Текст книги "Золотая орда"

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Я просидела в ванной около часа. Отмыкая в горячеватой воде, я успокаивала саму себя, шепча, что я все сделала правильно. Подтянув к себе колени, я качалась из стороны в сторону, тихо плача. Видит Бог, я хотела быть с Тимуром, но даже этого было недостаточно для меня. Это должно было быть взаимно. И, если наши отношения развалились из-за того, что я ему, грубо говоря, «не дала», то это к лучшему. Я переживу эту боль, пусть не сразу, но переживу. Потому что я не собиралась страдать от неуважительного отношения, позволять использовать мое тело и разрушать меня. Слишком много было в моей жизни мужчин, которые, так или иначе, приносили мне беды и разрушение.

Выбравшись из ванны, я вытерлась и надела халатик, и только после осмелилась глянуть на себя в зеркало. М-да… Красные, распухшие глаза, покусанные губы, покрасневшая кожа шеи – зубы Тимура сделали свое дело. Я подтянула ворот халата, пытаясь скрыть эти украшения на шее. Тщетно. Отметины Тимура невозможно было убрать – они были значительно глубже – на моем сердце, и в моей душе.

Так. Хватит. Я справлюсь.

Я вынырнула из ванной комнаты и заглянула на кухню – мне хотелось выпить крепко-сладкий чай, чтобы согреться. Когда я наливала его в бокал, на кухню заглянула мама.

– Камила? А я думала, ты будешь поздно, – с нотками тревоги, спросила она, подходя ко мне.

– Планы поменялись, – чуть улыбнулась я, поворачиваясь к ней лицом.

Мама вздрогнула. В ее глазах проскользнул страх.

– Он что, изнасиловал тебя? – прошептала она.

Хотя мы попрощались с Тимуром не на самой теплой ноте, я не хотела, чтобы мама думала так о нем. Даже сейчас я страстно желала защитить его.

– Мама, он защитил меня от приставаний, защитил мою честь. Разве он похож на человека, насилующего женщин? – вопросила я.

– Тогда почему ты вся в слезах? – мама, обняв меня за плечи, заглянула мне в глаза.

Ах, мама. Я люблю тебя. Но между нами столько моих молчаливых дней и опасений за тебя, что ты не узнаешь правды.

– У Тимура появились срочные дела, а я не хотела расставаться, – противореча своим принципам, ответила я. Хотя, я на самом деле не хотела, чтобы мы попрощались.

– Ох, ты так привязалась к нему, – мама окинула меня сочувственным взглядом.

– Вероятно, это так, – а вот в этой фразе не было и капли лжи. – Пойду, почитаю.

Я поцеловала маму, на прощание, посылая ей самую теплую и добрую улыбку, на которую я была способна в эти минуты.

Надо ли говорить, что я ничего не стала читать? Я, лежа на кровати, уставилась глазами в потолок, прокручивая в своей памяти сегодняшний день. Ах, у меня же есть телефон! Я выбежала в коридор и достала из кармана куртки мобильник. Зажав его в пальцах, будто от него зависела моя жизнь, я, раздираемая надеждой и страхом, вернулась в свою комнату, и только потом посмотрела на дисплей, ожидая увидеть там пропущенный вызов от Тимура, или просто – смс. Но там ничего не было. Я грустно улыбнулась. Пусть так. Переживу.

Выходные я провела дома, почти не вылезая из кровати. Я перечитывала лекции, изучала книги по истории, попутно предаваясь размышлениям над собственной жизнью. Мама видела, что происходит со мной, но ничего не говорила по этому поводу – и я была рада, что она проявляла свою материнскую мудрость. Наконец, устав от собственной печали, вечером, воскресенья, я принялась за уборку дома. Я пылесосила, мыла полы, оглушительно распевая песни, успевая при этом пару раз, всплакнуть, а после – рассмеяться.

Хоть я и продолжала страдать, но не позволяла себе окунуться в пучину жалости к себе. Как говорится, когда совсем прижимает, когда отчаяние подкатывает – все, что не делается – к лучшему. Местами лживая, местами правдивая фраза. Вот и я вбила себе ее в голову, и в понедельник пришла на лекции спокойная, уравновешенная, та самая хорошая девочка. С засосом-укусом на шее от главы группировки.

Я была внимательной, прилежной студенткой. После университета – сразу домой, и по сторонам старалась не смотреть. Нечего выглядывать бмв или мерседес. В среду, закончив в два, я, как и прежде, сразу поехала домой. Выйдя на одну остановку пораньше, я шла по улице, наслаждаясь долгожданным теплым, весенним деньком. Еще неделю назад под моими ногами был снег, а сегодня – лишь мелкие лужицы от него. Так будет и в моей жизни: еще недавно я плакала, значит, совсем скоро, на место слез придет счастье. Я верила, что Господь любит меня и позаботится обо мне.

Подходя к подъезду, я увидела незнакомую золотистую иномарку. Я сразу напряглась, продолжая за ней наблюдать. Но, когда из машины вышел молодой мужчина, напряжение спало с меня. Улыбаясь, ко мне навстречу пошел Славик. Элегантный, с идеальными, зализанными набок, волосами. В пальто и… с тортом в руках. Интересно, кто его прислал?

– Камила, здравствуй, – чуть краснея, приглушенно поздоровался он.

– Здравствуй, Вячеслав, – официальным тоном начала я. Славик даже вздрогнул – не ожидал от меня обращение к нему полным именем.

Он переминался с ноги на ногу, а я стояла, просверливая его взглядом.

– Я это, к тебе, на чай, – наконец, выдохнул он, улыбаясь. – Вот, торт купил.

– Тебя мама моя прислала или теть Ирина? – задала я вопрос в лоб.

Славик еще гуще покраснел, отвечая:

– Да я сам вообще-то.

Вот как. Он сам. Неожиданно.

– Ясно, – я покачала головой, ощущая себя такой взрослой, рядом с этим Славиком.

– Ну, пошли? А то есть охота, и торт такой дорогой.

Что? А он цену мне назвать не хочет этого торта? Я улыбнулась – широко, почти вызывающее.

– Славик, а ты что, не в курсе, с кем я встречаюсь? – задала я вопрос, продолжая улыбаться, как самая настоящая стерва.

– Мама говорила, что у тебя никого нет, – промямлил он, удивленный моим поведением.

– А ты больше маму слушай, – рассмеялась я, затем продолжила:

– Славик, ты больше не приходи ко мне. Мой мужчина, – я особо выделила это слово, – тебе башку оторвет в прямом смысле, если только узнает. Так что, иди к СЕБЕ домой и пей СВОЙ чай со СВОИМ ДОРОГИМ тортом.

Вячеслав порывисто отвернулся и зашагал в сторону своей золотистой машины. Торт в его руке, как маятник, раскачивался из стороны в сторону – «бедненький» Славик нервничал. А я, довольно улыбнувшись, пошла домой. Я шла, удивляясь собственной дерзости и самоуверенности, задаваясь вопросом – а оставалась ли я еще девушкой Тимура, или он так «пощадил» мои чувства и не сказал прямым текстом о том, что мы расстались? Ну и что! В любом случае, я хотела дать понять Славику, да и всему миру, что я была с Тимуром.

У меня не было аппетита, но я заставила себя пообедать – не хватало еще грохнуться в обморок где-нибудь. Я не хотела быть слабой. Я не хотела разваливаться и уж, тем более, заниматься саморазрушением. Доедая суп, я услышала звонок в дверь. Сердце тут же предательски подпрыгнуло в моей груди, возвращая меня почти на две недели назад – когда вот так, внезапно-долгожданно, ко мне пришел Тимур. Пусть это повторится вновь. Пожалуйста.

Я прижалась к двери, и, прежде чем задать вопрос, тяжело вздохнула, чтобы немного успокоиться. Облизав вмиг пересохшие губы и проведя ладонями по распушенным волосам, я произнесла:

– Кто там?

– Кто-кто?! Открывай, родная! – раздался смеющийся женский голосок за дверью.

Счастье сжало мое сердце, частично изгоняя оттуда печаль. Я распахнула дверь, и тут же обнял свою любимую, единственную подругу. Моя москвичка Настя приехала в гости!!!

Мы сидели на кухне, попивая чай – вкусный такой, с кусочками ягод, уплетали шоколадные конфеты – это Настя привезла гостинцы. Мы болтали о том, о сем – вспоминали школьные годы, старательно избегая разговоры про Катю, и тут же рассказывали про студенческие будни. Настя изменилась – повзрослела, похорошела, и стала еще более увереннее, чем раньше. Я с улыбкой вглядывалась в ее привлекательное лицо – как же ей шли перемены!

– Ну, а как там тот мужчина? – выразительно изогнув светлую бровь, вопросила Настя.

Я сглотнула, размышляя, что можно было ей рассказать. А так хотелось многим поделиться!

– Мы вроде как встречаемся, – произнесла я.

Изумление проскользнуло на лице Насти.

– Ну, ты даешь! – выдохнула она. Но в ее голосе не было осуждения, и за это я особо любила Настю. Не вешала она на себя мантию судьи. А могла. Ведь как часто, самые близкие, любят это делать.

– Да, – я улыбнулась. – Он меня от Антона защитил, на свидание в парк водил. Но сейчас у нас немного недопонимание.

– Антон? Этот уродец? Ну, у тебя прям рыцарь появился, Камила! А из-за чего недопонимание? Ты ж у меня вроде не стерва, не дура, всегда, сколько знаю тебя – добрая, нежная.

– Я не могу пока об этом говорить, – отозвалась я, опуская глаза вниз.

Настя выдержала паузу, переваривая мои новости, а затем сменила тему разговора:

– Слушай, а что с Катькой-то? Где она?

– А с Катькой дружба закончилась, – грустно улыбнувшись, ответила.

– Я предполагала, что случилось что-то подобное, – тяжело вздохнув, начала Настя, заправляя за ухо, светлую прядь волос, – но не хотела верить в это. Ты знаешь, я ж утром приехала, у меня было время, чтобы навести справки, и про Катю разузнать.

– И что ты узнала? Она общается с самыми крутыми девчонками нашего университета, элитой, – сказала я, подливая чай Насте и себе.

– Это я тоже в курсе, но есть еще кое-что, – Настя сделала глоток, окидывая меня задумчивым взглядом.

– Что именно? – я подалась вперед, ощущая, как напряжение подхватило меня.

– Она ходит в ночной клуб со своими подружками, и есть информация, что Катька там… – Настя оборвала фразу, – короче, предлагаю тебе, в память нашей «святой троицы» пойти сегодня вечером туда, и увидеть своими глазами, и хотя бы попытаться вытянуть Катю оттуда.

Слово «клуб» мне не понравилось. Но разве я могла бросить Настю, позволить ей идти туда одной?! Как говорится, один в поле – не воин. Вдвоем было уже не так страшно, как поодиночке.

– Хорошо! – согласилась я.

– Отлично! – Настя поднялась на ноги, глядя на циферблат своих блестящих, усыпанных стразами, часов. – Так, время 16, я зайду за тобой в 21, возьмем такси и поедем туда. Надеюсь, нам удастся уговорить твою маму, чтобы она тебя отпустила?

Я улыбнулась, с холодком понимая, что не об этом мне стоило бы беспокоиться…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Настя окинула меня внимательным взглядом.

– Камил, ты, как всегда, прелестна, но для этого места нужно одеться иначе, – деликатно начала подруга.

Я окинула взором свой наряд – темные брюки, водолазка, что еще надо???

– Понимаешь, это самое крутое место в нашем городке, о нем даже пару раз в Москве слышала. Так что, сорри, дорогая, но тебе придется переодеться, если мы хотим пройти фейс-контроль.

– У меня ничего такого-то и нет, – пожала я плечами, растерянно глядя на Настю.

– Вот поэтому, я и взяла пакет со своими вещами, – отозвалась она.

Настя, как фокусница, извлекла из шуршащего, с фирменным логотипом, одежду.

– Переодевайся, – скомандовала она.

Я, понимая, что время поджимает, не стала спорить с подругой. Через пять минут я вышла из своей комнаты, с сомнением глядя на свое отражение – на мне были узкие, чернильно-синего цвета джинсы левайс и достаточно облегающая кофта насыщенного фиолетового оттенка, расшитая пайетками.

– Вау, – выдохнула Настя, заканчивая в этот момент пудрить носик. – Так – с, теперь макияж.

– Ой, не надо, – я отрицательно закачала головой.

– Ну, погоди ты отказываться, – улыбнулась Настя, – смотри, я сколько пробников взяла в одном крутом магазинчике. Выбери себе хоть помаду что ли?

Она положила перед зеркалом горсть маленьких пробников. Я прошлась по ним взглядом, и остановила свой выбор на ягодно-розовом блеске. Настя подошла сзади и аккуратно освободила мои волосы от резинки.

– Так – значительно лучше, – подмигнула она мне. – Все, вызываю такси.

Она начала делать звонок, а я уставилась на собственное отражение – высокая, большеглазая, в модном наряде – вся такая другая, что ли? Я не знала, нравлюсь ли я себе в этом образе, но ради одного вечера можно было и потерпеть. Я всунула стопы в сапожки на высоких каблуках – я обувала их всего один раз, два года назад, они оказались жутко неудобными, но для сегодняшнего выхода «в свет» были идеальны. Пока Настя складывала в сумочку косметику, я переложила из куртки в свою сумку баллончик. Дай Бог, чтобы не пригодился.

Мама выглянула из своей комнаты, окидывая нас с подругой внимательным взглядом.

– Какие вы красавицы! – улыбнулась она. – Только, девочки, давайте недолго. До 12 – надо приехать.

Мы, как хорошие девочки, согласно закивали головами. Уже через пять минут такси мчало нас к самому претензионному заведению нашего города, ночному клубу «Странник». Я немного дрожала от охватившего меня волнения, поэтому мне пришлось некоторое время просто пялиться в окно машины, дабы успокоиться. Мимо пролетали машины, дома, магазины, включенные фонари. Было уже темно – непривычное, снова тревожное для меня время суток.

Наконец, такси остановилось возле двухэтажного прямоугольного здания, оно все светилось – из-за обличия разноцветных лампочек. Ну, совсем как рождество в американских фильмах. Только, если я, глядя на них в кино, испытывала умиление, то сейчас – все нарастающую тревогу. Я постаралась подавить это чувство, напоминая себе, для чего я здесь. К тому же, я была не одна, а вместе с Настюшей.

У входа в клуб выстроилась толпа, желающих попасть туда. Однако она быстро продвигалась, и вскоре, настал наш черед предстать перед суровым взором клубного громилы. Он прошелся по нам нечитаемым взглядом. Видимо, мы подходили для столь «элитного» заведения, потому что нас без проблем пропустили вперед. Стоило только мне шагнуть внутрь, как все мои чувства начали сходить сума: от обилия разных запахов: алкоголь, сигаретный дым, духи, от яркой, режущей глаза, светомузыки, и, наконец, от оглушающей песни, которая буквально стучала по моим мозгам. Меня буквально затошнило от обилия звуков, цветов и развязной атмосферы клуба.

Столько танцующих тел – мужчины, женщины! Они «колбасились» под музыку – отрывно, отвязно, без стыда и условностей. Я заскользила взглядом по стенам и, к своему стыду, обнаружила возле них блестящие шесты, вокруг которых изгибались полуобнаженные красотки. Видимо, шок исказил мое лицо, потому что Настя, заметив это, потянула меня подальше от стриптизерш, в сторону бара.

Мы сели на высокие табуреты. Улыбчивый, молодой бармен, подтанцовывающий под музыку, принял наш заказ: а это была всего лишь кока-кола. Если его и удивил наш скромный выбор, то он промолчал. Настя строгим взглядом наблюдала за тем, как он наливает нам в прозрачные стаканы (те самые, для виски) шипящую жидкость. Наконец, кока-кола оказалась у нас. Я сделала медленный глоток, наслаждаясь тем, как сладкие пузырьки щекочут мне язык.

Настя полуобернулась, разглядывая людей.

– Что-то Катьку не видно, – с горечью в голосе, сказала она.

Я, соглашаясь, тихо вздохнула, а потом, на миг, вернулась в прошлое: вот мы сидим втроем в местном кафе и поедаем шоколадный торт в честь моего!7-летия. Сердце защемило от воспоминаний. Почему так случилось – почему наша троица распалась? Что разъединило нас, что стало причиной? Я снова анализировала свое поведение с Катей, пытаясь понять, где могла обидеть ее, но так и не нашла этого.

Я вновь сделала глоток, задумчивым взором изучая помещение клуба – стекло, блестящий металл, зеркала, крутящиеся шары, крутящиеся, на шестах, женщины. Мне было тошно сидеть здесь, трудно было даже дышать – потому что даже воздух здесь был пропитан похотью. Я столкнулась взглядом с Настей, читая в ее глазах понимание.

– Еще полчаса посидим – и мы пойдем, – громко сказала она, допивая колу.

Полчаса. Выдержать бы. Я качнула головой, соглашаясь. Затем отпила шипучий напиток, на миг, прикрывая глаза. Спокойно, Камила. Ты – уже большая девочка, тебе 18. Ты не одна тут. Просто посиди и понаблюдай. Я глубоко вздохнула и открыла глаза. Настя нахмурилась – недовольно, будто кого увидела. Неужели Катю?

Я не успела обернуться, как рядом со мной, слева, сел привлекательный мужчина.

И я без труда узнала его. Это был Ильнур. Удивительно, но я была рада видеть его среди десятка чужих лиц. Он качнул головой, здороваясь с нами, а потом, чуть наклонился ко мне и с обаятельной улыбкой произнес:

– Камилка, привет. А ты что здесь делаешь? К Тимуру? Он что-то не давал распоряжений, а то я бы встретил тебя.

– Привет, Ильнур, – я чуть улыбнулась ему, – да нет, не к нему.

Я сдержала волнение, которое тут же подступило ко мне, стоило мне только услышать, что Тимур где-то здесь. Тише, Камила. Спокойно.

– А с какой целью здесь? – молодой мужчина дал знак бармену – и тот налил в высокий стакан минеральной воды. Ильнур сделал глоток, выжидающе, глядя на меня.

– Ты его что, знаешь? – удивилась Настя, когда я, на секунду, отвернулась от Ильнура.

– Да, – коротко ответила я, своим выражением лица показывая, что не стоит волноваться. Подруга лишь сильнее сдвинула брови на переносице.

– Камил? – напомнил о воем присутствии Ильнур, продолжая с улыбкой смотреть на меня.

– Да вот, подругу свою ищем, но видимо, она не приходила сюда сегодня, – произнесла я, вертя в пальцах стакан.

– Подругу? А она что, здесь частый гость? – Ильнур внимательно смотрел на меня.

Может, он сможет мне помочь? Я, колеблясь, сделал попытку:

– Да вроде частый. Рыжая такая, красивая.

Ильнур покачал головой, потом, вздохнув, сказал:

– Понял, но сейчас не видел ее среди танцующих.

– Ясно, – я устало улыбнулась, – ну ладно, думаю, нам пора. Да, Насть?

– Да, давай вызову такси, а то тут что-то мутно все, – подруга достала мобильник, набирая на нем номер такси.

– Камил, такое дело, – Ильнур виновато улыбнулся, – я не могу тебя сейчас на такси отпустить.

– В смысле? – я округлила глаза, глядя на его утонченное лицо.

– Тимур скоро узнает, что ты здесь была и накажет меня, за то, что я отпустил тебя черт знает куда, – ответил Ильнур.

– Не черт знает куда, а домой, – заметила я.

– В любом случае, моя обязанность сейчас перед Тимуром – отвести тебя к нему, – в голосе Ильнура послышались стальные нотки. Я не хотела спорить и быть причиной проблем у Ильнура.

– А как на счет моей подруги? – я кивнула головой в сторону Насти.

Без нее никуда не пойду. И ее одну на такси не пущу!!! К моему удивлению, Ильнур, пройдя спокойным взглядом по Насте, изрек:

– Она может идти с тобой.

Я отвернулась от него, спешно шепча Насте:

– Он отведет нас к Тимуру. Я не могу отказать.

Она подняла на меня вопрошающие глаза, задавая один-единственный вопрос:

– Ты точно хочешь идти к нему?

– Да, – выдохнула я, спешно отворачиваясь от Насти, чтобы она не увидела страх на моем лице.

Ильнур положил на барную стойку купюру – оплачивая свою минералку и нашу колу.

– Ильнур, ну не надо было, – произнесла я, поднимаясь вслед за ним. Настя тут же подхватила меня за локоть, бросая предостерегающие взгляды на меня. Мол, заплатил, ну и ладно, не умничай.

– Перестань, Камилка, – Ильнур подмигнул мне, – своя чей. Пошли.

Мы выдвинулись втроем, маневрируя по танцевальной площадке, но, надо сказать, это было нетрудно – все, кто видел Ильнура, почтительно расступался в стороны. А мужчины, как не странно в таком отвязном месте, даже отводили свои глаза. Интересно, какое выражение лица было у Ильнура? Я нервно хихикнула, представив живо в своем воображении, как его утонченные черты превращаются в злобный оскал.

Миновав веселящихся людей, мы свернули в полутемный коридор. Лишь присмотревшись внимательно, я заметила, что одна из стен сделана из тонированного стекла – и там, за ним, как я могла догадаться, находились приват-кабинки. Оставалось только догадываться, чем там занимались завсегдатаи «Странника». Я повернула голову к Насте, и поняла, что мы думаем об одном и том же. Жар покрыл мои щеки, и я спешно отогнала от себя ненужные мысли.

Ильнур толкнул дверь – и моим глазам предстала лестница вниз. Он шагнул, галантно подавая мне руку. Поколебавшись, я все же, протянула ладонь, и Ильнур обхватил меня за пальцы. Я полуобернулась – Настя, сохраняя каменное выражение лица, следовала за нами. Эх, Настя, куда я тебя втягиваю? Я пообещала себе – при первой возможности обеспечить подруге безопасное возвращение домой.

Мы спускались все ниже, и я поняла, что Ильнур ведет нас в подвальное помещение. Страх, непонимание и какое-то азартное предвкушение поднялись в моей груди и я, устав от молчания, шутливо задала вопрос Ильнуру, который по-прежнему придерживал меня за пальцы:

– О, Ильнур, куда же ты меня ведешь? Не в подземное царство, не к самому Аиду?

С уст Ильнура вылетел смешок. Он окинул меня сверкающим взглядом, отвечая:

– Судя по всему, именно ты – Персефона, а значит, да, к Аиду.

Я удивленно вскинула брови – надо же, Ильнур неплохо знал греческую мифологию. Какие талантливые братья у Тимура! Кстати, о Тимуре. С каждой ступенькой, нервное возбуждение все больше и больше поглощало меня. Что я увижу? Что он скажет? Как пройдет, и, самое важное, чем закончится наша встреча?

Наконец, мы оказались в просторном помещении – оно было обставлено кожаными диванами, на которых сидели уже знакомые мне мужчины, так же имелась пара небольших столиков, заваленных какими-то бумагами. У дальней стены висела мишень, для игры в дартс, рядом – мини-бар и левее от него – темная дверь. Справа расположился огромный экран, на котором было много маленьких картинок – и я поняла, что здесь было показано все, что происходит в клубе.

Завидев меня, мужчины повскакивали с мест, приветствуя. Здесь были Айрат, Наиль, рука которого уже была не перебинтована, и Дамир.

– Какие люди, – улыбнулся последний, раскрывая свои объятия, но, так и не позволяя себе, к моей радости, обнять меня. Я густо покраснела от такого обилия мужского внимания.

– Всем привет, – протянула я, чуть улыбаясь. Наконец, до меня дошло, что со мной пришла подруга, и я, вновь ощущая себя защитницей, обратилась к братьям Тимура:

– Ребят, пожалуйста, кто из вас может отвезти мою подругу – в целости и сохранности, – я особо выделила эти слова, сверля взором мужчин, – до двери квартиры. На такси надежд нет. Боюсь за нее.

– Я могу, – выступил вперед Дамир.

– Перестань! – Настя ткнула меня в плечо, и я хотела бы что-то ответить, но Ильнур, галантно целуя мне пальцы, и отпуская их, шагнул к дальней двери, что была возле мини-бара. Он без стеснения распахнул ее и скрылся за дверью. Через полминуты Ильнур широко открыл ее, придерживая – и моим глазам предстали выходящие из помещения молодые девушки.

Я узнала их. Каждую, но с особой болью в сердце, ту, которая вышла с кривой улыбкой на размалеванных красной помадой губах. Это была Катя. Она спешно одернула облегающую юбку и оценивающим взглядом прошлась по собравшимся здесь мужчинам, пока не остановилась, сперва, на Насте, а потом, на мне.

Удивление, а потом злость, смешанная с собственным превосходством, отразились на раскрасневшемся лице. Ее подруги, мои одногруппницы, тоже заметили меня и начали о чем-то перешептываться, не торопясь идти вперед.

– Так, все, девочки-припевочки, идите, идите, – раздался голос Рустема, который вышел следом за ними из комнаты. Он бросил на меня задумчивый взгляд, а потом подтолкнул одну из красоток. хлопая ей по заду.

– Катька! – выдохнула Настя, которая раньше меня отошла от шока.

Наша рыжеволосая подруга обернулась, глядя холодными глазами на нас.

– Поехали домой, Катя! – силясь не расплакаться, добавила я, внутренне молясь, чтобы она согласилась. Настя вцепилась мне в руку, и я поняла, что она тоже на пределе.

Катя тряхнула рыжими волосами и вызывающе рассмеялась:

– Я только недавно приехала, чтобы ехать домой.

И, круто виляя задом, облепленным узкой юбкой, она, присоединяясь к своим настоящим подругам, стала подниматься по ступенькам. Наша дружба окончательно перестала существовать – только что Катя сделала свой выбор. И, если я как-то была подготовлена к этому (недели слез и боли закалили меня), то вот Настя – нет. Она тихо всхлипнула, утыкаясь носом мне в плечо.

– Как же так, – прошептала Настя, – а я ведь не верила, что она…

Подруга не договорила, вместо этого – заплакала – горько, печально.

– Нам надо домой, – произнесла я довольно решительным тоном, избегая смотреть в сторону помещения, откуда совсем недавно вышли мои знакомые. Я уже догадывалась, кто там был. Но не хотела знать.

– Я отвезу твою подругу, – произнес Дамир, подходя.

Я окинула его пронзительным взглядом.

– Я убью тебя, если ты причинишь ей вред, – прошептала воинственно я.

Дамир глухо рассмеялся и кивнул головой. Я, на миг, заколебалась – может, мне тоже стоило вернуться домой, однако Ильнур обратился ко мне, подмигивая (сейчас мне хотелось просто стукнуть его по голове):

– Тимур ждет тебя.

Я задохнулась от подступившего волнения, страха и такой ненужной ревности. Ощущая, что за мной наблюдают, я распрямила плечи и улыбнулась – самоуверенно, смело, наигранно, до боли в моих округлых щеках. Шаги до этой комнаты стали для меня настоящим испытанием и борьбой с самой собой. Наконец, я, не оборачиваясь, зашла внутрь, спиной ощущая, как за мной закрывается дверь.

Я тут же увидела его. Тимур, полусидя на краю деревянного стола, не сводил с меня своего взора. Глянув в его потемневшие глаза, с таким потяжелевшим взглядом, я поняла – будет непросто. Тимур, наконец, поднялся и подошел ко мне, поближе, сканируя меня – от макушки головы до носков моих сапожек.

– Распущенные волосы, облегающая одежда, помада, высокие каблуки, – начал холодно Тимур, делая еще несколько шагов ко мне. Я из-под полуопущенных ресниц молчаливо разглядывала его: на нем были джинсы и черная рубашка, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Кто их расстегнул? Сам Тимур, или… Я сглотнула, ощущая, как горечь вцепилась в мое горло.

Тимур, тем временем, подошел ко мне вплотную, так близко-близко, что я, наконец, уловила аромат его кожи и парфюма. Ах, как я тосковала по этому запаху! Не желая выдавать собственных чувств, я демонстративно опустила глаза вниз, разглядывая пол. Внезапно, все переменилось. В один миг Тимур подхватил меня за бедра, прижимая к стене спиной – резко, грубо. Я вскрикнула – от неожиданности его действий и, что таить, от страха. Тимур, сощуренными глазами изучая мое лицо, наклонил ко мне свою голову, зловеще шепча:

– Кричишь? Кричи! Пусть мои братья знают, что я умею воспитывать и наказывать свою женщину.

Я нахмурилась и тяжело вздохнула – сейчас я была не самый лучший собеседник. Тимур приподнял меня повыше так, что мои длинные ноги обхватили его за торс. Я покраснела от такой откровенной близости.

– Ты какого сюда пришла? – Тимур сверкнул глазами. – Только утром говорил своим братьям, что ты домашняя девочка-целочка, а ты уже вечером заявилась сюда!

Я попыталась отвернуться, не желая смотреть на злого Тимура, потому что он пугал меня. А я не хотела бояться. Но Тимур удержал меня, хватая пальцами за скулы. Наши глаза встретились: мои, полные непонимания, уязвимости и его: злые, источающие желание подчинять. Он снова раздавливал меня, но теперь я не собиралась проявлять слабость и отводить взор в сторону.

– Я не к тебе пришла, – прошептала я, – а с подругой, и за подругой.

Губы Тимура дрогнули в самой циничной улыбке в мире.

– Эта рыжая что ли? Она хорошо работает.

Моя рука непроизвольно дернулась – я хотела стукнуть Тимура. Потому что мне стало очень-очень больно. Он перехватил мою ладонь, отводя ее в сторону. Сверля меня глазами, Тимур вопросил:

– Тебе-то какое дело? Чем я занимаюсь в свои «выходные».

Он особым тоном подчеркнул «выходные». Я вздрогнула от его издевательского тона и тихо ответила (тихо, потому что внезапно лишилась всех сил):

– Ты прав, мне нет никакого дела до этого.

– А я готов поспорить, что есть, – выдохнул мне в лицо Тимур, следом впиваясь в мои губы жестким поцелуем.