Текст книги "Корпорация «Русь»"

Часть четвертая
Заря

Бог благоволит не большим батальонам, а хорошим стрелкам.

Вольтер

Глава 1

5 мая 1239 года. Владимир

Город вынырнул из-за излучины реки и… все замерли.

И Георгий, и все его люди знали, что идут в сожженный город, но все равно не ожидали увидеть пепелище ТАКОЙ площади. Казалось, что тут был не город, а огромный костер.

Тем удивительнее было увидеть на этом пожарище людей.

Георгий медленно тронул повод, и отряд двинулся дальше. Без спешки. Без суеты. Однако люди все равно испугались и постарались отойти ближе к лесу. Но не все. Навстречу князю вышло несколько человек, таких же грязных и оборванных, как и остальные. Впрочем, даже невооруженным взглядом можно было увидеть – когда-то и одежда была неплохой. По местным меркам.

– Кто вы? – вполне вежливо поинтересовался князь, когда отряд подъехал совсем близко.

– Жители этого славного города, – с горькой усмешкой произнес мужчина с окладистой бородой. А потом добавил: – Я Петр. Посадник.

– А я князь Московский Георгий Максимович.

– Уж не тот ли Георгий Максимович, что из-за моря пришел?

– Тот, – согласился князь. – Я разбил монголов под Москвой, – небрежно, словно так и надо, произнес наш герой, а вся делегация ахнула и выпучила глаза. – Освободил полон. Как вы уцелели?

– Монголы со стороны реки шли. С севера их почитай что и не было. Так – разъезды малые. Вот как стены рухнули, кто смекнул – на север и бросился. И дальше – в лес. Не все добежали. Остальные с голода да холода померли. Мы все, что осталось.

– Печальна твоя история. Но да не одни вы. Все княжество, почитай, разгромили. А в прошлом году Рязанское княжество подчистую вымели. Тут-то еще ничего. Леса. Есть где укрыться. А там степь сплошная да редкие перелески. Мои люди минувшим летом туда ходили. Людей не найти вовсе. Вместо городов и деревень пепелища да кости.

Произнес эти слова князь, но на них никто ничего не ответил. Только желваками играли да глазами сверкали. Что тут ответишь?

– Видел, что было с детинцем? – продолжил расспрос князь. – Мне говорили, что взяли его очень быстро.

– Верно. Быстро, – кивнул Петр. – Только непонятно как. На стены не лезли. Ворота не выбивали. Пороков не ставили. Раз – и все. Никто и глазом не успел моргнуть.

– Предательство.

– Что?! – напрягся посадник.

– Через предателя монголы вошли в детинец. Епископ им калитку открыл, ту, что для вылазок должно использовать. Я дознание учинил. У меня ведь монголы в плену остались, и наших людей высвободил.

– И что же с тем епископом? Убег или монголы прибили?

– Да куда он денется? – усмехнулся князь. – У меня в холодной сидит. Ждем, что ответит митрополит, и думаем, как его наказать, чтобы иным неповадно было. Судя по тому, что мне рассказывали, шанс устоять у детинца был. Притом немалый. Да и храмы ставили, как крепости каменные. Им не день и не два нужно на взятие.

– Но и без того город пожгли.

– Пожгли. Все об укреплениях Владимира монголы знали заранее и, не гадая, ударили в самое слабое место. Но то не суть. Много вас уцелело?

– Сотни три. Детишек да стариков совсем нет. Померли. Выжили только самые крепкие да здоровые.

– А тут что делаете?

– Идти нам некуда. Земли окрест все в пепле. Голодаем. Люто голодаем. Так что, князь, ты уж не взыщи, а угостить тебя нечем.

– Не беда. Собирай людей. Говорить буду.

– Под свою руку берешь?

– Нет. То не по праву будет, – развел руками князь. – Привез вам еды да кое-чего из инструмента.

– Еды? – переспросил, сглотнув и поменявшись в лице, посадник.

– Да. Должно помочь. Посеять – не знаю, успеете ли. Но какое-то время прокормитесь. Собирай. Времени у меня немного.

Не прошло и четверти часа, как жители города нестройной, испуганной толпой стояли перед Георгием. Измученные, изнуренные, посеревшие. Наш герой выступил. Кратко обрисовал разгром монголов под Москвой. Посочувствовал их горю. И заявил, что передаст посаднику запасы еды и инструменты: топоры, лопаты, ножи и прочее, дабы они смогли продержаться и выжить. Ну и, само собой, пригласил всех покушать – полевые кухни, стоявшие на стругах, все уже приготовили.

Потом продолжили общение – долгое, основательное, у костра. Посадник вывалил все, что знал, видел и слышал. А нередко подзывая и иных. Люди-то прыснули от города в разные стороны, потому много всего смогли заметить.

Заночевали вместе.

Наутро, вновь накормив погорельцев кашей, князь начал прощаться. Пора было идти в обратный путь. Тем более что в этих краях он уже отметился. Весть о его поступке по всему княжеству разлетится. Да и повод хороший – выяснял судьбу своей невесты.

Запасов он оставил людям не очень много. На несколько месяцев. Вот тут посадник и поинтересовался:

– А коли к тебе придем, возьмешь под свою руку?

– А ты, посадник, что на чужбину торопишься? – ответил вопросом на вопрос Георгий Максимович.

– Так не выжить нам тут. За подарок, княже, спасибо огромное. Если бы ты не пришел – протянули б недолго. Уже и так траву жрали да от голода пухли. Но есть и другая напасть – не оборониться нам ныне. Землянки выкопать успеем. Да и только. Придет зимой малая ватага нехристей, и все. А ведь разбойный люд и летом заглянуть может. Теперь все знают, что княжество разбито да пограблено. Как стервятники налетят последнее забрать.

– А что, князь Владимирский вас не оборонит?

– Может, и оборонит, – пожал плечами посадник. – Если явится. Да и с каких харчей ему кормиться? Нам самим до будущей весны не хватит, опять траву жрать придется. А в округе все в пепле лежит. Никто не сеет.

– Хорошо, – кивнул после слегка затянувшейся паузы князь. – Если совсем тяжко станет – приходите. К делу пристрою.

На том и расстались.

Не очень хотелось Георгию сманивать последних жителей с опустевших владимирских земель. Ему еще с новым князем как-то договариваться. А Ярослав Всеволодович был еще тем жуком, но и бросать их без надежды было неправильно.

Впрочем, обдумать ситуацию сразу ему не дали. Только они отъехали от города, укрыв пепелище от невозмутимых затылков, Иван не выдержал, начав давно вынашиваемый разговор.

– Не понимаю я тебя, – аккуратно произнес он.

– Ты о чем? – повел бровью князь.

– Все эти игры с религией.

– Ты предлагаешь извиниться перед этими милыми душелюбами, выплатить им компенсацию и вернуть в храмы?

– Я не об этом хочу сказать. Зачем ты вообще превратил в публичное шоу эту историю со священниками? Допросили бы тихо. Аккуратно прирезали. И закопали за кольцевой. В лесу то есть. Ну, ты понял. А что ты устроил?

– Скажи мне, друг, а ты вообще представляешь, с кем мы столкнулись?

– Ну так поясни, – нахмурился особист.

Георгий улыбнулся и порадовал Ивана весьма продолжительной лекцией. Он ее уже давно продумал и хорошо упорядочил у себя в голове. Поэтому сейчас на его собеседника выливался поток сухих фактов и обобщений. Князь шел последовательно, пройдясь от самой древней истории восточной церкви и ее поведения в ходе завоевания христианских земель Халифатом. А заканчивал событиями Северной войны и революции. Обвинение выходило невероятно убойное. Однако особист, выслушав своего командира, покачал головой и заявил:

– Ты понимаешь, что это все очень нехорошо попахивает?

– Это там, в XXI веке, так было. Здесь же, в XIII веке, без столетий пропаганды, формировавшей образ врага, мы можем поступать по уму и трезво оценить своих врагов и союзников. Нам не нужно оглядываться на многочисленные костыли.

– Мы – можем. Но ты забываешь о том, что читать-то о нас будут там, в XXI веке. Да еще в ситуации, когда в рамках многострадального светского государства с огромным трудом утвердилась государственная религия… хм… «византийского обряда». Плохо это или хорошо – не мне судить. Но эта религия пусть и временно, но поддерживает правительство.

– Кхм… – поперхнулся Георгий.

– Поэтому пусть ты хоть 100 500 раз прав и для построения Славного Отечества нам действительно нужно решительно отказаться от православия, мы этого сделать не сможем. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – после долгой паузы произнес князь, тяжело вздохнув и с тоской посмотрев куда-то вверх, в глаза читателей и критиков. – Ну, нельзя так нельзя. Будем исходить из доступных возможностей.

Глава 2

2 июня 1239 года. Рим

Григорий IX восседал на своем табурете с особой важностью. Ну, может, и не на табурете, но стульчик был небольшим. А рядом с почтением стоял тот самый французский рыцарь, что ездил в Москву. Само собой, прием был не персональным. Рядом вольготно разместились стоя несколько кардиналов и преданных слуг.

– Что он за человек? – начал расспросы папа.

– Я бы не хотел быть его врагом.

– Это не ответ, – отметил стоявший рядом кардинал.

– Очень хорошо образован. Рядом с ним я чувствовал себя деревенщиной. У него тонкий, изворотливый и абсолютно безжалостный ум. Но слово свое держит, хотя давать его не любит. Хорошей драки не боится, но предпочитает договариваться. В бою все хорошо продумывает. Даже, казалось бы, безумные выходки на поверку оказываются взвешенными, а нередко – так и вообще задуманными заранее. Многие вопросы и ситуации видит совсем иначе.

– Вы его так расхваливаете… – покачал головой один из кардиналов. – Почему?

– Я говорю о нем очень скромно. Сюда о нем доходит очень мало сведений. И многие искажены пересказами. Но там – я видел его дела. Видел, как полторы тысячи воинов смяли пятнадцать тысяч. Практически без потерь.

– Это разве не красивые слова?

– Нет. Я бы хотел, чтобы так оно и было. Но нет. Все было на моих глазах. Мои люди тоже все видели и подтвердят. Бастард Фридриха тоже там был и все видел. Я говорю о Рихарде.

– Может быть, это происки врага человеческого? – повел бровью другой кардинал.

– Может быть. Но при мне он не сделал ничего, что могло бы навести на дурные мысли. Все его дела там, на том дальнем форпосте, были подчинены одному – подготовиться и встретить монголов. Разбить их. По его словам – такую задачу поставил ему Георгий Победоносец.

– Георгий Победоносец… – недовольно повторил кардинал. – С чего такая честь еретику?

– Я не знаю. Но у меня не было повода усомниться в его словах. А Дары… они такие необычные, чудесные, невероятные. Кроме того, я заметил одну необычную вещь. В его армии мало слуг. Очень мало. Кирасиры, так он называет своих всадников, помогают облачаться в доспехи друг другу. Да и вообще их поведение сильно напоминает братьев-рыцарей из какого-либо ордена. Хотя совершенно точно известно – все они мирские. Пехота у Георгия такая же. Строгость, дисциплина, порядок. Никогда бы не подумал, что где-то так бывает. Сам же он говорит, что лишь скромный последователь древних традиций Рима.

– Рима? – удивился Григорий IX.

– Древней империи. Он даже пехотинцев назвал легионерами, подражая воинам прошлого.

– Вот как? – оживился третий кардинал. – Он подражает древней империи. Но мы слышали, что в Никее ему не рады. Как и в Трапезунде.

– Он ими тоже не восхищается, называя гнилой империей. Презирает. Хотя открыто так не говорит.

– Откуда же вы это узнали?

– Через грех. Подслушал его разговор с одним из сподвижников. Он готовится к любым каверзам от императора, считая, что живым он ему не нужен. Как и родственникам в Трапезунде.

– Это точно, – усмехнулся третий кардинал.

– Что вы принесли с собой? – поинтересовался папа.

– Он знал, что я… хм… служу вам. Хотя я ни словом, ни делом…

– Оставьте… – махнул рукой Григорий. – О том догадаться было несложно. Тем более такому человеку, как Георгий. Если, конечно, ваши слова о нем верны. Что там?

– Материалы дела о предательстве православных священников, – начал рыцарь, а у всех присутствующих брови синхронно взлетели вверх.

– Что? – ахнули кардиналы.

– Опасаясь интриг против него со стороны Никеи, он очень внимательно следил за всеми, кто мог бы в этом принять участие. И наткнулся на постыдную вещь – ряд православных священников сотрудничали с монголами. Тайно. Он их сразу не стал хватать, выявляя всех пособников, участников и характер сотрудничества. А незадолго до подхода вражеских войск тихо арестовал. Без лишнего шума.

– А жители не удивились тому, что исчезли священники?

– Нет. Все знали, что идут монголы. Георгий этого не скрывал. Не раз выступал перед людьми и рассказывал о злодействах язычников. С князем остались только те, кто верил в него. Остальные ушли. Люди подумали, что священники тоже сбежали. После разгрома врагов князь учинил очень тщательное дознание, применяя необычную методу. Он в кратчайшие сроки узнал все о том, как проходил штурм Владимира и ряда других городов. Тут-то и всплыли вновь священники. Оказалось, что они не только против него действовали, но и в целом пособничали язычникам.

– О господи! – ахнул первый кардинал.

– Мое потрясение было не меньше, – кивнул рыцарь. – Все расследование отражено вот в этих материалах. Я участвовал во многих опросах как наблюдатель и могу подтвердить их подлинность.

– А это что? – указал папа на небольшой деревянный пенал.

– Письмо лично вам от Георгия.

Папа кивнул, дескать, открывай. Всякое может быть. Рыцарь продемонстрировал, что печати не сломаны, и вскрыл их. Сдвинул крышку пенала и едва поймал выскочивший свиток. А вот небольшой шелковый мешочек, который находился внутри скрученной в трубку пачки пергаментов, не удержал. И тот упал на мраморный пол.

– Простите… – начал оправдываться он, но папа, подняв руку, остановил рыцаря.

– Что это?

– Я не знаю.

– Так посмотри.

Охотно последовав приказу, рыцарь поднял мешочек, развязал завязки и… выложил на ладонь огромный рубин прекрасной огранки. В помещении повисла вязкая тишина. Казалось, что все даже дышать перестали, потому что, во-первых, никто из присутствующих никогда не видел такого большого рубина. А во-вторых, тот был огранен совершенно бесподобно. А ведь в XIII веке драгоценные камни могли максимум шлифовать, получая огранку в духе обкатанной гальки. Георгий в свое время отвалил за этот искусственный камешек несколько десятков тысяч долларов – очень солидно! Обычно искуственные рубины стоили сущие гроши. По одному-пять долларов за карат. Впрочем, тут был спецзаказ, поэтому пришлось раскошелиться.

Григорий IX нашелся первым. Он протянул руку, и рыцарь на негнущихся ногах подошел к нему, передавая послание и сувенир. Камень незамедлительно нырнул в мешочек, а рыцаря отправили в гостиницу. Отдыхать и ждать дальнейших распоряжений. Ну и слуг выпроводили.

После его ухода кардиналы выразительно посмотрели на папу, и Григорий IX, тяжело вздохнув, передал письмо одному из них. Пускай читает. Случайных людей в помещении не было. Только самые преданные. Иных он и не приглашал для обсуждения этого дела.

«…

Начну с приятного.

Камень, который, я надеюсь, все-таки был в пенале – это дар Каспара, мага[60]60
  В западной традиции волхвы назывались магами. Каспар – это один из волхвов, что пришел к новорожденному Иисусу Христу с дарами.


[Закрыть], пришедшего с дарами к Иисусу нашему Христу. Камень называется «Сердце Феникса». По преданию – его изготовили древние атланты, умевшие создавать драгоценные камни удивительной чистоты и красоты. Я не уверен, что это так. Но камень действительно поразительный. В нем нет ни единой трещины или вкрапления. Он, словно кровавая слеза, застывшая в лучах утреннего солнца.

Прислал я его вам потому, что стою на самой границе христианской цивилизации, осаждаемый толпами язычников. И нет у меня уверенности, что удастся сохранить реликвии и выполнить обет. И если я паду – «Сердце Феникса» окажется в руках язычников. Мне даже страшно подумать, кто его и как применит. Посему я передаю его Святому престолу. В дар. Ибо если падет Рим под ударами язычников – падет весь христианский мир.

Но не о том я хотел сказать.

С прискорбием я узнал о наличии расхождений между матерью церковью и виднейшим из христианских государей, императором Фридрихом. Бывает так, что, увлекаясь сиюминутными желаниями, он не прислушивается к увещеваниям духовных наставников.

Церковь не должна самоустраняться от наставления каждого христианина. Даже если это император, дабы тени клеветы и навета не следовали за ним следом. А то в последнее время развелось много вздорных болтунов, что клевещут, говоря о том, что император возлег с кузиной своей молодой супруги прямо во время свадебных торжеств. И она от того родила.[61]61
  В 1225 году Фридрих II взял себе в жены Иоланту Иерусалимскую. Однако прямо во время свадебных торжеств он овладел ее кузиной – Маргаритой Идой де Рейнель. Маргарита понесла от него и родила девочку Бланшефлер. Это был совершенно типичный поступок Фридриха.


[Закрыть] Такое совершенно немыслимо! Одно только подозрение порочит доброе имя христианского монарха. Да и как Бланшефиер жить с такой молвой?

Поэтому я прошу вас помочь ему, но мягко. Как отец сыну. А то в недобрый час сляжете от излишних переживаний и отдадите Богу душу. Не думаю, что честные христиане возрадуются от смерти Великого понтифика.

Я слышал, далеко на Востоке используют способ «Ветка сакуры». Сакурой они называют обычную вишню. Смысл этого приема в том, что ветка, отягощенная снегом, прогибается, сбрасывая свой груз на землю. И это позволяет ей выпрямиться. Примите непростую натуру Фридриха, сбросьте снег на землю. Это позволит Святому престолу уделить больше времени и сил подрастающему поколению, оказав помощь в воспитании достойного наследника…

Дело в том, что монголы идут не только на Русь. В настоящее время они сражаются с княжествами Индии и Персией, а также империей Сун. Сколько времени продлится это противостояние – я не знаю. Но полагаю – лет пятнадцать-двадцать. После чего, высвободив армии, они двинутся в Аравию и создадут прекрасные условия для расширения христианских владений в Святой земле. Если, конечно, мы будем готовы и ударим, пользуясь ослаблением вождей ислама. Потому я и пекусь о наследнике уже немолодого Фридриха…

Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать.

Полагаю, что наш благородный друг уже рассказал о происшествии со священниками. Не хочу вас обнадеживать. Тут идет война. Тяжелая. Страшная. Здесь язычники вырезают целые города. А потому любая ошибка может стать последней. Эти люди предали светскую власть, поддержав вторжение язычников. Не знаю, на что они надеялись и чего хотели. Но в дальнейшем доверять священникам я боюсь. Так что я сознательно иду на грех и не хочу принимать никаких священников вовсе, даже для переговоров. По крайней мере, пока не закончится эта война. Мы с братьями лучше вознесем молитву делом и мечом. Понимаю, что звучит кощунственно, но я не знаю, как поступить иначе. Мне монголов бить надо, а не по тылам тайных врагов отлавливать.

Всего вам доброго.

^{С уважением,}

^{Георгий Максимович Комнин».}

Кардинал опустил последний листок и глянул на папу. Тот задумчиво смотрел на свечу через огромный рубин.

– Я желаю, чтобы наш посланник рассказал все, что он знает про Георгия, Москву и монголов, – после небольшой паузы произнес Григорий IX. – И да, само собой, передайте материалы следствия нашим лучшим юристам. Если все так, как пишет наш странный друг, то мы не можем упускать столь удачного стечения обстоятельств.

– А вам не кажется, что он просто пытается нашими руками придержать патриарха? – повел бровью кардинал.

– Скорее всего, так и есть, – охотно кивнул папа. – Но разве это плохо? Таким шансом грех не воспользоваться. Тем более что Балдуин де Куртене нам постоянно жалуется, будто бы дела его плохи.

– Жалкая лягушка, – фыркнул второй кардинал.

– Но он нам нужен. И удар по патриархату может ослабить позиции императора. Не сильно. Но кто его знает, как там жизнь сложится? Может быть, спустя несколько лет кирасиры Георгия смогут опрокинуть Иоанна.

– Георгий же явно сказал – принимать католичество не хочет, – развел руками третий кардинал. – Почему он должен будет вступиться за наши интересы?

– Где он так сказал? – улыбнулся папа. – Он только отметил, что не доверяет нам и боится, что мы поступим так же, как и патриарх. Поэтому не примет наших священников у себя. До окончания войны. Вы разве не заметили эту оговорку?

– А потом? Примет. Поговорит. И пошлет домой.

– С патриархом он не в ладах. Тот явно продемонстрировал свои интересы, в которых нет будущего у этого князя… да и, пожалуй, всех его людей. При таком подходе Георгию с ним сложно будет поладить. Да и кровь деда тоже просто так забыта не будет. Я уверен, что именно по этой причине он передает нам столь ценные сведения. Мы нужны ему в этой войне. Чтобы просто выжить. Но нам и самим все это выгодно. В остальном же, на мой взгляд, князь открыто приглашает нас к торгу. А главное – не просит никакой помощи, хоть и говорит, что дела у него идут тяжело. Пошлем ему немного войск, – пожал плечами Григорий. – Сами. В знак доброй воли. Даже если никто из рыцарей не согласится отправиться так далеко, мы сможем отправить наемников из Генуи, Милана и прочих городов севера. Он сделал нам поистине царский подарок. И мы не обеднеем, поддержав его в той войне, победа в которой, кстати, выгодна и нам.

– Если он там погибнет, то все концы в воду, – пожал плечами первый кардинал. – А главное – никаких лишних трат.

– Возможно. Но вы можете поручиться, что у него нет иных реликвий? – повел бровью папа. – После «Сердца Феникса» я сильно сомневаюсь, что он нам показал все, что мог. Впрочем, даже защита такого чуда, как Дары Георгия Победоносца, – сама по себе разумная цель. Много ли столь удивительных реликвий есть у христиан?

– Но он не просит помощи. Может быть, она ему и не нужна.

– Вот и узнаем. Жаль, конечно, что большого войска отправить не получится. Было бы неплохо пригласить Георгия в Рим и побеседовать с ним. Да и столь ценные дары намного лучше смотрелись бы здесь, нежели в таких опасных далях. Впрочем, если сам Георгий Победоносец ему их вручил, совсем не факт, что нам удастся их забрать.