Текст книги "Две капли – одна судьба. Серия «Лживые близняшки»"

Глава одиннадцатая

Спустя десять минут Кирилл уже стоял в мужском туалете на первом этаже школы. Здесь держался устойчивый запах дезодоранта и сигарет, пол и стены были выложены желтой плиткой. Туалет пустовал: никто не прятался за дверями кабинок, не курил у раковины. Он был тут один.

Не считая меня, конечно, но я уже смирился с тем, что меня не берут в расчет.

Не слишком чистое зеркало отражало заплаканное лицо Кирилла: круги под глазами, тревожную морщинку между бровей, яркие пятна на щеках и подбородке – они всегда появлялись, стоило ему заплакать. Попытавшись улыбнуться, Кирилл понял, что у него до сих пор дрожат губы.

– Соберись, – он нахмурился сильнее, глядя в глаза своему отражению. – Ты справишься. Ты сможешь стать Саввой.

Другого выхода нет. Придется играть в эту странную игру, пока не найдется человек, который ему поверит. Первый раунд – вчерашняя вечеринка – остался за ним, хотя он тогда и не вникал в происходящее.

При мысли об этом у Кирилла снова сжалось сердце, на глаза навернулись слезы. Потянувшись за бумажным полотенцем, он невольно подумал, что Савва наверняка тоже пользовался этим туалетом. Сколько раз он смотрел в это зеркало? Каково ему было бы узнать, что другой парень занял его место?

На этот вопрос у меня не было ответа. Как можно вычислить моего убийцу, притворяясь… мной же? Ситуация казалась абсурдной. И вместе с тем единственным человеком, знавшим о преступлении, был Кирилл. Все мои надежды теперь связаны с ним.

Прозвенел звонок. Не позволяя себе раздумывать, Кирилл нашарил в рюкзаке Саввы крем от раздражения на лице, намазал лицо, завязал волосы в хвост на затылке и вышел, стараясь придать своей походке уверенность, которой на самом деле не ощущал, и поэтому слегка шатался.

В коридоре было не протолкнуться. Возле шкафчиков толпились старшеклассники, то и дело раздавались радостные возгласы снова встретившихся друзей, вокруг обнимались, смеялись и обсуждали прошедшие каникулы. Парни в майках с нашивками школьных спортивных команд пожимали друг другу руки. Кому-то уже растрепали рюкзак.

– Привет, Савва! – пробегая мимо, незнакомая девушка подмигнула Кириллу. Тот ответил ей вымученной улыбкой.

– Не могу дождаться твоей вечеринки в следующую пятницу! – завопил парень в другом конце коридора.

Не привыкший к такому вниманию, Кирилл поспешил в класс. Проходя мимо какого-то кабинета, он случайно встретился взглядом с двумя темноволосыми парнями. Один из них указал на него рукой и что-то сказал другу. Кириллу снова вспомнилась записка с угрозами. Ее мог написать кто угодно. Кто-то из одноклассников, например.

Он достал полученное от Валентины Сергеевны Мейхер расписание. Класс номер 314 оказался совсем рядом. Напротив него значилась загадочная аббревиатура Н-303, обозначавшая, очевидно, название предмета, но сколько Кирилл ни ломал голову, догадаться, что его ждет, не смог. Отыскав дверь с нужным номером, он заглянул внутрь. С флагштока над доской свисал большой черно-красно-желтый флаг, на учительском столе стояла табличка «Умлаут – наш лучший друг!», а на дальней стене висел плакат с изображением низенького толстого мальчика в тирольском костюме. Над его головой парило облачко с надписью «EINS, ZWEI, DREI!».

Кирилл содрогнулся. «Н» в названии предмета, похоже, обозначало «немецкий язык», все его познания в котором ограничивались словами «Eins, Zwei, Drei». Просто великолепно. Стоило огромных усилий снова не сбежать. Собравшись с духом, он направился через весь класс к последней парте, стараясь отвечать на улыбки одноклассников Саввы. Упав наконец на стул, заметил возле окна знакомого темноволосого парня – того, который летней вечеринке предпочел занятия астрономией. Илья. Мрачный Бунтарь, как назвала его Лизавета.

Будто почувствовав взгляд Кирилла, парень обернулся. Он улыбнулся ему, и он сумел выдавить улыбку в ответ. Однако стоило другим девушкам или парням поприветствовать Илью, как лицо парня становилось непроницаемым. Он коротко кивнул и снова отвернулся.

– Эй! – голос раздался с другого конца кабинета, и Кириллу пришлось повернуться на стуле, прежде чем он заметил Гарри, махавшего ему из-за своей парты.

Прозвенел звонок, и ученики бросились занимать свои места. Стоило им успокоиться, как в класс вошла миниатюрная азиатка в длинном синем платье, слишком теплом для средней осени. Походка у нее была твердая и уверенная, коротко остриженные волосы добавляли строгости лицу. Остановившись у доски, женщина написала свое имя – фрау Мейхер – и дважды подчеркнула его. «Даже почерк у нее уверенный и колючий», – решил Кирилл, гадая, настоящая это фамилия учительницы или псевдоним.

Фрау Мейхер тем временем сдвинула очки на самый кончик носа, пробежала взглядом по классному журналу и начала перекличку.

– Павел Андреев?

– Здесь, – промычал парень в расписной футболке.

– Отвечайте на немецком! – сурово потребовала учительница. В ней было не больше ста пятидесяти сантиметров роста, но что-то в ее лице и осанке заставило учеников моментально присмиреть.

Павел покраснел.

– Точно… э-э-э… Ja.

– Гарри Берикян?

– Ja-ja, – ответил Гарри голосом персонажа из детского шоу. Одноклассники засмеялись.

Перекличка продолжалась. «Просто скажи „ja“, когда она назовет Савву Морозова», – твердил себе Кирилл, машинально обводя пальцем, вырезанный на парте анархистский символ.

Еще девять «Ja!», произнесенных на разные голоса, и учительница наконец дошла до его имени в списке.

– Савва Морозов?

Кирилл открыл было рот, но слова застряли в горле, будто венский шницель. Все взгляды устремились на него, тут и там слышались смешки. Фрау Мейхер нахмурилась.

– Вот как, Der junge Morozov? Не беспокойтесь, я прекрасно знаю, чего от вас ждать. Вы ведь у нас Teufel Kind. Одержимый, верно? Только здесь мне ваши фокусы не нужны, ja?

Одноклассники Саввы молча переводили взгляд с учительницы на парня и обратно, будто наблюдали за соревнованиями по пинг-понгу. Кирилл облизнул сухие губы.

– Ja, – едва слышно повторил он.

Все снова рассмеялись. За спиной Кирилла раздался взволнованный шепот:

– Я слышала, его едва не арестовали этим летом, – сказала подруге девушка в длинном свитере и узких джинсах. – Говорят, даже конфисковали машину – слишком много нарушений и штрафов.

– Сегодня его в школу привезли копы, – поделилась соседка.

Девушка в свитере фыркнула:

– Ничего удивительного!

Кирилл незаметно сполз пониже на своем стуле, не переставая думать о желто-коричневой папке Серова. Что же собой представлял Савва Морозов? Сунув руку в карман, парень коснулся края записки с угрозами. Как бы ему хотелось, чтобы кто-нибудь увидел письмо и поверил его словам! Вздохнув, он вытащила руку и осторожно пошарил в рюкзаке, доставая iPad Саввы. Разобраться бы только, как его включать…

Еще шесть уроков, во время которых учителя смотрели на Кирилла с явной опаской. Восемь неправильных поворотов, приводивших его куда угодно, кроме нужного кабинета. Большая перемена, во время которой Кирилла отыскали и увели обедать Лизавета, Слава и Люба. Для них его утреннее появление во дворе школы в компании полицейского было достижением, а не позором. В конце дня Кирилл набрался храбрости и все-таки заглянул в шкафчик Саввы. К помощи его портмоне пришлось обратиться несколькими часами раньше, когда Кирилл понял, что просто не сможет провести день в школе, ни разу не перекусив. Помимо денег, водительских прав и вырезки с гороскопом для Дев на август там оказалась бумажка с номером шкафчика и кодом к нему. Казалось, что Савва вложил ее в кошелек специально, надеясь, что Кирилл догадается заглянуть внутрь.

Если бы только это было так! Увы, никаких специальных зацепок, указывающих на убийцу, там не оказалось. И все же я проникся уважением к Кириллу, наблюдая, как внимательно он осматривает каждую бумажку в надежде что-то обнаружить. К тому же он составил список моих одноклассников, сопроводив каждую фамилию замечаниями вроде: «Смиркина, вторая парта от меня, история: улыбалась, вела себя дружелюбно, упомянула «происшествие с яйцом», «Дроздов, угловой стол, тригонометрия: то и дело бросал на меня странные взгляды, пошутил (?), что я сегодня на себя не похож». Интересно, смог бы я на его месте сыграть ту же роль? Стал бы вести расследование, чтобы отомстить за брата, которого не знал?

Было и еще кое-что в его поведении, чего я не мог не заметить. Перед тем как выйти в школьный коридор, он сосредотачивался, словно ныряльщик перед погружением. Раз или два ему пришлось свернуть в мужской туалет только для того, чтобы несколько минут постоять перед зеркалом и набраться смелости перед очередным уроком. Каждый из нас хранил свои секреты. И оба мы были очень одиноки.

Шкафчик оказался почти пустым: несколько фотографий Саввы, Лизаветы, Славы, Гарри и Любы на дверце, в углу – потрепанный блокнот. Кирилл начал было складывать учебники в рюкзак (искренне надеясь, что изнутри он больше, чем снаружи, потому что для всех этих книг нужен был огромный рюкзак, а не школьный ранец), когда кто-то схватил его руку.

– Кажется, один мальчик собрался прогулять тренировку? – Слава подмигнул другу. Он уже успел переодеться в белую футболку, черные шорты и кроссовки, а копну рыжих волос спрятал под кепку. На плече у него была спортивная сумка: такая же, какую Кирилл получил от матери Саввы этим утром.

Теннис. Этого только не хватало.

– Я подумываю об этом, – пробормотал Кирилл.

– Уже нет, – Слава схватил его за руку и потащил за собой по коридору. – Идем. Твоя форма в раздевалке: Вика ее занесла, пока ты бегал за офицерами полиции. Если опоздаем, Ольга Васильевна точно нас прибьет.

Пока они шли, Кирилл не переставал удивляться тому, как Слава оказался в команде по теннису. При его телосложении стоило скорее заняться борьбой. Поймав себя на этой мысли, Кирилл виновато поморщился. Нельзя осуждать других за их внешний вид! Это не правильно.

Судя по воспоминаниям, мелькавшим перед глазами, я только и делал, что критиковал окружающих. И хорошо, если только за внешний вид: почему-то мне казалось, что этим дело не ограничивалось.

Парни свернули в коридор, стены которого украшали сценки из школьной жизни. Среди лиц на фотографиях был и Савва, смеявшийся чему-то в окружении друзей на школьном дворе. Рядом висел снимок Вики в обществе темноволосого парня, заставивший Кирилла удивленно моргнуть. Он уже видел его раньше! Сначала на странице в Facebook, потом на доске в полицейском участке. Денис, брат Любы. Интересно, что с ним случилось? Почему он исчез? И исчез ли? Вдруг его постигла судьба Саввы?

– Как прошел день? – Вопрос Славы прервал невеселые размышления Кирилла.

– Неплохо, – бросил Кирилл, прижимаясь к стене, чтобы пропустить идущих навстречу старшеклассниц с распечатками сценария «Бесприданницы». – Правда, почти все учителя, кажется, только и мечтают откусить мне голову.

– Тебя это удивляет? – фыркнул в ответ Слава.

Кирилл опустил глаза, рассеянно теребя застежку на сумке. Ему очень хотелось ответить «Да!». Раньше учителя никогда не называли его одержимым, не требовали, чтобы он сидел на первой парте «у всех на виду», не сообщали: «В этом классе все парты привинчены к полу, Савва. Можешь не напрягаться». Последнее заявление поставило Кирилла в тупик.

Слава, не дожидаясь ответа, уже начал рассказывать о собственных приключениях.

– Представляешь, Александр Юрьевич подозвал меня после урока истории и прочитал целую лекцию, – Слава передразнил учителя: – «Вроде умный мальчик, а связался с такой компанией. Перестань общаться с ними, начни уже думать своей головой».

Они свернули в крыло, отведенное под занятия биологией, и почти сразу наткнулись на стоящий возле одного из кабинетов человеческий скелет. Кирилл вздрогнул. «Неужели от Саввы тоже остался только скелет?» – подумал он.

И снова Слава оторвал его от размышлений.

– Довольно обо мне, – весело прощебетал он. – Давай поговорим о тебе. Почему ты не надел свой медальон?

– Я не знаю, где он.

– Ты меня удивляешь, – Слава вскинул брови, поправил сумку на плече и решительно сменил тему: – Как у вас дела с Надей?

– Э-э-э… Она славная, – выдавил Кирилл. Ему вспомнилась совместная фотография Саввы и Нади на Facebook.

Слава наградил его кислой улыбкой:

– Говорят, она готовит для тебя совершенно особый подарок ко дню рождения.

– Правда?

– Ага. Тебе повезло, – это прозвучало немного натянуто, и Кирилл покосился на Славу, но тот с преувеличенным усердием возился с ремнем сумки. Прежде чем он успел придумать новую тему для разговора, друг подтолкнул его к двери в раздевалку.

В помещении стоял гул, как в растревоженном пчелином улье. То и дело кто-то хлопал дверцей шкафчика, шумели парни из футбольной команды, повторяя «кричалки» их фанатов и хлопали в ладоши. Быстро переодевшись, Кирилл поспешил за Славой по лабиринту новых коридоров туда, где уже разминалась остальная команда. В ряду девушек, делавших растяжку, Кирилл заметил Вику (та поспешно отвела глаза) и Нину (которая, наоборот, не сводила с него внимательного взгляда).

– Савва? – окликнули его сзади. С другого конца зала к команде стремительно шла молодая женщина в желтой футболке с надписью «Тренер». Волосы цвета спелой пшеницы она, как и Нина, собрала в хвост. На груди была нашивка с именем «Ольга Васильевна». – Включайся в работу! Оба капитана встают в первый ряд.

Капитан? Кирилл с трудом сдержал улыбку. Весь его теннисный опыт ограничивался матчами на игровой приставке Алены. Парень покосился на Славу, но тот лишь пожал плечами.

– Шевелитесь! – подгоняла их тренер. Кирилл снова перевел взгляд на Нину, стоявшую в первом ряду. Только сейчас он заметил на ее футболке нашивку «Капитан сборной». «Сегодня точно не мой день!» – со вздохом констатировал Кирилл, подходя ближе.

Оказавшись рядом с Ниной, Кирилл улыбнулся ей, как бы говоря: «Теперь мы с тобой капитаны команды! Будем дружить?» Нина ответила взглядом, полным презрения, и отвернулась.

Тренер дунула в свисток. Кирилл повернулся на звук, остальные ребята сели на пол, прервав упражнение.

– Как вам, без сомнения, известно, – начала тренер, – в первый учебный день мы тренируемся в форме сборной, чтобы напомнить друг другу: мы – команда! Нина Борисова и Савва Морозов, наши новые капитаны, сейчас раздадут вам костюмы.

Кое-кто из ребят присвистнул, другие захлопали в ладоши. Тренер кивнула в сторону большой синей коробки, стоящей возле Нины. Заглянув внутрь, Кирилл увидел аккуратно сложенные стопками теннисные футболки с короткими шортами. Однако стоило ему потянуться, чтобы взять один комплект из них, как Нина ударила его по руке.

– Без тебя разберусь!

Повернувшись к команде, она начала вызывать ребят одного за другим, торжественно передавая им пакет с формой. Церемония выглядела так, будто речь шла не о спортивной форме, а о вручении диплома выпускников. Только после того как все получили свои комплекты, а Тренер удалилась в тренерскую, Нина повернулась к Кириллу. В руках у нее был последний пакет.

– Твоя форма, Савва.

Кирилл распаковал форму. Слишком короткие рукава, пояс на уровне груди, – либо кто-то неудачно постирал эту вещь, либо она была сшита не на человека, а на хоббита. Кто-то из ребят засмеялся.

Кровь прилила к лицу Кирилла, но он сдержался.

– Неужели нет размера побольше?

– Как ты мог заметить, я уже все раздала, – Нина перекинула длинный хвост через плечо. – Сам виноват. Надо было вчера прийти и помочь мне их разложить.

– Но вчера меня здесь даже не было! – возмутился Кирилл. И ведь не солгал: накануне он весь день провел в автобусе.

– Точно. А мою вечеринку, надо думать, посетил твой брат-близнец? – Нина указала на микроформу. – Давай, надевай, капитан. Ты же не хочешь подорвать командный дух?

С этими словами она отвернулась и направилась к кортам, покачивая бедрами. Следом, не переставая хихикать, поспешили несколько человек из команды.

Кирилл скомкал форму в руках. Еще никогда с ним не поступали так жестоко. Нина и Савва, похоже, враждовали не на шутку.

Я думал о том же. Не самая приятная новость дня.

– Нельзя, чтобы это сошло ей с рук, – прошептал Кириллу на ухо Слава. – Ты думаешь о том же, о чем и я?

Кирилл непонимающе уставился на друга.

– Давай отомстим ей. И побыстрее!

Отомстить? У Кирилла все сжалось внутри при этой мысли. Но, прежде чем он успел возразить, Слава уже потянул его к выходу.

И Кириллу, и мне еще предстояло выяснить, что он задумал.

Глава двенадцатая

Стоило Кириллу открыть дверь своего нового дома, как его ноздрей коснулся запах жареного мяса, печеной картошки и свежей сдобы. Мама Саввы выглянула из кухни на звук открывающегося замка:

– Наконец-то. Ужин на столе.

Кирилл растерянно кивнул, проведя рукой по влажным после тренировки волосам. Ужинать? Сейчас? Он так надеялся хотя бы на пару минут уединиться в своей комнате. После безумного школьного дня хотелось только одного: растянуться на кровати звездочкой, вволю подумать о смерти брата, с которым не суждено теперь встретиться, подумать, как быть дальше… Вместо этого пришлось бросить спортивную сумку у двери и направиться на кухню.

Мама Саввы накрывала на стол, ее супруг возился с бутылкой вина. На скатерти перед ним стояло два бокала. Вика уже заняла свое место и вертела в руках вилку. После тренировки она уехала, не дожидаясь Кирилла, и потому вернулась домой раньше.

Сев за стол рядом с ней, Кирилл заметил сложенного из бумаги журавлика, прислоненного к стеклянному боку стакана. Вика смущенно кашлянула и кивнула на фигурку:

– Разверни.

Пожалуй, этого Кириллу хотелось меньше всего. Что, если внутри окажется очередная записка с угрозами? Но Вика не сводила с него внимательного взгляда, и Кириллу пришлось взять журавлика. Зашуршала тонкая бумага.

Внутри птички оказалось всего несколько слов: «Я прощаю тебя. В.».

– Говорят, вечеринка у Нины была кошмарно скучной, – Вика мяла в руках салфетку. – А сегодня после тренировки я столкнулась со Славой, который рассказал мне, что они силой затащили тебя туда.

Кирилл аккуратно сложил журавлика и коснулся руки Вики.

– Спасибо.

Внутри у него все ликовало: пусть не до конца, но ему поверили!

– Не за что, – брат Саввы бросил на Вику короткий взгляд, в котором читалась надежда на дружбу.

Я смотрел на них, и неожиданно в моей памяти возникло новое видение. Мы с Викой – оба в купальных шортах и купальнике, очках-авиаторах – стоим перед воротами с табличкой «Интро-спа. Вход только для гостей курорта!».

– Просто притворись, что ты имеешь право здесь находиться, – повторяю я, пожимая сестре руку, а она смотрит на меня с тем же выражением, в котором читается: «Ты старший брат, и я мечтаю во всем быть на тебя похожей».

Значит, раньше мы были друзьями… давным-давно. Предыдущее воспоминание заставило меня серьезно в этом усомниться.

– Теперь получается, ты должен мне целый вечер, – Вика сложила руки на груди. – Предлагаю поход за шмотками в ТЦ «Пинки» на следующей неделе. Как раз подготовимся к твоему дню рождения. Например, в среду?

– Договорились, – кивнул Кирилл. Следующая среда казалась ему такой же далекой, как следующее тысячелетие. Кто знает, где он окажется к тому времени?

Мама Саввы склонилась над духовкой, доставая оттуда мясо. Бросив взгляд на отца и убедившись, что он занят столовыми приборами, Вика перегнулась через стол к Кириллу. В вырезе свободной блузки мелькнуло розовое белье.

– Почему ты сбежал утром? – прошептала она. – Люба говорит, обратно тебя привезли копы.

– Я хотел прогулять, – Кириллу стоило огромных усилий быстро придумать ответ. – Мимо ехал патруль, они заметили меня. Сказали, если не поеду с ними обратно, увеличат сумму выплаты за машину.

– Паршиво, – сочувственно пробормотала Вика, убирая упавшую на глаза прядь волос.

Он хотел сказать что-то еще, но тут к столу подошла мама. Пока она расставляла дымящиеся тарелки с мясом, картошкой и шпинатом, отец незаметно скормил Дракону половину булочки – тот проглотил ее в один присест. Закончив расставлять тарелки, мама наконец заняла свое место за столом и аккуратно развернула на коленях салфетку.

– Звонила Ольга Васильевна, ваш тренер. Савва, она жаловалась, что ты сегодня плохо играл.

– Э-э-э, – Кирилл сделал вид, что полностью поглощен разрезанием картофеля. Тренировка не задалась, даже несмотря на то, что тренер разрешила ему не надевать хоббитскую форму и пообещала решить проблему на следующем занятии. Обмен ударами тоже прошел довольно гладко – спасибо приставке! – но все подачи со свистом пролетали мимо. Не увенчалась успехом и работа в паре: несколько раз, бросаясь за мячом, он сбивал с ног стоящего рядом Славу. – Э-э-э. Я сегодня немного рассеян.

О том, какие именно размышления отвлекали его от игры, Кирилл предпочел умолчать.

Отец Саввы неодобрительно поцокал языком:

– Похоже, это потому, что ты все лето отлынивал от тренировок.

– Тебе стоит дополнительно позаниматься сегодня вечером, – поддержала его жена, промокая губы салфеткой, в уголке которой красовался очередной вышитый ананас.

– Во всем виновата Нина! – неожиданно вмешалась Вика. – Она вела себя как настоящая стерва.

Кирилл с благодарностью посмотрел на нее. Приятно, что кто-то прикрывает тебе спину.

Прикрывает спину мне, если уж на то пошло, хотя нельзя не признать: Вика молодец.

– Как там Нина? – на лице мамы Саввы появилось встревоженное выражение. – В выходные я разговаривала с ее отцом в клубе. Оказывается, он отправил дочку на лето в спортивный лагерь, а потом – на курсы университетской подготовки в Москве. Удивительно сильная девочка – учитывая, что случилось с ее матерью.

Кирилл негромко фыркнул. Если «сильный» теперь считается синонимом слова «стервозный», тогда Нина, несомненно, обладала очень сильным характером.

– В Нину, по-моему, бес вселился, – не сдержался он.

– По-моему, тоже, – кивнула Вика.

– Вот как? В таком случае, как насчет Любы, Славы и Лизаветы?

– Ребята классные, – возмутилась Вика. – И добрые.

– Дети, вы прекрасно знаете, как я отношусь к вашей дружбе с ними, – мать пригубила вино. – Они вечно попадают в неприятности.

Рот Кирилла был занят сочным куском мяса, поэтому он благоразумно промолчал, думая о папке оперуполномоченного Серова. Савва, похоже, мог бы дать ребятам фору по части неприятностей.

– А их родители! – неодобрительно покачала головой мать, подцепив вилкой немного картошки. – Трапина, на мой взгляд, слишком одержима тем, чтобы Люба непременно танцевала. А ее муж просто не способен себя контролировать. Помню, как они с Денисом ругались прямо на людях, – она прикусила язык и перевела взгляд на Вику, но та сделала вид, что не слушает, и потянулась за маслом. Кирилл же, наоборот, подался вперед, надеясь побольше узнать о том, что произошло с Денисом. Однако мама Саввы предпочла сменить тему.

– Что касается матери Лизаветы… Стоит открыть газету, как там непременно будет ее фотография в очередном шикарном платье!

– Платья матери Лизаветы весьма… роскошны, – подал голос отец.

– Скорее уж вульгарны, – возразила его супруга, но тут же осеклась. – Дети, я прошу прощения. Нехорошо так говорить о людях, верно, Сеня?

– Точно, – пробормотал отец и подмигнул детям. Они улыбнулись в ответ, но в ту же секунду его взгляд стал очень пристальным. Нахмурившись, явно встревоженный, он начал вглядываться в лицо Кирилла. Парень почувствовал, как колотится сердце: ему показалось, что он внезапно понял – за столом с ними сидит не Савва.

Но отец покачал головой и вернулся к содержимому своей тарелки. Кирилл перевел дух и последовал его примеру, разрезал картофелину и принялся разминать ее вилкой.

– Может быть, ребята постоянно впутываются в неприятности потому, что хотят привлечь внимание своих родителей? – предположил он. – А те все равно заняты только собой.

– Надо же! – мама Саввы откинулась на стуле. – Кто-то внезапно начал разбираться в психологии?

Кирилл только пожал плечами. Первое, что он понял, кочуя из одной приемной семьи в другую, – если дети ведут себя плохо, значит, родители не уделяют им достаточно внимания. Когда некому помочь с домашней работой или прийти поболеть на школьный матч, прочитать сказку на ночь, поцеловать или приготовить вкусный обед, дети выходят из-под контроля.

Тут Кирилл с некоторым запозданием сообразил – это ведь первый настоящий семейный ужин в его жизни. Екатерина признавала только перекусы: либо у телевизора, либо в машине перед долгой дорогой. Чем старше становился Кирилл, тем чаще ему приходилось обедать в одиночестве, пока мать часами проникновенно беседовала с пустой стеной в соседней комнате. Где-то в его душе шевельнулась зависть к брату, но он тут же напомнил себе – Савва мертв. Настоящего семейного ужина, на котором они оба окажутся за одним столом, уже никогда не будет.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь звоном приборов и редкими сигналами телефона отца. Сам он, впрочем, гораздо больше внимания уделял Кириллу, то и дело бросая на него внимательные взгляды. Наконец, не выдержав, он уперся ладонью в стол и сказал:

– Слушай, не могу вспомнить. Откуда у тебя этот шрам на подбородке?

Все тут же повернулись к Кириллу.

– Какой шрам? – как можно более непринужденно спросил он.

– Вот тут, – он указал через стол на его лицо. – Не помню, чтобы я его раньше видел.

– Точно, – удивилась Вика. – Очень странно.

Мама Саввы подняла брови.

Смутившись, Кирилл провел по подбородку рукой. Шрам остался после того, как он, еще ребенком, упал с лестницы на игровой площадке возле кафе и разбил лицо. От удара мальчик на пару секунд потерял сознание, а придя в себя, обнаружил рядом не встревоженную мать, а незнакомых людей. Екатерины нигде не было видно. Только спустя несколько минут Кирилл заметил ее на другом конце площадки, рыдающей и проклинающей свою жизнь. Увидев сына живым и невредимым, но с перепачканным кровью лицом, она только заплакала громче.

Рассказывать маме Саввы об этом эпизоде было нельзя ни в коем случае. Кирилл опустил руку и поднес к губам стакан с водой:

– Он у меня уже довольно давно. Видимо, вы просто знаете меня не так хорошо, как вам кажется.

– Не потому ли, что перед нами все еще некий Кирилл? – язвительно поинтересовалась мама Саввы.

Парень едва не поперхнулся, заметив на лице матери Саввы жестокую, неприятную улыбку.

– Кстати, как поживает Кирилл? – отец подмигнул ему, пытаясь сгладить колкость.

Его жена все еще не сводила с парня раздраженного взгляда. «Она ведь просто пошутила?», – неуверенно подумал Кирилл, с трудом веря в это.

– Боюсь, Кирилл несколько сбит с толку, – ответил он наконец.

К сожалению, мое семейство и понятия не имело, насколько это было верно.