Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2"

 
      Мне все равно, зови его, пожалуй.
 

(Алави уходит.)

БАЛЬКИС (одна)

 
      О, ласковый и ненавистный взор!
      Как он глядит мне в душу и волнует,
      И пробуждает спящие желанья,
      И мучает, и дразнит, и манит.
 

ГАМИЭЛЬ (входит)

 
     Я пред тобой, о лилия Дамаска,
     Твой верный раб, покорный Гамиэль.
 

БАЛЬКИС

 
     Зачем ты здесь? Ступай, ты мне не нужен.
     Нет, погоди, останься, спой мне, друг.
     Утешь меня арабской нежной песней.
     Мне тяжело. Утешь меня, мой друг.
 

ГАМИЭЛЬ (поет, аккомпанируя себе на арфе)

 
     Послушаем старую сказку,
     Она начинается так:
     За смерчами Красного моря
     Есть остров Ваак-аль-Ваак.
                 Там блещут янтарные горы,
                 Там месяц гостит молодой;
                 Текут там глубокие реки
                 С живою и мертвой водой.
     Там ива плакучая дышит
     Невиданным гнетом ветвей, —
     Не листья, а юные девы
     Колышутся тихо над ней.
                 Поют они: «Слава, Всевышний,
                 Тебе, победившему мрак,
                 Создавшему солнце и звезды,
                 И остров Ваак-аль-Ваак!»
     И гимн их несется в лазури,
     Как сладостный жертв фимиам.
     И падают девы на землю,
     Подобно созревшим плодам.
                 Послушаем старую сказку,
            Она нам расскажет о том,
            Как прибыл на остров волшебный
            Царевич в венце золотом.
Прошел он янтарные горы,
Целящей напился воды,
И в чаще у райского древа
Его затерялись следы.
 

БАЛЬКИС

 
      Тоска, тоска!
 

ГАМИЭЛЬ

 
                              О, лотос белоснежный,
      Я не могу ничем тебе помочь?
 

БАЛЬКИС

 
      Ты можешь ли в эбеновые кудри
      Вплести сиянье утренней зари?
      Ты можешь мрак очей твоих восточных
      Зажечь лучом зеленовато-синим,
      Подобным свету лунного луча?
      Не можешь, нет? Уйди же прочь, мне больно!
      Оставь меня одну с моей тоской.
 

(Гамиэль уходит.)

АЛАВИ (вбегая)

 
      Его нашли, его ведут, царица!
      Он здесь, твой раб, окованный в цепях.
      Как будет он теперь молить и плакать,
      И пресмыкаться, ползая во прахе,
Уж то-то мы натешимся над ним!
Но что с тобой, моя голубка, крошка,
Дитя мое? Иль радостною вестью
Тебя убила глупая раба?
 

БАЛЬКИС

 
     Он здесь! И я не умерла, Алави?
     Я не во сне?
 

ГАМИЭЛЬ (возвращаясь)

 
                             О, посмотри, царица,
     На пленника; ведь он точь-в-точь такой,
     Каким хотела ты меня увидеть.
     И вместе с ним закована гречанка,
     Красивая, как молодая лань.
 

БАЛЬКИС

 
     Собраться всем. Начнется суд. Ступайте.
 

(Одна.)

 
Моя любовь, мой милый, бледный мальчик,
Как я слаба, как я тебя люблю!
 

ДЕЙСТВИЕ III

Шатер царицы Савской. Тронный зал.

В начале действия сцена постепенно заполняется народом:

жрецы, воины, невольники и невольницы. Гиацинт, окованный по рукам, стоит рядом с молодой, богато одетой гречанкой. За ними воин с обнаженным мечом.

ГИАЦИНТ (обращаясь к воину)

 
      Скажи мне, друг, куда нас привели?
 

ВОИН

 
      Узнаешь сам. Вот, погоди, царица
      Сейчас придет свой суд произнести.
 

ГИАЦИНТ

 
      Ответь мне, друг, одно, я умоляю:
      Кто та, кого зовете вы царицей?
 

ВОИН

 
      Царица Сабы, мудрая Балькис.
 

ГИАЦИНТ (обращаясь к гречанке)

 
      Ты слышала? О, Комос! мы погибли!
      Мы у нее, в шатре царицы Юга.
      И это имя нежное. Балькис, —
      Теперь звучит мне смертным приговором, —
      Она клялась не пощадить меня.
 

КОМОС

 
      Она могла забыть тебя. Здесь много
      Невольников красивых, юных, стройных.
      Смотри вокруг. Они тебя не хуже.
      Она могла забыть тебя давно.
 

ГИАЦИНТ

 
      Ты рассуждаешь здраво, как гречанка;
      Под солнцем юга женщины не те. —
      Они в любви так странно-постоянны
      И в ревности не ведают границ.
 

КОМОС

 
     Но если я скажу ей откровенно,
     Как мы с тобой друг друга крепко любим,
     Я, может быть, разжалоблю ее,
     И нас она…
 

ГИАЦИНТ

 
                             О, глупое созданье!
     Молчи и знай, что если… Вот она!
 

ВСЕ (падая на колени)

 
     Привет тебе, премудрая Балькис.
 

(Царица медленно восходит по ступеням, ведущим к трону, и полуложится на подушки. Две черных невольницы обвевают ее опахалом.)

БАЛЬКИС

 
     Где пленный грек? А это кто же с ним?
 

ВОИН

 
     Он говорит – она его невеста.
 

БАЛЬКИС

 
     Невеста? А! Боюсь, что никогда
     Его женой бедняжечка не будет.
     «Красивая, как молодая лань!»
     Длинна, как жердь, черна, как эфиопка.
     Ты, право, глуп, мой смуглый Гамиэль.
 

(Обращаясь к пленнице.)

 
Ты знаешь наш язык? Иль мне с тобой
По-гречески прикажешь объясниться?
 

КОМОС

 
      Немного знаю.
 

БАЛЬКИС

 
                              Подойди ко мне,
      Поближе стань и отвечай толково:
      Откуда ты и как тебя зовут?
      Ну, говори.
 

КОМОС

 
                              Я – Комос.
 

БАЛЬКИС

 
                                          Что за имя?
      Противный звук! – Но, может быть, зато,
      Гордишься ты своим происхожденьем?
      Кто твой отец?
 

КОМОС

 
                              Отпущенник из Фив.
      Теперь торгует овцами и шерстью.
 

БАЛЬКИС

 
      А мать твоя?
 

КОМОС

 
                              Рабыня черной крови,
      Невольница.
 

БАЛЬКИС

 
                             Достойное родство!
     Теперь понятно мне, откуда эта
     Широкая и плоская спина,
     Назначенная матерью-природой
     Не для одежд пурпурных, а для носки
     Вьюков, камней и рыночных корзин.
 

(Вставая.)

 
От Солнца я веду свой древний род!
И потому, не только по рожденью,
Но каждым взглядом, словом и движеньем —
Царица я от головы до ног.
А дочь раба останется навеки
Рабынею, хотя б ее хитон
Весь соткан был из камней драгоценных.
Но все равно ты это не поймешь.
 

(Садится снова.)

 
Итак, увы, ни именем, ни родом,
Ни красотой похвастать ты не в праве,
Но, может быть, в искусствах ты сильна?
 

КОМОС

 
     В искусствах?
 

БАЛЬКИС

 
                             Да. Играешь ты на арфе?
 

КОМОС

 
      Я музыки не знаю, я – фиванка.
 

БАЛЬКИС

 
      Фиванка? А! Ты этим все сказала.
      Твои отцы прославились издревле
      Отсутствием и голоса, и слуха.
      И хоть в душе сгораю я желаньем
      Из уст твоих услышать гимн любви,
      Но страшно мне, что на высокой трели
      Испустит дух мой лучший попугай.
      Так подождем с опасною забавой,
      Не будем петь, возьмемся за стихи.
      Ты можешь ли чередовать легко
      Шутливый ямб с гекзаметром спокойным,
      Произнося торжественные строфы
      Под рокотанье лиры семиструнной? —
      Ведь все же ты гречанка, хоть из Фив.
 

КОМОС

 
      Нет, не могу.
 

БАЛЬКИС

 
                              Так, значит, уж наверно
      Вакхической ты нас потешишь пляской?
      О, будь мила! Что ж медлишь ты, скорей!
      Заране я с восторгом предвкушаю
      Всю грацию пленительных движений.
      Смелей, дружок!
 

КОМОС

 
                                         Я пляскам не училась.
 

БАЛЬКИС

 
     Как, тоже нет? Что ж можешь делать ты?
 

КОМОС

 
     Прясть, вышивать, считать и стричь баранов.
 

БАЛЬКИС

 
     Мне жаль тебя, мой бедный Гиацинт!
     Твой вкус, мой друг, поистине ужасен.
     Но все же ты мне нравишься. Поди
     И поцелуй, как прежде.
 

(Гиацинт подходит к царице. Комос вскрикивает.)

 
                                                Что с тобою?
Ты, кажется, ревнуешь? Ха-ха-ха!
Она ревнует, слышите ль?
 

(Целует его.)

КОМОС

 
                                                     О, боги!…
     Оставь его! Он мой жених.
 

БАЛЬКИС

 
                                                     Потише!
     Держи себя учтивей, мой дружок.
     Не забывай, что говоришь с царицей,
А не с торговкой шерсти иль овец.
Но, отвечай, его ты очень любишь?
 

КОМОС

 
      Люблю, царица!
 

БАЛЬКИС

 
                                          Любишь глубоко?
 

КОМОС

 
      Как жизнь мою!
 

БАЛЬКИС

 
                              О, в самом деле, крошка?
      Я тронута до слез твоим признаньем.
      Но, видишь ли, и я его люблю.
      Он миленький и презабавный мальчик.
 

КОМОС

 
Он мой, он мой! Оставь его, он мой!
 

БАЛЬКИС

 
      Нет, девочка становится прелестной.
      То «да и нет», «не знаю», «не умею»,
      И, вдруг, теперь приобрела дар слова,
      И требует, и молит, и кричит.
      Так как же, Комос, мы его поделим?
      Уж разве мне придется уступить?
 

КОМОС

 
      Всю жизнь, всю жизнь мою не перестану
      Благодарить тебя!
 

БАЛЬКИС

 
                                         Иль, может быть,
     Ты сжалишься и мне его оставишь?
 

КОМОС

 
     О, пощади, не смейся надо мной!
 

БАЛЬКИС

 
     Так пусть наш спор решает сам виновник, —
     Так будет справедливее и проще.
     Ты, милая, согласна ли со мной?
 

КОМОС

 
     Согласна ли? О, с радостью, царица!
     Я вижу, ты – мудрейшая из жен.
 

БАЛЬКИС (Гиацинту)

 
     Что скажешь ты, мой милый, мой любимый?
     Она иль я – подумай и реши.
     Что ж медлишь ты и что тебя смущает?
 

КОМОС

 
     Царица, он дрожит за жизнь свою
     И высказать тебе не смеет правды.
     Но если б в кроткой милости твоей
     Он был, как я, уверен, – то, конечно,
     Явил бы он свою любовь ко мне.
 

БАЛЬКИС

 
     Ты думаешь? – Увидим. Слушай, милый,
     Когда ее ты любишь глубоко,
Будь счастлив с ней, я жизнь тебе дарую.
Я повелю вам хижину построить
В тени олив на берегу ручья.
Работой вас, коль будете покорны,
Клянусь тебе, не стану изнурять.
Да и к тому ж немного друг для друга
Двум любящим и пострадать легко!
И вместе с ней, запомни, с нею вместе,
Всю жизнь, – ты понял ли? – всю жизнь свою
Вдвоем ты будешь
 

КОМОС

 
                              О, какое счастье!
 

БАЛЬКИС

 
      Но если я тебе мила, – тогда
      Я ничего тебе не обещаю,
      Быть может, я замучаю тебя,
      Быть может, стану я твоей рабою.
      Скажу одно: и день, и ночь ты будешь
      Со мной – моим рабом иль властелином,
      Мной презренным, иль мной боготворимым,
      Но будешь ты и день, и ночь со мной.
 

ГИАЦИНТ

 
      Я твой.
 

БАЛЬКИС (обращаясь к Комос)

 
                              Ты слышишь?
 

КОМОС

 
                                         Гиацинт, возможно ль?
     Отступник, будь ты…
 

БАЛЬКИС

 
                                                     Увести ее.
     Да чтоб о милом крошка не скучала,
     Ее вы развлеките. Как и чем —
     Вы знаете. И вы ступайте все.
 

ГИАЦИНТ

 
     Любовь моя, звезда моя, Балькис!
     Я вновь с тобой, у ног твоих прекрасных
     Как счастлив я!
 

БАЛЬКИС

 
                                         Тебе не жаль ее?
 

ГИАЦИНТ

 
     Кого – ее?
 

БАЛЬКИС

 
                             Твою невесту – Комос?
 

ГИАЦИНТ

 
     Могу ль теперь я вспоминать о ней?
     Я помню ночь в безмолвии пустыни
     И отблеск звезд в таинственных очах…
     И на плечах трепещущие тени
     Далеких пальм, и долгий поцелуй,
     Твой поцелуй, медлительный, как вечность.
О, дивная, твои уста из тех,
Что тысячу восторгов несказанных
Умеют дать в одном прикосновенье
И могут длить лобзанье без конца.
 

БАЛЬКИС

 
      Прими же мой бессмертный поцелуй.
 

(Целует его. Раздается крик за сценой.)

ГИАЦИНТ

 
      Ах, что это?
 

БАЛЬКИС

 
                              Твоя невеста, милый.
 

ГИАЦИНТ

 
      Что с ней? Что с ней?
 

БАЛЬКИС

 
                                          Пустое, мой дружок.
      Немного кожи с ног сдирают, верно,
      И жгут слегка на медленном огне.
      Целуй меня. Да не дрожи так сильно.
 

ГИАЦИНТ

 
      Прости ее, царица, о, прости!
 

БАЛЬКИС

 
      Простить ее? Когда на ней, быть может,
      Еще горят лобзания твои!
Ведь ты ласкал ее? Как ты бледнеешь!
 

Смотри мне в очи. Ты любил ее?

 
ГИАЦИНТ
     Да… нет… не знаю… я тебя люблю.
 

БАЛЬКИС

 
     Так пусть ее стенания и крики
     Не охладят восторга ласк твоих.
 

ГИАЦИНТ

 
     Мне жаль ее.
 

БАЛЬКИС

 
                             А! Ты ее жалеешь.
     Ступай же к ней, возлюбленной твоей.
     Ты можешь ей желанную победу
     Купить ценою собственной крови.
 

ГИАЦИНТ

 
     Как, умереть теперь, сейчас?
 

БАЛЬКИС

 
                             Решайся.
 

ГИАЦИНТ

 
     Я жить хочу! О, милая Балькис,
     Уйдем со мной, уйдем от этих криков!
     Тебя одну люблю я…
 

БАЛЬКИС

 
                                                     Лжец и трус!
     Скажи мне! Есть в тебе, о, нет, не сердце,
Но хоть намек ничтожный на него?
Хоть искра правды, слабый отблеск света,
Что просвещает каждое созданье,
Носящее названье – человек?
И я тебя любила! Но – довольно,
С тобой я кончила.
 

ГИАЦИНТ

 
                                          Балькис, Балькис!
 

БАЛЬКИС

 
      Молчи и жди. Теперь посмотрим снова
      Избранницу достойную твою.
 

(Обращаясь к рабу.)

 
Ввести ее.
 

(Гиацинту.)

 
                        Да, кстати, я, желая
Твою любовь к несчастной испытать,
Лгала тебе, выдумывая пытки.
На деле же ее лишь бичевали.
 

(Рабы вводят пленницу.)

КОМОС (падая на колени)

 
      О, смилуйся!
 

БАЛЬКИС

 
                             Как скоро ты смирилась!
     У ног моих? Вот это я люблю.
 

КОМОС

 
     О, смилуйся и отпусти, царица,
     Меня домой, на родину мою.
 

БАЛЬКИС

 
     Соскучилась ты очень по баранам?
     Нет, милая, ты пленница моя
     И ею ты останешься навеки.
     И будешь ты каменьями цветными
     Мне волосы красиво убирать,
     Плоды мне подавать, вином душистым
     Мой кубок наполнять, ходить за мной
     Услужливой, покорной, робкой тенью.
     Согласна ты?
 

КОМОС

 
                             О, да, царица, да!
 

БАЛЬКИС

 
     Но я еще не кончила, – ты будешь
     Мне каждый вечер ноги умывать.
     Согласна ты?
 

КОМОС

 
                             Исполню все, царица,
     Покорна я.
 

БАЛЬКИС

 
                              Еще бы нет! Рабыня!
 

(Приподнимая край своей одежды.)

 
Ты посмотри, какая красота,
Какая прелесть женственных изгибов.
Я вспомнила: однажды некий царь
Невольно внял злокозненным наветам.
Мои враги, оклеветав меня,
Ему сказали: знай, колдунья – Саба,
До пояса лишь женщина она,
А ноги сплошь покрыты красной шерстью
С копытами козлиными. И, вняв
Наветам хитрым, повелел Премудрый
В своем дворце хрустальный сделать пол
И в тот покой ввести меня. Мгновенно
Раздвинулись пурпурные завесы,
И я увидела великий трон,
Как посредине озера стоящий,
Где восседал в роскошном одеянье
Возлюбленный и звал меня к себе.
И вот, движеньем смелым и стыдливым
Приподняла я легкий мой наряд
И обнажила стройные две ножки,
Подобные жемчужинам морским,
Сокрытым в недрах раковин цветистых
Иль лепестком благоуханных лилий,
Белеющих в волнах дамасских вод.
Но возвратимся вновь к малютке Комос.
Согласна ты покорной быть рабой,
 
 
Но я еще не все договорила.
Не мне одной, а нам служить ты будешь —
 

(Указывая на Гиацинта.)

 
Ему и мне; присутствовать всегда
При наших играх, ласках и забавах,
И сказками наш отдых услаждать.
Ты будешь нам ко сну готовить ложе,
До утра бдеть над нашим изголовьем
И опахалом, веющим прохладой,
Нам навевать блаженные мечты.
Что ж ты молчишь?
 

КОМОС

 
                             Я слушаю, царица.
 

БАЛЬКИС

 
     Ты, может быть, не поняла меня?
 

КОМОС

 
     Все поняла, и я на все готова.
 

БАЛЬКИС

 
     И ты зовешься женщиной! И ты
     Не бросилась и в бешенстве ревнивом
     В мое лицо ногтями не впилась?!
     Но неужели там, у вас, в Элладе,
     Все женщины так тупы и мертвы?
     Иль недоступны низменным созданьям
     Ни ненависть, ни ревность, ни любовь?
Но, может быть, ты умысел коварный
Таишь с кинжалом, скрытым на груди?
Хитришь со мной, чтоб лучше провести
И отплатить за униженье смертью?
Скорей, сейчас же обыскать ее!
 

СТРАЖА

 
      Нет ничего. Гречанка безоружна.
 

БАЛЬКИС

 
      Нет ничего? Тем хуже для нее.
      О, жалкое и слабое созданье,
      Бессильна я пред низостью твоей!
      Тебя страшат лишь мелкие страданья
      Ничтожной плоти. Рабская душа
      Все вынести безропотно готова,
      Чтоб только плоть ничтожную сберечь.
      Будь я тобой, – я и в цепях сумела б
      Соперницу словами истерзать,
      На пытке ей в лицо бы хохотала,
      Я б ей кричала: жги и мучай тело,
      Хранящее следы любимых ласк,
      Ты не сожжешь о них воспоминанья.
      Оно живет и будет жить во мне,
      Пока последний, слабый луч сознанья
      Не отлетит с дыханием моим.
      Будь я тобой! О, жалкое созданье,
      Скажи, чем ты могла его пленить,
      Что он, узнав восторг моих лобзаний,
      Остановил свой выбор на тебе?
      Ты, может быть, чудесно обладаешь
Каким-нибудь незримым обольщеньем?
Откройся мне, в чем сила чар твоих?
 

КОМОС

 
     Вот эти чары, вот они, царица!
 

БАЛЬКИС

 
     Как… это твой волшебный талисман?
 

КОМОС

 
     Нет, это – золото.
 

БАЛЬКИС

 
                                         Не понимаю.
     Прошу тебя, толковей объяснись.
 

КОМОС

 
     Понять легко, – он беден, я богата.
 

БАЛЬКИС

 
     А, вот в чем дело! Бедное дитя!
     Так он тебя обманывал и клялся
     В своей любви не прелести твоей,
     А этим веским, жалким побрякушкам?
 

ГИАЦИНТ

 
     Царица, я…
 

БАЛЬКИС

 
                 Что скажешь, Гиацинт?
 

ГИАЦИНТ

 
      В твоей я власти…
 

БАЛЬКИС

 
                  Знаю. Что же дальше?
 

ГИАЦИНТ

 
      Тебя одну люблю я!
 

БАЛЬКИС

 
                                          Верю, да.
      Теперь, конечно, любишь ты царицу.
      А если б я была на месте Комос,
      Рабыней пленной, связанной, избитой,
      Тогда, мой друг, любил бы ты меня?
      Ты жалок мне. – О мудрецы мои,
      Какой совет дадите вы царице:
      Убить ли мне или простить его?
 

1-Й МУДРЕЦ

 
      Ты мудрая, от нас ли ждешь ответа?
      Мы все – твои покорные рабы.
      Твой ум велик, твои веленья святы,
      Что ты решишь, – тому и быть должно.
 

БАЛЬКИС

 
      Так я убью его?
 

2-Й МУДРЕЦ

 
                                          Убей, царица.
      Он лжец и трус, он должен умереть.
 

БАЛЬКИС

 
     Иль отпустить их вместе?
 

3-Й МУДРЕЦ

 
                                         Милосердье
     Есть лучшая великих добродетель.
 

БАЛЬКИС

 
     О, верный мой и преданный народ!
     Всегда, во всем согласен он со мною,
     Хотя бы все мои желанья были
     Причудливей скользящих облаков.
 

(Обращаясь к пленным.)

 
Да будет так. Свободны вы отныне,
Безвольные и жалкие рабы.
Дарю вам жизнь, когда зовется жизнью
Бесцветное, тупое прозябанье
Без ярких чувств, стремлений и страстей.
 

ГИАЦИНТ

 
     Ты нам даешь свободу, о царица!
 

БАЛЬКИС

 
     Не я, а вы вернули мне ее.
     Я шла вперед к блаженству светлой цели,
     На зов любви, на радостный призыв, —
     Но юношу с кудрями золотыми
     Лукавый дух мне бросил на пути.
     С тех пор, под властью чар неодолимых,
Страдала я, томилась и любила,
Моя душа была в плену постыдном,
В цепях тяжелых низменных страстей.
Но миг настал, – глаза мои открылись;
Свободна я, – сокрушены оковы,
Прозрела вновь бессмертная душа
И радостно, как лебедь пробужденный,
В моей груди трепещет и поет,
И расправляет блещущие крылья.
 

ИФРИТ

(Неожиданно появляясь, кладет руку ей на плечо.)

 
Готовься в путь. Возлюбленный зовет,
Он ждет тебя. Смотри!
 

(Льется яркий свет. Видение Саломона, окруженного гениями.)

БАЛЬКИС

 
                                          О сколько света!
      Направь туда, о лебедь, свой полет, —
      К сиянью дня… Что вижу? – ты ли это,
      Возлюбленный!..
 

(Падает без чувств.)

1897 г.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

СИЛЬВИО, король магов

Принцесса МОРЭЛЛА, его приемная дочь, 15-ти лет

АЛЬБА, подруга Морэллы

ЖЕНИХИ принцессы:

РЫЦАРЬ ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА

ПРИНЦ МАХРОВЫХ РОЗ

ВАНДЭЛИН

ШУТ

ПАЖ

СВИТА принцессы:

1-Я ДЕВУШКА

2-Я – «-

3-Я – «-

4-Я – «-

5-Я – «-

6-Я – «-

СВИТА короля магов. Рыцари, дамы, пажи. Розы.

ДЕЙСТВИЕ I

Волшебный сад Морэллы, весь в цвету белых нарциссов. Среди них алеет гигантский мак. Король и шут медленно проходят. Король в широкой одежде медно-красного цвета. На его черных с проседью кудрях блестит золотая тиара.

КОРОЛЬ

 
      Ты говоришь, в народе ходит слух,
      Что я терзаю дочь мою Морэллу,
      Что я держу ее как птичку в клетке,
      Томлю ее неволей взаперти,
      Как пленную рабыню? Так ли, шут?
 

ШУТ

 
      Так, повелитель. Говорят в народе,
      Что женихов ты к ней не допускаешь
      И всем велишь отказывать заочно,
      Что никогда ее ни за кого
      Не выдашь ты – и для себя оставишь.
 

КОРОЛЬ

 
      Как ты сказал? Оставлю для себя?
 

ШУТ

 
      Не я, не я сказал, мой повелитель!
      Передаю лишь я тебе о том,
      Что говорят и что ты знать желаешь.
 

КОРОЛЬ

 
      Я знать желаю, как и почему
      В толпе могло возникнуть подозренье,
      Что мне она не дочь. Я знать желаю,
      Кто этот раб, что смел так дерзновенно
      Мутить народ и мир мой нарушать?
 

ШУТ

 
      Молва идет неведомо откуда,
      Молва растет. Но выслушай меня,
Великий маг. Еще не все погибло —
Дозволишь ли продолжить?
 

КОРОЛЬ

 
                             Говори.
 

ШУТ

 
     Великий маг, когда из стран далеких
     Сегодня к нам прибудут женихи —
     Ты их прими открыто и радушно,
     И перед всем собраньем многолюдным
     Пусть дочь твоя, принцесса, даст ответ.
 

КОРОЛЬ

 
     Но это бред, безумье! Кто же может
     За сердце женское ручаться? Нет!
     Я никому не покажу Морэллу,
     Я не могу ручаться.
 

ШУТ

 
                             О, король,
     Принцесса лишь тобой живет и дышит!
     Она с тебя порой не сводит глаз.
     И кто ж из всех искателей влюбленных
     Ее руки сравняется с тобой
     По мужеству и царственному виду,
     Не говоря о силе тайных чар
     И о твоих чудесных волхвованьях?
 

КОРОЛЬ

 
     На этот раз, мне кажется, ты прав.
 

(Уходят.)

(Толпа девушек из свиты Морэллы. Медленно идут, срывая нарциссы. Некоторые несут готовые венки.)

1-Я ДЕВУШКА

 
      Ты видела, какое ожерелье
      Вчера король принцессе подарил?
      Жемчужное, из крупных белых зерен,
      А в середине, будто капля крови,
      Блистает ярко-красный альмандин.
 

2-Я ДЕВУШКА

 
      Да, видела. И за такой подарок
      Не жалко душу было бы отдать,
      Не то что…
 

1-Я ДЕВУШКА

 
      Нет. Жемчужины красивы,
      Но камень мне не нравится. Он страшен!
      И, знаешь ли, он, верно, заколдован?
 

2-Я ДЕВУШКА

 
      Ты думаешь?
 

1-Я ДЕВУШКА

 
                  Не думаю, а знаю.
      Я голову даю на отсеченье,
      Что камень заколдован королем.
 

(Проходят, скрываются за чащей цветов.)

3-Я ДЕВУШКА

 
     Сегодня мы для прихоти принцессы,
     Должно быть, все куртины оборвем,
     Но королю сплетем венки на диво.
 

4-Я ДЕВУШКА

 
     Ах, бедненькая! Как она хлопочет
     Для своего сурового отца.
     С утра уже в цветах.
 

3-Я ДЕВУШКА

 
                 Не потому ли,
     Что не отец он ей.
 

4-Я ДЕВУШКА

 
                 Как не отец?
 

3-Я ДЕВУШКА

 
                 А ты не знала?
 

(Проходит.)

(Морэлла появляется, окруженная свитой молодых девушек. Она в белом платье, напоминающем нарцисс. Талия стянута широким желтым поясом с красными краями.)

МОРЭЛЛА

 
                 Милые подруги,
     Подайте мне серебряную лейку.
     Здесь есть цветы, иссохшие от зноя;
     Их непременно надобно полить.
     Цветы, откройте ваши чаши,
 

(Берет лейку и наклоняется к цветам.)

 
Раздвиньте шире лепестки,
Я окроплю коронки ваши
Струей прохладною реки.
 

(Подходит к гигантскому маку и обнимает стебель цветка.)

 
Мой алый мак, в пурпурных лепестках
Скрываешь ты курчавые тычинки,
Пушистые и черные, как кудри,
Как смоляные кудри короля.
 

АЛЬБА (подходит к принцессе с венком в руках)

 
      Но ты забыла, милая Морэлла,
      Что в волосах у твоего отца
      Рассыпаны белеющие нити?
 

МОРЭЛЛА

 
      Мне ль этого не помнить? Ведь они,
      Как тонкие серебряные струны,
      Опутались вкруг сердца моего
      Таинственным и странным обольщеньем.
      Седые кудри, как они прекрасны!
      Но есть меж них и черные, как ночь.
 

(Целуя мак.)

 
Люблю тебя, мой мак благоуханный,
За цвет твоих пурпурных лепестков.
Они напоминают мне так живо
Любимые и гордые уста,
Которые сегодня пред рассветом,
Смеясь алели близко. О, так близко —
От бледных роз горячих уст моих.
 

АЛЬБА

 
     Ты говоришь о короле, Морэлла?
 

МОРЭЛЛА

 
     О нем, конечно.
 

АЛЬБА

 
                             Об отце твоем?
 

МОРЭЛЛА

 
     Не смей его так называть! Ты знаешь,
     Что не отец он мне, а воспитатель.
     Он близок мне, но он мне не отец.
 

АЛЬБА

 
     Но если он тебя так нежно любит,
     То почему не сделает тебя
     Своей женой?
 

МОРЭЛЛА

 
                 Есть между нами тайна,
     И я клялась великой, страшной клятвой
     Не открывать ее ни перед кем.
 

АЛЬБА

 
     Ни предо мной?
 

МОРЭЛЛА

 
                  Ни пред тобою, Альба.
 

АЛЬБА

 
      Да, вижу я, его ты сильно любишь,
      А между тем…
 

МОРЭЛЛА

 
                  Молчи, не продолжай!
      Я знаю все, что ты сказать желаешь
      Молчи, молчи! Мой Сильвио прекрасен!
      Он мой король, мой маг, мой повелитель!
      Все знаю я, – но я его люблю!
 

АЛЬБА

 
      Несчастная! Тебя он отуманил
      Соблазнами своих проклятых чар.
      Он зол, жесток, – он всеми ненавидим.
      И ты сама, лет пять тому назад,
      Как ты боялась, как ты трепетала,
      Встречая взгляд неласковый его.
 

МОРЭЛЛА

 
      Я и теперь дрожу и холодею,
      Встречая взгляд очей его восточных,
      Его очей властительных, как смерть,
      Таинственных, как мрак осенней ночи,
      Как вечности немая глубина.
 

АЛЬБА

 
      Ты помнишь ли, как он тебя тиранил
      За шалости твоих невинных лет?
Как он ломал в колючих иглах прутья
И покрывал багровыми рубцами
Нежнейший цвет твоих лилейных плеч?
 

МОРЭЛЛА

 
     Он и теперь в минуты исступленья
     Бывает страшен в бешенстве слепом.
     Но милых рук тяжелые удары
     Мне кажутся приятными, как ласки.
     И если мне порой изменит стон —
     Зато какое высшее блаженство
     Я чувствую, когда, склонясь ко мне,
     Чуть слышно он проговорит: «Морэлла,
     Любовь моя!» – в тот несказанный миг
     Мне кажется, что все сиянье неба,
     Что все огни бесчисленных созвездий,
     Лучистых солнц, зеленых метеоров,
     Лазурных лун и розовых комет —
     Сливаются и блещут надо мною,
     Приподнятой высоко от земли.
     Я чувствую величие богини
     В святилище, под куполом цветистым
     С челом блаженным, в волнах фимиама,
     В сверкающем бессмертии любви!
 

(Во время монолога Морэллы король появляется в глубине сада и смотрит на принцессу, незамеченный ею.)

КОРОЛЬ

 
     Морэлла!
 

МОРЭЛЛА

 
                  Ах! Я не ошиблась, Альба?
      Он здесь! Цветов, несите мне цветов.
 

(Берет у девушек венки и, опускаясь на колени, кладет их к ногам короля.)

 
О мой король, прими цветы Морэллы,
Унизанные утренней росой.
Я нарвала их рано, в час рассвета,
В тот сладкий час, когда с огнем зари
Мешаются причудливые тени
И слышен шорох снов неотлетевших,
Задержанных трепещущей листвой.
Мой Сильвио, прими цветы Морэллы!
В час утренний, томительный и сладкий,
Я их рвала, мечтая о тебе.
О, посмотри: не лилии, не розы, —
Несу тебе унылые цветы,
С коронкой бледной, с венчиком склоненным
И с ободком, пурпуровым от страсти, —
От пламени желаний затаенных —
Лежать в пыли у ног твоих, как я!..
 

КОРОЛЬ

 
      Оставь, дитя. Тобой я недоволен.
      Мне передали, будто ты вчера
      Бродила долго в роще отдаленной,
      Одна, без свиты?
 

МОРЭЛЛА

 
                 Правда, мой король.
     Гуляла я с моей подругой Альбой.
 

КОРОЛЬ

 
                 И ты была без покрывала?
 

МОРЭЛЛА

 
                             Да.
 

КОРОЛЬ

 
     А! Ты меня ослушаться посмела!
     Притворщица, змееныш, лицемерка!
     Я дал тебе цветущий светлый сад,
     И ты его бросаешь своевольно,
     Чтоб бегать в роще с ветреной девчонкой.
 

(Свита принцессы в страхе разбегается.)

МОРЭЛЛА

 
     Прости меня. Клянусь, мой повелитель,
     В последний раз…
 

КОРОЛЬ

 
                 Ты смела не закрыть
     Своих ланит, манящих к поцелую,
     И этих уст, и этих глаз прекрасных!
     Ты обольстить кого-нибудь хотела?
     Скажи, кого же?
 

МОРЭЛЛА (вставая)

 
                  Нет, довольно я
      Тяжелый гнет безропотно сносила,
      Терпела страх и пытки заточенья,
      И горький стыд поруганной любви.
      Мучитель мой, тебя я ненавижу!
      Ты изверг! Ты..
 

КОРОЛЬ

 
                  За это целый день
      Ты проведешь одна в железной башне.
 

МОРЭЛЛА

 
      Мне все равно. К страданьям я привыкла.
      Мне все равно.
 

КОРОЛЬ

 
                  Три дня питаться будешь
      Лишь хлебом и водой и в сад не выйдешь.
 

МОРЭЛЛА

 
      Мне все равно.
 

КОРОЛЬ

 
                  И целых десять дней
      Меня ты не увидишь.
 

МОРЭЛЛА

 
                  Сжалься, сжалься,
      Мой Сильвио!
 

(Падает без чувств.)

КОРОЛЬ

 
                 Безумное дитя,
     Еще не скоро будешь ты достойна
     Моей любви и нежности моей.
     Но никому тебя не уступлю я,
     Смирю тебя, порабощу тебя,
     Согну тебя, как ветку тонкой ивы,
     Мной взрощенный и сорванный цветок!
 

(Наклоняясь, целует ее. Приходит паж.)

ПАЖ

 
     Великий Маг! – Ах, что это!.. Принцесса!
 

КОРОЛЬ

 
     Принцессе дурно.
 

(Обращаясь к подошедшей свите.)

 
            Унести ее!
Когда очнется, – ей вы передайте,
Что я на этот раз ее прощаю
И что ее по-прежнему люблю.
 

(Девушки и слуги уносят принцессу.)

ПАЖ

 
     Великий Маг, к тебе пришел я с вестью,
     Что прибыли в твой замок издалека
Два рыцаря. Один из них назвался
Железной Маской, Принцем Роз – другой.
И у тебя просить желают оба
Руки принцессы, дочери твоей.
Что им сказать?
 

КОРОЛЬ

 
                  Введи их в тронный зал,
      Куда вели собраться всем придворным,
      Всей нашей свите. И гостям скажи,
      Что тотчас пред собраньем многолюдным
      Им дочь моя, Морэлла, даст ответ.
 

(Паж кланяется и уходит.)

 
Я убежден, она так нежно любит.
Но я сегодня был неосторожен
И безрассудно оскорбил ее.
Как знать, как знать – и если – нет, не верю!
В моих руках и жизнь, и смерть твоя,
Дитя мое, любовь моя, Морэлла,
И вечно, вечно будешь ты моей!
 

ДЕЙСТВИЕ II

Замок короля магов. Темный, мрачный зал. Трон под балдахином, испещренным знаками зодиака. Король только что взошел на ступени, ведущие к трону. Он в белой одежде, вышитой серебром. На голове его серебряная тиара, покрытая желтым шелком. Морэлла в белом, слегка розоватом платье садится на подушку у ног короля. Вокруг толпятся придворные, рыцари, дамы, пажи. Впереди всех стоят женихи принцессы: Рыцарь Железная Маска – в полном вооружении, с опущенным забралом. Принц Махровых Роз – прекрасный чернокудрый юноша, окружен свитой девушек, одетых розами.

КОРОЛЬ

 
                 Приветствую вас, гости дорогие.
 

РЫЦАРЬ ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА И ПРИНЦ МАХРОВЫХ РОЗ

 
     Приветствуем тебя, Великий Маг!
     Приветствуем прекрасную Морэллу.
 

КОРОЛЬ (обращаясь к Железной Маске)

 
     Ты, доблестный, скажи, как звать тебя?
 

ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА

 
     Железной Маской. Прибыл издалека,
     С высоких гор, окутанных туманом,
     Сырым туманом северной страны.
     Отдай мне в жены дочь твою, Морэллу,
     Великий Маг. Клянусь, что буду ей
     Супругом верным, преданным до гроба,
     У нас в роду держать умеют слово
     И лозунг наш гласит «до самой смерти».
     Великий Маг, отдай мне дочь твою.
 

КОРОЛЬ

 
     Но дочери неволить я не стану.
     Спроси ее, – она перед тобою.
     Пускай сама судьбу свою решит.
 

ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА

 
      Ты слышала слова мои, принцесса?
      Молю, ответь.
 

МОРЭЛЛА

 
                  Да, слышать я слыхала,
      Но, признаюсь, желала б также видеть.
 

ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА

 
      Что, дивная, желала б видеть ты?
 
 
МОРЭЛЛА
      Твое лицо. Приподними забрало.
 

ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА (поднимая забрало)

 
      Мои черты не блещут красотой,
      Зато любовь моя тверда, как скалы.
      Зато тебя от всех несчастий в мире
      Вот этот щит сумеет оградить.
 

МОРЭЛЛА