Текст книги "Корпорация «Русь»"

Глава 8

2 апреля 1237 года. Москва

– Рассказывай, – устало кивнул Георгий вошедшему Ивану. – Что там произошло?

– Легенда оказалась правдой.

– Конкретнее.

– Помнишь, в наши дни говорили о том, что монголы на Руси использовали в качестве осведомителей не только купцов, но и священников?

– Да.

– Это оказалось правдой. Причем, как выяснилось, купцов они использовали бессистемно. По случаю. Как этого горемыку, что сидит у нас в камере. А вот священники работали на них организованно. На уровне митрополита и его подопечных.

– Тогда почему монголы их убивали?

– Все очень непросто, – произнес, потерев затылок, Иван. – Мы достоверно ничего не знаем о судьбе тех священников. У многих из них нет могилок. Погибли они или нет – одному Бубль Гуму известно. Что храмы оказались разоренные – то да. То точно. Что города взяли да народ без числа порезали – тоже сомнений нет. А вот куда сами делись – вопрос открытый.

– А что наши батюшки? Я слышал, трое из них в госпитале лежат.

– Лежат, – кивнул Иван. – И, честно говоря, я не знаю, что с ними делать. Пришлось снова применять препарат да беседовать по душам.

– Они в деле?

– Все до последнего. Связные – ряд мелких купцов. Они уже слили монголам все по нашим укреплениям. К счастью, это малополезная информация. Да и в фортификации эти светочи духовного прозрения не сильно разбираются. Но однозначно – враги. Такие и ворота откроют.

– Полагаешь?

– Во Владимире весьма неплохой детинец. Ладно, сам город взять не проблема. Там со стороны реки отвратительные укрепления. Но детинец может пару недель держаться только в путь. Тем более что монголы штурмовать ничего толком не умеют. По крайней мере, используя местный материал. Что местные, что половцы к таким делам непривычны. Это тебе не китайцы или персы с индусами.

– Ясно… плохо, очень плохо. Что предлагаешь?

– По-хорошему нужно вскрывать сеть. Священники ведь не одни работали. Наверняка прикормленные исполнители имеются. Ну и резать их потихоньку, выставляя как несчастные случаи. Это не проблема. Судя по всему, время у нас есть. Беда в ином. Ведь вместо наших, местных злодеев придут другие. Как я понял – у монголов сговор на самом высоком уровне. Ребята церковникам что-то очень вкусное пообещали. Сам знаешь, православие в наших краях делает пока только первые робкие шаги. Если хан дал свое слово и гарантировал им поддержку, то эти святоши мать родную ему в жертву принесут.

– А просто выставить за порог всех священников не получится… – задумчиво произнес Георгий.

– Да. Именно так. Твое положение довольно шатко. Нам пока выгодно дружить с патриархом.

– Если все так, как ты говоришь, то патриарху мы не нужны. Он продал нас.

– Не патриарх, а митрополит.

– Ты полагаешь, что митрополит пошел бы на ТАКОЙ шаг без консультаций? Кроме того, не забывай, патриарх работает на Ласкарисов, которые враги Комнинов. По-хорошему, моя смерть выгодна что патриарху, что его нанимателю. До Рюриковичей им вообще нет дела. Смазка на клинках политики. Варвары из далеких северных стран, захватившие других варваров. Сам же знаешь, как ромейцы относятся к нам.

– Ты полагаешь, все, что происходит, идет с одобрения из Никеи?

– Да. Теперь я полностью уверен в том, что патриарх решил таким образом укрепить свое влияние в регионе. Все эти бесконечные распри местных князей и архаика, права должно быть, его достали до печеночных колик. И не только его, но и вообще всю верхушку вселенского патриархата. Или ты думаешь, за кошельки верующих борется только Святой Престол? Ха! Три раза. Они из-за денег и передрались век назад.

– Что-то ты разошелся.

– Вжился в образ, – хмыкнул Георгий. – Не забывай о Трапезунде. Я ведь им тоже нужен, как собаке пятая нога. Я дядя нынешнего правителя. Ну, формально. И имею очень нехилые права на престол этого чудного государства. Другой вопрос, что оно мне даром не нужно. Но кого это волнует? Патриарх хоть и работает непосредственно на Никейского императора, но, безусловно, проконсультировался со всеми заинтересованными сторонами. Комнинам я тоже не нужен. Живой, по крайней мере.

– Слушай, но ведь получается, что нам священников нужно тупо валить. Всех.

– Нужно. Но кого вместо них поставишь? Католиков? Мусульман? Куда не плюнь, везде клин. Другой вопрос, что такой гадости я от православных священников не ожидал. Они ведь нас сдали.

– А чему ты удивляешься? – усмехнулся Иван. – В феврале 1917 года они одни из первых отказались от императора. Кинув и предав того, кто был гарантом их благополучия и стабильности. Если бы не их выходка, все могло бы пойти иначе.

– Хорошо, – после долгой паузы произнес Георгий. – Выявляй сеть и выжигай ее к чертям. В преддверии большой войны нам патологические предатели не нужны. А я подумаю, как поступить. И да – постарайся не подставиться. Мы должны быть белыми и пушистыми.

– Вряд ли получится.

– Постарайся.

– Давайте лучше людей проинформируем? Расскажем, что священники сдали их с потрохами?

– Рано еще. Нужно, чтобы монголы устроили бойню, а в головах людей возник традиционный вопрос: «Что делать, кто виноват?» Вот тогда и вывалим свое обвинение с развернутым доказательством. Ты, кстати, не забудь оставить тех, кто будет на площади каяться, как Ахеджакова: «Ой, простите нас…» Ну и так далее по списку. Людям нужно шоу. И мы его должны дать. Сам понимаешь.

– Понимаю. Сделаем. Перед подходом монголов я ключевых «кадров» задержу тихо. Дескать, пропали. А пока пусть ходят – помогают выявлять активистов. Но парочку священников придется убрать. Я же их уже расколол. Могут спугнуть.

– Хорошо. Действуй.

Глава 9

8 мая 1237 года. Неаполь

Фридрих II Гогенштауфен – император Священной Римской империи, объединивший под своим влиянием земли от Балтийского моря до Сицилии. Ну и, разумеется, владения на Ближнем Востоке, ведь он был регентом при малолетнем сыне – короле Иерусалимском. Правитель периода расцвета его державы. Гроза и ужас Римской курии. Самый славный среди феодалов Европы и самый уважаемый, даже несмотря на то что врагов у него хватало. Но без врагов на таких вершинах сложно. Скорее даже нереально.

И вот в этот самый момент он, самый влиятельный монарх Европы, восседал на небольшом резном кресле, словно на эпичном троне, и смотрел на агентов, выстроившихся перед ним. Эта история, вызвавшая возню как в Святом Престоле, так и патриархате, очень его заинтересовала. Тем более что деятельность борзого юнца аукалась даже здесь, в Италии. Ибо удар, нанесенный им по Венеции, оказался на удивление болезненным, что как нельзя лучше посодействовало сговорчивости этой республики.

– Итак, я вас слушаю, – кивнул он после слегка затянувшейся паузы.

– Ваше Императорское величество, – начал первый агент. – В Святом Престоле считают, что этот юноша ваш воспитанник.

– Вот как? – заинтересовался Фридрих.

– Также звучат слова о внебрачном сыне, но их курия отметает, так как лицом он слишком похож на мужчин дома Комнин. Поговаривают, что было одно недоразумение на Тавриде, когда его перепутали с давно почившим дедом.

– Очень интересно. И что же дает повод курии считать этого юношу моим сыном?

– Характер, напор, удача, – поклонившись, ответил второй агент. – За последние два года он провел несколько сражений и в каждом из них одержал убедительную победу. Каждый раз битва была либо с равным противником, либо превосходящим числом. По последним слухам, минувшей зимой он, ведя за собой только сотню ратников, смог в открытом бою смять пять сотен степняков. Притом не потеряв ни одного своего воина. Да еще и освободить из плена караванщиков, на которых посмели напасть на его земле.

– Вокруг него много искусных советников, – вновь продолжил первый агент. – Придя в дикие восточные земли, он захватил себе небольшое княжество и стал его благоустраивать. Опираясь на своих советников, он изменил законы. Это привлекло на земли его княжества купцов со всей округи. И ремесленников. Он основал госпиталь, университет, в котором учат всяким наукам. Открыл несколько школ.

– Но ведь он Комнин, – произнес Фридрих, указав пальцем на третьего агента, что собирал сведения в Никейской империи. – Так ведь?

– Без сомнений. В Никее и Трапезунде начались беспокойства по этому поводу. И они обострились, после того как стало известно, что его отец участвовал в штурме Константинополя крестоносцами, став рыцарем из рук Болдуина I Фландрского. Его род не простил предательства Ангелов.

– А он сам?

– О нем очень мало что известно. Родился в Святой земле. Участвовал в Крестовом походе, который проводили вы, Ваше императорское величество. Еще совсем юнцом. Вместе с отцом, который прихватил его с собой.

– Что-то я его не помню.

– Его никто не помнит.

– Самозванец?

– Это неизвестно. Но у него есть пергаменты, с которыми он позволил ознакомиться представителям Святого престола. Они уверены в подлинности этих документов. Как и в его словах. Все-таки Святые земли очень беспокойное место. Там не все на виду. Особенно простой рыцарь, которым представлялся его отец.

– Хм… Возможно. А почему он ушел оттуда? Зачем ему вообще понадобилось уходить на север в эти варварские земли?

– На него снизошло откровение от Георгия Победоносца, который открыл перед ним свои доспехи и дал какое-то задание. Эти доспехи, поистине нерукотворные, он увез с собой на север. Нерукотворность доспехов подтвердили как в курии, так и в патриархате. Представители обеих сторон были у него и изучали эти чудные дары.

– Я слышал о них, но думал, что это очередная уловка.

– О нет! И папа, и патриарх желали бы получить эти доспехи. Но Георгий показал удивительную воинскую удачу. Поэтому силой отнять их не получится. По крайней мере, так считают.

– Возможно, именно с этим связано то, что к патриарху ездили представители могущественной империи Востока. Монголы. Они имели длительные переговоры и расстались вполне довольные собой.

– То есть с этим юношей патриарху договориться не удалось?

– Георгий не особенно привечает священников. Он им не доверяет. Да и религиозного рвения особого не проявляет. В Москве, где сейчас стоит, не трогают даже язычников. У него ко всем только одно требование – выполнять его законы. О спасении их душ он даже не пытается заботиться.

– И иудеев не гоняет? – удивленно выгнул бровь Фридрих.

– Нет, Ваше императорское величество. Это еще одна причина, из-за которой его считают вашим воспитанником… или внебрачным сыном.

– Очень интересный юноша, – весьма серьезно произнес император. – Вам известно, чем он сейчас занимается?

– Планирует какую-то войну. Скорее всего, с теми самыми монголами. По крайней мере, нам стало известно, что он пытается купить дестриэ в изрядном количестве. Несколько сотен. Нанятые им купцы выгребли все, что смогли, во Фландрии. Также стало известно, что он написал весьма изысканное и куртуазное письмо своему троюродному брату Людовику с просьбой посодействовать.

– И как отреагировал Людовик?

– Он не спешит предпринимать какие-либо шаги. Пытается разузнать, кто это такой.

– Георгий просит их в подарок?

– Отнюдь. Он хочет лошадей купить и предлагает неплохую цену.

Доклад агентов продолжался еще довольно долго. Но одно для себя Фридрих уже решил – нужно установить контакт с этим деятельным юношей. Толку от сего дела вряд ли будет много. Но ему банально было любопытно.

Глава 10

3 января 1238 года. Москва

Георгий стоял у окна и смотрел за тем, как шел мерный дождик. Да-да. Именно дождик. Климатический оптимум делал погоду весьма плаксивой зимой.

– Как вы вообще прошли по льду? – после затянувшейся паузы интересуется князь у своих разведчиков.

– Сами не знаем. Мы под конец вообще шли по берегу.

– Значит, битва все-таки была. И Юрий Всеволодович выставил свои войска в поддержку Рязани…

– Истинно так. Подле Коломны на битву вышло около трехсот рязанских конных ратников и пять сотен владимирских. Большая сила. Но степь оказалась сильнее.

– И многочисленнее?

– Да, – охотно кивнул егерь[49]49
  Завершив формирование тяжелого ядра вооруженных сил, Георгий занялся созданием легких сил для разведки, охранения и патрулирования. Он назвал их егерями, сформировав первый десяток легких кавалеристов на выписанных с запада хороших, ходких верховых конях. На местные породы князь не надеялся, зная о слабости селекционной работы в окрестных пенатах.


[Закрыть]. – Я столько никогда не видел. Рязанские да владимирские ратники выстроились в три линии и с пробежки ударили копьями. Но завязли, опрокинув несколько первых рядов. А дальше уже была бойня. Степняки облепили ратников со всех сторон. Так что кольчуга и щит уже не спасали.

– Ясно, – кивнул князь. – Что-то подобное я и предполагал. Вас видели?

– Да, – неохотно кивнул егерь. – Степняки заметили наш отряд, но атаковать не стали. Даже напротив – красовались. Когда мы уже хотели отходить, они прислали переговорщиков, поняв, чьи мы, и похвалялись успехами. Трясли отрубленными головами рязанцев да владимирцев, вознося хвалу своему хану.

– Половцы?

– Да, но их вели иные степняки.

– И по Москве-реке они не пройдут?

– Никак нет, княже. Не пройдут. Капель же. Сейчас даже по берегу пройти сложно – потекло все. Размякло.

– Ладно, ступай, – кивнул Георгий командиру отряда. А когда тот удалился, обратился к Ивану: – Что думаешь?

– Никаких неожиданностей.

– Если бы не оттепель, к нам бы могли прийти.

– Но так мы вполне готовы.

– Разве можно быть готовым к войне? Я уверен, что наверняка где-то что-то окажется недоработанным или упущенным.

– В целом. Хотя, конечно, оттепель нам на руку. Это значит, что монголы вернутся в Рязанское княжество и устроят там локальный ад.

– Хм, – усмехнулся Георгий. – Кому война, а кому и мать родная?

– Да, мы, вероятнее всего, не ошиблись, набрав долгов в Рязани и иных городах княжества. По всей видимости, весной нам их окажется просто некому отдавать. А если кто и переживет эту бойню, то не беда. Потери в рамках погрешностей.

– Участие в битве под Коломной войск Юрия Всеволодовича говорит о том, что нам нужно будет активно набирать долгов во Владимире по осени в зиму.

– Или кому-то занимать у нас, – усмехнулся Иван.

– Чур тебя, – отмахнулся Георгий.

– А ты думаешь, они не нападут?

– Мое оптимистичное нутро говорит о том, что там, где можно договариваться, они стараются договариваться. Но моя трезвая голова подсказывает, что нас оставят напоследок. Очень уж мы красиво выступили прошлой зимой. Я бы на их месте так и поступил. Летом прислал послов, предложив встать под руку хана. Мы, скорее всего, откажемся. Они начнут торговаться. В любом случае постараются затянуть переговоры. По осени укатят. А войска зимой по льду двинутся на Владимир. Дескать, с нами, раз есть контакт и идут переговоры, решили торговаться. Когда наша помощь окажется уже бесполезной для Юрия Всеволодовича, они подойдут к стенам Москвы. Скорее всего, через Клязьму и Яузу.

– Вот и я так думаю.

– А значит что? – усмехнулся Георгий.

– Значит, будем торговаться и готовиться дальше.

– Именно так, – согласился князь. – Беда лишь в том, что мы в целом уперлись в локальный потолок. Дальше нам требуется производить качественный переход. По крайней мере, в крепости. Да и в плане вооруженных сил мы достигли разумного предела для столь малонаселенного княжества…

Конечно, князь немного лукавил.

Например, его кирасиры не были развернуты до полного состава батальона, который он планировал. Ни количественно, ни качественно. И если с латами и дрессурой личного состава все было решаемо, то с конями ситуация складывалась не очень хорошо.

Дестриэ. Огромная, могучая лошадь, массой в тонну, жеребцы которой после тщательной подготовки превращались в натуральные танки. Но их было нужно много. На три сотни строевых предполагаемого батальона требовался табун в шесть или более того сотен голов. А тут – благодаря новгородцам, дерущим за свои услуги безумные деньги, едва сотню удалось приобрести. Не потому, что не захотели продавать больше. Нет. Просто не смогли купить. Все-таки Крестовые походы и постоянные войны хоть и простимулировали военное коневодство Западной Европы, но не до такой степени, чтобы иметь в свободном обороте достаточное количество таких лошадок. Особенно без посредничества местной власти, которая должна была и о себе подумать.

В общем, Георгию пока приходилось обходиться неполными двумя сотнями кирасир, из которых только первая рота в девять десятков бойцов восседала на дестриэ. И самым печальным было то, что только в Западной Европе имелась культура по-настоящему тяжелой кавалерии с соответствующими породами лошадей. В отличие от тех же катафрактов и клибанариев, что относились скорее к верхнему диапазону средней кавалерии, чем к по-настоящему тяжелой, ибо не использовали столь мощные породы лошадей. Поэтому князю приходилось крутиться, дабы правдами и неправдами добывать себе этих стратегически важных коняшек.

Во всем же остальном княжество действительно уперлось. До первичного разгрома монголов и формирования репутации переходить на следующий уровень было нельзя. Точнее, можно, но при этом резко возрастала вероятность оказаться застигнутым со спущенными штанами. Или понести неоправданные потери, что не сильно лучше. Ведь Георгию требовалось ставить домну, коксохимический комплекс, целый завод по выделке кирпича, элеваторы и так далее. Все это в крепости не спрячешь.

Так что ждал Георгий вторжения монголов с нетерпением. Как своеобразный экзамен на профпригодность. Сдаст? Можно будет перейти на следующий уровень. Не сдаст? Умрет. Как и все люди, что ему доверились, ну или большинство из них.

Часть третья
Война

Мне пора, Ленни. Я обедаю с Советником. С Вашим Советником. Это, как вам известно, девятая лунка. Отсюда долго ползти до автомобиля. К заходу солнца доберетесь и как раз успеете вернуть мне мой талисман. Я хочу получить его обратно. Вы слышите меня? Времена меняются. До свидания, Ленни.

Кинофильм «Рок-н-роллщик»

Глава 1

20 января 1239 года. Москва

Отряд егерей на разгоряченных лошадях застал князя в кузнице, где шло обсуждение очередного витка организационных вопросов.

– Идут? – осведомился Георгий, едва командир егерей подошел вплотную.

– Да.

– Следуй за мной, – бросил князь и направился в Кремль.

Выслушивать доклад разведчика при посторонних ушах было моветоном. Да, все свои, но разве это объясняет подобную глупость?

– Рассказывай, – произнес Георгий, когда он в компании с командиром егерей вошел в переговорную комнату, особым образом изолированную от лишних ушей. Ради чего пришлось постараться, учинив весьма нехилую по местным меркам звукоизоляцию. Общаться, впрочем, они решили не наедине. В комнате переговоров уже собралось все руководство княжества.

– Владимир пал, и сейчас монголы идут вверх по Клязьме.

– Значит, к нам, – констатировал Георгий. – Сколько их?

– Около пятнадцати тысяч. Точнее сосчитать очень сложно.

– Обоз с награбленным добром идет с ними?

– Да.

– Каковы их цели?

– Хотят по льду до Оки добраться. Если получится – города по пути разорять. Но без особенного рвения.

– Языка брали?

– Иначе не узнали бы.

– Как они Москву оценивают?

– Как одно из мест, где можно покормиться за счет наших запасов.

– Значит, за противника не считают?

– Нет, князь. Их пятнадцать тысяч. Чего им пугаться или сомневаться? Особенно после таких удач.

– Хорошо, – довольно кивнул Георгий под удивленным взглядом егеря. – Сколько им дней идти?

– Десять-двенадцать, не больше. С такой огромной добычей да полоном резвым зайчиком не поскачешь. Слишком обременяет.

– Теперь поведай нам, друг, каково их воинство.

– Самая сильная часть – злая тысяча. Это бывшие дружинники половецких орд. Они на хороших конях, в кольчугах, шлемах, о щите, сабле, копье и луке. Самая большая часть – тьма бездомная. Восседают на обычных степных лошадях. Одеты в стеганые халаты и меховые шапки. Доспехов не имеют. Из оружия практически исключительно легкие копья да щиты. Некоторые из них с длинными мечами, явно взятыми боем. Иначе откуда у этих оборванцев они могли взяться?

– А особого рода людей не замечал? Может, одежда чудная или держатся особняком.

– Видели, – охотно кивнул егерь. – Они монголам машины сооружали из бревен, дабы стены города рушить. Их сотни полторы-две.

– А всадников на сильных лошадях да в дорогих доспехах примечали?

– Нет, – усердно помотал головой егерь.

Так и беседовали. Сначала Георгий, а потом и Иван самым тщательным образом расспрашивали, вытягивая перекрестными и наводящими вопросами сведения о противнике. И егерь рассказал. Даже то, чему поначалу внимания не придал.

После же, отправив разведчиков отдыхать, наш герой запустил давно продуманный процесс перевода княжества на осадное положение.

В Лесные форты[50]50
  Все деревни Московского княжества к указанному времени были превращены в укрепленные поселения, выстроенные в удобных для обороны местах.


[Закрыть] понеслись курьеры с известием, дабы селяне укрылись за стенами и готовились к неприятностям. Мелкие деревянные остроги, конечно, от лихих наскоков защитят, но не более того. Впрочем, для крестьян и это радость. Причем великая. Особенно учитывая наличие в каждом таком форте арсенала и небольшого ополчения из взрослых мужчин с луками. Сила не бог весть какая, но полсотни стрелков на каждый форт набиралось. Что становилось дополнительным и весьма неприятным фактором для любого лиходея.

Промышленные объекты да имущество пригорода стало ударно свозиться в загодя построенные амбары да склады крепости. За стену же потекли и сами жители. Прежде всего старики, женщины и дети. Остальные, не привлеченные к воинскому делу даже в ополчение, принялись претворять в жизнь систему оперативных укреплений Подола да лед портить на Москве-реке и Яузе.

С укреплениями все было очень просто. Георгий задумал применить тактику, основанную на сдаче позиций с боем. Само собой – боем дистанционным. Для чего в Подоле за несколько дней возвели серию контуров баррикад из повозок, а также удобные позиции для залповой стрельбы из луков.

А вот со льдом задумка была довольно необычна и интересна. Монголы шли на юг. Особенно вязнуть в долгой осаде им было не с руки. Им, но не Георгию, который планировал поставить их раком. Поэтому все пути отступления на юг тщательно повреждались. Сверлились многочисленные лунки, в которые вмораживали деревянные обрезки. Долбился лед, выбирая обширные проруби… от берега до берега. Когда они еще замерзнут. Ставились поля низких, приземистых «испанских козлов» – древних прототипов противотанковых ежей, только из дерева, концы которого вмораживались в ледяной покров.

Получалась этакая гипертрофированная сказочная русская дорога, по которой не то что враг – свой не пройдет.

Но самым важным моментом спешного «взведения» боевого механизма всея княжества стал большой воинский смотр, куда были стянуты все вооруженные силы Георгия и его союзников.

Красотой и гордостью Москвы стал блистательный батальон кирасир, развернутых пока что всего лишь в две полные роты по сотне строевых. Нормальные, полноценные роты, с полным комплектом латных доспехов, оружия и… дестриэ. Коней, правда, имелось совокупно около двух с половиной сотен, но Георгий не спешил задействовать всех. Мало ли? Поэтому учебная, третья рота восседала на значительно более компактных лошадях, килограммов по семьсот. В остальном же ничто не умаляло могущества, красоты и эффектности этого воинского подразделения. Все блестит и развевается, наводя кураж на окружающих. Что не замедлили оценить послы, прибывшие летом от «воспитателя» князя – Фридриха II Гогенштауфена и «троюродного брата» – Людовика IX.

Рядом с ними стоял батальон легионеров – триста строевых. Именно так Георгий наименовал своих пеших дружинников. Распашная кольчуга, коринфский барбют, упрощенный латный комплект пехотного типа – вид получался довольно внушительный, хотя рыцари делегации не очень понимали, зачем так заботиться о пехоте. Для них она была смазкой для мечей: в мыслях и практике, разумеется. Для Георгия же – важной частью вооруженных сил. Ведь легионеры вооружались тяжелой боевой шпагой, маленьким стальным кулачным щитом и мощным арбалетом. Уже новой моделью, производство которой освоили здесь, в XIII веке. Сблокированный с цевьем рычаг взведения, позволявший применять в комплексе становую тягу с блоком для взвода мощных дуг. К слову сказать, обратно развернутых дуг, дабы увеличить ход тетивы и уменьшить габариты оружия. Примитивные блоки типа полиспаста. Стальные тросики из тонюсенькой стальной проволоки, для протяжки которой применялись валки, привезенные из будущего. Ну и так далее. Конечно, не мушкет, но игрушка очень серьезная, способная развивать скорострельность до шести выстрелов в минуту, благо что реальная нагрузка на легионера при взведении довольно скромная.

Рядом со стальной пехотой стоял большой батальон городского ополчения… нового типа, укомплектованный за счет казны князя. Пятьсот строевых, разбитых на пять рот. Каждый ополченец был снаряжен распашной кольчугой, шлемом «лобстером»[51]51
  Шлем типа «лобстер» появился в Европе в XVI веке. Был очень популярен и технологичен, давая прекрасную защиту и позволяя массу вариаций сборки. Под ситуацию. Например, практически все поздние «крылатые гусары» и рейтары носили именно такие шлемы.


[Закрыть], коротким тесаком и длинным английским луком. Ради этих целей Георгий не пожалел денег и времени, закупив прекрасной тисовой древесины. Конечно, такой лук был расходным материалом, а ополченцы за те четыре недели в год, отводимые на тренировки, вряд ли куда-то научились попадать. Но это и не требовалось. Офицеры натаскивали своих подчиненных на работу беглыми залпами по площадям. Из-за чего пришлось искусственно ограничить силу натяжения лука и обеспечить ополченцев лучными кольцами, облегчавшими стрельбу. Не сильно, не далеко, но очень много и густо. Вполне себе решение для обороны, для которой этих ребят Георгий и держал. При нормативной скорострельности восемь выстрелов в минуту этот батальон мог создавать плотность обстрела до четырех тысяч стрел каждые шестьдесят секунд. Очень солидно.

Ополченцев подпирали артиллеристы – сто семнадцать человек в распашных кольчугах да «лобстерах» с тесаками на поясах. Именно они должны были управляться тем парком из трех требуше, стоявших в крепости для прикрытия основных направлений. Ничего особенного в тех поделках не было… для XXI века. Но вот для XIII они являли миру поистине удивительные машинки. Подвижный противовес, беличьи колеса для облегчения взведения, поворотная платформа, дающая возможность кругового боя и довольно точного наведения. Ну и, само собой, прекрасная механика. Эти машинки не обладали выдающейся мощностью, но свои небольшие ядра метали довольно часто, весьма метко и на изрядную дистанцию. В том числе и глиняные снаряды с горючей жидкостью – прекрасный сюрприз для любого врага. Этих же людей, кстати, Георгий натренировал работать с фальконетами, которые можно было оперативно развернуть на башнях в случае острой необходимости. Но пока светить порох князь не хотел. Не то место и не то время. Особенно в перспективе предстоящего конфликта с патриархом. Лишние поводы для нападок давать своим врагам Георгию не хотелось.

Таким образом, непосредственно в распоряжении князя находились три сотни кирасир, три сотни легионеров, пять сотен ополченцев и чуть больше сотни артиллеристов.

Но и это еще не все!

На лед перед Кремлем вышли отряды купеческой охраны, попавшие в оперативное подчинение Георгия. Торговый люд не питал иллюзий, прекрасно осознавая, какое будущее их ждет в случае взятия Москвы. Поэтому рядом с войсками княжества стояли триста сорок разнообразных головорезов. Ну и крошечный отряд дипломатических миссий, выказавший желание, будь то необходимость, поддержать князя в бою. Два рыцаря и семь вооруженных слуг. Невелика сила, но все верховые и в полном кольчужном доспехе – хаубеке, для усиления которого Георгий Максимович подарил им по комплекту облегченных лат легионеров.

На том и закончили смотр.

Больше полутора тысяч бойцов! Изрядная сила. Особенно столь толково «упакованных». Оставалось надеяться, что все не зря. Что Георгий в своей игре по построению нового будущего для своего Отечества не обхитрил самого себя. Ведь ему предлагали взять пару «Шилок» с колонной «камазов» обеспечения да устроить знатный нагоняй в степи. Но он не решился, встав на куда более сложный путь институциональных реформ.