Текст книги "Две капли – одна судьба. Серия «Лживые близняшки»"

Глава двадцать четвертая

Очередная тренировка по теннису – в среду – прошла ужасно. Вернувшись домой, Кирилл забрался на кровать Саввы с его дневником и карандашом в руках. «Сенсация! – вывел он на чистом листе. – Парень пытается выяснить, кто убил его брата-близнеца! Неописуемая жестокость».

Отшвырнув карандаш, он откинулся на подушку и закрыл глаза. Попытка представить все в виде новости, героем которой был кто-то другой, провалилась. С какой точки зрения ни посмотри, все выглядит абсурдно и нелепо. Единственное, что остается, – составить новый список подозреваемых и их мотивов. Таких списков накопилось уже около десятка: в тетрадях, на обрывках бумаги, в заметках на телефоне Саввы (вот это ирония!). Проблема только в том, что у каждого участника «Две капли» мотив был, да еще какой. Лизавета могла решиться на это, потеряв Гарри. Вика… из-за исчезновения Дениса. Что-то подобное могло произойти и с Любой.

Из-под кровати донесся приглушенный звук: завибрировал старый телефон Кирилла – он прятал его там от чужих глаз. Отложив дневник, Кирилл потянулся к тайнику. После новенького iPhone Саввы старый Nokia казался обшарпанным и неудобным. В этой комнате он был так же неуместен, как дворняга на выставке породистых собак.

«Как идет воссоединение семьи?» – интересовалась Алена.

«Все отлично!» – быстро написал Кирилл. За время, проведенное в шкуре Саввы, он научился лгать без зазрения совести. Они с Аленой переписывались всю неделю, однако Кирилл до сих пор ни слова не сказал подруге о том, что на самом деле происходит. Вместо этого сочинил сказочную историю о том, что родители Саввы позволили ему остаться, чтобы лучше узнать брата.

Алена сразу ответила: «А что делать с твоими вещами? Забрать из камеры хранения и выслать тебе? Или сам приедешь?»

Кирилл устало провел рукой по лицу. Он понятия не имел, как поступить с уцелевшей сумкой и хранившимися в ней деньгами. «Пусть пока лежат», – написал он.

Краем глаза заметив, что дверь медленно открывается, Кирилл сунул телефон под подушку и вихрем обернулся. На пороге стояла Вика, а за спиной у нее показалась мама Саввы с бельевой корзиной в руках.

– Что делаешь? – Вика шагнула к брату, но Кирилл вспылил:

– Стучать не пробовала?

– Извини, – Вика, кажется, расстроилась.

– Не огрызайся, Савва, – вздохнула мама. Обойдя дочь, она прошла в комнату и сложила чистые вещи на комод возле телевизора. Среди них оказалась и та одежда, в которой Кирилл приехал сюда. Но Кирилл проглотил благодарность: никто никогда не стирал ему одежду, однако для Саввы это было нормой, а значит, даже простое «Спасибо!» удивит его мать.

Оставив корзину, мама Саввы вышла, но Вика продолжала переминаться с ноги на ногу возле двери. Кирилл нервно пригладил волосы. Руки дрожали, в голове то и дело всплывала фотография Вики с медальоном Саввы на шее.

– Чего тебе? – спросил он наконец.

– Зашла проверить, готов ли ты ехать в салон, – Вика сложила руки на груди. – Мы договаривались, что ты пойдешь на маникюр со мной. Если ты не передумал, конечно.

Кирилл рассеянно разглядывал стоящее напротив кресло, на котором до сих пор лежали носки и белье, брошенные Саввой за несколько часов до смерти. Убрать их у него не хватило духа. После вчерашнего разговора с Ниной о Денисе ему пришлось еще раз изучить страницу Вики, но ничего так и не прояснилось. Они дружили – это было ясно, но только сейчас, просматривая фотографии, Кирилл понял: сестра Саввы действительно была влюблена в Дениса. На общих фотографиях они стояли рядом; на тех, где Денис был с кем-то еще, Вика маячила на заднем плане. На странице Вики было выложено видео их танго на школьном вечере. Все время, пока звучала музыка, Вика нежно улыбалась партнеру. Очевидно, мечтая, чтобы их дружба переросла в нечто большее.

Но в мае, за месяц до побега Дениса, все изменилось. Переписка постепенно прекратилась, совместные фотографии исчезли. Казалось, что-то заставило их расстаться. Или кто-то.

«Не притворяйся дурачком, – зазвучал в ушах голос Нины. – Знаешь ведь, что Вике он нравился».

Савва писал в дневнике: «В. все еще переживает из-за Д. Не стоит того. Он всего лишь парень». Если «Д.» означало «Денис»… Впрочем, ничего нельзя утверждать наверняка. Все в этой истории строилось на тайнах и недомолвках.

Сам я понятия не имел, было ли что-нибудь между Викой и Денисом. Хотелось верить, что я не сделал ничего, что могло задеть чувства сестры, но уверенности в этом у меня не было.

Пока Кирилл был поглощен размышлениями, Вика прошлась по комнате, открыла флакон духов и принюхалась. Казалось, в ее голове просто нет места для дурных мыслей. Она ведь даже подарила брату журавлика с извинениями! Может быть, еще рано делать выводы?

Нина сказала, что Вика клялась убить Савву… Но что она могла знать о жизни тех, кого считала своими врагами? К тому же люди сплошь и рядом бросаются такими угрозами. Это ничего не значит. Да и тому, что медальон Саввы оказался у его сестры, вполне могло найтись неожиданное объяснение. В конце концов, его ведь сейчас носил сам Кирилл.

– Подожди, только джинсы надену, – сказал он наконец.

– Ладно, жду тебя внизу, – Вика улыбнулась и направилась к двери, но тут ее взгляд упал на тетрадь, лежавшую на кровати. – Что это?

Кирилл вздрогнул. Дневник Саввы лежал, где он его бросил. На странице, обращенной к Вике, было написано: «Удушение в особняке. Виноваты друзья жертвы?» Подтянув к себе тетрадь, он прикрыл текст рукой:

– Это школьный проект.

– Ты никогда не делаешь школьных проектов, – покачала головой Вика, выходя из комнаты. Уже переступив порог, она обернулась и посмотрела на Кирилла.

Трудно сказать, что читалось в этом взгляде – недоумение… или нечто большее.

Салон «У Люси», куда Вика привела Кирилла, находился в большом медицинском центре, по соседству с магазином натуральных йогуртов, ветлечебницей и клиникой снижения веса. «Уникальная методика очищения толстой кишки! – гласил рекламный плакат на входе. – Килограммы уходят за считаные минуты!» Кирилл порадовался, что сестра не пригласила его туда.

Интерьер напоминал одновременно дорогой спа-салон и космический корабль, вид изнутри. Мастера были в разноцветных форменных рубашках, явно разработанных модным дизайнером. Глядя на них, казалось, что они вот-вот соберутся у пульта управления и смело отправятся туда, куда не ступала нога человека.

Ожидая, когда их пригласят, они сели на гладкий серый диван.

– Ну как, готов отмечать? – спросила Вика, подкрашивая губы.

– Вроде бы да, – соврал Кирилл. Днем он получил очередную пачку приглашений, все с ответами: «Жду не дождусь!» и «Это будет вечеринка года!»

– Не скромничай, – Вика легонько пихнула его в бок. – Я же знаю, ты так долго планировал этот праздник. Уже все сказали, что тебе подарят?

– Нет, а что? Они тебе говорили?

– Нет, – на губах Вики появилась загадочная улыбка. – Но ходят слухи…

Кирилл задумчиво ковырял пальцем шов на обивке. Что это может быть за подарок, если вокруг него столько разговоров?

В комнате стоял гул от сушилок для рук; в воздухе витали запахи лосьона с алоэ вера и жидкости для снятия лака. Кирилл потянулся к сумке и коснулся пальцами записки от Дениса. Изначально он хотел отдать бумажку сестре после маникюра, но понял, что больше не может терпеть неизвестность.

– Вика?

Девушка подняла глаза и улыбнулась. Кирилл выложил смятую салфетку на стол:

– Я нашел это в своем шкафчике в раздевалке.

Вика слегка нахмурилась, разглядывая рожицу на бумаге и ковыряя пальцем дырочку на джинсах. В какой-то момент она надавила на ткань слишком сильно, и та с треском разошлась.

– Упс, – пробормотала Вика.

– Мне жаль. Не знаю, как она там оказалась.

Глядя невидящими глазами на разноцветную батарею пузырьков с лаком, выставленных в витрине напротив, Вика смяла салфетку в кулаке и скатала ее в шарик. Кирилл впился пальцами в обивку дивана. Что сейчас будет? Станет ли Вика кричать? Ругаться? Схватит ножницы и попытается его убить?

– Ну и ладно, – неожиданно произнесла Вика. – У меня миллион таких же от него. В комнате.

И она потянулась за смартфоном, чтобы проверить почту.

– Ты по нему скучаешь? – негромко спросил Кирилл.

– Конечно, – Вика даже не подняла глаз от экрана. В ее голосе не было ни печали, ни гнева, как будто они обсуждали крем для рук. Оторвавшись от телефона, Вика покосилась на бутылку воды, которую Кирилл взял с собой из дома. – Можно глоточек?

Пожав плечами, Кирилл протянул ей бутылку. Вика отпила немного, поставила воду на стол и неожиданно вздрогнула. Потом еще раз. Откинув голову назад, сползла по дивану, царапая пальцами горло и глядя на Кирилла испуганными глазами:

– Я… не могу…

Она закашлялась, еще раз дернулась и затихла: волосы разметались по спинке дивана, одна рука сжата в кулак.

– Вика? – Кирилл вскочил на ноги и встряхнул ее за плечи. – Вика?!

Глаза сестры Саввы были плотно закрыты, рот приоткрылся. Телефон выпал из разжавшейся руки на ковер.

– Помогите! – крикнул Кирилл, наклоняясь к Вике и пытаясь уловить ее дыхание. Схватил за запястье, чтобы проверить пульс. Сердце билось ровно.

– Очнись, – он снова встряхнул Вику, так что ее голова качнулась вперед-назад, как у тряпичной куклы. Звякнули браслеты на руках.

Кирилл выпрямился и огляделся. Темнокожая девушка удивленно смотрела на них с кресла для педикюра; невысокая женщина уже спешила на помощь.

– Что с ней?

– Не знаю.

– Она беременна?

– Нет, не думаю.

– Эй! – женщина подергала Вику за руку и слегка шлепнула по щеке. – Девочка!

Кирилл наклонился к лицу Вики, ловя ее дыхание и лихорадочно вспоминая уроки оказания первой помощи, которые были у него в шестом классе. Что же нужно делать? Зажать нос и вдыхать воздух в рот или наоборот?

Вдруг его уха коснулось что-то теплое и влажное. Язык?! Кирилл выпрямился и встретился взглядом с Викой.

– Бу! – крикнула та.

Кирилл взвизгнул. Вика рассмеялась.

– Купился! Купился! Признайся, ты ведь поверил, что я умерла?

Женщина отшатнулась, неодобрительно прищелкнув языком.

– Мы все тебе поверили! Что с вами не так, молодежь? – покачав головой, она поспешила прочь.

Кирилл снова сел на диван, сердце у него бешено колотилось. Вика как ни в чем не бывало поправила футболку:

– Я научилась твоим фокусам, братишка! Но я и подумать не могла, что ты поведешься на самый невинный розыгрыш.

Не дождавшись ответа, она встала, поправила сумочку и направилась к витрине с лаками. Кирилл смотрел ей в спину, голова у него шла кругом. Это был чертовски оригинальный способ сменить тему и не говорить о Денисе. Но кое-что тревожило его даже больше поведения Вики. Ни один парень или девушка не отделался бы от младшей сестры, разрушившие ее отношения с любимым, дурацким розыгрышем. Сам Кирилл в такой ситуации затеял бы ссору. Отомстил бы. Отплатил бы той же монетой.

Следующая мысль заставила его вздрогнуть. Было только одно объяснение тому, что Вика больше не испытывала злости.

Я подумал о том же. Возможно, она уже отомстила Савве за все.

Глава двадцать пятая

– Я выбираю дополнительный вопрос! – Участница игры, безупречная домохозяйка с широкой, будто приклеенной улыбкой, повернулась к табло. Ракурс изменился: теперь зрители видели то же, что и она: почти полностью заполненные клетки с буквами. Они складывались в нужную фразу. Недоставало всего одной буквы.

Ведущий открыл последнюю букву, и из динамиков зазвучали фанфары. Участница игры запрыгала на месте, узнав, что выиграла девяносто тысяч рублей.

Кирилл устроился поудобней. Был поздний вечер четверга, по телевизору шло «Поле Чудес», любимое шоу Веры. Кирилл лежал в кровати Саввы с пультом в руках. Эта передача обычно помогала ему расслабиться. Стоило зазвучать первым нотам заставки, как он вспоминал вечера, проведенные с матерью, запах бургеров и слова Веры, каждый раз недовольной нарядами всех, кто участвовал в шоу.

Но сегодня этот прием не сработал. Глядя, как вращается колесо на экране, Кирилл думал о том, что оно стало своеобразной метафорой всей его жизни. Все или ничего. Один из двух близнецов жил так, что об этом можно только мечтать, а второй прозябал в детском доме. Один мертв, второй жив. И последний выбор – рискнуть и притвориться другим человеком или тихо исчезнуть – должна была сделать не судьба, а выбрать сам Кирилл.

Вика убила сводного брата.

Эта мысль ослепительной вспышкой возникала в мозгу Кирилла каждые несколько секунд, всякий раз пугая, как в первый. Сомнений почти не осталось. Раньше все указывало на Лизавету, но сейчас Вика стала главной подозреваемой. Возвращаясь домой после маникюра, Кирилл снова и снова обдумывал эту возможность. Кто угодно мог пробраться в комнату Саввы и отправить с него приглашение встретиться, но Вике это было проще всего. Именно она показала Кириллу записку со словами «Савва мертв». Лист бумаги был почти совершенно чистым – ни сгибов, ни грязи, не считая пятнышка пыльцы в уголке, хотя Вика утверждала, что достала его из-под «дворника» на лобовом стекле. К тому же Кирилл не заметил никакой записки, когда подошел к машине. Значит, сестра Саввы и тут могла солгать. Вполне возможно, что конвертик не пролежал всю ночь на стекле, а появился из ее сумки.

Укладывалась в эту цепочку рассуждений и ночевка у Лизаветы. Все они находились там вместе и спали на одной кровати. Вика могла видеть, что Кирилл встал и пошел вниз, могла прокрасться следом и придушить его медальоном. Тем самым, который сейчас висел на шее Кирилла, а за несколько дней до того каким-то чудом оказался у Вики – его было хорошо видно на фотографии. Вспоминая снимок, Кирилл все больше убеждался, что это одно и то же украшение.

Не скрою, мне тоже так казалось. В отличие от брата, я располагал несколькими – хоть и обрывочными – воспоминаниями о том вечере и знал, что похожая подвеска, которую купила себе Вика, потерялась где-то в лесу. Помнил я и выражение лица ее владелицы в этот момент. Багажник машины, в которую меня запихнули, вполне мог быть багажником автомобиля Вики: таким же маленьким и тесным.

И все же… Были ведь и другие воспоминания. Мы с Викой возле бассейна в Париже. То, как мы держались за руки. Вместе смеялись над чем-то. Она была моей подругой. Что же произошло? Почему близость исчезла? И почему я не попытался возродить былую дружбу? Не давал покоя и отблеск фонаря на рыжих волосах человека, склонившегося над багажником. Не подвели ли меня глаза? Ведь на них была черная повязка.

Кирилл выбрался из кровати и принялся расхаживать по комнате. Видеоролик, с которого все началось, сделали в ночь гибели Саввы. Доказать это сейчас невозможно, но это предположение отлично укладывается в теорию. Сняв повязку с глаз брата, Вика могла заметить, что тот еще жив, и довершить начатое. Или же убийство произошло после того, как закончилась запись… Если бы выложенный ролик остался в Сети, полиция поверила бы Кириллу, но убийца предусмотрел и это. Но как ему вообще пришло в голову выложить такое? Зачем было так рисковать?

Оставалась еще одна возможность: Вика выложила ролик, надеясь привлечь внимание Кирилла. Но тогда она должна была знать, что у Саввы есть брат-близнец. Если она догадывалась, что запись попадет в нужные руки, значит, могла предположить и реакцию Кирилла. План сработал.

Кирилл прислонился к стене. Стало слышно, что у Вики, в соседней комнате, громко играет музыка. Может быть, именно в эту минуту она планирует очередное преступление? Потянувшись за пультом, Кирилл выключил телевизор. Неожиданно он почувствовал себя очень уязвимым, находясь в двух шагах от человека, убившего его брата. Комната показалась ему клеткой. Кирилл стал пленником внутри жизни Саввы, и чтобы это изменить, нужно во всем разобраться. Он бросился к двери, распахнул ее и бросился вниз по лестнице.

– Куда это ты? – спросил кто-то у него за спиной в ту секунду, как Кирилл коснулся входной двери. Он обернулся и увидел отца Саввы, который сидел за ноутбуком в небольшом кабинете. В ухе у него мигала беспроводная гарнитура.

– Пойду прогуляться.

– Уже десятый час, – отец Саввы посмотрел на него поверх очков. – Мне не нравится, когда ты гуляешь один в темноте и так поздно.

Кирилл не сдержал улыбки. Обычно его опекунам было наплевать, во сколько он уходит или возвращается; безопасность приемыша их мало беспокоила. Даже Вера нередко отпускала сына по вечерам, если тот хотел купить в автомате газировку и крекеры.

Разумеется, отец Саввы беспокоился не за него, а за Савву. Кирилл старался не думать от этом, понимая, что брату отцовская забота уже не нужна. И как знать, не по вине ли его родной дочери? Мысль об этом была невыносима. Вдруг Кирилл заметил спортивную сумку в стенном шкафу:

– Я думал поработать над подачей…

– Что ж, – отец Саввы снова повернулся к экрану ноутбука, – тогда жду тебя через час. Нужно обсудить основные правила поведения на твоей вечеринке.

– Хорошо, – легко согласился Кирилл, схватил сумку и выскользнул за дверь.

На улице было темно. Мусорные баки уже вывезли к обочине, и от них к домам тянулся запах гниющих овощей и грязных подгузников. Чем дальше Кирилл уходил от дома Саввы, тем спокойнее себя чувствовал. Свернув к кортам, он остановился, заметив на одной из площадок знакомую фигуру, лежащую на покрытии. Сердце забилось чуть быстрее.

– Илья? – крикнул он и увидел, что человек поднялся, услышав имя. – Это я, Савва!

– Приятно тебя слышать! – было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо, но в голосе звучала радость. Что-то вроде радости шевельнулось и в душе Кирилла.

– Можно к тебе?

– Давай.

На этот раз он не стал бросать в автомат монетку, а просто открыл калитку и вошел внутрь в темноте. Дверца захлопнулась со звоном и грохотом, но Кирилл не обратил на это внимания. Подойдя ближе, он тоже лег на корт, ощущая на себе взгляд Ильи. Пружинящая поверхность площадки еще хранила тепло солнечного дня и пахла разогретой резиной и пролитой газировкой. Звезды наверху перемигивались, напоминая кристаллики кварца на беговой дорожке. Звезды Папа, Мама и Кирилл сегодня, как и всегда, мерцали прямо под самой луной. Удивительно, как многое изменилось в жизни за это время, и только эти три огонька оставались на своем месте, посмеиваясь над попытками Кирилла выжить на планете Земля.

На глаза ему вдруг навернулись слезы. «Выжить» – верное слово. Он так мечтал о встрече с братом, пока ехал сюда на автобусе, строил планы. Как хорошо им могло быть вместе…

– Как дела у нового Саввы Морозова? – улыбнулся Илья.

Кирилл поежился, становилось холодно.

– Не очень, – признался он.

– Что случилось?

– Почему-то каждый раз, когда мы с тобой видимся, у меня в голове бардак.

– Не страшно. Ничего не имею против бардака. Это мне присуще.

Кирилл только покачал головой. Как бы ему ни хотелось поделиться с кем-то, рассказывать Илье о том, что происходит, было опасно.

– Завтра у меня день рождения, – ответил он после паузы. – Будет вечеринка.

– Правда? – Илья перекатился на бок и подпер голову рукой. – Что ж, желаю повеселиться.

– Спасибо, – улыбнулся Кирилл. Самолет прочертил белый след на небе, и Кирилл проводил его взглядом. В каком-то смысле это будет лучший праздник в его жизни. Большинство дней рождения прошли для Кирилла незаметно. Когда ему исполнялось шестнадцать, сотрудники социальной службы продержали его в офисе целый день, оформляя очередное опекунство. Свой одиннадцатый день рождения он встретил на автосвалке в обществе таких же беглецов. Только однажды Вере удалось превратить этот день в настоящий праздник. В тот раз они вместе поехали на исторический фестиваль неподалеку от города. Кирилл катался на ослике, съел огромный кусок индейки и получил в свое полное распоряжение картонный щит с яркими зелеными и бирюзовыми квадратами – в то время это были его любимые цвета. Вечером, когда они возвращались к машине, Кирилл спросил, нельзя ли отметить так же и следующий день рождения. Но через год Вера уже бросила его.

По чистому небу промчалось небольшое облачко, заслонило на мгновение луну и улетело дальше. Не глядя на Илью, Кирилл спросил:

– Ты придешь?

– Куда?

– На вечеринку. Конечно, если у тебя нет других дел. И если ты не против, – Кирилл уставился на свою руку в темноте. Почему-то задать этот вопрос оказалось ужасно сложно!

Лунный свет резко очерчивал лицо Ильи. Кирилл терпеливо ждал. «Если он сейчас откажется, не расстраивайся, – твердил себе он. – Не принимай близко к сердцу».

– Ладно, – наконец сказал Илья.

– Правда?

– Да. Конечно. Я приду.

– Здорово! – Кирилл широко улыбнулся. – Ты там будешь единственным нормальным человеком.

– За это не поручусь, – в его голосе тоже слышалась улыбка. – Не думаю, что кто-то из нас нормальный. У всех свои скелеты в шкафу.

– Неужели? И на что похож твой?

– Я влюблен в фрау Мейхер, – проникновенно сообщил Илья.

– Это нормально, – хихикнул Кирилл. – Она очень сексуальная женщина.

– Вот именно! Все время только о ней и думаю.

– Удачи тебе, – сказал Кирилл. – Надеюсь, у вас все получится.

– Спасибо, – Илья снова перевернулся на спину, опустил руку и задел ладонью его запястье. Кирилл покосился на Илью. Илья провел указательным пальцем по земле рядом с рукой Кирилла, а затем отодвинулся.

В эту секунду его близость и темнота вокруг показались Кириллу достаточной защитой от всех злоключений последних дней.