Текст книги "Тайные стражи империи"

«И вы пойдёте?», – поинтересовался Игнат Петрович.

«Ну, разумеется!», – подтвердил Новосильцев.

«Это очень опасно. Скажите, где назначена встреча, мы пойдём с вами!», – предложил Сергей Васильевич. «Игнатов дело говорит!», – поддержал его Великанов.

«Даже не думайте! Громов очень хитёр. Если он вас заметит, то может убить Ульяну и залечь на дно», – категорично сказал Аристарх Петрович.

«Я думаю, что Аристарх Петрович прав. Пойдёте за ним, убийца вас выследит. У него просто звериное чутьё. И тогда быть беде», – заявила Агата.

Великанов и Игнатов удивлённо на неё посмотрели, но спорить не стали.

«Итак, все знают, что делать сегодня ночью! Действуем по плану! Ошибок быть не должно! Агата и Василий остаются в участке», – подвёл итог Аристарх Петрович. Агата лишь пожала плечами, и, отвернувшись, стала смотреть в окно.

Когда Аристарх Петрович сказал Ваське, что сегодня ночью тот останется ночевать в участке, он сразу понял, что намечается важное дело.

«А ведь я знаю, как спасти Ульяну Глебовну! Только бы Мишку юродивого найти! А уж из участка я как-нибудь сбегу!», – пронеслось в голове у мальчика.

Мишка юродивый был местной знаменитостью города Н-ска. Зимой и летом он ходил в одном и том же тряпье. Просил милостыню возле церкви. Люди его жалели, подкармливали, давали денежку. Мишка же щедро делился с беспризорными мальчишками, а те в свою очередь защищали его.

127

Жил Мишка в пещерах возле пруда. По городу ходил слух, что он обладает пророческим даром. Вроде, предсказал нескольким бабам с базара их судьбу, и, всё сбылось. Говорят, что раньше он был сказочно богат. Отец оставил ему огромное состояние. После смерти родителей он стал пить и играть в карты. Проиграв всё своё состояние, и, войдя в долги, он решил застрелиться, но пистолет дал осечку. Не выдержав нервного напряжения, он помешался. Сбежал из дома. Стал называть себя Мишкой блаженным, говоря, что прежний Михаил Прохорович Важеватов помер. Поселился в пещерах.

Вот его-то и хотел найти Васька, надеясь, что если тот страшный человек

спрятал Ульяну Глебовну в пещерах, то Мишка поможет её найти. Оставалось только улизнуть из управления. А это и было самым сложным. «Эту ведьму, Агату провести очень трудно! А она ведь почуяла, что я подслушивал под дверью, но меня почему-то не выдала! Может быть, с ней можно договориться?», – подумал Васька.

Старая заброшенная деревянная колокольня пользовалась дурной репутацией в городе Н-ске. Её прозвали колокольней самоубийц. Построенная казаками в 16 веке она служила вышкой, которая помогала отслеживать отряды хана Кучума*15 на подходе к острогу, заложенному казаками. Позднее на месте острога был построен город. Надобность в колокольне отпала. Колокольня ветшала. Только по большим церковным праздникам звонарь главного собора города, Христорождественского, перекрестясь, взбирался по ветхим ступенькам, и, звонил в старинные

колокола.

Но, вот что странно, с недавних пор, колокольню облюбовали самоубийцы. Говорят, лет пятьдесят назад полюбили друг друга местная дочка богатого купца и бедный мастеровой. Отец девушки, узнав об этом, быстро выдал её замуж за пожилого богача из своих, купцов. Мастеровой же постригся в монахи. Вскоре девушка умерла от горя, а мастеровой, узнав об этом, сбросился с колокольни. С тех пор и стала твориться всякая чертовщина. Не проходило года, как кто-нибудь не кончал жизнь, сбросившись с колокольни. В основном это были молодые люди, потерявшие интерес к жизни. Местные священники, что только не делали, и увещевали молодёжь в проповедях, и освящали колокольню, но ничего не помогало. Старушки всегда крестились, проходя мимо неё. А церковный сторож Никон божился, что однажды ночью при свете луны видел фигуру монаха на самом верху колокольни.

Подойдя к колокольне, Аристарх Петрович поёжился. Не столько от холода, сколько от неприятного ощущения, что за ним наблюдают. «А место действительно нехорошее», – подумал Новосильцев. Старая колокольня мрачной махиной возвышалась над близлежащими деревьями. Унылое и безлюдное место освещал довольно яркий свет полной Луны.

Вскоре Аристарх Петрович услышал шорох и тихий свист. Обернувшись, Новосильцев увидел рядом с собой человека. Это был убийца.

«Пришёл, значит, не побоялся», – усмехнулся он.

128

«Послушай, Громов, я тебя не боюсь! Говори где Ульяна!», – потребовал Аристарх Петрович.

«А ты, как я погляжу смелый. Это хорошо. Уважаю смелых. А то, что знаешь, кто я, это плохо. Очевидно, это та девчонка, что с вами была, подсказала. Она ведь особенная. Я это чувствую. Хотел я от неё избавиться, да не получилось! А Ульяна твоя в надёжном месте. С ней всё хорошо. Пока», – сообщил Громов.

«Что ты хочешь?», – спросил Аристарх Петрович пересохшими от волнения губами.

«А вот это уже другой разговор», – заявил Громов.

«Мне нужен Сосновский. Сначала я хотел дождаться суда. Если бы его приговорили к повешению, я бы с удовольствием присутствовал на казни, если бы это было возможно. Но, была вероятность, что его или оправдают, или сохранят жизнь, заменив смертную казнь вечной каторгой. В первом случае, я бы больше не стал полагаться на случай, а сам расправился с ним.

А вот во втором случае мне нужен был ты. Я не мог допустить, чтобы Сосновский остался жить. Но как проникнуть в камеру? И я понял, что ты можешь мне в этом помочь. Но ведь следователь Уголовной полиции Новосильцев известен своей неподкупностью. Как быть? И тогда я решил похитить твою женщину. Чтобы ты был посговорчивее», – пояснил он.

«Послушай, Громов мы знаем о тебе всё. Даже если ты сможешь убить Сосновского и сбежать, тебя рано или поздно найдут! На тебе кровь многих невинных людей, так что самое малое, что тебе грозит, это вечная каторга. Но это в том случае, если ты добровольно сдашься, полиции и не станешь убивать Сосновского. А если нет, то виселица тебе обеспечена», – сообщил Аристарх Петрович.

«Ты думаешь, господин полицейский, что напугаешь меня виселицей?», – рассмеялся Громов. «Ошибаешься! Я в этой жизни столько повидал, что смерть для меня избавление от страданий. Всё что я хочу, это увидеть, как сдохнет Сосновский, всё остальное неважно», – сказал Громов, и, лицо его исказила гримаса злобы.

«Я понимаю твою ненависть к Сосновскому, но причём здесь невинные люди, которых ты убил?», – задал вопрос убийце Аристарх Петрович.

«Совершенно не причём! Просто так получилось, что они встали у меня на пути. Мне очень жаль, но такова их судьба», – пожал плечами Громов.

«Ты, что, возомнил себя Господом Богом, чтобы решать, кому жить, а кому умереть?», – с негодованием воскликнул Аристарх Петрович.

«А ты мне про Бога не говори!», – с ненавистью в голосе произнёс Громов. «Твой Бог лишил меня единственной дочери!», – с неистовой злобой прошипел он.

«Я тоже потерял близкого человека», – сообщил Аристарх Петрович. «Это кого же?», – поинтересовался Громов.

«Первую жену. Её убили», – сказал Новосильцев. «И ты не стал мстить убийце?», – усмехнувшись, спросил Громов.

129

«Убийца погиб. А вот его семье я мстить не стал. Месть разъедает душу», – произнёс Аристарх Петрович.

«Раз ты не отомстил, значит, ты слабый человек. Я долго жил на Кавказе, там, в чести кровная месть. Я, есть, не буду, пить, не буду, спать, не буду, пока не отомщу Сосновскому», – сообщил убийца.

«Тогда мне тебя жаль», – произнёс Новосильцев. «Пожалей лучше себя», – усмехнулся убийца.

«Итак, ближе к делу. Что ты от меня хочешь?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Люблю иметь дело с деловыми людьми», – заявил Громов.

«Я хочу, чтобы ты провёл меня к Сосновскому. Я знаю, что он сейчас находится в тюремном лазарете. Что ж, это к лучшему. В камере его достать было бы труднее», – усмехнулся он.

«А почему, Громов, ты думаешь, что я это сделаю?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«А у тебя просто нет выхода, господин полицейский!», – заявил Громов.

«Ульяна Глебовна то у меня. Нет, ты, конечно, можешь ею пожертвовать, в угоду своему чувству долга. Но сам себе потом этого не простишь. Но, так как ты пришёл сюда один, без полицейских, то я могу сделать вывод, что Ульяна тебе дорога, и, ты согласишься на мои условия», – заключил он.

«Твоя, правда, Громов! Я сделаю то, что ты просишь, но мне нужны гарантии, что Ульяна останется, жива», – заявил Новосильцев.

«Нашёл дурака!», – рассмеялся Громов. «Всё что могу обещать, это сказать где она находится, но только после того, как убью Сосновского», – сообщил он.

«Я согласен», – подумав, сказал Аристарх Петрович. «А я в этом и не сомневался!», – ответил Громов.

В эту ночь, Васька спать не ложился. Точнее, он сделал вид, что спит, когда дежуривший жандарм Агапов заглянул в кабинет, где постелили мальчику. После того, как Агапов ушёл, Васька выскользнул из-под одеяла. Выглянув в коридор, он увидел, как впереди, бесшумно ступая, шла Агата. Мальчик осторожно, крадучись, последовал за ней. Его сердце бешено колотилось. В голове крутилась только одно мысль: «Только бы не заметила! Только бы не заметила!». Агата скрылась за поворотом.

Подождав, Васька осторожно выглянул из-за угла. Он увидел стол, и Агапова сидящего за ним. Агата стояла рядом, и что-то тихо говорила. Агапов сердито ей отвечал. До Васьки лишь долетел конец фразы: «… у меня приказ…ни в коем случае…». Агата продолжала тихо говорить.

Агапов, вдруг, замолчал, откинулся телом на спинку стула, и, замерев, упал на стол всем корпусом. Агата же, тихонько проскользнула к выходу.

Как только за ней захлопнулась входная дверь, Васька вышел из-за укрытия и осторожно подошёл к Агапову. Тот сладко похрапывал, лежа частью корпуса на столе, положив руки под голову. «Вот это даёт, ведьма!», – подумал мальчик.

130

Постояв около Агапова, и, убедившись, что с ним всё в порядке, и он просто спит, Васька взял свечу, которая горела на столе, достал из кармана Агапова спички и вышел из участка.

На улице было холодно и тоскливо, но довольно светло от лунного света. Васька посмотрел на небо. На небе была огромная полная луна и россыпи звёзд. Ваське почему-то стало очень страшно.

«Нужно поскорее найти Мишку юродивого и спасти Ульяну Глебовну!», – сам себе вслух сказал мальчик, пытаясь побороть страх. «И, вообще, я ничего не боюсь!», – прибавил он, и смело пошёл прочь от участка.

Васька довольно долго добирался до пещеры и порядком замёрз и устал. Ночью извозчика поймать было очень трудно, да и денег на извозчика у мальчика не было, но он знал короткую дорогу до пещер, которую ему показал юродивый Мишка.

Очутившись, наконец, возле пещеры, Васька снова заробел. Он долго стоял у входа, не решаясь войти внутрь. Затем, решившись, перекрестился, и, шагнул в тёмные недра пещеры.

Внутри было темно, холодно, сыро и страшно. Васька порадовался, что захватил с собой спички и свечу. Чиркнув спичкой, он зажёг свечку, и пещеру озарил её свет. Васька замер, любуясь открывшейся ему красотой. Причудливые сосульки свисали с потолка, и, вырастали из пола, словно по мановению волшебной палочки. Васька засмотрелся на это зрелище. Вдруг, с одной из сосулек с потолка сорвалась капля воды, и, упала мальчику за шиворот. Шею Васьки, словно обожгло. Он вспомнил, зачем сюда пришёл. Вытерев шею, Васька трижды крикнул филином. Это был их условный знак с Мишкой юродивым. Крик эхом пронёсся по пещере. Через какое-то время раздался тихий шорох, и, перед Васькой появился Мишка. «Зачем звал блаженного?», – поинтересовался он у мальчика.

«Мишка, помоги спасти одну хорошую женщину, Ульяной Глебовной зовут. Её плохой человек похитил, в пещерах спрятал. Убить может! Помоги!», – попросил Васька юродивого. «Мишка видел, Мишка всё видел!», – пробормотал юродивый.

«Что ты видел, расскажи!», – попросил Васька. «Злой человек, плохой человек, колдун. Тащил её!», – забормотал юродивый.

«Он тебя видел?», – поинтересовался Васька. «Нет, нет, Мишку никакой колдун увидеть не может!», – засмеялся Мишка.

«Это почему?», – спросил Васька. «Смотри, что у Мишки есть!», – сказал юродивый, вынимая из-за пазухи, и протягивая Ваське маленькую старинную иконку. На ней был изображён лик сурового старца.

«Что это за святой?», – поинтересовался Васька. «Святой Киприан. Он от любого колдуна защитит! Раньше сам был сильным колдуном, потом обратился к Богу. Она Мишку не раз спасала», – сообщил юродивый. «Вона как!», – протянул Васька, возвращая иконку юродивому.

«Бери! Она теперь твоя! Тебе нужнее!», – замотав головой, пробормотал Мишку.

131

«Ну, спасибо, божий человек!», – поблагодарил Васька, пряча иконку в потайной карман слева, возле сердца.

«А показать сможешь, куда злодей Ульяну Глебовну потащил?», – спросил Васька. «Могу, могу!», – закивал головой юродивый. «Мишка всё видел! Проследил! Туда, туда!», – пробормотал он, указывая рукой налево.

Именно в этом месте пещера раздваивалась на два хода: левый и правый. Мишка вскочил, и быстро побежал к левому ходу. Васька последовал за ним, стараясь не отстать. Свеча, потрескивая, горела в его руке, капая горячим воском на руку, но Васька этого не замечал. Они с Мишкой

всё глубже продвигались вглубь пещеры. «Только бы успеть, только бы успеть», – думал мальчик.

Глухой ночью мужчина подошёл к зданию тюремного лазарета. Это был Аристарх Петрович. Он постучал в закрытую железную дверь. Ему открыл дежурный жандарм Синюков, с заспанной физиономией. Узнав Новосильцева, он вытянулся во фрунт. «Брось, брось, голубчик!», – махнул рукой Аристарх Петрович. «Позови-ка Груздева, ведь это он сегодня дежурит?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Так точно, он!», – отрапортовал Синюков, и позвал дежурного фельдшера Артамона Андреевича Груздева. Тот явился с недовольной физиономией, но, увидев Аристарха Петровича, сразу расплылся в улыбке. «Чем обязан, столь поздним визитом, господин следователь?», – спросил он.

«Вот, проверить пришёл, как вы тут работаете», – сообщил Аристарх Петрович. «Ночью?», – удивился Груздев.

«Приказ самого губернатора! Или вы Артамон Андреевич, против?»,– с угрозой в голосе произнёс Новосильцев. «Нет, ну как можно!», – заискивающе поспешил сказать Артамон Андреевич.

«А много ли у вас больных?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Да, сейчас немного, тринадцать», – ответил Груздев. «Было пятнадцать, да двое померли. Изволите, документы посмотреть?», – спросил Артамон Андреевич. «Обязательно!», – ответил Аристарх Петрович. «Но, для начала, я хотел бы осмотреть ваши палаты», – заявил он. «Ну, что ж, пойдёмте», – кивнул Груздев.

Он повёл Аристарха Петровича по длинному коридору с рядом дверей.

Подходя к каждой двери, Груздев доставал из кармана связку ключей и открывал дверь. Аристах Петрович заходил внутрь, Груздев освящал палату фонарём, будил больного, тот называл свою фамилию. Убедившись, что все на месте, Новосильцев с Груздевым выходили из палаты. Артамон Андреевич запирал больных.

Проверив все палаты, и, убедившись, что всё в порядке, Новосильцев потребовал документы, которые тут же были ему предоставлены.

Быстро их, пролистав, Аристарх Петрович попросил чаю.

Груздев засуетился, вскоре на столе в кабинете Груздева стоял пышущий жаром небольшой самовар. В вазочке лежали баранки и конфеты. Рядом стояла фарфоровая сахарница с кусковым сахаром.

132

«А почему Синюкова не пригласили? Пускай служивый с нами чай попьёт!», – заявил Аристарх Петрович. «Виноват! Не подумал! Сейчас позову!», – растерянно сказал Груздев.

«Давайте третью чашку, и зовите Синюкова, а я пока чай налью!», – предложил Новосильцев. Поставив третью чашку на стол, Груздев побежал звать жандарма. Между тем, Аристарх Петрович, быстро налив чай, достал из кармана бумажный пакетик и высыпал из него какой-то порошок в две чашки из трёх. Вскоре вернулись Груздев с Синюковым.

«Премного благодарен за приглашение!», – радостно сказал Синюков и поклонился. Его глаза заблестели, но, увидев, что на столе нет спиртного, Синюков погрустнел. Дело в том, что он имел склонность к спиртному. Но позволял себе расслабиться исключительно в нерабочее время. «Но ежели, само начальство предложит стопочку, так почему же не выпить?», – так рассуждал Синюков. Но его надежды не оправдались. Перехватив взгляд Синюкова, Новосильцев усмехнулся. Ему была известна его слабость.

«Ну что ж, господа, присаживайтесь за стол», – засуетился Груздев. Упрашивать долго не пришлось. Аристарх Петрович выбрал среднюю чашку. Новосильцев с удовольствием пил крепкий ароматный чай, и поглядывал на Груздева с Синюковым.

«Надеюсь, Аристарх Петрович у нас всё в порядке, никаких нарушений нет?», – поинтересовался Артамон Андреевич. «Проверкой я доволен, никаких нареканий нет», – кивнул Новосильцев. «Отлично!», – повеселел Груздев.

Вдруг, он почувствовал, как его голова наливается тяжестью, а глаза слипаются. Через секунду он упал со стула, и, растянулся на полу своего кабинета. Синюков с изумлением посмотрел на упавшего Груздева, хотел, было, ему помочь, но почувствовал, как ноги налились свинцом, и, спустя мгновение, он тоже лежал рядом с ним.

Аристарх Петрович, не спеша, подошёл к ним, пощупал пульс, сначала у Груздева, затем у Синюкова. Затем, подхватив Груздева под мышки, и переложил его на кушетку. Новосильцеву пришлось потрудиться, так как Груздев был мужчиной весьма упитанным. Потом настала очередь Синюкова. Тот был полегче. Справившись с этим, весьма нелёгким делом, Аристарх Петрович, вытер платочком лоб, затем, пошарив в карманах Груздева, достал оттуда связку ключей.

Тихонько пройдя по коридору, Новосильцев отпер одну из палат.

Затем, он пошёл к выходу. Лязгнул железный засов. Аристарх Петрович толкнул тяжёлую дверь, и та со скрипом открылась. На пороге стоял Громов.

«Я уж думал, что ты меня обманешь», – с усмешкой сказал он.

«Ну, как же можно!», – в тон ему ответил Новосильцев. «Я сдержал своё обещание, говори, где Ульяна!», – потребовал он.

«Э нет, я скажу тебе, где она, только после того, как убью Сосновского!», – рассмеялся Громов. «Он в палате номер семь!», – заявил Аристарх Петрович.

133

«Если ты думаешь, господин полицейский, что останешься здесь, то ошибаешься! Ты пойдёшь со мной», – заявил Громов.

«Ты хочешь, чтобы я смотрел, как ты будешь убивать Сосновского?», – поинтересовался Новосильцев. «Если хочешь, можешь отвернуться!», – усмехнулся Громов. «Хорошо, я пойду с тобой», – сквозь зубы процедил Аристарх Петрович.

«Протяни руки», – потребовал Громов. «Это ещё зачем?», – нахмурился Новосильцев. «Делай, что говорю», – заявил убийца.

Аристарх Петрович протянул руки. Громов достал из кармана толстую верёвку, попробовал её на прочность, и, связал руки Новосильцева каким-то замысловатым узлом. Конец верёвки он намотал себе на запястье. «Это на случай, если ты захочешь мне помешать», – пояснил он.

«Нас никто не заметит?», – поинтересовался убийца. «Нет! Я усыпил фельдшера и жандарма»,– ответил Новосильцев. «Вот и прекрасно, вот и славно, веди!», – заявил Громов.

Идя по коридору вслед за Новосильцевым, Громов, вдруг остановился и повёл носом. Зрачки его сузились. «Она здесь!», – заявил он. «Кто?», – поинтересовался Аристарх Петрович. «Эта девчонка!», – зло сказал Громов.

«Если ты имеешь в виду Агату, то она действительно была здесь! Но это было вчера. Она приходила проведать Сосновского», – пояснил Новосильцев.

«Зачем ей было его навещать?», – с недоверием спросил у него убийца.

«Видимо из чувства жалости, которое тебе незнакомо. К тому же она знает, что он невиновен в смерти Вари», – заявил Аристарх Петрович.

«Ах, ну да! Вы же все у нас такие жалостливые, справедливые! Вот только кто пожалеет мою дочь?», – со злобой произнёс Громов.

Подойдя к седьмой палате, Новосильцев остановился. «Это тут», – сообщил он, толкнув дверь палаты. Громов зашёл за ним.

В небольшой палате на койке, укрывшись с головой одеялом, лежал человек. Громов, мгновение глядел на койку, а затем взревел: «Это не он! Ты обманул меня!». В тот же миг, лежащий на койке сбросил одеяло, и перед Громовым предстал Сергей Васильевич Игнатов. В руке его был револьвер, дуло которого он направил на Громова.

«Руки вверх, иначе пристрелю!», – потребовал он.

«И не жалко будет тебе стрелять в сослуживца отца?», – усмехнувшись, спросил убийца.

«Я буду стрелять в жестокого убийцу, а не в сослуживца моего покойного батюшки!», – ответил Игнатов.

В это время, Аристарх Петрович, воспользовавшись тем, что внимание Громова было отвлечено, что есть сил, рванул верёвку. Убийца, вскрикнул от боли, и выпустил конец верёвки. Новосильцев со всей силы ударил связанными кистями рук Громова по голове, пытаясь оглушить его. Но, к удивлению Аристарха Петровича, преступник, не только не упал от удара, но, схватив Новосильцева за грудки, со страшной силой отшвырнул его от себя. Ударившись головой о стенку, Аристарх Петрович потерял сознание.

134

В это время прогремел выстрел. Стрелял Игнатов. Сергей Васильевич, не понимал, что происходит. Когда Громов и Новосильцев сцепились, он хотел броситься Аристарху Петровичу на помощь, но не смог сдвинуться с места.

Пытался выстрелить в Громова, но никак не мог нажать на курок, не слушались пальцы.

Наконец, увидев, как убийца отшвырнул Новосильцева,

Сергей Васильевич, что есть силы, укусил себя за запястье.

От боли, к пальцам вновь вернулась чувствительность, и он выстрелил.

Однако, пуля почему-то, не попала в Громова, а врезалась в стенку, прямо над его головой. Обернувшись, тот оскалился, и пошёл прямо на Игнатова.

«Ты что же думаешь, что меня так просто убить?!», – рассмеялся он.

Сергей Васильевич почувствовал, что у него кровь стынет в жилах. Глаза у Громова отливали красным цветом. Игнатов хотел что-то крикнуть, но не смог. Он почувствовал, как пистолет выпал из его рук.

В это мгновение убийца набросился на него. Громов схватил Сергея Васильевича за горло, и начал душить. «У меня тоже есть револьвер, но я убью тебя и без него!», – услышал Игнатов слова убийцы, прежде чем потерять сознание.

В это время дверь распахнулась, и в палату вбежали Великанов и Ничипоренко. В руках у них тоже было по пистолету. «А ну-ка отпусти его!», – с яростью в голосе крикнул Игнат Петрович. Убийца, обернувшись, и, увидев Великанова и Ничипоренко, которые были настроены весьма решительно, отпустил Игнатова. Ничипоренко кинулся к Аристарху Петровичу, и, попытался привести его в чувство. Он похлопал его по щекам, но Новосильцев не приходил в сознание. Он был в глубоком обмороке.

«Руки за голову!», – скомандовал Игнат Петрович убийце. Криво усмехнувшись, и, глядя Игнату Петровичу прямо в глаза, Громов выполнил приказание. «Зря глядишь! На нас с Ничипоренко такие штучки не действуют!», – усмехнулся Игнат Петрович. Убийца промолчал. Великанов и Ничипоренко подошли к нему. Ничипоренко принялся обыскивать убийцу, а Великанов пощупал пульс у Игнатова. «Жив, слава Богу, но без сознания!», – заключил он. «Аристарх Петрович, вроде тоже жив, но в обмороке!», – произнёс Ничипоренко.

«Вы посмотрите, Игнат Петрович, что я нашёл!», – воскликнул он, доставая револьвер из кармана Громова. « Ого! Серьёзная вещица», – произнёс Великанов, держа в руке оружие.

В то же мгновение, убийца со всей яростью ударил Ничипоренко ребром ладони по шее. Тот упал, как подкошенный. Не дав опомниться Игнату Петровичу, Громов резко развернулся, и мощным ударом выбил пистолет из его руки.

Но Игнат Петрович так просто не сдавался. Он вцепился в убийцу мёртвой хваткой. В силе своей Великанов был уверен. Как-никак на спор подковы гнул. Но тут, Игнат Петрович с удивлением обнаружил, что противник не только не уступает ему в силе, но и превосходит. Ему удалось ослабить

135

медвежью хватку Великанова, и резко отбросить его. При этом Игнат Петрович ударился затылком о бортик кровати. В глазах у него потемнело, и, он потерял сознание. Подойдя к Великанову, убийца достал из его кармана свой револьвер. «Это моё!», – произнёс он. И оглядев, лежащих без сознания Новосильцева, Игнатова, Великанова и Ничипоренко с презрением произнёс: «Мне не понадобился даже револьвер, чтобы победить вас!».

«Рано радуешься, убийца!», – раздался звонкий девичий голос. Это была Агата.

«А, ведьмочка, вот это кстати! Я как раз расправился с легавыми, теперь очередь за тобой! Ты встала у меня на пути, и очень пожалеешь об этом!», – со злой усмешкой произнёс Громов.

«Я пришла, чтобы остановить тебя! Сбежала из участка. Извозчика ночью найти было очень трудно. Но я нашла, и пришла сюда. Я не дам тебе уйти!», – спокойно сообщила она.

«Ты всерьёз решила, что можешь меня остановить?», – рассмеялся убийца.

«Ты ответишь за смерть невинных людей», – произнесла Агата.

«Послушай девочка! Не стой у меня на пути, раздавлю как букашку!», – с ненавистью произнёс убийца. «Это мы ещё посмотрим!», – тихо сказала девушка.

Глаза у Громова полыхнули красным цветом, и он выбросил вперёд руку, ладонью вперёд. Хотя убийца довольно далеко находился от девушки, она почувствовала сильный толчок в грудь, который сбил её с ног, словно порыв ледяного ветра. Агата не почувствовала боли от падения, она лишь чувствовала, как налившись теплом, пульсирует её амулет. Она вспомнила уроки бабки Софьи. Быстро вскочив на ноги, Агата вытянула руку, ладонью вперёд. «Только бы получилось!», – подумала девушка.

Она почувствовала, как в середине её ладони пульсирует тепло, затем руке стало горячо, и она направила мощную струю тепла в сторону убийцы. Громов покачнулся, но устоял. Лицо его исказилось, словно от боли. «А ты оказывается, кое-что умеешь», – процедил он. Прикоснувшись рукой к своему амулету, он забормотал заклинания. Амулет разгорелся ещё ярче красным цветом. Громов вновь выбросил руку вперёд.

На этот раз удар был ещё сильнее, но Агата была к этому готова. Она создала вокруг себя защитный купол. Ледяная волна, которую послал в неё убийца, отразившись от купола, рикошетом попала в Громова. Его отбросило со страшной силой. Он упал, и больше не двигался. «Ну, вот и всё!», – произнесла Агата, вытирая бисеринки пота со лба.

Возмездие

Аристарх Петрович не мог поверить своим глазам. Сначала была боль и темнота. Потом он, как в тумане чувствовал, как кто-то, бьёт его по щекам, и снова провалился в темноту. Когда же его сознание начало медленно возвращаться, и он открыл глаза, то увидел картину одновременно страшную и завораживающую.

136

Друг напротив друга на незначительном расстоянии стояли Агата и Громов. Глаза Агаты и её амулет светились зелёным цветом. Глаза и амулет Громова источали красный цвет. Аристарх Петрович хотел, было приподняться, что-то сказать Агате, помочь ей, но не смог. Голову на части разрывала страшная боль. Он не мог пошевелить даже пальцем. И началась битва. Такого за всю свою жизнь, Новосильцев не видел. Противники обменивались ударами, посылая, друг в друга сгустки энергии красного и зелёного цвета. Затем вокруг Агаты возник сияющий зелёный купол. Когда Громов упал, Аристарх Петрович понял, что они победили, и вновь потерял сознание.

Очнулся он оттого, что кто-то прикасался прохладными пальцами к его голове. Боль в голове уже не была такой острой, правда слегка подташнивало. Пошевелив руками и ногами, Аристарх Петрович убедился, что всё в порядке. Открыв глаза, Новосильцев увидел перед собой Агату.

«Вам лучше?», – поинтересовалась девушка. «Да, благодарю, значительно лучше!», – произнёс Новосильцев, держась за голову.

Переведя взгляд, Аристарх Петрович увидел сидящих на полу Великанова и Игнатова и Ничипоренко. Великанов обхватил руками голову, а Игнатов и Ничипоренко массировали горло. Рядом с ними лежал крепко связанный Громов. Он не подавал признаков жизни.

«Братцы, вы целы?», – обратился к Великанову Игнатову и Ничипоренко Новосильцев. «Ничего, живы, будем, не помрём! Спасибо Агате, это она нас в чувство привела!», – откликнулся Великанов. «Очнулись, вокруг нас Агата хлопочет, а Громов рядом связанный лежит!», – откашлявшись, пояснил Игнатов. «Да уж, чудеса, спасла нас Агата!», – подтвердил Ничипоренко. Девушка облегяённо вздохнув, вытерла пот со лба.

«А с ним что?», – указывая на Громова, спросил Аристарх Петрович.

«Очнётся через пару часов!», – сказала Агата.

Аристарх Петрович сделал ей знак, чтобы она наклонилась.

«То, что я видел, мне не пригрезилось, это правда?», – поинтересовался он.

«А уж это вы сами решайте!», – пожала плечами Агата, внимательно посмотрев на Новосильцева.

«Да, кстати, сударыня, а кто позвольте спросить, разрешил вам удрать из участка?», – ехидно спросил Новосильцев.

«Да будет, вам, Аристарх Петрович, девчонку ругать, она нам жизнь спасла!», – проворчал Игнат Петрович. «Агата, настоящая героиня, ей, между прочим, орден полагается!», – поддержал его Сергей Васильевич. «Вот, вот!», – поддакнул Ничипоренко

«Ну, ладно, ладно!», – улыбнулся Аристарх Петрович.

«Вы сударыня, и вправду, героиня. И то, что преступник жив, хорошо! Уж, я из него вытрясу, где он Ульяну прячет!», – пообещал Новосильцев.

В это время, дверь в палату со скрипом открылась, и, в палату, пошатываясь, зашли Груздев с Синюковым. Вид у обоих был ошалевший. Посмотрев на их физиономии, Новосильцев, Великанов, Игнатов,

137

Ничипоренко и Агата дружно рассмеялись.

«А что здесь происходит?», – еле ворочая языком, поинтересовался Груздев, уставившись на них, и на связанного Громова, чем вызвал только новый приступ смеха.

«Не обижайтесь, друзья мои», – наконец, успокоившись, произнёс Новосильцев. «Мы поймали опасного преступника, и, вы оказали нам в этом содействие!», – пояснил он произошедшее.

«Мы?», – непонимающе переглянулись друг с другом Груздев и Синюков.

«Это чем же мы вам помогли?», – удивился Груздев.

«А, тем, что не мешали», – с серьёзной миной сказал Аристарх Петрович, и все снова расхохотались.

«Я ничего не понимаю! Я, Синюков, и вы, Аристарх Петрович пили чай, а потом, я ничего не помню. Очнулся на кушетке. Рядом на соседней койке храпит Синюков. Вскоре он тоже пришёл в себя, и мы пришли сюда, а тут…», – развёл руками Груздев.

«Вот, вот, чертовщина какая-то. Да, я после бутылки водки прекрасно себя чувствую. Конечно, позволяю себе только во внеслужебное время! А тут после чашки чая в обморок, словно девица свалился!», – пробормотал Синюков.

«А вы, друзья мои, не думайте об этом происшествии. Думайте, о том, что я доложу самому губернатору, что вы оказали помощь полиции в поимке опаснейшего преступника!», – заявил Аристарх Петрович.

Груздев и Синюков сразу приосанились.

«Да, кстати позвольте познакомить вас с нашими сотрудниками. Это, Игнат Петрович Великанов, Сергей Васильевич Игнатов, Дмитрий Иванович Ничипоренко, Агата. Мы устроили в лазарете западню для убийцы, и поймали злодея, особенно благодаря этой юной девушке!», – обьяснил им Новосильцев.