Текст книги "100 великих городов мира"

Как Москва строилась…

^{Здание Государственного университета имени М.В. Ломоносова}

Весной 1147 года в имении боярина Кучки, первого владельца Москвы, встретились два русских князя. Один из них, князь Святослав Северский, только что ходил войной в Смоленскую землю, другой – суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий – разорил Торжок и земли по реке Мсте. Захватив богатую добычу, Юрий Долгорукий послал сказать своему другу и союзнику: «Приде ко мне, брате, в Москову!»

Князья встретились на высоком берегу Москвы-реки, среди густого бора, где стояли боярский двор и сельская усадьба. Шумно и весело пировали князья с дружинами, а потом, обменявшись подарками, разъехались по своим владениям. Через девять лет летописец записал в «Сказании об убиении Даниила Суздальского и начале Москвы», как «князь Юрий взыде на гору и обозре с нея очима своима семо и овамо, по обе стороны Москва-реки и за Неглинною, возлюби села оные и повеле сделать град мал, деревян».

Однако в исторической науке считается, что не Юрий Долгорукий был первооткрывателем Москвы. Прибыв в эти края, он застал на Боровицком холме и у его подножия город с крепостным валом, рвом и с достаточно сложным хозяйством. Так что своих гостей хлебосольный князь встретил не на пустом месте, и ему было чем угостить их.

О пра-Москве теперь много и напряженно думают ученые и историки. Пока точно не известно, забредали ли сюда воины князя Святослава, шедшие по Оке на хазарский город Итиль. Русский писатель Ю. Лощиц считает, что Москву вполне мог видеть, а то и участвовать в ее укреплении Владимир Мономах, приходивший в эти края с намерением прочно освоить ростово-суздальские лесные, речные и полевые угодья. Отдельные археологические находки, связанные с пра-Москвой, дразнят исследователей какой-то пестрой диковинностью. Тут и серебряные монеты из Армении и Средней Азии, и глубокий оборонный ров, проходивший возле юго-западного угла нынешнего Большого Кремлевского дворца; тут и христианская вислая печать 1093–1096 годов, и остатки булыжной мостовой, где эта печать лежала…

Известный российский историк А. Асов предполагает, что предшественником Москвы мог быть Аркаим – древнейший сакральный центр славян, основанный за много веков до памятного 1147 года. В этом году Москва впервые была упомянута в христианских летописях, а через девять лет Юрий Долгорукий повелел своему сыну Андрею насыпать новую крепость, больше прежней, так как старая была не только мала, но уже и обветшала.

В 1156 году, когда над устьем реки Неглинной затевалось грандиозное строительство, князь Юрий находился в Киеве. На этом основании некоторые ученые предлагают считать основателем Москвы Андрея Боголюбского, другие же считают, что он был только исполнителем работ, задуманных его отцом.

На месте Москвы первоначально, как уже указывалось выше, были села, принадлежавшие боярину Степану Кучке, но начало Москвы пошло не от них, а от княжеского поселения в юго-западной части Кремля, где Неглинка впадала в Москву-реку. Это поселение обнесли деревянными стенами и рвом, впоследствии оно и стало московским Кремлем, в строительстве и укреплении которого самое деятельное участие принимали и другие русские князья.

Первоначальные размеры этого городка были самые крохотные, в длину Москва тогда имела всего около 220 метров. Посредине его стояла церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи, срубленная, по словам летописей, еще в те времена, когда здесь только бор шумел. Рядом с церковью стояли княжеские хоромы – деревянный дом с клетью внизу и жилыми горницами наверху; за хоромами лепились нехитрые служебные помещения – амбары, подвалы, сараи.

С высокой кремлевской кручи были видны дымы окрестных сел, кольцом окружавших Москву: сельцо «под бором» в Замоскворечье, далеко за ним Воробьево (на Воробьевых горах), ближе к Москве – Кудрино, Сухощаво и другие. Все эти села были отделены от первоначальной Москвы бором и лугами.

То было время беспокойное, да и крепкого государства на Руси тогда еще не было. Каждый князь стремился увеличивать свои владения за счет других, и первые 90 лет Москва представляла собой небольшой деревянный «детинец» – пограничный город-крепость Ростово-Суздальского княжества, в которое Москва тогда входила.

В 1238 году, когда из далеких монгольских степей двинулась на Русь рать хана Батыя, разрозненные и малочисленные дружины русских князей не могли остановить их и защитить свои земли. Почти все главные города, кроме Новгорода и Галича, куда монголы не дошли, были повержены и разграблены. Вся Русская земля лежала поруганная. На месте городов высились груды развалин, поля и села были усеяны трупами, оставшиеся в живых люди прятались в лесах.

Не смогла сдержать нашествия татарских полчищ и небольшая московская крепость, в летописи об этом сказано так:

Люди убиша от старца до сущего младенца, а град и церкви огневи предаша и монастыри вси и села пожогша и, много имения вземше, отъидоша.

На месте Москвы остались лишь груды пепла, и стаи ворон кружились над трупами изрубленных жителей. Казалось, не возродиться Москве после Батыева нашествия. Но потянулись на пепелища переселенцы, застучали топоры и запели пилы, и вскоре на пожарище вырастают крепостные стены, церкви, монастыри, окрестные деревушки – возникает новая Москва. К середине XIII века она была уже стольным градом самостоятельного Московского княжества – небольшого и не особенно сильного, да и было в нем всего лишь два города: сама Москва да Звенигород.

Но не было на Руси и другого княжества, местоположение которого было бы так выгодно: леса, болота и соседние княжества, окружавшие Москву, охраняли ее от вражеских нашествий. И потому после литовских и татарских набегов потянулись сюда многочисленные переселенцы, которые охотно расселялись на берегах Москвы-реки. Перебрались к Москве и торговые люди, ведь через город проходила дорога Владимирская и дорога на запад – к берегам Днепра.

Москва растет, богатеет и исподволь, медленно начинает расширять свои владения, собирать земли русские под свое начало. Уже первый московский князь Даниил Александрович присоединил к Москве Переславль-Залесский, его сын завоевывает Можайск, а вскоре и вся Москва-река, от истоков до устья, стала принадлежать Московскому княжеству. При князе Данииле был основан на юго-востоке деревянный Даниловский монастырь, а вокруг него образовалось Даниловское старинное селение.

При князе Иване Калите княжеская резиденция расширилась, причем весьма значительно. Князь задумал перестроить свою резиденцию так, чтобы она не уступала старинному великокняжескому городу Владимиру, поэтому все свои новые постройки, соборы и дворец он поместил за первоначальной восточной стеной. Место для построек Иван Калита выбрал около старинной церкви архистратига Михаила, которая стояла в Московском бору с тех же самых времен, что и церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи. К северу от этих церквей было выбрано место для главного московского храма – каменного Успенского собора, который был заложен Иваном Калитою с благословения митрополита Петра[43]43
  При Иване Калите митрополит Петр – глава Русской православной церкви – перенес свою резиденцию из Владимира и окончательно поселился в Москве.


[Закрыть] в августе 1326 года. Через три года площадь между двумя старыми церквами и новым Успенским собором была замкнута с восточной стороны каменной церковью Иоанна Лествичника с первой в Москве колокольней, которую впоследствии перестроили в знаменитую колокольню Ивана Великого. Так образовался «четырехугольник соборов», а между соборами и границами старого княжеского города был построен Спасский монастырь, а перед ним, лицом к Москве-реке, выстроили новые княжеские терема[44]44
  Все соборы, возведенные Иваном Калитой, впоследствии были перестроены.


[Закрыть].

За крепостной стеной на берегу Москвы-реки построился шумный торговый посад, появились новые слободы, и летописцы восхищенно повествуют: «Москва – град велик, град чуден, град многолюден, – кипел богатством и славою, превзошел честию все города русской земли». Во время княжения Ивана Калиты самым страшным врагом для Руси была Золотая Орда, поэтому надо было уберечь Москву от татарских нашествий. Московское княжество и тогда было еще не особенно сильным, чтобы противостоять грозным монголо-татарским ратям, и Иван Калита девять раз ездил «на поклон» к хану. Хитрой политикой, подарками и деньгами он получил великокняжеский владимирский престол. Теперь московский князь стал великим князем, старшим на русской земле. Получив передышку, Иван Калита задумал прибрать к рукам земли соседних князей и за их счет расширить московские владения. Начал князь бороться и с разбойниками, грабившими купеческие караваны, и постепенно стали стекаться в Москву бояре и купцы из соседних княжеств, да и вся Русь потянулась к Москве.

Но деревянный город часто горел: великие пожары от злых людей или от несчастных случаев повторялись в первой Москве почти каждые пять лет. Быстро уничтожал огонь жилища и имущество горожан, но так же быстро они вновь устраивались. Москва нуждалась в более мощной защите, и новый князь – молодой Дмитрий Иванович – решает возвести каменные укрепления вокруг Кремля. Князь продолжает собирать русские земли под начало Москвы, и удельные князья один за другим признают его власть. Москва становится сильной и крепкой, грозные каменные стены и башни Кремля кажутся неприступными. Москвичи завели у себя «зелейное» (пороховое) производство, и Москва решается на великое дело – освободить землю русскую от монголо-татарского ига.

На зов Москвы со всех сторон спешат удельные князья[45]45
  Кроме рязанских и тверских князей, враждовавших с Москвой.


[Закрыть] и бояре со своими дружинами, купцы, посадские и «черные» люди. Собрав силы огромные, князь московский Дмитрий Иванович отправился в Троицкий монастырь к святителю Сергию Радонежскому, который благословил князя на ратный подвиг во имя Отечества и дал ему двух монахов-богатырей – Ослабя и Пересвета. Войска сошлись на Куликовом поле – там, где река Непрядва впадает в Дон. Страшная сеча продолжалась целый день, и монголы начали было уже одолевать русских, но тут из засады ударили полк волынского воеводы Боброка и полк Владимира Андреевича, брата великого князя. Это и решило исход битвы.

Куликовская победа не освободила Русь от монголо-татарского ига полностью. Дань Золотой Орде все равно приходилось платить, были и еще разорительные набеги, были и поражения. Но унижения больше не было! Окончательно свергнуть монголо-татарское иго выпало на долю Ивана III. К этому времени Москва была уже столицей огромного Русского государства, земли которого доходили до Белого моря на севере, простирались за Урал. Окрепшей Москве была уже не страшна ослабевшая к тому времени Золотая Орда, и Иван III объявляет татарам, что отныне они не признают над собой ханской власти и отказываются платить дань. Ордынский хан Ахмет пошел войной на Русь, надеясь больше не на силу, а на угрозу. Русские и татары сошлись на реке Угре, но татары не решились перейти реку и дать сражение и отступили без боя. После этого многие русские князья бьют челом «великому князю всея Руси» о принятии их на московскую службу: Москва завоевывает Новгород с его богатейшими колониями, без боя присягает осажденная Тверь, окончательно покорена Вятка, смирилась Рязань…

Современные кремлевские стены и башни тоже возводились при Иване III, который развернул на территории Кремля небывалое строительство. В нем принимали участие лучшие мастера из разных русских городов, и именно тогда сложился тот уникальный кремлевский ансамбль, который и поныне восхищает всех своим величием и монументальностью.

К этому времени уже в течение 60 лет строили и устраивали каменную Москву итальянцы-фрязове. Казалось, что своими нововведениями они изменят облик древнего русского зодчества и водворят в нем иные формы – европейские. Заслуга итальянцев в истории нашего зодчества действительно весьма значительна, но Московская Русь уже тогда крепко и во всем держалась своего ума и своих обычаев и вовсе не намеревалась широко отворять ворота тем нововведениям, которые могли изменить коренные черты ее вкусов и нравов. Поэтому все дело призванных итальянцев ограничивалось одною техническою стороною: не итальянским замыслом в создании небывалых на Руси форм, а только исполнением в этом случае старого русского замысла.

Памятником чисто итальянской архитектуры в Московском Кремле остается только Грановитая палата[46]46
  Подробнее о возведении Грановитой палаты, Успенского собора и других сооружений Кремля можно прочитать в книгах: «100 великих музеев мира» и «100 великих дворцов мира».


[Закрыть] – бывший тронный зал великокняжеского дворца. Сооружение ее происходило в период образования единого Русского централизованного государства: именно тогда «изумленная Европа была ошеломлена внезапным появлением на ее восточных границах огромной империи, и сам султан Баязет, перед которым Европа трепетала, впервые услышал высокомерную речь московита».

Живя на востоке и имея постоянное дело с Востоком, Москва не могла вырастить себя по образцу Запада, с которым к тому же не сошлась верой и некоторыми политическими началами. Однако при внимательном рассмотрении восточный облик старой Москвы оказывался не таким уж и восточным, а в полной мере русским – самобытным созданием русской народности. Высшую красоту русский народ всегда созерцал в Божием храме, а в Москве было столько церквей, что трудно было их сосчитать: «Сорок сороков!».

ПРИДЕ КО МНЕ, БРАТЕ, В МОСКОВУ… БУДИ, БРАТЕ, КО МНЕ НА МОСКОВУ!

Русский историк В.О. Ключевский писал, что «в этих словах немногих как бы пророчески обозначилась вся история Москвы, истинный смысл и существенный характер ее исторической заслуги. Москва тем и стала сильною и опередила других, что постоянно и неуклонно звала к себе разрозненные русские земли на честный пир народного единства и крепкого государственного союза».

Турку – первая столица Финляндии

Однажды владыка океанов решил наделить дочерей своих приданым: Азии он дал твердыни – главные основы своего могущества; Африка получила корону солнца, Америка – красу и плодородие, Австралия – сокровища морей. А когда дошла очередь до Европы, у него уже ничего не оставалось, чтобы одарить её. И тогда взял владыка океанов по полной горсти даров, данных другим дочерям, и рассеял их в недрах Европы, чтобы богатства ее были разнообразны.

У царевны-Европы было много детей, между которыми она однажды захотела разделить дары своего отца. И тогда Испания пожелала воспламеняющего хереса, Франция – пенистого шампанского, Греция – оливы, Норвегия – сельдей, Россия – пшеницы и т. д. Далеко за другими стояла Финляндия, которая ничего не просила, хотя больше всего ей хотелось солнца в долгую зимнюю ночь. Но солнце и тепло уже были розданы, и Европа осыпала Финляндию алмазами чистой воды, подарила ей свет без ночей и солнце, отражающееся в тысячах озер и рек, подобных которым нет в мире.

Одной из таких рек является Аура-Йоки: финское значение названия ее («плуг») так же полно пророчества, как и латинское – «дуновение ветра». Аура простирает свое устье, как раскрывают объятия, и у впадения ее в Ботнический залив расположился старинный финский город Турку[47]47
  Шведское название города – Або.


[Закрыть].

Долина реки была заселена намного раньше того времени, как был основан сам город. Впрочем, Турку никогда официально не основывали, он вырос постепенно вокруг торгового места, которое с незапамятных времен образовалось в устье Ауры. Настоящим городом Турку стал к концу XIII века, но к этому времени господство над Финляндией уже захватили шведы.

Интересен и такой факт: еще до первого крестового похода шведов на территорию Финляндии вдоль берегов реки Ауры проживало население с христианской верой, которое отправляло христианские обычаи и даже строило небольшие церкви. Но племена тавастов восстали против христианства и завоеваний шведского короля Эрика Святого и целых 90 лет бились за свою свободу и своих прежних богов.

Могущество Швеции было тогда подорвано внутренними спорами из-за престолонаследия. Напрасно римские папы писал гневные буллы, напрасно доминиканский монах Томас проповедовал учение церкви огнем и мечом: христианство, казалось, было обречено в Финляндии на падение. Но наступило время, и швед Ярл Биргер, основатель династии Фолкунгов, собрал все силы государства, переправился через море и в 1259 году разбил тавастов.

Шведское владычество над Финляндией длилось почти шесть веков, однако шведская агрессия постоянно наталкивалась на сопротивление сильного Новгородского государства, которое было заинтересовано в торговых связях с финскими племенами. Столкновения со шведами привели к тому, что в 1318 году новгородцы сожгли Турку. Огнем были уничтожены многие городские строения, в том числе и знаменитый замок Або, строительство которого началось во времена первого завоевания Финляндии Швецией. Возведенный из гранита и кирпича на сплошной скале, замок был опорой христианства и шведской власти против язычников и потому господствовал над устьем Ауры.

С XIV по XVI век замок в Або считался одним из важнейших укреплений в государстве, но с усовершенствованием артиллерийского дела его защитные функции были значительно утрачены. Некоторое время он еще являлся резиденцией правителей края: в XVI веке в нем пребывал принц Иоанн со своей супругой Екатериной Ягеллонкой; здесь, заключенный в тесную комнату в башне, единственное окно которой выходило в узкий коридор, сидел король Эрих XIV. В замке Або была резиденция королей Карла IX и Густава Адольфа во время их частых посещений Финляндии. В апреле 1640 года, когда король Густав Адольф сидел за ужином в нижнем зале замка, загорелась комната наверху, и старейшая часть замка с необыкновенной быстротой сгорела на глазах короля.

Впоследствии замок еще не раз горел и разрушался, но каждый раз вставал из руин и пепла. Его перестройка, достройка и реставрация продолжались вплоть до середины ХХ века, и в результате такого кропотливого труда часть замка восстановлена в том виде, каким он был в XVI веке.

Ровесником замка является и кафедральный собор Турку, который был заложен в 1229 году. В структуре стен собора сочетаются разные кладки: внизу – древняя, из серого камня с вкраплениями очень крупных каменных глыб; в верхней части собора выложена аккуратная кирпичная кладка. Это своеобразие внешнего облика кафедрального собора породило у местного населения различные легенды.

Давным-давно собор начали возводить великаны, так как только они могли поднести и поднять на стены огромные каменные глыбы. Когда собор был выстроен и в нем уже начались богослужения, то звон колоколов начал раздражать строителей и, озлобившись, они вдруг захотели уничтожить творение рук своих. Великаны забрались на гору, находившуюся неподалеку от собора, и стали швырять в собор огромные куски скал.

Один из великанов так сильно метнул глыбу, что она пролетела дальше собора и упала в воду у острова Руйссало. С тех пор глыба торчит в проливе, а называется она Кошельным камнем, так как великан принес ее в своем кошеле. Несмотря на агрессивные действия великанов, собор устоял, и им пришлось покинуть Турку.

Собор, как и замок Або, за долгие века своего существования несколько раз горел и разрушался, после чего его заново перестраивали. А у одного из порталов кафедрального собора установили памятник Микаэлю Агриколе – основоположнику финского литературного языка, известному религиозному и культурном деятелю.

В XVI веке, после борьбы против датчан, Турку, как самый близкий к митрополии город, становится столицей Финляндии. Несмотря на свое значение, на протяжении всего средневековья Турку оставался небольшим городом, разрастаясь в основном по берегам реки в сторону моря. Однако развитие города не останавливалось, наоборот, оно всегда шло вперед. В 1640 году генерал-губернатор Пер Брахе основал Абоскую академию – первый в Финляндии государственный университет. По его же инициативе был составлен первый план города, в котором зафиксировали исторически сложившуюся структуру застройки – вблизи собора на левом берегу Ауры и вдоль дороги, пересекавшей реку через единственный мост. Деятельность генерал-губернатора была по достоинству оценена жителями Турку, которые в благодарность в 1888 году недалеко от собора на высоком фигурном пьедестале поставили памятник Перу Брахе. На памятнике начертано: «Я был доволен страной, и страна была довольна мною».

Поражение шведов в Северной войне подорвало их господствующее положение в Финляндии. Наполовину заброшенный Турку к тому времени начинает оживать и вскоре становится одним из самых крупных – после Стокгольма и Гетеборга – городов государства. Население Турку состояло уже не только из священников, купцов и ремесленников; купцы и торговый люд, морские капитаны и чиновники соборного капитула, преподаватели академии и студенты, члены верховного суда и губернской канцелярии, приезжие крестьяне, моряки и солдаты – все они придавали характерные черты Турку.

Окончательно шведы были изгнаны из страны в 1809 году, когда Финляндия вошла в состав России как Великое княжество Финляндское, а город Турку стал резиденцией русского генерал-губернатора. Но уже в 1812 году город постиг новый удар, когда русский царь издал указ о перенесении столицы Великого княжества Финляндского в молодой город Гельсингфорс (Хельсинки). А через 15 лет, в 1827 году, Турку стал жертвой очередного пожара – на этот раз наиболее опустошительного из всех, которые когда-либо бушевали в скандинавских странах. В течение буквально нескольких часов почти все дома в нем сгорели дотла, остался лишь небольшой участок жилой застройки на холме Луостаринмяки да каменные остовы нескольких сооружений.

Этот пожар был настолько опустошительным, что, казалось, после него развитие Турку остановится, тем более что отстраивалась новая столица Финляндия – город Хельсинки. К счастью, этого не произошло – стал расти новый Турку, сохранивший, однако, в центре города свое историческое ядро. Поэтому, несмотря на все роковые времена, сегодняшний Турку предстает перед нашим взором городом – носителем древних исторических традиций. Этот большой порт на берегу Балтийского моря, который не замерзает круглый год, является и крупнейшим центром судостроения страны. Огромные краны громоздятся вдоль набережной города и в его пригородах.

В Турку есть и еще одна «морская» достопримечательность – расположенный рядом с городом Аландский архипелаг. Это особое царство островов между Финляндией и Швецией, образовавшихся в море из вершин горных цепей. Архипелаг насчитывает несколько тысяч островов, многие из которых обжиты и соединены друг с другом шоссейными дорогами.