Текст книги "Трагедия Тарковского – «метафизическая интоксикация». Фильмы Андрея Тарковского как зеркало идеологического кризиса и распада СССР"

«Сталкер» многослойный

Если послание Тарковского высказано на его киноязыке, то для анализа подходит любой его фильмов. Наиболее удобен «Сталкер» поскольку наиболее полно представляет его индивидуальную кинематографическую манеру. По той простой причине, что именно «Сталкер» признается наиболее выдающимся его фильмом.

Религиозные «посылы» в фильме очевидны. Тарковский вставил несколько прямых цитат из священных текстов. Главу из «Дао Де Дзин», несколько строф из Евангелия, пространную цитату из Апокалипсиса. Последняя подана устами Жены Сталкера. Её поначалу унылое бормотание переходит в изъявление восторга. Именно эту сцену я выбираю из «Сталкера» для разбора 4 уровней прочтения «текста».

Буквальный смысл очевиден: Сталкер на привале заснул, видит сон, слышит обрывки речи жены и музыку. Очевидно, вспоминает молящуюся за него жену. Этот буквальный смысл имеет большее значение, чем кажется на первый взгляд, поскольку протягивает нить к тому, что произойдет со всеми после Зоны. Не принимающий Тарковского зритель обычно находит в этом эпизоде указание на сумасшествие Сталкера. Заодно, всех его спутников.

Уровень тропологический сиречь моральный. Понятия добра и зла, греха и воздаяния, добрых дел и награды за них. Отягощенная совесть, императивы… Казалось бы, какие грехи? Спящий человек, усыпанный утилем мокрый пол. Какие высшие материи?

Камера движется над плиточным полом бывшей лаборатории, залитой водой и усыпанной вещами, символизирующими людские ценности. Икона (религия). Монеты (деньги). Ржавый механизм будильника и листки календаря (время). Оружие (сила и власть). Медицинские инструменты (властвующая над жизнью рациональная наука). Разжатая пружина (утраченные силы и сексуальная потенция). Буксировочный крюк грузовика, обычно принимаемый за ствол пушки, в том числе самим режиссером (индустрия, технологии). Миниатюра с деревьями (красота природы). Зеркала (искусство, как отражение жизни). Осколки бутылок (наслаждения). Мотки веревки и бинтов (символ связи между людьми и пут). Колючая проволока (символ узилища) и т.д…

Определенную сложность в интерпретации образов представляет половина стеклянной колбы с мальками рыб. Стеклянная сфера часто встречается у столь любимого Тарковским Брейгеля, позаимствованная тем у Босха. Средневековая метафора небесного свода, космоса, мира человека. Следовательно, здесь разбитая сфера трактуется как расколотый мир, в котором живые существа вынуждены пребывать, не имея возможности уплыть в просторы Вселенной – «слиться с Абсолютом».

Вещи выброшены, заржавели, разбиты. Тщетны, утратили свою ценность, свою власть над людьми. Следовательно, Сталкер со спутниками попали в апокалиптический мир в религиозном его понимании, а не в расхожей абстракции Апокалипсиса в современной антиутопии. Формально и в него тоже, поскольку жанрово «Сталкер» «научная фантастика».

В Зоне случился Апокалипсис. Он случается каждый раз, как только туда заходят люди. В локальной точке Всевышний показывает людям невеселое будущее их Мира, делая последнее предупреждение. Значит, Сталкер ведет Профессора и Писателя на Страшный Суд. Суд над ними лично, где будет им воздано по делам их.

Поскольку благие дела и совершенные грехи они несут в себе, то суд уже свершился, вердикт суда известен. В Комнате нет ничего, никакого волшебства или чуда. Всё происходит в сознании людей, вступивших в комнату. Там приговор вступит в силу и начнет приводиться в исполнение. Вошедшему в Комнату достаточно поверить, что все так и есть.

А веры-то ни Писатель, ни Профессор не имеют. Их глаза пусты, как и их души, отражающиеся в этих «зеркалах». Замените «по делам воздастся» на «по вере вашей воздастся вам» – ничего не изменится. Возможно, воздаяние будет еще тяжелей.

Эпизод «сна Сталкера» полон эстетизма, усилен красотой библейского текста, ритмизирован электронной музыкой Артемьева. Эстетизм здесь особого рода – «пейзаж после битвы». Тарковский сделал все, чтобы казалось, что случится «после главной битвы на Земле» с христианской точки зрения. Все бесполезно! Вся сила Мира утратила силу.

Чуть раньше дан текст Лао Цзы о том, что выживет то, что растет и кажется слабым, не победит выросшее и одеревеневшее. Мораль: «лелейте тонкие движения души – и спасётесь».

Текст из «Дао Де Дзин» попал в фильм сложным путем. Не от знатока дальневосточной литературы Аркадия Стругацкого, как следовало ожидать. Тарковский обнаружил его в эпиграфе к повести «Скоморох Памфалон» Лескова. Цитата дана в старом переводе, где «Дао Де Дзин» названа «Путь к благодати».

Повесть религиозного содержания, обыгрывающая понятие юродства. Образ заглавного героя Лескова перекликается с образом Сталкера, с его словами: «Никто не может, а я – гнида, могу». Памфалон представлен как «естественный праведник» не осознающий своей праведности, а просто творящий спасительные дела по движению души. Его оппонент столпник Ермий ищет благодати умом, но за 30 лет так и не находит, потому идет искать путей спасения у Памфалона. Персонаж отдаленно напоминает Профессора и Писателя в их поиске веры и спасения. Отдаленно, но схожесть имеется.

Мотивы зачем Лесков взял эпиграфом главу из Лао-цзы на первый взгляд очевидны. Ермий закостенел в понимании христианского учения, сделался начетчиком, а Памфалон все еще растет душой.

Можно выстроить множество ассоциаций, прежде всего с речениями ветхозаветных пророков про взрастающий росток большой веры, интерпретированной христианами как предвестие Христа (мессии) и выросшей из его учения церкви. «Наз (ц) ар» на идише «росток». Христос – «назаретянин».

«И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его…» (Исайя 11:1). «Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему» (Исайя 53:2).

«В те дни и в то время возращу Давиду Отрасль (древо, росток) праведную, и будет производить суд и правду на земле» (Иеремия 33:15).

«Так говорит Господь Бог: и возьму Я с вершины высокого кедра, и посажу; с верхних побегов его оторву нежный росток и посажу на высокой и величественной горе. На высокой горе Израилевой посажу его, и пустит ветви, и принесет плод, и сделается величественным кедром, и будут обитать под ним всякие птицы, всякие пернатые будут обитать в тени ветвей его. И узнают все дерева полевые, что Я, Господь, высокое дерево понижаю, низкое дерево повышаю, зеленеющее дерево иссушаю, а сухое дерево делаю цветущим: Я, Господь, сказал, и сделаю» (Иезекииль 17:22—24).

«Выслушай же, Иисус, иерей великий, ты и собратия твои, сидящие перед тобою, мужи знаменательные: вот, Я привожу раба Моего, Росток» (Захария 3:8) «Так говорит Господь Саваоф: вот Муж, ― имя Ему росток. Он произрастет из Своего корня и создаст храм Господень» (Захария 6:12).

Череду венчает Новый Завет: «Придя, поселился в городе, называемом Назарет (росток), да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем (Ростком) наречется» (Матфей, 2:23).

Выходец из среды духовенства, изучавший в гимназии Закон Божий, посвятивший значительную часть своего творчества описанию жизни духовенства и «русских праведников» Лесков, безусловно, знал эти библейские цитаты.

Строил ли Тарковский свои аллюзии столь глубоко? Не столь важно, поскольку наткнулся на эту линию у Лескова (возможно и в других источниках) и представил художественными средствами. Более того, замаскировал и передал христианскую мысль через дальневосточную премудрость. Причем явно не для обхода атеистической цезуры, а для выражения собственной идеи. Текст Лао Дзы предваряет текст Иоанна Богослова.

Третий религиозный текст в фильме отрывок из Евангелия от Луки про не узнанного Христа: все говорят о нем, но никто не узнает его, когда он пришел. Параллель с образом Сталкера.

Четвертая пространная цитата в фильме лирические стихи Арсения Тарковского. Отца. Жизнь прошла как лето, в ней было все, но всегда чего-то не хватало (высшего, божественного начала). «Готовьтесь к главному в жизни». В связке с другими текстами стихи приобретают религиозный контекст.

В середине 80-х стихи положил на музыку Владимир Матецкий, песня стала хитом в репертуаре Софии Ротару. После ее песни-крика Сталкер, читающий «Вот и лето прошло», стал выглядеть пошловато. В самом деле, как можно серьезно декламировать стихи из пошлого эстрадного шлягера, исполняемого вместе с «Лавандой» и «Луна-луна»? Пошлого не текстом, но той особой пошлостью низведения высокого «ниже плинтуса», о которой Высоцкий пел: «я не люблю большие стадионы, там миллион меняют по рублю».

Андрей Тарковский всю жизнь бежал всякой пошлости. Неизвестно почему Арсений Тарковский (при создании песни он был еще жив, а сын его уже мертв) выпустил в мир «попсы» именно эту песню. Возможно, самая большая пошлость – боязнь показаться пошлым… Именно благодаря «Вот и лето прошло», Арсений Тарковский стал известен широкой публике «эпохи Перестройки».

Гораздо раньше широкую известность у «поколения победителей» Арсений Тарковский снискал благодаря стихам к песне «Гвардейская застольная». Особенно полюбился публике припев: «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина! Выпьем и снова нальём!». Поётся она и теперь, часто с припевом вводится в «Волховскую застольную», на мотив которой написана «Гвардейская». Позже поэт от авторства «Гвардейской» старательно отстранялся. Но слова из песни не выкинешь.

Пятый текст – читаемые Мартышкой стихи Тютчева о любви. В ряду предыдущих текстов он тоже выглядит квазирелигиозным, обращаясь к известной аллюзии суффийской поэзии: «в газелях о земной любви, посвященный видит проявление любви к Абсолюту».

С известной натяжкой можно найти отголоски и шестого текста. Послание апостола Павла Римлянам. 7:15 «… Ибо не то делаю, что хочу. А что ненавижу, то и творю» в бесконечных рассуждениях Писателя о том, чего он действительно хочет, а чего нет.

Напрямую процитировал эту строку герой Солоницына Толик Чикин в фильме «Из жизни отдыхающих» 1980-го года. То есть через год после «Сталкера». Режиссер и сценарист Николай Губенко создал Чикина как пародийный образ интеллигента, скорей всего рядового инженера, изображающего из себя нечто близкое к Писателю из «Сталкера». Солоницын сыграл «маленького человека с большими страстями» циничного и ранимого одновременно.

Послание «сна Сталкера» дешифруется и считывается довольно легко, поскольку, как в случаях с другими шифровками, известна «кодовая книга». Автор сам старательно подкладывает Апокалипсис зрителю. Дает из него цитату «в лоб», чтобы зритель уж точно не ошибся. Легко понять в каком ключе мыслит верующий, что задает вектор его фантазии, тем самым, ограничивая пространство возможных смыслов.

Как не увидели «мракобесие» советские цензоры? Ведь, по заверениям «очевидцев», высшее начальство пытались найти антисоветчину в каждом эпизоде фильмов Тарковского начиная с «Андрея Рублева» когда партийный чин увидел свору грызущихся собак на княжеском дворе и спросил у режиссера: «Это намек на недавние перестановки в ЦК КПСС?». Тарковский был ошарашен. Такое при всем желании ему в голову не могло прийти. Идеологический контроль искал антисоветчину… и только.

Большая часть зрителей долго ломала голову: «Что бы все это значило?». Относительно недавно Алов и Наумов в «Легенде о Тиле» цитировали тот же самый отрывок из Откровения Златоуста. Нелле зачитывала «Библию на фламандском» … извлеченную из воды. Фильм прошел широким экраном. Эпизод киноманы помнили.

Страна атеистов оказалась малознакома с религиозными первоисточниками. Как новое поколение цензоров, так и «широкие массы зрителей», да и интеллигенция, лишь фрондировавшая перед властью нательными крестиками и походами в церковь на пасху. Религиозное сознание абсолютному большинству советских зрителей было чуждо. Тогдашние верующие редко ходили в кино.

Советский жанр фантастики позволял упаковать в себя что угодно. Действие «Сталкера» происходит в западной стране, значит в стране «религиозного мракобесия». Тамошним обитателям принято мыслить «отсылками к религии». Не Маркса же с Энгельсом им цитировать? Вполне «проходной» для цензоров аргумент. Разумеется, они все увидели, как увидели в «Солярисе» и Бога, и христианские мотивы. Видели, но на этот раз закрыли глаза. «В ЦК не дураки сидят! Ночью плетите!»

Объяснение более чем банальное и прозаическое. Особых идеологических раскопок цензура в фильме не производила, поскольку «Сталкер» еще до выхода «на корню» был продан за рубеж благодаря сделке «пленка „кодак“ – фильм». Тарковский мог без конца менять сценарий, бесконечно растягивать съемочный процесс, поменять 2,5 ведущих оператора на фильме. «Технический брак» (темная история) перечеркнул первый съемочный период. Перерасход сметы 380 000 рублей. Бюджет «полного метра» второй категории.

Тарковский переснимает фильм заново. В любом случае какой-то вариант фильма необходимо представить зарубежному партнеру, лишь бы в нем не оказалось откровенной антисоветчины.

Несмотря на перерасход «кодака» на «Сталкере», поставленной по контракту пленки Мосфильму хватило еще на пяток картин (свидетельство Карена Шахназарова). Включая «Иди и смотри» Элема Климова, продемонстрировавши явное влияние Тарковского на визуальный ряд, а фабулой напоминающая «Сталкера» бредущей по апокалиптическому миру Войны тройкой героев, натыкающихся на смертельные ловушки.

По «Мартирологам» выходит, что Тарковский узнал о предварительной продаже картины в ФРГ только на стадии монтажа в конце 78-го года. Называет поступок киноначальства «гнусным».

В переписке братьев Стругацких фигурирует иной факт. Аркадий пишет Борису летом 1976 года (до начала съемок):

«Заходил Андрей, сообщил, что «Зеркало» продали во Францию за 120 000 долларов, что: «Наш «Сталкер» тоже на корню уже продан для демонстрации в ФРГ, за что немцы обязались поставить Тарковскому лучшие фото-кино-материалы».

Стругацкие «Материалы к исследованию. Письма. Рабочие дневники».

Запись в «Мартирологах» указывает иную валюту продажи «Зеркала» – франки, что снижает валютную выручка в пять раз. Возможно, Аркадий перепутал валюты, возможно, Тарковский прихвастнул. Переписка братьев Стругацких и их рабочие дневники вызывают больше доверия, поскольку это в основном деловые письма и записи. Обман в них раскрылся бы, что повлияло бы на производительность их творческого тандема. Как обычно в письмах сообщается по большей части то, что при попадании в третьи руки вреда не принесет.

С дневниками Тарковского сложней. Они ведутся как бы «для себя», многое в них зафиксировано «для памяти». Но местами они, мягко говоря, «недостоверны». В том же эпизоде «сделка «кодак» – «Сталкер». Можно найти оправдание, что за всеми испытаниями съемок, да еще после инфаркта Тарковский забыл о договоре с немцами. Подобное сложно забыть. Особенно учитывая отношение советского кинематографа к пленке «кодак», которую распределяли «буквально по метру».

Для кого в таком случае писаны «Мартирологи» полные фигур умолчания, даже вранья? «Фигуры умолчания» касаются в основном амурных похождений Андрея Тарковского. Что понятно. В руки его жены Ларисы дневники рано или поздно попали бы обязательно. И тогда… По свидетельству Ольги Сурковой, Лариса не просто их читала, но и зачитывала ей «с листа» нелицеприятные пассажи Тарковского о себе.

К «конторским» (КГБ) записи попали бы только случае явного диссидентства. На людях Тарковский от «политики» старательно отмежёвывался, в дневниках периодически хвалил Солженицына. Описывает случай, как таможенник обнаружил в «Мартирологах» фото «великого писателя земли русской» (ВПЗР). Обошлось. Немало в них выписок из белоэмигрантской прессы, оскорбительных выпадов против Ленина, цитаты вождей фашизма. Прочти такое в КГБ… Уголовного дела, конечно, не открыли бы, но кровушки попили бы.

Выходит, «писал в вечность» – для потомков. «Чтоб знали, как было на самом деле». Для жены Ларисы тоже… Может и «для ЦК» … чтобы выслали как Солженицына на Запад, где «свобода».

В случае большого «идеологического несоответствия» «Сталкер» имел бы только зарубежный прокат. Тарковский считался «экспортным» режиссером, картины которого на Западе шли шире, чем в СССР. Плюс приносили студии призы на международных кинофестивалях. «Престиж советского кино», в том числе в глазах высокого начальства. «Сталкер» свои призы получил. В следующий раз «экспортируют» самого режиссера. Раз и навсегда.

Мосфильму, Госкино фильмы Тарковского кассы не делали. Их смотрела в основном интеллигенция. «Сталкер» выпустили на советский экран в количестве менее 200 кинокопий. Как выяснилось в 90-е, почти треть копий областными управлениями кинопроката востребована не была. Показывали фильм сначала где-то на окраинах. На Олимпиаду крутили в десятке московских кинотеатров. Залы вскоре сделались полупустыми.

Чтобы отбить деньги (пленка – пленкой, но рубли потрачены немалые), где только не крутили «Сталкера» в «добровольно-принудительном порядке». Как свидетельствовал мой друг детства, в начале 80-х отбывавший срок на зоне общего режима за хулиганство «по пьянке», «крутили» даже у них.

«Фильм о Зоне «на зоне». Мрачная ирония. Правда «зэки» не оценили ленту. Тюремная публика предпочитала мелодрамы, особенно где женщины демонстрировали части нагого тела. Или советские детективы. «Болели», разумеется, против «следака».

Итак, два смысловых пласта «Сталкера» вскрыты. Для поисков более высоких смыслов стоит вспомнить эпоху.

(Если читателю малоинтересна эпоха 60-80-х, устройство советского кинематографа и взаимодействие с ним Тарковского, если он ищет исключительно «высшие смыслы», то спокойно может пропустить полсотни страниц, сразу перейдя к части «Послание»)

Личное

Что лично я могу рассказать о фильмах Тарковского как «простой зритель» 70-80-х годов? Только описать свои встречи с его картинами.

Пожалуй, первая встреча не случилась. У нас в кинотеатре «Таганский» (еще не ставшим «московской репетиционной базой Еврейского театра Биробиджана») весной 75-го показывали «Зеркало». Ажиотаж. Интеллигентная публика спрашивала лишний билетик. Сестра взяла меня с собой «на всякий случай, если не придет ее подруга». Подруга пришла, я оправился домой, сохранив в памяти лишь воспоминание о немного странной афише фильма и очередь за «культурным дефицитом». Поскольку вокруг театра на Таганке в те времена постоянно кружился и жужжал похожий рой, то ничего удивительного в очередях виделось.

Вторая встреча произошла «уже после». В школе раздавали абонементы в «атеистический кинолекторий» на учебный сезон 1977—78 гг. С последнего урока отпускали, «чтобы не опоздали», но первые несколько лекций с нами ездила классная руководительница. «Чтобы не прогуливали». Пред сеансом вступал лектор, потом давали фильм. Поначалу все шло предсказуемо: «Тучи над Борском», «Иванна» вполне укладывались в антиклерикальную пропаганду. Но каким боком нам показали «Солярис»? Совершенно неясно… С середины фильма меня не покидало ощущение, что кадры я уже видел. Видеть я их мог только по телевизору. У нас уже был цветной, поскольку кадры помнил в цвете. Выходило, застал фильм с середины – «казали по телеку» не раньше 74-го года, когда мы купили «Рубин» в кредит с рассрочкой на год.

Вспомнился один эмоциональный одноклассник, любивший пересказывать увиденные фильмы в лицах, сопровождая их своими замечаниями и комментариями. Тогда распространенный способ заполнения времени общения между дворовыми пацанами – пересказать увиденный фильм «в красках и лицах», иногда прерываемый слушателем: «Не так! Дай, я расскажу!».

Эпизод запуска ракеты с Хари в его пересказе сделался жутко захватывающим и немного комичным, особенно после воспроизведения реплики Снаута, что запускать ракеты следует из коридора. Впечатление сложилось, что речь про какие-то приключения, никак не связанные с мужиком, приклонившим колени перед стариком на пороге дома. Впрочем, его пересказ «Искателей приключений» оставил у меня стойкое впечатление о комедии.

«Солярис» атеистического кинолектория обсуждался одноклассниками. Как на просмотре (на выскочившего из лаборатории карлика класс отреагировал вскриком «Гибарян?!»), так и позже. «Откуда брались эти люди?» – «Они приснились, а Океан их произвел» – «А мне приснилось, что ты мне рубль должен. Что, тоже воспроизведет? Здорово!». «Какой-то половой тряпкой прикрылся, повалялся туда-сюда… и не сгорел! Чушь собачья!» «Солярис» получил у класса оценку «занудно».

Фильм до сих пор вызывает насмешливое недоумение части зрителей репликами типа «Что это за костюм у Криса? Зачем ему на космической станции „берцы“, если там нет гор и оврагов? Что это за обрезок высотного костюма ВКК-6 вместо штанов?» И так далее. Традиция иронического неприятия неизменна. Сегодня внуками первых зрителей фильма.

Те же самые одноклассники через полгода взахлеб рассказывали про телепостановку «Соляриса» с Этушем и Ланавым. Их жутко взволновала протянутая в ней линия эротики. На мое замечание, что мы уже коллективно смотрели другую версию, только пожали плечами. «Не опознали».

Удивительно, но «Солярис» в кинолектории показали повторно. Через пять минут класс дружно покинул зал. Только я попробовал досидеть до конца… Попробовал, но досидел только до прилета Криса на станцию. Фильм явно показывали «в нагрузку», чтобы «закрыть дыру в прокате».

Культпоходы в кино в нашей школе устраивали приблизительно раз в месяц. Школьникам «в культпоходе» даже на «взрослые» (дневные) сеансы билеты отпускали по 10 копеек. Для родителей делалась запись в дневник: «Принести 10 копеек на кино». Водили в основном на «идейные», но в целом «смотрибельные» для данного возраста фильмы типа «Солдаты свободы». Читатель удивится, но одним поход был на «Калину красную» Шукшина. Эх! «зажимала» фильм и режиссера советская власть.

Водили и на «актуальные» вроде «Ключ без права передачи» Динары Асановой. Потом обсуждали их на «классном часе». Мало того, для малышни и средних классов по средам крутили кино в школьном кинозале с отдельной кинобудкой. Мультики, «Мальчиша Кибальчиша». Один раз показали «Вия». Вся школа сидела друг у друга «на плечах» в кинозале. «В тесноте, да не в обиде».

Выводы можно делать обширные. В оправдание кинопроката скажу, что в том же атеистическом кинолектории три раза повторили фильм фон Дениккена «Воспоминание о будущем» тремя-четырьмя годами ранее бывшего хитом советских кинотеатров.

Повзрослев, еще раз сходил на «Солярис» в Кинотеатр Повторного фильма. Зал вновь «не ломился». С удивление опознал среди актеров эпизода Юлиана Семенова. Повторный просмотр случился уже после выхода «Сталкера». Примерно в 82-м году.

«Сталкер» посмотрел при несколько странных обстоятельствах. Одногруппник из МГУ сообщил, что в кинотеатре в Химках состоится показ нового фильма Тарковского. Захотевшие посмотреть сдали деньги на предварительную закупку билетов.

Добраться до Химок в тот вечер оказалось непросто, но мы каким-то чудом успели. Переволновавшийся приятель встретил нас с билетами у входа. Зал битком, сидели чуть ли ни друг у друга на коленях. Киномеханик, как тогда водилось, экономил лампы, экран был темный, что придало фильму еще большую загадочность. После сеанса решили «продолжить вечер» – поехали смотреть крестный ход на Сокол. Для всех нас это было своего рода шоу. Пасха 1980-года, потому проблемы с транспортом. Из-за слишком большой толпы и слишком плотного милицейского оцепления ждать акафистов не стали. Символично? Возможно…

Как свойственно интеллигентам той поры, несколько месяцев обсуждали «Сталкера» в ключе «Гениальный фильм! Но о чем он?» Чтобы лучше понять, сходили на него «малой группой» еще раз в Олимпиаду. Ажиотажа в зале не наблюдали.

Фильм не особенно увлек меня сюжетом, основная часть разговоров о нем тоже прошла мимо. В те годы я увлекался фотографией, потому впечатлила эстетика, «пластика кадра» «Сталкера». Вскоре меня начали привлекать странные объекты съемки: разбитые колбы электрических ламп в лужах, свалки металлолома, заржавевшие, заросшие травой или припрошенные снегом старые автомашины. Вскоре наступил Апофеоз – я неожиданно пристрастился к рисованию шариковой ручкой картинок с навязчивыми образами. Контур иконы Богородицы, на которой сидит стрекоза и ползают жуки. «Это же что-то из «Сталкера!» наконец понял я, и сознательно переключился на иные рисунки – «задумчивые абстракции».

В 1980-м году на одной из московских «богемных хат» встретил начинающего художника из Бреста Александра Русина. Рассматривая его графику, поразился, насколько сильное впечатление на него в свое время произвел «Солярис», которому Саша посвятил целый цикл графических листов, выполненных в филигранной технике тонких коротких штрихов. Поскольку он так же увлекался химией, то постоянно рисовал химические стеклянные приборы, типа колб на станции «Солярис». В последствии я частенько отмечал, что картины, выставляемые на Малой Грузинской, так или иначе воспроизводят сюжеты и эстетику Тарковского. Самого модного в те годы творца.

«Андрея Рублева» посмотрел в «Фитиле». Небольшой его зал был битком. Шел май 79-го. Прежде о фильме слышал очень много. То профессор на лекции по истории СССР, упоминая религию Киевской Руси, кратко поведал о возникшем среди историков споре «правильно или нет показал Тарковский древнерусское язычество». Треть зала понимающе кивала ему. Значит, смотрела. Те кто-то постарше сообщали: «Страшный фильм. Там человеку голову топором расшибают, кровь хлещет. Другим глаза выкалывают. А еще…». Ужасов в фильме действительно много. Особенно по меркам советского и даже польского кино того времени (тогда даже присказка ходила: «польские ужасы»). Убийство героя Юрия Никулина не давало мне покоя с неделю. Физически ощущал его боль.

После сеанса в «Фитиле» поймал себя на мысли, что уже не раз видел по телевиденью фрагменты «Рублева». Ушлые телережиссеры часто брали из него кадры для иллюстрации быта и нравов Древней Руси. Кто-то на 4-м (учебном) канале в детской передаче по истории с сюжетным ходом «машина времени», перенес юного пионера во «времена Батыя». Пионер строчил из «максима» по русско-татарской коннице, мчащейся на Владимир.

Позже мне тоже приходилось стать «ушлым». Когда в документальном фильме требовалось проиллюстрировать что-то древнерусское, в «Рублеве» всегда находились нужные кадры. Так, в сюжет о древностях Торжка отлично вписались и плывущие по реке лодки, и татарский набег, и «заруба» в городе. К подобному «заимствованию» прибегают десятки документалистов. Спасибо «Андрей Арсеничу», всегда выручит!

Просмотр «Иванова детства» прошел при несколько странных обстоятельствах. В 81-м году в Трускавце наткнулся на анонсирующую рукописную афишу с припиской «Фильм о пионерах-героях Великой Отечественной Войны». Кассирша несколько удивилась, что в моем возрасте интересуются подобной темой, даже попыталась отговорить: «Детский фильм!». Публика заполняла половину зала. Дети с родителями, дети сами по себе, «отдельно взрослый» я один. Запомнилась только одна реакция зрителей. Когда голый Ваня мылся в тазу, пацан в зале крикнул: «Девчонки, отвернулись!».

Через год смотрел тот же фильм по телевизору в компании «матерого киношника» средних лет, заставшего еще премьеру «Иванова детства» в начале 60-х. Когда Холин целовал санитарку над окопом, киношник выдал комментарий: «Тогда против этого кадра восстала общественность. Тарковскому пришлось оправдываться: «Это поцелуй над бездной. Символизирует любовь на краю смерти». На кадр после обстрела с покосившимся крестом, «матерый» реагировал огорченно: «Он засимволизирован донельзя. К такому не подберешься».

Матерый киношник когда-то написал пару сценариев и горел желанием пристроить их какому-нибудь известному режиссеру. В те же времена один из сценариев был у него «уведен» еще более матерым киношником, переделан и воплощен каким-то невнятным ошметком сюжета в фильме «В небе «ночные ведьмы».

Третья встреча с «Ивановым детством» носила несколько неожиданный и немного курьезный характер. В МГУ я писал диплом по теме «Особенности творческого труда в непроизводственной сфере народного хозяйства СССР». Специфической литературы оказалось немного, пришлось записаться в Театральную библиотеку, где среди прочих книг обнаружил объемное пособие начала 60-х по экономике советского кино.

Представьте мое удивление, когда среди методов назначения производственной категории фильма, расчетов его рентабельности наткнулся на «пример из практики». Дословно воспроизвести не берусь. Текст примерно такой: «Как пример ответственного подхода к экономической стороне производства фильма, превосходно проявил себя молодой режиссер А. Тарковский, снявший дебютную картину «Иваново детство». Он не только уложился в сроки, но и добился существенной экономии средств в процессе производства. При сметной стоимости фильма 285 тысяч рулей, экономия составила 24 тысячи.

Имеются обратные примеры. Известный режиссер (имярек) допустил не только перерасход средств на фильм по второй категории в размере 56 тысяч, но и затянул сроки производства более чем на три месяца. Его фильм (названия не помню) оказался низкого художественного качества и успеха в прокате не имел». В общем, «Ура передовикам производства! Позор бракоделам!»

Знал бы автор пособия (фамилию не помню), как все дальше повернётся с прибылями – убытками от фильмов Тарковского. Остается добавить, что «Иваново детство» оказалось самым успешным фильмом Тарковского в советском прокате, набрав в первый год 16.7 миллиона зрителей. Порог окупаемости в 4.5 миллиона зрителей в первый год Тарковский в дальнейшем никогда не преодолеет.

К чести Тарковского следует напомнить, что фильм по повести Богомолова «Иван» был запущен на «Мосфильме» под названием «Вторая жизнь» режиссером Эдуардом Абаловым. Отснятый им материал был студией забракован. Расходы составили более трети сметы. Тарковский снимал на остатки и еще сумел сэкономить.

На этом знакомство с «советским периодом творчества Тарковского» до его отъезда закончилось. Мой личный опыт и память показывают, что слухи о гонимости режиссера, недоступности его фильмов в его бытность в СССР «несколько преувеличены».

«Зеркало» я посмотрел в 1986 или в 87 году, когда Горбачев снял запрет с упоминания имени Тарковского, а Госкино с показа его фильмов. На удивление и на этот раз зал был полон только на три четверти. Учитывая, что подобный показ был одной из «первых ласточек» Перестройки.