Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2"

Письма М.Г. Савиной М.А.Лохвицокй

I. Милостивая государыня!

Я охотно прочту Ваше произведение, но после того, как приду в себя от хлопот и волнений предстоящего бенефиса. Если время у Вас расчитано, то я вынуждена буду возвратить пьесу.

Готовая к услугам, М. Савина.

8 января 900 г.

II. 3 февраля 900 г.

Фонтанка, 58

Милостивая государыня!

Пьесу Вашу я прочла с большим удовольствием, но постановка ее зависит не от меня. Прежде чем подавать в литературный комитет, Вам необходимо заручиться согласием директора или режиссера, иначе Вы потеряете даром время.

Готовая к услугам, М. Савина

Переписка М.А. Лохвицкой с А.Н. Веселовским

8 марта 1900 г.

СПб

Стремянная, 4

Многоуважаемый Алексей Николаевич,

Вчера я получила официальное оповещение о том, что «Вандэлин» одобрен Комитетом. Не будете ли Вы так добры посоветовать мне, что я должна теперь предпринять и вообще, могу ли я надеяться на постановку. Я слышала, что это очень трудно для тех, у кого нет ни знакомых, ни родственных связей в артистической среде.

Была бы очень счастлива, если бы Вы соблаговолили высказать мне впечатления, вынесенные Вами из моей пьесы.

С глубоким уважением,

М. Лохвицкая-Жибер

Уважаемая Мирра Александровна,

Ваша пьеса произвела на всех нас очень приятное и оригинальное впечатление. Оно превозмогло первоначальное недоверие, как-то невольно проявившееся к сюжету, взятому из царства миражей и облаков.

Казалось, что можно сделать из такого воздушного материала, как скрепить его в сколько-нибудь сценические формы? Вы это, однако, сумели сотворить.

Вышло что-то изящное, благозвучное, – но тонко, боюсь, не слишком ли тонко для современного состава нашего артистического персонала.

Вы хотели бы слышать совет относительно постановки пьесы. Увы, именно этого-то совета я дать не могу. Немало лет я поддерживал довольно близкие связи с театром, но не постиг таинства принятия пьес в репертуар. Я думаю, впрочем, что директор императорских театров, как я слышу с разных сторон, сочувствует тому направлению, к которому примыкает Ваша пьеса, отнесется с симпатией к ней. Вероятно, Вам нетрудно будет найти к нему прямую дорогу. Что же касается того, где ставить пьесу, в Москве или в Петербурге, и притом на какой именно сцене, я полагал бы, что сначала лучше всего вглядеться пристальнее в те силы, какие та или другая сцена может дать для гармонического исполнения пьесы. Если бы для этого оказалась более подходящею не казенная, а частная (в Пб. Суворинская, в Москве Художественная общедоступная) сцена, нужно бы отдать ей преимущество. Я бы, по крайней мере, так поступил, заботясь прежде всего о том, чтобы мой замысел был понят, и чтобы эстетическая целостность не была расстроена никаким диссонансом.

Уважающий Вас,

А. Веселовский

Чистопрудный бульвар, 19.

Письмо М.А Лохвицкой Е.П. Карпову

8 окт<ября> 1900 г.

Многоуважаемый Евтихий Павлович!

Будьте добры, пришлите мне, пожалуйста, мою

пьесу, я хочу отнести ее к Суворину и надо поспешить с перепиской. Когда Вам будет время, не забудьте исполнить данное мне обещание – сообщить Ваше мнение о ней, за что я была бы Вам благодарна.

М. Лохвицкая-Жибер

Письмо К.Д. Бальмонта М.А. Лохвицкой

Париж, 12 м<а>рт<а> 1900.

Не сердитесь, что так долго не писал Вам. Но в сущности последнее Ваше письмо было не письмо. Благодарю Вас за прелестную Вашу карточку. С нетерпением буду ждать Ваших стихов. Опять буду писать о Вас в английском «Атенеуме». Мой адрес: Espana, Sevilla, poste restante.

Через час покидаю Париж. Получили ли Вы Гауптмана? Какое впечатление? Ваша поэма в «Деннице» (кстати, что за убогий альманах!) оставила меня холодным. Нравятся Ваши стихи в «Неделе». Хорошее заклинание. Я тоже пишу стихи по части колдуний и дьяволов. Ими будет полна моя книга, которую я напишу в Испании. Впрочем, я больше занят чтением. Отчего Вы так неохотно пишете мне? Нехорошо. До свидания. Всего лучшего.

К. Бальмонт

Переписка М.А. Лохвицкой с А.Е. Зариным

I. М.А. Лохвицкая – А.Е. Зарину

26 дек<абря> 1901 г.

Стремянная, 4

Многоуважаемый Андрей Ефимович!

Потеряв надежду когда-либо видеть Вас у себя (и научиться играть в шахматы), я решила послать Вам стихи для «Живописного Обозрения», чтобы хоть этим напомнить Вам о своем скромном существовании.

Полагаю, что одно из присланных стихотворений – «Над белой, широкой пустыней» следовало бы поместить в первых номерах, т. к. оно подходит по сезону, остальные поместите, когда Вам угодно.

Искренне расположенная к Вам,

М. Лохвицкая-Жибер

PS. На праздниках я по целым дням сижу дома и застать меня очень легко.

II. М.А. Лохвицкая – А.Е. Зарину

Многоуважаемый Андрей Ефимович! Уезжаю на два месяца постранствовать по белу свету, на людей посмотреть и себя показать, а чтобы Вы без меня не соскучились, – посылаю Вам два стихотворения: одно, которое Вы сами изволили пожелать для «Живописного обозрения», а другое с летним настроением. Будьте добры снова отправлять мне Ваш прекрасный журнал (со всеми его несметными приложениями) по моему городскому адресу: Стремянная, 4.

Искренне уважающая Вас, М. Лохвицкая-Жибер

III. А.Е. Зарин – М.А. Лохвицкой

18 февраля 1902 г.

Простите Христа ради за нашу неаккуратность и не сочтите ее за наше обыкновение <нрзб.>

Присылаю 25 р. и целую Ваши ручки.

Преданный Вам, А. Зарин

IV. М.А. Лохвицкая – А.Е. Зарину

Многоуважаемый Андрей Ефимович!

25 рублей получила. Если не ошибаюсь, остается дополучить 8 р. 50 к. или что-то в этом роде. Потом сочтемся.

Пишу Бог знает как, потому что лежу в постели, больная.

Искренне уважающая Вас, М. Лохвицкая-Жибер

Переписка М.А. Лохвицкой с И.А. Гриневской

I. 1 марта 1900

Многоуважаемая Изабелла Аркадьевна!

Завтра вечером у меня соберутся некоторые из поэтов и я была бы очень рада видеть Вас в числе моих гостей. Надеюсь, что Вы свободны.

Преданная Вам М. Лохвицкая-Жибер

II. 24 декабря 1901 г.

Многоуважаемая Изабелла Аркадьевна!

Благодарю Вас за Ваши милые пожелания и прошу принять в свою очередь мои поздравления. К сожалению, воспользоваться Вашим любезным приглашением не могу, т. к. у меня болеет ребенок, и вследствие этого я никуда не выхожу.

Преданная Вам М. Лохвицкая-Жибер

III. 26 декабря 1902 г.

Дорогая Изабелла Аркадьевна,

Поздравляю Вас с праздником. От души желаю всего лучшего.

Благодарю за участие, выказанное Вами во время моей болезни; теперь мне лучше, а когда совсем будет хорошо, навещу Вас по-соседски.

Искренне расположенная к Вам, М. Лохвицкая-Жибер.

IV. 7 апреля.

Извините, милая Изабелла Аркадьевна, что не ответила на Ваше любезное поздравление, но я сама собиралась быть у Вас третьего дня – да обстоятельства помешали.

Жму Вашу руку. М. Лохвицкая-Жибер

V. 1 сентября

Многоуважаемая Изабелла Аркадьевна!

Не могу быть у Вас сегодня; очень нездоровится. Если к понедельнику поправлюсь, то зайду к Вам в назначенное время.

Искренне преданная Вам, Мирра Лохвицкая-Жибер

VI.

Многоуважаемая Изабелла Аркадьевна!

Если сегодняшний вечер Вы свободны, не зайдете ли к нам? У нас в 6 часов зажигают елку.

Искренно расположенная, М. Жибер

VII.

Дорогая Изабелла Аркадьевна,

Не знаю, где была моя голова, когда я просила Вас заехать за мной. Дело в том, что завтра я должна быть на примерках у своей француженки и когда она меня выпустит – не знаю.

Искренно преданная Вам, М. Лохвицкая-Жибер

VIII.

Если Вы не находите, что слишком поздно, зайдите за мной через полчаса, к тому времени я буду готова. Ваша записка застала меня (о, стыд!) в постели.

Мирра Жибер

IX.

Сегодня не могу, дорогая Изабелла Аркадьевна, потому что муж уезжает вечером, а после 10-и будет слишком поздно. К тому же провожатые вероятно пожелают вернуться ко мне. Не пригласить к себе – неловко. Зайду на днях.

Ваша Мирра Жибер

X.

Дорогая Изабелла Аркадьевна,

Как Ваша зубная боль? Если мое средство помогло – продолжайте носить шарик на веревке, а кольцо, пожалуйста, возвратите, оно действует только на несколько часов и мне оно нужно.

Ваша Мирра Жибер

XI.

Дорогая Изабелла Аркадьевна.

Если Вы свободны и в расположении ехать со мной слушать «Нерона», то доставите мне этим большое удовольствие. Если же Вы, к сожалению, почему-нибудь не можете располагать своим временем, то пришлите мне в утешение образчик, который обещали.

Ваша Мирра Жибер

XII.

Дорогая моя,

Уезжаю сейчас к своим родственникам. Благодарю за предложение. Мне что-то нездоровится, а потому с 6 часов вечера принимаю знакомых. Я на Вас ставлю крест! Серое небо, серые тучи, – серый гранит… а люди, которые могли бы быть яркими, – посерели. Зла на вас.

Целую…

Письма К.К. Случевского М.А. Лохвицкой

I. 1 дек<абря 1899 г.>

Многочтимая Мирра Александровна!

Княгиня Барятинская, устраивающая 10 декабря вечер «А. Толстой и Некрасов», просит меня известить Вас прилагаемым письмом.

Я буду также участвовать и просил бы Вас, в случае согласия Вашего дать ответ мне или княгине Лидии Борисовне Барятинской (Яворской), Лиговка, № 65.

Отчего не были Вы в пятницу?

Искренне уважающий, К. Случевский.

II. 17 д<екабря 1899 г.>

Прослушать Ваших, досточтимая Мирра Александровна, 450 строк, всякий пожелает! Кутузову я написал еще вчера о предполагаемом чтении, без Вашей просьбы, а теперь, сейчас пишу вторично.

Вы сказали, что будете не раньше 10 часов? Так и объявляю.

Искренне преданный, К. Случевский.

III. 11 января <1900 г.>

Сердечно чтимая поэтесса!

Вы не можете себе представить, как был я опечален Вашим отсутствием! Ваше место подле меня пустовало. Было очень весело. Мои дамы ехали тоже одни и прибыли к сроку благополучно. Сегодня быть не могу, а завтра думаю зайти, но наверное не знаю.

Целую ручку. К. Случевский

IV. 31 март<а 1900 г.>

Сегодня 31, пятница, сердечно чтимая Мирра Александровна, я уеду в Москву на 2 недели. Т<ак> как дома Вы не любите бывать у меня в мое отсутствие – сообщаю.

Как дорого Ваше стихотворение?

Целую ручки.

К. Случевский.

V. 15 мая 1900 г.

Разрешите, глубокоуважаемая Мирра Александровна, <нрзб.> придти к Вам и прочесть кое-какие стихотворения.

VI. 19 июня.

Сердечно чтимая Мирра Александровна!

Завтра еду в «Уголок» и явлюсь к Вам в следующий мой приезд. Право, я соскучился, давно не слушал Вашего чтения, очень я люблю слушать Вас, следовать за Вашими глазами.

Мужу кланяюсь и целую Ваши ручки.

К. Случевский

VII. 16 авг<уста>

Увы, многочтимая Мирра Александровна – но Вам не судьба жить в «Уголке», где Вы, наверное, написали бы многое. Я возвратился сегодня и узнал, что за дачу уже взят задаток и она отдана Вишнякову. Мне это очень, очень грустно! Но приехать Вам и мужу Вашему и деткам погостить ко мне, на мою дачу, право следует. Сердечно уважающий,

К. Случевский

Примечания

«В моем незнанье так много веры…» – Стихотворение служит посвящением ко всему сборнику. Наброски – ЗК-2, л. 71–72. «В моем молчанье – мое призванье…» – не исключено, что молчание в данном случае наделено неким сакральным смыслом (ср. Э. Леви, «Учение и ритуал высшей магии»: «Знать, сметь, хотеть, молчать – вот четыре слова мага, начертанные на четырех символических формах сфинкса»). Ср. стих. Бальмонта «Талисман» (ЛК): «Знать, хотеть, молчать и сметь, – сказал араб…» Само выражение – цитата из Корана.

МОЙ ЗАМОК. – С, 1899, с. 675.

В САРКОФАГЕ. – СВ, 1898, № 2, с. 69, под загл. «Бессмертие». Образ саркофага, по-видимому, заимствован из стихотворения Э. По «Аннабель Ли», переведенного Бальмонтом:

 
С незабвенной – с невестой – с любовью моей,
Рядом с ней распростерт я вдали
В саркофаге приморской земли.
 

Из дальнейших откликов Бальмонта можно упомянуть стих. «Венчание» (ГЗ), «Неразлучимые» (БКС), «Белый луч» (БКС), «Белый луч», «Их перстень» (ВРД).

ВОСТОЧНЫЕ ОБЛАКА. – КН, 1869, № 10, с. 68. Ср. стих. Бальмонта «В синем храме» (Мар.): «Верблюжьи горы облак величавых…» – Ср. тж. название сборника Елены Гуро – «Небесные верблюжата».

ПРОБУЖДЕННЫЙ ЛЕБЕДЬ. – Эпиграф к стихотворению – цитата из стих. «Спящий лебедь».

УТРО НА МОРЕ. – Это и следующее стихотворение впервые опубликованы – СВ, 1898, № 9, с. 39, под общим заглавием «В Крыму». Бальмонт был в Крыму в то же время вместе с женой, Е.А. Андреевой. По впечатлениям пребывания в Крыму им написано стих. «Чары месяца» (см. прим. к стих. «Джамиле»).

ВЕЧЕР В ГОРАХ. – см. прим. к предыдущему стих.

«Ляг, усни, забудь о счастии…» – Автограф – ЗК-2, л. 59–60.

В НАШИ ДНИ. – С, 1898, № 44, с. 1379. Автограф – ЗК-2, л. 13–16. Строки 4-я – 5-я 1-й строфы читаются: «Скучно в их собраньях чинных и в забавах их невинных», строка 4-я 5-й строфы: «мертва наука». «Что за нравы, что за время…» – аллюзия на знаменитое изречение Цицерона «O tempora, o mores».

«Не сердись на ветер жгучий…» – Автограф – ЗК-2, л. 117–118.

«Восходит месяц златорогий…» – С, 1898, № 33, с. 1027. Автограф – ЗК-2, л. 35–36.

НАСТУРЦИИ. – Автограф ЗК-2, л. 44–45. Подзаголовок «Песня без слов» ассоциируется с аналогичными подзаголовками у Бальмонта, но прежде всего – с названием сборника Поля Верлена «Романсы без слов». «Цветы настурций, будто сон, // обвили стеклянный мой балкон…» – образ «стеклянного замка» – атрибут «острова блаженных» в кельтской мифологии. «Цветы из крови и огня…» – образ красных цветов – один из ключевых образов переклички с Бальмонтом. Ср. его стихи «Красный цвет» (ГЗ), «Крутой бережок» (ЗВ), «Пчела» (ПВ) и др.

НЕРЕИДА. – Автограф – ЗК-2, л. 46–48. Строки, не вошедшие в окончательный вариант:

 
Расставшись с мечтами последними,
Ты плачешь, обманута счастьем.
… над жалкими бреднями,
Любовь побеждая бесстрастием.
 

Ср. стих. Бальмонта «Нереида» (БКС):

 
Полудева! Полурыба! Не из водных духов я!
Не огнем желаний тщетных зажжена душа моя.
Если любишь, будь со мною, маску дерзкую сними
И, узнавши власть поэта, издевайся над людьми.
И красавицу морскую я целую в лунной мгле
Бросив чуждую стихию, тороплюсь к родной земле.
И упрямую добычу прочь от пленных брызг влеку,
Внемля шорох, свист и шелест вод, бегущих по песку…
 

Ср. стих. Бунина и Брюсова с одинаковыми названиями: «Океаниды», а также стих. Ахматовой («Мне больше ног моих не надо,// Пусть превратятся в рыбий хвост…») и Цветаевой («Кто создан из камня, кто создан из глины…» и «Наяда»).

АНГЕЛ НОЧИ. – Автограф – ЗК-2, л. 13, 21–22. Ср. стих. Брюсова «В жутких звездах, в ярком блеске…»

ЗАКЛИНАНИЕ XIII В. – КН, 1900, № 1, с. 33. Ларвы – в римской мифологии души умерших, злые духи, привидения. «И сойду я во ад…» – обыгрываются апокрифические сказания о сошествии Христа во ад («Евангелие Никодима»). Сходный миф о схождении в подземное царство богини Иштар-Астарты существовал в шумерской, аккадской, финикийской мифологии. Возможно, этот миф обыгрывается в названии альманаха «Северные цветы ассирийские» (1905 г.), поскольку Брюсов был посвящен в мифологические игры Бальмонта.

ЭЛЕГИЯ. – Автограф – ЗК-2, л. 76–77.

ПАМЯТИ ПУШКИНА. – Пушкинский сборник (в память столетия рождения поэта). СПб., 1899. С. 48. Наброски – ЗК-2, л. 79, 65–86. Об участии Лохвицкой в торжествах, посвященных столетию А.С. Пушкина см. в этом томе письма к ней Л.Б. Яворской (Барятинской).

ЖЕЛТЫЙ ИРИС. – Автограф – ЗК-2, л. 106–107, 113–114. «Желтый венчик его, будто шлем золотой…» – метафора золотых волос, портретная деталь, указывающая на Бальмонта.

ВАЛЬС. – ЖО, 1900, № 1, с. 2. Нэнюфара (фр. nénuphar) – кувшинка. Первая и вторая части стихотворения ритмически повторяют стих. Бальмонта «Зимний ландыш» (1898).

«Далекие звезды, бесстрастные звезды…» – Автограф – ЗК-2, л. 99–101. В стихотворении развивается распространенная в русской литературе тема «женщины-кометы» (ср. стих. Пушкина, Ап. Григорьева, Блока).

«Отравлена жаркими снами…» – КН, 1899, № 11, с. 66.

«Я хочу умереть молодой» – Автограф – ЗК-3, л. 95–96, продолжение – ЗК-2, л. 2–3. Таким образом, написание стихотворение можно отнести к 1897–1898 гг. «Золотой закатиться звездой…» – ср. стих. Бальмонта «Золотая звезда» (Тш.) «Я хочу умереть молодой» – пожалуй, самое известное стихотворение Лохвицкой, традиционно воспринимаемое как ее поэтическое завещание. Близкий по форме парафраз его написан И. Северянином («И она умерла молодой…»). Менее явно перекличка слышится в стих. Бунина «Я девушкой-невестой умерла…» (1902).

ГИМН РАЗЛУЧЕННЫМ. – Автограф – ЗК-3, л. 118–122. 1-я строка 6-й строфы: «Чрез цепи гор, поля и реки…». Образ «Златострунной арфы» у Лохвицкой связан с мотивом колдовских чар (см. прим. к драме «Бессмертная любовь»).

«Белая нимфа под вербой печальной…» – КН, 1899, № 5, с. 161, под загл. «Весной». Автограф – ЗК-2, л. 79, 95–97.

«Власти грез отдана…» – «Я кружусь, как цветок, // Занесенный потоком…» Ср. стих. Брюсова «Встречной» (1907): «И теперь ты брошена на камни, // Как цветок, измолотый потоком…» Ср. тж. стих. Цветаевой «А всему предпочла…»

«Горячий день не в силах изнемочь…» – КН, 1899, № 11, с. 66.

ЦВЕТЫ БЕССМЕРТИЯ. – КН. 1899, № 8, с. 28, без загл.

ОСЕННИЙ ЗАКАТ. – Автограф – ЗК-2, л. 53–54.

МЕТЕЛЬ. – Сб. «Памяти Белинского». М., 1899, с. 202. Автограф – ЗК-2, л. 8–10. Ср. стих. Лохвицкой «Ландыш» и стих. Бальмонта «Крымская картинка». Та же строфическая схема соблюдена в стих. Блока: «Ты была у окна // И чиста, и нежна, // Ты царила над шумной толпой…» (1900).

УТРЕННИЙ СОН. – Автограф – ЗК-2, л. 107–109, 111, 115–116. Отклик на стих. Бальмонта «Из-за дальних морей, из-за синих громад…» (Тш.).

ЗАКЛИНАНИЕ. – С, 1899, № 25, с. 769. Автограф – ЗК-2, л. 30–31.

ДУРМАН. – Автограф – ЗК-2, л. 75–76. Ср. стих. Бальмонта «Белладонна» (ГЗ): «…Счастье ночной белладонны // Лаской – убить…». Откликом на него, по-видимому, является стих. Бунина «Мандрагора».

СВЯТОЧНАЯ СКАЗКА. – Автограф – ЗК-2, л. 80–85. «Там в шубках из белой парчи // Гадают царевны-снегурки…» – ср. стих. Ахматовой: «Высоко в небе облачко серело…» Ср. тж. стих. Мандельштама: «Я изучил науку расставанья».

РОДОПИС. – Автограф – ЗК-2, л. 40–44. Античная легенда о Родопис впервые встречается у Геродота.

ЭНИС-ЭЛЬ-ДЖЕЛЛИС. – Автограф – ЗК-2, л. 71–74. Строка, не вошедшая в окончательный вариант: «Дворец Аладина в восточной стране». «Ты будешь моя – иль ничья…» – парафраз строк: «Я б хотела быть рифмой твоей, // Быть, как рифма, – твоей иль ничьей», – по тону напоминает категорические волеизъявления, часто повторяющиеся в поэзии Бальмонта. «Разрушена башня. На темной скале // Безмолвный стоит кипарис…» – Ср. стих. Бунина «Печаль» (1906): «На диких скалах среди развалин // Рать кипарисов. Она гудит…»

ШМЕЛЬ. – Автограф – ЗК-2, л. 55–59. Имя Вельзевула – один из значимых образов стихотворной переклички с Бальмонтом. Возможно, поводом для такой параллели мог стать неоднократно встречающийся у Бальмонта образ «художника-дьявола». Ср. в драме In nomine Domini (3-й т. наст. изд.), Мадлен говорит, что «одержима бесом Вельзевулом».

Ср. дневниковую запись Брюсова от 17–22 марта 1899 г.: «После меня читала еще г-жа Лохвицкая (“Шмель” – не очень хорошее стихотворение). Бальмонт читать отказался. – Почему он не читает? – спросила меня Лохвицкая. – Вероятно, из скромности, – говорю я. – Почему же я читала? – Видимо, вы менее скромны, чем он. (Брюсов. Дневники. С. 65.)

В ЧАС ПОЛУДЕННЫЙ. – «Апокалипсис Моисея» – один из известных ветхозаветных апокрифов, распространенных, в частности, в славянской письменности.

Ср. стих. «Полуденные чары». Ср. тж. стих Бунина «Потерянный рай»: «У райской запретной стены // В час полуденный // Адамий с женой Евой скорбит…». Ср. его же «Искушение»: «В час полуденный, гибко свиваясь по древу…»

САЛАМАНДРЫ. – Автограф – ЗК-2, л. 45–46, 66–70. Ср. стих. Бальмонта «Трубадур» (ВБ): «Как саламандра, я горю в огне любви, но не сгораю».

«Я хочу быть любимой тобой…» – СВ, 1898, № 1, с. 212. В журнальной публикации 1-я строка 2-й строфы читается: «Божий мир так отравлен людьми…» После 2-й строфы следуют еще 4 строфы, отсутствующие в окончательном варианте:

 
И гнетет меня горький недуг.
И нет радостей мне на земле.
Без любви, без друзей, без подруг
Я скитаюсь в полуночной мгле.
 
 
И молитва моя холодна,
И томлюсь я в ночной тишине:
Я одна, я одна. Я одна,
И никто не склонится ко мне.
 
 
И никто не протянет руки,
Не осветит мой тягостный путь.
От сомнений, от мук, от тоски
Не могу я ни с кем отдохнуть.
 
 
И, сгорая, устала я петь,
Я не слышу родных голосов.
«Умереть, умереть, умереть!» —
Мне лепечет немолкнущий зов…
 

«О божество мое с восточными очами…» – СВ, 1898, № 4, с. 158. 3-я строка 2-й строфы читается: «Больная дремлет мысль, покинув мир невзгодный» – опечатка, на которую Лохвицкая жалуется в письме к А.Л. Волынскому (см. письмо XII в 1-м т. наст. изд.). «Мой деспот, мой палач…» – ср. стих. Бальмонта «Красный цвет» (ГЭ: «…Ты слышишь, предок мой? Я буду палачом».

Ср. тж. стих. «Костры» («мы играем в палачей»).

Ср. тж. в драме «Три расцвета»: «Зачем ты говоришь слова любви, как будто произносишь слово угрозы… Я слышу в твоих словах не ласку, а гнев».

Ср. тж. стих. Бунина «Мандрагора» («Но палач не убийца, он – исчадие ада…»).

«Лучистым роем несутся мимо…» – Автограф – ЗК-2, л. 17–18.

«Жестокость, власть и – силу без названья» – Автограф – ЗК-2, л. 48–50.

«Нет, не совсем несчастна я, – о нет…» – Автограф – ЗК-2, л. 11–12.

Строки, не вошедшие в окончательный вариант:

 
Ты мне шепнул: «Несчастная!» – о нет!
Ошибся ты. За гордость обладанья
Венцом из ярких звезд… – и т. д.
 

«Зимнее солнце свершило серебряный путь…» – С, 1899, № 12, с. 355. Автограф – ЗК-2, л. 50–51. Ср. стих Бальмонта (Тш.): «Солнце свершает //Скучный свой путь…»

«Не мучь меня, когда, во тьме рожденный…» – С, 1898, № 21, с. 544. Автограф – ЗК-2, л. 22–23.

«В густом шелку твоих ресниц дремучих…» – Автограф – ЗК-2, л. 105–106.

«Я люблю тебя, как море любит солнечный восход…» – С, 1899, № 10, с. 291 (за подписью «Мирра Лохвицкая»). Автограф – ЗК-2, л. 51–53. Стихотворение было отмечено как одно из лучших в рецензии А.А. Голенищева-Кутузова (в целом – отрицательной) на 3-й том стихотворений Лохвицкой (сб. ОРЯС, т. 76. СПб., 1905, с. 122). Обычно включалось во все антологии.

«Моя любовь – то гимн свирели…» – Автограф с набросками дополнительных строф – ЗК-2, л. 26. 1-я строфа итогового варианта была третьей. Первой стояла следующая:

 
Скорее смерть, но не измену
В немой дали провижу я.
Скорее смерть. Я знаю цену
Твоей любви, любовь моя
 

Далее:

 
Твоя любовь – то ветер вешний…
 

3-я строфа (ставшая в итоге первой) читалась:

 
Твоя любовь – то гимн свирели… и т. п.
 

Набросок еще одной строфы:

 
Твоя любовь – то преступленье,
То дерзостный / радостный и сладкий грех
Безумье полного забвенья / И неоглядное забвенье
И неожиданных утех / Неожидаемых утех.
 

ДРАМАТИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ

ОНА И ОН. ДВА СЛОВА (СЦЕНКА ИЗ ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО). – Наброски – ЗК-2, л. 60–65. «Граф Бертран в чужие страны…» – Четверостишие, начинающееся с этой строки, было написано Лохвицкой в альбоме «Пятниц» Случевского 12 февраля 1899 г. (РНБ, ф. 703, № 2, л. 2). На этой «Пятнице» присутствовал и Бальмонт. См. записи Ф.Ф. Фидлера (Фидлер Ф.Ф. Из мира литераторов… С. 251). Наброски «Песни миннезингера» – ЗК-2, с. 101–104. Имя Бертран использовано А. Блоком в драме «Роза и Крест». Настроение блоковской драмы перекликается с поэзией Лохвицкой (см. прим. к стих. «Марш» в 1-м т. наст. изд.).

НА ПУТИ К ВОСТОКУ (ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭМА)

«На пути к Востоку» – первое из крупных драматических произведений Лохвицкой. Несмотря на кажущуюся удаленность от реальной действительности, драмы Лохвицкой в значительной мере построены на автобиографическом материале. Так, в первой из них, «На пути к Востоку», легко угадываются реальные факты: история знакомства поэтессы с Бальмонтом, женитьба поэта на дочери богатого купца, Екатерине Алексеевне Андреевой, и отъезд супружеской четы за границу.

Бальмонт весьма реалистично изображен в образе греческого юноши Гиацинта – несмотря на свое увлечение поэтом, Лохвицкая зорко подмечает и довольно язвительно высвечивает изъяны его характера, которым суждено было в полной мере развиться в будущем: его эгоцентризм, неврастеничность, манеры капризного ребенка, а также неспособность сделать выбор между любящими его женщинами.

Не менее реален образ невесты Гиацинта – гречанки Комос; сохранены портретные черты Андреевой: как и героиня драмы, она была высока ростом, смугла и черноглаза, – муж называл ее «черноглазой ланью». На этом, правда, сходство кончается – в отличие от неотесанной простолюдинки Комос, Екатерина Алексеевна была человеком образованным и культурным.

Многочисленные аллюзии на драму «На пути к Востоку» встречаются у Игоря-Северянина (см. стих. «Балькис и Вальтасар» с эпиграфом из Лохвицкой, «Балькис», «Вина Балькис», «Как кошечка», «Саронская фантазия», «Родель», «Певица лилий полей Сарона» и др.).

«О солнце! Животворящее…» – данный гимн солнцу свидетельствует о знакомстве Лохвицкой с памятниками древнеегипетской литературы, такими, как гимн богу Атону, написанный фараоном Эхнатоном, или фрагменты из «Книги мертвых», содержащих исповедание грехов и покаянные формулы («Я чист, я чист, я чист!»). Гимн солнцу, как и более раннее стихотворение Лохвицкой «К солнцу» (см. т. 1 наст. изд.) предвосхищают тему солнца у Бальмонта. Ср. его стих. «Жизни податель…» (ТЛ.)

«Твой верный раб, красавец Гамиэль…» – Здесь явно присутствует аллюзия на стихотворный цикл поэтессы «В лучах восточных звезд» (см. в этом томе). Поскольку персонажи драмы имеют реальные прообразы, можно предположить, что в образе Гамиэля запечатлен писатель и поэт В.П. Гайдебуров. Ср. у Ф.Ф. Фидлера: «Лохвицкая пришла с Гайдебуровым (у них, поговаривают, роман)…» (Фидлер. Из мира литераторов. С. 297).

«И радостно, как лебедь пробужденный…» – ср. стих. «Пробужденный лебедь».

1. ВАНДЭЛИН (ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА)

Драма была также издана отдельно (М.А. Лохвицкая. Вандэлин. СПб., 1900)

Драма «Вандэлин» – единственное из драматических произведений Лохвицкой, которое она хотела видеть поставленным на сцене. Об ее безуспешных попытках поставить драму см. в этом томе переписку с М.Г. Савиной, А.Н. Веселовским, Е.П. Карповым. Популярный в те годы композитор В.Г. Врангель написал по этой драме оперу (см. его письма). Поставлена была драма только после смерти Лохвицкой – в 1909–1910 гг., в театре З.В. Холмской.

В «Вандэлине» автобиографические мотивы прослеживаются столь же ясно, как и в первой драме, «На пути к Востоку», но и сюжет, и соотношение между героями и прототипами сложнее.

Конечно, нет сомнений, что Морэлла – образ автобиографический, хотя черты автопортрета тридцатилетней поэтессы в пятнадцатилетней принцессе узнаются с трудом. Точно так же нет сомнений, что «виденье принца Вандэлина» – это Бальмонт (в его описании совершенно сознательно имитируется бальмонтовский слог), точнее, это только одна, «парадная» сторона двойственной натуры поэта.

Гораздо сложнее вопрос, кто стоит за королем магов Сильвио. Если он и имеет свой отдельный прототип, то сказать в точности, кто этот человек, невозможно. Вероятно, это первая несчастливая любовь Лохвицкой, о которой она порой проговаривается в ранних стихах. Но, кто бы ни был этот человек, отношения с ним на момент написания драмы были уже в прошлом, а создание ее продиктовано переживаниями актуальными. Однако можно предположить, что в этом образе отразился и Бальмонт – оборотной стороной своей натуры. Достаточно прочитать такие его стихотворения, как «Красный цвет», чтобы понять, что «садические» мотивы ему не чужды. Любопытно и то, что «принц лазурных островов» Вандэлин оказывается созданием (в каком-то смысле – оборотной стороной) зловещего мага Сильвио, и любовь Морэллы, хотя и раздвоенная, направлена, как выясняется в конце, на одну личность.

Что же касается портретных признаков, то их двойственность объясняет сам Бальмонт в драме «Три расцвета», у героя которой глаза голубые, но они кажутся черными, когда он приближает лицо к лицу героини.

Аллюзии на «Вандэлина» присутствуют у Игоря-Северянина (см. стих. «Полусонет» («Под стрекотанье ярких мандолин…»), «Рондели» («О Мирре грезит Вандэлин…»), «Лира Лохвицкой», «Мирра Лохвицкая».

«Встречая взгляд очей его восточных…» – ср. стих. «Встречая взгляд очей твоих восточных…» и другие стихотворения цикла «В лучах восточных звезд».

«Там, где манит зыбь волны…» – «мотив Вандэлина» выдержан в четырехстопном хорее с мужской рифмой (ср. многочисленные стихотворения из переклички с Бальмонтом). «о перед ним, виденьем голубым, // Звездой хочу гореть я несравненной…» – ср. стих. Бальмонта «Поединок» (Мар.). «рфы тихо ропщут…» – ср. название цикла «Под ропот арфы златострунной», а также образ певца с золотой арфой в драме «Бессмертная любовь» и в стих. «Спящая».

«А вечера у яркого камина?…» – ср. стих. «У камина».

«Где, как всегда, – пустыня, ты и я…» – ср. стих. «Полуденные чары», «В пустыне».

Том IV

1900–1902

Посвящение IV т. – С.А. Муромцеву. Муромцев Сергей Андреевич (1850–1910) – известный правовед, председатель Первой Государственной думы. Дядя жены Бунина, В.Н. Муромцевой-Буниной. Какие отношения связывали его с Лохвицкой, неизвестно. Возможно, он был знакомым ее отца. Неизвестны и причины посвящения ему сборника. Притом, что в IV т. продолжается перекличка с Бальмонтом, не исключено, что посвящение Муромцеву носит «маскировочный» характер (как многие посвящения у Бальмонта).

БРАЧНЫЙ ВЕНОК. – КН, 1900, № 12, с. 161. Наброски – ЗК-1, л. 17 об. «Се, Жених грядет» – Мф. 23, 6. «И пошла я странницей смиренной…» – Ср. стих. Брюсова «Встречной» («Ты блуждала странницей бездомной, // С удивленьем горестным во взгляде…»

НА ВЫСОТЕ. – КН, № 5, с. 134. Ср. отдельное стихотворение и цикл Майкова под общим названием Excelsior. Ср. тж. стих. Бальмонта «Вершины белых гор…» (ГЗ)

«Повсюду – странница усталая…» – Автограф – ЗК-1, л. 15. См. прим. к стих. «Брачный венок».

«Есть радости – они, как лавр, цветут..» – Автограф – ЗК-1, л. 33. Там же вариации 2-й строфы:

 
Кто не страдал страданием чужим,
Чужим восторгом не был одержим,
Тот не достиг вершины голубой,
Не понял счастья жертвовать собой.
 

МОЛИТВА О ГИБНУЩИХ. – Автограф – ЗК-1, л. 16 об. «Вам, духом кроткие, // Вам, сердцем чистые…» – Ср. Мф. 5, 5–6. Ср. стих. Бальмонта «Молитва о жертве» (ГЗ.).

ЛИЛИТ. – Наброски – ЗК-1, л. 7–8, 10, 16. Окончательный вариант там же, л. 11–13. Лилит – в раввинистической традиции – первая жена Адама, мать исполинов и злых духов. В то же время – олицетворение женского эротического начала, раскрепощенности. Ср. стих.

Гумилева «Ева или Лилит». Ср. тж. у Цветаевой стих. «Попытка ревности»: «Как живется вам с сто-тысячной – Вам, познавшему Лилит!»

ВИОЛОНЧЕЛЬ. – Ср. стих. Бальмонта «Скрипка» (сб. «Птицы в воздухе», 1908).

«Ты изменил мне, мой светлый гений…» – ЖО, 1902, № 7, с. 100. Автограф – ЗК-1, л. 24.