Текст книги "Похождения студентки Зины. Жизнь под гипнозом. Книга 2"

IX Её семейная жизнь

Малыш настойчиво просил дать ему молока и сменить пелёнки. Зину это раздражало.

– Ну и что с ним делать? Ты меня заставил взять этого пацана, ты его и забирай, – капризно сказала она брату, – а я не испытываю к нему никаких чувств, и не собираюсь с ним возиться.

– Я уже обо всём договорился. Ты выйдешь замуж за Артура.

Невысокий, худой, лукаво – вежливый чужак не располагал к себе:

– А как же Виталий? Я думала, он вам понравился. Ты с ним так дружно выпивал и разговаривал. Матери он тоже понравился.

– А твоему Виталию, если я его встречу, я набью рожу за то, что он не объяснил, кто он такой. Мы думали, он твой муж.

– Но вы у него и не спрашивали кто он.

Виталий конечно симпатичнее, любит её, ей с ним хорошо и спокойно, но не известно, примет ли он ребёнка. Тем более, как он отнесётся к ней, если узнает всю правду? Он такой искренний и правильный. Когда Зинка его вспоминала, ей становилось страшно за свой проступок. Муки совести терзали её. Пусть брат сам всё решает.

– А ты не возникай, а то и сама получишь. У Артура есть знакомая тётка, которая нянчится с детьми, когда их родители уезжают по делам. Ей вы отдадите твоего Сашку. А сейчас наряжайся, жених вечером приедет.

Так Зина вышла замуж за Артура, точнее села с ним в его машину; он привёз смирившуюся простушку к себе.

Для начала старательно побил плёткой, чтобы «выбить из неё дурь», как он выразился. Затем ласкал всю ночь, а утром, не попрощавшись, уехал. Не законная жена начала готовить шашлык, убирать дом, готовить мужу обед.

Но делала она всё не так как надо. Артуру не нравились блюда, которые готовила для него Зинка.

Обманувшую бабушку постоянно мучили угрызения совести; однажды ей стало скучно, она принесла домой Сашу.

Симпатичный, забавный малыш весело смеялся и играл с Зиной. Нежно гладил её по волосам, делая необычную причёску. Ложная мать почувствовала себя счастливой, к ней начало возвращаться уже забытое самоуважение.

Саша мирно спал, Зина радостно хлопотала на кухне, когда домой вернулся Артур:

– Женщина, что это такое? Сейчас же отнеси этого детёныша назад.

Настроение бедняги стало медленно ухудшаться. Нервно чистя картошку, поранила палец, тихо встала и пошла смазать порез йодом.

Хозяин преградил ей дорогу:

– Ты что, глухая? – Развернул её за плечи к вешалке, подтолкнул, – быстро одевайся!

Подчиняясь его сильным рукам, Зина развернулась и направилась к вешалке. Но всё её существо протестовало. Обиженная обратила внимание на стул, взялась за спинку стула… Прошло несколько мгновений.

– Как? Ты ещё здесь? Быстро делай то, что тебе приказали! – Самодур сорвал с вешалки пальто, кинул его на хрупкие плечи и открыл дверь.

Зина схватила стул и неожиданно даже для самой себя, швырнула его в сторону ненавистного интригана, сама тотчас упала, почувствовав прилив крови на своей щеке. Побитая тут же поднялась, но сильная рука схватила её за халат и потащила к кровати. Там она почувствовала ещё удар и упала на кровать. Артур закрыл дверь, громко включил музыку. Несчастная подняла голову, её снова схватили за халат и ударили. В ушах звенело, но она упрямо пыталась подняться, а злодей сидел рядом и нещадно бил жертву по голове, лишь только она её поднимала.

Наконец бедняга поняла, что нужно лежать тихо и не шевелиться. «А ведь он может меня убить», – подумала отрешённо. Она уже плохо слышала, уши сильно болели, халат был весь порван. Избитая притаилась. «Я его обману, – печально думала она, – больше мне ничего не остаётся делать. А он оказался садистом, музыку специально включил. Никто мой крик не услышит и не спасёт меня. Зря я громко кричала, надеясь привлечь внимание соседей и прохожих».

Зина тихо лежала, свернувшись в калачик, уткнувшись лицом в одеяло. Ей казалось, что она спряталась от всего мира. «Никто, никто на свете не может мне помочь и вытянуть меня из этой грязи, в которую я погрузилась по слабости своего характера».

Инстинктом зверя почувствовав, что мучитель отошёл, стремительно вскочила, накинула плащ, выбежала на тёмную улицу, добежала до лесополосы. «Куда я бегу? В милицию? А что я там скажу? К матери? Обрадую её? Брату сейчас не до меня, он наконец-то решил жениться». Бедняга села на обочину дороги. «Пойду всё-таки расскажу всё брату», – с трудом встала, её лицо горело от невыносимой боли, ломило поясницу.

– Девушка, кто вас так избил? – В глаза ей светил фонарик.

– Муж, – всхлипнула Зина, ей было очень себя жалко, – я иду в милицию.

– Зачем сразу в милицию? Хочешь, мы его с моими друзьями сами побьём? Такая хорошая девушка. Я бы и сам на тебе женился. Пойдём ко мне.

Он пытался её обнять. Плащ распахнулся:

– Ай, ай, да на тебе и халат весь порван.

Беглянке от его прикосновения стало невыносимо больно, она бросилась бежать, добежала до своего огорода и, трясясь от холода, изредка всхлипывая, просидела там до рассвета.

На рассвете, услышав звук отъезжающей машины мужа, Зина зашла в дом. Саши не было. Горемыка забылась тревожным сном.

Вернулся Артур. Не раздеваясь, не поздоровавшись, ничему не удивившись, необычно ласково протянул пузырёк:

– Лежи, отдыхай. Мочи платок в этом растворе, и прикладывай.

Сожительницу поразило такое внимательное к ней отношение, но кроме боли бедняга ничего не чувствовала и не было сил выяснять отношения. Она приложила мокрый платок к сплошному кровавому синяку, ещё вчера бывшему лицом, забылась тревожным сном. Сквозь сон слышала, как кто-то сказал:

– Ты её так сильно по лицу не бей, за это она может посадить тебя в тюрьму.

Потом слышала, как муж разговаривает с кем-то. Смысл разговора измученная не поняла.

– Дайте вашу руку, – услышала чарующий нежный голос, – здесь болит?

– Да, – простонала Зина.

– Сейчас сделаем укол, и боль пройдёт.

После укола в вену избитая провалилась в нирвану. Три дня приходила незнакомка, и всё это время Зина плохо помнила, что с ней происходило. В забытьи подписала доверенность.

Все высылаемые бабушкой деньги на содержание Саши теперь получал Артур, сожительница не интересовалась, на что он их тратит.

Зина торговала на рынке овощами, мыла полы, все ею заработанные тяжким трудом деньги доставались Артуру, лишь изредка запутавшаяся получала вознаграждение в виде укола. Она опустилась, стала неряшливо одеваться, синяки стали её постоянным украшением. Хозяин стал ею пренебрегать как женщиной, он приводил любовниц, а Зина спала на полу.

Лишь изредка, как удар молнии, вспыхивали светлые воспоминания: «Родная моя, милая, единственная», – звучал нежный голос, окутанный запахом сирени. Воспоминания до того жгуче терзали её слабую душу, что сердце не выдерживало и начинало болеть. Она гнала от себя эти воспоминания, бутылка самогонки и спасательный укол стали главным смыслом её жизни.