Текст книги "Золотая орда"

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Можно ли доверять человеку, когда ты знаешь о нем так мало? Ты не знаешь его родителей, не знаешь его прошлого, и уж, тем более, будущего. Доверять в таком случае – сумасшествие. Так скажет большинство. Но я не относилась к тем, кто слушал большинство, я не была той, у кого мерилом доверия было знание всей подноготной человека.

Моя мама знала многое об отце – и он изменял ей и приносил боль. Я знала о Кате немалое – все-таки 10 лет дружбы это приличный срок, и это не помешало ей в один день предать нашу дружбу. Годы, знания – ничто. Все могло в любой момент рухнуть, если это был не твой человек.

Но сейчас, этим мартовским утром, лежа в объятиях Тимура, я зорко чувствовала сердцем – Тимур тот самый, мой человек, моя родственная душа. Я пошевелилась – и тут же, сильные руки обхватили меня поверх одеяла – я все еще была укутана в него. Стоило вчера мне зайти в спальню, как Тимур, схватив в охапку, повалил меня на кровать, тут же, словно младенца, заворачивая в теплое одеяло. И только после этого – он лег рядом, прикрываясь простыней и обнимая меня без малейшего намека на секс.

Сказать, что я была удивлена… это было не так. Я была уверена в Тимуре – я знала, что он не станет соблазнять меня или пытаться очаровать своим восхитительным мужским обаянием настоящего искусителя. Я знала – он мог бы, но так же, я знала – Тимур оправдает мое доверие. И он с лихвой оправдал его.

Моя голова покоилась на груди Тимура – и я могла слышать его стук сердца – самый прекрасный звук на свете. Я лежала, наслаждаясь этими благословенными минутами. Мне никогда не было так хорошо и спокойно. Никогда.

– Согрелась, Камила? – послышался голос Тимура. Утром у него он был такой чувственный, с легкой хрипотцой. Я улыбнулась и подняла на Тимура глаза: он смотрел на меня, его взгляд был теплым, ласкающим.

– Да, – ответила я, чувствуя, как мои щеки защипало от нахлынувшего смущения.

Одно дело – обниматься в темноте, другое – теперь, когда солнечный свет, настойчиво пробиваясь сквозь шторы, то, что было скрыто, сделал явным. Тимур заметил мой румянец и сжал меня за плечи – сильно, передавая этим движением то, что не произносил.

– Сколько времени? – пытаясь отвлечься, вопросила я. – Мне надо в университет.

Тимур потянулся за своим телефоном, который лежал на полу. Я успела полюбоваться спиной и его красивыми руками, пока он наклонялся за мобильником.

– Время – 9, и сегодня тебе не надо в университет, я взял для тебя выходные.

Я задумалась, с удивлением приходя к выводу, что рада такому развороту. Боже мой, я размышляла как настоящая прогульщица, и даже больше – как плохая девочка. Но ведь я всегда-всегда была хорошей! Мой желудок громко, бесстыдно заурчал, напоминая мне, что его интересуют куда более, прагматичные вещи. Я еще гуще покраснела, и Тимур сказал, чуть усмехаясь:

– Да нормально все.

Тут же зазвонил его телефон. Тимур резко сел, поднося мобильник к уху.

– Да? – отрывисто произнес он, и его полные губы дрогнули в самодовольной улыбке. – Иду.

Он спрыгнул с кровати, по пути распутывая меня из одеяльного кокона. Я задержала взгляд на крепких ягодицах Тимура, мысленно задаваясь риторическим вопросом – ну почему у мужчины попа выглядит лучше, чем у меня? Тимур обернулся и послал мне провокационную улыбку, от которой по моему телу расползся жар, сосредоточившийся, в конце концов, внизу живота.

Он вышел из спальни, перед этим плотно прикрыв за собой двери. Не прошло и пару минут, как в доме послышались громкие мужские голоса, зычный смех и звуки передвигаемой мебели. Я бы предпочла провести утро в постели, но ничего не могла сделать со своими физиологическими потребностями. Мне нужно было срочно в туалет. Я слезла с кровати и натянула свои джинсы. На мне по-прежнему была футболка Тимура – и я, в поисках более скромной одежды, и мысленно извиняясь перед хозяином дома, подошла к шкафу, открывая одну из его дверей. Мне повезло, потому что мои глаза тут же уткнулись в сложенный на полке свитер темно-серого цвета. Я, все еще смущаясь, что делаю это без спроса, взяла его, и, расправив, окинула его критичным взглядом – он был широким, и это то, что я так хотела сейчас для своего внешнего вида.

Я надела свитер, вдыхая с наслаждением аромат, пропитавший его. Он весь пах Тимуром. Я довольно зажмурилась, ощущая, как меня окутывает волнующее тепло. Затем, вздохнув, я вышла из комнаты. Лишь бы ванная не была занята!

Мне понадобилось сделать всего пару шагов, чтобы понять, что к Тимуру приехали его братья – они о чем-то громко разговаривали, или, может, даже спорили, я не могла понять. В любом случае мне предстояло пройти мимо них, и, конечно же, мои милые щечки тут же начали выдавать мой стыд – в очередной раз за сегодняшнее утро, заливаясь румянцем. Я, пытаясь выглядеть непринужденно (хотя, думаю, это получалось у меня плохо), пошла мимо зала, где этой ночью спал Тимур. Четыре пар глаз уставились на меня. Дамир, Рустем, Ильнур, Наиль. Они как раз открывали коробки с пиццей, видимо, мужчины привезли еду с собой. Мой взгляд метнулся дальше – Тимур натягивал спортивные трико. Ясно. Он выходил встречать друзей в трусах. Я натянуто улыбнулась и произнесла:

– Всем привет.

И, не дожидаясь ответа, я рванула в ванную комнату. Сделав свои дела, я осмелилась посмотреть в зеркало – растрепанные волосы, мужской свитер, бледное лицо с ярко-алыми пятнами румянца. Я точно не выглядела, как хорошая девочка-целочка. Я поморщилась от последнего слова. Нужно брать себя в руки – не торчать же мне в ванной целый день?! Я приняла теплый и очень быстрый душ, волосы мыть не стала – вместо этого расчесала их пальцами, стараясь придать им максимально опрятный вид. Естественно, мне это не особо удалось – и я, тяжело вздохнув, наконец, вышла из ванной комнаты.

Будь смелее, Камила!

Я подошла к залу и все же, застыла в дверном, аркообразном проеме, наблюдая за братьями и Тимуром. Они удобно разместились за столом, с невероятной активностью поглощая куски пиццы. Тимур обернулся, бросая мне:

– Идем завтракать.

Он снова начал что-то рассказывать братьям, и я, избегая того, чтобы смотреть на их лица, протиснулась между диваном и столом и села в самый угол, на место, с которого сдвинулся Тимур. Он тут же протянул мне кусок, и я, прошептав слова благодарности, принялась кушать. Я кушала аккуратно, не торопясь, а вот мужчины… да простят они меня за это сравнение, жрали. Быстро, громко, словно хищники, успевая при этом комментировать и громко смеяться. Сначала, я не слушала, о чем они говорят, затем, мое внимание, невольно, обратилось к ним.

– Фома вчера приезжал со своими ребятками, – протянул Ильнур, откусывая половину от куска.

– Что хотел? – вопросил Тимур, и мне показалось, или я уловила в его голосе напряжение?

– Развлечься. Сняли девочек, ту рыжую, которая хорошо работает ртом, тоже, – ответил Рустем, вытирая губы салфеткой.

Я замерла, устремив пронзительный взгляд на темноволосого грубияна. Он поднял на меня глаза и пожал широкими плечами. Я шумно сглотнула, привлекая к себе внимание.

– Это жизнь, Камила, – пояснил Рустем, – эта рыжая работает в клубе уже с конца октября. И я не сказал бы, что ей это не нравится. Ей хорошо платят.

– Ее зовут Катя, – сдавленным голосом начала я, – когда-то мы вместе играли в куклы, потом – учились делать друг другу прически, она была той, которой я доверяла.

Я замолчала. Тишина – болезненная, ощутимая, повисла в воздухе, пропитанном ароматом сыра и теста. Грустная улыбка изогнула мои губы, когда я сокрушенно выдохнула:

– Не могу понять, что случилось с ней, что так сломало ее, что она решила идти по этому пути.

– Ты не там ищешь, – холодно заметил Тимур, протягивая руку и забирая со стола стакан с чаем. Он сделал глоток. Я посмотрела на его отстраненное лицо, ожидая продолжения.

– Она просто выбрала легкий путь для себя. У нее не было особых проблем, хотя нет, – Тимур оскалился, – ее проблема – неумение держать в сохранности то, что между ног, и настойчивое желание использовать это для роста собственной популярности и получения легких денег. В итоге, рыжая получила, что хотела – она популярна среди «элитных» клиентов.

Я покачала головой и окинула присутствующих мужчин горящим, от подступивших слез, взглядом. Ильнур послал мне что-то вроде сочувственной улыбки, но глаза его по-прежнему оставались холодными. К моему горлу подкатила горечь и я, сглотнув, повернула лицо к Тимуру – тот с невозмутимым видом доедал кусочек пиццы.

– Ты спал с ней? – сорвалось с моих губ, и Тимур поперхнулся, видимо, удивленный моим «милым» вопросом. Братья заржали, но меня сейчас не волновало, что они станут свидетелями моего разговора с Тимуром. Прямо сейчас, мне нужно было знать.

– Моя радость, я спал лишь с тобой, – улыбаясь, произнес Тимур.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – произнесла я, с силой впившись пальцами в свое левое колено. Я была вся напряжена. Возможно, ответ Тимура будет очень болезненным для меня, но я хотела знать правду.

– Ты хочешь знать, трахался я с ней или нет? В свой выходной, – он улыбнулся шире, – день?

– Да, – я качнула головой.

– Нет, с ней – нет, – ответил Тимур, и я ощутила, как напряжение начало медленно отпускать меня.

– Я с ней развлекался, – добавил Рустем.

Я закрыла, на миг, глаза, переваривая информацию. Мужчины о чем-то говорили, но я не слышала их несколько секунд. Когда я открыла глаза, то уловила, что на меня смотрят как-то по-другому.

– Больно терять друзей и еще больнее знать, что они так изменились, – прошептала я, вяло улыбнувшись. – Спасибо за пиццу.

Я положила недоеденный кусочек пиццы в коробку.

– Мне надо в ванную, – пояснила зачем-то я, поднимаясь на дрожащие ноги, но я не смогла сделать и шагу, потому что Тимур, ухватив меня за бедра, усадил к себе на колени. Я непонимающе уставилась на него. А Тимур лишь крепче обнял меня, подхватывая, совсем как маленькую. Я стихла в его объятиях.

– Довел девчонку, – усмехнулся Ильнур.

– У нас с ней была своя договоренность, – уклончиво процедил Тимур, поглаживая пальцами по моему плечу. – Понятная только нам.

– Да, – я подняла голову, глядя на невозмутимое лицо Тимура. Он чуть улыбнулся:

– Но, может, пришла пора ее изменить?

– Ты о чем? – прошептала я.

– Скоро узнаешь, – пообещал Тимур.

Доев пиццу, мы, на двух машинах, выехали из дома. Стояло солнечное утро, было так светло, что глаза щипало от этого. Зато теперь я могла рассмотреть все вокруг. Итак, это было похоже на деревню – по обе стороны от бетонированной дороги стояли красивые, богатые дома, частично спрятанные за высокими, надежными заборами. Каждые 150—200 метров машине приходилось притормаживать из-за лежачих полицейских. Я никогда не встречала их так много. Затем, мы подъехали к блокпосту – железный шлагбаум поднялся и машины, с ревом дикого зверя, выпущенного на волю, рванули вперед. Мы ехали по трассе, с двух сторон к ней подступал лес – темный, с красно-коричневыми ветвями. Я сделала звонок маме, коротко сообщив, что еду домой.

Мы еще около двух часов ездили по городу – Тимур делал какие-то звонки, попутно мы заехали в два магазина, и только к 15 часам добрались до моего дома. Я повернулась к Тимуру.

– Спасибо, что позаботился обо мне, – искренне произнесла я.

– Ты уже прощаешься? – Тимур вскинул брови и наклонился надо мной, расстегивая мой ремень. Я затрепетала от близости с ним, мне хотелось обнять Тимура, но я лишь прошептала:

– Я думала, что мы сейчас попрощаемся.

– Ты ошиблась, – Тимур послал мне самоуверенную улыбку и вышел из машины, распахивая дверь для меня.

Я вышла, окрыленная словами Тимура. Неужели не уедет? Сердечко запрыгало в моей грудной клетке часто-часто. Как и всегда, Тимур взял мою ладонь, и я расплылась в улыбке – счастливая, влюбленная, глупая. Мы направились в сторону подъезда, но путь нам преградил уже знакомый мужчина. Небрежно одетый в форму, качаясь на нетвердых ногах, в нашу сторону зашагал старший лейтенант Синицын. Внутри меня все похолодело, как только я поняла, что он был пьян. Я очень боялась пьяных, и вы уже знаете почему.

Тимур крепче сжал мою ладонь – посылая мне сигнал, чтобы я не беспокоилась. Ах, Тимур, это было сильнее меня.

– Из-за таких как ты, – начал Синицын, выпуская в чистый весенний воздух алкогольные пары, – из-за таких бандитских морд, в мире несправедливость.

– Это все, что ты хотел сказать? – Тимур сдержал усмешку, впиваясь холодным, расчетливым взглядом в пьяные глаза старлея.

– Не все! – Синицын дрожащей рукой достал служебный пистолет, и сердце мое ухнуло вниз. Я затаила дыхание, испуганно шепча:

– Тимур…

Синицын усмехнулся, переводя взгляд на меня:

– И из-за тебя – у нее будут проблемы, – он затряс пистолетом, – это мое оружие, но мне нельзя им стрелять без явной надобности. У тебя – целый арсенал, и ты делаешь, что хочешь. Звонишь моему начальнику, управляешь людьми. Где справедливость?

Я ощутила до кончиков ногтей, что милиционер был на взводе. Боже, а что если… Я не додумала, потому что Тимур абсолютно спокойно, даже лениво, но уверенно, забрал табельное оружие у Синицына.

– Ты не найдешь справедливости в этом мире, – цинично произнес Тимур, затем, глянув на меня, приказал:

– Уши ладонями закрой.

Я вскинула руки вверх, выполняя его приказ, а Тимур открыл стрельбу вверх, в небо, опустошая магазин пистолета. Затем, с холодным выражением лица, он вернул испуганному Синицыну разряженное оружие.

– Больше не желаю тебя здесь видеть, – процедил Тимур, увлекая меня к подъезду.

Меня трясло, пока мы поднимались по лестнице, мои ноги еле слушались меня, и я была рада, что Тимур тянул меня за собой. Не успела я достать ключи из сумочки, как дверь распахнулась. На пороге застыла мама.

– Господи, Камила, я слышала, как стреляли.

Я закусила нижнюю губу, не зная, что ответить.

– Да это молодежь петардами балуется, – невозмутимо произнес Тимур, и мама облегченно выдохнула.

– Чай ставить? – вопросила она, скользя взглядом то по мне, то по Тимуру.

– Снова не в этот раз, – Тимур улыбнулся – широко, дерзко, – у меня дела в Казани, Камила едет со мной.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мы были в пути уже три часа. Две машины: бмв Тимура, и ниссан его братьев, которые ехали вместе с нами, впереди. День окутывался сумерками: мягкими, пахнущими путешествиями и свободой. Я скользила взглядом по проносившимся мимо верхушкам деревьев, по высоким холмам, с которых уже сошел снег и неглубоким оврагам. В сердце мое закралось предвкушение, ожидание чего-то необыкновенного.

Ниссан и бмв завернули на заправку, и я вышла наружу, чтобы немного размять ноги. Я шумно вздохнула – воздух хоть и пах бензином, но все равно казался мне вкусным. С интересом, я оглядывалась по сторонам – по трассе проезжали огромные грузовики, другие машины. Надо же, как далеко я забралась! Мое последнее путешествие было с классом – в Болдино. Помню, как я была впечатлена поездкой в имение великого поэта, но тогда мне было 11. А сейчас я была в компании молодых мужчин, бандитов, на пути в Казань. Когда моя жизнь успела так резко измениться?

Я прислонилась к капоту бмв, наблюдая за тем, как Тимур о чем-то приглушенно, на – татарском, беседует с Ильнуром, Ринатом, Дамиром и Наилем – вся та же компания, что утром была на «даче», теперь ехала с нами, в Казань. Я нарочно не стала подходить к Тимуру, не желая мешать их мужскому разговору. Я просто наблюдала за ними, за возбужденным выражением их лиц, за эмоциональными жестами, издевательскими усмешками и громким смехом. Они были разными, и в тоже время такими похожими.

Наконец, Тимур бросил взгляд в мою сторону – его усмехающееся лицо тут же изменилось, становясь серьезным, сосредоточенным – прямые брови чуть нахмурились, губы перестали улыбаться. Он, прощаясь, похлопал своих братьев по плечам и двинулся в мою сторону. Я залюбовалась им – в каждом его шаге, движении, улавливалась грация хищника и скрытая сила. Кожаная куртка, что была на нем, лишь подчеркивала его фигуру – перевернутый треугольник: широкие плечи, узкие талия и бедра. Он был завораживающе привлекателен. Мои губы дрогнули в улыбке, когда Тимур подошел ко мне: близко-близко, обхватывая жесткими пальцами за талию. Даже сквозь куртку и свитер я ощутила опьяняющий жар, вытекающий с ладоней Тимура.

– Садись в машину, – произнес он, слегка касаясь губами моего виска. Я, на секунду, прикрыла глаза, наслаждаясь теплым прикосновением Тимура. Я скучала по нему. Я так хотела, чтобы он обнял меня, но этого не произошло.

Тимур открыл дверь, и я быстро юркнула внутрь. Он разместился на водительском сиденье и завел бмв. Тут же, взревел и ниссан, и через секунды мы продолжили свой путь. Я некоторое время молчала, размышляя и борясь сама с собой – у меня было так много вопросов к Тимуру! Наконец, когда все вокруг окончательно погрузилось в ночную тьму, и окуталось какой-то интимностью, я решилась завести разговор.

– Тимур, – выдохнула я, и он покосился на меня, – зачем мы едем в Казань?

– Я все ждал, когда ты спросишь, – отозвался Тимур с легкой улыбкой. Я невольно улыбнулась ему в ответ.

– Вот, задала. Так зачем?

– Мы едем на дружескую встречу с казанской группировкой, – ровным голосом, словно мы ехали в гости к родне, сообщил Тимур.

– Ты уверен, что мне стоит там быть? – слегка взволнованно поинтересовалась я. Я сжала свои вмиг похолодевшие ладони. Боже мой – меня необратимо засасывало в бандитскую жизнь.

– Абсолютно, – он сказал это жестко, не терпящим возражения тоном.

Я вздохнула, выказывая этим свои чувства – непросто с тобой, Тимур, ой непросто.

– Расскажи о себе, Тимур, – мягко попросила я, не намереваясь молчать. Когда, если не сейчас – пока мы в пути, в сотнях километрах от Казани, наедине, мне не начать узнавать о Тимуре чуть больше, чем я знала о нем?

– О чем бы ты хотела услышать? – Тимур окинул меня быстрым, острым взором, вновь устремляя его вдаль.

– Ну, не какую-то секретную информацию, – я улыбнулась чуть шире, – кто твои родители, где ты учился, где служил.

– Мои родители умерли. Моя мать была красивой, яркой, но ветреной женщиной, регулярно изменявшей моему отцу. В итоге он придушил ее. Его посадили, когда мне было 14, но он умер в следственном изоляторе, еще до того, как вынесли приговор, – голос Тимура был холодным, отстраненным, – затем, как подросток, я попал в приют для таких же, ребят из неблагополучных семей, и был временно разлучен со своими братьями. В 18 я прямиком отправился на Северный Кавказ, отдавая Родине 2 года своей жизни.

Он замолчал, видимо, погружаясь в свои воспоминания. А я сидела, переваривая информацию. Мой отец изменял матери, и это было больно – для нее и нас, ее дочерей. Но она всегда оставалась оплотом верности, воплощением настоящей Жены – она даже не думала, чтобы отплатить ему изменой. В конце концов, что кривить душой, в нашем обществе с двойными стандартами на мужскую измену смотрели, как на некую норму, а вот, что касаемо женской, то тут уже было другое отношение.

Все-таки, женщина – хранительница очага. Но получается, что мать Тимура не была такой. Ужасная, полная драмы и горечи история. Я тяжело вздохнула, не зная, что сказать Тимуру. Он был не из тех людей, кто принял бы жалость по отношению к себе.

– А твои братья, – начала осторожно я, контролируя свой голос, чтобы он не выдавал моих чувств, – они.. живы?

– Да, – Тимур кивнул головой, – они едут в ниссане.

Он протянул пальцы к приборной панели и включил музыку – салон, тут же, наполнился балладами «Скорпионс». Я поняла намек – Тимур больше не желал говорить, впрочем, как и я. Я устремила свой взор в лобовое стекло, наблюдая за проносящимися мимо огоньками других машин, я смотрела на них до тех пор, пока мои веки не начали слипаться. Я попыталась справиться с накатившей на меня дремотой, но оказалась бессильной – очередная мелодичная песня, окутав меня, окончательно расслабила мои разум и тело, и я погрузилась в сон.

Я проснулась, когда за окнами было уже светло. Бледно-голубое небо, без единого облачка, растянулось над полями и лесами. Утро. Прекрасное время суток. Я поерзала на сиденье, пытаясь принять более-менее удобное положение – мое тело устало, несмотря на повышенный комфорт сиденья. Мне нужно было подвигаться, походить, разогнать кровь. Я повернула голову к Тимуру – он выглядел немного усталым, но по-прежнему сосредоточенным.

– Доброе утро, – чуть сдавленным голосом произнесла я.

Я начала спешно приглаживать свои волосы и пожалела, что у меня не было с собой зеркальца. Интересно, как я выгляжу сейчас? Тимур покосился на меня, посылая мне задумчивую улыбку.

– Доброе, – его голос был удивительно теплым, приятным слуху.

– Мы могли бы остановиться? – смущаясь, спросила я.

– Могли, – Тимур засигналил, и ехавший впереди Ниссан, начал сбавлять скорость, вскоре, вставая у обочины. Бмв остановился позади японской машины, из которой уже вышел Дамир. Он внимательным взором вглядывался вдаль, сканируя пространство. В его зажатых пальцах я успела заметить что-то, очень похожее на винтовку.

– Может, лучше не выходить? – обеспокоенно обратилась я к Тимуру.

– Все нормально. Идем. Куда ты хотела? В туалет?

Мое лицо, залившееся густой краской, ответило за меня. Хорошо, что кругом были лес и высокие кусты, но мне было очень стыдно сидеть за ними, зная, что всего в нескольких метрах от меня Тимур и его братья. Позор-позор. Я вернулась, избегая того, чтобы встречаться с кем-либо из них взглядом. Я прошмыгнула мимо, залезая в бмв. Мужчины, по очереди, не оставляя меня и машины без присмотра, тоже скрывались за деревьями, и я поняла, что ничто естественное им не чуждо. Все ходят в туалет. Это я так пыталась успокоить себя.

– Погнали, – произнес Тимур, заводя бмв. Рычание его двигателя напомнило мне рычание тигра.

– Долго еще до Казани? – я скользила взглядом по лицу Тимура – темная щетина стала еще гуще, и мне так хотелось коснуться ее кончиками пальцев. Я соскучилась по нему – надо же, мы были рядом, но я все еще нуждалась в Тимуре, желая большего, чем просто сидеть в соседних креслах.

– Минут 40, – он самодовольно улыбнулся, словно предвкушая что-то аппетитное.

Тут же зазвонил мобильник – Тимур ответил на звонок, говоря на-татарском. Естественно, я поняла лишь пару слов. Хоть моя мама и была татаркой, дома мы на нем не разговаривали, и я никогда не обращала внимания на то, что мне стоило бы его подучить. Единственные слова, которые я помнила, слова, произнесенные бабушкой – но их было единицы. А сейчас же, я испытывала легкий дискомфорт от собственного незнания. Хотя, с другой стороны, может, это было и к лучшему – ведь неизвестно о чем вел беседу Тимур. Я доверяла ему, как и прежде, но не обольщалась на его счет, понимая – с каждой нашей новой встречей, что он – бандит.

Мы заехали в какую-то невероятно уютную деревеньку – с изумительно красивыми домами по сторонам от дороги, с аккуратными заборчиками вокруг. Я залюбовалась домами, размышляя, каково это – жить так, рядом с трассой, безопасно ли это? Я усмехнулась. Я ехала на встречу с казанской группировкой – мне ли рассуждать о безопасности?

– Расслабься, Камила, – раздался спокойный голос Тимура. Видимо, у меня, как и обычно, все было написано на лице.

– Постараюсь, но это непросто, – призналась я.

Он кивнул головой, принимая мой ответ с равнодушным выражением. Вскоре, пейзажи за окнами стали меняться, и мы подъехали к въезду в город. Бмв сбавил ход, впрочем, как и ниссан, который уже остановился.

– Что происходит? – взволнованно обратилась я к Тимуру, но он лишь, окинув меня дерзким взглядом, произнес:

– Жди в машине.

Он вышел из бмв, оставляя меня с ворохом беспокойных мыслей.

Я откинулась на спинку сиденья, устремляя свой взгляд вперед. Мое сердце сжалось, испытывая приступы боли – с каждым ударом – новая боль. Невеселые мысли – одна негативнее другой, заволокли мою голову. Дорогу преградили четыре машины…