Текст книги "Нострадамус. Предсказания"

Галилео Галилей: все старания в трубу

VIII.71. Все больше и больше становится астрономов,

Все они в опасности: преследования, гонения, труды под запретом,

1607 год. Суды затевают священники.

Никто не укроется от их внимания и вердикта.

* * *

IV.18. Люди, имеющие ум и знания, читающие движения на небе,

Изгоняются знатными невеждами.

Суждены им несправедливые наказания и клевета.

Их будут находить и истреблять.

* * *

О нелегкой судьбе астрономов в частности и ученых в целом упомянул в этих четверостишиях Мишель Нострадамус. Он и сам знал, что такое – быть в немилости у невежд, которые с опаской относились не только к астрономам, но и к фармацевтам, и ко всем людям с выдающимся умом и свободным мышлением.

Известно, что в 1607–1608 годах голландский ученый, оптик и мастер по производству очков Иоанн Липперсхей изобрел подзорную трубу. С этого-то все и началось. Вспомним хотя бы итальянского физика, математика, механика, астронома, философа Галилео Галилея[123]123
  Галилео Галилей – итальянский физик, механик, астроном, философ, математик, оказавший значительное влияние на науку своего времени.


[Закрыть].

С усердием обучавшийся на факультете математики в Пизанском университете, позже преподававший математику, механику и астрономию в этом же университете, Галилео Галилей пользовался исключительным уважением и любовью своих учеников и студентов.

Узнав однажды об изобретении в Голландии зрительной трубы, Галилео собственноручно сконструировал телескоп и направил его в небо. Открывший горы на Луне, а также четыре спутника Юпитера, он описывал свои научные изыскания и их результаты в книге «Звездный вестник». Очень скоро прочитавшие его сочинения знатные люди выстроились к ученому в очередь с просьбой сконструировать и продать им такие же телескопы, как у него.

«Колумб на море и суше, Галилео Галилей – в небе», – говорили об ученом. Незаметно для себя он стал очень популярен в Европе. Тогда же Галилео пришел к выводу, что не Солнце вращается вокруг Земли, как до сих пор было принято считать в обществе. «—Солнце – центральное небесное тело, вокруг которого вращаются все прочие планеты, включая Землю» – утверждал ученый.

В 1610 году нужда в средствах – он отвечал за большую семью и должен был позаботиться о детях – вынудила ученого покинуть Венецию и отправиться во Флоренцию, где ему предложили высокооплачиваемое место учителя при тосканском дворе. Здесь он обучал мальчиков хозяина-герцога и продолжал вести свою научную деятельность. Однако безмятежная жизнь длилась недолго, и ученый был приглашен в Рим. Здесь ему предстояло познакомиться со святыми кардиналами.

Вопреки опасениям ученого, Галилео был хорошо принят, с интересом выслушан, зачислен в итальянскую академию наук. Наконец, было созвано собрание, на котором святые отцы пришли к единогласному решению: смотреть в трубу на небо не грешно.

И все было бы замечательно, если бы не уверения Галилео, что Земля – не главная планета, что она вращается вокруг Солнца. С этим священнослужители Рима никак не могли согласиться.

До сих пор в Псалмах, которые они знали наизусть, было сказано, что Земля неподвижна и Солнце вращается вокруг нее.

Разозлило святых отцов и перехваченное письмо ученого ученику-аббату:

«Ни одно изречение Святого Писания не имеет такой силы, какую имеют силы природы».

Если в Венеции Галилео Галилей был полностью защищен от суда святой инквизиции (в Венеции городские власти управляли инквизицией), то здесь, в Риме, ученого моментально записали в еретики. Сохранилось письмо Галилея к его другу Элиа Диодати[124]124
  Элиа Диодати – юрист из ведущей кальвинистской семьи Женевы.


[Закрыть]:

«В Риме я был приговорен святой инквизицией к заточению по указанию Его Святейшества… местом заточения для меня стал этот маленький городок в одной миле от Флоренции, со строжайшим запрещением спускаться в город, встречаться и беседовать с друзьями и приглашать их…

Когда я вернулся из монастыря вместе с врачом, посетившим мою больную дочь перед ее кончиной, причем врач сказал мне, что случай безнадежный и что она не переживет следующего дня (как оно и случилось), я застал дома викария-инквизитора. Он явился, чтобы приказать мне, по распоряжению святой инквизиции в Риме…, что я не должен был обращаться с просьбой разрешить мне вернуться во Флоренцию, иначе меня посадят в настоящую тюрьму святой инквизиции…

Это происшествие и другие, о которых писать было бы слишком долго, показывает, что ярость моих весьма могущественных преследователей постоянно возрастает. И они в конце концов пожелали раскрыть свое лицо: когда один из моих дорогих друзей в Риме, тому около двух месяцев, в разговоре с падре Христофором Гринбергом, иезуитом, математиком этой коллегии, коснулся моих дел, этот иезуит сказал моему другу буквально следующее: «Если бы Галилей сумел сохранить расположение отцов этой коллегии, он жил бы на свободе, пользуясь славой, не было бы у него никаких огорчений, и он мог бы писать по своему усмотрению о чем угодно – даже о движении Земли» и т. д. Итак, вы видите, что на меня ополчились не из-за того или иного моего мнения, а из-за того, что я в немилости у иезуитов».

Не секрет, что Галилею завидовали, завидовали его славе, заработкам. Чем больше росла популярность ученого, тем больше недоброжелателей у него появлялось. С некоторых пор Католическая церковь воспринимала его как врага. Виноват же Галилео был только в одном: Земля должна была находиться там, где сказали святые отцы, она не должна была вращаться вокруг Солнца.

Итак, ученый был взят под арест и подвергся суду. Последовал приговор:

«Вследствие рассмотрения твоей вины и сознания твоего в ней присуждаем и объявляем тебя, Галилей, за все вышеизложенное и исповеданное тобою под сильным подозрением у сего св. судилища в ереси, как одержимого ложною и противною Священному и Божественному Писанию мыслью, будто Солнце есть центр земной орбиты и не движется от востока к западу, Земля же подвижна и не есть центр Вселенной. Также признаем тебя ослушником церковной власти, запретившей тебе излагать, защищать и выдавать за вероятное учение, признанное ложным и противным Священному Писанию… Дабы столь тяжкий и вредоносный грех твой и ослушание не остались без всякой мзды и ты впоследствии не сделался бы еще дерзновеннее, а, напротив, послужил бы примером и предостережением для других, мы постановили книгу под заглавием «Диалог» Галилео Галилея запретить, а тебя самого заключить в тюрьму при святом судилище на неопределенное время».

Некоторые историки утверждают, что даже договорившись о том, что в трубу на небо смотреть не грешно, многие итальянские священнослужители так и не решились заглянуть в телескоп, сконструированный Галилео.

Несмотря на то что ученый содержался не в тюрьме, а на отдельной вилле, образ жизни его ничем не отличался от образа жизни узника. Он был бесконечно одинок, почти ослеп, но продолжал работать.

«Галилео Галилей умер 8 января 1642 года, на 78-м году жизни, в своей постели, – читаем в Википедии. – Папа римский запретил хоронить Галилея в семейном склепе базилики Санта-Кроче[125]125
  Санта-Кроче – базилика в центре Флоренции. Одна из самых популярных туристических достопримечательностей города. Самая крупная в мире францисканская церковь, знаменитая фресками Джотто и гробницами великих людей Италии.


[Закрыть] во Флоренции. Погребение состоялось в Арчетри[126]126
  Арчетри – поселок близ Флоренции, расположенный на холмах в двух километрах к югу от города. В XVII веке здесь провел свои последние годы Галилео Галилей, здесь же при жизни Галилея трудились и его ученики. Арчетри входит в городскую черту Флоренции, однако фактически является пригородным поселком, напрямую не граничащим с собственно городской зоной.


[Закрыть] – без помпы, без памятника. Позже единственный внук Галилея тоже постригся в монахи и сжег хранившиеся у него бесценные рукописи ученого как богопротивные. Он был последним представителем рода Галилеев».

Три с половиной столетия Земля вращалась вокруг Солнца. Три с половиной столетия должно было пройти со дня смерти ученого, чтобы церковь признала – она допустила по отношению к Галилео непростительную несправедливость.

Наполеон: «Я навредил себе сам». Война 1812

* * *

II.91. Увидят, как солнце взойдет над большим костром,

Шумно и светло будет в Аквилоне.

Круг, внутри которого крики,

Смерть от мечей, голода и огня.

* * *

О страшном пламени, объявшем Москву в 1812 году, написал в этом пророчестве Нострадамус. За неделю до начала пожара в Бородинском сражении[127]127
  Бородинское сражение – крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской армией под командованием генерала от инфантерии светлейшего князя Михаила Голенищева-Кутузова и французской армией под командованием императора Наполеона I Бонапарта. Состоялось 7 сентября 1812 года у села Бородино, в 125 км к западу от Москвы.


[Закрыть], состоявшемся 7 сентября 1812 года, русская армия понесла колоссальные потери. Солдаты были измучены и деморализованы. Но главная битва намечалась впереди: со дня на день Москва ожидала вторжения наполеоновских войск. Еще в мае 1811 года император российский Александр I обратился к послу Франции Арману Коленкуру[128]128
  Арман де Коленкур – французский дипломат, оставивший мемуары о службе Наполеону и, в частности, о его походе в Россию.


[Закрыть]:

«Если император Наполеон начнет против меня войну, возможно, и даже вероятно, что он нас побьет, если, конечно, мы примем сражение. Но это еще не даст ему мира.

Француз храбр, но долгие лишения и плохой климат утомляют и обескураживают его. За нас будут воевать наши условия, наша зима».

Год спустя военачальник Михаил Илларионович Кутузов[129]129
  Михаил Илларионович Кутузов – русский полководец, государственный деятель и дипломат, генерал-фельдмаршал из рода Голенищевых-Кутузовых. Участник русско-турецких войн, главнокомандующий русской армией во время Отечественной войны 1812 года.


[Закрыть] писал императору Александру I в рапорте:

«Не мог я отважиться на баталию, результатом которой стало бы страшное кровопролитие и уничтожение остатков нашей армии. Доколе существует армия и может прийти в состояние готовности дать отпор врагу, до тех пор сохраняется и надежда благополучно завершить войну. Если же армия будет уничтожена, погибнут Москва и Россия. Потому я принял решение отступить».

Ушли из города не только солдаты, покинули его и местные жители. Большая часть народа ушла отсюда еще в августе 1812 года. Согласно составленным в 1813 году спискам, из 270 тысяч человек здесь остались только шесть тысяч, да еще десять-пятнадцать военных – солдат да офицеров.

Оставляя город французам, в нем, как известно, зажгли костры. Веками историки будут спорить, кто именно явился поджигателем? Народ? Пришедшие сюда прежде Наполеона каторжники-мародеры? Громче остальных звучало в этом списке имя генерал-губернатора, московского градоначальника Федора Васильевича Ростопчина.

Сам Ростопчин категорически открещивался от обвинений. Дескать, сделать он, конечно, это сделал бы, если бы был такой приказ, да только Кутузов Михаил Илларионович до последней минуты всех уверял, что будет сражаться. И только в последние дни вдруг передумал да и написал ему, Федору Васильевичу, записку с просьбой дать ему провожатых из Москвы.

Но давайте лучше послушаем самого Ростопчина:

«Протекло десять лет со времени пожара Москвы, и я всегда представляем потомству и истории как изобретатель такого происшествия, которое, по принятому мнению, было главнейшею причиною истребления неприятельских армий, падения Наполеона, спасения России и освобождения Европы. Без сомнения, есть чем возгордиться от таких прекрасных названий; но, не присваивая себе никогда прав другого и соскучась слышать одну и ту же баснь, я решаюсь говорить правду, которая одна должна руководствоваться историею.

Когда пожар разрушил в три дни шесть осьмых частей Москвы, Наполеон почувствовал всю важность сего происшествия и предвидел следствие, могущее произойти от того над русской нацией, имеющей все право приписать ему сие разрушение, по причине его бытности и ста тридцати тысяч солдат под его повелениями. Он надеялся найти верный способ отклонить от себя весь срам сего дела в глазах русских и Европы и обратить его на начальника русского правления в Москве: тогда бюллетени Наполеоновы провозгласили меня зажигателем; журналы, памфлеты наперерыв один перед другим повторили сие обвинение и некоторым образом заставили авторов, писавших после о войне 1812 года, представлять несомненным такое дело, которое в самой вещи было ложно».

Когда 14 сентября 1812 года в Москву вошли французы в количестве 25 тысяч человек, когда вошли в город главные силы французского императора, их встретила жуткая тишина и пустота.

Французский капитан Эжен Лабом[130]130
  Эжен Лабом – капитан Королевского корпуса инженеров-географов, кавалер ордена Железной короны.


[Закрыть] вспоминал:

«Дорога, по которой мы шли, была совершенно пустынна. Мы не встретили ни одного местного жителя, ни одного солдата. Стало не по себе. Страх увеличился, когда мы вдруг увидели на горизонте огромный, устремившийся к небу столб густого дыма».

Вскоре французы столкнулись с другой проблемой: негде было взять еду.

«Я разослал своих офицеров с солдатами по соседним улицам, но они доложили мне, что все в округе заперто, все забаррикадировано. Пришлось взламывать двери», – вспоминал капитан Антуан Огюстен Флавьен Пьон де Лош.

Утром 15 сентября в Кремль торжественно зашел сам Наполеон Бонапарт. Не успел он опомниться, как увидел пламенеющий Китай-город.

За ночь пожар распространился по городу. Огонь набрасывался на деревянные постройки, как оголодавший хищник набрасывается на свою добычу.

«Море огня, океан пламени, – писал Наполеон Бонапарт. – Это был самый великий, самый величественный и ужасный спектакль, который я когда-либо видел».

Наполеон понимал, что оставаться здесь небезопасно для жизни. Три следующих дня император провел за городом.

«18 сентября, – вспоминал один из очевидцев, – на месте города мы нашли груды пепла и развалины».

«Город сожжен почти полностью, – писал Наполеон супруге. – Хорошо, если здесь из ста тысяч жителей осталось хотя бы восемьдесят. Те, кого я видел, – без пищи, без одежды, без того, чем можно будет укрыть головы, когда наступит зима. Зимы здесь суровы. Увиденное внушает ужас».

А спустя четыре дня после начала пожара Бонапарт обращался к Александру I, к которому, как полагают историки, относился с уважением:

«Государь! Брат мой! Нет больше прекрасного города Москвы. Его поджег Ростопчин. Четыре сотни поджигателей (как рассказывал один из очевидцев, французы обнаружили несметное количество каторжников-мародеров в городе) были арестованы на месте преступления. Все они заявили, что поджигали по приказу губернатора Ростопчина. Все были расстреляны. Три четверти домов сгорели. Поступок этот отвратителен и не имел никакого смысла».

Прошли столетия, и, вспоминая 1812 год, историки вдруг заявили, что не было никакого пожара. Что все это было придумано.

Как бы там ни было, император Александр I оказался прав: «За нас будут воевать наши условия, наша зима».

Известно, что два раза Наполеон обращался к Александру. «Мне нужен мир», – уверял он, но ответа так и не дождался.

В конце жизни, доживая свой век на острове Святой Елены[131]131
  Остров Святой Елены – остров вулканического происхождения. Расположен в Атлантическом океане в 1800 км к западу от Африки и является частью заморского владения Великобритании.


[Закрыть], французский император сказал однажды:

«Я навредил себе сам. Причиной моего падения стали мои планы и эта экспедиция в Москву. Могу лишь добавить, что те, которые никогда мне не возражали и одобряли мои действия, принесли мне только вред. Это и были мои главные враги».

Развод Наполеона и его новый брак

I.88. Волчица в овечьей шкуре отнимет великого князя.

Он выберет ее вместо любимой женщины,

Потеряет власть, силу

И умрет, оставшись ни с чем.

* * *

В 1809 году император Наполеон принял окончательное решение развестись со своей законной супругой, с которой прожил тринадцать лет.

15 декабря он выпустил указ, согласно которому Сенат[132]132
  Сенат – один из высших органов государственной власти, часто верхняя палата законодательного собрания. В некоторых странах сенатом называют отделения в составе высших судебных инстанций.


[Закрыть] должен был одобрить его развод и дать разрешение на новый брак. И хотя Жозефина[133]133
  Жозефина Богарне – императрица Франции с 1804 по 1809 год, первая жена Наполеона I.


[Закрыть], узнав о планах мужа, категорически отказывалась расставаться с ним, другого выхода он не видел.

Жена была бесплодна и не могла родить ему наследника.

«На благо Франции», – уверял Наполеон ее. И Жозефина сдалась.

А уже через несколько месяцев Наполеон женился на австрийской принцессе Марии-Луизе[134]134
  Мария-Луиза Австрийская – дочь императора Священной Римской империи Франца II, ставшего в 1806 году императором Австрии Францем I, внучатая племянница Марии-Антуанетты. Вторая супруга Наполеона I, императрица Франции в 1810–1814 годах. После отречения Наполеона – герцогиня Пармы, Пьяченцы и Гвасталлы.


[Закрыть].

Новой супруге императора было восемнадцать, самому же Наполеону – сорок. Неласково встретили генерала Бонапарта при дворе родителей невесты. Император Франц II[135]135
  Франц II – последний император Священной Римской империи с 7 июля 1792 по 6 августа 1806 года, первый император Австрии с 11 августа 1804 года до самой своей смерти. В качестве императора Австрии, короля Богемии и Венгрии правил под именем Франца I.


[Закрыть] не скрывал, что ненавидит будущего зятя, но уступил.

Как вспоминали современники Наполеона, Париж встречал новую супругу своего императора без особой радости и уж тем более без восторга. На балу, устроенном в честь бракосочетания молодых, занялся и разгорелся сильнейший пожар. Придворные шептались: не к добру.

Однако Наполеона мало занимали пересуды. Главное, что его новая супруга – женщина здоровая, сможет родить.

И действительно, спустя год после свадьбы в семье Наполеона и Марии-Луизы появился сын.

Невооруженным взглядом тем не менее было видно, что Бонапарт продолжал любить свою бывшую жену. Все это время – и до свадьбы, и после – он не прерывал нежной переписки с ней и велел сохранять за собой титул императрицы.

Не раз вспоминал он, как в одном из салонов Франции повстречал удивительно красивую женщину.

В шестнадцатилетнем возрасте Жозефина вышла замуж за знатного виконта Александра де Богарне. Их брак оказался неудачным, и спустя шесть лет они развелись, несмотря на то что в этих отношениях родились двое детей – сын Эжен и дочь Ортанс.

После развода жизнь Жозефины стала еще прекраснее: высокое положение ее мужа открыло ей двери в лучшие дома и салоны столицы. Она ни в чем не отказывала себе, швыряла деньги налево и направо. Но однажды Александра де Богарне обвинили по ложному доносу, объявили врагом народа и гильотинировали. Под подозрение попали и все родственники виконта, включая его бывшую жену. Вскоре Жозефину упекли в тюрьму и приговорили к казни.

Чудом удалось ей избежать смерти.

Без поддержки бывшего мужа, без денег, она недолго размышляла, что делать дальше. Новый любовник Жозефины – Виконт де Баррис – снимал ей роскошный особняк и выполнял любые прихоти.

Но как-то раз, в одном из салонов, она совершенно случайно столкнулась с генералом Бонапартом. Этим двоим нашлось о чем поговорить, посмеяться. Они понимали друг друга с полуслова.

«Это судьба», – не раз будет говаривать после Наполеон.

Члены его семьи, однако, будут иного мнения. Им не понравится, что их мальчик связал свою жизнь с женщиной, за плечами у которой неудачный брак с сомнительным типом и двое детей. К тому же Жозефина старше Наполеона.

Опасения близких насчет морального облика его жены стали подтверждаться очень скоро.

Жозефина оказалась легкомысленно-расточительной, но это не все. Она изменяла ему. Изменяла не раз и не два. Возможно, именно поэтому Наполеон начал и себе позволять интрижки на стороне.

И все равно он любил Жозефину и ее детей, которых, не сомневаясь, взял под свою опеку.

Не имеющая ничего за душой, его жена не могла дать ему состояния и всего, что с этим связано, но именно благодаря Жозефине Наполеон мог свободно и с пользой чувствовать себя в светском обществе.

«Моя женитьба на мадам де Богарне, – признавался Бонапарт позже, – позволила мне установить контакт с целой партией, необходимой для решения вопроса национального единения – одного из принципиальных и чрезвычайно важных пунктов моей администрации. Без моей жены я не мог бы достичь взаимопонимания с этой партией».

Приближенные судачили: после того как Наполеон оставил Жозефину, удача оставила Наполеона. Чем меньше побед было у Бонапарта, тем холоднее относилась к нему его нынешняя жена. С такой же прохладцей относилась она и к их общему сыну. А вскоре и вовсе отдалилась от семьи, показала себя превосходной правительницей и любвеобильной женщиной. Мария-Луиза меняла фаворитов как перчатки.

Как кардинал Мазарини Людовика XVI воспитывал

* * *

VI.57. Тот, кто ждал в королевстве своего часа,

Принципиальный и строгий,

Заручившись поддержкой вождя в красной сутане,

Сменит его на посту.

* * *

Французский писатель XVII века Франсуа де Ларошфуко[136]136
  Франсуа де Ларошфуко – французский писатель, автор сочинений философско-моралистического характера. Принадлежал к аристократическому роду Ларошфуко. Деятель войн Фронды. При жизни отца носил титул учтивости принц де Марсийак. Правнук Франсуа III де Ларошфуко, убитого в ночь святого Варфоломея.


[Закрыть] как-то написал о короле Людовике XIII[137]137
  Людовик XIII – король Франции и Наварры с 14 мая 1610 года из династии Бурбонов; сын Генриха IV и Марии Медичи.


[Закрыть]:

«Король Людовик XIII… отличался слабым здоровьем, к тому же преждевременно подорванным чрезмерным увлечением охотой. Недомогания, которыми он страдал, усиливали в нем мрачное состояние духа и недостатки его характера: он был хмур, недоверчив, нелюдим; он и хотел, чтобы им руководили, и в то же время с трудом переносил это».

Одновременно, как известно, король страдал от невозможности иметь наследника. Юная королева Анна Австрийская[138]138
  Анна Австрийская – испанская инфанта, эрцгерцогиня Австрийская, королева Франции, супруга короля Франции Людовика XIII, после смерти мужа регент при несовершеннолетнем сыне Людовике XIV.


[Закрыть] никак не могла забеременеть, но за пять лет до окончания правления ее супруга ее величество понесла и родила сына – Людовика XIV.

Умирая от воспаления желудка и понимая, что его скоро не станет, король назначил опекуном своего сына, будущего короля, кардинала Джулио Мазарини[139]139
  Джулио Мазарини – церковный и политический деятель и первый министр Франции в 1643–1651 и 1653–1661 годах. Фаворит королевы Анны Австрийской.


[Закрыть]. Церковный и политический деятель, первый министр Франции, а после смерти короля фаворит Анны Австрийской, Мазарини, по сути, взял в свои руки управление страной до совершеннолетия Людовика XIV[140]140
  Людовик XIV – король Франции и Наварры с 14 мая 1643 года по 1 сентября 1715 года.


[Закрыть].

Начались антиправительственные выступления: многим не нравилось, что кардинал уселся на трон, а главное – повысил налоги настолько, что крестьяне – от злости и безысходности – бросались избивать сборщиков подати.

Мазарини восстания успешно подавлял и продолжал следовать намеченному пути, одновременно воспитывая и взращивая маленького короля.

«Лучший учитель – жизнь», – полагал Мазарини, призывая Людовика XIV участвовать во всех процессах, происходивших во дворцовой и околодворцовой жизни.

«Необходимо уметь правильно общаться с подданными, должным образом вести себя на заседаниях Королевского совета, посещать военные действия и учиться грамотно оценивать политическую обстановку».

Маленький Людовик привязался к кардиналу, а на попытки недоброжелателей оклеветать Мазарини всегда отвечал, что он – будущий король – желает, чтобы именно Джулио и никто другой держал власть в своих руках.

Людовик смотрел на своего опекуна с восхищением, удивлялся дипломатическим победам последнего, его умению управлять делами.

Уже после смерти своего опекуна занявший престол король, который славился умением грамотно подбирать людей на ключевые посты, писал:

«Мазарини умел работать, как никто другой».

Талантливому, расчетливому, неординарному Мазарини ничто человеческое не было чуждо. Он любил музыку и театр, коллекционировал живопись и в некоторой степени был более светским, чем духовным лицом.

Вот что мы читаем о Джулио в одной из энциклопедий:

«Кардинал любил предпочтительно умное общество и тонкие ужины. Гораздо меньше удовольствия находил он в молитвах. Утром не любил долго лежать в постели. Ему всегда не хватало времени и религиозного усердия. Мазарини читал, слушал, улыбался, что-то рисовал и писал без устали. Как большинство исключительных людей, он мало спал, никогда никому полностью не доверял и умело играл на человеческих слабостях и обстоятельствах».

Тому же обучал он и своего воспитанника. Позже, когда Людовик XIV сел на свое законное место, люди начали шептаться: «Он все делает точь-в-точь как Мазарини».

В 1660 году кардинал сильно сдал. Он страдал от подагры, у него было плохое пищеварение, он сильно исхудал и не мог самостоятельно передвигаться. Люди из окружения Мазарини переносили его на кресле. 9 марта 1961 года Джулио испустил дух. Однако прощаясь со своим маленьким, к тому времени повзрослевшим, воспитанником, кардинал оставил ему напутствие.

«Как король, я должен соблюдать права, иммунитеты и привилегии Церкви. Дворянство – моя правая рука, что я должен ценить и никогда не забывать об этом.

Членов парламента следует уважать, но не допускать того, чтобы представители этой профессии злоупотребляли своей свободой.

Как добрый король, я должен облегчить участь своего народа.

Я должен вести себя так, чтобы ни у кого не возникло даже тени сомнения в том, что я – господин».

Проповедуя абсолютную монархию, веря и убеждая прочих в том, что король – наместник Бога на земле, Людовик XIV создал государство, которое могло похвастаться сплоченностью, военной мощью, культурным расцветом. Вместе с тем его, как и его учителя Мазарини, обвиняли в непомерных налогах и продолжительных, изматывающих военных конфликтах.

В целом Мазарини мог бы гордиться своим подопечным. Только одному не научил Людовика его наставник – как следует заботиться о своем здоровье.

Однажды повредив на охоте ногу, король скончался от гангрены. Как утверждал доктор Его Величества, его пациент мог бы прожить дольше, если бы согласился на ампутацию ноги.

Людовик же считал, что быть королем без одной ноги ниже его достоинства.