Текст книги "Оникс и слоновая кость"

9. Корвин

– ЕСЛИ ТЫ НЕМЕДЛЕННО НЕ ПОДНИМЕШЬСЯ с кровати, я умру от скуки.

Знакомый беспечный голос пробился к Корвину под завесу сна столь плотную, что принц решил, ему это снится. Затем рядом нарочито громко зевнули, и он понял, что не спит. Разлепив веки, он тут же зажмурился от яркого света.

В кресле у кровати сидел Даль, закинув ноги на покрытый кружевной скатертью столик. Вопреки сказанному, на лице у друга не было и тени скуки.

– Живой! – Даль хлопнул в ладоши. – Немедленно оповестить всех девиц королевства, пусть возрадуются. Впрочем, достаточно ограничиться только одной.

– Что ты мелешь? – Слова давались Корвину с трудом, и он закашлялся.

– Ничего не помнишь, да? – Даль встал и налил ему стакан воды из кувшина.

Корвин внимательно посмотрел на приятеля; туман у него в голове начал проясняться.

– На караван напали ночные драконы. Средь бела дня. Там была Кейт. – Он сел, морщась от боли и едва не утопая в мягкой перине, так и норовившей затянуть его в свои пуховые недра.

– Увы, мой друг, ты сильно отстаешь от событий. Ящеров мы назвали дневными драконами, а напали они на тебя две недели назад.

– Две недели?! – вскричал Корвин так, что сухие, потрескавшиеся губы начали зудеть.

– Ты пей, пей. – Даль сунул ему стакан. – Квакаешь, как жаба.

Корвин взял воду, сделал большой глоток, чувствуя, как ее прохлада освежает горло. Решив, что долг исполнен, Даль вновь плюхнулся в кресло:

– Целители пичкали тебя каким-то зельем, не давая просыпаться. Утверждали, это необходимо для твоего выздоровления. Плели что-то о драконьем яде в крови. Я, признаться, ничего не понял. – Даль пожал плечами. – Впрочем, я ведь не лекарь. Как твое плечо?

Осоловевший со сна Корвин едва поспевал за трескотней Даля. Все же он вспомнил, что дракон укусил его за плечо и поднял левую руку. Под толстой повязкой саднила незажившая рана.

– Плечо? Куда более терпимо, чем твоя болтовня. А каким образом я оказался здесь? – Корвин огляделся и узнал комнату, в которой останавливался во время официального визита в Фархольд.

Зеленый с золотыми кисточками балдахин широкой кровати был поднят, чтобы дать доступ свежему воздуху из открытого окна.

– Моя болтовня? Ну-ну. – Даль фыркнул, затем рассказал о том, как Кейт наткнулась на разгромленный караван после нападения драконов и спасла принца.

В голове у Корвина замелькали обрывки образов. Он вспомнил Кейт и свой страх за нее, взявший верх над болью. Тем не менее она выжила. «И спасла меня…» Ему вспомнились странный, точно во сне, путь к почтовой башне, пальцы Кейт, промывавшие его раны. По телу прокатилась дрожь.

– Где Кейт? – спросил Корвин, обрывая Даля на полуслове.

– В городе. – По лицу приятеля скользнула хитрая усмешка. – Я за ней приглядываю. Ее отстранили от поездок. Вернее, отстранили всех почтарок из-за этих дневных драконов.

– Спорю на что угодно, Кейт этому не обрадовалась. – Корвин нахмурился.

– Мой соглядатай утверждает, что ее кротость вполне может сравниться с кротостью оголодавшей гремучей змеи. Цитирую дословно, – голос Даля сделался хриплым и сердитым, – «Хорошо, что у молодой госпожи нет зубов, а то б всех перекусала».

– Ну дела. – Корвин отпил еще глоток, пряча улыбку и думая: «Возможно, Кейт не так уж сильно изменилась». – Что было дальше? Башню я худо-бедно помню, а вот потом – провал.

– Вызволив твою полубездыханную тушку, прекрасная воительница помчалась за помощью. Мы уже и сами отправились на поиски благодаря мейстеру Рейфу, которому, хвала богам, удалось спастись от драконов. С Кейт мы встретились около полудня. Она проводила нас к башне, и магики занялись твоими ранами. Потом мы переправили тебя в Фархольд, где ты и провалялся все две недели.

Корвину стало не по себе. Случившееся остро напомнило ему о болезни отца. С трудом спустив ноги с кровати, он попытался встать. Не тут-то было. Голова закружилась, и ему пришлось закрыть глаза, пережидая дурноту.

– Как же спасся мейстер Рейф?

– Наш магик – большой хитрован. Он воспользовался предметом, который называет ярь-камнем. Похоже, совсем свежее изобретение. Ослепил ящера и был таков.

– Еще на кого-нибудь нападали? – Корвин поставил ноги на пушистый ковер.

– К счастью, нет. – Даль помотал головой. – Пока дневных драконов больше не видели.

– Вообще?

Бессмыслица какая-то. Корвин припоминал, что на караван напали штук десять тварей. Обычно стаи ночных драконов были многочисленнее, но и десятка хватило, чтобы уничтожить караван. «Мы не были готовы к нападению». Они тогда так и не пополнили запас волшебных стрел перед выездом. Корвин и предположить не мог, что стрелы понадобятся. К тому же ему хотелось быстрее пуститься в дорогу.

– Лично я тоже еще ни одного не видел. – Даль хмыкнул, скрестив руки на груди.

– Что-что? – Корвин вцепился в спинку кровати, собираясь с силами, чтобы встать.

– Что слышал. – Даль поднялся и протянул ему руку. – Мы с мейстером Рейфом посетили место нападения. Все трупы драконов исчезли.

– Исчезли? – Корвин покачнулся и схватился за руку Даля.

– Вот именно. Между прочим, хватка у тебя по-прежнему железная.

Корвин выпустил его руку и попытался унять дрожь в коленях.

– Мы обнаружили только следы перетаскивания чего-то тяжелого. Теперь даже не докажешь, что на караван напали драконы. Просто убитые лошади и люди, валяющиеся на дороге.

«Несъеденные», – мгновенно понял намек Корвин и поежился, чувствуя угрызения совести. Мейстер Баррет, капитан Моррис, Громобой, гвардейцы… Все они мертвы. Он был их принцем, и он же их подвел. Корвин перевел взгляд на свою татуировку: коршун со щитом, казалось, насмехался над ним, напоминая о других жертвах.

– Прекрати, – сказал Даль, перехватив его взгляд. – Сколько раз тебе напоминать, что ты ни в чем не виноват? Ты ничего не мог…

Корвин жестом оборвал друга, не желая ввязываться в старый спор.

– Не подашь мне халат?

Заворчав, Даль встал, вытащил из платяного шкафа халат и помог принцу одеться. Корвин предпочел бы снять несвежую ночную рубаху, бывшую на нем, но понимал, что сам не справится, а звать слугу не хотелось. За два года вдалеке от Инея он научился обходиться без такого рода удобств. Более того, даже находил удовольствие от свободы в подобных мелочах.

Завязав на талии шнурок, Корвин пересек комнату и опустился на диван, задыхаясь от изнеможения. Болели даже те части тела, о существовании которых он прежде не подозревал.

– Интересно, не связано ли нападение на караван с пожаром у Грегоров? – задумчиво спросил Даль, садясь рядом.

– Что навело тебя на эту идею? – Корвин повернул голову, чувствуя, как хрустнули позвонки.

– Исчезнувшие драконы. Тот андреасский рудокоп сжигал труп дракона, видимо, чтобы скрыть его присутствие. Мы тогда решили, что это был ночной дракон. А если мы ошиблись? Те, кто утащил трупы дневных драконов, могли преследовать ту же цель: скрыть их существование.

Корвин глубоко вздохнул, стараясь привести мысли в порядок. Драконы были дикими бестиями, смертельно опасными и непредсказуемыми. Исходя же из предположений Даля, получалось, будто кто-то натравил драконов на караван и поместье Грегоров. Оружие из ящеров получилось отменным. В поместье, скорее всего, не выжил ни один человек. Значит, кто-то желал смерти и ему, Корвину? Зачем? Верховным королем в любом случае станет Эдвин. Он, Корвин, – десятая спица в колесе. Чепуха какая-то.

– По-моему, твоя гипотеза чересчур смела.

– Может быть. – Даль зевнул, потянулся. – Полагаю, она вообще не имеет значения. Никто ведь не требует от нас начать расследование. Да, кстати, твоя миротворческая миссия официально закончена. Как только ты поправишься, мы возвращаемся в Норгард.

– Дай-ка угадаю. Еще одна дословная цитата? На сей раз из послания моего брата?

– Не цитата, а приказ – самого верховного короля.

– Как же, как же. – Корвин откинулся на спинку дивана и потер виски.

Он должен был бы почувствовать облегчение, даже радость, получив наконец свободу, но – боги свидетели! – не такой же ценой. Он не хотел так просто пустить все на самотек. Корвин хотел во что бы то ни стало доискаться до правды и отомстить за погибших.

– А что Эдвин сказал насчет Грегоров? – Принц подался вперед.

– Да почти ничего. – Даль вытащил из ножен кинжал и принялся чистить ногти его кончиком. – Пожар официально был объявлен ужасной трагедией, и на этом все. О Возрождении ни слова.

– Еще бы. Эдвин не станет тревожить подданных, обвиняя дикарей. – Корвин помолчал, обдумывая ответ друга. – Думаю, он доволен. Со смертью Маркуса Грегора одним инакомыслящим среди знати стало меньше.

Принц собирался выругаться, однако в этот миг его желудок громко заурчал.

– Надо приказать принести тебе поесть, – со смехом заметил Даль.

– Мудрое решение, – согласился Корвин, хотя есть ему совершенно не хотелось.

Его переполнял не голод, а гнев на брата, велевшего ему возвращаться домой. Корвин, конечно, поклялся повиноваться Эдвину как наследнику престола, но его независимая натура постоянно брала верх. Особенно теперь, когда он столкнулся с этой головоломкой.

Даль вышел, оставив Корвина наедине с его мыслями. Принц постарался выкинуть из головы Эдвина и сам не заметил, как вспомнил Кейт и башню. Кажется, они разговаривали о ее отце и о том, почему Корвин не передал ей его послание – из-за детской обиды на поцелуй с Эдвином. Позже брат объяснил, что Кейт приняла его за него, Корвина.

Сейчас ему было совестно, но тогда он воспринял ее поведение как предательство. Причем куда худшее, чем нападение Хейла на короля. Корвину так и не представился случай расспросить об этом Кейт, однако его не оставляло подозрение, что все вышло неслучайно. На его взгляд, целовалась она с Эдвином весьма охотно. Увидев ее в объятиях другого, Корвин вдруг осознал жестокую истину: Кейт никогда не будет с ним. Он принц и должен жениться на принцессе или на девице из благородного дома, но никак не на дочери конюшего.

Вздохнув, Корвин попытался припомнить нападение дневных драконов. Ему удалось прикончить нескольких тварей, но их было слишком много. Они были сильны и кровожадны. Наверное, когда он убивал последнего, ему покровительствовала сама Ридама, богиня удачи. Ящер упал сверху, скрыв Корвина от остальных чудищ. Правда, потом принц вынужден был лежать и слушать крики умирающих людей и лошадей, зная, что ничем не может им помочь. Если бы не Кейт, он бы тоже скоро умер. На нее напали три… нет, четыре дракона. Теперь он ясно это вспомнил. Страха за нее оказалось достаточно, чтобы прогнать из головы предсмертный туман. Первого Кейт уложила зачарованными стрелами, а оставшихся трех…

– Еду скоро принесут, – объявил вернувшийся Даль и, словно поход за едой ужасно его утомил, рухнул в кресло, закинув ногу на подлокотник.

– Ты разговаривал с Кейт? – с затаенным страхом спросил Корвин.

– Да, конечно. – Даль хитро улыбнулся. – Довольно милая девица, кстати. Ни следа гонора, о котором ты мне твердил. Видимо, приберегает весь запас для тебя.

Корвин заерзал, сам не понимая, сердиться ему или радоваться.

– А о нападении она тебе рассказывала?

– Немного. Поведала, что убила двух ящеров. – Даль подмигнул. – Все, как я сказал. Она – твоя воительница в сверкающей… почтарской блузе. Хотелось бы мне увидеть ее умытой, причесанной и в платье.

Корвин не обратил внимания на ремарку, весьма скромную для Даля.

– Она убила не двух, а четырех. Я сам видел. Первого – зачарованными стрелами, остальных – из одного пистоля.

– Из скорострела! – Даль так и подпрыгнул.

– Из чего? – переспросил Корвин, вздрагивая от бурной реакции друга.

– Ну так она назвала эту штуковину. – Голос Даля звенел от восторга. – В скоростреле шесть патронов. Кейт сказала, что его сделал ее друг, фархольдский кузнец. Говоришь, она прикончила из него трех?

Корвин кивнул; воспоминания становились отчетливее.

– Святая матерь коней, – пробормотал Даль, – мне срочно нужен такой же.

– Мне тоже, особенно если допустить, что дневные драконы продолжают бродить по округе. Она не назвала имя мастера?

– Нет, кажется. Да и говорила о нем неохотно. – Даль поскреб щеку. – Отвечала она довольно уклончиво.

Корвин сидел прямой как палка. Горячее желание побольше узнать о чудесном оружии охлаждалось лишь необходимостью разыскивать для этого Кейт. Одно дело – разговаривать с ней в бреду, и совсем другое – в здравом уме.

И все же он был обязан. Подобное изобретение могло изменить мир, точно так же как паровые двигатели способствовали медленному, но верному прогрессу в Индре и Розвене. В этих странах не знали магии, обыденной для Инея. Будь у подданных королевства достаточно такого оружия, они смогли бы освободить Иней от драконов и перестать прятаться за стенами и чар-камнями.

– Говоришь, ее отстранили?

– Отстранили, – кивнул Даль. – Но все дни напролет она проводит в почтовой конюшне. Уверен, ты найдешь ее там прямо сейчас.

– Не сегодня. – Корвин покачал головой. – Я едва на ногах держусь. На коня мне точно не сесть.

– Конечно. Значит, ты все же собираешься с ней увидеться?

– Да, как-нибудь потом.

Даль скупо улыбнулся, однако его глаза весело сверкнули:

– Тогда я с тобой. Ужасно хочется посмотреть, как злючка Кейт будет с вами беседовать, Ваше Высочество.

– Ну, будем надеяться, что она меня хотя бы не покусает.

– Наоборот! Именно на это я и рассчитываю.

10. Корвин

ПРОВЕРИТЬ, ОПРАВДАЮТСЯ ЛИ НАДЕЖДЫ Даля, они смогли только через неделю. Именно такой срок понадобился Корвину, чтобы восстановить силы и разобраться с насущными делами. Дважды в день принца посещал бургомистр Превитт и, казалось бы, искренне справлялся о его здоровье. Однако Корвин знал: градоначальник ждет не дождется, когда он наконец уедет, как и сам принц.

Новостей о Грегорах не поступало. Никто из их многочисленного рода так и не дал о себе знать. В конце концов все были официально объявлены погибшими. Корвин, воочию видевший, что осталось от дома, в этом не сомневался. Зато подтвердилось, что за пожар и прочие разрушения ответственность лежит на диких. Два чародея Гильдии, исследовавшие останки андреасского рудокопа, определили, что его погубило некое спиритское колдовство. В их авторитете сомневаться не приходилось. Первый был из беломантийных, чей орден занимался высокими искусствами и сложнейшими заклинаниями, неприменимыми в быту. Второй – из «золотых», инквизитор, отвечающий за выявление дикарей. Их выводы обеспокоили Корвина, особенно после предположения Даля о связи обоих нападений. Похоже, Возрождение набирало силу.

– Полагаете, это дикари вызвали и натравили на нас дневных драконов? – поинтересовался Корвин у магиков. – Говорят, с ночными в свое время вышло именно так.

– Ах, Ваше Высочество, с дикими никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. – Золотоплащник театрально всплеснул руками. – Тем больше причин извести их под корень, – добавил он, повторяя привычную мантру.

Корвин не знал, что ему со всем этим делать. Ясно было одно: за ответами следует отправляться в Андреас. Несмотря на приказ брата, принц намеревался завернуть туда по пути в Норгард. Даль уже поручил местному художнику нарисовать портрет рудокопа, чтобы на месте установить его личность.

Однако для начала Корвину требовалось переговорить с Кейт. У него появилось ощущение, что он готовится к жаркой баталии. Он старался побольше есть и при любой возможности ходить вверх-вниз по лестницам дома бургомистра. Когда ему удалось наконец-то подняться на самый верхний этаж и не запыхаться, он объявил, что готов. Хотя в глубине души чувствовал, что к такому он готов никогда не будет.

На следующее утро Корвин и Даль отправились на почту. Принц предпочел бы обойтись без эскорта, но бургомистр настоял на своем и отправил с ними четырех стражников. Корвин, скрепя сердце, согласился, с условием, что не будет ни королевских штандартов, ни трубачей. В конце концов, его миротворческая миссия официально завершилась.

Впрочем, это ничего не изменило. Люди на улицах узнавали Корвина даже несмотря на подчеркнуто простую одежду без королевских гербов. Его портрет в последнее время слишком часто мелькал в новостных листках, об анонимности стоило забыть. Внезапное исчезновение и столь же внезапное возвращение превратили принца в цель для хроникеров. Несомненно, часть прислуги бургомистра за щедрую плату извещала их обо всех передвижениях принца: только Корвин выехал из дома, как на улице собралась целая толпа.

Ехать пришлось медленно, четверым стражникам было не под силу проложить путь сквозь толпу. На полдороги к Корвину кинулась женщина в лохмотьях, от которой несло как из сточной канавы. Кобыла принца заржала и попятилась, но женщина вцепилась в повод и завопила, нимало не беспокоясь о том, что ее могут затоптать:

– Милосердия, Ваше Высочество! Умоляю о милосердии!

Стражники попытались ее оттащить, но она продолжала кричать:

– Пощадите моего мужа! Его изгнали!

Корвин сжал зубы так, что на скулах заходили желваки. Изгнание было тягчайшим наказанием, грозившим преступникам. Даже казнь представлялась меньшей жестокостью по сравнению с судьбой изгнанного за городские стены на растерзание ночным драконам. Принцу очень хотелось просто проехать мимо, однако на него было устремлено слишком много взглядов. Даже Даль уставился на Корвина, от ужаса приоткрыв рот.

– Стойте! – приказал принц стражникам. – Пусть говорит. Какое преступление совершил твой муж?

Женщина склонилась в неуклюжем поклоне. По щекам у нее побежали слезы.

– Его облыжно обвинили в убийстве, Ваше Высочество. А мой Джо не из таковских, он славный, мухи не обидит. Умоляю о милосердии!

Корвин заметил надежду, вспыхнувшую в ее глазах, и почувствовал жалость. Как бы ему хотелось иметь полномочия прекратить страдания несчастной.

– Этот самый Джо – известный пьяница и бузотер, – сказал фархольдский стражник. – Он зарезал человека в кабацкой драке.

Корвин вздохнул. Обычная история. Он и без пояснений знал, что во многих городах Инея подобные преступления караются изгнанием. С буйством здесь не мирились. Жизнь в стенах города и так слишком трудна, чтобы допускать кровопролитие. Наказание должно было быть скорым, однако отец Корвина наставлял, чтобы прежде всего оно было неотвратимым, вот почему изгнание никогда не применялось в Норгарде. Родственники приговоренного имеют право доподлинно знать о его смерти, а не проводить остаток жизни в тщетной надежде, что он каким-то образом спасся и однажды вернется.

Вот только законы Норгарда не распространялись на весь Иней.

– Когда приговор был приведен в исполнение? – спросил Корвин у стражника.

– Почитай уж неделю тому, Ваше Высочество.

Что же, этим все было сказано, хотя обезумевшая женщина никогда до конца не поверит в смерть мужа. Пришлось воспользоваться напутствием Эдвина избегать политических склок.

– Мне очень жаль, – произнес Корвин, – но закон превыше власти верховного короля. Решение фархольдского суда остается в силе.

Скорбь женщины мигом сменилась яростью.

– Трус! – Она плюнула в него. – Трус! Зачем нужен король, который не может править по справедливости? Что, что хорошего в таком…

Тут стражники заткнули ей рот и оттащили прочь.

Принц вздохнул с облегчением, однако слова женщины еще долго звучали у него в голове. И действительно, чего хорошего в принце без власти? А именно таким принцем Корвин и был. Если бы еще остальные это усвоили… Он не желал смерти отцу, но ему хотелось, чтобы все наконец закончилось: Эдвин был объявлен наследником престола, а сам Корвин раз и навсегда избавился бы от возложенных на него надежд.

Их вышел встречать почтмейстер, выпучивший глаза от бившего через край усердия:

– Добро пожаловать, Ваше Высочество. Грумы сейчас позаботятся о ваших лошадях.

– Благодарю, – ответил Корвин, передавая повод подскочившему подручному конюха. – Мы желаем побеседовать с госпожой Кейт Брайтон.

– С Кейт?.. – Почтмейстер слегка поник. – Она здесь. Только, боюсь, занята подготовкой к испытанию. Дело, видите ли, в том, что сегодня мы проводим обязательную проверку. После полудня наши почтари должны пройти квалификационный экзамен наравне с претендентами на место.

– Экзамен? – восторженно переспросил Даль, склонив голову. – Уверен, Его Высочеству будет любопытно на это взглянуть, если позволите.

Корвин кивнул, и почтмейстера окончательно перекосило.

– Как вам будет угодно. – Он потер руки и неловко поклонился, тряхнув седыми кудрями.

Пройдя через конюшню, они оказались в манеже с трибунами, половина которых была уже занята.

– Испытания всегда привлекают зевак, – пояснил почтмейстер.

Корвин решил было, что сможет смешаться с толпой и остаться незамеченным, однако когда дело касалось Кейт, боги вечно играли против него. Едва войдя, он увидел ее за забором, опоясывающим трибуны. Она сидела на коренастом гнедке с белой проточиной на морде. Их взгляды тотчас встретились, словно притянутые какой-то магнетической силой. Кейт побледнела, отвернулась и направила коня прочь. Корвин нахмурился. Оставалось надеяться, что его присутствие не помешает ей успешно пройти испытания.

Впрочем, она выглядела равнодушной. Пустила лошадь рысью, потом легким галопом. Корвин сел во втором ряду, не сводя с нее глаз. Люди, тотчас узнав принца, освободили ему место и взволнованно зашушукались.

– Девица-то – отличная наездница, – присвистнул Даль.

– А ты чего ожидал? – насмешливо прищурился Корвин. – Ее отец был главным конюшим норгардского двора. На подобную должность кого попало не берут.

– Может, и так. Однако он мог пожелать, чтобы дочь получила воспитание, более подходящее женщине.

– Только не Хейл! – рассмеялся Корвин.

Внезапная теплота, с которой он вспомнил этого человека, застала принца врасплох. Долгие годы он думал о Хейле Брайтоне лишь с ненавистью, хотя когда-то любил конюшего, считая его чуть ли не вторым отцом.

– Он всегда поощрял ее увлечение лошадьми, – продолжил Корвин. – Родись она мальчишкой, ты бы решил, что Хейл растит нового мейстера-конюшего.

– И ее мать не протестовала? – удивился Даль.

Вспомнив невысокую хрупкую женщину, Корвин помрачнел.

– Линетт Брайтон никогда не перечила мужу. По крайней мере, в открытую. На редкость кроткое и мягкое существо. Полная противоположность Кейт.

– Кроткая? Иными словами, зануда? Не знай я тебя лучше, решил бы – врешь. – Даль сморщил нос, потом воздел глаза к ярко-голубому небу. – Благодарю вас, милосердные боги за то, что не обрекаете нас на превращение в наших родителей! – Он повернулся к Корвину. – Такой даме, наверное, пришлось не по вкусу, что ее дочь стала почтаркой?

– Вряд ли она об этом знает. После казни Хейла Линетт вернулась в Килгор, в отцовское имение. Госпожа Брайтон – четвертая дочь барона Риса.

– С трудом верится, что Кейт – из знатного рода. – Даль поскреб небритый подбородок.

Принц обратил внимание, что чар-камень в серьге друга потускнел. До отъезда из Фархольда надо будет его заменить, ведь Даль носил камень по вине Корвина.

– Я понимаю, о чем ты, – кивнул Корвин, припомнив реакцию почтмейстера, когда тот узнал, что они приехали повидаться с Кейт. – Когда Хейлу вынесли смертный приговор, она не пожелала отречься от отца и потеряла положение в обществе и права на земли. В то же время ее мать поступила иначе. Она вернулась в Килгор, предоставив дочь своей судьбе.

– Твоя Кейт – просто чудо! – пылко воскликнул Даль, перегнувшись через край трибуны.

Они замолчали, наблюдая за испытаниями Кейт. Та подъехала к стартовому шесту на противоположном конце поля, не сводя взгляда с сигнальщика в центре. Там же стояли двое судей. Один держал карманные часы, другой – пергамент и уголек, чтобы отмечать ошибки. Поле было разделено на три полосы. Первая предназначалась для проверки навыков в стрельбе из лука, вторая – в метании копья, третья – во владении мечом.

Сигнальщик взмахнул флажком. Кейт пришпорила лошадь, направив ее к дальней полосе, подняла лук, выхватила из колчана стрелу и пустила в цель одним молниеносным движением. Стрела, пролетев по плавной дуге, вонзилась в мишень, всего в дюйме от центра. Не дожидаясь, когда первая стрела долетит до цели, Кейт повернулась влево и выстрелила вновь. Вторая мишень была пониже, ее стрела угодила точно в центр. Несколько мгновений – и колчан опустел, а все мишени оказались поражены.

Доехав до конца полосы, Кейт закинула лук за спину и выдернула торчавшее из земли копье. Она развернула лошадь и помчалась по средней полосе. Здесь нужно было поймать копьем подвешенные кольца и поразить мишени на земле. Кейт подняла копье на высоту плеча, пустив лошадь ровным галопом. Первое кольцо! Мимо… хотя всего на волосок. Зато следующие два словно сами наделись на наконечник. Кейт проделала все это с такой лихостью, что сложная задача выглядела совсем легкой.

– Ай да Кейт! – Даль опять присвистнул. – Получше тебя будет. Да что там! Она и меня за пояс заткнет.

– Она всегда была такой.

На Корвина нахлынули воспоминания. Сколько раз они с Кейт по вечерам выводили своих пони из стойл и отправлялись на кавалерийские дворы, где скакали наперегонки и устраивали бои верхом на деревянных мечах. Их детские сражения были веселыми, но отчаянными: каждый старался во что бы то ни стало превзойти другого. На мечах Корвин дрался лучше, зато скачки чаще всего выигрывала Кейт. Когда дело касалось верховой езды, она был непобедима. Точь-в-точь как ее отец.

Впрочем, и ее боевые навыки с тех пор улучшились. Кейт поймала последнее кольцо, завершая этап, и нацелилась копьем на колышек, вбитый в землю. Большинство участников здесь придерживало коней. Кейт же, продолжая скакать во весь опор, метко воткнула наконечник копья в деревянный колышек и, пусть не без усилия, его вырвала. Потом она метнула копье в соломенное чучело, установленное в конце полосы.

Всадница двигалась так быстро, что, казалось, вот-вот врежется в ограждение. В последний момент Кейт натянула повод. Толпа ахнула. Коренастый конек привстал на дыбы и остановился в нескольких дюймах от препятствия. Кейт спокойно развернула его, выхватывая из ножен на поясе меч. Вдоль последней полосы в позах атакующих людей были расставлены пугала, обмотанные мешковиной. Кейт ловко снесла голову первому.

– Кого они тут готовят, почтарей или воинов? – изумился Даль.

– Всего понемногу, полагаю, – ответил Корвин. – У курьерской почты – давние воинские традиции. Она была создана еще во времена Войны Трех.

– То есть появилась одновременно с ночными драконами?

– Верно, – кивнул Корвин. – В годы войны вольным городам требовалось связываться со своими союзниками, причем быстро и чтобы послания не перехватывали враги. Оказалось, лучше всего с задачей справляется умелый воин-наездник.

Принц задумался о том, каким был бы Иней, если бы не было той войны. Ее историческое название наводило на мысль о мелкой стычке, хотя в действительности в конфликт оказались вовлечены все вольные города. Страна разделилась на три противоборствующих лагеря: восточный, западный и северный. Междоусобица едва не уничтожила Иней. По иронии судьбы, мир принесли именно ночные драконы. Очень сложно сражаться, когда у тебя в тылу иной, куда более лютый, враг.

Подавшись вперед, Корвин с интересом наблюдал, как Кейт проходит последнюю полосу. Манекены были расставлены на разной высоте и настолько часто, что девушка едва успевала наносить удары, при этом демонстрируя великолепную гибкость, которой им с Далем оставалось лишь позавидовать. Корвин смотрел с восхищением. Все ее тело находилось в движении, глаза сверкали, только лицо застыло в маске сосредоточенности.

Миг – и Кейт пересекла финишную черту. Корвин с Далем неистово захлопали в ладоши. Трибуны встретили их аплодисменты гробовым молчанием. Исключение составила одна девушка в голубой почтарской форме.

– Не понимаю, – нарочито громко сказал Даль, – почему вы не аплодируете? Она выступила потрясающе.

– Молчание – излюбленное оружие трусов, – с ишским акцентом ответила незнакомка, сердито оглядывая трибуны.

Люди отводили глаза. «Все из-за того, что они считают Кейт предательницей», – внезапно понял Корвин. Правда неприятно кольнула. Принц почувствовал угрызения совести, хотя сам он ни в чем не был виноват – это ведь Хейл напал на короля.

Золотоволосая островитянка осуждающе покачала головой, спустилась с трибуны и исчезла за углом. Корвин хлопнул ошеломленного Даля по плечу:

– Пойдем. Надо перехватить Кейт прежде, чем она сбежит.

Они направились к воротам. Кейт уже спешилась и вела лошадь в поводу. Шла она быстро, явно намереваясь поскорее уйти, однако ее окликнул судья с часами и заторопился вдогонку. Она оглянулась, на лице тут же появилось почтительное и одновременно настороженное выражение. По гербу на блузе Корвин догадался, что перед ним – мейстер. Принц и Даль остановились поодаль, не желая мешать.

– Молодчина, Кейт, – похвалил мужчина. – Ты побила свой рекорд, допустив единственный промах.

Кейт скривилась.

– Это значит, что меня вернут на маршрут?

– Обсудим позже. – Конюх потер пальцами шрамы, белевшие на смуглой коже предплечья.

По его тону Корвин решил, что шансы Кейт вернуться незначительны. «Какая потеря для почты», – подумал он, хотя внутренне порадовался, что Кейт останется под защитой городских стен.

Конюх вернулся на свое место. Кейт нехотя подошла к ним и скованно поклонилась:

– Ваше Высочество…

– Рад встретиться вновь, госпожа Брайтон. – Корвин улыбнулся, надеясь как-то сгладить неловкость.

– Какими судьбами? – Она оглянулась через плечо, словно опасаясь, что кто-нибудь подслушает разговор.

Беспокоиться было незачем: их заметили все. Корвин откашлялся.

– Я хотел побеседовать с вами о том, что случилось по дороге в Андреас.

– Ясно… – Кейт потупилась. – А вы не могли бы подождать? Я должна позаботиться о Вояке.

Будто в подтверждение ее слов, мерин всхрапнул и громко заржал.

– Тогда мы пойдем с вами, – опередил принца Даль.

Губы Кейт сжались в ниточку, но она промолчала и зашагала к стойлам. К счастью, народу здесь почти не было. У Корвина мелькнула мысль, что все это – просто еще одно поле битвы, но он тут же одернул себя. Не хотелось ему затевать никаких сражений.

Кейт завела Вояку в помывочное стойло, сняла уздечку и надела на него недоуздок. Привязав коня, она вошла внутрь, чтобы его расседлать.

– Вы великолепная наездница, госпожа Кейт, – продолжил Даль, похлопав коня по холке. – Я так Корвину и сказал: «В скачках она уложит тебя на обе лопатки». Но как вам удалось столь точно поразить все мишени?

– Ничего сложного, – губы Кейт тронула слабая улыбка, – я представляла, что целюсь в своих врагов.

Она не взглянула в сторону Корвина, однако тот задумался, не был ли и он сам в их числе. Наверное, лучше не ломать над этим голову. Не зная, куда девать руки, принц сложил их на груди. «О боги, как же все сложно!»