Текст книги "Когда ее не стало"

3

Мобильный телефон зазвонил, когда Визгунов вошел в подъезд дома. Он разговаривал, поднимаясь по лестнице. Звонила секретарша. Если она решилась звонить полковнику по мобильному, значит, для этого были особые причины.

– Так вот, Андрей Борисыч, к дознавателю присоединился секретарь Балабанова лейтенант Кушнир. Способный мальчик. Он не мешал, сидел в сторонке и делал заметки. Чета Кистинских повторила для протокола все, что сказала вам. В один из моментов лейтенант решил что-то проверить. Скорее всего, для проформы. Мысль, созревшая в его голове, выглядела бредовой, но Кушнир не стесняется выглядеть глупым, он ведь только учится оперативной работе, а учитель у него грамотный…

– Таисия Ивановна, я вас уволю и возьму себе в помощники офицера. Вы же не на лавочке во дворе сидите.

– Поняла, товарищ полковник. Лейтенант Кушнир взял с вашего стола личное дело майора, то есть бывшего майора, Юсупова и показал его фотографию родителям исчезнувшей девушки. Они его узнали. Это он приезжал в Москву на машине и увез Ульяну. Родители больше ее не видели. Все, товарищ полковник, доклад закончен.

– Хорошая новость. А главное, вовремя подоспевшая. Будут новости, звоните.

Визгунов заканчивал разговор, стоя перед дверью. Убрав трубку в карман, он нажал на кнопку звонка. Звонить пришлось трижды. Наконец дверь открыл заспанный Юсупов, о котором только что шла речь.

– Привет, Матвей. Не ждал гостей?

Испуга полковник не заметил. Скорее – удивление. Что ж, так и должно быть. Парень не чувствовал за собой вины, да и предъявить ему нечего. Может выступать в качестве свидетеля, но и только.

– Какая честь, черт подери! Сам Визгунов решил меня посетить.

– Ты прав, Матюша-пепельный. Так тебя называл Пичугин?

– Да, он мужик с причудами. Заходите.

Юсупов посторонился и пропустил незваного гостя в квартиру. Обычное холостяцкое жилье. Жена от него ушла, узнав о романе мужа с дочкой мэра. Напрасно. Геля любила флиртовать с женатыми мужиками, сводить их с ума, а потом забывать о них, будто никогда и не знала. Приходилось мириться с характером строптивой девчонки. Дочке мэра никто мстить не станет.

Визгунов сел на диван.

– Какие проблемы, командир? Рад помочь, если вам нужна моя помощь.

– Ну, если не поможешь добровольно, то будешь помогать стране добывать уголь в местах не столь отдаленных.

– Даже так? – хмыкнул хозяин. – И какую статью вы мне пришьете?

– Соучастие в убийстве, Матюша. Но сначала поговорим на отвлеченные темы. Кто тебя надоумил обвинить мою дочь в убийстве братьев Пичугиных и доложить об этой глупости мэру?

– А… а… а… Понятно. Кровная месть. Я ничего не выдумываю, полковник, верю только фактам. Вы же их сами знаете, какой смысл повторяться.

– Вот если бы ты и вправду работал на мэра, то я бы тебе поверил. Но мэр тебя недооценивал и платил мало. Так же как своим шестеркам. Обидно, да? Ты же настоящий Шерлок Холмс, а тебя за халдея держат. Судя по твоей хибаре, и Крылов тебя не очень ценит.

При упоминании фамилии Крылов парень вздрогнул. Неожиданный удар получился.

– Я не знаю, о ком вы говорите!

– О том человеке, по заданию которого ты привозил к нему людей из разных городов. Ну, например, Ульяну Кистинскую из Москвы. Смешная штука вышла: ее отец на прощание сфотографировал дочку. Ты этого не заметил, Матюша, и попал в кадр. Теперь не отвертишься.

Матвей побледнел.

– На понт берешь, полковник? Не было у него никакого фотоаппарата. Хочешь из меня психа сделать, как из Пичугина, пугая его киллерами?

Теперь хмыкнул Визгунов.

– Точно помнишь, что не было?

Юсупов проглотил слюну.

– А в чем ты можешь меня обвинить? От безденежья занимался извозом. И что? Только посылал меня за больными не Крылов, а главврач онкоцентра Мухачевский. Я привозил их к нему в больницу.

– С одной оговоркой. Подсыпал в термос с кофе снотворное, чтобы они не видели, в какой город ты их завез и в какую больницу. Знаешь зачем? Чтобы они не сумели передать эту информацию родственникам. Никто не давал им гарантии, что они выживут. И только в случае удачи эти люди узнавали, где находятся. Правда, деньги за операции выплачивались вперед. Так вот, Матвей. За пересадку органов Ульяне Кистинской ее отец заплатил двадцать миллионов долларов. Но эта девушка, которую ты привез из Москвы, не выжила. Ты получишь за соучастие срок не меньше Крылова. А теперь вспомни, сколько ты заработал на этом деле? А, господин извозчик?

– Чушь! Я привозил людей в больницу к врачам, а не на казнь.

– Мухачевский – онколог. Он пересадкой органов не занимается. А Крылов и Гельфанд – опытные хирурги. Слышал о скандальной истории в Москве, когда одну из больниц, специализирующихся в трансплантологии, закрыли, а врачи попали под суд? Их обвиняли в заборе органов у живых людей. Дело замяли. Трансплантология в России застопорилась. Так вот, Крылов и Гельфанд работали в той самой скандальной больнице. Наш мэр обожает собирать отбросы со всего света, лишь бы получать с этого выгоду. Он готов любое чудовище в овечку переодеть и даже выдать нужные документы. Крылову и Гельфанду под Институт судебной медицины он отдал отреставрированный по своему проекту особняк. Но во главе деликатного учреждения посадил именитого профессора Белоцерковского, человека больного, далекого от интриг и наивного по жизни. И ты об этом ничего не знал?

– Откуда же? Это у тебя есть возможности копать, а у меня нет ничего.

– Однако ты рассказал историю об убийстве братьев Пичугиных. И даже убийцу нашел по чьей-то указке. Если ты считаешь себя таким умным, то как мог поверить в то, что Светлана замешана в двух убийствах?

– А я и не поверил! – закричал Юсупов. – Их убил ты! Но разве я мог сказать об этом мэру? Считай себя моим должником. Я тебе жизнь спас!

Полковник достал свою трубку, сунул ее в рот, но закуривать не стал.

– Так мы с тобой, Матвей, не договоримся. Придется тебе идти на нары. Ты уже не мент, тебя отправят в обычную колонию, а там о твоем прошлом быстро узнают. Больше полугода не проживешь.

Юсупов взмок, как бегун на финише.

– Ты предлагаешь мне врать, чтобы спасти мою задницу?

– Да. Могу дать подсказку, с чего начать. Ты же детектив. Должен владеть логикой. Пичугин вынес Светлане приговор. Для этого он выписал двух киллеров из чужих мест. Настоящих профессионалов. Но они не смогли выполнить задание. Ты знаешь, что я пугал Пичугина киллерами. Они у меня. Но могу их выпустить. И тебя они найдут первым. Это ты их подставил, Матвей. У Ордовского была задача уничтожить убийц. Но встречал их ты – и дал другое задание. Как видишь, я тебя на понт не беру. В моих закромах свидетелей много. Но Пичугин хотел, чтобы Светлану убили, а у тебя был свой интерес. Если будешь продолжать вилять, то я надену на тебя наручники и отправлю в прокуратуру. Там не поторгуешься, а я уже не смогу тебе помочь. Даю последний шанс. Мое терпение кончилось.

Юсупов долго молчал, нахмурив брови. Визгунов понимал, что если парень скажет «нет», то он ничего не сможет с ним сделать. Полковник уже час блефовал, словно сидел за карточным столом с шестерками на руках и делал вид, будто у него только джокеры. Он выиграл. Не впервой.

Бывший майор выдохнул:

– Так говоришь, двадцать миллионов баксов стоила та девчонка?

– Меньше за операцию не берут. А ей нужны были две почки и поджелудочная железа. Не шутки.

– Я получал штуку за каждого. Но учти, полковник, под протоколом я свою исповедь не повторю. Кто убил братьев Пичугиных, мне неизвестно. Одно знаю: они всех достали. У мэра с химиками имелся гениальный план, как перейти с героина на синтетику. Он родился, когда ты перекрыл все каналы поступления порошка в город. Реализация синтетики тоже имела сотни преимуществ. Но оба сына Пичугина, владевшие «цветочными» ресторанами, не хотели переходить на синтетическую дурь. От нее гибло вдвое больше народа, чем от героина. Окончательную формулу до сих пор не вывели. К тому же Роман и Костя сами кололись. На мнение отца они чихали. Ты уже подобрался к ним вплотную. Даже если команду уничтожить сыновей отдал отец, я не удивился бы. Их конец был предрешен. Но я все же думаю, что командиром здесь был Борис Брылев. После гибели Пичугиных он занял все ключевые посты и воплотил план мэра и химиков в жизнь. Благодаря его изворотливому уму и опыту больше ни одного наркоторговца не поймали. А на смертность всем им наплевать. Дальше делай выводы сам. Да, все правильно… Это Савелий Крылов велел мне сделать главной подозреваемой Светлану. Он знал, какой приговор вынесет ей мэр. Тогда я даже не подозревал о его истинных планах. Все дело в том, полковник, что тебя все очень боятся. Вот почему Крылов искал обходные пути, и по той же причине Пичугин выписал наемных убийц из других мест. Я сделал все, чтобы он поверил в мою версию. И он поверил. Моя задача состояла лишь в том, чтобы встретить киллеров, предоставить им квартиру и машину. Задание и деньги должен был передать Ордовский. Но Крылов неожиданно переиграл. И окончательно сбил меня с панталыку. По его указанию я должен был дать киллерам другое задание, о котором никто не должен знать. По плану Пичугина наемники должны были убить Светлану и закопать на огороде, Сергея при этом велели не трогать. По заданию же Крылова киллеры вовсе не собирались убивать Светлану. В худшем случае – оглушить, вывезти на шоссе и передать мне. Я их ждал на санитарной машине на проселочной дороге. Мы знали, что Пичугин сделает с убийцами потом. Важен был факт их участия в деле. Все следы вели к мэру. Киллеры убиты, следов Крылова – никаких. Крылов приказал мне привезти живую Светлану в его институт. Все! За эту работу мне обещали две штуки баксов. Начинал профессор с двух сотен. С каждым заданием удваивал цену. И грозил: если хоть раз откажусь, то вернусь на первоначальную ставку. Ни киллеров, ни Светлану я больше не видел. За ее поиски Крылов обещал мне три тысячи, а если найду и приведу, то все пять. Я ее не нашел. Но никто из нас не ожидал увидеть труп, найденный на следующее утро в овраге. Крылов меня предупредил: «Продолжай искать. Это не она. Возможно, киллеры подбросили «куклу» для отвода глаз». Мы ждали. Думали, что убийцы выкрали Светлану и потребуют за нее выкуп. Но они начали давить на мэра. А это глупо. Они никого не убивали, и он им ничего не должен. Потом я догадался, кто исполняет роль киллеров. Но мне уже стало на все наплевать. Я знал, для чего Крылову понадобилась Светлана и почему он прилагал столько усилий, чтобы заполучить ее. Света была идеальным донором для Ульяны Кистинской. Не получив донора вовремя, Ульяна умерла естественной смертью, как и предсказывали врачи. Волшебство не состоялось.

Матвей замолк.

4

Еще один просчет, допущенный полковником Визгуновым. Он предоставил мэру надежную защиту, поместив его в камеру. Сюда точно никто не проникнет. Пичугин успокоился, теперь у него было время подумать. И он думал, не отрываясь от экрана телевизора. В новостях показали его «убийц», тех, что прятались в канализационном коллекторе. Обычные бандиты с «Кишки». В городе объявлен траур по погибшему мэру. Его больше не существует. Даже если история с убийством раскроется и народ узнает правду, вернуться на свою должность он не сможет. Танаевский убит. Контроль над банком утерян. Сухинич сдал все документы. Ячейка будет вскрыта. Все рестораны, распределяющие наркоту, вышли из-под контроля. Он собственными руками убил Брылева, а теперь и Фома попался на убийстве. Все цепочки разорваны. Из его рук выскользнули рычаги управления. Нужна новая схема, а работа над ней займет уйму времени. Но если все поверят в его смерть, то в городе начнется война за сферы влияния. Даже если мэр возродится из пепла, то исправить положение не сможет. Сработал принцип домино. Нужны жесткие меры и решительные действия, а он прохлаждается в подвале полицейского управления. Нет. Он уже не способен восстановить порядок. Визгунов никогда не встанет на его сторону. Сплошные минусы и лишь один плюс: он все еще может управлять своими офшорными номерными счетами. А это большие деньги. Империя пала. Надо спасать свою шкуру. Ничего, с голоду не умрет.

Пичугин встал, приблизился к решетке и подозвал коридорного надзирателя. Тот подошел и отдал ему честь. Они же ничего не знают. Визгунов привел его сюда как приятеля, а не задержанного в наручниках.

– Где ваш начальник? Дежурный или кто-то другой.

– Сейчас позову, господин мэр.

Через полминуты явился дежурный по изолятору.

Пичугин заговорил командным тоном. Он умел давить на людей авторитетом. Его боялись все. Человека за сутки не переделаешь.

– Где Визгунов?

– На выезде, товарищ начальник. Весь состав управления и все отделения полиции подняты в ружье. Идут зачистки.

«Если не сейчас, то никогда», – подумал Пичугин. К вечеру он превратится из гостя в узника. Тон его стал еще решительнее:

– Мне срочно нужны патрульная машина и вооруженный полицейский. Одного вполне хватит. Я вспомнил о важном свидетеле, который может удрать в любую секунду.

Пичугин и не думал, что его блеф так близок к истине.

Дежурный замялся. Он не знал, как поступить. Мобильных телефонов руководства у него не имелось. В отношении Пичугина ему не оставили никаких инструкций. Санкций на его арест и содержание в камере не передавали. Если он откажет мэру, то его обвинят во всех смертных грехах.

– Как прикажете. Машина у меня есть, но оперативников нет.

– Неважно. Дайте конвоира с пистолетом. Никаких перестрелок не предвидится. Это всего лишь акция устрашения. Через час я вернусь со свидетелем, которого вы посадите в камеру. От имени мэрии и от Визгунова лично получите благодарность и повышение по службе.

Дежурный козырнул и кивнул надзирателю, тот открыл камеру.

Спустя десять минут Пичугин ехал по городу на полицейской машине с мигалками на крыше. За рулем сидел рядовой полицейский, но с пистолетом в кобуре.

– Вот здесь замедли ход и выключи мигалки, – приказал мэр.

Шофер беспрекословно подчинился. Они ехали вдоль тротуара на черепашьей скорости. Пичугин осматривал подъезды, выходящие на сторону улицы. Один ему почему-то приглянулся.

– Тормози, – приказал он, и машина остановилась. – Так, а теперь тихо заходим в дом.

Они вышли из автомобиля и направились к подъезду.

– Заходи первым, – приказал мэр.

Полицейский подчинился, а Пичугин поднял с земли увесистый камень, вошел следом за ним в полутемный подъезд и тут же нанес сокрушительный удар по голове. Крепкий, здоровый мужик мешком повалился на нижние ступени лестницы, не успев даже пикнуть. Пичугин вынул пистолет из его кобуры, сунул в карман, вышел на улицу, сел в машину и уехал.

* * *

Частный аэродром находился в десяти километрах от города. Личных самолетов было немного, поэтому здесь разместилась и спортивная база для пилотов-любителей. Летать над аэродромом пилотам одномоторных самолетов не разрешалось, тут лишь располагались стоянка и взлетная полоса.

Геля в спортивном комбинезоне и со шлемом в руках подходила к своему самолету, за мощный мотор прозванному «мустангом». Подарок отца. Механик уже подставил ей лестницу для подъема в кабину, но девушка, обернувшись, вдруг замерла на месте. К двухмоторному самолету престижной фирмы подъезжала шикарная машина, где, как знала Геля, имелся пассажирский салон, отделанный дорогими сортами дерева и оборудованный комфортабельными креслами, обтянутыми белой лайковой кожей. Дочка мэра уже бывала в этом самолете, он принадлежал банкиру Сухиничу, как и машина.

– Кудай-то ты собрался, голубчик? – прошептала Геля и направилась в сторону машины.

Она не поверила своим глазам, увидев выходившего из салона Эдика Ордовского. Этот поганец все еще жив? Следом появился сам Сухинич.

– Привет, мальчики, – окликнула мужчин Геля.

На такую встречу никто не рассчитывал. Беглецы опешили.

– Ба! Какие люди! Главный биограф моего отца! Куда летишь, Эдик? Мемуары писать? Ты неплохо заработаешь на закулисной жизни моего бесценного папочки.

Ордовский, не удостоив ее ответом, направился к трапу самолета, подготовленного механиками к вылету. Это явно было не спонтанное решение, вояж, похоже, запланирован.

– Ты далеко ли, Родя? – обратилась Геля к Сухиничу. – Мы же сегодня собирались заняться банковскими счетами?

– Я уволился, Геля. Мой кабинет теперь твой. Заявление лежит на столе, там же все документы, касающиеся тебя как владелицы банка.

– Трус поганый! Увильнуть решил?

– Вся документация по незаконным сделкам у прокурора.

– Меня это не касается. Я сделок не совершала и прибыли с них не имела.

– Документы подписаны тобой. У отца есть факсимиле твоей подписи. Ты еще сможешь выкрутиться, а я – уже нет. В банке много специалистов, они тебе все объяснят.

– А что делать со счетами отца?

– Он жив. И ты это знаешь. Ты его наследница, но это не дает тебе права распоряжаться ими.

– Официально он сдох! – закричала девушка.

– Даже дохлый, он может управлять счетами через компьютер. А чтобы говорить о наследстве, тебе надо получить свидетельство о смерти. Но ты его никогда не получишь, потому что Визгунов отдаст твоего отца под суд, и об этом скандале узнает весь мир. Я в этом кошмаре участвовать не буду. Мне еще пожить охота. На свободе!

Он хотел еще что-то сказать, но к ним подкатила полицейская машина.

– Опоздал… – промямлил Сухинич.

– Зато я успел! – рявкнул Пичугин, выбираясь с водительского места. – Хочешь улизнуть, гнида?

Дочь он даже не заметил. Достал из кармана пистолет и направил в лоб банкира.

– Твое счастье, гнида, что я не умею управлять самолетом. Сядешь за штурвал и полетишь туда, куда я скажу. Марш на место!

У Гели была только одна мысль: Визгунов что-то задумал, если выпустил отца из тюрьмы.

Пичугин с Сухиничем вошли в самолет, и дверь-трап закрылась.

Геля побежала к своему «мустангу». Решение было принято, а если дочь мэра что-то задумала, она всегда доводила дело до конца.

Самолет банкира взмыл в небо. Самолет Гели – следом. Она набрала скорость и поднялась выше двухмоторной машины. Взлетала без разрешения диспетчера и в воздухе нарушала все инструкции полета. За те десять минут, пока она набирала высоту, беглецов довольно далеко унесло от аэродрома. Геля выпустила шасси и начала снижение. Этот трюк мог стоить ей жизни. Но она не думала о таких пустяках. Шасси ударилось о крышу двухмоторного самолета. Его тряхнуло и повело в сторону, но пилот сумел выровнять курс. Она повторила свой трюк трижды, потом опередила летевшую под ней машину на полкорпуса и начала снижение, не давая самолету вынырнуть из-под себя. Это был классический таран – за такие летчики получали ордена во время войны. Нижнему самолету ничего не оставалось делать, как пойти на вынужденную посадку. Но под ними простирался лес, а на макушки деревьев еще никто никогда не садился.

– Как вам там, мальчики? – кричала сумасшедшая летчица. – Я вам устрою скандальный процесс на весь мир вместе с мемуарами, а взамен получу официальное свидетельство о смерти. Покойников не судят, господа присяжные-заседатели. Командовать парадом буду я!

Двухмоторный самолет врезался в густую березовую рощу. Геля потянула штурвал на себя, но руки соскользнули, и она потеряла драгоценные доли секунд. Ее крылатая машина упала в сотне метров от сбитого противника.

Похоже, свидетельств о смерти будет больше, чем рассчитывала Геля.

5

Эпизоды были очень короткими. Только самый первый немного затянулся. Охламонистый вид Фимы Щеблыгина все же убедил доктора Мухачевского выписать ему рецепт. Он не знал причин, по которым отсутствовал Гельфанд, но тормозить конвейер не решился.

Штамп на спичках «Бар № 1» означал, что дилер должен получить одну партию. Мухачевский выписал рецепт на несуществующее лекарство, название которого служило паролем. После того как Ефим вышел из кабинета, туда вошли двое оперативников, а вышли три человека, причем один из них в наручниках.

Следующий эпизод ничем не отличался от предыдущего. Щеблыгин получил вторую подпись, а Крылова-младшего заковали в наручники.

Потом Ефим и Светлана поехали в девятую аптеку. Наконец-то им выдали нужный пластырь. При обыске в сумочке заведующей Ирины Блантер нашли девять рецептов и четыре коробки пластыря. Врать не имело смысла. Женщина согласилась на чистосердечное признание.

Остальные аптеки брали одновременно.

* * *

Похоронный катафалк вернулся из крематория за следующим покойником. Автобус тот же, шофер тоже, но вместо скорбящих родственников на сиденьях расположился отряд спецназа во главе с полковником Визгуновым. Из гражданских лиц был только Сергей Бартеньев. Схема помещений имелась у каждого бойца, роль каждого определена.

Автобус объехал здание и остановился в привычном месте у дверей морга.

Отряд разбился на группы и рассыпался по двору. Визгунов и Бартеньев направились к центральному входу. Оба в штатском, спокойны, неторопливы.

– Ты почему от меня скрывался, тесть? – нарушил молчание Сергей.

– Мне нечего было тебе сказать, Сережа. Теперь ты слушаешь рассказы очевидцев. Это достовернее моих версий.

Они поднялись в кабинет Крылова. Ни секретарши, ни профессора на месте не было.

– Я знаю, где их искать, – сказал Сергей. Он подошел к книжной стенке и нажал на какую-то скрытую от глаз кнопку. Полка с папками отъехала от стены. – Сезам открыт, полковник.

Огромный зал был забит коробками с пластырем. Столы завалены химикатами в колбах и пакетах.

– Настоящий цех, – покачал головой Визгунов.

– Да. Тут работают студенты творческих вузов, ничего не смыслящие в химии, – ответил Сергей. – Ими руководит мой лаборант Девяткин, а бригадиром у них числится сын директора фармацевтического центра Леня Потоцкий. Аптеки принадлежат Евгению Потоцкому. Он в доле.

– Откуда такие подробности? – удивился Визгунов.

– От вашей дочери, уважаемый босс. Она ведь не грелась на солнышке, как вы велели, а работала у вас под носом и довела расследование до логического конца. Нам дальше. Железная дверь в конце зала.

Они пришли вовремя. Людям, лежавшим на двух каталках, еще не вспороли животы. Двое мужчин спали под наркозом. По замыслу «волшебников» одному из них предстояло выйти отсюда здоровым, второму – отправиться в морг этажом ниже.

Секретарша Крылова и его невестка Таня надевали на руки профессора хирургические перчатки. Хирург Гельфанд готовил инструменты. Внезапный визит свидетелей им очень не понравился. Самым бойким оказался Крылов. Он схватил Таню, прижал к себе спиной, взял со стола скальпель и прижал к ее горлу. Все эти манипуляции заняли считаные секунды. Гельфанд просто поднял руки вверх.

Полковник лишь усмехнулся.

– Я вас напугал? Чем же? У меня даже оружия нет. Хотите прикрыться чужой жизнью, Савелий Аркадьевич? Одной больше, одной меньше? На вашем счету их более пятидесяти. Я говорю о тех, кто проходил обследование в онкологическом центре и потом пропадал навсегда. Хотите убить девушку? Валяйте. Мне не жалко, тем более что против нее возбуждено дело по соучастию в убийстве.

Последняя фраза была стопроцентным блефом. Визгунов в очередной раз надел маску игрока в покер. Именно в Тане он увидел недостающее звено. Мячик с гениальной мыслью пролетел мимо, едва коснувшись его сознания. По сути, обычная бредовая версия. Но такие версии часто приобретают статус факта.

Крылов попятился к лестнице, ведущей в морг, крепко держа в объятиях свою невестку. Визгунов даже не следил за ним. Он подошел к каталкам с усыпленными и спросил Гельфанда:

– Кто из них донор, а кто платил за жизнь?

Рыжий хирург не мог произнести ни слова.

Вверх по лестнице поднимался спецназовец. Встреча оказалась неизбежной. Крылов спиной наткнулся на ствол автомата. Сначала он выронил скальпель, а потом выпустил девушку. Таня отскочила в сторону.

– Я никого не убивала! – закричала она. – Я лишь ассистировала, подавала инструменты.

Полковник все тем же равнодушным тоном тихо сказал:

– А речь не об операциях. Ты поняла, что я имею в виду.

– Да. Но я ничего не знала. Он заставил меня привезти Костю на вашу дачу.

По телу Визгунова пробежали мурашки. Попал! В десятку попал! Блеф сработал.

– А ты знала, что Крылов собирался убить старшего сына Пичугина?

Профессор прижался к стене и медленно сполз на ступени. Весь его гениально задуманный план, так безукоризненно выстроенный, в одночасье рухнул как карточный домик.

– Нет. Даже не догадывалась, а когда раздался выстрел, тут же уехала. Я ждала Костю в машине и не выходила из нее.

– Ну а теперь слово за вами, Савелий Аркадьевич. Чистосердечное признание может избавить вас от пожизненного, получите всего лишь лет двадцать. Глядишь, и доживете до свободы. В тюрьмах тоже нужны врачи.

Крылов начал говорить только через час, когда его вернули в кабинет и посадили за рабочий стол. Здесь он привык чувствовать себя барином. Визгунов хотел вывести профессора из шока. Ему это удалось. Таню усадили в сторонке в качестве суфлера, если профессор начнет путаться в показаниях. На свекра она смотрела с ненавистью.

Из показаний задержанного С.А. Крылова.

Я и не думал браться за столь сложную операцию. Пациентка была смертельно больна. Из присланных мне заключений врачей было понятно, что больше полугода она не протянет. Цена двадцать миллионов взята с потолка. Никто таких денег на ветер не выбросит без стопроцентной гарантии, а такую гарантию ни один врач в мире не даст. Предстояло сделать две операции, а организм пациентки ослаблен, показатели крови плохие… Одного донора было мало. Конечно, в случае успеха я приобрел бы бессмертие. Нобелевскую премию убийце не дадут, но среди нелегалов, которых в нашей стране хватает, я стал бы непререкаемым авторитетом.

И тут фортуна мне улыбнулась. Нашелся донор, совпадающий по параметрам на сто процентов. Карточку Светланы мне показал доктор Гельфанд. Редакция газеты проходила у них плановую диспансеризацию. Такие сходные данные попадаются один раз на миллион. А тут еще пришла телеграмма из Москвы: сумма контракта утверждена. Сказка какая-то. Все срослось как надо. И вопрос был решен.

Однако существовал один весьма весомый минус. Донором оказалась дочь корифея криминалистики полковника Визгунова. Сыщика, который не завалил ни одного дела. Украсть у него дочь и распотрошить, как куклу, а потом бросить в печь?

Как же обмануть человека, о способностях которого я знал не понаслышке, работая экспертом у криминалистов? В первую очередь я решил узнать все о Светлане. Этим вопросом занялся сыщик Матвей Юсупов. Через несколько дней он подал мне бредовую идею. Так мне казалось поначалу. Братья Пичугины продолжали торговать героином. Отец протестовал. Примитивный бизнес себя изжил. Король «Кишки» Брылев вынашивал планы уничтожения братьев, но не решался на этот шаг. А помимо полиции к темным делишкам братьев подобрались журналисты во главе со Светланой Бартеньевой. Она вечно совала голову в самое пекло. Матвей Юсупов предложил совершить сделку с Брылевым, которая всем будет на руку. Мы сами уберем Романа и Костю, а он должен сделать братьев Пичугиных злейшими врагами Светланы. Тут закручивался интересный клубок с многоходовой комбинацией почище любой шахматной задачи. Но главная путаница всегда создается при полном отсутствии логики. Я не был уверен, что все получится, но эксперимент можно остановить на любой стадии. Какой будет развязка, никто предсказать не мог. Но экспромт – великая вещь. В жизни именно так и бывает: она не проигрывается по нотам, а бурлит под ногами.

Итак, Светлана получает анонимку о том, что в ресторане «Магнолия» должна совершиться крупная сделка. Брылев поджидает Светлану на улице. У него алиби. В этот день он даже не заходил в «Магнолию». Фома накачивает Романа до чертиков, придумав какой-то повод. Когда Светлана заходит в ресторан, Брылев предупреждает Фому по телефону. Люди Фомы дают возможность журналистке пробраться в служебное помещение. Ее просто не замечают. А потом капкан захлопывается. Фома науськивает пьяного Романа: «Вышиби мозги этой лахудре!» И безмозглый дурак избивает девчонку. Мало того, приказывает ее утопить!

На избиение и утопление никто не рассчитывал. Мне была нужна здоровая пациентка. Она утонула бы. Тут пришлось вмешаться Брылеву. Это он бросился в воду, вытащил Светлану на берег и сделал ей искусственное дыхание. Когда опасность миновала, он скрылся. А утром ее нашли местные жители.

Мы не знали, как дальше повернутся события. На наше счастье, Светлана поехала на дачу. Мы проверили, чем занят ее отец. Появилась возможность продолжить спектакль. Можно было выкрасть Светлану, тогда все обвинения легли бы на плечи Романа. Но мы решили усложнить сценарий. Брылев явился к Роману и устроил ему скандал: «Ты знаешь, засранец, кого избил? Тебе крышка! Визгунов тебя раздавит. Он плевать хотел на твоего папочку, даже и не ищи защиты за его спиной!» Никто не согласился выполнить за этого придурка черную работу. Ему дали адрес и научили, как попасть на дачу незамеченным. Машину велели оставить в лесу. Пробираться следовало задами, оружие не использовать. Душить руками в перчатках.

Она была в доме одна. И Роман с больной с похмелья башкой поехал. Я ждал его, спрятавшись в овраге. Я все рассчитал правильно. И вошел в дом, когда Светлана потеряла сознание. Я знал, где висит карабин. Приставил его к затылку Романа и велел ему встать. Этот балбес принял меня за Визгунова и со страху обмочился. Когда он встал и повернулся ко мне, я в упор выстрелил ему в грудь. Потом положил труп на тело Светланы, лежавшей на полу в бессознательном состоянии, и вложил в ее руки карабин.

Не все прошло так гладко, как хотелось бы. За окном раздался визг тормозов. Это приехал Визгунов. Пришлось вылезти в сад через окно кухни. Я залег за сараем и стал наблюдать за происходящим. Как и следовало ожидать, полковник, спасая свою дочь, увез из дома труп. Вот только о машине убитого не подумал, и я взял этот факт на заметку. Но этого нам показалось мало. Ситуацию следовало усугубить, чтобы Визгунов и не думал копать глубже, а продолжал зарывать следы.

Противнику нельзя давать передышку. На следующий день Брылев обрабатывал Костю, а я занялся Гелей. С этой шалавой договориться очень просто. Братья дочке мэра до фонаря: ей больше достанется, да и наследство не придется делить. Однако безнаказанно убить подругу, чтобы заполучить ее мужа, ну очень соблазнительно. Яд ей я, конечно, давать не стал, а вручил сильное психотропное средство и рассказал, что надо делать. Геля поехала к Светлане. Удачно получилось, та сама ее позвала. Оказывается, Светлане понадобился фотограф. Через пару дней я уже видел эти снимки. Мне их сама Света привезла. Через два часа Геля перезвонила и сказала, что у Светланы в сумочке пистолет. Меня это сообщение порадовало. Я послал Таню за Костей, и мы договорились, когда она его должна привезти. Брылев уже подготовил парня, и тот настроился прикончить убийцу брата, одновременно опасную свидетельницу. Брылев познакомил их, сказал, что Таня проводит Костю до дачи, и девушка ему понравилась. Эта девочка умеет соблазнять мужчин… кстати, поскольку мой сын импотент, она частенько ночует в моей постели, если, конечно, кем-то не увлечена.