямо хотел этого…

ТАТЬЯНА. Ты любишь все разрушать, да? Мне нравится.

КОНСТАНТИН. А ты, правда, хотела переехать ко мне?

ТАТЬЯНА (пожимая плечами). Сначала хотела просто подразнить старика.

КОНСТАНТИН. А потом?

ТАТЬЯНА. А потом…, потом суп с котом. Как переедешь, там и поговорим.

КОНСТАНТИН. Тогда зачем ты меня вытащила с работы?

ТАТЬЯНА. Иди, Константин, упаковывай свои коробки.

КОНСТАНТИН. А ты?

ТАТЬЯНА. А мне собраться, как нищему подпоясаться. Пара трусов да зубная щетка.

КОНСТАНТИН. Я имел в виду…

Садится.

КОНСТАНТИН. Я совсем запутался.

ТАТЬЯНА. Прости, но я тебе распутаться не помогу. Сама как… Иди Константин. Иди.

Константин хочет ее обнять, Татьяна отстраняется.

ТАТЬЯНА. У тебя очень много дел.

Константин пожимает плечами, идет к выходу. Татьяна ловит его за руку. Подводит к стулу, толкает, чтобы он сел. Затем садится к нему на колени.

ТАТЬЯНА. Тянет меня к тебе. Ты страшный человек, Константин, меня именно к таким всегда и тянет. Как там папа говорит – механизм саморазрушения? Какая у тебя фамилия?

КОНСТАНТИН. Черный.

ТАТЬЯНА. Константин Черный. Брррр. Аж мурашки по коже.

Целует его.

ТАТЬЯНА. Сделай для меня одну вещь.