Текст книги "100 великих городов мира"

На площади Сен-Мартина скульптор Ж. Даунас воздвиг памятник герою нации – генералу Хосе де Сан-Мартину. Отлитая из бронзы конная статуя первоначально была установлена в 1862 году, а через 50 лет скульптор Г. Эберлейн поднял ее на новое, более грандиозное основание.

Этот величественный комплекс интересен не только как произведение искусства, он может служить и своего рода пособием для изучения истории борьбы испанских колоний за свою независимость. Фигуру генерала, стоящего на красном гранитном постаменте, окружают четыре скульптурные группы: «В поход», «Битва», «Триумф» и «Возвращение победителей». У подножия памятника восседает бог войны Марс, который подле себя держит огромного красавца-орла. Барельефы, расположившиеся с трех сторон постамента, изображают три главные победы Сен-Мартина – в сражениях при Сан-Лоренсо, Чакабуко и Майпу.

По пути в знаменитый района Бока расположился парк Лесома, названный по имени последнего владельца этого живописного уголка. Некоторые историки утверждают, что именно в этом месте конкистадор Педро де Мендоса решил основать поселение. Его попытка закончилась неудачей, но жители Буэнос-Айреса хранят память о человеке, возглавившем самую многочисленную экспедицию в Америку. Они установили в парке Лесома памятник ему, где изобразили испанца в полном боевом одеянии и опирающимся на шпагу. Вид Педро де Мендоса величествен, но герой кажется усталым, как будто он смирился с невозможностью наладить добрые отношения с индейцами. За спиной Педро де Мендоса высечено изображение индейца, застывшего с поднятыми руками. Одни считают, что он символизирует дружелюбие аборигенов, вначале радушно принявших испанцев; другие полагают, что образ непокоренного индейца до конца дней преследовал конкистадора, который умер на корабле, увозившем его на родину.

Через 44 года после Педро де Мендосы конкистадор Хуан де Гарай повторил попытку основать город на берегу Ла-Платы, но уже в другом месте. На этот раз попытка была удачной, поэтому немецкий скульптор Г. Эберлейн в 1915 году установил памятник Хуану де Гараю.

Низменный, совершенно ровный берег Ла-Платы, на котором раскинулся Буэнос-Айрес, способствовал строго геометрической планировке города. Параллельные, пересекающиеся под прямым углом улицы делят его на небольшие правильные квадраты. Сторона каждого такого квартала-квадрата равна аргентинской мере длины – куадре (130 метров). Нумерация домов здесь необычна: каждый следующий квартал начинается с новой сотни.

Буэнос-Айрес застраивался спиной к берегу Ла-Платы, в городе нет ни одной жилой зоны, которая была бы полностью привязана к побережью. Все жилые кварталы находятся внутри города, а район старого порта вообще отделен от Буэнос-Айреса своеобразным буфером, который не дает подойти к реке. Несколько лет назад были закрыты для доступа пляжи на северном побережье (в Костаньере Норте): сейчас здесь расположились красивые офисы и дорогие клубы для тех, кто в состоянии платить. Однако в городском муниципалитете строятся планы, чтобы вернуть к жизни старую южную зону Буэнос-Айреса.

В настоящее время концентрация хозяйственной и политической власти в Буэнос-Айресе вызывает протест множества аргентинских провинций, которые считают, что «настоящая Аргентина начинается там, где кончается Буэнос-Айрес». Об этом же говорил и писатель А. Варела, который называл аргентинскую столицу «головой гиганта на туловище карлика» за то, что город разрастается за счет обескровливания большей части страны. Вопрос о перенесении столицы ставится уже не впервые, тем более что аргентинская история знает и практические попытки сделать столицей государства другие города Аргентины.

Золотые города империи инков

^{Крепость Саксауаман}

«Золото» – вот то магическое слово, «которое гнало испанцев через Атлантический океан; золото – вот чего первым делом требовал белый, как только ступал на вновь открытый берег». Это неудержимое стремление к золоту вызывало у завоеванных народов даже некоторое изумление и недоумение. Известно, что на вопрос одного индейца, почему белые люди так жаждут золота, испанский конкистадор Э. Кортес вынужден был ответить: «Они страдают особой болезнью сердца, излечить которую может только золото».

Сами индейцы относились к золоту совершенно иначе. Для инков золото было только священным металлом бога Солнца, которому они поклонялись как родоначальнику своих царей. Золото предназначалось лишь для того, чтобы умилостивить бога Солнца, из него делались украшения, скульптурные фигурки, троны Великих Инка, но это было связано только с религиозным культом.

Когда испанский конкистадор Ф. Писарро захватил в плен вождя инков Атауальпу, тот предложил за свое освобождение золота столько, что оно покроет весь пол в той комнате, где они находились. «И даже наполню комнату золотом так высоко, как только могу достать», – сказал Атауальпа и, поднявшись на цыпочки, прочертил рукой линию на стене. Все смотрели на индейского вождя с изумлением, посчитав его слова пустым бахвальством человека, который страстно желает получить свободу. Но Франсиско Писарро согласился.

Немедленно были разосланы по всей империи инков гонцы с повелением Атауальпы: собрать для выкупа все золотые сосуды и украшения из дворцов, храмов и общественных зданий. Из Куско прибыл груз чистого золота, которое несли на нескольких носилках. Каждые из них поднимали четыре дюжих мужчины, а на одних носилках золота было навалено столько, что их смогли поднять только 12 человек. Спустя некоторое время комната была наполнена золотом и серебром, и Ф. Писарро стал владельцем таких сокровищ, каких не имел в своих сундуках ни один европейский монарх того времени.

Но жадность не знает границ, и милосердие испанцев оказалось вероломным. Они убили Атауальпу, а через несколько месяцев направились в столицу империи – священный город Куско. Здание Кариканче (храма Солнца) в Куско было опоясано карнизом из чистого золота, впаянного в камни. Не только статуя Солнца, но и статуи других богов (бога-творца Виракочи, бога грома и молнии и т. д.), а также знаменитый большой диск, олицетворяющий Инку, – были сделаны из золота. В храме находились и многочисленные золотые музыкальные инструменты, например, барабаны, украшенные к тому же еще и драгоценными камнями.

К зданию Кариканче примыкало еще одно чудо из чудес – так называемый «золотой сад Куско». Древняя легенда рассказывает, что все, что в этом саду росло, цвело и летало, тоже было сделано из чистого золота. Все, что жители великой империи видели вокруг себя, они воспроизвели в этом саду: клочки полей, маис, стада лам с их детенышами, 24 индейских пастуха, «срывающих» золотые плоды с золотых яблонь. Здесь же «произрастали» и другие золотые деревья и кустарники, на ветках которых сидели золотые пчелы. По земле «ползали» золотые змеи с глазами из темных драгоценных камней и «сновали» туда-сюда золотые жуки. Этот «золотой сад» был одной из самых причудливых фантазий, которые когда-либо создала рука человека.

Один из испанцев так описывал этот «золотой сад».

В саду этом были высажены самые красивые деревья, самые замечательные цветы и благоухающие травы, которые только произрастали в этом королевстве. Многие из них были отлиты из золота и серебра, причем каждое растение изображено не единожды, а от маленького, едва видного над землей побега до целого куста в полный его рост и совершенную зрелость.

Там видели мы поля, усеянные кукурузой. Стебли ее были из серебра, а початки из золота, и было это все изображено так правдиво, что можно было разглядеть листья, зерна и даже волосочки на них. В добавление к этим чудесам в саду Инки находились всякого рода животные и звери, отлитые из золота и серебра, такие, как кролики, мыши, змеи, ящерицы, бабочки, лисы и дикие кошки.

Нашли мы там и птиц, и сидели они так, словно вот-вот собирались запеть; другие же будто покачивались на цветах и пили цветочный нектар. И были еще там золотые косули и олени, пумы и ягуары – все животные в малом и в зрелом возрасте. И каждое из них занимало соответствующее место, как это и подобало его природе.

Таким был великий город Куско в XVI веке, во время правления Инки Уайна Капака. Этот Инка облицевал золотом не только стены храмов и своих дворцов, позолота наносилась буквально на весь город. Двери всех зданий в Куско в это время обрамлялись золотыми рамами, а вдобавок их еще украшали яшмой или цветным мрамором.

Во время торжественных церемоний 50 000 воинов Великого Инки вооружались оружием, которое было сделано из чистого золота. Для себя Уайна Капака повелел сделать трон из золота, а сверху накрыть его накидками из перьев попугая. Этот золотой трон был выставлен на главной площади города Куско, прямо перед дворцом-резиденцией Великого Инки.

Чтобы и сама площадь имела достойный вид, по повелению Уайна Капака ремесленники империи инков «сплели» из чистого золота цепь длиной в 350 шагов (около 250 метров). Это было самое большое «ювелирное» изделие, какое когда-либо существовало в мире. Цепь, весившая несколько тонн, обрамляла главную площадь города, и во время религиозных праздников инки танцевали, держа ее в руках. Чтобы только поднять цепь, требовалась сила двухсот человек.

А вот что писал Франсиско де Перес в своем сочинении «Завоевание Перу и провинции Куско»:

Говорили, что в одном месте, присоединенном к Куско, есть два дома из чистого золота и крыши тех домов крыты соломой, искусно сделанной тоже из золота. Среди доставленного из Куско золота были такие литые соломинки, на кончике коих колосок выделялся как настоящий. Ежели начать рассказывать обо всех диковинных золотых вещах, доставленных из Куско, то никогда не кончить. Например… огромные чаши для источников с трубами, по которым течет вода в тут же устроенный бассейн, вокруг коего установлены всевозможные птицы в разных позах и люди, как бы черпающие воду из бассейна, и все это сделано из чистого золота.

Однако все несметные сокровища, которые испанцы награбили в Перу, были лишь малой частью того, чем владели инки. Когда после завоевания страны Инка Манко II встретился с испанским послом, он высыпал перед ним бокал кукурузных зернышек. Потом взял одно из них в руки и сказал: «Это все, что вы смогли украсть из золота инков». А потом показал на оставшиеся: «А это то золото, которое осталось у нас».

И с тех пор, в течение уже нескольких столетий, продолжаются его поиски. Где теперь хранится золото Куско, которое не досталось испанцам? Где тот «золотой урожай», который по законам государства инков ежегодно доставлялся в столицу? Судя по всему, испанцам не досталась и золотая цепь; им не удалось захватить и личные сокровища Великих Инков, которые те накопили в период своего царствования. Ученые до сих пор ломают голову над вопросом: «Куда исчезло золото инков?» – и всевозможных версий на этот счет выдвигается очень много.

Российский ученый Ю. Зубрицкий предполагает, что свои сокровища инки могли вывезти в перуанскую сельву, где находится легендарный город Пайтити. Когда Инка Пачакутек решил покорить сельву[52]52
  До этого империя инков находилась в горном районе.


[Закрыть], он отправил на восток отряд разведчиков, и вскоре те вернулись с радостным известием: в глубине сельвы они обнаружили золотоносные реки. И тогда Пачакутек приказал проложить дорогу от Куско прямо к месторождениям золота, а в глубине сельвы построить город, который служил бы своего рода перевалочным пунктом.

Новый город рос и расцветал прямо на глазах. Когда жадные конкистадоры уже двигались на Куско, по решению инкских правителей и жрецов мужчины и женщины города, старики и дети отправились в сельву, где стоял зачарованный город Пайтити. Туда же, в затерянные бескрайние чащобы, были перенесены и бесценные сокровища империи инков.

Об этом городе не знали несколько столетий, пока в начале ХХ века туда не попали два работника одной асиенды. Бежав от хозяина-изверга, пеоны четверо суток продирались через непролазные дебри, а на пятый день, вконец обессиленные, набрели на сплошь поросшие тропической растительностью постройки. Приглядевшись, беглецы увидели, что попали в заброшенный город, а потом обнаружили множество золотых вещей. Взяв лишь малую толику сокровищ, сколько можно было унести, пеоны поднялись по длинной каменной лестнице к высоким воротам с огромным золотым диском на фронтоне, олицетворявшим Солнце.

Когда вырвавшиеся из плена сельвы беглецы начали делить сокровища, между ними вспыхнула ссора, переросшая в драку не на жизнь, а на смерть. И в Куско прибыл только один из них…

В 1925 году отыскать затерянный в сельве город решили шестеро членов Ордена иезуитов. Они наняли носильщиков и проводников, запаслись всем необходимым и тронулись в путь. Однако по дороге на них напали индейцы, и незваные гости один за другим пали от стрел, отравленных ядом кураре. Однако одному проводнику удалось избежать смерти, и он сломя голову бросился в заросли. Сельва была наполнена самыми разнообразными звуками: не умолкали крики борбетты – ярко-красного попугая; вдалеке слышался плеск воды, разбивавшейся о камни; суматошно вопили потревоженные обезьяны, гортанно клохтал тукан, которого напугала свалившаяся с ветки змея…

Когда беглец остановился, чтобы перевести дух, то вдруг обнаружил, что стоит посередине какой-то улицы. Правда, все дома по обе стороны улицы были скрыты лианами, кустарниками и деревьями. Двинувшись дальше, проводник Санчес вышел на площадь, где стояли статуи в человеческий рост, и все они были отлиты из желтого металла. Он долго разглядывал чудо-изваяния, а потом отрубил мизинец у одного из них. Проводнику Санчесу тоже посчастливилось выбраться из сельвы, но он долго никому не рассказывал о таинственном городе. Только на склоне лет Санчес показал золотой мизинец ученому Р.И. Ордоньесу – в знак особого расположения и как доказательство того, что золотой город Пайтити существует[53]53
  Было еще несколько человек, которым удалось побывать в загадочном городе Пайтити и выбраться из сельвы. Подробнее об этом можно прочитать в журнале «Вокруг света» (№ 9 за 1974 г.).


[Закрыть]. Покрытый мраком непролазной перуанской сельвы, он и сегодня хранит свои сокровища и свою великую тайну, открытие которой, как считаетЮ. Зубрицкий, было бы сродни открытию Трои.

От Теночтитлана к Мехико

Юго-западный район Мехико называется «Педрегаль», от слова «пиедра» – камень. В первом тысячелетии до нашей эры вулкан Кситле похоронил здесь под своей лавой цветущую культуру индейцев племени куикуилко. От некогда могущественного народа остались только легенды, и одна из них гласит, как в час извержения вулкана люди в поисках спасения поднялись на пирамиды и верховный жрец предсказал, что пройдут века и жизнь на этом месте возродится с новой силой. Жрец оказался прав…

Около семи веков назад племя ацтеков кочевало по Мексиканскому нагорью в поисках подходящего места для закладки города. Однажды взорам индейцев открылась чудесная долина: в центре ее изумрудом сверкало озеро, а посередине его возвышался остров. Вожди ацтеков увидели сидевшего на кактусе орла, который долбил клювом змею. Жрецы сочли это за благоприятный знак, предсказали, что здесь добро всегда будет торжествовать над злом, и повелели основать город. Орел, убивающий змею, стал символом страны, а впоследствии из легенды перекочевал на государственный флаг Мексики.

Теночтитлан, основанный в 1325 году на двух островах озера Тескоко, с долиной соединялся тремя дамбами, по бесчисленным каналам и протокам сновали индейские каноэ и барки. Город родился среди воды, она была его колыбелью, его транспортом, его вдохновителем и угрозой, вода была для Теночтитлана благом и трагедией. Во время правления Ауитсоля был построен акведук, чтобы провести пресную воду от источников Койоакана. Мера эта впоследствии оказалась нецелесообразной, так как строители не могли управлять потоком, постепенно захватившим Теночтитлан и приведшим к наводнению, в котором погибли люди, посевы и животные.

Неудержимый поток воды достиг дворца самого Ауитсоля, и правителю пришлось укрываться на возвышенности не только от наводнения, но и от реальной угрозы восстания подданных. Только благодаря мудрому вмешательству владыки Несауалькойотля удалось укротить этот разрушительный поток. Это был замечательный строитель, известный к тому же своей любовью к поэзии, астрономии и философии: он построил дамбу, которая отделила соленые воды озера Тескоко от пресных вод Сочимилко, а также другие замечательные гидросооружения.

Город был неприступен, особенно если учесть военную технику индейцев того времени. Острова, соединенные друг с другом и с берегом дамбами, быстро застраивались храмами-пирамидами, монументальными дворцами, жилищами воинов, торговцев и ремесленников. В разные стороны от озера пробивались каналы, по которым в столицу доставлялись строительные материалы, продовольствие, цветы и другие товары – дань, которую окрестные племена платили ацтекам. До сих пор сохранились остатки этой поистине венецианской системы каналов в Сочимилко – пригороде Мехико. Но Сочимилко в сравнениях с Венецией не нуждается – он ее старше. Жители его, как и шесть веков назад, выращивают овощи и цветы на берегах бесчисленных каналов и проток, только теперь этот пригород стал скорее всего туристической достопримечательностью.

Сочимилко – это зеленые коридоры над каналами, по которым плавают на трахинерас – мексиканских гондолах. В трахинерас нет обычных лодочных скамеек: по бокам их стоят стулья с твердыми спинками, посередине – стол, на котором стоят пиво и солонка, лежат помидоры – все очень по-домашнему… В маленьких озерах Сочимилко плавают розовые и желтые клумбы: цветы растут на плотной подушке из водорослей, порой несколько водоплавающих клумб соединяются вместе и дрейфуют уже целой лужайкой.

Когда в Мексике появились испанские конкистадоры под предводительством Эрнана Кортеса, индейский правитель Монтесума II осыпал испанцев дорогими подарками и совсем не помышлял о сопротивлении. Но в конце 1520 года в Теночтитлане вспыхнуло восстание, во время которого Монтесума был убит. Испанцы, потерявшие значительную часть своих людей, были выброшены из города. Сейчас на одной из окраин мексиканской столицы любой мальчишка покажет «дерево печальной ночи» – многовековую смоковницу, под которой якобы горько рыдал Э. Кортес, решивший, что звезда его закатилась. Однако распри индейцев между собой позволили испанцам создать новую коалицию против ацтеков и организовать осаду Теночтитлана.

В августе 1521 года в город ворвались солдаты Э. Кортеса, и ацтекские воины под предводительством своего вождя Куатемока, последнего правителя некогда могущественной империи, 90 дней отбивали все атаки испанских солдат. В осажденном городе свирепствовали голод и эпидемии, ежедневно уносившие тысячи жизней, но жители Теночтитлана отвергали все предложения Э. Кортеса о сдаче. И только после того, как в бесконечных сражениях погибли почти все ацтекские мужчины, Куатемок приказал оставшимся в живых тайно покинуть город. Однако сам вождь был схвачен и после короткого суда повешен. Но, как утверждают индейские хроники, тело Куатемока было похищено и с почестями предано земле. В них даже называется место, где располагалась могила вождя – Икскатеопан, однако попытки ученых отыскать эту могилу до сих пор оказывались тщетными.

В 1971 году в Икскатеопан была отправлена научная экспедиция. Исследователи, внимательно изучившие все сведения о последних днях жизни и о гибели великого Куатемока, пришли к выводу, что могила его могла находиться под церковью, построенной испанцами в 1539 году. Проведя раскопки под алтарем церкви, ученые обнаружили здесь табличку XVI века с полустершейся надписью «Куатемок», а ниже ее – погребение мужчины. Антропологические измерения останков похороненного человека совпали с данными древних хроник, рассказавших о внешнем облике Куатемока, и большинство мексиканских исследователей убеждены, что найденное захоронение – это могила легендарного вождя ацтеков.

Захватив Теночтитлан, испанцы сровняли с землей величественные индейские храмы и дворцы, засыпали каналы, осушили небольшие озера. На месте Теночтитлана была воздвигнута столица Новой Испании – город Мехико. Но с разрушением системы каналов в этой местности участились наводнения, и ничто уже не сдерживало бурных потоков, несущихся по горным склонам. После нескольких сильных наводнений испанцы построили отводной канал длиной в 6,6 километра, а для стока воды из долины прорубили тоннель в горах, но грязь забивала дренажную систему. В 1629 году после сильного ливня, продолжавшегося полтора дня, началось очередное наводнение, во время которого погибло несколько тысяч человек. Завоеватели даже стали подумывать о перенесении столицы в другое место, но слишком много средств было уже вложено в возведение Мехико, чтобы так просто его покинуть.

Почти 300 лет колониального владычества наложили на Мехико несмываемую печать. Почти все нынешние архитектурные памятники города – это колониальная старина: приземистые, темные, толстостенные монастыри; храмы с фронтонами, украшенными вычурной резьбой по камню; суровые, почти казарменного типа дворцы-крепости. Лучшим архитектурным ансамблем Мехико является центральная площадь города Сокало, которая имеет еще и официальное, но редко употребляемое название – площадь Конституции. Этот почти правильный квадрат залитого асфальтом пространства с одной стороны обрамлен президентским дворцом, с другой – кафедральным собором, а с третьей – городской ратушей. Четвертую сторону площади Сокало занимает ломбард «Гора милосердия» и стилизованный под старину отель.

После завоевания независимости мексиканцы долго искали свой собственный путь не только экономического и политического развития страны, но и облик своей архитектуры. В конце XIX – начале ХХ века П. Диас пытался «офранцузить» мексиканскую столицу: по его настоянию от личной резиденции испанских вице-королей, расположенной на вершине холма в парке Чапультепек, в центр города был пробит проспект Реформы, спланированный наподобие Елисейских полей в Париже. Вдоль всего проспекта, через определенные интервалы, были поставлены бронзовые статуи военных и политических деятелей эпохи Реформы. На Пасео де ля Реформа на массивном пьедестале возвышается и фигура индейского вождя Куатемока – в боевом убранстве и с копьем в руке. В середине проспекта находится главный памятник Мексики – Колонна Независимости.

Этот монумент возводили 10 лет и успели закончить к 100-летию начала борьбы мексиканского народа против испанского владычества. Сооружение этого памятника, как и многих других, осложнялось тем, что за столетия своего существования расширяющийся Мехико отвоевывал у озера Тескоко все новые и новые площади. Город как бы загонял озеро внутрь земли, и теперь под Мехико, словно гигантская подушка, лежит мощный пласт водонасыщенных слоев. Возводить на таком грунте высотные здания очень трудно, поэтому в Мехико их почти не строят. Даже на своих главных улицах, если не считать небоскребов, Мехико невысок: всего 3—4-этажные дома, гладкий фасад, светлые стены – голубые или зеленые…

Один из многоэтажных домов страхового общества американской фирмы так и остался недостроенным из-за того, что фундамент его осел. В 1928 году было возведено великолепное здание Дворца искусств, в котором расположился Национальный театр Мексики. Но за четверть века здание осело на 2 метра, поэтому пришлось углублять площадь, на которой он стоит. Поэтому, какое бы крупное строительство ни начиналось в Мехико в первую очередь, приходится считаться с подпочвенными водами. Чтобы не произошло беды, строители и забили под основание Колонны Независимости несколько сотен толстых эвкалиптовых свай. Колонну венчает крылатая статуя Победы, а у основания ее изображен мраморный отец нации – Мигель Идальго.

Каждый год, в ночь на 15 сентября, на площади Сокало проводится грандиозный праздник – годовщина с того дня, когда 60-летний сельский священник Мигель Идальго поднял народ Мексики против испанцев. В 1810 году в маленькой церквушке города Долорес священник ударил в колокол, собрал своих прихожан и призвал их к борьбе за независимость родины. Впоследствии знаменитый колокол перевезли в Мехико и установили на главном балконе Национального дворца. Каждый год 15 сентября в 11 часов вечера президент Мексики выходит на этот балкон, ударяет в колокол и произносит перед собравшимся народом «клич Долорес» – призыв Мигеля Идальго: «Да здравствуют Мексика и независимость!»