Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Том 1"

Письмо А.И. Урусова М.А. Лохвицкой

Многоуважаемая Мирра Александровна!

На вечере 31 января я жестоко простудился – и засел дома: вот что значит увлекаться литературой – поехал слушать о Буслаеве, а вернулся – больнехонек. Одно время доктор подавал даже надежду на бронхит, но оказался вульгарнейший грипп. И конца не видать.

Сейчас принесли мне Вашу милую книжку т. II с отличным портретом.

Я только что успел пробежать первые музыкальные строчки. Да! Только у Вас и есть такие звуки.

Спешу благодарить Вас. Книжка Ваша <нрзб>. Я сейчас сажусь за нее и буду читать, пока не отупеет восприятие.

Первое впечатление.

Вот какие стихотворения понравились мне более других. с. 1. «В кудрях каштановых моих…» – милая музыкальная вещь, полная глубокого смысла. Яркий и красивый символ.

8. «Спящий лебедь». Красивый образ и звучные стихи. Я ими настолько подкуплен, что принимаю соединение эпитетов: звенящий и невнятный, хотя шорох если звенит, то бывает внятен. 390

11. «Быть грозе…» – здесь тонкий эротический

смысл удивительно сочетается с чувством природы, списанной с действительной природы, а не с книжных шаблонов.

«Очарование» – превосходно выражено. «Триолет» и «Он и она» – грациозно-наивные образцы этой милой формы, которую любят Фофанов и Бальмонт.

23. «Кто счастья ждет…» – в этом сжатом, кратком стихотворении чувствуется вся страстность поэта, с чисто пушкинскою чистотою стиха.

Красивые строфы «В полевых цветах» несколько испорчены рифмами «кашки – ромашки».

27. «Напрасно спущенные сторы…» – прелестно! Слаб только 7-й стих, так как непонятно сразу, в родительном или дательном поставлено «воли властной», да и что такое «властная воля»? Остальное очаровательно.

«Я видела пчелу…» Здесь эротический символизм прерывается взрывом страсти и все стихотворение очаровательно.

«Лионель» – прекрасный ритм гармонирует с содержанием <нрзб.>, несет эманацию как на крыльях.

В «Посмотри – блестя крылами» – прозаичен стих 11-й.

«Это ты» – здесь чудесно сказалась Ваша чуткая душа.

«Моя душа как лотос чистый»; «У камина»; «Ты жжешь меня, Молох…»; «Я жажду наслаждений…» – можно смело сказать, что таких сильных и красочных стихотворений никогда еще не писала женщина, что стильность их не нарушается небрежностью рифм или избитыми эпитетами. Здесь все оригинально, и свежо, и ядовито. Поэмы менее оригинальны.

Как только поправлюсь и буду выпущен на свободу – немедленно явлюсь, чтобы поблагодарить Вас еще раз. Примите уверения в совершенном почтении и преданности.

Письмо К.Н. Льдова М.А. Лохвицкой

СПб. Екатерин<инский> просп<ект> д. 4. кв. 99.

Многоуважаемая Мирра Александровна!

Я прочел и перечел Вашу книгу. Мне кажется, что я в ней кое-что понял и кое-что угадал… Не напишете ли мне, когда я мог бы повидать Вас, не отрывая Вас от занятий? Мне доставило бы большое удовольствие еще раз побеседовать с Вами.

Так как Вы враг многописания, черкните мне день и час, когда Вы будете дома – и когда Вы не ожидаете к себе «литераторов».

Искренне расположенный,

К. Льдов

P.S. Как жаль, что у меня теперь нет ни одной книги моих стихотворений! Чувствую себя в долгу, и чтобы хоть немного расквитаться, набрасываю здесь же несколько недавних строк: Зачем, цветок благоуханный, Передо мной трепещешь ты? В стране холодной и обманной Тоскуют южные цветы.

 
На лепестках твоих атласных
Дрожит весенняя роса…
Дыханье уст твоих безгласных
Летит, как песня, в небеса.
 
 
Ты весь – напев и трепетанье.
Истомой тайною объят —
Как аромат, твое лобзанье,
Как фимиам, твой аромат.
 
 
Ты дремлешь, нежный и покорный,
И ждешь под брачною фатой
Порыва неги животворной
И блесток пыли золотой.
 

II

М.А. Лохвицкой

(при посылке игольника)

 
Да будет твой певучий стих
Так светел, радостен и колок,
Как острие моих иголок
В руках чарующих твоих!
 
 
Да будет твой лукавый стих
Так соблазнителен и гибок,
Как прелесть девственных улыбок
В устах колдующих твоих!
 
 
Да будет твой полдневный стих
К блаженству нитью путеводной
И, сметан строчкою свободной,
Вонзится в недругов твоих.
 
 
Да будет твой цветущий стих
Обилен творческой росою,
Насквозь пронизанный красою
Очей задумчивых твоих!
 
 
Да будет чужд земных грехов,
Отвергнет строй однообразный
И да падет как дождь алмазный
На россыпь каменных стихов.
 

28 дек<абря> 1898 г.

Примечания

Сокращения

Сборники стихотворений, альманахи, отдельные издания:

ПЗ Л.А. Лохвицкая-Жибер. Перед Закатом. СПб., 1908.

ПСН К.Д. Бальмонт. Под северным небом. М., 1894.

ВБ К.Д. Бальмонт. В безбрежности. М., 1895.

Тш К.Д. Бальмонт. Тишина. М., 1898.

БКС К.Д. Бальмонт. Будем как солнце. М., 1903.

ГЗ К.Д. Бальмонт. Горящие здания. М., 1900.

ТЛ К.Д. Бальмонт. Только любовь. М., 1903.

ЛК К.Д. Бальмонт. Литургия красоты. М., 1905.

ЗЧ К.Д. Бальмонт. Злые чары. М., 1906.

ПВ К.Д. Бальмонт. Птицы в воздухе. М., 1908.

ЗВ КД. Бальмонт. Зеленый вертоград. М., 1909.

Мар. К.Д. Бальмонт. Марево. Париж, 1922.

ВРД К.Д. Бальмонт. В раздвинутой дали. Белград, 1929.

Свтсл К.Д. Бальмонт. Светослужение. Харбин, 1937.

СЦ Северные цветы, Вып. 1–3 (за 1901–1905 гг.). М., 1901–1904.

СЦ Ассир. Северные цветы Ассирийские. М., 1905.

ЛН Литературное наследство. Т. 98 (В.Я. Брюсов и его корреспонденты). М., 1991. С. 1–2.

Брюсов. В.Я. Брюсов. Дневники 1891–1910 гг.

Дневники. М., 1927.

Неизданное В. Брюсов. Неизданное и несобран-и несобранное ное. М., 1998.

Периодические издания:

ВЕ Вестник Европы.

ВИ Всемирная иллюстрация.

ЖО Живописное обозрение.

ИпкС Иллюстрированное приложение к газете «Слово».

КН Книжки «Недели».

ЛПкН Литературное приложение к «Ниве».

Н Нива.

НВ Наше время.

РО Русское обозрение.

С Север.

СВ Северный вестник.

Т Труд.

Х Художник.

Архивы:

РНБ – Российская Национальная библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина.

РО ИРЛИ – Отдел рукописей Института русской литературы (Пушкинский дом), ф. 486

ЗК-1 РО ИРЛИ, ф. 486, № 1 – Записная книжка (1900–1903 гг.)

ЗК-2 – РО ИРЛИ, ф. 486, № 2 – Записная книжка с набросками и черновиками (1897–1898 гг.)

ЗК-3 – РО ИРЛИ, ф. 486, № 3. Записная книжка (1896–1897 гг.)

Том I[55]55
  Римскими цифрами нумеруются тома прижизненного издания Лохвицкой. Стихотворения публикуются в том же порядке, как они помещены в этом издании.


[Закрыть]

1889–1896

«Душе очарованной снятся лазурные дали…» – С, 1893, № 2, с. 109. – Программное стихотворение, многое предопределившее в дальнейшей поэзии Лохвицкой.

«Если б счастье мое было вольным орлом…» – С, 1891, № 3, с. 183. Одно из известнейших стихотворений Лохвицкой, написанное четырехстопным анапестом. Этот размер нередко используется у Бальмонта в качестве скрытого посвящения Лохвицкой. Ср. его стих. «Из-за дальних морей, из-за синих громад…»

ВЕСНА. – С, 1889, № 19, с. 371. В журнальной публикации 3-я строка 1-й строфы читается: «И просятся к свету душистые розы». Это первое стихотворение Лохвицкой, появившееся на страницах периодической печати. В рецензии на 1-й том стихотворений поэтессы (С, 1887, № 44, с. 1938–1406) поэт и критик А. Коринфский писал: «Как наивны, как детски-наивны эти “розы – грезы”, “весны – сны”, “слезы – грезы” и т. д. Но в то же самое время при чтении уже чувствуется близость чего-то не только не детского, но даже – могучего. Заключительное четверостишье оказалось пророческим в автобиографическом смысле: “но это последние слезы”. И действительно, автор “Весенних грез” более уже не плачет никогда, хотя бы сердце его исходило кровавыми слезами отчаяния… Среди ноющих плакс, расплодившихся в семье современных певцов больного поколения, одно это – и то было бы способно выделить для М.А. Лохвицкой особое место» (Коринфский А. Юные побеги русской поэзии. М.А. Лохвицкая. – С, 1897, № 44, с. 1399). В стихотворении впервые намечен образ «крылатого возлюбленного», который впоследствии будет встречаться неоднократно, по-разному осмысляясь.

1889

ПЕСНЬ ЛЮБВИ. – Х, 1892, № 5, с. 291.

«Ни речи живые, ни огненный взгляд…» – В этом стихотворении впервые появляется характерный для Лохвицкой образ русалки, впоследствии претворившийся в образ нереиды (ср. стих. «Нереида») и нашедший отклик в поэзии Бальмонта (ср. стих. «Русалка» и «Я ласкал ее долго, ласкал до утра …»), а также получивший продолжение в творчестве Ахматовой (ср. стих. «Мне больше ног моих не надо…») и Цветаевой («Кто создан из камня, кто создан из глины…»).

ПРИЗЫВ. – С, 1892, № 21, с. 1063. Стихотворение вызывало одобрение даже у тех, кто в принципе давал негативную оценку поэзии Лохвицкой (см., напр.: Скриба (Соловьев Е.А.). Литературная хроника // «Новости и биржевая газета», 1898, № 29; в качестве примеров хороших стихов названы «Призыв» и «Покинутая»).

ПОСЛЕДНИЕ ЛИСТЬЯ. – С, 1889, № 43, с. 850. Ср. стих. И. Северянина: «Ты вышла в сад и ты идешь по саду…»

МРАК И СВЕТ. – С, 1890, № 6, с. 102. C делением на строфы. I. 1, 3 и 4-я строки 1-й строфы читаются: «Не стало сил бороться мне с мечтою, // Я не могла истомы превозмочь». II. 4–5 я строки 5-й строфы: «И первый луч желанною отрадой сменил тоску в измученной груди…» Здесь впервые вводится дуалистическая тема мрака и света. Ср. стих. Бальмонта «К Елене» (ТЛ): «…Ты для мрака открыта душою // И во тьме ты мерцаешь как свет».

1890

«Зачем твой взгляд, и бархатный, и жгучий…» – С, 1892, № 15, с. 763.

«Да, это был лишь сон! Минутное виденье…» – С, 1891, № 32, с. 1913. 1-й стих читается: «Так это был лишь сон!.. Отрадное виденье…»

В МОНАСТЫРЕ. – Х, 1891, № 15, с. 191, под загл. «Монахиня». Ср. стих. Брюсова «К монахине» («Ты – монахиня, лилия Бога…»). В этом стихотворении появляется характерная для Лохвицкой тема «диавольского искушения», которое героиня на этот раз побеждает.

«Как тепло, как привольно весной…» – С, 1890, № 19, с. 362, 4–5-я строфы читаются: «И разлился уж в чаще лесной // Фимиам благовонный фиалок…»

«Сирень расцвела, доживали смелее…» – Х, 1891, № 11, с. 745, под загл. «Сирень».

НОЧИ. – С, 1890, № 24, с. 471.

СРЕДИ ЦВЕТОВ. – Cр. стих. Бальмонта «Мы начинаем дни свои // Среди цветов и мотыльков…»

ЗВЕЗДЫ. – С, 1891, № 21, с. 1287.

У МОРЯ. – РО, 1891, № 8, с. 754. Поэма «У моря» – первое относительно крупное произведение Лохвицкой – принесла ей известность, потому что в ней ставился вопрос свободы женского чувства и решался для того времени весьма смело. В поэме вновь появляется тема искушения и героиня Лохвицкой делает выбор в пользу страсти. В поэме отразились реальные впечатления поэтессы от дачной жизни в «Ораниенбаумской колонии» между Ораниенбаумом и Петергофом. Степень автобиографичности поэмы неизвестна, однако именно там Лохвицкая познакомилась со своим будущим мужем, Е.Э. Жибером.

1891

ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА. – Х, 1891, № 21, с. 608. Альфред де Мюссэ (1810–1857) – французский поэт-романтик. Стих. Лохвицкой, по-видимому, написано по мотивам стих. L’Etoile du soir (Pâle étoile du soir, messagère lointaine) и сохраняет его размер, но при этом не является переводом. Прекрасно зная французский и немецкий языки, переводами Лохвицкая не занималась.

ПЕРВАЯ ГРОЗА. – Х, 1891, № 14, с. 100. В стихотворении впервые появляется многозначный образ грота, который впоследствии будет обыгрываться в стихотворной перекличке с Бальмонтом.

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ. – В этом стихотворении впервые затрагивается фаустовская тема, которая будет впоследствии развиваться у Лохвицкой в стихотворной перекличке с Бальмонтом. «Если смотрю я на звезды…» – С, 1892, № 3, с. 175.

1892

«Месяц серебряный смотрится в волны морские…» – С, 1892, № 18, с. 915. Под загл. «Путь к счастью» с посвящением Е.Ж., т. е. Е.Э. Жиберу. Ср. оценку Д. Михайлова: «Данное стихотворение нашей поэтессы по изяществу и глубине высокоразумного, одушевляющего чувства образа, по прекрасным формам, по целомудренному настроению… может как равное и достойное стоять в одном ряду с лирическими шедеврами гениального поэта» (Михайлов Д. Очерки русской поэзии XIX в. Тифлис, 1904. С. 499).

СОН ВЕСТАЛКИ. – Т, 1892, № 7, с. 55. Ср. написанное ранее стих. К. Случевского «Весталка». Однако у Случевского весталка видит во сне неизвестного юношу, у Лохвицкой же ей является бог Вакх. Как и другие «античные» стихотворения Лохвицкой, это стихотворение является псевдоисторической фантазией, не свидетельствующей о глубоком интересе к античности, тем не менее здесь присутствует весьма характерная для Лохвицкой антитеза «весталки / вакханки». Ср. стих. А. Коринфского, в котором подмечена эта ее особенность: «Песни ее переполнены страстью безумной, // Песни ее разливаются лавой Гефеста, // Только поет их, сгорая в тоске многодумной, // Чуждая страсти земной, недоступно-холодная Веста» (Коринфский А. Песни Сердца. М., 1894. С. 218). Откликом (или пародией) на это стих. является стих. Брюсова Virgo vestalis («О весталка, о лилия Бога!..»), в которое вплетается характерная уже для Брюсова садистическая тема.

ПРОЩАНИЕ КОРОЛЕВЫ. – Т, 1892, Т. XIV, с. 584. В этом стихотворении впервые ясно проявляется интерес Лохвицкой к средневековой тематике и уже намечаются контуры сюжетной линии, нашедшие впоследствии воплощение в драме «Бессмертная любовь» (1900, напечатано в 4-м томе стихотворений Лохвицкой). Ср. сцену прощания Агнесы и Роберта (I акт драмы). «Вышью тебе я три белые лилии…» – во II акте Агнеса вышивает лилии для Роберта. Та же тема разрабатывается в нескольких других стихотворениях («Покинутая», «Властелин»).

АСТРА. – С, 1892, № 41, с. 2083. Откликом на это стихотворение, по-видимому, является стих. Брюсова «Фиалка» («Томимая засухой летней…»).

ПОД ВПЕЧАТЛЕНИЕМ СОНАТЫ БЕТХОВЕНА «QUASI UNA FANTASIA» – С, 1892, № 46, с. 2373. 2-я строка 1-й строфы в журнальной публикации читается: «Он в сердце с болью отозвался…» «Quasi una fantasia» – общее название фортепьянных «сонат-фантазий» Бетховена (соч. 27, № 1 Es и № 2 cis – «Лунная», 1891 г.). В поэзии заглавие «Quasi una fantasia» использовалось Фетом («Сновиденье // Пробужденье // Тает мгла…») и Цветаевой («Нежные ласки тебе уготованы…»). Для Цветаевой это может быть отсылкой к Лохвицкой.

ПОД ЗВУКИ ВАЛЬСА. – Вероятно, отсылкой к этому стихотворению Лохвицкой является образ «канатной плясуньи» у Ахматовой («Меня покинул в новолунье…»).

ПЕСНЬ ТОРЖЕСТВУЮЩЕЙ ЛЮБВИ. – С, 1893, № 1, с. 11. Написано, по-видимому, вскоре после свадьбы. Название заимствовано из тургеневских «Стихотворений в прозе».

«Поймут ли страстный лепет мой…» – С, 1893, № 1, с. 11.

1893

«Что ищем мы в бальном сиянии…» – НВ, 1893, № 8, с. 132.

СРЕДИ ЛИЛИЙ И РОЗ. – Т, 1894, № 4, с. 29. Возможно, за основу взята известная со времен античности сказка об Амуре и Психее, изложенная у Апулея или гностический миф о Софии Ахамот. Ср. стих Гумилева «Канцона вторая» (сбю «Костер»): «И уста мои рады // Целовать лишь одну, // Ту, с которой не надо // Улетать в вышину».

Весьма распространенное в поэзии XIX в. и частотное для Лохвицкой сочетание «лилии и розы» восходит к поэтике Библии (ср. 3 Езд. 2, 19). У Лохвицкой это сочетание, наделяемое неким мистическим смыслом, звучит как отсылка к поэзии Владимира Соловьева (Ср.: «У царицы моей есть высокий дворец…»: «И в зеленом суда у царицы моей // Роз и лилий краса расцвела…» – и в особенности, если учитывать несомненный интерес поэтессы к гностическим учениями, «Песни офитов»: «Белую лилию с розой, // С алою розою мы сочетаем, // Тайной пророческой грезой, // Вечную истину мы обретаем»).

ОКОВАННЫЕ КРЫЛЬЯ. – Т, 1893, № 12, с. 6561, под загл. «Скованные крылья». Последняя строка читается: «Тобою скованные крылья».

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ. – Т, 1895, № 5, с. 360.

ВО СНЕ. – РО, 1894, № 11, с. 46.

ИЗ ОТГОЛОСКОВ ПРОШЛОГО. – ВИ, 1894, № 1324, с. 393.

ВЕСНЫ УТРАЧЕННЫЕ ДНИ. – ВИ, 1894, № 1313, с. 210. «О primavera! Gioventu dell՚ anno!» – начальные слова одного из известных «Итальянских мадригалов» немецкого композитора Г. Шютца (1585–1672).

К СОЛНЦУ. – С, 1894, № 14, с. 679, под загл. «Солнца!». В упомянутой рецензии Коринфского об этом стихотворении говорится: «Ибсеновский призыв “К солнцу” нашел у нас в литературе своего предшественника». Откликом на это стихотворение звучит заглавие бальмонтовского сборника «Будем как солнце» – как, впрочем, и весь основанный им «культ Солнца» (см.: Шевцова Т.Ю. Поэтическое мироощущение К. Бальмонта и М. Лохвицкой // К. Бальмонт, М. Цветаева и художественные искания XX века». Вып. 4. 1999. С. 33–44).

«Из царства пурпура и злата…» – С, 1894, № 1, с. 31. Ср. стих. Боратынского: «Всегда и в пурпуре, и взлате..»

«Как будто из лунных лучей сотканы…» – ВИ, 1894, № 1317, с. 275. Образ феи, часто встречающийся в ранних стихах Лохвицкой и у многих ассоциировавшийся с самой поэтессой, впоследствии был использован Бальмонтом в сб. «Фейные сказки».

1894

К ЧЕМУ? – С, 1894, № 30, с. 1475.

QUASI UNA FANTASIA. – Автограф – РНБ, ф. 118, № 1248. В 7-й строфе зачеркнута строка:

 
И вот с тоской взмолилась я:
– О, пусть ничтожна жизнь моя.
 

Начало 11-й строфы:

 
И вот в мою больную грудь
Влился божественный покой.
 

См. выше примеч. к стих. «Под впечатлением сонаты Бетховена “Quasi una fantasia”». В этом стихотворении наиболее отчетливо отразился мотив пути к небесному отечеству, ставший впоследствии сквозным у Лохвицкой. Мотив этот – неоплатонический. Возможно, в его появлении также сыграло свою роль знакомство с Владимиром Соловьевым.

СУМЕРКИ. – ВИ, 1894, № 1336, с. 190.

ЦАРИЦА САВСКАЯ. – Стихотворение, открывающее тему, к которой Лохвицкая впоследствии обратилась в драме «На пути к Востоку». Рассказ о том, как царица Савская посетила царя Соломона содержится в 3 Цар. 10, 1–13. Царица Савская фигурирует также в легендах Агады, где говорится, что царство ее – волшебная страна, в которой песок дороже золота, люди не знают войны и растут деревья Эдемского сада. В мусульманских легендах указывается имя царицы Савской – Билкис (Балкис). В тексте Корана имя Балкис не упомянуто. Согласно одному из вариантов предания, Соломон женится на ней. Подобную версию представляют эфиопские предания, согласно которым царица Савская и Соломон являются основателями эфиопской царской династии. Енгади – город, принадлежаший колену Иудину, находился неподалеку от Иерусалима. Более древнее его название – Хацацон-Фамор («лес пальмовый») – Быт. 14, 7. Это место действительно славилось своими пальмами. Роза Ерихона (Иерихона) в данном контексте просто пышная, прекрасная роза. Розами, согласно Библии, славилась Саронская долина. Что касается сочетания «роза Иерихона», то так называется пустынное растение типа перекати-поле, сухие стебли которого способны оживать при попадании во влажную среду. Лохвицкая, возможно, просто не знала этого и заменила «розу Сарона» н более подходящей по ритму «розой Ерихона». «Роза Иерихона» – название отдельного рассказа и целого сборника рассказов Бунина, изданного в 1924 г. в Берлине. Основная тема книги – память. Как и в целом ряде других случаев, у Бунина легко заметить тяготение к образу, некогда встретившемуся в поэзии Лохвицкой.

«Что говорю я?.. Две звезды?…» и т. д. В рецензии на 1-й том Лохвицкой (РО, 1896, № 12, с. 1120–1126) был особо отмечен этот отрывок из «большого, прелестного стихотворения, оригинальный по-восточному своими последующими усилениями». «Где льется мед и молоко» – характерный образ земли обетованной, неоднократно встречающийся в Библии (Исх. 3, 8; 17, 3; 3 Езд. 2, 19). «Нарциссс Саронский» – см. Песн. 2, 1.

ПОКИНУТАЯ. – Т, 1894, № 12, с. 503. – см. примеч. к ст. «Призыв» и «Прощание королевы». Это стихотворение обсуждается в письме П.П. Гнедича к Лохвицкой от 3 декабря 1894 г. «Сейчас в “Труде” прочел Вашу “Покинутую”. Это оригинально и колоритно. Пахнет рыцарским замком. Но ради Аполлона и девяти муз!

Долой “влез на коня”. Герой не может “лезть”. В седло садятся быстро, одним махом. Даже я, при моей округлости, “сажусь” сразу. Потом мне не нравится “бархатное”. Хотелось бы к шлейфу эпитет другой. А платье пусть будет печальное, траурное, какое хотите, но не бархатное. Вы не сердитесь за придирки? Это от души, не сердитесь». (РО ИРЛИ, ф. 486, № 28, л. 7).

МОЕ НЕБО. – Ср. в рецензии на 1-й том стихотворений Лохвицкой (РО, 1896, № 12, с. 1126). «Многое прощается за искренность здорового чувства и неподдельность его. А здесь все так полно ими… Сколько, например, глубокой, возвышенной и чистой страсти внесено г-жой Лохвицкой в материнское чувство… Сколько правдивости в этом признании! Такой лиризм правдив и вечен, как само искусство, свидетельство вечности духа человеческого».

ВЕСЕННИЙ СОН. – Об этом стихотворении пишет В.Я. Брюсов в письме к П.П. Перцову от 14 июня 1895 г.: «Не припомню сейчас, где (не то в “Труде”, не то в “Русском Обозрении”) видел я стихотворение Лохвицкой “Сон”. “Я была во сне бабочкой, а ты мотыльком. Мы обнялись и улетели”. При этом достоверно известно, что г-жа Лохвицкая в самом деле во сне этого не видала. Что же остается от всего стихотворения? Выражения: утро, бабочка, розы, “как греза юна”, мотылек и лазурь? Дурно то, что составился “поэтический словарь”; комбинируя его слова, получают нечто, что у нас называют стихотворением» (Письма В.Я. Брюсова к П.П. Перцову. М., 1927. С. 27). Несмотря на критический отзыв, впоследствии Брюсов использует этот образ возлюбленного-мотылька в романе «Огненный ангел», в рассказе о начале знакомства Ренаты с Мадиэлем: «Так, летом, Мадиэль не раз прилетал большой огненной бабочкой с белыми крыльями и золотыми усиками, и Рената прятала его в своих длинных волосах» (Брюсов В.Я. Огненный ангел. Источник: http:// az.lib.ru/b/brjusow_w_j/text_0108.shtml).

«Пустой, случайный разговор…» – ВИ, 1894, № 1350, с. 495. В журнальной публикации в 1-й строке читается: «Случайный легкий разговор…»

ТИТАНИЯ. – Образы взяты из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». «Хочу я слышать тот шепот странный // Хочу внимать словам признания…» – В этом стихотвореии Лохвицкая впервые использует гиперкаталектический ямб, который станет одним из главных в стихотворной перекличке с Бальмонтом. В его стихотворении «Я вольный ветер, я вечно вею…», очевидно, размер уже использован как скрытое посвящение Лохвицкой.

ВОДЯНОЙ ЦВЕТОК. – Т, 1895, № 6Б, с. 532.

1895

ДЖАМИЛЕ. – Возможно, отдаленным поводом для написания этого стихотворения стала постановка в 1893 г. на петербургской сцене оперы Ж. Бизе «Джамиле» – по поэме А. де Мюссэ «Намуна». Имя Джамиле приобрело знаковый характер в стихотворной перекличке Лохвицкой и Бальмонта. Оно упоминается в стихотворении Бальмонта «Чары месяца» (ГЗ, 1898), позднее в стих. «Воспоминание» (1921). У Лохвицкой со временем появился другой вариант имени героини – Джема-ли. Ср. поэму «Сказка о принце Измаиле, царевне Светлане и Джемали Прекрасной», «Волшебное кольцо».

МОЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ. – На это стихотворение Бальмонт откликнулся стихотворением «Однодневка» (Тш), написанным четырехстопным хореем (как и вторая часть стихотворения Лохвицкой). Этот размер (как и размер первой части – четырехстопный анапест) стал одним из знаковых в стихотворной перекличке двух поэтов. Образ крылатого возлюбленного близок образу Мадиэля из романа Брюсова «Огненный ангел».

ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА. – Имя Майя, по-видимому, связано с индуистским понятием иллюзии. Тематика этого стихотворения свидетельствует об интересе Лохвицкой к теософии.

«Азраил, печальный ангел смерти…» – РО, 1896, № 2, с. 276, под загл. «Ангел смерти». Азраил (Израил) – ангел смерти в мусульманских преданиях, один из четверых главных ангелов. В описании Лохвицкой он напоминает лермонтовского «Демона» («Я тот, кого никто не любит…»), но у нее Азраил не враг, а служитель Бога. Ср. картину Врубеля «Шестикрылый серафим» («Азраил») – 1904 г. Ср. также стих. Цветаевой «Азраил»: «…А потом перстом, как факелом, // Напиши в рассветных серостях // О жене, что назвала тебя // Азраилом вместо – Эроса». По-видимому, именно этот образ возлюбленного – ангела – демона (ср. стих. «Среди лилий и роз», «Черный Ангел» и др.) лег в основу романа Брюсова «Огненный ангел», первоначальный замысел которого относится к 1897 г. Ср. также стих. Гумилева «Влюбленная в дьявола».

РУССКИЕ МОТИВЫ

ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ. – С, 1892, № 30, с. 1501. А. Коринфский называет это стихотворение одним из наиболее удачных в цикле. В целом Коринфский, знаток русского фольклора, высказывает ряд критических замечаний по поводу «Русских мотивов» Лохвицкой, утверждая, что в них, «при всей их красоте, не слышно внутреннего голоса народности» (С, 1887, № 44, с. 1938–1406).

В этом стихотворении впервые появляется образ возлюбленного-змея, характерный для Лохвицкой. Источники этого стихотворения неясны. Образ возлюбленного-змея присутствует в житии Петра и Февронии (змей прилетает к жене князя Павла), но там этот мотив – проходной. Бунин в рассказе «Чистый понедельник» упоминает это житие и этот мотив, причем в его повествовании происходит смещение, вследствие которого с возлюбленной змея ассоциируется главная героиня. Возможно, что Бунин ориентируется как раз на стихотворение Лохвицкой. Подробнее см. Александрова Т.Л. «Змей в естестве человеческом, зело прекрасном» – к вопросу об источниках рассказа Бунина «Чистый понедельник» // Русскоязычные писатели в современном мире: литература и культура русского зарубежья (Вена, октябрь 2013 г.). С. 185–193.

ЧЕРНЫЙ ВСАДНИК. – Т, 1894, № 8, с. 395. В стихотворении воплотился романтическим мотив «свидания с мертвым женихом», использованный Жуковским в балладах «Ленора», «Людмила», «Светлана».

НАГОВОРНАЯ ВОДА. – С, 1894, № 23, с. 1119.

ВИХОРЬ. – Т, 1894, № 24, с. 368. Стихотворение на древнерусский сюжет, но с совершенно нехарактерным для русской литературы изображением татарского князя не как этнического врага, а как возлюбленного. Подобную коллизию создает Бальмонт в стихотворении «Скиф» («Мерю степь единой мерою…», сб. «Белый зодчий»).

СОНЕТЫ

СОНЕТ IV. – С, 1891, № 1, с. 47.

2-я строфа в журнальном варианте читается так:

 
Желанный час настал, но тихие мечты
Не в силах отогнать печаль мою дневную,
Одна, средь тайных чар вечерней красоты
Еще мучительней томлюсь я и тоскую.
 

11-я строка читается:

 
«Ни в трелях соловья, ни в музыке, ни в пенье…»
 

Ср. примеч. А. Коринфского (Указ. соч., с. 1304): «Но у этого любящего безмерной земной любовью человека не менее сильна, если не так же безмерна, жажда познания высшей истины, в которой скрыты “жизни вечный смысл, и цель, и назначенье”».

СОНЕТ V. – Сюжет, возможно, навеян впечатлением от романа Г. Флобера «Саламбо». Ср. последние слова романа: «Так умерла дочь Гамилькара в наказание за то, что коснулась покрывала Танит». В конце XIX имя египетской богини Изиды, «великой волшебницы», стало условным обозначением разного рода тайных учений, в том числе теософии. После цитированного отрывка Коринфский полностью приводит этот сонет.

ПОД НЕБОМ ЭЛЛАДЫ

ЭЛЛАДА. – РО, 1893, № 11, с. 132.

ГИМН АФРОДИТЕ. – Х, 1891, № 5, с. 342. В журнальной публикации 3-я строка 1-й строфы читается: «Ты, златокудрая, пеннорожденная». Идея «Гимна Афродите», вероятно, навеяна одноименным стихотворением Сапфо.

ЛЕГЕНДА ЖЕЛТЫХ РОЗ. – С, 1889, № 45. Имя Париса, употребленное в значении идеала мужской красоты, в устах Федры звучит явным анахронизмом, так как он принадлежал к более позднему поколению героев.

САФО. – С, 1889, № 49, с. 966. Также одно из программных стихотворений, из-за которого за Лохвицкой утвердилось прозвище «Русской Сафо». А. Коринфский называл ее «Сафо» и в личной переписке. Стихотворение особенно интересно с точки зрения ритмики (см. об этом: Свиясов Е.В. Сафо в восприятии русских поэтов 1880–1890-х гг. // На рубеже XIX и XX вв. Из истории международных связей русской литературы. Л., 1991. C. 260): «Поэтесса заостряет внимание на интуитивной сопричастности моря, морской волны судьбе героини… Тема волны находит свое развитие не только в лексике, но – что самое важное – в самой структуре строфопостроения, в основе которого лежит умышленный… контрастный прием сбоя ритма… В целом пять строф стихотворения доносят до читателя мерное движение морского прибоя, перенося из строфы в строфу метафору переменчивости людской судьбы и чувства». Е.В. Свиясов указывает также, что «уже в этой пьесе наблюдается тенденция, которая возобладает на последующих этапах творчества Лохвицкой – склонность к употреблению неожиданных, противоречащих друг другу определений (катахрез), что впоследствии вошло в практику русских символистов» (Там же).

САФО В ГОСТЯХ У ЭРОТА. – С, 1891, № 39, с. 2589–2594. Сюжет этого стихотворения полностью вымышлен самой Лохвицкой. В основе его – легенда о «пленении Эрота», восходящая к традиции Анакреонта. Стилистически стихотворение выдержано в традиции поэзии классицизма. Хотя античность здесь, как и в других стихотворениях Лохвицкой, стилизованная и условная, встречаются некоторые реалии, например, храм Афродиты в Коринфе. Сад Афродиты не имеет специфических коннотаций в греческой мифологии, но для Лохвицкой это, возможно, прообраз будущих «тенистых садов» Лилит.