Текст книги "Две капли – одна судьба. Серия «Лживые близняшки»"

Глава тринадцатая

Спустя полтора часа Кирилл снова вышел из дома и направился по дороге направо – к большому парку, мимо которого они проезжали утром. Отдохнув и обдумав разговор с мамой Саввы, он решил, что дополнительная тренировка по теннису и правда не помешает. Может быть, случится чудо, и Кирилл за один вечер подружится с ракеткой достаточно, чтобы завтра показать Нине, кто в их команде капитан… Или хотя бы перестанет падать каждый раз, пытаясь догнать подачу.

Зазвонил телефон Кирилла, лежащий в сумке рядом со смартфоном Саввы. На экране высветилось имя Алены. Кирилл поспешно ответил на звонок.

– Так ты жив! – завопила его подруга. – Кто обещал позвонить вчера вечером? Я боялась, что ты свалился в кювет!

– Я в порядке, – невесело улыбнулся Кирилл.

– Ну? – Алена жаждала подробностей. – Как все прошло? Каким он оказался? Вы подружились?

– Как тебе сказать, – задумчиво произнес Кирилл, обходя брошенный кем-то на дорожке самокат. За время, прошедшее с прошлого звонка Алены, столько всего произошло! Стараясь, чтобы голос звучал буднично, он осторожно ответил: – Савва классный. Мы отлично проводим время.

И тут же огляделся по сторонам, уверенный, что его подслушивают.

– Значит, ты останешься у него? Что говорят его родители? Можно тебе будет у них поселиться? Он, наверное, до смерти этого хочет!

Перед глазами Кирилла снова всплыла записка с угрозой и сообщением о смерти Саввы – в миллионный раз за этот долгий день. С усилием сглотнув, он пробормотал:

– Посмотрим.

– Я в восторге от этой истории! – сообщила Алена. В трубке что-то зашуршало. – Ой, у меня параллельный вызов. Давай позже созвонимся, ладно? Ты просто обязан мне все подробно рассказать!

Кирилл держал телефон возле уха еще несколько секунд после того, как связь прервалась. Чувство вины захлестнуло его волной. Раньше у них с Аленой не было друг от друга секретов, и врать подруге ему тоже не приходилось. А теперь у него не было другого выбора.

Внезапный звук сзади заставил его вздрогнуть и похолодеть. Что это, шаги? Он медленно обернулся, неожиданно осознав, как тихо и темно стало вокруг. Возле тротуара он заметил большой внедорожник, под лобовым стеклом которого мигал красный огонек сигнализации. От колеса отделилась небольшая юркая тень. Кирилл инстинктивно отскочил назад, прежде чем понял: это всего лишь большая собака, выпрыгнувшая из-под машины и перебежавшая дорогу, чтобы скрыться за мусорным контейнером.

Кирилл провел рукой по лицу, стараясь успокоиться.

Парк был совсем близко: в конце улицы уже можно было разглядеть ухоженные лужайки, детские городки и спортивные площадки. Остаток дороги он пробежал трусцой, не обращая внимания на сумку, которая била его по боку на каждом шагу.

В парке людей было ненамного больше, чем на улицах. Пробежали мимо и исчезли за поворотом двое спортсменов. Возле баскетбольной площадки пара молодых парней собирали сумки со снаряжением.

Вход на корты преграждал небольшой серебристый автомат для монет с надписью: «Тариф: 150 рублей за полчаса игры». Кирилл огляделся. Баскетболисты наконец собрались и ушли; без них вокруг стало совсем тихо, только шелестел в кронах деревьев ветер. Откуда-то слева послышался странный звук, будто кто-то громко сглотнул.

– Кто здесь? – негромко спросил Кирилл, но ответа не последовало.

«Соберись, трус!» – скомандовал он себе, расправляя плечи. Звякнули, падая в щель приемника, монетки 10 рублей, и над головой Кирилла вспыхнули прожектора, такие яркие, что ему пришлось поморщиться и прикрыть глаза рукой. Открыв калитку, он шагнул на корт и сразу же увидел его… Чья-то фигура распростерлась на мягком покрытии, крестом раскинув руки и ноги.

Кирилл вскрикнул. Лежавший тут же подскочил, чем напугал его еще больше. Размахнувшись, парень запустил ему в голову ракеткой, но промахнулся.

– Савва? – удивленно произнес парень, щурясь и всматриваясь в его лицо.

– Ой, – выдохнул Кирилл. Это был Илья.

Юноша подобрал ракетку и подошел к нему. Он был в черной футболке, синих шортах и серых кедах; его невозможно было заметить в темноте на корте.

– Я очень рад, что это оказался ты, – признался Кирилл.

– И поэтому запустил в меня ракеткой? Особое приветствие для тех, кого ты рад видеть? – усмехнулся он в ответ.

– Извини, – Кирилл забрал у него из рук ракетку. – Ты меня напугал. Я думал, что меня поджидает…

Тут он смутился и прикусил язык. «Поджидает убийца моего брата, – хотел он сказать. – Тот, кто пишет записки с угрозами».

– Маньяк с топором? – закончил за него Илья.

– Ага, – кивнул он. – Именно так.

Мимо корта снова пробежала та же пара. Когда их шаги затихли, вечернюю тишину разорвал музыкальный гудок проехавшей по дороге машины.

– Почему ты здесь лежал? – нарушил молчание Кирилл.

– Смотрел на звезды, – Илья поднял голову. – Я прихожу сюда почти каждую ночь. Здесь очень темно, так что их отлично видно. Было видно, пока не пришел ты и не включил всю эту иллюминацию.

Он снова посмотрел на Кирилла, потом сделал несколько шагов к фонтанчику, из которых можно пить, как в американских школах, стоявшему у самого входа:

– А ты-то что здесь делаешь? Шпионишь за мной?

– Нет! – щеки Кирилла вспыхнули. – Просто собирался поиграть в теннис. Утром выяснилось, что за лето мой уровень сильно упал.

– Хочешь показать Нине, кто в доме хозяин?

Кирилл поднял глаза. Откуда он знает?

Его удивление было настолько явным, что Илья усмехнулся и пояснил:

– О вашей войне ходят легенды. Видишь, даже я в курсе.

Кирилл внимательно вгляделся в его лицо, снова отметив высокие скулы и глубоко посаженные глаза. Внезапно ему вспомнился его силуэт на фоне окна перед уроком немецкого и то, как он старался избегать общения с одноклассниками. Учителя к нему тоже почти не обращались, даже фрау Мейхер, от язвительных реплик которой страдал весь класс. На переменах Илья надевал большие наушники, отгораживаясь от внешнего мира музыкой. Старшеклассницы то и дело строили ему глазки, но получали в ответ лишь равнодушный взгляд.

– Тебе нужен партнер для тренировки? – прервал его размышления голос Ильи.

– По теннису? – рассеянно переспросил Кирилл.

– Нет, по бадминтону. У меня ракетка в машине. Но если ты предпочитаешь заниматься один…

– Нет-нет, это было бы здорово! – его улыбка вышла немного нервной. – Спасибо!

– Хорошо, – на секунду ему показалось, что Илья тоже смущен. Он шагнул к калитке в ту же секунду, что и Кирилл, и они столкнулись.

– Извини, – рассмеялся он и попятился. Илья повторил его движение, а потом снова попытался выйти. В ту же секунду Кирилл решил, что инцидент исчерпан, и направился вперед. Второе столкновение закончилось тем, что он отдавил ему ногу.

– Прости! – Кирилл снова шагнул назад.

– Да я же… Ладно, – отойдя в сторону, Илья недвусмысленным жестом дал понять, что пропускает Кирилла вперед. Тот снова вспыхнул от стыда и неловкости.

С третьей попытки им все-таки удалось выйти с корта. Илья сбегал за ракеткой и около получаса они перебрасывались мячом. Кирилл чувствовал, что подача удается ему все лучше, а движения становятся уверенными и четкими.

– Как насчет тайм-аута? – окликнул его Илья со своей стороны сетки. Кирилл кивнул.

Бок о бок они уселись на скамейку возле корта. Порывшись в сумке, Илья достал бутылку воды и пакет шоколадных драже и протянул Кириллу.

– У тебя получается не так уж плохо, – заметил он.

– Плохо-плохо, – Кирилл сделал глоток, стараясь не пролить ни капли. – Но все равно, спасибо. Ты мне очень помог.

– Пожалуйста, – Илья равнодушно пожал плечами.

Стало так тихо, что было слышно, как гудят прожектора у них над головами. Илья задумчиво катал ногой мячик.

– Почему ты вчера не пошел со мной на вечеринку? – решился спросить Кирилл.

Илья перевел взгляд на большую детскую песочницу по другую сторону забора. Возле нее валялись забытые совочки и формочки. Кирилл подозревал, что внутри должно вонять мочой.

– Мне не нравятся твои друзья.

Настал его черед пожимать плечами.

– Тебе не пришлось бы с ними общаться. Не они тебя пригласили, а я.

«Мне, кстати, тоже нравятся далеко не все друзья Саввы», – хотелось добавить Кириллу, но он сдержался.

Илья задумчиво ковырял ссадину на колене.

– Неужели? Мне показалось, что, если бы я пошел с тобой, кто-нибудь из гостей вдруг обнаружил у себя за пазухой…. м-м-м… например, пакет со свиной кровью. И, конечно, запустил бы им в меня.

– Я вовсе не собирался тебя разыгрывать! – возмутился Кирилл.

– Неужели Савва Морозов действительно упустил бы такую возможность? – фыркнул он в ответ.

Кирилл промолчал, глядя на сетку, разделявшую корт пополам. Он понятия не имел, что мог бы сделать Савва. Комментарии учителей, особая папка в полиции, – все это наводило на печальные размышления.

Ему казалось, что теперь он отвечает за все выходки брата. Даже за те, о которых понятия не имеет.

Стараясь сгладить неловкость, он потянулся к пакетику драже и взял целую пригоршню, а потом принялся выкладывать из них улыбающуюся рожицу: два голубых шарика – глаза, зеленый – нос, красный и коричневый – рот.

– И ты тоже так делаешь? – удивился Илья.

– Что именно?

– Рожицы из еды, – он кивнул на шоколадки.

– Да. С самого детства.

Шоколадные улыбки из присыпки на рожках мороженого, довольные физиономии, нарисованные кетчупом на пустой тарелке из-под картошки, конфетные портреты, – психолог в детском доме как-то застал его за этим занятием и предположил, что мальчик чувствует себя одиноким. Кирилл с ним не согласился. Просто ему хотелось, чтобы у всего была индивидуальность – даже у еды.

Илья тоже выудил из пакетика несколько драже.

– Когда я был маленьким, отец делал мне бельгийские вафли, которые – все без исключения – звали Губка-Боб. У Боба были глаза из черники, нос из взбитых сливок…

– Дай угадаю, – перебил его Кирилл, – и рот из бекона?

– Нет. Из ломтика дыни.

– Вафли с дыней? – парень скорчил гримасу. – Фу-у-у.

Илья только усмехнулся.

– Я не знал, что Савва Морозов любит играть с едой.

– У меня много тайн, – поддразнил его Кирилл. – Есть многое, о чем ты даже не догадываешься.

«Больше, чем можно предположить», – мысленно добавил он.

– Тайны – это здорово! – Илья наклонился, задев рукой плечо. Илья улыбнулся.

Щелк. Прожектора над их головами неожиданно погасли, и корт погрузился в чернильную темноту. Кирилл вскрикнул от испуга выругавшись.

– Все в порядке, – успокоил его Илья, – просто вышло время аренды.

Он помог ему подняться и ощупью найти калитку; Кирилл проводил его до машины. Уже усевшись за руль и включив зажигание, он неожиданно высунул голову в окно и долго смотрел на него, склонив голову.

– Спасибо, Савва, – наконец произнес Илья.

– За что? – растерялся он.

Он неопределенно махнул рукой в сторону корта и черневшего над ним звездного неба.

– За все это.

Кирилл улыбнулся, ожидая продолжения разговора, но Илья нажал на газ, и машина плавно двинулась к выезду с парковки. В ночной тишине стало слышно, что водитель включил музыку – до Кирилла донеслись первые аккорды «Повело», одной из самых любимых его песен. Как только машина скрылась, он уселся прямо на теплый асфальт, глядя в темноту. Илья оказался первым нормальным человеком, которого он встретил за эти два дня. К сожалению, ему явно не было дела до Саввы, а уж тем более до проблем Кирилла.

Я не мог с ним согласиться. При взгляде со стороны становилось совершенно очевидно, что Илья играл в моей жизни какую-то важную роль, которую предпочитал не раскрывать до поры до времени.

Глава четырнадцатая

Среда ознаменовалась для Кирилла хорошей новостью. К середине дня все небо заволокли тяжелые грозовые тучи, поэтому после седьмого урока тренер объявила по школьному радио, что тренировка отменяется. Кирилл был настолько счастлив, что едва не бросился обнимать стоящую неподалеку учительницу истории. После вечерней тренировки и неловкого столкновения с Ильей у Кирилла отчаянно болели ноги.

Теперь же сразу после школы можно было вернуться домой. Кирилл возился с замком в шкафчике Саввы, когда кто-то положил руку на его плечо. Обернувшись, он уткнулся носом прямо в пакет, поверх которого сияло довольное лицо Гарри.

– Поздравляю с почти наступившим днем рождения! – провозгласил он. От него пахло как в классе рисования – скипидаром.

– Эй! А ну отойди от него! – завопил я. Как вы уже поняли, никто меня не услышал. Черт, это было тяжело! Я прекрасно понимал, что Кирилл вынужден вести себя так, будто он – это я. Но оказалось, что одного понимания мало, чтобы погасить вспыхнувшие во мне гнев и злость.

– Ты уже который день сам не свой. Я просто тебя не узнаю, – Гарри наконец сделал шаг назад, поправляя рюкзак на плече.

Я округлил глаза. Да! Он все-таки заметил!

Кирилл тоже пришел к этому выводу, но, прежде чем он смог придумать ответ, Гарри продолжил:

– Такое чувство, будто мы не виделись несколько недель. Предлагаю это исправить. Как насчет пиццы у Бланко?

– Что, прямо сейчас? – Кирилл сделал вид, что заглядывает в шкафчик.

– Да, прямо сейчас, – Гарри скрестил руки и вопросительно посмотрел на него. – У тебя ведь сегодня нет тренировки? У меня тоже. И не бойся, одна тарелка пиццы на твоих боках точно не отложится. Впрочем, даже если отложится, тренировки быстро это исправят.

Кирилл хмыкнул. Нет, в предложении Гарри его смущало вовсе не это. Откуда он мог знать, что в прошлом году он участвовал в Битве едоков в Питере и занял второе место? На первом оказалась миниатюрная японка, у которой в животе явно была черная дыра – другого объяснения тому, куда исчезали съеденные ею куски пиццы, просто не существовало. Не поможет ли Гарри пицца понять, что вместо Саввы перед ним совершенно другой человек?

– Я немного занят, – пробормотал он.

– Нам нужно поговорить, – Гарри поймал его руку и сжал за запястье. – Я… поразмыслил над тем, что ты говорил… помнишь, прошлым летом? Наверное, ты был прав.

– Правда? – неуверенно переспросил Кирилл. Ему казалось, что Гарри вдруг заговорил по-китайски. О чем это он? Весь день ему приходилось притворяться, что он понимает намеки окружающих, адресованные Савве, и это ужасно выматывало.

Накануне поздно вечером он провел не один час за компьютером Саввы, пытаясь получить как можно больше информации о брате: что ему нравилось, а что нет, как он себя вел… и, наконец, кому было выгодно его убить. Савва сохранил в браузере все пароли, и Кирилл смог зайти на страницу в Facebook под его именем и еще раз перечитать записи на «стене», постепенно составляя представление о характере брата, о его прошлом и друзьях. Однако большая часть записей оказалась в открытом доступе – Кирилл перечитал их еще раз. О Гарри там тоже не нашлось ничего нового: Савва исправно посещал все матчи с его участием, много общался с его младшей сестрой Асей и выбирал ему одежду с ней. Не раз и не два на странице попадались записи вроде: «Футболку выбирал я! Что скажете? Хорошо сидит?»

Первой моей реакцией было возмущение. Кто дал Кириллу право судить меня? Но в глубине души завелся червячок сомнений: почему меня так сильно беспокоило, что носит Гарри? В чем причина такой заботы: в желании видеть рядом с собой куклу, которую можно наряжать как угодно… или в стремлении контролировать все и вся?

Телефон Саввы тоже не очень-то помог Кириллу. Он начал отвечать на звонки буквально на следующий день: аппарат просто разрывался, и было бы странно продолжать игнорировать это. Однако все сообщения в его памяти были удручающе однообразны: непонятные названия мест, где он встречался с друзьями («El Patio» в семь?), извинения за опоздания (Уже лечу, 10 мин.!) и обмен шутливыми оскорблениями с друзьями. Неудачница! писал Савва Лизавете. Та не оставалась в долгу: Сам дурак!

В тот вечер, когда Кирилл получил от сестры приглашение встретиться, звонков было всего пять. Елене, звонившей в 16.23, кто-то ответил, звонки от Вики – 20.39 и Славы – 22.32, 22.45 и 22.59 – оказались пропущенными. Голосовая почта тоже была пустой.

Оставался еще ящик под столом, с наклейкой «Две капли». Кирилл обшарил всю комнату в поисках ключа, но ничего не нашел. Тогда он попытался сбить навесной замочек камнем с улицы, используя его как молоток. Единственным результатом стало появление в дверях Вики, которая поинтересовалась, что, черт возьми, здесь происходит. Ящик нужно было открыть… но как?

– Привет, детишки! – из-за угла неожиданно появилась мама, ловко втираясь между Кириллом и Гарри. – Что это вы задумали?

Наряд мамы нарушал все школьные правила: короткое зеленое платье, сетчатые черные колготки, яркий макияж.

– Пытаюсь уговорить Савву сходить со мной поесть пиццу, – ответил ей Гарри.

– Пицца вредна для тренировок, – поморщилась мама, беря Кирилла за руку. – К тому же он занят. Мы идем по магазинам. Причем срочно. Мне жизненно необходимо что-нибудь новенькое.

– Но… – попытался возразить Гарри, однако мама не стала слушать и повела Кирилла за собой.

– Извини, – пробормотал Кирилл.

– На субботу все в силе? – крикнул он ему в спину. – Совместный ужин, помнишь?

– Да, конечно!

Рука об руку мама с сыном шагали мимо ряда лабораторий. Двери кабинетов были открыты, и за ними виднелись большие белые столы, шкафчики, забитые стеклянными пробирками, и огромные, во всю стену, плакаты с таблицей Менделеева.

– Ничего, что я тебя увела? – спросила мама. – Ты всегда говоришь, что родные важнее друзей, поэтому…

– Все в порядке. Гарри меня просто душит вниманием, – искренне ответил Кирилл.

– Такая уж у него сверхспособность, – хмыкнула мама. – Вот что… Давай наперегонки!

Она бросилась бегом по коридору, Кирилл припустил за мамой. Они выскочили под дождь и помчались через парковку к машине мамы – старому Ниссану, с наклейкой на заднем стекле: надпись: «Мафия не спит».

– Залезай, залезай, – поторопила его мама, змеей проскальзывая на переднее сиденье и захлопывая дверь. Кирилл последовал ее примеру.

Дождь заливал ветровое стекло и барабанил по крыше.

– Ничего себе! – выдохнула мама, забрасывая сумку назад и вставляя ключ зажигания. – В торговый центр?

– В торговый центр! – охотно согласился Кирилл.

Они пулей вылетели с парковки: мама даже не позаботилась проверить, нет ли на выезде других машин. Ожило радио: передавали какую-то песню. Мама прибавила громкость и спела припев дуэтом. Голос у нее оказался звонкий и приятный. Кирилл вытаращил глаза.

– В чем дело? – насупилась она.

– У тебя отличный голос! – выпалил Кирилл. И, тут же сообразив, что Савва в жизни бы такого не сказал, пихнул маму в плечо: – Что молчишь? Пой дальше!

Та убрала упавшие на глаза волосы и спела следующий куплет. Машина продолжала нестись по шоссе. Когда они подъезжали к торговому центру, маме пришла эсэмэска. Не снижая скорости, она покосилась на экран и нахмурилась.

– Все в порядке? – спросил ее Кирилл.

Притормозив на светофоре, мама несколько секунд молча смотрела прямо перед собой, потом все же ответила:

– Новости про Дениса Тропина. Точнее, их отсутствие. К черту! – она швырнула телефон на заднее сиденье.

– Хочешь об этом поговорить?

– С тобой? – мама не смогла скрыть удивления.

– Почему нет? Родные для этого ведь и нужны, верно?

Кирилл говорил правильные вещи, но я смутно подозревал, что применительно к родственникам Саввы это не работает.

Светофор переключился на зеленый, и мама тут же в топила педаль газа в пол. В глазах у нее стояли слезы:

– Это было сообщение от полиции. Они сказали, что прекращают поиски. С сегодняшнего дня Денис официально считается сбежавшим из дома. Никто не знает, как его найти.

– Мне правда жаль, – негромко сказал Кирилл. Перечитывая записи Саввы, он пытался найти хоть что-нибудь об исчезновении Дениса, но информации было мало. Денису была посвящена отдельная страница на Facebook с подробнейшим описанием его внешности и одежды (свободная футболка и камуфляжные шорты), места, где его видели в последний раз (пешеходная тропа в парке Питера, июнь) и процесса поисков (никаких следов). И номер горячей линии. Страница самого Дениса оказалась закрытой для посторонних, в число которых входил и Савва, поэтому изучить его интернет-жизнь у Кирилла не получилось. Единственной из его новых знакомых, с кем Денис активно общался в Сети, была Вика. У них было много совместных фотографий, и на стене Вики то и дело мелькали присланные Денисом видеоролики. В комментариях шло бурное обсуждение ближайших рок-концертов, на которые они собирались пойти вместе. И все. Вика даже никак не прокомментировала исчезновение друга. В тот день, когда Дениса последний раз видели живым, она написала только: «В ноябре иду на концерт Земфиры! Ух! Меня уже трясет от восторга!»

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Дворники со скрипом скользили по мокрому стеклу; тротуар поблескивал в лучах проглядывающего из-за туч солнца. Над горизонтом разноцветной дугой изогнулась радуга.

– Смотри, – Кирилл указал на нее матери. – Это на удачу.

– Удача нужна только идиотам, – буркнула в ответ мама.

Кирилл невольно глянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться: кроличья лапка по-прежнему висела на сумке матери. Интересно, верит ли она в силу амулета?

– Знаешь, – медленно сказал Кирилл, – обычно у тех, кто сбежал из дома, все в порядке. Денис, где бы он ни был, наверняка нашел других бродяг. Они будут заботиться друг о друге.

– С чего ты взял?! – вскинулась мама Саввы.

Кирилл немного помолчал, разглаживая низ своей футболки, которую одолжил утром в гардеробной Саввы. Он мог бы назвать десятки ребят из приемных семей, сбегавших из дома потому, что даже неизвестность была лучше того, с чем они сталкивались у опекунов. Да и сам он однажды сбежал, чтобы убраться подальше от жестоких приемных родителей. После особенно страшной ночи Кирилл собрал вещи и отправился в путь, надеясь добраться до Санкт-Петербурга или Москвы. По дороге он встретил еще двоих беглецов, живших на автомобильной свалке. Дети устроили там настоящий палаточный лагерь, где было все: от одеял и сковородок до игровой приставки, которую они бегали заряжать в ближайшую закусочную. Они тут же приняли одиннадцатилетнего Кирилла под свое крыло, устроили ему ночлег в палатке и заботились о том, чтобы он был сыт. Малолетние бродяжки оказались куда заботливей многих приемных родителей. Полицейские нагрянули в лагерь на четвертый день, как раз когда Кирилл начал обживаться в новом «доме». Они забрали в отделение всех обитателей свалки, а потом расселили их по приютам и опекунам.

– Видел передачу по телевизору, – ответил наконец Кирилл.

– Какой только ерунды не говорят, – мама поправила выпавшую из прически прядь. Ее красивое лицо снова застыло. – Впрочем, не важно. В мире нет ни одной проблемы, которую нельзя решить, потратив пару тысяч баксов. Хочу найти что-нибудь для завтрашнего кооператива, а тебе для вечеринки у Лизаветы. И разве ты не собираешься купить новый наряд к своему дню рождения?

Машина свернула на парковку. Немного покружив, мама нашла свободное место и заглушила двигатель. Вскоре они уже шли к главному входу. После дождя легко дышалось, спокойная музыка, доносившаяся из динамиков у дверей, расслабляла. Стоило им войти, как Кирилл заметил знакомую надпись на витрине в торце магазина, и его сердце сжалось от радости. «Секонд-хенд «Белиссимо», – гласила вывеска.

– Давай зайдем ненадолго? – предложил Кирилл ей.

Мама присмотрелась к надписи и скривилась.

– Зачем это?

– В таких магазинах часто попадаются отличные вещи!

– Раньше мы сюда ни разу не заходили, – удивилась женщина.

– Светлана Ходченкова в этом сезоне носит только винтаж, – Кирилл уже подхватил ее под руку и потащил за собой. – И Рината Литвинова, Данила Козловский, кстати, тоже. Идем же. Пора выйти из зоны комфорта и попробовать что-нибудь новенькое!

Здесь Кирилл покривил душой: покупка бессмысленно дорогих джинсов как раз и находилась за пределами его зоны комфорта – в отличие от посещения магазина подержанных вещей. Тратить деньги Морозовых на такую ерунду не хотелось. К тому же, копируя Савву, Кирилл рисковал полностью потерять себя. Этого нельзя было допустить, пусть у них теперь и одна жизнь на двоих.

Колокольчики над дверью приветствовали их громким перезвоном. Как и в любом секонд-хенде, здесь пахло нафталином, картоном и старыми вещами, пылившимися в шкафах. За прилавком, листая новый выпуск Cosmopolitan, сидел молодой чернокожий парень в пестром леопардовом жилете. Стойки были забиты одеждой; у задней стены возвышался стеллаж с обувью.

Недолго думая, Кирилл бросился к вешалкам с футболками. Мама Саввы застыла у двери, стараясь не делать лишних движений, как будто боясь подцепить блох.

– Смотри-ка! – Кирилл выудил из ящика возле стены пару больших очков с дужками в золотистой оплетке. – Винтажный Gucci.

– Подделка, скорее всего, – женщина осторожно засеменила к нему.

– Вовсе нет, – Кирилл продемонстрировал ей крошечные буквы под символом марки: «Сделано в Италии». – Отличная находка. И цена бросовая – четыреста рублей. На что спорим, они тебе будут очень к лицу? И знаешь что? Таких больше ни у кого не будет!

Ловко разогнув дужки, Кирилл водрузил очки на нос матери. Та возмутилась было, но, бросив на себя взгляд в зеркало, перестала протестовать. Очки действительно идеально подчеркивали мягкую линию ее подбородка и высокие скулы. Покрутив головой, она поняла, что выглядит в них как наследница знатного рода.

– Они и правда ничего, – признала она наконец.

– Я же говорил!

– Ты уверен, что это не подделка?

– Это не подделка! – неожиданно подал голос продавец. – Неужели я похож на человека, который станет торговать китайским барахлом? Либо покупайте, либо снимайте их, только перестаньте мне тут морщить носик.

Женщина сдвинула очки на кончик носа и окинула парня холодным взглядом:

– Я их покупаю.

За все время, что ушло на оформление покупки, продавец не издал ни звука. Поджав губы, он протянул им пакет, взял деньги и отвернулся. Кириллу и маме Саввы стоило больших усилий сохранять серьезность, но, едва выйдя из магазина, они расхохотались.

– Господи, что это на нем было? – задыхалась женщина. – Жилет из морского котика?

– Перестаньте мне тут морщить носик, – вторил ей Кирилл, очень похоже передразнивая продавца.

– Невероятно, – она снова хихикнула и обняла сына за плечи. Кирилл вздрогнул. На секунду ему удалось забыть, в какой странной ситуации он оказался, но теперь осознание беды снова накрыло его.

Получив эсэмэс от Любы, Кирилл остановился.

– Нас видела Люба, – сказал Кирилл женщине. – Подождем ее?

– О боже, я лучше пойду, а вы ребята хорошо повеселитесь.

Мама Саввы обняла Кирилла и направилась на следующий этаж. Люба подошла следом.

– Привет, вижу ты решил пройтись по магазинам с матерью?

– Она сама меня вытащила со школы, я правда не хотел.

– Пошли, – разворачиваясь к эскалатору сказала Люба.

Рука об руку они поднялись на эскалаторе на верхний этаж. Уже ступив на глянцевую плитку пола, Кирилл обернулся, заметил этажом ниже знакомый силуэт и внутренне сжался. У витрины зоомагазина, изучая резиновые пищалки и шипованные ошейники, стояла темноволосая девушка. Почувствовав чужой взгляд, она подняла голову. Нина.

Люба тоже ее заметила. и наклонилась к уху Кирилла:

– Она будет следующей. Отомстим ей завтра.

– Отомстим?

– Лизавета кое-что придумала. Тебе понравится. Утром будь готов к половине восьмого, мы за тобой заедем.

Нина хмуро посмотрела на них, демонстративно поправила идеальную прическу и двинулась прочь. Кирилл проводил ее взглядом. Быть готовым утром? Но к чему? Он покосился на Любу, но увидел лишь свое растерянное лицо, дважды отразившееся в стеклах, проходящих витрин.

Я тоже растерялся, и виной тому были странные нотки в голосе Любы. Все указывало на то, что месть, придуманная Лизаветой, навлечет беду на всех нас. Оставалось только ждать утра и надеяться на лучшее.