Текст книги "Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга восьмая. Январь, февраль"

Слово во 2-й день Богоявления на Собор Предтечи и Крестителя Господня Иоанна
(7/20 января)

Все естество ангельское удивися высоте служения твоего, и Церковь благоговейно прославляет тя, яко друга Христа Бога…

Акафист святому Иоанну Предтече

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Великаном духа явился святой Иоанн Креститель. Проповедь его потрясла Израиль. К тому времени уже давно смолкло пророческое слово; народ уже начал забывать, как опаляют и возрождают сердца огненные речи посланников Божиих. Но вот явился Креститель – пророк в силе и славе. Словно бы вернулся в мир Духоносный Илия, молитвой своей затворявший и растворявший небеса (см. 3 Цар. 17, 1; 18, 45). И сам святой Иоанн словно бы открыл для народа источники водные – крестя грешников крещением покаяния, возвещая им прощение и милосердие Господне. И народные толпы со всех концов Палестины устремились на Иордан, к дивному пустыннику, чье имя – Иоанн – означало «благодать Божия».

Поразительны были и облик, и образ жизни, и происхождение Крестителя. Он был прямым потомком знаменитого Аарона, сыном первосвященника. Чудеса и знамения сопутствовали рождению святого Иоанна от престарелых родителей, и уже тогда повсюду вопрошали: Что будет младенец сей? (Лк. 1, 66). Свирепый царь Ирод замышлял убийство чудесного ребенка, но мать успела бежать с ним в пустыню. В пустыне он и остался. Уже умер царь-детоубийца, уже не было никакой опасности, но святой Иоанн так и не вернулся в столицу, не принял наследственное служение в Иерусалимском храме. Пустыня взрастила его. Пустыня вскормила его своими скудными дарами – сушеной саранчой (акридами) и медом диких пчел. Пустыня одела его в колючую власяницу из верблюжьей шерсти. Пустыня научила его молитве – пламенной молитве, достигающей слуха Всевышнего. Тридцать лет он прожил в пустыне один – наедине с Богом, чуждаясь мирских забот, потребностей и соблазнов. Когда святой Иоанн вышел наконец из пустыни к людям, он казался уже не человеком, но кем-то большим и высшим. Как было не удивляться его подвигу, как было не восхититься, не преклониться перед ним, словно перед существом из иного мира? Он обладал истинной и заслуженной славой – славой духовной. Немудрено, что многие в народе думали, что Креститель – это и есть долгожданный Мессия Христос. И даже гордые старейшины иудейского Синедриона отрядили к нему посольство, чтобы выяснить: кем является и кем назовется великий пустынник?

Но кем же считал себя сам святой Иоанн? Я не Христос (Ин. 1, 20) – так отвечал он на домогательства народа, так же ответил и священническому посольству. Креститель не называл себя ни Мессией, ни пророком Илией, и даже пророческое достоинство он отрицал за собою. Кто же был он, по собственному его убеждению? Никто и ничто. Только глас вопиющего в пустыне (Ис. 40, 3). Только голос, только крик, обращенный к опустошенному грехами человечеству: покайтесь! Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2). Был только этот голос, этот зов в пустыне мира, а сам Креститель, возглашающий это по повелению Господню, считал себя никем и ничем.

О том, кто он был на самом деле с точки зрения Домостроительства спасения, лаонично и в то же время афористично свидетельствует Евангелие от Иоанна: Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него. Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете (Ин. 1, 6–8).

Восхищенным толпам, готовым поклониться ему и пасть к его ногам, Креститель не уставал повторять: За мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня (Ин. 1, 30). Что значили эти слова святого Иоанна о «Муже, Который был прежде его»? Иисус Назарянин родился позже Крестителя и позже его вышел на проповедь. Но святой Иоанн узнал в Иисусе Господа своего, Сына Божия, бывшего по Божеству Своему не только прежде его, но и в вечности – прежде всех веков. В сравнении с величием Божества Христова ничем были все подвиги пустынничества; рядом с Единым Безгрешным непотребен был и чистейший из людей. Еще царь-пророк Давид сказал: Всякий человек ложь (Пс. 115, 2). И Креститель говорит: Приходящий свыше и есть выше всех; а сущий от земли земной и есть. Приходящий с небес есть выше всех (Ин. 3, 31). Так, для Грядущего вслед за ним Божественного Спасителя святой Иоанн сознавал себя недостойным выполнить даже труд последнего раба: Я недостоин понести обувь Его (Мф. 3, 11); Я недостоин развязать ремень у обуви Его (Ин. 1, 27). В этом было смирение Крестителя, в этом была и истинная мудрость.

От смирения происходит в человеке духовная зоркость – внимание не к своему ничтожеству, а к высшему и Высочайшему. Так среди несметных толп смиренный Креститель сразу узнал за обыденным, бедным обликом странствующего проповедника – Самого Спасителя мира. Знаменитый пророк Иоанн встретился с назаретским плотником Иисусом – с Тем, Которому был недостоин развязать ремень обуви его. Великий Креститель, бывший только земной перстью и прахом, увидел своего Создателя. В этой встрече самым страшным, непостижимым для святого Иоанна было: Сын Божий шел к нему, как один из множества грешников, требуя водного крещения покаяния. И Креститель взмолился к Иисусу: Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? (Мф. 3, 14). Смятение и священный ужас, охватившие в этот миг святого Иоанна, передаются в церковном песнопении: «Что ми повелеваеши, яко выше мене? Аз требую Твоего Крещения, и Ты грядеши ко мне! Огнь сый Владыко, не смею, сено, прикоснуться огню, да не опалиши мене сено суща! Како простру мою десницу на главу, еяже трепещут всяческая, – Ты бо еси Христос, Божия Мудрость и Сила: Ты мя паче крести раба Твоего!» Но на этот вопль твари, трепещущей перед своим Творцом, последовал строгий ответ Спасителя: Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (Мф. 3, 15). И смиренный Креститель повиновался. Превозмогая ужас, он возложил руку на голову Агнца Божия, берущего на Себя грех мира (Ин. 1, 29). Божий человек крестил Вочеловечившегося Бога.

«Всякая правда» безмерного снисхождения Господня была в том, что Богочеловек Иисус в совершенстве исполнял все требования Закона и праведности, предъявляемые к падшим людям. Так исполнил Он и обряд Иоаннова крещения – знак покаяния в грехах, которых не имел Единый Безгрешный. Но в этом деянии была и высшая правда, был Божественный смысл. Можно сказать и так, что в этот день Богоявления, явления всей Святой Троицы (Отца – через глас с неба, Сына-Христа – крещающегося в Иордане, Святого Духа – в виде голубя на Его главе) в Крещении Господнем на Иордане этот обряд прообразовал собой будущее церковное Таинство Крещения во Святую Троицу, спасительное для людей.

Непостижимо величие Крещения Христова – явление Пресвятой Троицы. Божественный Сын во плоти, голос Небесного Отца, сошествие Святого Духа в образе голубя – все Ипостаси Трисолнечного Света приняли участие в этом свершении. Человеческое Иоанново крещение стало дарованным людям Божественным Просвещением. Что мог дать приходящим к нему грешникам святой Иоанн? Только сознание человеческой нечистоты, готовность к покаянию, жажду прощения и возрождения. Только этим было Иоанново водное крещение покаяния, размывающее завалы людских беззаконий перед явлением Спасителя: Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему (Ис. 40, 3). Прощать, возрождать, спасать мог только Сам Господь Милующий.

Уже после Распятия и Воскресения Христова апостол Павел встретил нескольких учеников Предтечи, омывшихся только водным крещением. Апостол спросил их: Приняли ли вы Святого Духа, уверовав? Они же сказали ему: мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый (Деян. 19, 2). И святой Павел должен был крестить их Крещением Христовым, дабы они приняли спасительную благодать Духа, ибо Иоанн крестил (только) крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса (Деян. 19, 4).

Один Всещедрый Бог мог даровать смертным Крещение Духом Святым. Это Таинство – не просто очищение первородной скверны и содеянных нами личных грехов, но и благодатное одухотворение нашего внутреннего мира. Это истинное и всецелое обновление, духовное рождение, внутреннее перерождение и путь к Воскресению во славе. Святой Иоанн, немощный, как все люди, не мог дать человечеству ничего подобного – он лишь готовил народ к принятию будущего Божественного Таинства. Смысл его деяний был, скорее, в том, что сейчас на церковном языке называется «оглашением».

Святой Иоанн Креститель был только Предтеча, провозвестник, свидетельствовавший о свете (Ин. 1, 7). После явления Божественного Света Христова он должен был неминуемо уйти в тень. Так и случилось. Многие ученики, причем лучшие и любимейшие ученики Предтечи, покидали его, устремляясь вслед за Иисусом Назарянином. Остававшиеся возле святого Иоанна, как бы ревнуя о его славе, указывали: Равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему (Ин. 3, 26). Возможно, что в этих речах была и доля лукавства, скрывающего желание пробудить в Крестителе низкое чувство зависти. Но не завистью, а священной радостью отвечал Предтеча на вести о деяниях провозвещенного им Христа: Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3, 29–30).

Да, исполнилась радость Предтечи – радость о Господе, радость о Божественном Женихе спасаемого человечества! Так ликовал святой Иоанн, великий друг Христов, друг Жениха.

Не о своей славе ревновал Креститель, а о славе Воплотившегося Сына Божия. Но падший мир не хотел видеть и признавать славы своего Спасителя, пришедшего «в рабьем зраке» (см. Флп. 2, 7) – как Человек среди людей. Народ, скорее, готов был удивиться и преклониться перед святым Иоанном. А в Иисусе, как казалось обыденному взгляду, не было ничего удивительного и даже значительного. О Его Рождестве от Девы еще никто не знал, для всех Христос был бедняк из бедняков, «плотник, плотничий сын». Происхождение Его из городка невежд в Законе представлялось подозрительным: Из Назарета может ли быть что доброе? (Ин. 1, 46). Иисус не ел сушеной саранчи, не одевался во власяницу, не жил годами в пустыне – все в Нем виделось обычным. Хуже того: Он общался с людьми явно недостойными, с «подонками общества», и о Нем говорили: Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам (Мф. 11, 19). Конечно, дивный пророк Иоанн казался большинству несравненно выше Иисуса Назарянина. Креститель пользовался в Израиле высочайшим уважением. Историк Иосиф Флавий даже считал его смерть причиной войны и разрушения Иерусалима, – это, конечно, иудейское заблуждение. И неслучайно в обличение не принявших Христа Иисуса иудеев евангелисты так часто приводят свидетельства о Божественном достоинстве Иисуса, исходящие из уст почитаемого иудейством пророка Иоанна. Но сам Креститель понимал ничтожество земной своей славы, ничтожность всего земного – и поста, и пустынножительства, и любых подвигов внешнего благочестия, если они не ведут к Богу Истинному. Умаляясь перед лицом Иисуса, святой Иоанн проповедовал Его Божественную славу. Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3, 30), – говорил смиренный Предтеча Христов. Его умаление, уничижение длилось до конца: Креститель стал узником в сыром подземелье царя Ирода, был казнен по просьбе развратницы, его отсеченная голова выставлялась на позор посреди пьяной пирушки. Святой Иоанн вслед за всеми ветхозаветными людьми сошел во ад, но и там проповедовал древним праведникам Пришествие Спасителя.

Святой Иоанн был только Предтеча, только голос, звучащий в пустыне. Но какое неземное величие в этом «только» – в этом самоуничижении и самоотвержении перед Всевышним. Креститель считал тщетой свою земной славу, но вот – Сам Бог прославил его.

Господь Иисус говорит народу о Предтече Своем: Что смотреть ходили вы в пустыню? Пророка? Да, говорю вам, и больше пророка. Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя (Мф. 11, 7-11).

Что может быть выше такой похвалы? Несравненна слава, возвещенная Самим Всевышним. «Витийство всякое земнородных не довлеет достойно восхвалять тя, Иоанне Богохвальне, тебе бо уста Христова похвалиша».

Еще Архангел Гавриил, благовествуя чудесное рождение Предтечи, предрекал ему духовную мощь величайшего из ветхозаветных пророков – и предъидет пред Господом в духе и силе Илии (Лк. 1, 17). Славно в очах Божиих служение пророческое. Но все же оба великих провидца, святые Илия и Иоанн, были еще сынами Ветхого Завета. И, называя Крестителя величайшим из рожденных женами, Христос одновременно указывал: меньший в Царстве Небесном больше его (Мф. 11, 11). Да, даже величайшие и праведнейшие сыны ветхого мира были обречены аду, ибо ни один из зараженных первородным грехом людей не мог войти в Пречистое Царство Божие. Только в искупленном, омытом Кровью Христа Спасителя мире стало возможно истинное Небесное величие.

В этом мире Предтеча не имел счастья следовать за Христом. «Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю» (см. Ин. 1, 31), – говорит святой Иоанн. Всего две встречи с Господом Иисусом были дарованы Крестителю. Первая – когда он, будучи во чреве матери, радостным взыгранием приветствовал Спасителя мира, еще не рожденного Пречистой Девой. И вторая – Крещение Христово на Иордане.

Святой Иоанн был раб Божий. Он почитал себя недостойным даже коснуться обуви Христа Господа. Место на берегу Иордана, где Предтеча крестил народ, называлось «Вифавара» – «речная переправа». На этой переправе он исполнял рабскую работу перевозчика – наводил духовный мост от Ветхого к Новому Завету. Оставаясь в рабствующем Закону ветхозаветном мире, Креститель пока еще не мог приобщиться новозаветной благодати – Откровения Божественной любви, возводящего верных в славу уже не рабов, а друзей и сынов Божиих.

Святитель Иоанн Златоуст говорит о Предтече: «Подвижник благочестия, увенчанный всею Вселенной, и философ философии, достойной Неба. Притом он был таковым тогда, когда еще не был разрешен грех, не прекратился еще Закон, не была еще связана смерть, не были еще сокрушены медные врата ада, но когда еще имел силу Ветхий Завет. Такова-то мужественная и крепкая душа: она всюду проходит и побеждает все преграды».

Свое рабское служение Всевышнему завершал Предтеча в безднах преисподней, и узникам сатаны возвещая скорое явление Спасителя. Там он по-прежнему оставался «меньшим меньшего в Царствии Небесном» и был одним из узников ада. Но все изменилось, когда сошел во ад Своей душой, соединенной со Своим Божеством, Распятый Христос, взявший на Себя грех мира, и рухнули врата диавольской темницы при явлении Господа Искупителя. Вот тогда-то святой Иоанн, доблестный раб-перевозчик, по праву первым прошел по пролагавшемуся им благодатному мосту, возвращающему людей в Царство любви Всевышнего Бога. И в Царствии Небесном, среди

искупленных Кровью Христовой праведных душ, он явился первым другом Господним, величайшим из рожденных женами (Мф. 11, 11).

Новозаветная Христова Церковь воспевает святого Предтечу Иоанна: «Тя пред Господем по Богородице вем больша всех, ты бо сподобился еси коснутися верху Царя Христа, вземлющаго грехи мира, Агнца Божия». Креститель явился не только «пределом пророков», но и «началом апостолов». Он предстает зачинателем всех высочайших христианских подвигов: «чистоты и целомудрия предивный хранителю», «монашествующих покрове и утверждение», «постников и пустынников наставниче», «первый во благодати мучениче». Служение Предтечи есть «Евангельского самоотвержения образе совершенный».

В ветхозаветных пророчествах святой Иоанн назван Ангелом, земным Небожителем. По слову Господню к пророку Малахии: Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною (Мал. 3, 1). Земному служению Крестителя «удивися все естество ангельское». Да, и для Горних духов Света дивным было это зрелище. Сын падшего и отверженного человечества, созданный из праха, заключенный в немощную плоть, проводил на земле чистейшую духовную жизнь. Он сумел подняться над всеми греховными страстями и наслаждениями, до которых так лаком род человеческий. Для великого пустынника словно бы не существовали не только приманки избытка и роскоши, но и насущные потребности тела, – столь малым он довольствовался в еде и одежде, весь поглощенный молитвой, богомыслием и боголюбием. Слово «ангел» означает «вестник» – возвещающий волю Божию. И в этом служении святой Иоанн уподоблялся Небесному Воинству: он ничего не говорил и не делал по собственному произволу, а лишь по велению Всевышнего. Предтеча крестил кающихся в водах Иорданских, потому что к этому призвал его глагол Божий в пустыне (Лк. 3, 2). Он проповедовал явление Мессии – Христа, потому что так указал Крестителю Пославший его крестить в воде (Ин. 16, 33). И ни о чем временном, преходящем, мирском не говорил Предтеча Христов – он возвещал только о вечном и Божественном. По слову святителя Иоанна Златоуста: «Иудеи не слыхали от Крестителя ни о чем обыкновенном – но о Небесах и о мучении в геенне. Он призывал их не как возмутитель, то есть чтобы склонять их к восстановлению (Израильского) царства, восстанию и нововведениям, но чтобы руководствовать к Небесному Царству. Он всеми мерами старался внушить им презирать все земное, а возноситься и устремляться к будущей жизни». Таким явился в делах и словах своих Предтеча Господень – «земной Ангел и Небесный человек».

По архангельскому благовестию, Предтеча Христов был наделен духом и силой Илии, дабы представить Господу народ приготовленный (Лк. 1, 17). Таково же свидетельство о нем Самого Господа Иисуса: Если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти (Мф. 11, 14). Да, по духовной крепости святой Иоанн был равен пламенному ревнителю Божественной правды пророку Илии. Но сам Креститель, когда его принимали за вновь пришедшего в мир «затворителя небес», отрицал это, говоря: Нет, я не Илия (Ин. 1, 21).

Много общего видится в облике святых Илии и Иоанна: оба они вскормлены пустыней, закалялись в чистоте, возрастали в пламенной молитве к возлюбленному Господу. Но и разительные отличия были в их служении.

Святой Илия был послан Израилю как бич Божий. По его молитве наступила страшная засуха – кара народу, отпавшему от Бога и поклонившемуся идолам. Израильтяне вымирали, а суровый пророк не желал остановить бедствие, прекратившееся только волей Самого Всевышнего. Святой Илия своей рукою казнил идольских жрецов, а потом плясал от радости, торжествуя справедливое отмщение. В жгучей ревности о высшей правде он просил Бога полностью истребить отступников-израильтян, так что Господу Человеколюбцу приходилось склонять святого Илию к милосердию. Этот могучий пророк весь – в Ветхом Завете, в Откровении справедливости и гнева Господня на нечестивцев.

В огненной колеснице святой Илия был живым восхищен на небо. Он сберегается в райских селениях до дней антихриста, предшествующих Страшному Суду. Как гласит Апокалипсис, пророк Илия еще явится в этот мир, чтобы великими чудесами засвидетельствовать истину Божию, сразиться с антихристом и принять от его руки мученическую кончину. При первом Пришествии Христовом можно почитать лишь отчасти сбывшимся пророчество Малахии, относящееся, скорее всего, именно к антихристовым временам: Говорит Господь: вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил землю проклятием (Мал. 4, 5–6).

Перед «днем Господним, великим и страшным», когда в мире оскудеет вера и иссякнет любовь, вновь явится пророк справедливого гнева, огнеустый Илия. Он явится ради тех, кого лишь зримым могуществом чудотворца и ужасом близкой казни можно заставить вернуться к Небесному Отцу. Пламеннейший ревнитель придет спасать «остаток» человечества, в том числе и «остаток» Израиля, некогда совершившего жуткое преступление богоубийства, не только не принявшего Истинного Мессию – Христа, но извратившего и Ветхий Закон талмудическими мудрованиями. Только духовная мощь «затворителя небес» сможет заставить очнуться этих безнадежно заблудших. Явление гневного пророка Илии станет последней милостью Всевышнего к «жестоковыйному» народу», в древности бывшему богоизбранным.

Сам пророк Илия, только крестившись своею мученической кровью, сможет достичь полноты новозаветной благодати и войти в Небесную славу, превышающую блаженство райского сада. Служение святого Иоанна Предтечи вершилось уже на грани Ветхого и Нового Завета. И гнев, и справедливость, и любовь Крестителя были иными, чем у пророка Илии.

Предтеча Христов был служителем не казни преступных, а спасения заблудших. Церковь воспевает ему: «Спасти мир Пришедшаго во плоти Христа Бога благовестил еси и сущим во аде, якоже бо денница, предходящая солнцу, осветил еси во тьме и сени смертней седящих». «Ангел пред лицом Господним», святой Иоанн был вестником спасения. Он пришел к людям ангелом не карающим, а любящим.

В пустыню святых Илию и Иоанна уводило одно и то же чувство – жажда Высочайшего, любовь ко Всевышнему. Пламенные молитвы великих пустынников приближали их к Небесному Отцу, сроднили подвижников с Господом. Однако из бесконечных совершенств Божества каждый человек прежде всего воспринимает то, что ближе его собственной душе, а также духу времени, в которое он живет. Святой Илия взывал ко Творцу из недр Ветхого Завета – и воспринял тоску по чистоте, свойственной Пречистому Божеству и отторгающей от себя все осквернившееся. Святой Иоанн молился Создателю в канун «полноты времени», во дни снисхождения Господа Милующего – и принял в свое сердце Божественную любовь к заблудшему человечеству.

На мирской взгляд, судьба Крестителя представляется достойной жалости. Раннее сиротство, одиночество, убогая жизнь в пустыне, тюремное заключение, мученическая смерть. Одиноким он кажется везде и всюду – и среди песков, и среди кающихся толп, и в мрачном подземелье. Но это видимое одиночество обусловлено тем, что «величайший из рожденных женами» был духовно выше своих современников и ему нечего было искать среди людей. У святого Иоанна была своя отрада, свое неземное и несравненное счастье – молитвенное общение с Божеством. Он был с Богом, и Бог был с ним. В этом священнейшем союзе Предтеча проникся непостижимым состраданием Господа Человеколюбца к изменившему, осквернившемуся, заблудшему роду человеческому. Духовные слепцы смотрели на него свысока или жалели его как лишенного благ временной жизни. Но святой Иоанн вышел из пустыни не за мирскими удовольствиями и славой, а движимый великой любовью и истинной жалостью к людям, лишающим себя вечной жизни. Так перешел он от совершенного служения Богу к совершенному служению ближним.

Стоя на «переправе» между ветхим и обновляемым миром, Предтеча Господень явился единственным на все времена человеком, гармонично сочетавшим в себе Закон и Благодать, древнюю справедливость и вечную любовь. Сиянием его души увенчана Ветхозаветная Церковь и указана вершина Церкви Новозаветной. На пике двух Откровений вознесся дух святого Иоанна Предтечи – вот почему так велика его Небесная слава.

На Крестителя обычно указывают как на сурового обличителя человеческих пороков. Но, непримиримый ко всякой скверне, как радушно принимал он каждого стремящегося к очищению грехов. Как мало он требовал от тех, кого презирали ревнители Закона, – от наемных солдат, от сборщиков налогов: только не грабьте, только не обижайте слабых. Сердце любвеобильного Предтечи исполнялось ликования о каждом, кто по его слову «готовил путь Господу» к своей душе. Отсюда такая радость святого Иоанна о Спасителе, о Женихе Церкви, дарящем людям вечное счастье.

Да, Креститель резкими словами обличал фарисеев и законников. Он называл их порождениями ехидны (Мф. 12, 34), змеиным отродьем. И поделом. Как говорит святитель Иоанн Златоуст: «Справедливо именовал Иоанн фарисеев порождением ехидны. Подобно тому как это животное убивает мать, его рождающую, и является на свет, как утверждают, разгрызая у ней чрево, – так и они поступали, убивая своих (духовных) отцов и матерей, раздирая своими руками учителей». Черным-черны были души этих лицемеров, будущих богоубийц, – и их коварство не укрывалось от пророческого взора Предтечи. Он угрожал им секирой гнева Господня, посекающей всякую бесплодную душу, предвещая вечные муки в геенне. Но ведь обладавший духом и силой Илии святой Иоанн мог просто свести огонь с небес и сжечь заживо этих злочестивцев. Нет, он не делал этого, – его пламенные обличения были попыткой уврачевать и спасти даже этих духовных мертвецов. И их святой Иоанн призывал: Сотворите же достойный плод покаяния (Мф. 3, 8). Но закоснелые «сыны погибели» оставались глухи ко «гласу вопиющего в пустыне».

А как сдержанно обличал Креститель преступного царя Ирода Антипу, отнявшего жену у собственного брата и вступившего с ней в чудовищное сожительство. Пророк не называл Ирода мерзким развратником-кровосмесителем, хотя тот вполне заслуживал этого. Святой Иоанн не говорил Ироду: «Ты царь – и своим беззаконием развращаешь весь народ, так что делаешься подобным диаволу», – хотя и это было правдой. Нет, Предтеча Христов говорил Ироду просто: Не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6, 18), – призывая царя одуматься. В ответ на это кроткое увещание тиран-развратник бросил Крестителя в тюрьму, потом казнил. Так «глас вопиющего» был заглушен в пустыне царского дворца.

Но для смиренных и кающихся грешников зов Предтечи Господня сбывался «правого пути верным указанием». Ближайшие ученики Крестителя вошли в апостольскую общину. Внимавшие словам святого Иоанна об Иисусе – Сыне Божием во множестве последовали за Христом, вступая на путь спасения. Исполнилось Архангельское предвещание о Крестителе: Многие о рождении его возрадуются, Ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей; И многих обратит к Господу Богу (Лк. 1, 14–16).

У истоков Святой Церкви Христовой мы видим величественный образ Крестителя Иоанна, призывающего народ к покаянию. Предтеча Христов – он явился Предтечей любви Господней, зримо пришедшей в мир и с той поры во все века объемлющей верных, возводящей их к бессмертному счастью любимых детей Всевышнего. И сейчас каждому чуткому сердцу внятен голос служителя Божественной любви, пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2).

Дорогие во Христе братья и сестры!

Как бережно и заботливо Вселюбящий Бог ведет людей ко спасению! Церкви Своей даровал Христос полноту Таинств, содержащих в себе непобедимую благодатную помощь среди любых испытаний и искушений. В этой богоданной сокровищнице первым созидающим нас для счастливого бессмертия является Таинство Святого Крещения. Благодарными сердцами празднуем мы ныне память человека, послужившего прообразованию этого Таинства, – торжествуем Собор святого Иоанна Крестителя.

В церковных песнопениях сравниваются два великих праздника – Рождество Иисуса, коим начинается земной путь Сына Божия, и Крещение Господне, с которого начинается Его спасительное для нас служение человечеству. Таинство Рождества благовестил верховный Архангел Гавриил, Таинство Крещения предуготовлял «земной Ангел», святой человек Иоанн.

Предтеча Христов был духовным предшественником всех истинных христиан – вслед за ним несметное множество ревнителей благочестия избрали для себя путь подвигов. Мы унаследовали богатства духа, скопленные для нас мучениками и пустынниками, преподобными молитвенниками и святителями, учителями Церкви, святыми и богоносными отцами нашими. Но достойны ли мы, принадлежащие к избранному роду христианскому, этого священного наследия?

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если Предтеча недостоин развязать ремень обуви у Христа», – и это Иоанн, больше которого не было среди рожденных женами, то где же нам поместить себя? Если достойный целого мира, или, лучше, больший его (так как сказано: их весь мир не был достоин (Евр. 11, 37–38)), признает себя недостойным быть в числе Его последних служителей, то что скажем мы, обремененные тысячами пороков, – мы, настолько отстоящие от добродетели Иоанна, насколько отстоит земля от неба?

Итак, Иоанн говорит о себе, что недостоин развязать ремень у обуви Его (Ин. 1, 27), а враги истины доходят до такого безумия, что считают себя достойными судить о Христе. Что сумасброднее такого самохвальства? Гордыня бывает причиною всех зол. Порок этот может повредить всякую добродетель души – милостыню ли, молитву ли, пост или что-либо другое. Сказано, что высокое у людей не чисто перед Господом (ср. Лк. 16, 15).

Как до неба, далеко нам до равноангельских подвигов Крестителя. А мы еще смеем похваляться какими-то своими достоинствами, какими-то ничтожными добрыми делами. Тщеславие, слепое и губительное! Вспомним, каким смиренным был «величайший из рожденных женами» (ср. Мф. 11, 11), – за смиренную любовь и верность превознес Сам Господь святого Иоанна. Смиримся же и мы, будем смотреть не на холмик своих добродетелей, а на горы своих непотребств, будем каяться и стремиться к очищению – так да приблизимся к Царству Небесному, куда входят только смиренные и любящие. И да поможет в этом Предтеча и Креститель Христов Иоанн нам, к нему воспевающим: «Богоблаженне Крестителю, странное и неизреченное смирение воплотившагося Бога Слова видев, Божественную Свою главу приклонивша и рабское крещение приемша, ты и сам весь исполнился великаго смирения. Испроси убо боголюбезную добродетель сию и нам, одержимым гордостию, яко да от сердца смиренно вопием Христу Богу: Аллилуиа».

Аминь.