Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Том 1"

 
 – Вы так печальны, Джамиле?
Ваш взор парит в дали безбрежной…
Но что, скажите, на земле
Достойно вашей грусти нежной?..
Вы так печальны, Джамиле?
 
 
 – За мной следят… и я грустна,
А в сердце страсть и ожиданье…
Сегодня ночью я должна
Пробраться тайно на свиданье…
Мой лик суров и взор угрюм, —
Не выдаст сердце тайных дум. —
 

* * *

 
 – Вы улыбнулись, Джамиле?
И жизнь, и радость в вашем взоре, —
В его глубокой, знойной мгле
Все переменчиво, как в море…
Вы улыбнулись, Джамиле? —
 
 
 – Да, я смеюсь… но ад во мне.
И смерть, и ужас в блеске взора.
Сегодня по моей вине
Был брошен труп на дно Босфора.
И я смеюсь… но знаю я,
Что завтра очередь моя!
 

 
И ветра стон… и шепот мрачных дум…
И жить отрады нет…
А где-то зной – и моря тихий шум,
И солнца яркий свет!
 
 
Гудит метель и множит в сердце гнет
Невыплаканных слез…
А где-то мирт, зеленый мирт растет
И кущи белых роз!
 
 
Проходит жизнь в мечтаньях об ином,
Ничтожна и пуста…
А где-то смех, и счастье бьет ключом,
И блеск, и красота!
 

22 января

Ярославль

 
Весна идет,
Весна цветет!
И жизнь, и свет!
И смерти нет!
 
 
Уже цветы
Раскрылись вновь…
Мою любовь
Поймешь ли ты?…
 
 
Поймешь ли зной
Горячих дум
И что весной
Тревожит ум?
 
 
Когда мечты
Уносят вдаль, —
Мою печаль
Поймешь ли ты?…
 
 
Каких забот
На сердце гнет,
Как велика
Моя тоска,
 
 
О чем грущу,
Чего ищу,
Мои мечты
Поймешь ли ты?…
 

 
Я помню, и в юные годы
Мне жизнь не казалась легка, —
Так жаждало сердце свободы,
Так душу терзала тоска.
 
 
Когда же ночные виденья
Слетались на ложе ко мне,
В каком-то не детском волненье
Томилась я часто во сне.
 
 
Не шалости, куклы, забавы, —
Мне снилися страны чудес,
Где пальм колыхалися главы
На золоте алом небес.
 
 
Мне чудился замок высокий
И в розах ползучих балкон,
Там ждал меня принц черноокий
Как в сказке хорош и влюблен.
 
 
Стоит он и смотрит так нежно,
Весь в бархат и шелк разодет,
На темные кудри небрежно
Широкий надвинут берет…
 
 
Исчезли и замки, и розы,
Виденья волшебной весны;
Поруганы детские грезы,
Осмеяны чудные сны…
 
 
Одной только вечной надежде
Осталося место во мне, —
И черные очи, как прежде,
Мне блещут в блаженной стране.
 
 
И призрачный мир мне дороже
Всех мелких страстей и забот, —
Ведь сердце осталось все то же,
И любит, и верит, и ждет!
 

1

 
Вы исчезните, думы тревожные, прочь!
Бронзу темную кос, белый мрамор чела
             Крупным жемчугом я обвила…
Буду ждать я тебя в эту майскую ночь,
             Вся, как майское утро, светла…
 
 
Звезды вечные ярко горят в вышине,
Мчись на крыльях своих, прилетай же скорей,
             Дай упиться любовью твоей.
И, услыша мой зов, он примчался ко мне,
             В красоте благовонных кудрей…
 
 
О мой друг! – Ты принес мне дыхание трав,
Ароматы полей и цветов фимиам,
             И прекрасен, и чуден ты сам!
И в бесплотных, но страстных объятиях сжав,
             Ты меня унесешь к небесам!
 

2

 
В час, когда слетают сны,
В ночи ясные весны,
Слышен вздох мой в тишине:
«Друг мой! вспомни обо мне!»
 
 
Колыхнется ли волна,
Занавеска ль у окна,
Иль чудесный и родной
Донесется звук иной.
 
 
Всюду чудится мне он,
Кто бесплотный, будто сон,
Все качает ветки роз,
Все шуршит в листве берез.
 

* * *

 
Только выйду, – вслед за мной,
Вея страстью неземной,
По цветам он полетит,
По кустам зашелестит,
 
 
Зашумит среди дерев
И, на яблони слетев,
Нежный цвет спешит стряхнуть,
Чтобы мой усеять путь.
 
 
Иль нежданно налетит
И на бархате ланит
Бестелесный, но живой
Поцелуй оставит свой
 
 
И когда слетают сны,
В ночи ясные весны —
Я не сплю… Я жду… И вот, —
Мерный слышится полет.
 
 
И, таинственный, как сон,
Ароматом напоен,
Он мой полог распахнул,
И к груди моей прильнул…
 
 
Образ, видимый едва…
Полу-внятные слова…
Тихий шорох легких крыл…
Все полночный мрак покрыл…
 

12 мая

 
          Пасмурно зимою
          Небо надо мною,
Небо голубое радостной любви, —
          Утомляют ласки,
          Усыпляют сказки
Гаснущее пламя дремлющей крови.
 
 
          Но вернулось снова
          Счастия земного
Время золотое, – возвратилось вновь.
          И в былинке каждой
          С ненасытной жаждой —
Жаждой наслажденья, – родилась любовь!
 
 
          Снова льются трели,
          Песни зазвенели
Из зеленой чащи кленов и берез…
          Опьяняют ласки,
          Вдохновляют сказки
И уносят в царство позабытых грез!
 

26 мая

I

 
Вспыхнуло утро, багрянцем горя,
Брезжит в окне золотая заря…
 – Спишь ли ты, Майя, любимая дочь?
Гостя принять выходи мне помочь;
Гость мой прекраснее юной весны,
Кудри его из лучей сотканы,
Нежно звучит его смех молодой,
Жизнь и веселье несет он с собой!
             – Дай мне дремать в очарованном сне…
             Мальчик кудрявый, забудь обо мне.
             Грезы мои упоенья полны…
             Дай досмотреть вдохновенные сны!
 

II

 
 – Выйди, о Майя, любимая дочь,
Гостя другого принять мне помочь,
Лучший наряд и венец свой надень,
Видишь, восходит торжественно день.
Гость мой и славен, и знатен вполне, —
Вот он въезжает на белом коне, —
Вьется за ним его плащ голубой,
Блеск и богатство несет он с собой!
             – Гость твой хорош, но обманчивый вид
             Столько забот о ничтожном таит,
Столько забот о ничтожном – земном…
             Дай же забыться мне сладостным сном!
 

III

 
Солнце пурпурное скрылось давно,
Вечер таинственный смотрит в окно…
 – Выйди, о Майя, любимая дочь,
Ставни закрыть приходи мне помочь!
Кто-то печальный, в молчанье немом
Будто сейчас промелькнул за окном. —
Геспер в лучистом сиянье своем
Блещет звездою над ясным челом…
             – Гостя напрасно не приняла ты…
Слышишь, сильнее запахли цветы
Ставни скорей распахни, моя мать,
Сладко мне воздух вечерний впивать!
 

IV

 
 – Спи, моя Майя, любимая дочь!
Вот уж сгустилася темная ночь —
Кто-то на стройном коне вороном
Тихо подъехал и стал под окном.
Лик его чудный внушает мне страх,
Месяц играет в его волосах.
Черные очи так ярко горят,
Траурным флером окутан наряд!
             – Встань же, родная, и двери открой, —
             Это примчался возлюбленный мой,
             С ним я в объятии жарким сольюсь,
             К звездному небу навек унесусь.
 

4 июля

 
Придешь ли ты, угасшая так рано,
Души моей владычица, – любовь?
Иль сладкий яд минутного обмана
Мой бедный ум не отуманит вновь?…
 
 
Она пришла, – как светлый вестник рая, —
Опять восторг!.. и слезы!.. и мечты!..
Я счастлива, надеясь и страдая,
И жизнь полна бессмертной красоты!
 

 
Что мне в том, что с меня ты не сводишь очей? —
Я измучена тайной борьбой.
В мраке долгих ночей, в мраке зимних ночей,
Я хочу быть любимой тобой…
 
 
Целый мир упоенья во взоре твоем,
Что ж легло между нами стеной? —
Ведь с тобою вдвоем, в наслажденье одном,
Мы б узнали восторг неземной!
 

 
Когда в тебе клеймят и женщину, и мать, —
За миг, один лишь миг, украденный у счастья,
Безмолвствуя, храни покой бесстрастья, —
             Умей молчать!
 
 
И если радостей короткой будет нить,
И твой кумир тебя осудит скоро,
На гнет тоски, и горя, и позора, —
             Умей любить.
 
 
И если на тебе избрания печать,
Но суждено тебе влачить ярмо рабыни,
 Неси свой крест с величием богини, —
             Умей страдать!
 

 
Азраил, печальный ангел смерти,
Пролетал над миром усыпленным,
Бледный лик его сиял чудесно
Неземной и страшной красотою.
 
 
И роптал печальный ангел смерти:
«Боже! Все здесь любит и любимо,
И звезда с звездою жаждет слиться,
Только я – один страдаю вечно!
 
 
Все меня живое ненавидит
И встречает с трепетом и страхом,
Не клянут меня одни лишь дети,
Только дети, ангелы земные!»…
 
 
И роптал печальный ангел смерти,
С смоляных ресниц ронял он слезы,
И, упав на дно морской пучины,
Эти слезы обращались в жемчуг…
 
 
 – Азраил! Прекрасный ангел смерти!
Не роняй бесценный жемчуг в море, —
Без тоски, без трепета и страха
Жду с тобой блаженного свиданья!
 
 
Отвори мне дверь моей темницы,
Дай расправить связанные крылья, —
И с тобой я буду неразлучна
И любить тебя я буду вечно!
 

 
Лазурный день. На фоне бирюзовом
Как изумруд, блестит наряд ветвей,
И шепот их – о счастье вечно-новом,
О счастье жить – твердит душе моей.
 
 
Немая ночь. Рассыпанных над бездной —
Мерцанье звезд в далекой вышине…
В груди тоска! – И рвусь я в мир надзвездный,
Хочу уснуть… и умереть во сне.
 

I

 
           Сквозь прозрачную зелень берез
           Ярко пышет заря золотая;
           Отражаясь на крыльях стрекоз,
           На росинках хрустальных играя,
Смотрит зорька в оконце из стекол цветных,
Где, на белую ручку головку склонив,
           Горько плачет царевна младая.
 

II

 
           Алым светом лучей залитой,
           Блещет венчик в алмазном сиянье…
           Под воздушною, легкой фатой
           Видно круглых плечей очертанье…
Лебединая грудь, соболиная бровь,
На сердечке печаль, а во взорах любовь,
           А во взорах любовь и страданье…
 

III

 
           И вещает ей зорька: о чем
           Ты грустишь в этот вечер прекрасный?
            – Ах, бывало, с последним лучом
           Прилетал ко мне сокол мой ясный.
Прилетев, ударялся о землю крылом,
Становился… Но тяжко и вспомниить о том,
           Кто разбил мое сердце напрасно!..
 

IV

 
            Как терзаюсь и мучаюсь я —
            Знает Бог да мое изголовье!..
            Разлучила нас злая змея,
            Насмеялась над нашей любовью.
Раз, смотрю, на окне во светелке моей
Вбито много ножей и железных гвоздей,
            Орошенных горячею кровью.
 

V

 
            С той поры мой утрачен покой…
            Ты видала ль, заря золотая:
            На утесе, над бездной морской,
            Есть чугунная башня литая, —
Там лежит он больной, без движенья и сил,
И не может расправить израненных крыл,
            И томится, меня проклиная!..
 

VI

 
            Услыхав эти речи, заря
            Потускнела, подернулась мгною,
            И потухли лучи, догоря
            За высокой и темной горою…
Замер пташек в кустах утомившийся хор
И раскинула ночь свой лазурный шатер
            Над окутанной мраком землею.
 

VII

 
            Позабылась царекна во сне,
            Задремав у окна отпертого…
            А над ней, в серебристом челне,
            Выплыл месяц из мира ночного.
Он блеснул-заиграл на алмазах венца,
Освтил красоту молодого лица
            И промолвил отрадное слово:
 

VIII

 
            – Не печалься, царевна-краса!
            Минет осень, отбудут морозы, —
            Зашумят, зеленея, леса,
            Заалеют махровые розы,
Пробудится природа от долгого сна,
И чудесней еще возродится весна, —
            С ней любовь и любовные грезы.
 

IX

 
            Лишь начнет соловей запевать
            И запахнет душистой сиренью —
            Милый к милой вернется опять,
            И рассеется грусть и сомненье…
И забудутся злые осенние сны
Под ласкающий шепот царицы-весны,
            Под немолкнущий лепет и пенье.
 

24-го сентября 1890.

С.-Петербург.

 
– Сжалься, сжалься, добрый молодец!
Кто бы ни был ты, спаси меня!
Ох, высок зубчатый терем мой,
Крепки стены неприступные!..
 
 
Я росла-цвела в семье родной
Дочкой милой, ненаглядною;
Полюбил меня Горыныч-Змей
Страстью лютою, змеиною.
 
 
Полюбил меня, унес меня
В дальний край за море синее,
Словно пташку в клетку тесную —
Заключил в неволю тяжкую…
 
 
Я уснула беззаботная
В светлой горнице девической,
Пробудилась – изумилася
И глазам своим не верила.
 
 
На спине железной чудища
Я неслась, как легкий вихрь степной,
Над горами, над оврагами,
Над пучинами бездонными.
 
 
Подо мной ширинкой пестрою
Расстилалися луга-поля,
Извивались реки быстрые
И шумел дремучий, темный бор.
 
 
Надо мною звезды частые
Робко светили, пугалися,
На меня смотрели жалостно
И давались диву-дивного.
 
 
А Горыныч-Змей летел-свистел,
Изгибая хвост чешуйчатый,
Бил по воздуху он крыльями,
Сыпал искрами огнистыми.
 
 
Он примчал меня, спустил меня
Во дворец свой заколдованный,
Обернулся статным молодцем
И взглянул мне в очи ласково…
 

* * *

 
Как на утро я проснулася,
Обошла покои чудные,
Много злата, много серебра
В сундуках нашла я кованных.
 
 
Убралась я золотой парчой,
В алый бархат нарядилася,
Нитью жемчуга бурмитского
Перевила косу русую…
 
 
Да как вспомнила про отчий дом,
Про житье-бытье привольное, —
Заломила руки белые,
Залилась слезами горькими.
 
 
Ах, на что мне серьги ценные,
Бусы-камни самоцветные? —
Не верну я воли девичьей,
Не узнаю сна покойного!
 
 
Не встречать уж мне весну-красну
В хороводе пеньем-пляскою,
Не ласкать мне мужа милого,
Не качать дитя любимое.
 
 
День от дня все чахну, сохну я,
Давит грудь мою печаль-тоска…
Истомил меня проклятый Змей,
Сердце бедное повызнобил!..
 
 
Чу! Летит он!.. слышу свист его,
Вижу очи искрометные…
Пропадай же, грусть постылая,
Дай душе моей натешиться!..
 
 
Будут жечь меня уста его
Жарче зноя солнца летнего,
Распалит он сердце ласками,
Отуманит разум чарами….
 
 
Добрый молодец, прости-прощай!
Проходи своей дорогою;
Не хочу я воли девичьей, —
Мне мила теперь судьба моя!
 

1891, 22 января

 
– Девицы, что за стук я слышу?
          Милые, что я слышу?
          – Слышен конский топот,
          Раздается в поле.
 
 
– Девицы, кто же в поле едет?
          Милые, кто там скачет?
          – Мчится черный витязь,
          Сам бледнее смерти.
 
 
– Девицы, отчего ж он бледен?
          Милые, что так бледен?
          – От тоски по милой,
          От разлуки с нею.
 
 
– Девицы, что ж он в дверь стучится?
          Милые, что стучится?
          – По твою ли душу,
          По твою ль младую.
 
 
– Девушки, умирать так страшно!
          Милые, ох, так страшно!
          – Кто любил до гроба,
          Тот сильнее смерти!
 

 
У моей сестрицы Любушки,
Ненаглядная краса, —
С поволокой очи синие,
Светло-русая коса.
 
 
«Словно белая березынька
Высока я и стройна» —
Предо мной, сестрою младшею,
Похвалялася она.
 
 
Всем была б и я красавица,
Только ростом не взяла:
Как цыганка чернобровая —
И бледна-то, и мала.
 
 
Замуж вышли мы по осени, —
Ей достался молодой,
А меня сосватал силою
Дед с седою бородой.
 
 
Кто заставит лебедь белую
Злому коршуну служить?
Кто прикажет мужа старого
Молодой жене любить?..
 
 
Ах, зачем сгубили бедную!
Иль напрасно я весной
Умывалася до солнышка
Свежей утренней росой?
 
 
Иль напрасно ворожила я
Темной ночью до утра?..
Будь ты проклята, разлучница,
Ненавистная сестра!
 

2

 
Распустился лес березовый,
Зелен, строен и высок…
«Отпусти меня по ландыши,
Я сплету себе венок!»
 
 
Не пустил меня суровый муж,
Но в зеленый лес тайком
Пробралася я и спряталась
За ракитовым кустом.
 
 
У ракиты той по камушкам,
Во овраге во крутом,
И журчал, и пел студеный ключ
Переливным серебром.
 
 
Наклонилась я над зыбкою,
Над холодною волной
И шепнула слово тайное:
«Кто напьется, будет мой!»
 
 
И вспенилась белым яхонтом
Наговорная волна,
Налила струей гремучею
Золотой кувшин сполна…
 

3

 
Тише пойте, пташки певчие…
Иль послышалося мне?
Словно кто-то звонким топотом,
Подъезжает на коне?..
 
 
И подъехал – не сторонний кто,
А свояк мой молодой,
И промолвил мне: «Красавица,
Напои меня водой!.
 
 
Затаила я, запрятала
Злобной радости следы
И дала ему с усмешкою
Заколдованной воды.
 
 
Лишь отпил он, сам не ведая,
Наговорного питья —
Как сменилась долей сладкою
Участь горькая моя, —
 
 
Всю-то ночь в лесу березовом
Мы смеялись до утра
Над тобой, постылый, старый муж
И разлучница-сестра!..
 

1893,

28 ноября

 
– Есть ли счастье на свете сильней любви?
 
 
Каждый вечер ждала я желанного,
Каждый вечер к окну подходила я…
Не проехал ли мимо возлюбленный?
               Не видал ли кто?
 
 
Он в доспехи закован железные,
Он мечом опоясан сверкающим,
И горит, и играет в руках его
               Золоченый щит…
 
 
Стало солнце склоняться к сырой земле,
Потянулися тени неровные;
Вижу, выехал из лесу милый мой
               На коне своем…
 
 
Я оделась зарею вечернею,
Я украсилась розами вешними
И, рассыпав красу золотистых кос,
               Подошла к окну.
 
 
– Есть ли счастье на свете сильней любви?
 
 
Лишь со мной поравнялся возлюбленный,
Улыбнулась ему я приветливо
И с улыбкою тихо промолвила:
               «Полюби меня!
 
 
О, возьми ты меня на коня к себе,
Золоченым щитом ты прикрой меня,
Увези меня в даль недоступную,
               В твой чудесный край!»
 
 
Наклонилася я из окна к нему, —
И посыпались розы из кос моих
Вороному коню его под ноги,
               И измял их конь…
 
 
И ни слова мне милый не вымолвил,
Он не поднял забрала железного,
Лишь обжег меня взглядом очей своих
               И исчез, как сон…
 
 
– Есть ли горе на свете сильней тоски?
 
 
Собрала я цветы запыленные,
Положила их на ночь на грудь свою,
И сгорели они, словно уголья,
               От тоски моей…
 
 
Целый год ожидала я милого
И волшебными тайными чарами
Закалила красу мою гордую,
               Непобедную.
 
 
Соткала я одежду из мглы ночной,
Я надела венец из небесных звезд
И, умывшись росой, опоясалась
               Ясным месяцем.
 
 
И, облитая дивным сиянием,
Вышла я на крыльцо, на дубовое,
Ожидать своего ненаглядного
               Из далеких стран.
 
 
– Есть ли счастье на свете сильней любви?
 
 
Я узнаю его и средь сумрака!
Сквозь забрало горит блеск очей его,
Из-под шлема по ветру волнуются
               Кудри черные!..
 
 
Лишь со мной поровнялся возлюбленный,
За узду я схватила коня его —
И смеясь, и рыдая, воскликнула:
               «Полюби меня!
 
 
Для тебя я оделась в ночную мглу,
Для тебя нарядилась в венец из звезд
И, умывшись росой, опоясалась
               Ясным месяцем…
 
 
«О, скажи мне, теперь – я мила ль тебе?..
Увезешь ли меня ты в свой чудный край?»
Но ни слова в ответ мне не вымолвил
               Мой возлюбленный…
 
 
– Есть ли горе на свете сильней тоски?
 
 
И на землю от муки я бросилась,
Чтоб меня растоптал он конем своим!..
 
 
Но взвился и прыгнул его черный конь
               И пропал во тьме…
 
 
И катилися слезы из глаз моих,
Застывали они на груди моей,
А наутро, смотрю я, блестят они
               Скатным жемчугом.
 
 
Я послушалась голоса тайного:
Коль бессильны все чары недобрые,
Так поможет мне сила небесная,
               Сила Божия!
 
 
Целый год я молилась и плакала,
Разодрала одежды волшебные
И надела вериги тяжелые
               На младую грудь.
 
 
– Слава Богу на небе и мир земле!
 
 
Вот настало и утро желанное, —
Расцвело а моем садике деревцо,
Все покрыто цветами душистыми,
               Белоснежными.
 
 
На востоке заря занималася,
Ярко вспыхнуло небо лазурное…
Вижу, едет опять мой возлюбленный
               На коне своем.
 
 
И смутилася я, и запряталась
За моим расцветающим деревцом,
 
 
За цветами моими душистыми,
               Белоснежными.
 
 
Лишь подъехал поближе возлюбленный —
Приглянулось ему мое деревцо,
Начал рвать он цветы белоснежные…
               И нашел меня…
 
 
– Есть ли счастье на свете сильней любви?
 
 
Распустила я волны волос моих
И закрылася ими от милого,
Но не скрылись вериги тяжелые
               От очей его.
 
 
Наклонился ко мне мой возлюбленный,
Приподнял он забрало железное,
И увидела я лучезарный лик
               Неземной красы!
 
 
Взял мой милый тогда меня за руки,
Крепко к сердцу прижал и промолвил мне:
«Ты теперь мне милей света белого,
               Я люблю тебя!»
 
 
Посадил он меня на коня к себе
И щитом золоченым прикрыл меня,
И умчал меня в даль недоступную,
               В свой чудесный край…
 
 
– Слава тем, чья любовь побеждает смерть!
 

 
Вихорь в небе поднялся,
Закружился, завился,
Взвил столбом песок и пыль,
Со степной травой ковыль.
 
 
Легкой птицей на коне,
Станом гибким наклонясь,
Мчится с ветром наравне
Молодой татарский князь.
 
 
Полн отваги жгучий взгляд,
Блещет золотом наряд,
Кровь горячая сквозит
Сквозь загар его ланит.
 
 
«Ветр! – зовет он, – улетай
От родных моих степей,
Весть неси в далекий край
Полоняночке моей.
 
 
На горе стоит крутой
Светлый терем золотой;
Там давно сидит она
У косящата окна.
 
 
Чище снега и сребра
Томный цвет ее лица,
Брови – ночь среди утра,
Взор – блаженство без конца.
 
 
Очи – моря глубина,
Грудь – зыбучая волна,
В кудрях – блеском янтаря
Заигралася заря.
 
 
Но скрывает красоту
Белоснежная фата,
Лишь алеют сквозь фату
Розы вешние – уста…
 
 
Ты шепни ей: “Помнит он,
Вновь примчится и, в полон
Захватив к себе опять,
Уж не даст тебя отнять!”
 
 
Ты шепни ей: “Не грусти!
Коль тебе былого жаль —
Я рассею по пути
Всю тоску твою, печаль!”»
 
 
Вмиг улегся вихрь кругом,
Взвеял легким ветерком
И понесся с вестью той
В светлый терем золотой…
 

23 апреля 1894

 
Люблю твое лицо в блаженный час ночной;
Преображенные волшебницей луной —
Бледны твои черты, и пламенные очи
Горят, как две звезды, во мраке полуночи.
 
 
Люблю я наблюдать, как чудно меркнет в них
Подавленный огонь безумного желанья,
То вспыхнет… то замрет… И неги трепетанье
Блистает глубоко в тени ресниц густых…
 
 
Люблю я этот взор, чарующий и властный,
Когда дрожишь ты весь в истоме сладострастной…
 
 
И, голову с мольбой на грудь твою склонив,
Изнемогаю я от счастия и муки…
И силы падают… и холодеют руки…
И страсти бешеной я чувствую прилив!..
 

1890

 
О, знаю я, как чуден темный лес,
Окутанный душистой мглой ночною!
Но заменит ли мне весь мир чудес
Сокровище, утраченное мною?
 
 
О, знаю я, как хороша луна,
Сквозь чащу сосен золотом блистая!
Но не сулит мне счастия она, —
Краса небес, царица золотая…
 
 
Нет, не зови… Я не приду опять…
Зачем напрасно страсти возбуждать
И упиваться ядом поцелуя,
Когда нельзя на миг забыться мне,
 
 
Ни насладиться жизнию вполне…
Когда тебе отдаться не могу я?
 

29 июля 1890