Текст книги "Тайные стражи империи"

Те, выйдя из ступора, подошли к матери и бабушке, что-то пошептали им на ухо, указывая глазами на Агату. Они в ответ кивнули, и согласились отойти от постели мальчика.

Агата подошла к Мите и отвязала тряпицу. Алая кровь хлынула вновь. Затем, девушка нажала пальцем повыше раны, не убирая руки, достала из кармана юбки мешочек, высыпала из него порошок, прямо на кровоточащую рану и начала одними губами читать заговор, который она знала наизусть. Лоб её покрылся бисеринками пота, но через четверть часа, на глазах изумленных людей, струйка крови, сначала стала меньше, а затем иссякла совсем. На ране образовалась густая корочка. Ещё через пять минут Митя очнулся. Он был очень слаб и бледен до синевы, но жив. Агата попросила, чтобы ему дали бульона.

24

Тут же в избе все засуетились, вскоре мальчик был напоен бульоном и мирно спал у себя в кровати, щёки его, которые были белые, как мел, порозовели. Соседки побежали во двор, чтобы сообщит односельчанам

радостную весть. С мальчиком в избе остались только мать, бабушка и Агата.

«Теперь всё будет хорошо. Он выживет. Ему надо только отдохнуть, и восстановит силы»,– сказала девушка. Обе женщины упали ей в ноги. Любовь Панкратьевна только плакала от счастья, а Аграфена подняв на неё бездонные глаза, тихо сказала «По гроб будем тебе благодарны, Агата, жизнь за тебя отдадим!» Девушка испуганно метнулась к женщинам, поднимая их с колен и приговаривая: «Не надо, не надо! Всё будет хорошо! Я просто Мите помогла!». Наконец, все успокоились, обнялись, и Агата, распрощавшись, с Антиповыми ушла. Она понимала, что соседки в красках рассказали о том, что происходило в избе. На душе у неё было и радостно и тревожно. С одной стороны она искренне радовалась, что помогла спасти мальчика, и Митя теперь будет жить, но с другой стороны понимала, что раскрыла свой Дар. Как к ней теперь отнесутся односельчане? Не посчитают ли колдуньей? Отец Иоанн, и так упрекает и её и родителей, что, мол, редко посещают Храм Божий. Такими мыслями была занята головка Агаты.

Когда она вышла на крыльцо, толпа встретила её радостными криками. Но кое-кто стоял молча, кое-кто перешёптывался, а отец Иоанн нахмурившись, качал головой. Агата увидела родителей, удивлённо смотревших на свою дочь, словно не узнавая её. Варя, так та от изумления, даже рот открыла. Агата сказала, мальчик поправится, и, протиснувшись сквозь толпу, быстро пошла к своему дому. Народ постепенно стал расходиться. Все вспомнили о своих делах.

К вечеру в деревню приехал молодой доктор Павел Капитонович Сосновский. Был он высок, строен, светловолос. Черты лица имел правильные, классические. Одет он был в новый костюм с иголочки. Огромные голубые глаза его скрывались под пенсне очков. Несмотря на молодость, а было ему лет 25-27, видно было, что человек он без сомнения умный и много знающий.

Подойдя к мальчику, осмотрев его рану, и перебинтовав, доктор неторопливо снял пенсне, протёр его снова надел, внимательно посмотрел на хозяев дома, и спросил: « Я хочу знать, что здесь произошло, и кто помог вашему сыну?».

Трофим только радостно улыбался и разводил руками. Мать с бабкой снова дружно заревели от радости, и от них невозможно было добиться ответа. Митя же, приподнявшись на подушках, звонким детским голосом сообщил Павлу Капитоновичу: «Меня Агата вылечила!», – а затем рассказал доктору историю своего спасения. Тот слушал внимательно, стараясь не пропустить ни слова. Наконец, Павел Капитонович, встав со стула, сказал: «Ну, я вижу, помощь моя почти не понадобилась, это отлично!». Выписал несколько микстур, мазь, и, пожелав мальчику крепкого здоровья, и, не шалить больше отправился в дом Войковых.

25

Между тем, родители Агаты пытались расспросить дочь, откуда она знает секреты врачевания. Девушка отвечала на расспросы родителей сдержанно. Да, она с детства интересовалась целебными травами, и это родители знали. А однажды встретила, во время прогулки с деревенскими ребятишками в лесу женщину, которая собирала травы, та поделилась с ней своими рецептами. Больше её Агата не видела. Вот и всё, что смогли узнать родители. Агата чувствовала, что Анна и Михаил встревожены, что они хотели бы поверить дочери, но понимают, что за способностями Агаты таится нечто большее, чем просто знание о травах.

В это время в их дверь кто-то негромко, но настойчиво постучал.

«Входите», – дружно воскликнули Войковы. На пороге стоял стройный молодой человек в пенсне и шляпе. Приподняв кончиками пальцев руки, край шляпы он представился: «Земский врач Павел Капитонович Сосновский к вашим услугам! Пришёл познакомиться и выразить восхищение вашей дочерью, которая, несмотря на столь юный возраст, обладает удивительными познаниями в медицине, и смогла спасти жизнь мальчику!». Анна и Михаил смущённо поблагодарили доктора, за столь высокую похвалу, пригласили его к столу на чашку чая с пирогом с брусникою.

Агата же улыбнувшись, сказала: «Вы мне льстите Павел Капитонович. Вовсе я не доктор. Просто хорошо разбираюсь в травах».

«У вас не только очень красивая и умная дочь, но она ещё оказывается и скромная», – сделал комплимент родителям доктор. Войковы с гордостью переглянулись

«А, позвольте вас, спросить, откуда такие познания?», – с любопытством спросил Сосновский у девушки.

«Мне это было интересно. Что-то я узнавала из книг, что-то у односельчан, а подчас и у случайных людей», – ответила Агата.

«Любопытно, чрезвычайно любопытно! Надеюсь, вы поделитесь со мной своими знаниями? Я же в свою очередь буду рад видеть Агату в своей Земской больнице. Она может работать на добровольной основе. Многому научится. Из неё выйдет отличный врач. Конечно в нашем закостенелом обществе женщина– врач звучит дико. Но поверьте, пройдёт немного времени и всё изменится. Агате, просто необходимо учится. У неё талант».

«Что ж, мы не против! Если только сама Агата согласится…», – после минутной паузы произнёс отец девушки.

Что и говорить, предложение было очень заманчивым, но застало Агату несколько врасплох. Собравшись с мыслями, девушка решила принять предложение. Услышав положительный ответ, Павел Капитонович оживился, вынул из кармана своего пиджака свою визитку, выразил надежду вскоре увидеть Агату, пожал Войковым руки и распрощался. Остаток вечера прошёл спокойно. Агата была непривычно тиха и задумчива. Её не покидало чувство, что должно произойти что-то плохое, но вот что именно ей не дано было знать. Кот Уголёк, сверкая зелёными глазами, смотрел на неё из угла избы. 26

Испытание

Прошёл год. Агата работала в Земской больнице города Н-ска. Многое узнала, многому научилась. Доктора и сёстры милосердия не могли нахвалиться на неё. Она схватывала всё на лету. Не брезговала никакой работой. Конечно, девушка очень уставала, ведь приходилось еще, и посещать курсы сестёр милосердия. Но помогать людям было ей в радость. Она всё стремилась узнать, как губка впитывала знания.

Вскоре больные стали замечать, что посидит Агата у постели страдальца и у того утихает боль. Подержит больного перед операцией за руку и операция обязательно пройдёт удачно, и раны заживают быстрее. Очень скоро слух о необычных способностях Агаты разнёсся по всей больнице. Все заболевшие непременно хотели, чтобы именно она ухаживала за ними. Всё это страшно не нравилось подруге Агаты Варе, которая упросила устроить её в больницу. Агата понимала, что Варя увлечена скорее не столько медициной, сколько доктором Павлом Капитоновичем Сосновским. Но девушкой она была ответственной, доброй, спорой на работу, хотя и любила поболтать.

Вот и сегодня, заступив на дежурство, Варя остановилась перекинуться парой слов с молоденькой сестрой милосердия Сашенькой Селивановой, чтобы узнать последние новости. У Агаты в этот день был выходной.

«Поликарпов капризничает! Не буду делать операцию, и всё тут!», – сообщила Саша. «Так у него же заворот кишок! Ведь помрёт, дурной! А у него пятеро детей и жена на сносях!»,– воскликнула Варя. «Наш главный пошёл его уговаривать. Не знаю, чем дело кончится!», – вздохнула Сашенька, и девушки разошлись по своим делам.

Когда Варя вошла в палату, где лежал Поликарпов, у его постели стоял заведующий Павел Иванович Константинов. Был он мал ростом, рыж, толст и усат, за что за глаза все звали его Пруссаком. Размахивая короткими толстыми ручками, он пытался убедить больного согласиться на операцию. Поликарпов смотрел на доктора отсутствующим взглядом и молчал. Его лицо было бледным от боли, глаза запали. Варя тихонько подошла к Павлу Ивановичу, и, улучив момент, шепнула ему «Позвольте я попробую его убедить!». Варя знала, что у неё есть дар убеждения, вот и Агата тоже говорила ей об этом.

Доктор удивлённо обернулся на девушку, а затем сделал жест рукой в сторону больного, мол, милости просим, попробуйте убедить дурака! И, молча вышел из палаты, хлопнув дверью. Варя подсела к кровати Поликарпова. Сначала она рассказала ему, какая нынче замечательная погода, и вообще как хорошо жить на белом свете. Убеждала его не бояться операции, пожалеть свою жену и детей. Речь Вари текла плавным ручейком, глаза Поликарпова становились всё более осмысленными.

27

Наконец, вздохнув, и посмотрев на Варю своими тёмными глазами, он тихо сказал: «Слышь, дочка, я согласен, режьте меня, вот только сначала пусть ваша Агата посидит возле меня. Мужики сказывали, что помогает она, лёгкая у неё рука».

Нахмурив брови, Варя сказала строгим тоном: «Василий Петрович! Не надо верить всяким сказкам! Агата такая же сестра милосердия, как и я! К тому же она сейчас в деревне. Оттуда ехать полдня! Вы и так потеряли много времени. Операцию надо делать немедленно». Выслушав суровую отповедь Вари, Поликарпов весь поник, задумался, а затем молча кивнул головой. Варя опрометью бросилась к главному врачу. Она вбежала в кабинет Павла Ивановича, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, и, забыв постучать, рывком отворила дверь, выпалив прямо с порога: «Он согласен!».

Павел Иванович неторопливо снял очки, поправил стопочку бумаг на столе, затем, посмотрев на девушку насмешливыми голубыми глазами, спросил: «Кто согласен? На что? Кавалер что ли вас замуж взять?».

Варя, смутившись и покраснев как маков цвет, пролепетала, что кавалеров у неё нет. Затем, поняв, что над ней пошутили, извинилась, и рассказала, что ей всё-таки удалось убедить упрямого пациента согласиться на операцию. «Вот и прекрасно»,– воскликнул Павел Иванович, потирая руки, – «Операцию будем делать прямо сейчас! Варя, немедленно найдите мне Сосновского. Он будет ассистировать!». И уже подходя к двери своего кабинета, обернулся, и, улыбнувшись Варе, сказал «Умница! Спасибо!».

Варя же побежала искать Павла Капитоновича. Доктор Сосновский стоял возле здания больницы в скверике и курил трубку. Варя заметила, что он был чем-то озабочен. Рассеянно кивнув на приветствие девушки, и выслушав её, он молча развернулся и быстрым шагом зашёл в здание больницы.

Настроение у Вари тотчас упало: «Вот грубиян! Хоть бы поблагодарил. Да что там, хоть бы слово сказал! Чурбан! И не нравится он мне вовсе!», – такие мысли пронеслись у неё в голове. Но по натуре она была девушкой жизнерадостной и не могла долго огорчаться. Поэтому, решив, что легко сможет покорить Сосновского, если захочет, конечно, нужно только немного постараться, убежала по своим делам.

Уже к вечеру, набегавшись и устав, Варя вспомнила про Поликарпова. Решила навестить его в палате, и узнать, как прошла операция. Забежав в палату, девушка увидела, что кровать Василия Петровича была пуста, к тому же застелена чистым бельём. Страшная догадка пронзила голову Вари, но она отказывалась в это верить. Обведя глазами больных в палате, она спросила дрожащим голосом: «Где Василий Петрович? Его, что, ещё не привозили после операции?».

Старик Кузьмичёв, грустно посмотрев на девушку, сказал: «Так ведь помер он только что. Только вот перед тобой жена приходила. Уж как сказали ей, так она сердешная убивалась. Оно и понятно. Как ей теперь шестерых ребятишек подымать? Эх, грехи наши тяжкие!».

28

Мужики дружно перекрестились, а Варя, прижав ладони к глазам, выбежала из палаты. Слёзы душили её. Как же так! Ведь это она уговорила Поликарпова на операцию. А вдруг, если бы вызвали Агату, и она подержала за руку больного, то операция прошла бы успешно? Впрочем, Агата бы не успела помочь. Слишком мало было времени. Вот какие невесёлые мысли занимали девушку. И всё равно она чувствовала свою вину. Ночь дежурства Варя провела без сна.

Утром, заступив на дежурство, Агата встретила в коридоре заплаканную с красными опухшими глазами Варю и задала всего лишь один вопрос: «Кто?». «Василий Петрович Поликарпов»,– тихо сказала Варя. Агата молча ухватила подругу за руку и повела за собой. Варя покорно шла. Приведя девушку в бельевую и прикрыв за собой дверь, Агата, встряхнула Варю за плечи, а затем потребовала: «Рассказывай!». Варя сначала сбивчиво, а затем всё увереннее рассказала подруге о смерти Василия Петровича и о своём чувстве вины. Выслушав девушку, Агата серьёзно и с печалью посмотрела на неё своими огромными, похожими на изумруды глазами и произнесла: «Варя, люди умирают! Это закон жизни. А я не Господь Бог! Врачи оказались бессильны. В этом нет твоей вины. Ты должна это понять и принять. Иначе ты никогда не сможешь быть хорошим врачом».

Варя молча кивнула, а затем, внимательно посмотрев на подругу, сказала: «Ох, и умная ты Агатка! Вот ведь и младше меня, девчонка совсем, а смогла и успокоить и всё объяснить!». Грустно улыбнувшись, Агата произнесла: «Знаешь, Варя, недавно прочитала сочинение господина Грибоедова «Горе от ума», весьма поучительная книга». «Да, ну тебя, Агатка!», – отмахнулась Варя, – «Я лучше романы почитаю. Страсть как обожаю любовные истории!».

«Ты неисправима!», – улыбнулась Агата, и девушки дружно рассмеялись.

В это время дверь бельевой скрипнула, и туда заглянула Сашенька Селиванова: «Вот вы где! Агата, тебя все обыскались! Варя, ты, почему домой не идёшь?». Девушек тут же, как ветром сдуло. Агата побежала по своим делам, а Варя отправилась домой.

Уже на выходе из больницы Варя встретила Павла Ивановича, и, не удержавшись, спросила: «Павел Иванович! От чего умер Поликарпов?».

«Опухоль, милая барышня! Опухоль в толстой кишке! Никто не мог предположить! Сделать уже ничего было нельзя!», – и сокрушённо качая головой, пошел прочь. А Варя, всю дорогу до деревни думала о том, что Агата оказалась права. Сделать ничего было нельзя.

Дома Варя хлопотала по хозяйству, помогая, матери, и постепенно её жизнерадостный характер взял верх, и она отвлеклась от невесёлых мыслей.

Матрёна с удовольствием наблюдала, как Варя ловко управляется по хозяйству. Затем подошла к дочери, обняла её за плечи, чмокнула в щёку и сказала: «Совсем ты у меня Варька выросла! Ладная, да красивая! Хозяйка хорошая! Глядишь, скоро замуж отдадим. Повезёт же кому-то!».

«Да, что Вы, мамаша! Какое ещё замужество! Я может в Тобольск, дальше учиться поеду», – отмахнулась от матери Варя.

29

«Ишь, чего удумала! Нечего тебе в этом Тобольске делать! Это всё Агатка Войкова, да дохтур твой, тебе голову задурили. Бабе муж хороший, работящий нужен, да детки здоровые, да дома полная чаша, а не над книжками сохнуть. О Павле Капитоновиче даже не мечтай. Не про тебя жених, из благородных. И Агатку свою не слушай, ведьма она!».

«Мамаша, ну что вы говорите!– возмутилась Варя. «И вовсе мне Павел Капитонович не нравится! И на Агату нечего понапрасну наговаривать. Она просто в травах хорошо разбирается! Людям помогает!».

«Я вижу, как у тебя глаза блестят, когда ты о своём дохтуре рассказываешь»,– усмехнулась Матрёна. Варя покраснела и сердито поглядела на мать. «А про Агатку вот что скажу», – продолжила Матрёна.

« Доверчивая ты дочка! Это она сейчас помогает! А потом? Кто знает? Беду может принести!». «Мамаша! Ну, какую беду! Выдумки всё это», – нахмурилась Варя. Матрёна промолчала, очевидно, не хотела ссориться с дочерью, и, вздохнув, вышла на улицу. Через какое то время, Варя услышала, что мать зовёт её.

Выбежав на улицу, она увидела Гришку Климова стоящего у забора, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Варя недовольно нахмурилась, и, подойдя к забору, сурово спросила: «Ну, чего тебе!». «Поговорить хочу», – буркнул Гришка. Они были с Гришкой в ссоре. Тот недолюбливал доктора Сосновского и даже как-то при Варе и Агате назвал его снобом. Что это за слово и откуда узнал его Гришка, Варя не знала, но поняла, что слово это ругательное и с тех пор разговаривала с Гришкой сквозь зубы. Матрёна же стоя во дворе, уперев руки в бока и хитро прищурившись, сказала: «Что ж ты дочка, гостя в дом не приглашаешь!», и, не дождавшись ответа дочери обратилась к Гришке: «Заходи скорее, самовар вот-вот закипит, а Варя таких вкусных пирожков напекла!». Варя сердито глянула на мать, а та только улыбалась. Гришка же с радостью пошёл в дом. Посидев за столом с Варей и Гришей, выпив по чашке чая с пирожком, Матрёна вдруг вспомнила, что ей надо срочно зайти к соседке и ушла. Варя и Гриша остались одни. Гришка сначала молчал, затем выпалил: «Варя, прости, я не хотел с тобой ссориться! И ещё, ты мне очень нравишься!».

Варя же, кокетливо поправив прядку волос, произнесла: «Ладно, уж, прощаю!». Затем встала, из-за стола, подошла к зеркалу, полюбовалась своим отражением и, обернувшись к Гришке, сказала: «Если я тебе нравлюсь, достань билеты на спектакль «Гроза» по сочинению господина Островского». Представление показывала гастролирующая труппа столичного театра. Для провинциального города Н-ска это было огромным событием, поэтому билетов достать было практически невозможно. Варя точно знала, что на спектакле будет присутствовать весь так сказать цвет города, в том числе и Сосновский. Гришка сначала помрачнел, а затем, решительно тряхнув чёлкой, сказал: «Будут тебе билеты!», – после встал и молча вышел из избы, громко хлопнув дверью. Варя же осталась стоять у зеркала, задумчиво разглядывая своё отражение.

30

Возвратилась Матрёна, громко хлопнула дверью, прошла в горницу, и, не увидев Гришку, принялась расспрашивать дочь, почему гость так скоро ушёл. Варя нехотя ответила, что ушёл он, потому что вспомнил о неотложном деле, а затем, не удержавшись, рассказала матери, что Гришка обещал достать билеты в театр. Матрёна покачала головой и сказала: «Лучше бы отрез на платье тебе подарил, или сладостей каких».

Варя только всплеснула руками, произнеся «Экая, Вы, мамаша! Вам не угодишь!».

На следующий день, вечером, Агата услышала, как в дверь избы громко постучали. Родители её были в гостях, и девушка была дома одна. Другая на её месте бы перепугалась, но Агата точно знала, кто придёт к ней, и потому заранее открыла дверь. Вот и кот Уголёк, потянул носом, учуял знакомый запах, и спокойно продолжил умываться. «Входи, Варя! Открыто!», – громко крикнула Агата, и в избу зашла запыхавшаяся Варя.

«Ты откуда узнала, что это я, на улице же темно?», – удивлённо спросила она. «А по стуку», – усмехнулась Агата, а затем пригласила подругу выпить чаю.

Пока Агата накрывала на стол, заваривала чай, Варя достала из кармана бумажный пакет и развернула его. Там оказалось несколько плотвичек. «Батя, сегодня на реку ходил, да так ничего кроме плотвы и не поймал. Это Угольку вашему». Кот с радостным мяуканьем кинулся к угощению. Наконец, уселись за стол.

«Ну, рассказывай, Варя, чего случилось, а то я чувствую тебе просто необходимо с кем-то поделиться!».

«Ничего от тебя не скроешь! Гришка Климов билеты сегодня в театр принёс. Меня приглашает!», – выпалила Варя.

«Ох, Варя, темнишь ты что-то! Говори. Что задумала!», – потребовала Агата. Варя хитро прищурилась, свысока посмотрев на подругу, и сказала:

«Мала ты ещё Агатка, ну да ладно, скажу. На спектакле том будет Сосновский, уж я точно знаю. А я буду с Гришкой Климовым! Понимаешь? Пускай Сосновский локти от досады кусает. Да он ещё по пятам за мной ходить будет! А я посмотрю обратить на него внимание или нет!».

Варя весело засмеялась, но тут же осеклась, посмотрев на подругу. Лицо у Агаты было бледное как мел, она вцепилась пальцами в край стола, с такой силой, что костяшки пальцев побелели, глаза хоть и смотрели на подругу, казалось ничего не видели вокруг себя, зрачки расширились.

«Ты чего, Агатка?»,– дрожащим от страха голосом спросила Варя, а затем, видя, что подруга не реагирует, подбежала к ней и со всей мочи начала трясти её за плечи, приговаривая «Очнись! Очнись!».

Наконец, Агата начала приходить в себя, щёки её порозовели, взгляд стал осмысленным. Она перехватила руки подруги, трясшие её, отстранилась от Вари и сказала спокойным голосом: «Варя, со мной всё в порядке!».

«Я, вижу, в каком ты порядке!», – пробормотала Варя, но подругу отпустила.

31

Агата помолчала некоторое время, а затем произнесла: «Я хочу, чтобы ты меня выслушала!». Притихшая Варя только кивнула головой.

Агата внимательно посмотрела на подругу и заявила: «Ты не должна идти в театр. Беда с тобой будет!».

Варя отшатнулась от Агаты. В глазах её зажёгся недобрый огонёк. Уперев руки в бока, она сердито сказала: «А не завидуешь ли ты мне, Агатка? Может быть, ты меня сейчас специально разыграла, потому что тебе Сосновский нравится? Не хочу тебя слушать! Правильно мамаша моя тебя ведьмой назвала!».

Выбежав в сени, Варя схватила свой полушубок и шапку, и, выскочила из избы, громко хлопнув дверью. Агата только успела крикнуть «Постой!!»,– бросилась за подругой, но той уже и след простыл. Вернувшись, девушка медленно сняла тулуп и платок, и тяжело опустилась на лавку. К ней подбежал Уголёк, стал заискивающе смотреть в глаза и тереться об ногу.

Агата погладила кота, почесала за ушком и сказала ему: «Ну что, Уголёк, утешаешь меня? Варя убежала, не захотела меня слушать! А ведь ей грозит опасность. Нужно её остановить, во что бы то ни стало! Завтра, лишь только рассветёт, побегу к ней! Надеюсь, она остынет, и я смогу убедить её».

Девушка продолжала гладить кота, снова переживая своё видение.

Видение это было настолько ярким и обрушилось на неё так неожиданно, что она до сих пор могла с трудом прийти в себя. Агата помнила, как они разговаривали за столом с Варей, а потом наступила чернота и почти сразу яркая вспышка света. От того, что дальше увидела Агата, её до сих пор пробирали мурашки. «Нет, нет, это только видение. Я не верю!»,– тихо произнесла девушка.

В это время вернулись родители Агаты. Они заметили, что у дочери были гости. Агата, объяснила, что приходила Варя. «Ну, вот и хорошо!»,– обрадовался Михаил,– «Значит, и ты не скучала!». Девушка молча кивнула.

Войковы рассказали, что отлично провели время, поделились с дочерью местными новостями. Агата слушала рассеянно, отвечала родителям невпопад.

Наконец, Анна спросила: «Агата, что с тобой?». Девушка грустно улыбнулась и ответила: «Ничего! Устала я сегодня. Пожалуй, пойду спать».

Она поцеловала родителей на ночь и ушла к себе в комнату.

Анна с тревогой посмотрела на Михаила и спросила: «Что ты об этом думаешь?». «Девочка просто устала. Она работает в больнице и посещает курсы сестёр милосердия. Это очень тяжело. Но дочка наша молодец! Однако я думаю, что ей надо больше отдыхать и общаться со сверстниками». Анна молча кивнула, в знак согласия с мужем.

Агата в своей комнате никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, а слова Вари не выходили у неё из головы. «Почему она сказала, что я ей завидую? Ведь Сосновский мне не нравится, напротив, он мне неприятен. И разве я ведьма? Разве я желаю людям зла?». Эти вопросы мучили девушку почти до самого рассвета. И лишь под утро она забылась тяжёлым сном.

32

Ей снилась Варя. Она была одета в красивое, яркое платье. Девушка улыбалась подруге и звала её. Агата шла за ней, и они оказывались перед дверью. Дверь была старая и массивная. Варя открывала эту дверь и уходила в неизвестность. Агата чувствовала, что подруга хочет, чтобы она пошла за ней, хочет что-то сказать, но девушке было страшно, она никак не могла заставить себя приблизиться к двери, открыть её, заглянуть внутрь.

Когда Агата с трудом разлепила глаза, в окно ярко светило Солнце. Агата подскочила на кровати. Ходики на стене показывали двенадцать пополудни. «Опоздала»,– обожгла Агату мысль. Она лихорадочно начала одеваться. В это время в дверь тихонько постучали, и раздался голос Анны:

«Дочка, ты проснулась? Можно войти?». Агата уже успела одеться, и молча распахнула матери дверь. Анна встревожено посмотрела на дочь и спросила: «Агата, ты не заболела? На тебе лица нет!».

Чмокнув мать в щёку, девушка сказала: «Пожалуйста, не волнуйся! Просто я вчера устала, вот и проспала долго. А теперь мне пора бежать по делам!». И не успела Анна опомниться, как Агата выскочила из избы. Она стремглав неслась по улице, шепча про себя: «Только бы успеть! Только бы успеть!».

Подбежав к дому старосты, Агата со всех сил стала стучать в дверь. Внутри избы послышались шаги, загремели засовы, и на пороге показалась Матрёна. Увидев Агату, она недовольно нахмурилась и спросила: «Ты чего это, Агатка, в дверь ломишься! Случилось чего?».

«Ещё нет, но может»,– подумала Агата. Срывающимся от бега и волнения голосом она сказала: «Здравствуйте, Матрёна Ивановна! Вы не беспокойтесь. Ничего не случилось. Мне бы с Варю увидеть». «Так нет её! Они спозаранку с Лукой Аверьяновичем и Гришкой Климовым на ярмарку в город уехали. Потом, на спектаклю с Гришкой пойдут. Лука Аверьянович их дожидаться не будет. Гришка-то экипаж собирается покупать! Извозчиком в городе хочет подрабатывать. А ещё он обещал свояченицу мою, Дарью забрать, она сейчас в городе у знакомых гостит. Вместе и возвратятся. Вмиг домчатся!», – гордо сказала Матрёна. Агата, недослушав её, выбежала за дверь. «Вот, оглашенная!», – всплеснула руками Матрёна.

Возвратившись, домой, Агата сообщила родителям, что ей срочно надо ехать в город. «Да ведь, пока мы приедем, ярмарка закончится! И что мы там будем делать? Да и возвращаться затемно придётся!», – пытался образумить дочь Михаил. Анна его поддерживала. Но их уговоры не повлияли на девушку. Хоть и нехотя, но Михаил пошёл на школьный двор за Звёздочкой. Вскоре Агата с отцом ехали в телеге, по дороге к городу.

Невысокая, коренастая Звёздочка бодро бежала трусцой, звонко цокая копытами. Школьный сторож Кузьмич, согласившийся за небольшую плату поработать кучером, крепко держал вожжи, понукая лошадь. Агата ерзала, как на иголках Дорога ей казалась нескончаемо длинной. Она даже не обращала внимания на великолепие зимней природы. А между тем по обе стороны дороги тянулись могучие вековые кедры, слегка припорошённые снегом. 33

Старый зимний лес завораживал своей величественностью и красотой. Но сейчас Агате было не до любования природой. Вдруг, среди тишины, в морозном воздухе раздалось громкое хриплое карканье. Лошадь испуганно заржала, путники вздрогнули. На нижней ветке большой разлапистой сосны сидел огромный чёрный ворон, и, склонив голову набок, поблёскивая чёрным глазом, невозмутимо смотрел на чужаков. Кузьмич резко натянул поводья, Звёздочка встала. Кучер соскочил с козел, нагнулся, подобрал шишку, валявшуюся возле дороги, и запустил её в ворона, приговаривая: «Прочь лети, дьявольская птица!». Ворон, обиженно каркнув, улетел, оставив после себя осыпающийся с ветки снег.

«Да будет тебе Кузмич, в ворона шишки кидать! Что он тебе дурного сделал? Поехали дальше!», – осадил его Войков. Кузмича не пришлось долго упрашивать, и сани тронулись в путь. Помолчав какое-то время, Кузмич сказал: «Э, господин учитель, не скажи! Ворон птица плохая. Беду может накликать».

«Глупости всё это и суеверия! А ты, Кузьмич, дремучий человек, во всю эту ерунду веришь!»,– рассмеялся Михаил. «Вам виднее, вы ученый!», – обиделся Кузьмич. Агате же было не до смеха. Встреча с вороном не предвещала ничего хорошего.

Дорога вилась и вилась впереди, под мерное покачивание саней Агата задремала, привалившись к плечу отца. Снов на этот раз она не видела. Словно провалилась в огромную чёрную яму. Проснулась она оттого, что отец тряс её за плечо, зовя по имени, а Кузьмич громогласно воскликнул: «Вот и приехали, господа хорошие!».

Агата протёрла заспанные глаза. Уже давно стемнело. Они находились на главной улице города Н-ска, носившей название Дворянская. Широкая, вымощенная серым камнем, она была освещена газовыми фонарями. Большие часы на площади показывали семь часов пополудни.

Войков вопросительно посмотрел на дочь и спросил: «Что будем делать дальше, дочка? На ярмарку мы всё равно опоздали. Да и магазины все закрыты. Может, в ресторацию сходим, раз уж приехали?».

«Поедем к театру, заодно и Варю встретим!», – ответила отцу Агата.

«Разве Варя в городе?»,– удивился Войков.

«Да, они на спектакль пошли с Григорием Климовым»,– нехотя пояснила Агата.

«Ах, вот оно что!»,– кивнул головой Войков, «Ну, что ж, поехали!».

Вскоре они остановились у здания театра, который располагался в самом конце Дворянской улицы.

Театр находился в большом здании жёлтого кирпича в стиле ампир с массивными белыми колоннами. Агата проворно выскочила из саней и побежала к входу. У дверей стоял упитанный швейцар в ливрее с огромными усами. Он слегка поклонился Агате, затем спросил: «Чем могу быть полезен, барышня?».

«А скажите, любезный, спектакль скоро ли кончится?»,– задала вопрос Агата. 34

«С минуту на минуту звонок будет!»,– важно ответил швейцар.

«А не видели вы рыжую девушку, чуть постарше меня с рыжим же кавалером?», – спросила Агата.

«Всех не упомнишь!», – поджав губы, ответил швейцар.

Агата сообразила, что от неё требуется, достала из кошелька ассигнацию и сунула швейцару в карман.

Тот сразу же расплылся в довольной улыбке и сказал: «Как не помнить! Такой скандаль! Кавалер вашей барышни чуть драку не устроил. Приревновал её к другому кавалеру. Ну, так тот, второй из благородных, не чета первому. Одет как франт. Блондин. Собой пригож ».

«Сосновский», – побелевшими губами прошептала Агата.

«Точно, так его первый по фамилии звал», – подтвердил швейцар и замолчал, вопросительно глянув на девушку.

«Что же дальше было?», – нетерпеливо спросила Агата, сунув ему вторую ассигнацию.

«Да, барышня ваша с этим, Сосновским, во время антракта любезничала. А первый, как увидел их вместе, аж, побелел весь. Стал второго задирать. Замахнулся даже. А второй только посмеивался. Тот разъярился ещё больше. Вывести буяна пришлось. Так он напоследок наговорил им всего хорошего и был таков. Барышня ваша покраснела вся. И попросила Сосновского её увезти. Оно и понятно. Такой позор!»,– продолжил рассказ швейцар.