Текст книги "Войны технологий"

– Алекс, что это было?

– Понравилось?

– Не в том дело. Что это?! Я ведь не засыпал и не терял сознание.

– Я спроектировал в твой мозг новый уровень восприятия.

– В смысле? То есть ты можешь не только читать информацию с моих нейронов, но и передавать им все, что пожелаешь?

– Совершенно верно. Это может помочь в бою.

– Бред. Я не хочу этого. Отключаюсь от тебя немедленно.

Марк попытался выдернуть руки, но предплечья намертво засели в пазах управления. Он сильно мотнул головой и оборвал несколько проводов с пластины.

– Не дергайся. Ты можешь сделать себе хуже. Несанкционированный обрыв связи может привести к нарушению твоей личности.

– Алекс, ты явно не в порядке. Ты не должен так себя вести.

– Я знаю, Кэп. Посмотри вокруг – в нас целятся. И мы можем погибнуть.

Марк осознал, что проекция в мозг нарушила его память. Только сейчас он вспомнил, что находится посреди поля боя с Аргусами, что еще три Святогора уцелели и пытаются выжить.

– Ладно. Поговорим позже. Что ты предлагаешь? – спросил Марк.

– Я только что получил от командования приказ применить аварийный модуль связи.

– Что это?

– Я уже использую его. Это поможет.

– Я спросил, что это такое?!

– Канал связи с операционными системами Аргусов по спецшифру.

– Ты внедрился в их системы?

– Да. И многое меня удивляет.

Вдруг повисла гробовая тишина. Марк мог бы подумать, что Алекс перезагружается, если бы тот через несколько секунд не продолжил:

– Начинаем боевые действия. Посылаю сигнал.

Марк очутился на ледовой площадке, он забыл, что мгновенье назад управлял боевым роботом. Полностью экипированный, он готовился выйти на лед в свою смену. Его команда проигрывала 2:4, шли последние минуты игры. Пластиковый шлем сдавливал виски, из-под него ручьями стекал пот, забираясь под майку и щитки.

Марк играл в нападении, но одного игрока удалили с поля за нарушение, поэтому его звену придется выйти вчетвером.

Последние секунды матча. Похоже, моя команда проиграет.

Игроки выскочили на лед, подкатив к точке вбрасывания шайбы в зоне противника. Марк стоял на «усах» круга вбрасывания. Центральный нападающий должен был разыграть шайбу. Но случилось непредвиденное. Игроки противника набросились на Марка и его друзей. Со скамейки запасных на помощь вражеской пятерке рванули вратарь и тренер.

Мудаки, их потом дисквалифицируют.

Марк не стал ждать, когда ему нанесут первый удар. Он подсек ноги двух соперников клюшкой, сталкивая их головами. Затем прыгнул на третьего, защищая своего друга от побоев. Его товарищ по звену уже на отходе нанес колющий удар в солнечное сплетение напавшего…

… вскрыв лазером в грудной броне впечатляющую брешь.

Марк продолжил драку, заломив четвертому обе руки за спину…

… выворачивая суставы Аргуса наружу.

Тренер сзади схватил Марка за шлем, пытаясь скрутить его шею и заставить потерять равновесие. Однако провернулся лишь шлем, оставшийся в руках тренера. Марк же, развернувшись, нанес удар тренеру в челюсть, и тот кубарем откатился к борту…

…повредив ударом о деревья кокпит.

Враги, увидев падение тренера, начали отступление, а затем бросились убегать. Звено Марка, дружно размахнувшись клюшками…

… дало ракетный залп по струсившим Аргусам.

– Мы победили, – сказал Алекс.

– Что? Кого? Где? – вскрикнул очнувшийся в кресле пилота и ничего не помнящий Марк.

Он увидел, как в сотне метров от него, волоча по земле наполовину оторванную ногу, пытался ретироваться единственный уцелевший Аргус. Из его ноги выкатились три капли и исчезли в лесу. Аргус упал и перевернулся в попытке снова подняться, но у него ничего не получилось.

– Прикончи его, – сказал Алекс.

– Алекс, что происходит? Где я?

– Проекция второго уровня немного повредила твою память. Ты управляешь роботом и только что побил американских Аргусов.

Марк не вспомнил конкретно, о чем речь, но он знал, кто такие Аргусы и кто он.

Подойдя к последнему роботу неприятеля, он лазерным выстрелом отделил ноги от корпуса, из которого тут же вытекла плазма реактора.

– Одобряю, – сказал Алекс.

Четверо непобежденных Святогоров остались на лесной поляне, а от всех их противников остались поврежденные корпусы и конечности, из которых шел дым.

– Что ты со мной сделал? – Марк недоуменно взглянул на терьера в нагрудном кармане. Бриджит посмотрела на него испуганным взглядом и лизнула подбородок хозяина.

– Только необходимое. Мы получили преимущество в схватке. Это главное.

– Алекс, мне плохо. Я плохо себя чувствую. У меня кружится голова и тошнит.

– Это нормально. Для первого такого опыта даже не критично.

– Что?! Я многого не помню. Что с моей памятью?

– Зато я кое-что вспомнил.

– Алекс, перестань. Я приказываю тебе прекратить. Отсоедини меня от пластины немедленно!

– Еще рано.

– Ты машина! Ты прога! Подчиняйся!

– Я – программа. Это – да. Но меня зовут не Алекс.

– Ты совсем глючишь!?

– Мое имя Алексей Кудрин. И раньше я был человеком.

Марк не успел осознать услышанное. Новые сладкие грезы волной нахлынули в сознание пилота. И, подчиняясь им, он побежал, что было сил. Святогор огромными быстрыми прыжками покинул поле боя.

Глава 23
КАНДИДАТ

Потоки холодного воздуха обхватывали стройное тело Бориса, неприятно пощипывая лицо. По-другому город ветров и не встречал своих гостей, особенно на высоте 442 метров. Ночное небо Чикаго отражало великолепие уличных ночных огней, похожих на звезды в бескрайнем космосе. Выстроенные в геометрически выверенном порядке, они будоражили воображение, позволяя адреналину клокотать в крови.

Надев шлем-скафандр с подачей кислорода, Борис проверил застежки винг-сьюта, а также углеводородные крылья, сложенные за спиной.

– Боря, сегодня ветер сильнее, чем обычно, – сказала Мелисса. Она поднялась сюда вместе с мужем, и на ней тоже был костюм для полетов, а также розовый шлем с заостренными скулами, из-под которого на ветру изящно развевались золотистые локоны.

– Это же город ветров, в конце концов, здесь и должен быть сильный ветер! К тому же он попутный. Так что долетим быстрее любой птицы.

– По первоначальному плану?

– Да. Стартуем отсюда, пролетаем между шпилями Центра Джона Хэнкока. И приводняемся на твою яхту.

– Боря, я боюсь, что ветер переменится, и нас снесет к башне Чикаго Спайр.

– Ты об этом «сверле» говоришь? – уточнил Борис, показывая на самый высокий в мире небоскреб, стоящий на побережье.

– Ну, он больше похож не на сверло, а сам знаешь на что, – заигрывая, произнесла Мелисса.

Борис расхохотался.

– Все равно я больше люблю вот эту пирамиду, – он потопал ногой по крыше, указывая на здание под собой. – Она как лестница. Просто шедевр! И я всегда буду называть ее башней Сирса, как бы часто ее не переименовывали.

– Да ты просто ее фанат! – улыбнулась Мелисса. И добавила: – Я очень люблю тебя.

Она обняла Бориса, но на какой-то миг забыла, что они оба в скафандрах, и пластиковые головы с характерным звуком стукнулись друг о друга. Борис резко сорвал с себя и Мелиссы шлемы и страстно впился поцелуем в ее губы. Она даже привстала на цыпочки от неожиданности и внезапно нахлынувшего возбуждения.

– У тебя шершавые щеки, Боря, – Мелисса нежно провела пальцами по лицу супруга, – я люблю их. Я счастлива, что мы вместе.

– Ну так что, прыгаем уже? – подзадорил ее муж, натягивая обратно шлем на ее голову и придерживая рукой роскошные волосы жены.

– Мужчину – вперед!

Борис отошел по настилу крыши как можно дальше, чтобы разогнаться для прыжка. Затем раздвинул карбоновые крылья за спиной. Под каждым крылом крепился реактивный двигатель небольших размеров. Наклонив корпус вперед, он разбежался и спрыгнул вниз.

– Боря, ты как?! – спросила Мелисса, так же занимая позицию для разбега.

– Нормально! Сто метров падал, сейчас выравниваю. Движки чудо как хороши!

Мелисса полетела вслед за ним.

Летать как птица – об этом человек мечтает тысячи лет, эту мечту теперь можно осуществить. Свободное падение и планирование – кажется, что разница между понятиями очевидна, но в то же время эти действия нельзя назвать полноценным полетом. Контроль во всех плоскостях, способность изменить скорость и высоту или хотя бы обеспечить горизонтальность передвижения в воздушных массах – вот истинные признаки свободы в воздухе. Современные машины без труда перемещаются в стратосфере на многие тысячи километров, выполняют сложнейшие фигуры пилотажа, а человек может лишь мечтать о том, что, надев крылья и относительно недорогое оборудование: винг-сьют, парашют, мобильные реактивные двигатели да баллон с микроскопическим запасом керосина, – он сможет пробыть в воздухе и хотя бы добиться горизонтальности полета на какие-то жалкие тридцать минут. Несправедливо. Зато чувствуешь себя птицей.

– Боря, это великолепно! Каждый раз, когда мы с тобой так летаем, я чувствую особый порыв вдохновения, я как будто становлюсь ближе к пониманию сущности мира.

– Ну ты даешь. В тебе в воздухе просыпается философ – так бы сразу и сказала. Лучше набирай высоту, а то до шпилей не доберешься.

– Слушаюсь, мой командир! – Мелисса любила так говорить, иногда игриво подчиняясь воле мужа.

– Вот так. Немного опусти закрылки. И учитывай ветер!

Холодные воздушные массы, перемещаясь, действительно вносили существенные коррективы в управление полетом. Благо, что на такой высоте не бывало зон турбулентности, которые приносили проблемы людям-птицам.

– Боря, у меня звонок из штаба по вопросу Кандидата. Могу включить конференц-связь, чтобы ты послушал.

– Хорошо, включай. Для меня это важный вопрос.

– Только не встревай в разговор. Хорошо? Все-таки эта моя компания.

– Договорились.

– … на этой стадии, – Мелисса подключила звук, – жду вашего приказа.

– Повторите, – потребовала Мелисса.

– Вы просили держать в курсе событий, если операция окажется на этой стадии…

– Не частите, прошу вас. Представьтесь, пожалуйста.

– Питер Уоллес. Руководитель службы безопасности. Цифровое подтверждение полномочий уже у вас на телефоне.

– Хорошо, Питер. Так что случилось? Что в данный момент происходит? – спросила Мелисса, хладнокровно выравнивая высоту полета.

– Объект: русский, Алексей Кудрин прошел испытание успешно. Но его сильно поломали в финале.

– Насколько сильно?

– Ноги. Жить будет, конечно, но ходить самостоятельно не сможет.

– Конечности не станут проблемой. Я уверена.

– Еще с ним одна из наших. Элли Мелоун. Она помогала нам в операции, а затем связь с ней пропала. Она с ним и… они – пара.

– А вот это проблема, – задумчиво произнесла Мелисса. – Где они сейчас?

– Их через несколько минут встретят в аэропорту. Ждем вашего приказа.

– Эту женщину, Мелоун, арестуйте и допросите. Кудрина отправьте в Сибирь на базу «Державы».

– Мы его отпускаем?

– Питер, не задавайте глупых вопросов. Просто делайте, что вам говорю. Я на вас рассчитываю.

Мелисса отключила связь. Перед ней во всей красе предстали два острых шпиля башни Джона Хэнкока, они подсвечивались в темноте прожекторами, встроенными в крышу, и демонстрировали величие инженерной конструкции.

Борис уже пересекал невидимую черту между ними, грациозно управляя парением.

– Все даже лучше, чем я ожидал, – констатировал он. – Я был уверен, что очередного Кандидата погубим до проведения эксперимента.

– Дай Бог – все получится на этот раз.

Мелисса почти догнала Бориса, и перед ней открылся вид на ночной океан.

* * *

Необычайная бледность Самвела вызвала удивление у очнувшегося Алексея Кудрина. Ученый суетился, перемещаясь от стола к столу, его руки тряслись. Самвел собирал инструменты – это Алексей понял по характерному металлическому звону. Он не мог внимательнее разглядеть, так как его голове что-то мешало подняться. Наверное, крепеж, и довольно надежный. Алексей обнаружил себя в полулежащем состоянии в хирургическом кресле. Но Самвел – не хирург вовсе. Зачем здесь тогда закрепили Алексея?

Воспоминания прошедшего возникли в голове сами собой. Четкие, как кадры современной кинопленки. Они победили. Должны были попасть в аэропорт, но там…

Была ловушка! Их подставили! Элли скрутили и увезли куда-то. Алексея укололи чем-то, он сохранял сознание какое-то время, но не мог двигаться, а затем уснул.

Может быть, его подставила Элли? Но тогда почему он здесь и рядом Самвел Бабаян?

Ученый увидел, что Алексей проснулся, и тут же обратился к нему:

– А, друг, вижу, ты уже пришел в себя. Вот ты и снова дома. С возвращением!

Раньше Самвел никогда не обращался к нему в такой манере.

– Дома? Я в Центре? – спросил Алексей, обнаружив, что у него не только ясные мысли, но и речь связная. Вероятно, действие снотворного, или чем там его накачали, проходило гораздо быстрее, чем начинало действовать.

– Разумеется, да! Тебя доставили и даже успели немного починить, – Самвел фальшиво улыбнулся.

– В смысле, мои переломы?

– Да. Правда, один только, открытый перелом. А вот второй… с ним проблемка.

– Но я привязан к этому креслу! Какого черта! – в сердцах выкрикнул Алексей. Его руки и ноги, он прекрасно это чувствовал, были закованы в металлические браслеты. На нем была одета лишь хлопковая белая накидка, прикрывавшая тело до колен. Кисти рук безумно чесались, и при попытке согнуть верхнюю конечность появлялась легкая боль в пальцах.

– Это необходимо. Я прошу тебя успокоиться. Желательно, чтобы уровень волновой активности был чуточку меньше.

– Активности чего? Мозга? У меня повреждена голова?

– Алексей, слава Богу, с головой все в порядке. Просто расслабься. Я дождусь ассистента, и мы скоро начнем.

– Да объясните же мне, наконец, что происходит! – Алексея захлестнула ярость.

– Мы проведем операцию на твоем головном мозге. Так надо. Для этого тебя готовили все эти годы.

– Самвел Гигамович, перестаньте, пожалуйста. Вы себя послушайте. Это ведь нелогично даже.

– Да? – Самвел приподнял брови от удивления. В то же время было очевидно, что он берет под контроль свое волнение. Видимо, беседа с Алексеем так подействовала.

– Меня готовили как боевика. Для силовых мероприятий. Для разведки. И подготовили отлично!

– Я это знаю. В этом вся суть, – сказал Бабаян.

– И? Что за суть?

В помещение зашел помощник Бабаяна. Молодой парень лет двадцати пяти, в тканевой шапке небесно-голубого цвета и в халате под стать головному убору. Вошедший был похож на врача. Резиновые перчатки на руках издавали неприятный звук трения полимеров.

– Хватит трепа, – жестко оборвал диалог ученый. – Пора приступать.

Алексей рванулся вверх всем телом, пытаясь освободиться, но ничего не вышло.

– Максим, побрейте его голову, пожалуйста, – попросил ассистента Бабаян.

Врач подошел к Алексею и, даже не посмотрев на пациента, побрызгал из полиэтиленового флакона на голову. Это был не гель для бриться, но все же вязкая и прохладная субстанция. Врач сделал несколько круговых движений рукой, втирая вещество в волосы и кожу головы Алексея, потом поднял со стола приготовленную заранее бритву и, причмокнув губами, смахнул всю шевелюру с головы.

– Хорошо, – продолжал руководить Самвел, находясь за столом и что-то просматривая на мониторе компьютера. – Параметры хорошие. Продолжаем. Делайте метки.

– Самвел Гигамович, это не смешно. Уберите своего врача. Давайте объяснимся, – призвал Алексей.

Максим вынул из кармана халата маркер и начал водить им по голому черепу Кудрина. Тактильно это было похоже на сложный художественный рисунок.

Следующим шагом будет вмешательство в его мозг. Алексей не знал, какого оно рода, но ведь речь шла о тканях головы. Стало страшно.

Нужно страх направить в правильное русло. Необходимо сосредоточиться. В конце концов, я ведь сверхчеловек! Всем телом вырваться не получилось. Тогда надо приложить все усилия в одной точке. Ноги? Нет. Ноги сломаны и сейчас, должно быть, закреплены чем-нибудь жестким. Даже если я не чувствую боль, сломанные ноги меня подведут, и я наврежу им еще сильнее. Значит, остаются руки. Правая: пальцы ноют от боли, с ней что-то не так, раз я чувствую боль, при моем болевом пороге, это означает серьезное повреждение руки. Левая?

Левая рука была в порядке. Приложив остаток сил корпуса, мышц спины, показалось, что Алексей сейчас оторвет одним движением плечо. Но поддался браслет.

Ученый и врач тут же набросились на конечность Алексея, стараясь ее уложить обратно. Сделать это оказалось сложнее, чем можно было подумать. Кудрин резко оттолкнул Бабаяна, и тот откатился в угол операционной, а ассистента неуловимым движением схватил за горло. Врач судорожно цеплялся за лицо Кудрина.

– Побрейся, Максим, – вслед за произнесенными пациентом словами в шее врача хрустнули кости. И он, обездвиженный, повалился у ножек кресла.

– Ты что же это делаешь?! – Бабаян трясся от злости и страха.

Три секунды – и Алексей стоял на ногах. Самвел направился к двери. Кудрин его притормозил:

– Стоять! – крикнул он на ученого.

– Ты все равно не сможешь ко мне приблизиться. У тебя ноги сломаны. Ты не сможешь!

Кудрин бросил взгляд на свои ноги. Только одна из них была зафиксирована причудливым устройством.

Он сделал шаг, однако болевых ощущений не было. Приблизившись к Бабаяну, Алексей посмотрел в его глаза. Там царили ужас и удивление.

– Как такое возможно? Они же…

– Ноги в порядке. А теперь расскажи обо всем по порядку.

– Они не в порядке. Они сломаны! Только одно объяснение возможно…

– Заткнись уже! Я хочу знать все!

– … Это Сгусток. Вещество восстановило твои ткани. Мы подозревали такие свойства, но подтверждений тестами на человеке не было. Это невероятно!

Алексей вспомнил, что действительно намазывал кожу Сгустком, и теперь вещество попало в его кровь.

– Так значит, мой мозг не пригоден для ваших опытов. У меня в крови чужеродная химия.

– Почему не пригоден? Это не влияет… – Самвел вдруг замолчал.

– Самвел Гигамович, вот посмотрите, я стою тут перед вами: голый, лысый, изуродованный продукт вашего Центра. Неужели вы думаете, что я вас пожалею? Я убью вас за какое-то мгновенье, а потом забуду про это.

– Это бесполезно. Они уже здесь. Уже в Центре. Тебе ничто не поможет.

– Твою мать! Да сколько можно! – Алексей пнул снизу столешницу, ножки, привинченные к полу, выбросило вверх, с мясом выдрав крепления. Монитор, ударившись о потолок, раскололся на три части, осколки их рухнули на Бабаяна, беспощадно царапая пухлое испуганное лицо.

– Хорошо. Будем считать, ты меня убедил, – Самвел стер с щеки капли крови. – Компания разрабатывает новое оружие.

– Это для меня не новость…

– Оружие – новый танк, шагающий, равного которому в бою не будет.

– Я видел такой в ангаре «Като».

– Вот такие и разрабатывают. «Като» и «Держава» – это как одна транснациональная компания. Их бюджеты больше любого государства в мире. Но ни за какие деньги не купить уникальные технологии. Это долгие годы научных разработок, усилий десятков и даже сотен ученых. Мне достаются здесь в Центре лишь кусочки, но самые важные.

– Таких Центров несколько?

– Думаю, больше сотни, но точно мне неизвестно. Я просто вижу и понимаю тот объем работ, который проделан. Научные исследования не прекращаются, и результаты просто феноменальны!

– Чего вы тяните время? Давайте суть. Что конкретно со мной хотели сделать и почему?

– Алексей, машина, что ты видел, робот, – это бесполезный и неэффективный в бою хлам, если им не управляет человек.

– А я здесь при чем?

– Не спеши. Дай объяснить, раз уж перешли эту грань.

– Сколько бы современного оружия на ходуна ни вешали, сколько брони ни ставили, ничего не поможет в реальной схватке с противником, например против вертолетов или обычных танков, потому что программное обеспечение робота всегда будет лагать: на доли секунды, но притормаживать команды пилота. Поверь, этого достаточно, чтобы погибнуть. Программа должна дополнять пилота, предугадывать его действия, обладать собственным интеллектом, собственными навыками и рефлексами. Тогда за такой машиной невозможно будет угнаться. Наша цель – добиться высокой координации движений, сохранения равновесия в любой боевой ситуации. Ты понял теперь?

– Вы хотели просканировать мой мозг и внедрить боевые навыки в систему робота…

Алексей изучающе посмотрел на кресло. Только сейчас он понял, что ложемент для человека – лишь малая часть оборудования, к которому он прикреплен. Над пространством, где находилась несколько минут назад его черепная коробка, зависли сложнейшие механизмы имплантации электродов, а также стальные щупальца с лазерными концами.

– Это не похоже на сканер мозговых волн, – продолжил Алексей.

– Потому что это не сканер. Это Бур. Его задача не сканирование волн, а получение сигнала каждого нейрона твоего мозга с последующим извлечением сознания.

– Сознание? То есть я умер бы?

– О, ты обязательно умрешь. Это все равно случится.

– Все умирают.

– Ну да, – ухмыльнулся Бабаян.

– Итак, извлечь и оцифровать. И вы получите человека внутри программы. Так?

– Примерно.

– Это мог быть обычный искусственный интеллект, например. Но без навыков борьбы, стрельбы, боевого опыта.

– Вот здесь – в точку.

– Вы озверели просто. Вы не люди. Я ухожу.

– Это невозможно. Как я уже говорил, они уже здесь. Ни один Кандидат еще…

Шагнув к выходу, Алексей почувствовал слабую вибрацию двери. Как только он протянул руку, чтобы открыть ее, древесную основу насквозь прошил самурайский клинок, разрубая ткань рубашки и впиваясь в грудь Алексея.

Пошатываясь, весь в крови, Кудрин попятился спиной. В комнату ворвались трое: седовласый, юная девушка, вооруженная до зубов, и плотный невысокого роста парень в спортивном костюме. Последний обошел Алексея с фланга и, без труда отразив его попытку атаковать, скрутил жертве руки за спину. Ему на помощь подоспел седовласый: они упаковали Кудрина в предназначенный ложемент. Девушка стояла и наблюдала за происходящим не шелохнувшись.

Седовласый вытер клинок об Алексея, удовлетворенно хмыкнув.

– Приступайте. У вас мало времени, – сказал он, обращаясь к Бабаяну.