Текст книги "Вещи"

НАДЯ. Не зря.

КИРИЛЛ. Ну вот. (…) Да иду я, иду! Всё. Горите синим пламенем, а я пошел.

ЛЁХА. Кирилл! Спасибо!

НАДЯ. Спасибо вам! И… И здоровья!

КИРИЛЛ. В жопу!

ЮРА. И вас в жопу, Кирилл Андреевич!

КИРИЛЛ. Ахахаха!

Ждут, когда уйдет последний из гостей.

ЛЁХА. Я знаю.

НАДЯ. Что ты знаешь?

ЛЁХА. Знаю, где мы всё это отметим.

 
                                             10
 

ЮРА. …И на десерт сыр. У вас какой сыр есть? Впрочем, давайте ассорти. Пап, я ассорти?

ЛЁХА. Всякого пусть положат. И сок.

ЮРА. Мы будем сок. Фреш или обычный?

НАДЯ. А в этом фреше, в нем спирт есть?

ЮРА. Давайте обычный.

ЛЁХА. Литр. А там как пойдет.

НАДЯ. И можно мне?.. Коро… корамбу… Да вот эту вот. Вот, вот эту вот строчку! Да, мне плевать, как оно правильно произносится! Сладкое же? Ну, вот его. А то сыр на десерт это как-то ну совсем не по-людски.

ЛЁХА. Три чтоб. Каждому по тарелке такого.

НАДЯ. Зачем?! У меня попробуешь!

ЛЁХА. Каждому по полной тарелке, я сказал.

НАДЯ. Соришь деньгами.

ЮРА. Спасибо, это всё. Ну что? За успех?

ЛЁХА. За успех безнадежного дела.

НАДЯ. За успех!

ЮРА. Знаете, что я подумал? Нам надо сменить интерьер. Освещение и занавески – два штриха, которые всё сразу поменяют.

ЛЁХА. Свет нормальный у нас. Яркий.

ЮРА. Он не должен быть ярким. Эти лампы, которые у нас, они как в морге сейчас. С денег же можем себе позволить?

ЛЁХА. С денег полмашины асфальта. И перед крыльцом. Аккуратненько. Или плиткой. Чтоб говно на обуви не таскать.

НАДЯ. По плитке ноги все себе поломают в гололёд. Вот скоро уже подморозит.

ЮРА. Да что вы меня вечно не слушаете? Я же не предлагаю весь интерьер сменить! Я понемногу!

ЛЁХА. Как тут, такой же сварганишь?

ЮРА. Вы надо мной смеетесь вечно!

НАДЯ. Да, Юр, мы ж шутим с отцом.

ЛЁХА. Шутим.

НАДЯ. Давай! Давай свет, давай занавесочки подберешь нам. А потом столы нам посмотришь, стулья.

ЮРА. Потом над полами надо думать. Столики, стульчики, это в последнюю очередь. Смотрите, какая тут плиточка? А? Красота? И у нас такую же можно. Ну или почти. А наш линолеум, прости мама, но он абсолютно ужасный. Абортарий.

ЛЁХА. Много ты это, знаешь про абортарий.

НАДЯ. Я не обижаюсь. Конечно ты, Юр, лучше во всем таком разбираешься. А ты в туалете тут был? Ну просто как в другой стране.

ЛЁХА. Темно хоть глаз выколи. И унитазы железные. А как смывать не нашел.

НАДЯ. Как не нашел? Лёш, ты чего, дикий??

ЛЁХА. Да я это. Пошутил.

НАДЯ. Правда, Юр, я такого нигде не видела. Штучки для мыла из мрамора, представляешь.

ЮРА. Да? Слушайте мне надо. Я скоро, в общем.

ЛЁХА. Куда? Гадить? Это всё из-за сыра этого тухлого.

ЮРА. Пап!

С умилением провожают его взглядом.

НАДЯ. Побежал смотреть. Такой он… Такой смешной. Да, Лёш?

ЛЁХА. Это ж не главное. Занавески все эти. Главное, чтоб другие пошли. Понимаешь? Не эта шобла, а другие.

НАДЯ. Ну конечно, Леш.

ЛЁХА. Эти все засрут. Стулья, столы, всё. А тут вон, смотри. Видишь, люди сидят?

НАДЯ. Вижу. Лёш.

ЛЁХА. Вот. Нам бы таких. Пьют мало. Но дорогое. Тогда пойдёт дело. С этими нет. С этими не пойдет. Автовокзал рядом. Хреново. Оттуда лезут. Что? Что смотришь?

НАДЯ. Мне тут предлагают уехать. Надолго.

ЛЁХА. Ты чего?

НАДЯ. У меня только жизнь начала налаживаться, Лёша. Меня вот Дамир с собой зовет. У него дом с сестрой напополам в деревне.

ЛЁХА. Коз доить?

НАДЯ. Дамир хороший, он каждый день меня после работы ждет. Он меня уважает.

Молчат.

ЛЁХА. Всё нормально будет.

НАДЯ. Мне если оставаться, надо ему сказать, что я не еду. Он в понедельник уезжает.

ЛЁХА. Хотела Юру? Я тебе дал Юру. Хотела деньги? Вот тебе деньги. Чего тебе надо-то еще?

НАДЯ. Так что мне Дамиру говорить?

Молчат.

ЛЁХА. А что тут говорить.

Молчат.

ЛЁХА. Скажи, пусть в жопу идет.

НАДЯ. Так ему и сказать?

ЛЁХА. Так и сказать.

НАДЯ. Предлагаешь опять поверить тебе? Еще раз? Или это самый последний-распоследний раз?

ЛЁХА. Ну не верь.

НАДЯ. То есть мне ехать?

ЛЁХА. Надюх, ну что ты от меня хочешь? Ну, все кишки уже вынула.

НАДЯ. Я, Лёх, от тебя хочу уверенности. Я ж думала Юрку с собой взять, но он не будет в деревне. Он там с собой что-нибудь сделает. А у меня уже и нет другого шанса-то, Лёх. Если я сейчас не поеду, то всё. У разбитого корыта, Лёх. Семьи нет, вся жизнь куда-то коту под хвост, Лёх.

Молчат.

ЛЁХА. А я что? Нет у меня уверенности, Надюх. Я ж думал, я умер. И был как мертвый. Всё равно когда. Ну и легче так. Будто нет тебя. И я вот тогда, нормально. Без страха. Ну мертвый, чё. Уверенность была. А сейчас нету. Сейчас как-то боязно мне. За тебя. За Юрку. Какой тут уверенность. Будто с того света отпустили. На побывку. А назад когда не сказали. Утром, значит, лежу в Утопии. Скоро открываться. За окном утро. Лежу такой. Сон, не сон, думаю. Живой, думаю. Еще бы денёк, думаю. А ты уверенность.

Молчат.

НАДЯ. Как ты вообще там спишь на полу, твердо же.

ЛЁХА. Так я на стойке. Прошлой зимой, помню, ухом примерз. Пока спал. Не мог отодраться. Так что тут этот. Как его. Экстралюкс.

НАДЯ. Ну всё равно. Твердо, неудобно. Я тебе у себя постелю. Будешь спать как человек. Только у меня условие. Раз в неделю помывка. Это даже не обсуждается!

ЛЁХА. Ладно. Чего уж.

НАДЯ. Последний распоследний раз, Лёха. Последний распоследний раз.

 
                                              11
 

Громко играет музыка.

ЮРА. Это я вывесил разные образцы! Чтобы наглядно можно было понять, что подходит, а что нет!

КИРИЛЛ. Мне тот нравится, синий!

ЮРА. Что?!

КИРИЛЛ. Синий!

ЮРА. Любите строгий стиль! Такой тоже может быть… Подумаю… Пам, парам пам-пам…

КИРИЛЛ. А родители где?!

ЮРА. Кто?!

КИРИЛЛ. Родители!

ЮРА. Еще не пришли! Любят поспать! А я один такой! Жаворонок! Так что вот! Пока один! Развлекаюсь! Тирита-ратита…

КИРИЛЛ. А можно чуть музыку потише?

ЮРА. Что?

КИРИЛЛ. Музыку тише!

ЮРА. А, да, как хотите. Мне просто под музыку думается.

КИРИЛЛ. Ну вот так лучше мне кажется.

ЮРА. Лучше было с музыкой. Сейчас просто никак. О! А если я так? А? А?

КИРИЛЛ. Дизайн в полный рост.

ЮРА. Ну как друзья ваши? Понравилось им?

КИРИЛЛ. Я ж говорил.

ЮРА. Ну да, ну да. А будет еще лучше. Можете еще друзей приводить.

КИРИЛЛ. Это не друзья.

ЮРА. Ну, коллеги.

КИРИЛЛ. И не коллеги. Просто люди, которые решают.

ЮРА. Как скажете.

КИРИЛЛ. Родители тебя любят, да?

ЮРА. Как умеют. А что?

КИРИЛЛ. Я в детстве у бабушки в деревне гостил. Там гусыня была. Как-то она высиживала яйца, у нее один за другим появлялись гусята. Бабушка почему-то думала, что гусыня их задавит и одного за другим, по мере вылупления, отсаживала их за загородку. Так вот эта гусыня с утра и до вечера стояла на одном месте у сетки, которая отделяла её от гусят, и смотрела на них. Не пила, не ела, никуда не уходила, стояла и смотрела. В конце концов, её пришлось зарубить.

ЮРА. Зачем?

КИРИЛЛ. Перестала быть полезной.

ЮРА. Зачем вы мне это рассказали?

КИРИЛЛ. Вспомнилось. Гуси очень умные животные, кстати. Живут долго. Если разрешить.

Появляются Лёха и Надя.

ЛЁХА. О! Кто к нам! И без охраны!

НАДЯ. А на улице уже так свежо. Холодок! Как вы себя чувствуете?

КИРИЛЛ. Более-менее.

НАДЯ. Как же я рада!

ЮРА. А мы тут болтали. О животноводстве.

ЛЁХА. Класс! Кофе? За встречу?

НАДЯ. Щелкну чайником.

КИРИЛЛ. Подождите. Стойте. Тут какое дело. Всем моим эээ… людям очень понравилась Утопия, я уже говорил. И они хотят еще раз.

ЛЁХА. Сделаем! Повторим! Когда?

КИРИЛЛ. Всегда. Просто хотят, чтобы была такая возможность – в любое время приехать в Утопию. У них сложный график у каждого, и собраться вместе очень проблематично.

НАДЯ. Пусть приезжают, конечно. Обслужим как надо.

КИРИЛЛ. Да. Так и будет. Но только им не нужны эти занавески и эти стулья новые. Им нужно чтобы все было как раньше. Так что выносите всё это на помойку.

Молчат.

ЛЁХА. Мы прикупили уже. И столы. И плитку.

КИРИЛЛ. Так-так. На чьи деньги прикупили?

НАДЯ. Вы же сказали, что мы теперь сами.

КИРИЛЛ. То есть, вы решили, что я вам сделал такой подарок, отдал кучу денег, чтобы у вас был свой бизнес?

ЛЁХА. Своими руками. Вот этими.

КИРИЛЛ. Ну и что? Это проблема найти руки?

ЮРА. Ну вам же нужны были именно наши руки? Вы же именно нас искали?

КИРИЛЛ. Да. Я хотел, чтобы Утопия была точно такой же, как много лет назад. И вот, она точно такая же как много лет назад. Что дальше?

НАДЯ. Мы хотим сделать Утопию лучше.

КИРИЛЛ. А не надо лучше! Что же вы всё никак не поймете! Единственная ценность в этой забегаловке в том, что она точно такая, как все её запомнили.

НАДЯ. Я, конечно, понимаю, у вас свои особые обстоятельства…

КИРИЛЛ. Отлично, что вы меня понимаете. И да! У меня обстоятельства! Мне нужно, чтобы ничего не менялось! Чтобы было такое же плохое пиво, такие же плохие полы, стены, и люди. И люди, слышите?

ЛЁХА. А мы же. Мы другие.

КИРИЛЛ. Нет, Лёха. Не обманывай себя. Ты тот же Лёха. И она та же. И он. Вы не изменились. И нечего даже начинать.

Все смотрят на Лёху.

ЛЁХА. Нет.

НАДЯ. Лёш. Ну это временно так. Потом будет по-другому. Я не думаю, что нам долго придется… Да, Кирилл?

ЛЁХА. Нет.

ЮРА. Ну что ты сразу «нет»? Этим богатеньким им всё быстро надоедает. Пару раз придут, потом найдут другое развлечение. И мы всё сделаем, как нам нравится. Я же с ними тусил, я в курсе, как они там развлекаются. Получат, что им надо, и тут же остынут.

ЛЁХА. Нет!

НАДЯ. Почему нет?

ЛЁХА. Так уже было! Раньше! Мы жили так! Тогда! И что? Чем кончилось? Чем всё кончилось? Где мы оказались? Где мы были? Потом? Тебе нельзя. Мне. Ему. Нам всем нельзя! Была Утопия! Такая вот! Такая как эта!

КИРИЛЛ. Слушай семью, Лёха. Это всё что у тебя есть, семья. А бар этот по всем бумагам принадлежит мне. Так что держись семьи, вот тебе мой совет.

НАДЯ. Лёш, это его деньги. Это деньги Кирилла. Нашего тут ничего нет.

ЮРА. Гибкость. Это гибкость. Это гипербизнесплазия.

КИРИЛЛ. Я постараюсь позвонить заранее, конечно, но бывает по-всякому. Поэтому лучше если вы будете работать как обычно, без изменений. Ты услышал меня, Лёха?

НАДЯ. Он услышал.

КИРИЛЛ. А я хочу, чтобы он сам сказал, что услышал. Лёха?

ЛЁХА. Нам нельзя.

КИРИЛЛ. Хорошо. Нельзя так нельзя. Пошел вон! Все пошли вон. Все до одного.

ЮРА. Папа! Ну, ты что?!

ЛЁХА. Погоди! Погоди, я услышал.

КИРИЛЛ. Услышал? И что скажешь, Лёха?

ЛЁХА. Ты главный, Кирилл.

 
                                             12
 

НАДЯ. Смотри что пишут.

ЮРА. Не хочу.

НАДЯ. А я тебе прочитаю, называется «Огонь со Святой Земли».

ЮРА. Да ну.

НАДЯ. «Жители нашего города имеют уникальную возможность увидеть священный огонь со Святой Земли. Тот самый священный огонь, который возгорелся на горе, в том месте, где герой Беллерофонт победил злую трехликую Химеру». Православные могут прийти причаститься Святому Огню в будни с 12 до 18 в Центральный Храм, в субботу с часу до двух, воскресенье выходной…»

ЮРА. О. У огня, выходной.

НАДЯ. «…Получить исцеляющий святой огонёк можно также бесплатно, пожертвовав, сколько не жалко, на церковные нужды».

ЮРА. Бесплатно. Ха.

НАДЯ. Зато со Святой Земли.

Молчат. Юра лениво думает.

ЮРА. А Беллерофонт этот… И Химера… Что о них в Библии то хоть написано?

НАДЯ. Ну, я не так её хорошо знаю…

ЮРА. Да ладно. С утро до вечера читаешь.

НАДЯ. Я иногда.

ЮРА. С утра до вечера. Сидишь уткнувшись. У тебя, между прочим, губы шевелятся, когда ты читаешь. Я бы обратил внимание на такой недостаток и постарался бы его, на твоем месте, исправить. Во-первых, некрасиво. Во вторых, у меня полная иллюзия, что я парализованный отрок, лежу где-то в церкви, за каким-нибудь паникадилом, и смотрю на слепую старушку богомолку. И, знаешь, никак не могу уползти, сменить картинку, потому что ни руки, ни ноги не двигаются…

НАДЯ. Чего это ты такой болтливый? Не похоже на тебя. И на стульях лежишь почти в открытую. Неудобно перед посетителями.

ЮРА. Чуть-чуть покурил. Да это не наркотик! Что ты сразу! Это же так! Расслабиться!

НАДЯ. Ты смотри у меня понарасслабляешься! Помнишь же, что в прошлый раз было!

ЮРА. Да я ж чуть-чуть! Блин! Полежать не даешь!

НАДЯ. Да куда лежать, у нас открыто, посетители в любой момент могут войти!

ЮРА. Это не посетители, а бомжи какие-то, чего я должен их стесняться? Этот ваш, оживший покойник, как его…

НАДЯ. Шлёпнога. Мы думали, он замерз насмерть, а он, оказывается, в Туле в тюрьме полгода отсидел.

ЮРА. Он же настоящий зомби! У него даже имя как у зомби. Что это за имя вообще такое? Зомби Шлёпнога! И остальные не лучше!

НАДЯ. Кстати, что-то нет Шлёпноги сегодня. У него же часы эти. Биологические. Он с семи, как штык приходит.

ЮРА. Насмерть замерз.

НАДЯ. Ха-ха.

Молчат.

НАДЯ. Мне так легче.

Опять молчат.

ЮРА. Что?

НАДЯ. Мне так легче. Верить. В жизни ниточка появляется. Отсюда, от макушки, и вверх. Туда. И ходишь по ниточке, вытянутая вся. И не падаешь. И это всё что у меня есть.

ЮРА. Так вот, значит? Вера тебя держит? И больше ничего в жизни нет?

НАДЯ. Юр, отстань. Я с тобой как с человеком, а ты…

ЮРА. А что сразу отстань? У нас с тобой всего две темы – про религию, и что со мной что-то не так.

НАДЯ. А что? С тобой всё так? Хочешь сказать с тобой всё так?

ЮРА. Он со Шлепногой ушёл.

НАДЯ. Кто?

ЮРА. Лёха. Сначала спорили, что в Ковчеге пиво лучше, чем у нас. Орали друг на друга. Потом отец накинул пальто и прямо как был, в тапках, ушел за ним в Ковчег. Минут сорок назад уже.

НАДЯ. Он… пьяный был?

ЮРА. Ещё нет.

НАДЯ. Пил?

Юра смотрит на нее с интересом.

ЮРА. А теперь? А теперь тебя вера держит?

Надя начинает собираться.

ЮРА. Ты чего? За ним? Зачем?!

НАДЯ. Не за ним. В другое место.

ЮРА. Не ходи за ним! Не унижайся, это некрасиво!

НАДЯ. Я же говорю – в другое место!

ЮРА. Я ему говорил, не надо, знаешь, что он мне ответил? Знаешь? «С дороги!»

НАДЯ. Юра!

ЮРА. Он конченный алкаш, и вокруг него одни алкаши. Ты его не спасешь, только если он сам захочет. А он не хочет! Останься со мной. Мне тоже тяжело, но я же не срываюсь, я держусь. Не уходи!

НАДЯ. Ты не понимаешь, Юра. Он же из-за нас тут тянет. Из-за нас! Мы должны ему помочь.

ЮРА. Да он получается прямо как твой Иисус Христос! Всем ради нас пожертвовал!

НАДЯ. Отойди.

ЮРА. А то что?

НАДЯ. Отойди. Я очень тебя прошу.

Юра отходит в сторону.

 
                                             13
 

Громкая музыка.

ЛЁХА. Я ору, ору, а ты не слышишь!

ЮРА. Извини.

ЛЁХА. Чтоб больше не слушал тут эту свою музыку!

ЮРА. А где мне её слушать?!

ЛЁХА. Дома слушай!

ЮРА. У меня нет дома!

ЛЁХА. Потому что ты его просрал! За наркотики!

ЮРА. А ты ничего в жизни не просрал?!

Молчат, успокаиваясь.

ЛЁХА. Просто зашел, кричу тебе, кричу… А ты скачешь. Под эту козлодерню. Глотку себе сорвал.

ЮРА. Я танцую.

ЛЁХА. Что?

ЮРА. Я не скачу, я танцую.

ЛЁХА. Ну да, ну да.

ЮРА. От тебя бухлом пахнет.

ЛЁХА. Я не пил.

Молчат.

ЛЁХА. Попробовал. На вкус. Как оно.

ЛЁХА. И что? Кто победил? У кого пиво лучше? У нас или в Ковчеге?

ЛЁХА. У нас.

ЮРА. Да не может быть! Мы выиграли? Да ладно?

ЛЁХА. Все сказали там лучше. В Ковчеге лучше. Но я – я считаю, наше лучше. Лучшее в районе.

ЮРА. Смешно.

ЛЁХА. Что смешно?

ЮРА. Смешно, что ты в это веришь. Наше пиво худшее в этом районе. Наихудшайшее.

ЛЁХА. Это. Не начинай.

ЮРА. Наше пиво худшее в этом районе. У нас – помои. У нас реальные помои, мы только чиновников-олигархов раз в год поим другим, специальным, а так у нас даже не помои, у нас блевота какая-то вместо пива.

ЛЁХА. Ты не патриот.

ЮРА. Да в жопу таких патриотов. Что? Захотелось ударить? По глазам же вижу. Захотелось? А ты не сдерживайся. Давай! В жопу патриотов!

ЛЁХА. Тебя в жопу. Что? Думаешь, я не знаю? Не вижу? Слепой? Педик.

Молчат.

ЮРА. Что ты еще про меня знаешь?

ЛЁХА. Нечего знать – педик и наркоман. Кто ты там – Глашка, Валька? Наташка?

ЮРА. Я такой же, как все. Такой же, как мои родители.

ЛЁХА. Нет. Ты не такой. Ты – извращенец!

ЮРА. А вы, значит, святые! Родили урода, и ведете святую жизнь. Ну одна-то точно святая, та, которая на вере свихнулась.

ЛЁХА. Мать не трогай. Мы тебя с ней вытащили. Вдвоем вытащили. Забыл, прошлый раз?

ЮРА. Да что вы мне все этим прошлым разом тычете?! И ты, и она – «что там было в прошлый раз». А я вас просил? Я просил меня вытаскивать? Зачем? Думаешь тут, с вами, лучше? Так я тебе скажу – нет! Тут с вами – хуже. Конкретно с тобой – хуже. А лучше – там. Там. Та-а-а-ам.

Пощечина.

ЮРА. Ну, наконец-то. А то я начал волноваться, что с вами что-то не то.

 
                                             14
 

КИРИЛЛ. А ну проснись.

Не верит своим глазам.

КИРИЛЛ. Ты охренел? Лёха? Проснись немедленно! А ну вставай! Вставай я тебе сказал!

ЛЕХА. Что ты… Пусти.

КИРИЛЛ. Ты бухой что ли? Бухой!

ЛЕХА. Да! Бухой! Пусти!!!

Молчат. Кирилл начинает верить своим глазам.

КИРИЛЛ. Твою мать. Твою мааааать. Лёха, блин! Ты опять что ли? Опять за старое?

ЛЕХА. Кирилл, прости. Что-то я. Устал что-то я.

КИРИЛЛ. Йоханый бабай, Лёха, вот ты мне удружил!

ЛЕХА. Прости, Кирилл. Ну я. Обстоятельства.

КИРИЛЛ. Какие еще у тебя обстоятельства, Лёха, блин!

Качает головой, полностью поверив, наконец, своим глазам.

ЛЕХА. Сына прогнал. Потом побежал. За ним. Искал его, искал. Не нашел. Вернулся. Волнуюсь.

КИРИЛЛ. И наволновался тут, я вижу, порядочно, да?

ЛЕХА. А потом устал. И вот. Лёг.

КИРИЛЛ. Лёх. Лёха-Лёха-Лёх…

ЛЁХА. Ну это ничего. Временно. Отдохну и… опять.

КИРИЛЛ. Лёх. Ну мы же не просрём всё, что таким трудом получили? Правильно?

ЛЕХА. Не просрём.

КИРИЛЛ. Мы столько с тобой труда вложили? Помнишь? Лёх? Все эти встречи в вонючих ментовках. Все эти побои. А, Лёх?

ЛЕХА. Помню.

КИРИЛЛ. У тебя же семья. Дело. Лёх, ты взрослый ответственный человек.

ЛЕХА. Да.

КИРИЛЛ. И ты никуда от меня не денешься.

ЛЕХА. Никуда.

КИРИЛЛ. Я тебя всюду найду.

ЛЕХА. Да, да.

КИРИЛЛ. Ну? Так в чем дело? Старый мой товарищ?

ЛЕХА. Всё сделаем.

КИРИЛЛ. Да, Лёх?

ЛЁХА. Да, Кирилл. Все сделаем. Только отдохнуть…

КИРИЛЛ. Я очень рад, что ты тверд духом. Ты же тверд духом?

ЛЁХА. Твёрд, Кирилл.

КИРИЛЛ. Я ведь пришел-то? Я пришел вот, вещь тебе. Смотри, написано «Большой Босс». Это ты, Лёха, Большой Босс. Это ты, Лёха, тут главный. Я тебе подарок принес. А ты?

ЛЁХА. Кирилл…

КИРИЛЛ. Мне сегодня сказали, что я молодец. Что я волшебник. И что у волшебника должны быть волшебные возможности. Меня похвалили, Лёха. За вот это всё похвалили. Но я же не один? Я же с вами? Мы все вместе и есть Утопия? Я, ты, твоя семья? Да? Мы и есть Утопия?

ЛЁХА. Да, мы…

КИРИЛЛ. А я ведь не с самого начала так думал, Лёха. Я постепенно. Смотрю, как вы друг за друга держитесь, как вы за дело держитесь. Молодцы. Вы многого добились, Лёха.

ЛЁХА. Кирилл…

КИРИЛЛ. И всё это потерять сейчас… Ты не можешь всё это потерять.

ЛЁХА. Не могу. Не хочу.

КИРИЛЛ. Ведь у нас с тобой есть Утопия. Правильно?

ЛЕХА. Да.

КИРИЛЛ. Я вот, знаешь, сидел такой и думал: вот всё у меня есть – семья есть, здоровье, квартира большая в Москве есть, бизнес есть, машин сколько угодно. Всё есть! А мне никак. Вот представляешь – сижу и мне будто никак. Даже вкуса еды не чувствую.

ЛЕХА. Да?

КИРИЛЛ. У тебя так не было? Что внутри будто какая-то дыра? И сосет, и засасывает и чего-то вот неймется и… хочется всё время?!

ЛЕХА. Эх. Да. Вот тут вот.

КИРИЛЛ. И я, знаешь, тогда что подумал – а когда было по-другому? Вот когда в моей жизни было что-то, ну, еще не сломанное, что ли.

ЛЁХА. Когда?

КИРИЛЛ. И вот я здесь, Лёха. В Утопии. И знаешь что? Тут опять у меня появился смысл. Знаешь, тут определенно есть смысл.

ЛЕХА. Да. В Утопии есть смысл.

Сидят, молчат, переваривая сказанное.

КИРИЛЛ. Давай за это. Я и ты. По одной. По маленькой. Но только последний раз. И всё, и завязывай.

ЛЕХА. Можно?

КИРИЛЛ. За Утопию можно. Давай. За Утопию. Я тебя прямо сюда налью, в Большого Босса. Ты же Большой Босс, Лёха?

ЛЁХА. Да. Я Большой Босс.

КИРИЛЛ. Давай, Большой Босс. Давай, дорогой друг. За Утопию.

Долго слышно только уханье кадыков.

КИРИЛЛ. Самое лучшее пиво в мире.

ЛЕХА. Самое лучшее пиво в мире!

 
                                             15
 

Ветер раскачивает фонарь так, что тени ходят туда-сюда. Только одна тень остается неподвижной, та, которую отбрасывает мощный тополь. Но вот и она начала двигаться.

НАДЯ. Юра! Напугал меня!

ЮРА. Не хотел.

НАДЯ. Отлепился от дерева и на меня кинулся.

ЮРА. Не хотел. Увидел тебя и побежал.

НАДЯ. Из темноты, как призрак! Что ты там делал?

ЮРА. Разговаривал.

НАДЯ. С кем ты там разговаривал?

ЮРА. С тополем. С ним хорошо.

НАДЯ. С кем? Ты о чем вообще?

ЮРА. Про тополь. С ним хорошо разговаривать. Он такой товарищ, думающий. Ты ему что-то говоришь, говоришь, а он думает. Не просто своей очереди ждет, паузы, когда ты болтать перестанешь, или там просто завис, а…

Молчат.

НАДЯ. Что?

ЮРА. Что?

НАДЯ. Ты говорил про тополь. Что с ним можно разговаривать.

ЮРА. Да, да, можно.

НАДЯ. Юра?

Молчат.

ЮРА. А, я вспомнил!

НАДЯ. Что?

ЮРА. Вспомнил, почему я пошел к тебе. Я ведь тебя не узнал в темноте-то. Я случайно пошел. Увидел огонек, и пошел. На огонек. Это что такое?

НАДЯ. Это он. Это священный огонек.

ЮРА. Ой. Настоящий?

НАДЯ. Да. Целительный.

ЮРА. Дай я его.

НАДЯ. Стой, что ты хочешь? Юра, что ты хочешь? Юра! Юра, перестань!!!

ЮРА. Нууууу. Я же просто хотел его потрогать. Просто потрогать.

НАДЯ. Обжегся бы! Ты что?!

ЮРА. Целительный огонек не может жечь. Он же целительный.

НАДЯ. Ну он ж не просто, это же этот, огонь Химеры.

ЮРА. Тогда даааа. Тогда может.

НАДЯ. А Лёха где?

ЮРА. Нигде. Не в моей жизни. Нигде. Нигдееее.

Молчат.

НАДЯ. Юра, скажи честно. Юра, ты под наркотиками?

ЮРА. Нееееееет. Ты чтооооооо. Ты чтоооооооооо.

Молчат.

ЮРА. Ты чтоооооооооо.

НАДЯ. Юра, мне страшно. Не пугай меня, Юра.

ЮРА. Нееееееееееееет. Не бууууууууууду. Не бууууууууу…

Из темноты к ним подходит Кирилл. Он еще пьянее, чем в предыдущей сцене.

КИРИЛЛ. Вы чего орёте, товарищи.

НАДЯ. Кирилл! И вы тут!

КИРИЛЛ. Да вы же орёте на весь район.

НАДЯ. Вы откуда? Вы Лёху видели?

КИРИЛЛ. Я был в Утопии. Я утоп в Утопии.

НАДЯ. Лёха там?

КИРИЛЛ. Ну как вам сказать.

НАДЯ. Я сейчас вернусь! Только возьму свечку и принесу вам. Это целительный огонёк. Он вам поможет. Он нам всем поможет.

КИРИЛЛ. Да что ж такое! С чего вы себе в голову вбили, что я чем-то болею?

НАДЯ. Вам нужен такой огонёк, Кирилл. Я точно знаю. Всем нужен такой огонёк.

КИРИЛЛ. Бред какой-то. Куда? Куда вы пошли?

Надя уходит.

КИРИЛЛ. Куда она?

Молчат.

КИРИЛЛ. Сумасшедшая.

ЮРА. Неееееееееееееееее.

КИРИЛЛ. Люблю такие осенние ночи. Небо такое… безжалостно прозрачное. И каждая звезда как стальная иголка.

Кирилл смотрит на звезды. Юра успевает стоя заснуть и внезапно проснуться.

ЮРА. А зачем?

КИРИЛЛ. А? Что?

ЮРА. Зачем всё?

КИРИЛЛ. Я не понял вопроса. Прости.

ЮРА. Нет, я серьезно? Ну меня мажет немного, но я соображаю. Я всё соображаю. Ты вот это всё сделал. Собрал нас. Утопия. Как раньше. Зачем?

Кирилл пожимает плечами.

КИРИЛЛ. Не знаю. Потому что наше. Да! Потому что это наше. Вот этот ресторан, где мы были? Что это? Про что это? Бессмысленная калька с чужой хорошей жизни. Мы им не нужны. Они нам не нужны. А Утопия про меня. Про нас. Наше. Мы так умеем, у нас так получается. И главное всё на своих местах. Гармония. Понимаешь? Гар-мо-ни-я. Вижу, не понимаешь.

ЮРА. А я знаю зачем. Вернее… Знаю почему. Да? Просто потому что ты главный, да? А больше ни почему.

КИРИЛЛ. Не слушал меня сейчас совсем, да?

ЮРА. Потому что ты – главный. Вот почему. Потому что ты – главный.

Молчат.

КИРИЛЛ. Что-то ты совсем устал.

ЮРА. Дааааааааааа. Устал.

КИРИЛЛ. Тебе надо отдохнуть. Слышишь? Отдохни. Иди, отдохни.

ЮРА. Да, да. Надо отдохнуть. Я тут сяду под тополем, в теньке. И отдохну. Хорошо?

КИРИЛЛ. Не замерзни. В такую ночь очень легко замерзнуть.

ЮРА. А вы. А ты маме скажи моей. Скажи, что я тут. Мама меня заберет. А я ненадолго. Маме скажите, что я тут… И я не замерзну…

КИРИЛЛ. Хорошо.

Возвращается Надя. Молчат, смотрят на звезды.

НАДЯ. Мы начнем заново. Попробуем еще раз. По-другому. Вдвоем. Я виновата, я оставила его, это мой грех, но теперь я его не брошу. Теперь мы только вдвоем.

КИРИЛЛ. Что? Кто вдвоем? О чем вы?

НАДЯ. Я и Юра. Мы вдвоем. Заново. Простите. Я не принесла огонёк, Кирилл. Я его оставила.

Кирилл принюхивается.

КИРИЛЛ. Что это? Дым?

НАДЯ. Я подожгла Утопию, Кирилл. Я оставила огонёк там. Я подожгла Утопию.

Кирилл делает несколько шагов по тропинке, и тут же возвращается.

КИРИЛЛ. Подожгла? Ты подожгла Утопию? Мою Утопию?

НАДЯ. Он там спал. Пьяный. Пьяный-препьяный. И тут я поняла. Огонь его вылечит. Мой огонёк его вылечит. И мне стало так легко. И я закрыла дверь. Чтоб наверняка. Всё горит и никого не спасти.

КИРИЛЛ. И ты сожгла его?

Молчат.

КИРИЛЛ. Ты ведь убийца теперь. Ты в курсе?

НАДЯ. Я не справилась. Я не смогла. А огонь сможет. Он священный, он целительный.

КИРИЛЛ. Оооо, что-то я тоже устал, ребята.

НАДЯ. Я ему сказала тогда, в самом начале – я последний раз тебе верю, Лёха. Последний распоследний раз.

КИРИЛЛ. Я поверил, что вы люди. Вот где моя ошибка. Нельзя было этого делать. Потому что вы не люди, нет. Ошибка. И теперь я просто хочу, чтобы вас не было. С самого начала, чтобы не было ни тебя, ни твоего мужа, ни твоего ребенка. Чтобы вас никогда не было.

НАДЯ. Теперь нет моего мужа. Теперь мы только вдвоем. Юра. Где он? Где мой Юра?

КИРИЛЛ. Оставь меня.

НАДЯ. Он был тут! Куда он ушел? Где он?

Кирилл смотрит на нее.

КИРИЛЛ. Ушел? Да. Он ушел. Слышишь? Он ушел, твой Юра.

НАДЯ. Куда?

Кирилл вместо ответа начинает уходить.

НАДЯ. Кирилл! Где мой сын? Где он?! Кирилл!

КИРИЛЛ. Почему зарезали гусыню? Перестала быть полезной.

Уходит окончательно. Надя остается одна. Да где-то рядом, в темноте, невидимый – Юра. Она прислушивается.

НАДЯ. Юра?

Прислушивается.

НАДЯ. Юра? Ты где?

Прислушивается. Где-то вдалеке гудит, приближаясь, пожарная сирена.

НАДЯ. Юр?…

Прислушивается.

И т. д.

ЗАНАВЕС