Текст книги "Золотая орда"

– Джаным…

И в его голосе я услышала особую, принадлежащую лишь мне, теплоту.

Мама встретила нас теплыми объятиями (она впервые обняла Тимура) и вкусными беляшами. Мы сели на кухне – все было по-домашнему. Надо было видеть глаза мамы, когда я вручила ей чайник. Она расцеловала меня, а затем окинула Тимура благодарным взглядом: и я была очень рада, что мама начала так относиться к моему мужу.

Разлив черный, ароматный чай по красивым чашкам, мама обратилась к Тимуру:

– Тимур, так все быстро получилось, Камила стала твоей женой, а я так и не знаю, чем ты занимаешься.

Я поперхнулась чаем, и Тимур, мягко постучав меня меж лопаток, ответил:

– У меня есть небольшой бизнес – частное охранное предприятие, ну и так, по мелочи.

– Ясно, а то соседки все никак не успокоятся – все кости перемыли, – мама положила горячие беляши нам в тарелки, а сама села напротив.

– А что говорят? – улыбка Тимура – обаятельная, дружелюбная, изогнула его губы.

Боже, ну зачем он спрашивает?!

Я с силой вцепилась в пышное тесто, затыкая себе рот. Молчи, Камила, молчи. Молчание – это золото. Наверное, но не всегда.

– Да глупости всякие, сидят целыми днями, им заняться нечем, вот и говорят, что муж моей дочери – бандюган и убийца. Подумать только! Разве МОЯ дочь связалась бы с таким человеком?

Мама устремила горящий взгляд на меня, и, кажется, прочитала ВСЕ по моим глазам. Волнение исказило ее лицо, но тут вмешался Тимур, говоря уверенным, успокаивающим тоном:

– Апа, точно, им делать нечего. Кстати, беляши такие вкусные. Давненько я таких вкусных не ел.

В следующий час мы все трое – намеренно или же нет – избегали темы бандитизма. Мама рассказывала обо мне – о каких-то детских моментах, успела даже рассказать, как я сходила по-большому в туалет, прямо в ванночку, когда мне не было и годика. Не обошла стороной и мои школьные годы. Я краснела, бледнела, смеялась и иногда грустила, слушая ее родной голос. Я никогда еще не получала так много внимания от нее, как в этот день.

Наконец, пришла пора прощаться. Я подавила просыпающуюся тоску, напоминая себе – что я – замужняя женщина, и жить отдельно – это не предательство, а залог счастливой, крепкой семьи. Обняв на прощание маму, я прошептала ей добрые, благодарные слова. Я заметила, как заблестели ее глаза, но мне хотелось верить, что в этот раз она была более счастлива за меня, чем в прошлый.

Когда мы сели в машину, начался сильный, весенний дождь. Удивительно, что такой солнечный день превратился в мокрый вечер. Раздался звонок – Тимур, коротко ответив его, направил бмв в сторону дороги.

– Сегодня ночуем на квартире, – произнес муж. Я тут же напряглась, вопрошая:

– Что-то случилось?

– Дождь случился. На трассе крупная авария, там большая пробка – на несколько часов, – Тимур чуть улыбнулся мне, – не беспокойся, Камил, я не буду к тебе приставать, если ты этого не захочешь.

Ох, Тимур! Я, смущаясь и одновременно возбуждаясь, улыбнулась ему, и муж добавил:

– Или буду…

Когда мы подъехали к многоквартирному дому, дождь стал еще сильнее – и пошел – чуть ли не стеной. Видимость была ужасная. Мы с Тимуром добежали до подъезда, где нас уже ждали – Ильнур. Он был хмурым и сосредоточенным. Мы даже не успели поздороваться, как Ильнур сказал:

– Я первым зайду в подъезд.

Я покосилась на мужа – тот кивнул брату, и Ильнур зашел внутрь. Через секунды телефон Тимура запиликал, и мы спешно зашли внутрь. Его брат ждал нас у лифта. В свете бледных ламп, я успела разглядеть лицо Ильнура – на правой скуле живописно расположился синяк. Я спешно опустила взор вниз, опасаясь, что Тимур неправильно расценит мое чисто человеческое любопытство. Я не хотела, чтобы это чудесный день закончился трагично.

В квартире было чисто, тихо и тепло. Никаких намеков на гулянки или пребывание здесь проституток. Я нахмурилась – мой муж вряд бы привел меня в такое место. Я прошла в комнату, а мужчины – на кухню. Мой взгляд тут же примагнитился к тому самому кожаному дивану, и я вспомнила свое поведение, свое волнение. Боже мой, как давно это было! Прошел лишь месяц, а мне казалось – год.

Хлопнула дверь, и через секунды в комнату зашел Тимур.

– Ильнур ушел. Чем хочешь заняться в такой дождливый, холодный вечер? – в словах мужа я услышала намек.

– Ну, не знаю, – я провела кончиком пальцев по прохладной поверхности дивана.

– Тогда я подскажу тебе, – Тимур привлек меня к себе, медленно целуя мои губы.

– Кофе, кстати у вас тут, на блат хате вкусный, – сверкнув смеющимися глазами, обратилась я к мужу, делая очередной глоток из красного бокала.

– Камила, – протянул Тимур, качая головой.

– Ты сам так назвал эту квартиру, я и запомнила, – я пожала плечами, затем перевернула куски хлеба, жарящие на сковороде. Затем выключила плиту. Мой взгляд прошелся по стене – черные часы показывали 9:00. Дождь, наконец, закончился, и, вероятно, скоро мы поедем домой.

– Не все слова стоит запоминать, – произнес, усмехаясь, Тимур. Он положил на стол свой сотовый.

– Ничего не могу поделать, – я дразнящее улыбнулась ему, – молодой мозг требует знаний и впитывает все в себя, как губка.

Тимур что-то хотел сказать в ответ, но, затем сдвинув брови, не говоря мне ни слова, медленно, вышел в коридор. Я замерла – мое сердце сковала тревога. У меня был тонкий слух, учителя нередко хвалили меня за этот дар, и я тоже услышала посторонний шум со стороны входной, железной двери. А затем – звук стал громкий, сильный, словно какой-то монстр пытался выломать, выгрызть эту дверь.

Мои страхи подтвердились, когда я увидела возвращающегося ко мне Тимура – он уже на ходу надевал на себя бронежилет и затем – другой бронежилет оказался на мне. Я подняла вопрошающий взгляд на мужа. Он улыбнулся – тепло, так по-родному. Неужели мы прощались???

– Нас предали, – Тимур погладил меня своей шершавой ладонью по прохладной щеке, и я удержала себя от желания вцепиться в его руку.

– Кто? – сорвалось с моих губ.

– Пока не знаю, – Тимур наклонился, что – то взял со шкафчика и протянул мне:

– Это – мое личное оружие. Беретта. Используй ее по назначению, но я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы тебе этого не понадобилось.

Его слова напугали меня. Нет! Не те, что мне придется стрелять. Господи, нет, ибо я была готова. Он сделает все – это означало… Я не додумала, потому что Тимур, схватив меня за локоть, буквально потащил к ванной комнате. Мое тело обдало противной, горячей волной – я не хотела оставаться одна, не ведая, что происходит с моим мужем, но я понимала – мое присутствие рядом может стоить ему жизни.

– Будь здесь, джаным, – Тимур быстро коснулся своими теплыми губами моих губ, а затем, закрыл за собой дверь. Я обвела ванную комнату лихорадочным взглядом. Я не знала, куда мне сесть, встать или лечь, чтобы уцелеть и встретить врага. Я не понимала, что происходит, и все происходящее казалось мне каким-то кино, где я была в главных ролях. Адреналин ударил мне в голову, а сердце, стуча в горло, мешало мне полноценно дышать. Неужели это конец?

Привалившись спиной к стене, я опустила взор на пистолет, что сжимали мои дрожащие пальцы. Я приказала себе собраться и, удивительно, но мои руки стали крепче, а сердце, хоть и прыгало, но уже не в таком бешеном ритме. Я зашептала молитву, прося Господа о спасении для мужа и себя. Как часто человек душой устремляется к Создателю, когда смерть собирается навестить тебя! Я ощутила раскаяние, понимая, что я не самый верующий человек.

Раздался противный звук – и я догадалась, что прочную, железную дверь просто-напросто намеревались выбить или вырезать. Этот звук скользил по моим венам, растекаясь и пытаясь окунуть меня в панику. Я сжала, до боли в щеках, челюсти. Если я поддамся панике – я погублю и себя, и мужа.

Запрокинув голову, я уставилась в потолок. Свет от красивого, плоского светильника давал мне знать, что все еще не так плохо. Затем, он погас, и я едва не закричала. Нас обесточили. Не собираются ли нас поджечь? Эти мысли вились в моей голове, но я продолжала их прогонять. Я сильнее сжала рукоять пистолета, сердцем и душой устремляясь за дверь – там был мой муж. И значит, я не была одна.

Раздался выстрел. Я подавила в себе очередной крик – лишь шумно вздохнула. За выстрелом послышались другие выстрелы, звук разбивающегося стекла. Стекло… откуда у нас столько стекла? Страшная догадка ярким озарением посетила меня – видимо, действовали с двух сторон – с входной двери, и, Боже, с окон. Мы были в тисках. Я была тут, а Тимур, мой Тимур…

Неужели это конец?

Я тихо заплакала, потом, спешно, вытерла левой ладонью слезы. Если мне суждено сегодня умереть, я не хотела, чтобы враги моего мужа, а значит, и мои враги, видели меня слабой, плачущей и трусливой. Мои пальцы еще сильнее вцепились в беретту, а я устремила свой взор в сторону выхода. Я приняла решение стрелять сразу – как только она откроется (но я не исключала, что ее даже не будут открывать, а выпустят град пуль). Я хотела быть мужественной, чтобы Тимур гордился мной.

Следующие выстрелы уже не пугали меня так, как первый. Они стали каким-то странным фоном, под которое стучало мое сердце. А затем – все стихло. И если раньше я думала, что самый страшные звук – это крики и выпускаемые автоматные очереди, то поняла, что тишина – намного страшнее. Это был конец.

Я сглотнула и вытянула руку, держащую пистолет, перед собой. Беретта стала продолжением моей руки. Так, как и учил меня Тимур. Если кто-нибудь, еще полтора года назад сказал мне, что я буду полна желания убить из пистолета, если кто-нибудь сказал, что я буду вот так, бесстрашно, сжимать знаменитое итальянское оружие, я бы рассмеялась ему в лицо и сочла сумасшедшим.

Но, видимо, это я – давно и бесповоротно сошла сума.

Внезапно, мои глаза больно зарезало – это в ванной комнате вновь включился свет. Я часто-часто заморгала, силясь не потерять фокус с двери.

– Джаным, – раздался за ней до боли родной, любимый голос, – все.

Тимур медленно открыл дверь, а я так и стояла – с вытянутой рукой, сжимая беретту. Моя голова тряслась от напряжения, глаза горели от подступивших слез. Мой муж подошел ко мне и плавно опустил мою руку, мягко извлекая из пальцев пистолет. Я посмотрела в любимые каре-зеленые глаза. В них я увидела отголоски тьмы и обволакивающее меня тепло.

– Все, – повторил Тимур, целуя меня в висок, и я стала медленно приходить в себя.

Картина, что предстала моим глазам, была достойна голливудских боевиков – разбитое окно в комнате, три трупа, расстрелянный диван и темные лужи крови. Когда мы вышли в коридор, нас уже встречали братья Тимура. Вероятно, они расправились с теми, кто безуспешно пытался вскрыть дверь, потому что на лестничной площадки были пятна крови.

Не теряя времени, мы спустились и сели по машинам. Они, стремительно дернувшись с места, погнали вперед. Я посмотрела на мужа – его лицо было сосредоточенным, губы поджаты, а глаза – темные, мрачные, напугали бы меня, если бы не правая рука Тимура, сжавшая мне холодную ладонь. Он на миг посмотрел на меня, и мое сердце замерло от любви к нему. Я любила его, несмотря на его темную сторону.

– Они заплатят за это, – холодно улыбнувшись, пообещал Тимур.

И, глядя на него, я знала – он это сделает.

Конец первой книги.