Текст книги "100 великих городов мира"

В Скансене есть и зоопарк, который очень любят дети. Здесь, в траве у дорожки, важно прогуливаются фазаны, которые чистят свои перья, не обращая никакого внимания на восторженных зрителей. В Скансене свободой пользуются все звери: например, в углублениях между скал живут медведи, но эти углубления выдолблены так, чтобы косолапый не мог отсюда вырваться…

Уже более 200 лет Швеция не знает, что такое война. Судьба была милостива к этой стране: когда послевоенная Европа залечивала свои раны, в Швеции оберегали права человека, заботились об охране труда и неустанно следили за тем, чтобы у всех были равные возможности чего-либо добиться в жизни. Здесь не рвались бомбы, ни один камень не упал с ее стен, поэтому нетронутой оказалась красота древнего Стокгольма, которой восхищаются все, кто побывал в этом городе. Здесь не нужно было восстанавливать разрушенное, и поэтому новое возводилось так, чтобы оно сочеталось с традиционным обликом города и дополняло его ярким блеском современности.

Багдад – город «тысячи и одной ночи»

^{Молящиеся возле Золотой мечети в Багдаде}

«Благодатная страна» Ирак расположена между Тигром и Евфратом – в районе, который библейские предания называли «раем на земле». Место, на котором на несколько километров вдоль Тигра раскинулся современный Багдад, было известно еще до завоевания страны арабами. Здесь издавна проходили ярмарки, на которых продавали лошадей.

Халиф аль-Мансур из династии Аббасидов совершил много поездок по стране, выбирая подходящее место для своей столицы. В 762 году он заложил на западном берегу Тигра город Мадинат-аль-Салям, и на вопрос: «Почему именно в этом месте был основан город?» – халиф впоследствии отвечал: «Оно прекрасно, как военный лагерь. Кроме того, здесь Тигр, который свяжет нас с дальними странами вплоть до Китая. Он доставит нам все, что дают моря, а также продовольствие из Двуречья, Армении и соседних районов. Затем здесь же и Евфрат, который принесет нам все, что могут предложить Сирия и Ракка и прилегающие к ним земли».

Первоначально план города был намечен на земле пеплом. Халиф аль-Мансур обошел стены, ворота и улицы будущего города, а затем приказал наложить на линии из пепла пропитанные нефтью семена хлопка и поджечь их. Потом халиф сам заложил первый камень в основание Мадинат-аль-Салям – Города мира. Это было официальное название города, которое употреблялось в документах и выбивалось на монетах. Однако были у новой столицы и другие имена: Мадинат-аль-Мансур (Город Мансура), Мадинат-аль-Халяли (Серповидный город), Мадинат-аль-Заура (Извилистый город). Однако во время строительства новый город продолжали называть Багдадом – по имени небольшого поселка, который назывался так еще с доисламских времен, а впоследствии новое название и совсем было оставлено.

В истории известно несколько древних городов, которые имели форму круга или овала. Это давало большие преимущества при защите от вражеских нашествий, а кроме того, экономило довольно значительное количество строительного материала. По свидетельствам современников, Мадинат-аль-Салям имел совершенно правильную форму круга, что говорит о чрезвычайно высоком мастерстве древних зодчих. Диаметр города равнялся 2638 метрам, все три его стены были сложены из необожженного кирпича, а обожженный кирпич использовали только при кладке потолков и сводчатых переходов.

Аль-Мансур всячески стремился к тому, чтобы ограничить население города только теми лицами, которое имели отношение к его двору. Поэтому «Город мира» напоминал скорее военный лагерь, чем обычный для востока город – центр ремесел и торговли. Центральную часть города занимала главная площадь, на которой возвышался дворец халифа; рядом с ним размещались главная мечеть, семь зданий диванов (правительственных учреждений) и дома сыновей аль-Мансура. В этом районе никто, кроме самого халифа, не имел права ездить верхом на коне.

Дворец халифа всех видевших его потрясал своим великолепием. В него вели золотые ворота, по названию которых весь дворец иногда называли «Баб-аз-захаб» – «Золотым дворцом». Дворец был известен и под другим названием – «ал-Кубба ал-хадра» («Зеленый купол»). По преданию, на вершине купола была установлена фигура всадника с копьем, который будто бы поворачивался и указывал копьем в ту сторону, откуда появлялись мятежники или враги. Купол дворца рухнул во время бури и сильного наводнения, случившегося в 941 году, а стены его простояли до середины XII века.

Несмотря на «ограничительные» мероприятия халифа аль-Мансура, город уже через несколько лет после своего основания стал сильно разрастаться. Он не вмещался в тесные границы полувоенного поселения: изгнанные из Круглого города торговцы стали строить свои ряды и лавки вблизи его стен, речных пристаней и вдоль основных сухопутных дорог.

В течение первых десятилетий своего существования Багдад не подвергался осадам и не знал серьезных волнений, и это было золотым временем его расцвета. Из всех городов тогдашнего мира только Константинополь мог соперничать с Багдадом в великолепии. Своим процветанием город был обязан прежде всего тому, что стал крупнейшим центром мировой торговли. Бесчисленные караваны доставляли на багдадский базар запорошенные пылью дорог тюки с фарфором и шелковыми тканями, мехами и воском, драгоценными камнями и пряностями, золотом и слоновой костью…

Багдад рос и богател со сказочной быстротой: сюда прибывали купцы с Запада и Востока, здесь совершались самые крупные по тем временам сделки, багдадские купцы считались едва ли не самыми богатыми в мире. Вместе с ними богатели и багдадские халифы, жившие в роскоши, о которой рассказываются легенды. Например, дворцовая челядь одного из халифов в Х веке насчитывала 1000 человек: в нее входили гвардия и личная канцелярия халифа, чтецы Корана, астрологи, часовщики, шуты, посыльные и скороходы, барабанщики, медики, повара и т. д.

Наибольший блеск принесло Багдаду правление внука основателя города – Харуна ар-Рашида, славу которого разделила и его любимая жена Зубайда. Она первая ввела моду на туфли, расшитые драгоценными камнями, кушанья при ней подавались только на золотой и серебряной посуде. Незабываемым событием в памяти многих поколений стала свадьба халифа аль-Маамуна с дочерью визиря Буран. На новобрачных, сидевших на золотом ковре, украшенном жемчугом и сапфирами, с золотого подноса высыпали 1000 крупных жемчужин. Среди гостей разбрасывались шарики из мускуса, в каждый из которых была закатана записка с названием подарка: раба, земельного надела, прекрасного коня и др. Свадьба халифа аль-Маамуна и пир, заданный халифом аль-Мутаваккилом, считаются «двумя событиями, которые не имеют третьего подобного в исламе».

Однако расцвет Багдада был не особенно долгим, и со смертью Харуна ар-Рашида закончилось мирное существование города. Богатства его разжигали алчность завоевателей, и потому Багдад часто подвергался вражеским нашествиям. Главный удар все завоеватели наносили по Круглому городу, где располагалась крепость багдадских халифов. Кроме того, борьба сыновей Харуна ар-Рашида за власть привела к длительной осаде Багдада, после которой большая часть его осталась лежать в руинах. Особенно досталось Круглому городу, его разрушенные стены и здания больше уже никогда не восстанавливались. Последующие стихийные бедствия и трагические события окончательно стерли с лица земли даже следы города, построенного аль-Мансуром. И ученым до сих пор не удалось точно установить даже место, на котором размещался легендарный Мадинат-аль-Салям.

Однако после нашествия в 1258 году монгольского хана Хулагу, воины которого разграбили и уничтожили Багдад, город через довольно короткое время возвращает себе былую славу крупнейшего мирового центра торговли. До нашествия монголов Багдад воспринимался и как духовная столица исламского мира. Халиф, даже утратив свое политическое влияние, на протяжении многих веков продолжал удерживать духовную власть над общиной мусульман. Сила его власти подчас была ощутимей реальной власти османских султанов.

Еще при дворе халифа аль-Маамуна собирались видные ученые, поэты, врачи, музыканты… За короткий срок народы халифата усвоили знания, накопленные греками в течение многих веков, и обогатили их, выработав собственную богатейшую культуру. В Багдаде переводились сочинения ученых других стран, и работа переводчика очень ценилась халифами. Например, аль-Маамун выплачивал знаменитому переводчику и врачу Хунайну ибн Исхаку за каждую переведенную книгу столько золота, сколько она весила.

В Багдаде были открыты первые в мусульманском мире аптеки и больницы. Еще в конце VIII века в городе было налажено производство бумаги, благодаря чему всего за несколько дирхемов можно было приобрести рукописную книгу, тщательно переписанную профессиональным писцом. Халиф аль-Маамун основал в Багдаде «Дом книги» – своего рода академию того времени.

Через полтора века после нашествия монголов на Багдад обрушилось новое бедствие – войска Тамерлана, которые тоже не пощадили город. После них последовали правление персов, их борьба с турками за господство над Ираком, а в XVII веке страна и ее столица попали под власть Османской империи. К началу ХХ века Багдад превратился в приземистый пыльный городок с населением 140 тысяч человек. Почти повсюду жались друг к другу убогие глинобитные домишки, люди побогаче делали над своими домами деревянные надстройки с балконами, которые нависали над проезжей частью улиц.

Сегодняшний Багдад ни по каким признакам не сравним с древним городом. Его новый облик складывается под влиянием требований времени, и потому можно только удивляться частой смене городских пейзажей и картин. Широкие, наполненные людским гомоном проспекты соседствуют с молчаливыми переулками, парковые зоны из финиковых пальм чередуются с унылыми песчаными пустырями, которых остается все меньше. Давно исчезли с просторов Тигра круглые челны, о которых можно было прочитать в старинных книгах о путешествиях: сейчас они перебрались куда-то на юг, в низовья реки.

Сейчас над Тигром перекинуты новые мосты, но кое-кто из жителей помнит, как еще в 1930-е годы единственный наплавной мост во время часто случавшихся тогда высоких паводков разрывало и носило по реке. Смотрители на моторных лодках вылавливали баграми разрозненные части переправы, и толпы любопытных зевак собирались на берегу поглазеть, как пойманный мост водворяют на место.

Сегодняшний Багдад встречает гостей обилием красок, непривычно громкими сигналами автомобилей и ярким солнечным светом. Весь он пропитан какой-то особой атмосферой, навеваемой от предвкушения встречи с городом «Тысячи и одной ночи», где переодетым бродил халиф Харун-ар-Рашид, где под покровом ночи плутовал знаменитый «багдадский вор», где жили простоватые купцы и их хитроумные жены. На набережной Тигра установлена бронзовая скульптура, изображающая облокотившегося на подушки царя Шахрияра, завороженно внимающего Шехеразаде, рассказывающей очередную сказку великой книги.

И конечно, Багдад, как и любой восточный город, невозможно представить без сука (базара), который занимает обширный квартал между берегом полноводного Тигра и улицей Харуна-ар-Рашида. По давней традиции торговля на восточном базаре «специализирована»: в одном месте продают ткани, в другом идет распродажа обуви, в третьем предлагают покупателям готовое платье… Грохот огромных молотов, сминающих куски оцинкованного железа; звонкий перестук молоточков, выбивающих затейливые узоры на листах меди; пронзительный визг металла под зубьями пилы, шум паяльных лам и вздохи кожаных мехов, раздувающих горны, – это Медный сук. Здесь не только торгуют готовыми изделиями, но и изготовляют их в мастерских, расположенных здесь же.

Особенно оживленным Медный сук был во времена правления халифа Харуна ар-Рашида, когда Багдадский халифат и его столица были в самом расцвете своей славы. Как рассказывают арабские сказки, халиф любил бывать на Медном базаре, переодевшись в одежду купца, торговца или простого горожанина. В то время на Медном базаре работало более 300 мастерских, объединенных в своего рода гильдию – со своими правилами, законами и традициями. В мастерских изготовлялись боевые доспехи и оружие для воинов, металлические детали для строительства дворцов, мечетей и жилых домов, а также блюда и кофейники, котлы и подносы и, конечно же, украшения. Водопровода в те времена не было, и, чтобы черпать воду из Тигра, багдадцы покупали на столичном базаре кувшины. Грациозная багдадская девушка с кувшином, полным воды, – героиня многих арабских песен, легенд и сказаний.

Шум, вечно стоящий на Медном суке, вошел во многие арабские пословицы и поговорки, и при случае багдадцы обязательно расскажут вам историю о любви бедного юноши к девушке из богатой семьи. Отец девушки согласился на неравный брак при условии, если влюбленный юноша перекричит шум Медного сука. Но все попытки выполнить это условие заканчивались неудачей, и свадьба не состоялась.

Не исчез из Багдада и мазгуф. Если в вечернее время пройтись по городской набережной, то можно увидеть множество небольших костров, расположенных один возле другого. С наветренной стороны они обычно защищены оградкой из прутьев, а на другой стороне торчат воткнутые в землю колышки, на которых лежит нечто, похожее на раскрытую книгу. Время от времени к «книге» наклоняется человек и переворачивает ее. Еще несколько минут назад эта «книга» плескалась в бочке: рыба эта очень красива и похожа на что-то среднее между карпом и небольшим сомом. Ловкие руки разрезают рыбу, названия которой никто не знает, вдоль, «разворачивают», насаживают на колышки и держат над пылающим огнем костра до тех пор, пока она не станет золотистой. Потом «книгу-рыбу» кладут на горячий пепел – и мазгуф готов. Вы можете есть его прямо у костра или отойти в сторонку; можете присесть на скамейку, куда продавец быстро принесет вам арабский хлеб, салат из помидоров и острый перец с луком…

Священная Тула – столица Тольтеков

Издали этот город похож на большую деревню с одноэтажными домиками, окруженными каменными заборами. Однако Тула является одним из древнейших городов Мексики, основание которого относится к VIII веку. Тула была столицей и культурным центром тольтеков и называлась тогда «Толлан» – «Место грамотных людей».

Индейские хроники сообщают, что Толлан был основан правителем Чальчиутланецином. Примерно в 980 году на трон взошел принц, которому при рождении было дано имя Се-Акатль – «Один тростник». Полное его имя было Се-Акатль-Накшитль-Топильцин – «Наш господин Один тростник».

Тольтеки владели Мексикой всего 200 лет – с середины Х до середины XII века, но до наших дней дожили легенды и предания об их удивительных доблестях и умениях. Их главным богом был Кецаль – Пернатый змей, изображения которого то и дело встречается в живописи и архитектуре Тулы: то он обвивает колонны зданий, то взирает с настенных росписей пирамид. Среди всех достопримечательностей Тулы выделяется Коатепантли – Стена змей, на которой изображены гигантские гремучие змеи, заглатывающие человеческие скелеты.

Сегодня полное название этого современного мексиканского городка звучит так: Тула-де-Альенде. Веселый провинциальный городок приятен чисто по-мексикански: здесь пахнет кукурузными лепешками, гудят колокола храмов, здесь поют так красиво, как это умеют делать только в Мексике. Однако долгое время ученые даже не знали, где находится знаменитая столица тольтеков. Как писал чешский путешественник и ученый М. Стингл, «до конца XIX века никому и в голову не приходило искать древнюю Тулу на месте нынешнего городка». В 1880 году сюда направился французский археолог Д. Шарне, который приступил к раскопкам холма на окраине города. Он обнаружил скрытую в его недрах величественную пирамиду, которая явно указывала на то, что Тула была важным религиозным центром доколумбовой Америки. Однако впоследствии открытие французского ученого было забыто, и главный город тольтеков стали искать где угодно, но только не там, где город с таким же названием существует до сих пор.

Только с середины ХХ века внешне ничем не примечательная Тула становится местом, куда со всего света устремляются исследователи истории доколумбовой Америки. Уже первый удар лопаты археологов в 1940 году открыл сразу несколько находок. Недалеко от центра нынешней Тулы ученые обнаружили руины древнего города, сердцем которого была крутая пирамида. Индейцы называли ее Тлауискальпантекутли – Венера, или Утренняя звезда. Культ этой планеты тольтеки переняли от своих северных соседей-кочевников, для которых Венера была представительницей Мишкоатля – могущественного бога, требующего человеческих жертв. Пирамиду украшали каменные изображения ягуаров, а также поедающих человеческие сердца орлов: ягуары и орлы были символами некоторых воинственных племен Центральной Америки. Между каждой парой орлов, украшавших облицовку пирамиды, располагался символ самой Венеры – раскрытая пасть змея, а на ней – человеческая голова.

На вершине пирамиды раньше, вероятно, стояло святилище бога Кецаля, с которым некоторые вожди тольтеков отождествляли себя. До настоящего времени на ее верхней площадке сохранился лишь ряд человеческих фигур, условно названных учеными «атлантами» – по имени героя древнегреческих мифов, который держал на своих плечах небесный свод.

Вытесанные из камня тольтекские воины, высота которых 4,6 метра, застыли под тяжестью оружия, и все они представляют бога Кецаля в образе Утренней звезды. Когда-то воины-атланты поддерживали перекрытия храма, к сожалению, к настоящему времени многие из скульптурных рельефов, украшавших храм, бесследно исчезли. Однако и те, что сохранились, дают представление о некоторых сюжетах убранства храма. Наряду с воинами, тольтеки часто изображали орлов, пожирающих человеческие сердца; загадочных животных, отчасти напоминающих кошек с колокольчиками на шее, и совсем ни на кого не похожих зверей, которых можно назвать «змее-птице-ягуарами».

Перед храмом находилось место общих собраний, которое тоже было перекрыто крышей. Некоторые из колонн, на которых она держалась, стоят в Туле до сих пор.

В Туле был обнаружен и Чак-Мооль – весьма своеобразная статуя, вытесанная из темного базальта. Чак-Мооль лежал с чуть согнутыми ногами и обращенной вверх головой, поэтому ученые предположили, что он представлял собой посланца богов. Через особое отверстие, которое находилось на плече статуи, он принимал человеческую кровь – наиболее предпочитаемую богами жертву.

Многие следы материальной культуры тольтеков свидетельствуют, что это был очень воинственный народ с культом человеческих жертвоприношений. Когда молодой и энергичный правитель «Наш господин Один тростник», который был к тому же и верховным жрецом тольтеков, вступил на трон, он принял имя бога, которому хотел служить – имя бога Кецаля. В конце Х века вождь и верховный жрец тольтеков Топильцин-Кецалькоатль попытался перестроить жизненный уклад тольтеков на более мирный лад, но в Толлане деятельность нового правителя вызвала сопротивление. Часть жителей оставалась верна культу Пернатого змея, но в другой части тольтекского общества на первое место начинает выдвигаться новый бог Тескатлипок. В Толлане разгорелись религиозные страсти, которые повлекли за собой междоусобные войны. Борьба перенеслась и во дворец правителя: в результате ее вождя низвергли, и он был вынужден покинуть Тулу. Вместе со свергнутым правителем город покинули тысячи жителей, и все они направились на восток, куда в один прекрасный день удалился и бог Кецаль. Перед этим он собрал ближайших своих учеников и сообщил им, что однажды опять вернется со стороны востока. Предсказанный богом срок был уже близок, и тут появился испанский конкистадор Эрнан Кортес, который прибыл к берегам Мексики с востока. Поэтому индейцы и не решились напасть на испанцев, опасаясь, что это будет война против бога Кецаля.

Фес – религиозная столица Марокко

На крайнем западе обширного арабского мира расположилось древнее государство Марокко, берега которого еще в давние времени посещали греки, римляне и финикийцы. Античная мифология сохранила легенду о «Геркулесовых столпах», которые воздвиг себе по обе стороны от Гибралтарского пролива Геракл. Эти «столпы» – скалы Гибралтар и Джебель-Муса – считались у древних народов рубежом мира на западе.

Города Марокко так непохожи один на другой, что кажется, будто выросли они на разной почве и строили их разные народы. Отчасти произошло это, может быть, потому, что культура этой арабо-берберской страны вместила в себя и богатство античного мира, и достижения иудейских ремесленников[29]29
  Иудеи появились здесь после разрушения Иерусалима войсками римского императора Тита.


[Закрыть], и идеи ученых, бежавших из Испании от преследований инквизиции.

Средневековые арабские города не имели единой градостроительной системы. Одни (например, Дамаск) возникли в глубокой древности и сохраняли в своей архитектуре черты античности и ранневизантийского периода; другие (Фустат, Куфа, Басра и т. д.) возникали на местах, где располагались арабские гарнизоны, что изначально и определило их строгий функциональный характер городов-лагерей.

История Феса начинается в первые века ислама. От известных городов Востока, Багдада или Каира, Фес отличается тем, что сохранил в архитектуре города свою многовековую историю. А судьба города уникальна, так как он был основан дважды. В 789 году султан Мулай Идрис I, сын Фатимы – дочери пророка Магомета, решил не расширять Волюбилис – старую столицу Марокко, а построить собственный город на правом берегу реки Фес[30]30
  «Фес» в переводе с одного из марокканских диалектов означает «деревянная мотыга».


[Закрыть]. В 808 году его сын, Идрис II, построил напротив укрепленного лагеря отца, на левом берегу Феса, королевскую резиденцию, мечеть и рынок.

Исследователь Т.Х. Стародуб отмечает, что длительное время, вплоть до последних десятилетий XI века, это были два противостоящих друг другу и враждующих между собой городка. О первоначальном планировочном замысле и характере застройки что-то определенное сейчас сказать трудно, но уже через полвека в каждом из них была своя квартальная мечеть. Полулегендарная история приписывает основание этих мечетей двум сестрам – дочерям некоего выходца из города Кайруна. Похожие друг на друга, как сестры, обе мечети имели свой молитвенный колонный зал с нефами, параллельными стене киблы, небольшой минарет и сахн – обсаженный деревьями дворик.

Во время правления Фатимидов обе мечети приобрели статус соборных, что сказалось не только на архитектуре их самих, но и окружающих зданий. Обе мечети оказались в центре общественной жизни своих городков: к ним сходились торговые и проезжие улицы, и потому вокруг них стали группироваться и жилые кварталы.

Из-за своего более удобного географического местоположения левобережная часть Феса в этот период развивалась интенсивнее, чем правобережная. Именно к западной части города вплотную подходили пути, связывавшие Фес с берегами Атлантики и Средиземного моря. В 1069 (или 1075) году, когда султан Юсуф ибн Ташфина Альморавида объединил оба города в один, в левобережной его части развернулось обширное строительство. В объединенном городе выделился общий центр, которым стала мечеть Караиун, впоследствии приобретшая функции мусульманского университета.

Архитектура мечети Карауин в ее современном виде, за исключением отдельных достроек и изменений в декоре, сложилась в основном в эпоху правления династии Альморавидов. Со второй половины XII века и весь город Фес стал развиваться с ориентацией на эту мечеть-университет. Позднее мечеть обросла комплексом других зданий, прежде всего, связанных с университетом и медресе. Их близкое расположение и обращенность порталов медресе на мечеть были вызваны не только архитектурными замыслами, но и необходимостью приблизить общежития студентов к месту занятий и богослужения. Медресе, завия (странноприимный дом), бани, гостиницы и другие постройки, включая торговые ряды Кайсария, плотным кольцом обступали Карауин, поэтому жилым домам горожан практически невозможно было разместиться рядом с мечетью. Однако среди всевозможных изогнутых улиц и тупиков нетронутыми оставались пути, соединявшие Карауин с главными городскими воротами Феса.

В Фесе около 800 мечетей, но главной остается Карауин, расширенная в XIII веке. Это самая большая мечеть Северной Африки, во время религиозных праздников в ней одновременно могут разместиться 22 000 человек. По сей день в древний арабский университет Карауин приезжают учиться молодые люди из Ливии, Алжира и Судана, в его стенах получили образование многие политические деятели Марокко.

В отличие от Карауина мечеть Андалу в другой части Феса осталась обычной мечетью – главным культовым зданием только правобережной части города. Центральное положение мечети Андалу в этой его части города подчеркивается сходящимися к ней и обтекающими ее главными улицами правобережья, торговой площадью и великолепным монументальным порталом с высоко поднятым кедровым навесом.

Фасады обеих мечетей выходят на оживленные улицы, к ним можно подойти с разных сторон, кроме того, они имеют круговой обход для проведения религиозных шествий. Один из таких праздников ежегодно проводился в конце августа – начале сентября в честь основателя города Мулай Идриса II[31]31
  Факт первоначального основания города Мулай Идрисом I точно пока не установлен, поэтому некоторыми исследователями он рассматривается лишь как правдоподобная версия.


[Закрыть]. Наряду с шествиями по городу обязательны обходы вокруг квартала Завия, в котором находится мавзолей основателя города. В стену мавзолея вделана мемориальная медная доска с отверстием, в которую правоверные мусульмане просовывают руку: эта церемония символизирует их общение с «душой святого», который наводит на них «барака» – милость Аллаха[32]32
  Территория квартала Завия считается также «местом неприкосновения»: в ее пределах никто не может быть задержан или арестован.


[Закрыть].

Другой праздник отмечается студентами Карауинского университета в память о полученных ими в XVII веке привилегиях от династии Алауитов за поддержку, которую они оказали этим правителям в получении власти. В благодарность владыка предоставил студентам право ежегодно в течение одного месяца управлять городом. Рассказывают, что студенты в дни своего правления прекращали неправедные суды и расправы, стремились делать для горожан лишь добрые дела: занимались просветительством и старались облегчить положение бедняков, больных, стариков. Сохраняя свою религиозную окраску, праздник этот позднее включил в себя и черты народного карнавала.

Как и все марокканские города, Фес разделен на две части: старую – Фес-аль-Бали и новую – Фес-аль-Джедид. Окруженный нескончаемыми садами и виноградниками, город в прошлом был важнейшим торговым центром. И сегодня в Фесе много живописных базаров, каких, пожалуй, не встретишь в других городах Марокко. Узкие улицы-траншеи, где не разъехаться двум встречным ослам, переходят в полутемные, крытые железом тоннели. По обе стороны тянутся нескончаемые ряды прилавков, заваленных обувью, посудой, парчой… Ряды ювелирных изделий кажутся волшебной пещерой из сказки «Али Баба и сорок разбойников»: от пола до самого верха, как связки баранок, здесь развешаны золотые браслеты, ожерелья, кольца, бусы; проходы заставлены чеканной серебряной посудой, на стенах – дорогие кинжалы, мундштуки, кальяны…

После переезда короля в Рабат Фес стал обычным провинциальным городком, но остался религиозный святыней Марокко, к тому же сохранил за собой славу торгового и ремесленного центра. Главное очарование города – это средневековая медина. Когда в Мекке пророку Мухаммеду стала угрожать опасность, он перебрался в город Медину, и с тех пор так называются старые кварталы любого мусульманского города. Медина в Фесе и сейчас остается точно такой же, как ее описал знаменитый путешественник XVI века Лев Африканский: те же узкие улочки, те же лавки и мастерские – все на своих местах.

Можно часами бродить по улицам фесской медины – мимо культовых зданий, общественных бань, украшенных разноцветной керамической плиткой фонтанов… Ни один турист не пройдет мимо построенного в 1357 году медресе Бу Инания, не полюбовавшись его створчатыми дверями, отделанными бронзой, лестницей из оникса и фаянса, тончайшими декоративными арабесками, куполом с деревянной отделкой. Внутренний двор медресе тоже отделан ониксом, мрамором и ценными породами дерева. Галереи трехэтажного здания отделены от двора ажурной деревянной загородкой, которая скрывает выходящие на балкон комнаты. Все стены покрыты мозаичной плиткой, а вдоль стен – витиеватые стихотворные надписи, выполненные черными буквами на белой черепице.

Медина в Фесе начинается сразу же за воротами Бу-Джелуд. Когда-то они предназначались для торжественных выездов султана, а теперь под пышной центральной аркой, украшенной богатым орнаментом, пестрым потоком течет шумная людская толпа. Медина разделяется на отдельные районы, каждый из которых представляет собой замкнутую структуру: имеет свою мечеть, собственное водоснабжение, хлебопекарню и хамам (турецкую баню). Узкие, извилистые улочки медины, фонтаны во внутренних двориках, шум базара складываются в ни с чем не сравнимую картину, которая как будто открывает окно в другой мир. Вечером, когда ветер с гор приносит в узкие улочки медины прохладу, они наполняются народом. В одной из многочисленных лавчонок марокканец может купить глиняную посуду, в общественной пекарне – испечь хлеб, из городского фонтана – набрать воды. Туристов привлекает в медине пышный дворец султана, экзотика пестрых лавочек, пряные запахи и андалузские мелодии, звучащие в кофейнях… Товары, которые в медине являются предметами первой необходимости, в европейской части Феса становятся сувенирами.

Жители Феса в большинстве своем носят национальную одежду: длиннополые, наподобие халата, бурнусы, фески и белые остроносые бабуши, что придает городу еще более своеобразный колорит. Только в Фесе делают «отличные бабуши», «великолепные бабуши» – кожаные туфли без задников.

В Фесе выделывают кожи уже более 1000 лет, и в течение всего этого времени более 40 поколений кожевников передают младшим секреты дубления, отделки и окраски кожи. Мало кто знает, что фесские ремесленники обрабатывают кожи по старым рецептам – без применения кислот, щелочей и другой «химии». Сначала предварительно обработанные шкуры опускают в большие чаны со специальным раствором, которые располагаются в городе прямо под открытым небом, и выдерживают в них сутки. Затем шкуры переносят в чаны, где концентрация дубильных веществ выше, потом в другие, и так продолжается несколько дней.

Затем шкуры укладывают друг на друга в штабеля, чтобы танниды распределились более равномерно. Потом кожу промывают, отпрессовывают, разглаживают, высушивают и только после всего этого из нее делают лучшие на свете бабуши – такие, которые даже неискушенный покупатель отличит от всякой другой обуви на любом базаре Марокко.