Текст книги "Вещи"

КОНСТАНТИН. Он не сказал, что это его день рождения.

САША (продолжая). Но я не садист. Константин Львович, вы больше у нас не работаете.

КОНСТАНТИН. Вот как?

САША. Да. Мы в вас ошиблись. Тут нет вашей вины. Просто мы слишком поверили… одному человеку. Вы не можете больше у нас работать.

КОНСТАНТИН. Не могу?

САША. Нет. Сначала мы были удовлетворены работой с вами, а потом… Не знаю, что с вами произошло, но все ваши оценки, как говорится, мимо кассы.

КОНСТАНТИН. Откуда вы знаете, что они мимо кассы?

Дверь открывается, входит Пабло. Он трезв и робок. Стоит, боясь вмешиваться в разговор. Константина он не узнает. Или узнает, но не считает уместным это показывать. Он очень хочет, чтобы его взяли на работу.

САША. Объяснять это не моя сильная черта, я вам уже это говорил. Павел Васильевич…

ПАБЛО. Григорьевич. Можно Пабло, я так привык…

САША. Посмотрите, Павел Васильевич, это видео и скажите нам о своих ощущениях. Константин Львович, уступите место, пожалуйста.

Пабло садится на место Константина, надевает наушники. Его лицо озаряется светом от ноутбука.

КОНСТАНТИН. Что насчет денег?

САША. Деньги мы вам выдадим, не сомневайтесь. Вместе с подпиской о неразглашении.

ПАБЛО (громко как все люди в наушниках). Во дают!

САША. Вы должны будете сохранять в тайне, все, что вы видели и слышали здесь, все подробности своей работы.

ПАБЛО (смеясь и глядя в монитор). Отдыхают! (Смотрит на Сашу) Умеют люди отдыхать, да?!

Саша одними губами улыбается Пабло. Тот, ободренный, возвращается к просмотру.

САША. Теперь вы понимаете разницу между вами и им? Ему никто не составлял протекции, он ничего из себя не изображает, он такой, какой есть. А вы… А вы неудачник Константин. Даже не понимаю, почему Татьяна привела вас сюда. Впрочем, теперь мы понимаем, что она ошиблась.

ПАБЛО (радостно глядя в монитор). Чтоб я так жил!

КОНСТАНТИН (доверительно). Мы с ней все время трахаемся. Как жуки.

САША. За деньгами можете придти в понедельник.

ПАБЛО (радостно глядя в монитор). Четко!

КОНСТАНТИН. Если честно, с трудом досюда доползал, сил не хватало. Она из меня все соки высосала. Лучший секс в моей жизни.

САША. Тогда же подпишете все необходимые документы.

КОНСТАНТИН. И сейчас пойду к ней. На пару раз меня еще хватит. Как вы думаете, Саша, смогу или не смогу? А? Ваши предположения?

САША. Хватит! (Берет себя в руки) Ваша личная жизнь меня мало интересует. Поберегите силы, если они у вас на исходе.

ПАБЛО (приподнимая наушник). Я потом, напомни, расскажу, как мы тоже вот так зажигали!

Продолжает смотреть.

КОНСТАНТИН. Счастливо оставаться, Саша. Доктору Джекилу привет.

САША. Я передам. Всего доброго.

Константин выходит.

ПАБЛО (с уважением глядя в монитор). Ну чуваки-и…

Саша резко захлопывает ноутбук. Пабло с испугом смотрит на Сашу.

САША. Павел Васильевич, давайте сделаем так. Сейчас сюда придет Артур. Это мой брат. Он объяснит вам принцип работы, то, как мы будем работать с вами в дальнейшем. Посидите пока, посмотрите журнальчики.

Выходит, оставляя растерянного Пабло одного.

 
                                            15
 

Квартира Константина.

Константин сидит на стуле посередине комнаты. Екатерина ходит перед ним взад вперед.

КОНСТАНТИН. Я сначала искал ее везде, обзванивал знакомых, друзей, нигде ее нет. Потом вспомнил про этих бомжей из школы.

ЕКАТЕРИНА. Из какой школы?

КОНСТАНТИН. Она мне рассказывала про двадцать третью школу. Эту школу снести должны были, там стоит от нее одна коробка. Ну и вот. А она как-то шла мимо, увидела там двух, простите за выражение, чурок. Живут они там. Ну, и короче, ей жалко их стало, и она им старые вещи наши стала носить. Ночи сейчас уже прохладные.

ЕКАТЕРИНА. Сколько их было?

КОНСТАНТИН. Она рассказывала что двое. По-русски не говорят. Я когда жены хватился, пошел туда, там их уже нет. И мне местные сказали, что их с собой старичок один забрал. Он в этой школе, ещё когда она еще работала, учителем был.

ЕКАТЕРИНА. Почему вы подозреваете, что именно эти люди причастны к исчезновению вашей жены?

КОНСТАНТИН. Ну а кого мне еще подозревать? Да и не нравились они мне как-то. Дикие…

ЕКАТЕРИНА. Плохо, Костя.

КОНСТАНТИН. Почему?

ЕКАТЕРИНА. Нужно что-то более весомое. Понравились – не понравились, это вообще не зацепка.

КОНСТАНТИН. Товарищ майор, я их конечно ни в чем не обвиняю, но она мне в последний раз рассказывала, что они там крепко закладывать стали. Вот она тогда пришла, а они бухие там…

ЕКАТЕРИНА. Не вариант.

КОНСТАНТИН. А она им ультиматум, что если в следующий их с алкоголем застукает, помогать перестанет. А они бухие, агрессивные, пить не умеют.

ЕКАТЕРИНА. На соплях всё это, Костя. Как бы я им это сказала, если они по-русски не понимают? А потом станут проверять, выяснится, что я пропала задолго после того как их учитель забрал. И сразу к тебе вопрос – почему не сразу обратился? Почему так долго ждал?

КОНСТАНТИН. А я с тобой не согласен.

ЕКАТЕРИНА. А когда ты со мной соглашался?

КОНСТАНТИН. Мне кажется это просто удобные люди, надо на них всё вешать.

ЕКАТЕРИНА. Я все равно о тебе тревожусь. Попадешься и что?

КОНСТАНТИН. Да и ничего. Ты же будешь со мной все время, правильно?

Пауза.

КОНСТАНТИН. Почему ты молчишь? Ты же меня не бросишь?

ЕКАТЕРИНА. К тебе в дверь звонят. Уже минут пятнадцать как. Открой.

КОНСТАНТИН. Кто там?

ЕКАТЕРИНА. Октябрь. А ты даже календарь не отрываешь.

Константин идет открывать дверь. Екатерина подходит к календарю, перелистывает страницы. Возвращается Константин.

КОНСТАНТИН. Его только мне не хватало.

ЕКАТЕРИНА (с иронией). Друзья, не разлей вода.

Следом за Константином заходит Дмитрий. Он оцепенело улыбается, будто мышцы лица у него полностью отморожены.

ДМИТРИЙ. А? Что?

КОНСТАНТИН. Ничего. С чем пожаловал?

ДМИТРИЙ. Вид у тебя какой недовольный, я смотрю. Что? Задумал против меня чего?

КОНСТАНТИН. Дим, можно с тобой откровенно?

ЕКАТЕРИНА. Не надо, ну ты не видишь что ли, он пьяный?

ДМИТРИЙ. Валяй откровенно. У друзей не может быть тайн друг от друга. Что тебя гложет, дружище?

КОНСТАНТИН. Так вот откровенно – шел бы ты отсюда. И больше сюда никогда не приходил. Я у тебя не работаю, слушать всю эту херь твою меня никто не заставит. Пошел отсюда. Вали.

ДМИТРИЙ. Ну ты как-то не очень дружественно ко мне относишься.

КОНСТАНТИН. Иди, давай. И дорогу сюда забудь.

ЕКАТЕРИНА. Ну вас на фиг, парни. Костя я в ванной если что.

Уходит. Дмитрий пытается обидеться, но ему сложно перестать улыбаться.

ДМИТРИЙ. Вот значит как. Вот значит как. А раньше ты ко мне другой стороной был повернут.

КОНСТАНТИН. Ну мне долго ждать? Уходи.

ДМИТРИЙ. Я же так обижусь, дружище.

КОНСТАНТИН. Ты что? Плохо слышал? Тебе что? Повторить нужно?

Дмитрий первый раз перестает улыбаться. Огорченно хмурит брови.

ДМИТРИЙ. Я тебя чем-то задел? Обидел?

Константин подходит и наматывает на кулак воротник Дмитрия. Тот изучает кулак, поднимает глаза на Константина.

КОНСТАНТИН. Если. Ты. Сейчас…

ДМИТРИЙ. Сонька умерла. Представляешь?

Пауза. Дмитрий медленно высвобождает воротник, садится за стол.

ДМИТРИЙ. Я к ней так ужасно привык. Вообще… Мне кажется, она у меня по квартире ходит. Вещи переставляет. О чем-то спрашивает. Недовольная такая. Костя, чего она недовольная? Я все для нее делаю. Вот просто всё. А она недовольная.

КОНСТАНТИН. Бывает.

ДМИТРИЙ. У тебя есть карандаш? Дай карандаш.

КОНСТАНТИН. Карандаш?

ДМИТРИЙ. Я вот и точилку по пути сюда купил. В магазине были двух видов – собачка и точилка-ракета. Я не мог выбрать, купил обе. Принеси карандашик. Меня это так успокаивает. Принеси. (Поднимает палец) Кстати! Можешь дразниться, если хочешь, я не обижусь.

КОНСТАНТИН. Сейчас.

Выходит. Дмитрий вынимает из кармана точилки и ложится головой на стол. Входит Константин с пачкой цветных карандашей. Видит спящего Дмитрия. Садится рядом за стол. Проверяет карандаши на свет, берет точилку, начинает затачивать.

Входит Екатерина, вытирая после купания волосы полотенцем.

ЕКАТЕРИНА. Оставь его, Костя, и пошли. Нам уже совсем пора. (Щупает волосы) Черт, придется идти с мокрой головой. Как бы не заболеть.

КОНСТАНТИН. Можно, я останусь? Можно я никуда не пойду? Буду сидеть тут, точить карандаши с Димой. Может, я как всегда напутал? Перепутал себя с кем-нибудь? Ну, правда, Катя, ну какой из меня убийца? Ну, смешно ведь! Ты меня спрашивала, какой я, помнишь? Да я никакой, просто ворую чужие биографии, и леплю из них свою. Такой… из чужих кусочков весь. Может это не его, может, это меня Точилкой в школе обзывали? А я тут про себя напридумывал всякого… А теперь я хочу назад простую скучную неинтересную жизнь. Знаешь, такие есть истории – шел, шел и пришел. Жил, жил да и умер.

ЕКАТЕРИНА (усмехаясь). Поздновато ты хватился, Костя, сам знаешь. Пошли, хватит демагогии. И паспорт, кстати, не забудь, а то спросят, будешь как дурак.

Затемнение.

 
                                            16
 

Квартира Татьяны.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Так. И какие у тебя еще претензии?

ТАТЬЯНА. А ты, значит, готов меня выслушать? Ну надо же, какая щедрость.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я теперь никуда не тороплюсь.

ТАТЬЯНА. Ты глупый, мерзкий, жалкий старик.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Предположим, ты права. Это всё?

ТАТЬЯНА. Вот скажи мне сейчас. У тебя было что-нибудь, кроме твоих убеждений в жизни? Ты маму любил?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Да. Я очень ее любил.

ТАТЬЯНА (взрываясь). Что ты врешь?! Зачем ты сейчас мне врешь?! Да тебе прислуга нужна была! Чтоб ты мог спокойно своими делами заниматься! Чтоб ты мог каждых полгода придумывать себе новую фишку, а она, чтоб за тобой каждый раз по пятам, как собачка, на цыпочках! Да?!

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я Ольгу никогда ничего не заставлял…

ТАТЬЯНА. Ты не заставлял? Да ты просто о ней не думал! Ты просто время от времени переворачивал всю ее жизнь с ног на голову, а от нее хотел, чтобы она была готова, как пионер. Хлоп! И с утра у нас начинается другая жизнь. Потому что ее бог Валерий Ильич за ночь прочитал новую, твою мать, книжку! Да она просыпаться боялась! И я! Да я утро ненавижу из-за тебя! Ты ее с ума свел, ты меня с ума свел, ты… да плевать тебе было на всех нас!

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я такой, какой я есть. Я признаю, что я всегда был последовательным в своих убеждениях…

ТАТЬЯНА. Да ты долбаный Коперник, ты в курсе, что вместе с тобой, рядом, вся твоя семья каждый раз, как в огне? Традиция у нас такая семейная, все скачут за самым главным оленем? Да? (Внезапно успокаивается) А за что? Да не за что, просто так. А ты, наверное, собой наслаждался в такие минуты. Вот я какой непримиримый, какой принципиальный. Как же я тебя ненавижу…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я знаю. И мне это, поверь, доставляет большую боль. Я очень люблю твою мать и тебя. Это все, что у меня есть.

ТАТЬЯНА. Так почему же…?! (Сникнув, качает головой) Невозможно. Невозможно.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Может быть, я виноват перед тобой, но не перед Ольгой. Она всегда была рядом со мной, я всегда знал, что она со мной добровольно. Я любил ее, и она была моим другом. Моим единомышленником, моим соучастником.

ТАТЬЯНА (устало). Я ненавижу тебя.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я очень тебя люблю Таня. У меня к тебе просьба. Уйди, пожалуйста.

ТАТЬЯНА. Куда я уйду?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Ну, вот к Косте, например. Он хороший парень. Уйди к нему.

ТАТЬЯНА. Да пошел ты.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Давай сейчас попробуем отставить эмоции в сторону и поговорить.

ТАТЬЯНА. Ублюдок, старый козел, мудак, ненавижу…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я чувствую вину, что все, что здесь происходит, задело тебя. Ты ведь действительно ни в чем не виновата.

ТАТЬЯНА. Да пошел ты на хер, сволочь, гад…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Ты здесь просто не причем, ты ребенок.

ТАТЬЯНА. В жопу иди, идиот, блядь, сука ненавижу, ненавижу, ненавижу…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. И все это тебя не касается. Целиком мое решение, к которому я пришел добровольно.

ТАТЬЯНА. Сука, сука, сука, сука…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Что-то у нас не налаживается диалог, тебе так не кажется?

Раздается звонок в дверь.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Ну вот. Почему ты не ушла, когда я тебя просил?

ТАТЬЯНА. Потому что пошел ты на хер!

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Хорошо. А пока я это не сделал, ты не могла бы пойти и открыть дверь?

Татьяна уходит. Валерий Ильич тут же бросается к газовой плите, включает газ во всех конфорках. Затем, вспомнив, бежит к открытой двери, за которую вышла Татьяна, хочет закрыть ее, но не успевает, в дверь втискивается Татьяна. Она отпихивает его в сторону, бросается к плите, закрывает конфорки. Валерий Ильич пытается помешать ей. Молчаливая борьба с вырыванием и заламыванием рук. В дверь заходит Константин. Останавливается, наблюдая за ними.

КОНСТАНТИН. Не помешал?

Татьяне удается оттеснить Валерия Ильича от плиты. Она закрывает газ.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (тяжело дыша). Здравствуйте, Костя. Рад вас видеть.

КОНСТАНТИН. Правда, рады? Таня, может мне уйти?

ТАТЬЯНА. Буду тебе очень признательна.

КОНСТАНТИН. Позвони мне, когда сможешь.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Нет, нет, нет, Костя, вы очень вовремя, останьтесь.

ТАТЬЯНА. Я тебе позвоню, иди. (Отцу) Ты зачем его в это втравить хочешь? Он тут причем?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (Константину). Стойте! Я вас прошу, стойте!

ТАТЬЯНА (Константину). Тебя это не касается.

КОНСТАНТИН. Что не касается?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Константин, если вам дорога Татьяна, я вас прошу, останьтесь.

КОНСТАНТИН. Таня, ты мне объяснишь, что происходит?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Костя, я вам сейчас все объясню. Костя, я очень хочу, чтобы вы были счастливы с моей дочерью. Я, если можно так выразиться, благословляю вас.

ТАТЬЯНА (отцу). Заткнись. (Константину) Короче эти наши чучмеки зарезали мента. (Показывая на Валерия Ильича) А этот…

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Все было не так! У нас был урок. Вернее у меня был урок. И тут пришел человек из милиции, он показал книжечку, но я не успел даже посмотреть фамилию. Он был очень груб и хотел тащить их в милицию. Они не понимали, что происходит, но было ясно, что это нападение. Собственно так оно и было! Он напал на них, он грозил надеть наручники, он кричал на них, оскорблял! Они не понимают русского языка, но они понимают, что он желает им зла! И они защищали себя как могли!

ТАТЬЯНА. Короче они зарезали мента. И свалили. Не без помощи этого… Не без его помощи.

КОНСТАНТИН. Прекрасно. Так в чем проблема?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (потрясено). Что вы такое говорите, Костя?

ТАТЬЯНА. Никакой бы проблемы не было, если бы этот (показывает на отца) не захотел взять всё на себя.

КОНСТАНТИН. Зачем?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Они не виноваты. На них напали и они защищались. Защищали себя и свое достоинство. Но никто не будет их слушать. Если кто и виноват, то это я. Я ведь понимал что происходит, но не смог помешать милиционеру…

ТАТЬЯНА. И теперь он еще хочет замести следы. Ты зачем газ тут включал, старый мудак?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Ты должна уйти. Костя, уведите Таню к себе домой.

ТАТЬЯНА. Скоро сюда приедут менты. Мы собственно думали сейчас, что это они.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я хочу, чтобы милиция думала, что они были здесь в момент взрыва.

КОНСТАНТИН. Какого взрыва? А. Я все понял. (Татьяне) Может его связать?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Вы не посмеете. И вам меня не остановить. Я старый человек, мне терять нечего, и я не позволю, чтобы двое молодых людей страдали по моей вине.

ТАТЬЯНА. Это он не о нас, как ты понимаешь.

КОНСТАНТИН (Татьяне). Ну так что? Я могу.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Таня скажи ему.

ТАТЬЯНА. Это же Коперник, Костя. Ему на нас плевать.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Нет, это не так! Но сейчас действительно важно действовать быстро. Скоро здесь будет милиция.

КОНСТАНТИН. Таня пошли. Если невозможно что-то изменить, пойдем отсюда.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Да, уходите. Уходите вместе.

ТАТЬЯНА. Ты мог приказывать моей матери. Но не мне, понятно тебе?

КОНСТАНТИН (оговорившись). Катя послушай меня…, то есть… Таня… Черт.

Пауза.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Я сказал тогда Ольге, – я не могу жениться на тебе, со мной тебе будет плохо. А она ответила – это мне решать, а не тебе. И я никогда ни к чему ее не принуждал. И если…

ТАТЬЯНА. Это мне решать а не тебе.

КОНСТАНТИН. Таня, послушай. Самое главное – я люблю тебя. Слышишь? Я тебя люблю. И я пришел за тобой. (Показывает на Валерия Ильича) А он нам не нужен, ты сама говорила, что его ненавидишь.

ТАТЬЯНА. Как же семейная традиция? Ты забыл?

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Ты упрямее, чем твоя мать.

ТАТЬЯНА. Упрямее. У нее же не было такого отца.

КОНСТАНТИН. Таня, ты слышишь меня?!

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Человек рождается и живет поэтом. А потом он становится взрослым и становится философом. И только перед самой смертью он опять поэт.

КОНСТАНТИН. Валерий Ильич, вы совсем ебанулись? Таня, времени нет, уходим.

Хватает Татьяну за руку, тащит к двери. Та выдергивает руку.

ТАТЬЯНА (Константину). Кто тебе дал право на меня? Куда ты меня тащишь? Зачем? Почему я должна идти с тобой? Из-за школьной дискотеки? Из-за твоей вонючей съемной квартиры, где всё воняет котлетами и кондиционером для белья? Да это смешно!

КОНСТАНТИН (растерявшись). Но мы ведь говорили, ты обещала…

ТАТЬЯНА. Я? Обещала? Чего ты вообще прицепился ко мне? Тебе что, других баб мало?

КОНСТАНТИН. Таня!

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Узнаю свою дочь. Если уж вы ей не нравитесь, то…

ТАТЬЯНА (перебивая). Брысь отсюда! Марш, марш, к толстожопым бухгалтершам, к инженерам, к плите, к рукомойнику. Иди, пасись к таким же. Понял?

Константин хватает Татьяну за плечи. Встряхивает изо всех сил. Она спокойно, с насмешкой смотрит на нее. Он опять ее встряхивает. И еще раз и еще.

КОНСТАНТИН. Я из-за тебя… Я столько… из-за тебя…

Татьяна спокойно дожидается, когда он перестает ее трясти.

ТАТЬЯНА. Не видишь, ты нам мешаешь? Просто-напросто мешаешь. Иди отсюда, я тебя по-доброму прошу.

Константин некоторое время смотрит на не пытающуюся вырваться из его рук Татьяну. Разжимает руки.

ТАТЬЯНА. Пока, Константин. Не забывай теплые подштанники, когда на улицу выходишь.

Константин поворачивается и уходит.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Зачем ты с ним так грубо?

ТАТЬЯНА. Нет, папа, времени на нежности. Ушел и на том спасибо.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. А ты уверена, что…

ТАТЬЯНА. Уверена. Надо закрыть входную дверь.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ (оживляясь). Сиди, сиди, я сам.

Выбегает. Татьяна садится на стул, смотрит перед собой. Встряхнувшись, берет в руки сигарету, спички. Вбегает веселый деятельный Валерий Ильич.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Ой, ой, ой, давай, ты потом закуришь, когда в дверь позвонят?

ТАТЬЯНА. Я так и собиралась. (Возмущается) Может уже хватит меня учить? Мне тридцать лет, между прочим!

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Прости, прости. Так, так, так, что теперь… А теперь газ!

Подбегает к плите, включает все конфорки.

ВАЛЕРИЙ ИЛЬИЧ. Вот ведь жизнь-то начинается!

 
                                         17
 

Константин сидит на скамейке, смотрит перед собой. Появляется Вероника.

ВЕРОНИКА. Костя! Привет!

Устало садится рядом.

ВЕРОНИКА. Привет.

КОНСТАНТИН. Привет.

ВЕРОНИКА. Слушай, уже, наверное, к вам не попаду, пора опять бежать. Катька дома?

КОНСТАНТИН. Да.

ВЕРОНИКА. Пыталась ей дозвониться сначала, потом уже и не смогла. Ты ей передай, что я на следующих выходных попробую вырваться. Сейчас со временем совсем плохо, еле до дома доползаю.

КОНСТАНТИН. Передам.

ВЕРОНИКА. У меня же тут было приключение. Повела Васю в садик. Садик моей мечты, короче – современный, игрушки хорошие дорогие, кормят как в ресторане, методика какая-то чуть ли не американская, в общем, не совок ни разу. Выдоила из Геннадия поверх алиментов на взятку, сунула комиссии, сунула еще в пару мест, и вот, пришла знакомиться. Ты слушаешь?

КОНСТАНТИН. Слушаю конечно. Конечно, слушаю.

ВЕРОНИКА. Потом Катьке расскажешь, если я ей не дозвонюсь. Ну и вот. Пришла, значит, разговариваю с воспитательницей васиной группы, а она кошмар. Вот как кошмар в моих снах – глупая, хамская, грубая как не знаю что. И я понимаю, что моему ребенку тут воспитываться. И я пошла к директору, поговорила с ней и всё. Я теперь в садике работаю воспитательницей. Представляешь? У меня же диплом детского дефектолога, еще до всех моих олигархов получила, так что я со свистом устроилась. Ну и я как дефектолог, на меня всех этих детей с отклонениями сгрузили, целую группу. Я поэтому вся в запаре, домой прихожу, с Васей полчаса играю и все, меня хоть на грузовики грузи и на свалку. Хорошо, что Айгуля, это жопа с ручкой, помогает, а то бы совсем зашивалась. (Задумывается) Ох, Костя, я ведь теперь реву каждый день. Детей укладываю днем спать и ну реветь. У меня есть любимица, Костя, маленькая девочка-даун, хорошенькая такая, ласковая. От нее родители отказались, когда родили. Не могли сразу привыкнуть. И она полгода в интернате жила. А потом они забрали обратно, и вот в садик к нам водят. А она меня видит, бежит ко мне, на колени залезает, целует. Я обеспеченная баба, у меня все в жизни есть, я на алименты машину каждый раз покупать могу, а тут прямо не знаю… А потом захотела ее к себе забрать, думала, будет у Васи сестричка. Поговорила с ее родителями, ну думаю, раз отдали, и другой смогут. А они мне говорят, не отдадим, мы теперь не можем, привыкли. Представляешь, привыкли… Такая история…

КОНСТАНТИН. Вероника, у тебя сигареты есть?

ВЕРОНИКА. Что?

КОНСТАНТИН. Сигареты у тебя есть? Угости?

Вероника открывает сумочку, вынимает оттуда бумажный платок, сморкается.

ВЕРОНИКА. При детях особо-то не покуришь. Бросила. И тебе советую.

КОНСТАНТИН. Да и я бросил.

ВЕРОНИКА. Вот и не кури. Здоровее будешь. (Успокаивается окончательно) Ладно. Расскажи, в общем, что я теперь работаю, буду звонить.

КОНСТАНТИН. Хорошо.

Вероника встает.

ВЕРОНИКА. Главное курить опять не начинай, а то начнешь, и все зря будет, все мучения.

КОНСТАНТИН. Понял.

ВЕРОНИКА. Счастливо оставаться.

Уходит. Константин продолжает сидеть на скамейке.

ЗАНАВЕС.

 
                                                                   2009—2010